Текст книги "Мастер Миража. Часть 2"

Ран спокойно достал длинныйкинжал из ножен и задумчиво провел пальцем по его холодной поверхности.

– Что ты задумал? – забеспокоился Рат и обернулся. В такие моменты он боялся брата, справедливо полагая, что Рана ничто и ничего не остановит, если он что-то задумал.

Ран усмехнулся и внезапно быстрым движением отрубил себе указательный палец на левой руке.

Рат вскрикнул. Ран же, мгновенно вылил на рану жидкость из банки. Его лицо перекосилось от боли, но он не издал ни звука. Рат знал, что кровь дракона весьма болезненна, зато затягивает раны в считанные часы.

– Зачем? – только и смог он вымолвить, глядя на палец Рана на столе.

Ран уже пришел в себя. У дэкасов гораздо более высокий болевой порог-они могут переносить и терпеть боль гораздо лучше человека. Он взял правой рукой отрубленный палец и сунул в руку брата.

– Это твое оружие против меня. У тебя в руках кусок моей плоти. Если ты посчитаешь, что я в чем-то обманул тебя – убей меня.

Он подмигнул Рату и подтолкнул его к картине. Ран послушно погрузился в мираж. Напоследок он оглянулся на брата, но увидел только его спину.

Ран уходил из мастерской, не оборачиваясь… Он таким и был всегда – не сентиментальным, твердым, спокойным, подчас, жестоким…

* * *

Путь воина – тяжелый путь.

О’рейн заставлял Тана каждое утро тренироваться с оружием. Тан стал сильным, красивым. Отец с улыбкой смотрел, как в таверне женщины смотрят на его сына – на его сильные руки и накачанные тренировками мышцы. Тан будет хорошим воином. О’рейн сделал все, чтобы юноша смог защитить себя в бою. Он был ловок, силен. Иногда даже О’рейну было тяжело подловить Тана в учебном бою.

Тан вырос и теперь спокойно общался с людьми. Он мог подойти и заговорить с кем угодно. Он умел незаметно подавлять волю человека. Но О’рейну не нравилось, что Тан не любил людей, он их не чувствовал. Он просто выполнял некую задачу. Выполнял не плохо, но… О’рейн не хотел сделать из Тана бездушного воина. Он видел его в другой судьбе.

И этот путь был связан с людьми…

Тан упорно отказывался, чтобы О’рейн снял ему женщину в таверне. Почему? О’рейн хотел, как лучше. Тан вырос. Ему восемнадцать лет. И его интересуют женщины, но он не идет с ними на контакт. Как О’рейн не бился, Тан или не хотел или не мог использовать энергию для хотя бы краткого возбуждения женщины…

– Тан… – говорил ему О’рейн – коснись руки вон той красивой девушки – выпусти энергетический шуп и представь себе, что ты ее гладишь, ласково нежно…

Тан честно пытался. Девушка улыбалась ему, но вспышки желания не происходило.

О’рейн ломал голову – что не так? Тан полноценный мужчина-дэкас.

* * *

В процессе жизни мы познаем разные виды любви…

– Тан, тебе нравится эта официантка?

Тан кивнул. Но он был занят другим – он вел человека вдоль столиков к дальнему столу. Ему нравилось управлять людьми на расстоянии. Он придумывал себе разные хитрые задания, но он всегда помнил и выполнял требование отца – «человеку не должен быть причинен даже малейший вред». Это была игра. И Тан играл, как мальчишка в компьютерную игру. Он еще и был мальчишкой в душе. Он не видел настоящего боя, он не видел смерти, боли и горя…

Если бы он только знал, что это были последние месяцы его спокойной счастливой юности, когда нет тяжелых дум и тревог… Всю тяжелую работу за него делает отец.

О’рейн подозвал управляющего. Дал ему монету.

– Вот эту официантку и эту – сказал он ему.

Одну он заказал приемному сыну Тану, другую себе. Он и раньше заказывал себе женщин. Тан часто ночевал в комнате один… Но сейчас Тан стал взрослым. Ему ведь исполнилось восемнадцать, и пора вступать в другую жизнь… В которой есть женщины.

Тем временем Тан довел мужчину, куда хотел, усадил за столик и убрал энергетический щуп. О’рейн подметил, как Тан аккуратно снял блок. Мужчина ничего не заметил. Он заказал себе вина и стал смотреть на официанток, подсчитывая деньги в руке. Наверное, думал, кого из них можно взять подешевле… О’рейн отвел от него взгляд и усмехнулся.

Заказанные официантки подошли к О’рейну.

– Управляющий сказал, вы нас ждете, господин дэкас…

О’рейн улыбнулся очень искренне и ласково, как всегда разговаривал с людьми.

– Ты пойдешь со мной. А ты – с моим сыном – приказал он.

Девушки захихикали. Молодая официантка прижалась к Тану.

– Пойдем, красавчик?

Тан пожал плечами. Ему было все равно. Раз отец считает, что нужно, он пойдет.

– Ну как? Ты сделал, как я сказал? – спросил утром О’рейн.

– Я пробовал, но… ничего особенного – ответил Тан.

«Опять не получилось» – с раздражением подумал О’рейн – «но почему? Ведь, когда женщина бьется в экстазе, идет такое количество энергии, что кажется, будто ты весь наполнен светом, который тебя щекочет изнутри и это такое удовольствие! Разве же можно ЭТО сравнить с обычным сексом у людей? А Тан занимается обычным сексом. Он не чувствует того, что должен. Почему? Секс – это ведь не просто животное чувство. Нет. Это дар. Дар чувствовать гораздо больше, чем инстинкт…»

Каким-то внутренним чутьем О’рейн понял, что Тан не испытывает любви к людям. Он просто удовлетворяет инстинкт, а это не то. Потому, он и не стремится к женщинам.

Он получает энергию сам. Но это ничтожное количество. Ну сколько он может прихватить по пути и смотать в шар? Немного. А вот через женщину можно взять много энергии. Купаться в ее потоках и использовать ее в своих целях. Тан так не умеет. И если он не научится, он никогда не станет сильным дэкасом.

Наверное, Тану нужно влюбиться, хотя бы слегка… чтобы это понять, что такое энергия любви и как ее получить.

* * *

Сводничество – дело опасное

Юноша и девушка сидели на берегу озера и целовались. Юноша был Тан, принадлежавший расе дэкасов, а девушка была из рода людского. Красивая, юная… Приемный отец Тана был доволен их дружбой, собственно, он их и познакомил, так как понимал, что только так Тан научится любить людей и ненависть в нем исчезнет. Тану тогда было восемнадцать, а Лейре только шестнадцать…

Но это было неважно. О’рейн почему-то подумал, что ничего серьезного у них не будет. Да и в городе они будут не долго. Слишком маленький срок для серьезных отношений. А вот вспышка чувств – это хорошо. Она поможет Тану в будущем.

Внутренне Тан все еще мальчишка, веселый и беззаботный. Это видно даже по глазам – веселым и лучистым. О’рейн всегда видел по этой задорной искорке, что его сын что-то задумал, какую-то каверзу.

Обычно, его каверзы были простыми и касались обычных людей. Тан забавлялся и шутил, но его шутки никогда не были злыми. Видимо, Тан наконец осознал, что он гораздо сильнее людей, а ощущение этого дает ощущение свободы и власти. Ощущение власти может вынести далеко не каждый дэкас. Потому, О’рейн не скупился на нравоучения.

Он надеялся, что вся месть Тана перешла в безобидные шутки, но бдительности не терял. Его сын еще не доказал ему, что стал сильным мужчиной с крепкой устоявшейся психикой.

Прав ли он был, заставив Тана увидеть красоту юной девушки? Он заставлял Тана испытывать возбуждение каждый раз, когда она шла мимо их окон в домике, где они снимали комнату в этом городе. Тан не знал об этом.

Сам О’рейн мог легко почувствовать и отбить любое принуждение со стороны чужого ему дэкаса. Но пока Тан был слабее его и очень неопытен – он не чувствовал того, что делал О’рейн. Отец и не торопился его учить этому. Он еще слишком юн, чтобы влиять на других дэкасов…

В тот вечер О’рейн отдыхал, лежа в комнате. Тан ушел с этой девушкой. «Пусть гуляет. Главное, чтобы бед не наворотил» – думал О’рейн. Ему было неспокойно. Прав ли он?

Он вспоминал, как разговаривал с сыном совсем недавно, как раз о Лейре:

– Мальчик мой. Ты уже большой, и я буду говорить с тобой откровенно. Лейра… любит тебя… Или думает, что любит. Это сейчас не важно. Она слишком юная и неопытная. Но и ты тоже… еще пока мальчишка… Ты многого еще не понимаешь. Тан, не смей ее трогать!

Тан рассмеялся тогда:

– Отец, мы просто гуляем. И… ты же не против, если я ее поцелую? Она хочет этого, я знаю. Что с ней случится? Ничего. К тому же, мы скоро покинем город.

О’рейн терпеливо стал объяснять:

– Ты не умеешь управлять собой, не сможешь удержать себя в руках. Ты молод, да и Лейра еще юная и не понимает, что попадет в сети страсти к дэкасу, вне зависимости оттого, останешься ты с ней или нет. Кроме того, она родит твоего ребенка, даже, если пройдет несколько лет. Это будет принуждение с твоей стороны, хотя тебе будет казаться, что это не так. А это ТАК, мой мальчик. Не трогай ее, не ломай ей жизнь.

И, вроде бы, Тан понимал его и был согласен с отцом, но О’рейн буквально слышал внутри себя, как Тан думал, что никто не имеет права лезть в его личную жизнь. Да, Тан вырос, но не умеет управлять собой и многого не знает. О’рейн продолжил объяснять, в надежде, что юноша поймет.

– С ее стороны – это должен быть осознанный шаг. Она должна знать о последствиях этого шага. Она должна быть взрослой, чтобы принимать такие решения…

– Я понял – отмахнулся от него Тан.

Он стоял и смотрел на себя в зеркало, приглаживая волосы.

О’рейн невольно залюбовался им. Высокий, статный, стройный, темные волосы, зеленые глаза… Он в чем-то даже похож на него.

Отец улыбнулся, вспомнив, как пытался красить волосы в рыжий цвет, чтобы быть похожим на старших братьев. Он завидовал им? Да. Он хотел быть таким же сильным. А сейчас? О’рейн задумался. Нет, сейчас братья далеко от него, и он сам за себя. Он лекарь и он воин. А еще он отец.

О’рейн вновь придирчиво посмотрел на сына. Зеленая рубашка лекаря с лекарской нашивкой очень шла Тану и подчеркивала его статус. Тан затянул пояс и накинул плащ. Меч он оставил дома, поскольку шел на свидание. Город был вполне безопасным.

– Возьми на всякий случай – протянул ему кинжал О’рейн.

Тан кивнул и молча спрятал оружие в специальный карман в его высоких сапогах.

– Тан, послушай… – О’рейн замялся – если ты хочешь женщину… скажи мне. Я сниму тебе любую проститутку, на которую ты укажешь.

Тан рассмеялся.

– Отец. Думаю, я сам о себе позабочусь.

– Хорошо. Как знаешь. Прошу тебя, не трогай обычных женщин и девушек – не надо, чтобы они рожали от тебя. Даже если они и хотят твоей любви. Пользуйся только проститутками, которые работают годами в таверне и не собираются оттуда уходить. Они не смогут родить. Ты понял???? Дети на стороне тебе не нужны. Запомни это.

Тан снова кивнул. Он привык к нравоучениям отца и даже был согласен с ними, но ему казалось, что это не имеет глубокого смысла.

Он ушел, а отец остался в комнате. О’рейн не пошел ни в таверну, ни прогуляться по городу. У него не было настроения. Тяжелое предчувствие давило на него. Что-то случится. И он не знает, ЧТО и даже КОГДА, но ТО, что случится, перевернет жизнь его приемного сына.

* * *

Любовь – это счастье.

Главное – не потерять…

– Лейра! Я хочу, чтобы ты со мной была всегда!

Тан обнимал девушку. Они сидели в уединенном месте, около тихого пруда. Длинные волосы Лейры развевались на ветру. Она была невысокой, грациозной, гибкой. Ее фигурка была еще без пышных форм, нежная почти фарфоровая кожа, огромные широко распахнутые карие глаза с длинными ресницами… Совсем еще девочка, наивная, искренняя… На ней был воздушный легкий светлый сарафан, по низу сарафана были вышиты голубые цветы.

Лейра раскраснелась и тихонько смеялась.

Тан чувствовал, как ему хочется овладеть такой чистой и красивой Лейрой. Но он словно слышал слова отца, сказанные не так давно:

– ….ты… еще пока мальчишка… Ты многого еще не понимаешь. Тан, не смей ее трогать! Случится беда. Это я тебе говорю. Твой отец.

Тан тряхнул головой. По какому праву декас, его отец… Даже не по крови отец, может вмешиваться в его судьбу? Его Судьба – это только его дело.

Он обнял Лейру сильнее и стал целовать жарко, не останавливаясь… Лейрасмеялась, шутливо отталкивала его и отвечала на его поцелуи тоже как бы шутя… Она не понимала еще, что происходит.

Тан вдруг стал судорожно расстегивать ей платье на груди… Лейра продолжала смеяться и шутить… Тан уже не слышал ее, он осторожно просунул руку под лиф платья и, благовея, нащупал маленькую упругую грудь… Лейра глубоко вздохнула и замерла в каком-то замершем наслаждении. И тут, словно бес вселился в Тана. Он стал сдергивать платье с девушки… Лейра опомнилась и закричала:

– Нет, Тан, нет!!!

Тан не слушал ее. Он опрокинул ее на землю и прижал своим телом…

Лейра слабо сопротивлялась и просила его сквозь слезы:

– Тан… Не надо… Не надо сейчас… Подожди… Мне нужно время…

Лейра извивалась под ним, и, улучив момент укусила его в плечо. Тан опешил и словно протрезвел. Что он делает? Так нельзя!

– Лейра… Прости… Я не должен был… Ведь ничего еще не произошло. Прости меня, пожалуйста. Ведь я ничего не сделал тебе. Прости меня…

Лейра вскочила и, плача, побежала прочь… В сторону одинокой горы.

– Я всегда буду рядом с тобой! – прокричал он ей в след.

Но она не обернулась. Тан не стал ее догонять. Вырги здесь не водились… ей ничего не угрожало… Лейре надо побыть одной… Лейра простит его… Обязательно простит. И он женится на ней, чтобы не говорил его отец.

«Ведь ничего не случилось… Ведь ничего не случилось… Я ничего не сделал ей плохого… Я ей ничего не сделал…» – твердил как заклинание Тан по пути к дому.

Как же он ошибался! Вырги уже шли к одинокой горе.

А тем временем, Ран смотрел в око на картине и видел выргов. Он стоял и смотрел, как они идут. Он видел Лейру, как она бежит вверх по горе. Он видел, что их пути пересекутся.

Мастер задумался: «Я ведь могу ее спасти. Прямо сейчас еще не поздно ее спасти. Не поздно. Но тогда она будет с Таном».

Ран медленно стер око с картины и ушел, чтобы не видеть ее смерть.

Судьба сама убирает ее, и он, Ран мешать не станет. Мастер миража уже не сомневался, что судьба приведет чужеземку. И она должна достаться Тану. Вот только сможет ли он направить ее в нужном направлении? Проще направить Тана.

С тяжелым сердцем Ран ушел из комнаты, а тем временем, опечаленный Тан вошел в комнату, которую они снимали с О’рейном. Отец глянул на него, покачал головой и тихо сказал:

– Ты что, уподобился белоглазому дэкасу? Они не владеют энергией и пытаются найти ей замену. Но ты? Я думал, ты послушаешься меня…

– Я остановился… так же тихо ответил юноша.

О’рейн внимательно посмотрел на него и кивнул:

– Я знаю. Но ты виновен.

– В чем? – Тан вскинулся.

О’рейн не ответил. Он встал и ушел из комнаты, оставив юношу одного со своими мыслями. Тот должен сам все понять. Нельзя ни в чем убедить. Только собственный опыт приносит убеждения и внутреннюю силу.

* * *

Предчувствия не обманывают.

Глубокая ночь. О’рейн спал глубоким тяжелым сном. Он снова видел тот же сон, что и в пещере. Он стоит на стене города и рядом с ним Тан. Теперь О’рейн знал, кто это. Но, что за город под стеной? О’рейн попытался рассмотреть местность под ними, но в глаза било восходящее солнце, и он ничего не видел. «Тан должен стать королем» – услышал он чей-то тихий голос. О’рейн обернулся, но никого не увидел. Королем? – удивился он и тотчас увидел площадь, полную коленопреклоненных людей. «Война с выргами закончена» – почему-то подумал О’рейн и добавил «и наступил мир. Да здравствует король Тан».

В это же время в своей постели лежал Ран, он лежал с открытыми глазами и улыбался, а его губы прошептали: «и наступил мир»…

Тан же крутился, и не мог заснуть… Ему снились вырги, он чувствовал их запах, он слышал их шаги. Они здесь, они здесь… Тан проснулся и посмотрел в окно… За окном светила луна, была ночь. Было очень тихо. Тан встал, потянулся, встал и открыл окно. Ночной воздух ворвался в комнату. В небе светила ночная планета Ти. Его сердце сжалось. Что-то случилось. Он прислушался иуслышал, как будто далекий крик…

– Лейра! – вскликнул он.

Тан повернулся к спящему отцу.

– Отец! Отец! Случилась беда! Лейра, Лейра… Я знаю… Я точно знаю…

Он стал метаться по комнате, натягивая на себя одежду и хватая оружие…

О’рейн молча вскочил, словно и не спал и, не слова не говоря, быстро оделся, вооружился, и вместе с Таном вышел в конюшню. Так же молча, они сели на коней, и вылетели, полагаясь на запах выргов.

* * *

За все жизнь предъявляет счет.

Чутье их не подвело. Они миновали перелесок и вылетели на поляну прямо около подножья черных скал. Тан не смотрел вокруг, он смотрел только вперед, там слышались крики людей… Где-то там была Лейра… Он должен успеть ее спасти. Это был первый бой Тана. Отец уберегал его от стычек, так как считал, что Тан молод, его разум и поступки слишком юны и пылки, он не должен пока участвовать в бою и убивать. Но теперь его время пришло. Тан сражался за свою любовь. Неожиданный удар чуть не сбил Тана с лошади. Кто – то из-за кустов ударил Тана хлыстом. Кровь залила ему лицо. Тан в ярости развернул лошадь, вихрем пронесся над ним, и, почти не глядя, снес ему голову мечом… Тан несся как ураган, он не чувствовал ни боли, ни страха.

Он искал Лейру. И он ее нашел. Она лежала на деревянной площадке из грубо сколоченных досок. Ее одежда была разорвана, и она вся была в крови… ее тело было все в глубоких ранах, а из ее груди торчал острый кол, пригвоздивший ее к доскам. Лейра умирала… Тан огляделся и, словно в тумане, увидел еще три жертвы… Они еще тоже были пока живы.

Всходило Солнце… Земля впитывала кровь умирающих людей… Вырги повеселились на славу…

– Лейра… Лейра… Как ты сюда попала? Как??? Зачем ты пошла в горы? Почему не ушла домой?

Лейра смотрела на него, но в глазах ее ничего не отражалось…

– Лейра! Лейра! Скажи хоть что-нибудь!

Лейра тихо улыбнулась чему-то далекому и видимому только ей…

Тан обнял ее… И чувствовал, что Лейра уже далеко. Только тело еще доживало последние часы… Тан судорожно прижал ее к себе и заплакал.

– Отец, мы должны ее спасти!

О’рейн смотрел с лошади вниз на девушку.

– Это невозможно. Ты же видишь, у нее глубокие раны… Все внутренние органы повреждены… Мы можем только помочь ей умереть, чтобы не мучалась оставшееся ей часы… И другим тоже можем помочь… Это тяжело, но им будет лучше… Это для них МИЛОСТЬ… Они не заслужили так мучиться, умирая. Поверь мне. К тому же, хорошо бы устроить погребальный костер… Негоже оставлять их тела здесь на съедение зверям и выргам… Тан, садись на коня и поезжай вперед. Остановись в первой таверне и жди меня. Я немного задержусь… О’рейн соскочил с лошади, улыбнулся Тану и потрепал его по плечу.

Тан все понял, опустил голову и вдруг рывком упал на колени перед девушкой, поцеловал ее в губы и тихо сказал: «прости меня… я тебя никогда не забуду…» Затем встал, сел на коня и, не оборачиваясь, поехал вперед.

Его отец нашел его в таверне, как они и договорились. Тан сидел за столиком и отрешенно пил из бокала вино. Они обменялись взглядами без слов.

Они выехали рано утром… И долгое время ехали молча, думая каждый о своем. Наконец, О’рейн произнес:

– Тан, у тебя рассечена щека. Давай заедем в травяную лавку, у нас не осталось крови дракона. Надо сделать тебе компресс, иначе шрам останется на всю жизнь…

– Шрам. На всю жизнь… повторил Тан – я виноват…

– Твоя вина не столь велика, Тан. Ведь ты остановился… – попытался утешить его О’рейн.

Тан не ответил. Он любил Лейру… Он понял это только сейчас. И сейчас он потерял гораздо больше, чем просто женщину или друга…

Они молча подъехали к ручью. Юноша спешился и пошел умыться. Какая-то тень мелькнула в кустах. Тан схватился за рукоятку меча и замер, готовый к бою. Из-за кустов показался волк. Видимо, он чувствовал запах крови, которой была пропитана одежда Тана. И тут юноша мысленно приказал волку, как когда-то приказывал своей пастушьей собаке: «идем со мной. Ты – мой». Волк послушно сел и стал ждать.

Тан не спеша смыл кровь и увидел в отражении свое лицо – оно было чужим. Глаза, казалось, запали и потемнели, шрам уродливо рассекал щеку… Уже не было того веселого мальчишки, каким он был еще вчера. Он потрогал запекшуюся кровь и закрыл глаза…

– Пусть так и останется, чтобы я помнил, что я сделал… Всегда…

Зачем ему дикий волк? Он этого не знал… Если бы Лейра погибла не по его вине, ему было бы легче… А теперь, всегда и везде с ним вина за ее гибель.

* * *

Кошмары – не всегда только воображение.

Всю ночь Тан метался, ему снились кошмары. Вот он идет по лесу… и видит свои ноги, нет – это не ноги – это волчьи лапы. Вот он бежит, и ветки хлещут его по спине. И вот он на вершине той самой горы, где умерла Лейра. Краем глаза он видит пепелище – погребальный костер, который сделал его отец для погибших людей. Но он идет дальше. Принюхивается… Вырги… вот они. Это их след! И Тан бежит, быстро несут его волчьи лапы и ноздри раздуваются от жажды крови и мести… И он их настиг… Он видел, как из его пасти течет кровь выргов. И испытывал непередаваемый восторг. Он рвал выргов на части, он мстил.

Невыносимый холод… Кто-то зовет его. Тан прислушался – это О’рейн. Но он не хочет уходить, еще рано. Он не успел отомстить. Пусть отец подождет.

Тан снова бежит по следу и запах крови его пьянит, но холод сковывает мышцы, и он замедляет бег…

Тан очнулся от холода, тело окоченело. Он был в холодной реке, текущей с гор. Отец поддерживал его голову и читал молитву. Тан приоткрыл глаза:

– Где я?

– Ну, наконец-то ты очнулся. Тан, мальчик мой… Пришлось принести мне тебя сюда. Я боялся, что ты не вернешься.

О’рейн помог выйти ему из реки. Тан шатался и плохо понимал, что происходит. Он плохо видел, он был словно пьян. Внезапно он упал на землю и стал биться, словно в припадке. О’рейн обхватил его и снова стал читать молитву-заклинание на языке дэкасов.

* * *

В любых ситуациях нужно оставаться человеком.

Тан и О’рейн сидели у костра. Тан закутался в теплое одеяло, его бил озноб.

– Тан… я давно хотел поговорить с тобой. Ты должен это знать. Ты принадлежишь расе дэкасов, причем, судя по твоим зеленым глазам, ты имеешь большие способности. Я учил тебя просто очень простым вещам и не учил тебя ничему, что увело бы тебя во тьму… Туда уйти легко, а вот вернуться почти невозможно. Тан, ты хоть помнишь, что с тобой было?

– Смутно… Я был волком, и я рвал выргов на куски. Помню кровь, крики… Мне все это приснилось?

– Нет, мальчик мой. Тебе не приснилось. К сожалению… Где-то ты встретил волка. Ты подчинил его себе, ты отождествил с ним себя и твой дух вошел в его тело, оставив свое тело умирать без тебя. Люди правы, считая, что мы умеем превращаться в волков. Но мы делаем это совсем не так, как они думают.

Тана бил озноб, но он внимательно слушая отца.

– Тан!!! Этого нельзя делать! Это грех. Это ведет во тьму, можно стать волком навсегда. И умереть волком… Ты… дэкас, ты сильнее человека, но ты им брат, ты принадлежишь людям, а не волкам. И должен умереть дэкасом в человеческом теле, а не в волчьем. Ты не зверь – ты декас и ЧЕЛОВЕК. Запомни это.

– Я не знаю, как это случилось… – юноша был в искреннем недоумении.

– Тан, не позволяй ненависти захлестывать тебя. Не позволяй эмоциям брать верх над разумом. Ты можешь управлять животными, ты можешь заставлять их выполнять твою волю, но… не стоит САМОМУ становиться животным надолго. Этому нельзя научиться – это нужно испытать, но прежде нужно суметь вернуться. Это не у всех получается, особенно, если эмоции бьют через край. Став волком, нужно сохранять ясный разум и иметь четкую последовательность действий, которая заканчивается твоим возвращением назад.

Тан кивнул и спросил:

– А что стало с волком?

О’рейн пожал плечами:

– Ничего. Он остался волком и стал свободен от тебя.

* * *

Надо сначала решить зачем, а потом уже сворачивать на другой путь.

И вновь они молча ехали куда-то. Тан не спрашивал – куда. Ему было все равно…

Тан глубоко ушел в себя своими думами. Он не слышал перестук копыт, не смотрел на лес, вдоль которого они проезжали. Сгоревшее старое болото. Это были дикие места.

Внезапно Тан почувствовал холод, как тогда, когда он покинул тело волка, или как тогда, давно, когда отец показал ему «мертвую руку». Он повернулся к О’рейну:

– Ты чувствуешь?

Тот кивнул:

– Да. Я давно уже это чувствую. Время от времени. Ты стал более сильным и тоже стал чувствовать приближение…

– Приближение чего?

О’рейн задумался и, наконец, ответил:

– Я не знаю. Приближение смерти для всего живого. Если мы чувствуем так издалека, то это можно остановить.

Тан сглотнул – он почувствовал, что он вступит в эту битву с этим нечто. Ради памяти Лейры.

Они долго ехали молча. Скоро должны быть территории с поселениями людей. Дикие места кончились. Появились поля, дороги, утоптанные конями и людьми.

– Заедем в поселение? Надо нам с тобой зайти в церковь. Постоять и помолиться обо всем – тихо сказал О’рейн.

Тан отрешенно кивнул.

– Поставить свечку за Лейру… Чтобы ее праху было легко. Ведь она была человеком.

Тан снова молча кивнул.

Он почти не разговаривал в дороге. Только кивал, соглашаясь с отцом, не всегда и вникая в сказанное. Он думал то о Лейре, о том, что мог ее спасти, о том, что он виноват, то о неведомой угрозе неизвестно откуда и неизвестно от кого. Как он сможет победить это нечто? Кто он такой? Он бедных пастух, скиталец-лекарь, да и знает очень мало.

О’рейн продолжал:

– Мне тоже не легко, Тан… но у тебя есть шанс помочь людям. Думаю, тебе надо стать королем дэкасов. Ведь эта корона свободна.

Тан рассмеялся:

– У того, кто станет королем дэкасов, нет замка. Ты же сам рассказывал, что замок дэкасов занял Корн, бывший король объединенных земель. А в замке короля объединенных земель уже есть король Дарк.

О’рейн поморщился:

– Разве же это король? Который молча смотрит на горящие города, молча смотрит, как людей убивают, пытают… смотрит со стен неприступной крепости, как резвятся вырги… Война с выргами должна быть остановлена. Иначе мы все погибнем. Ты можешь объединить людей и дэкасов и победить. Я верю в тебя.

– Стать королем? – Тан улыбнулся – Кто я такой… я… всего лишь бедный пастух. Я не достоин короны. Не будем больше об этом говорить.

Скажи… А… те, кто стали волками… Они никогда не искупят свой грех?

Тан намеренно увел разговор в сторону – он должен подумать. Да, стать королем – это хороший шанс вступить в неведомую битву и выйти победителем. Это шанс спасти людей от выргов, это шанс на очень многое. Однако, юноша понимал, что если все получится, то он будет ответственен за все. Люди будут считать, что засуха по его вине и наводнение тоже – дэкасы, наделенные властью, в их глазах почти всесильны. Именно так и было с Великим королем Корном. Он правил долго и его боготворили, но и винили во всем. Даже, когда он отказался от короны и ушел, люди не прокляли его – они ждут его уже 50 лет и надеются, что он вернется к ним. Люди готовы склониться перед ним, как в старые времена… В тоже время, обычные дэкасы людьми часто воспринимаются как угроза, но не Корн. Вот такой парадокс. Люди даже как будто забыли, что Корн тоже дэкас. Разве может он, Тан, сравниться с королем Корном? Разве он сможет быть таким же почитаемым королем?

О’рейн тем временем рассказывал о дэкасах, ставшими волками:

– Однажды, один мудрый дэкас сказал мне, что если кто-то станет молиться за них и будет ставить свечи за их души в православных храмах людей… То после смерти им зачтется это. Хоть они и не обретут человеческое обличие. Никогда. Почему ты спросил? – внезапно спросил он.

Тан вздрогнул и быстро ответил:

– Просто… Я подумал, что мой отец закончил жизнь волком.

Он действительно так думал, хотя и не был уверен. Ведь на обрыве рождения он видел свою мать, и она была человеком. А вот отца он не видел. Почему? Не поэтому ли?

– Может быть… У тебя другой путь… – задумчиво сказал О’рейн.

Он прищурился и хотел было что-то спросить Тана, но тот опередил его:

– Отец, ты имел ввиду храмов людей?

– Насколько я понимаю… Люди молятся за свои и души других людей… В храмах же дэкасов обретают силу и молятся за эту силу. А в храмах людей молятся за свою душу. Чувствуешь, в чем разница? Люди и дэкасы на самом деле едины. Нужна ведь и сила, и душа. Если будет что-то одно, то… мы все погибнем. Нужно молиться и за силу, и за душу. Будущее только в объединении людей и дэкасов. Я это знаю точно.

– Что же делать? После того, как Великий Корн оставил нас, люди никогда не объединятся с дэкасами. Они ненавидят нас – Тан специально задал этот вопрос, чтобы услышать мнение отца.

– Как знать… Как знать… Может быть, война с выргами и нужна для этого? Мне видится, что ты мог бы стать королем. Мог бы сделать мощную армию. Мог бы объединить народы, искоренить вражду. Людям и дэкасам есть чему поучиться друг у друга… А остальное… Кто знает, как все повернется?

Тан метнул взгляд на О’рейна и сказал:

– Ты так настойчиво предлагаешь мне стать королем… У людей есть свой король, они не будут внимать тому, что делает король дэкасов. Замка для короля дэкасов нет, значит, ОН может быть только в замке рядом с королем объединенных земель. Это бессмысленно, отец! Король объединенных земель не захочет спасать народ за стенами замка. Я не смогу переубедить его.

– Как знать, как знать… – сказал задумчиво О’рейн

– Кроме того – Тан упрямо смотрел на отца – что делать с людьми, перешедшими на сторону выргов? Их много. Король людей молчит. Король дэкасов, даже если и будет таковой, не вправе принимать решения в отношении людей. А король объединенных земель вообще не участвует в войне. Все бессмысленно. Я не стану королем.

Но на самом деле Тан думал иначе, и О’рейн это знал. Они обменялись взглядами и улыбнулись друг другу.

* * *

Иногда важно задать для себя правила, по которым будешь жить дальше.

Тан проснулся, посмотрел на спящего отца. Это был не только его учитель. Это был отец. Настоящий отец. Они делили все – и горести и радости… Юноша называл его отцом, а тот его сыном. Они заночевали в степи. Ветер колыхал траву. Кони мирно паслись неподалеку. Звезды равнодушно смотрели вниз…

– Лейра… Вспомнил Тан. Подожди, мне нужно время… – вновь услышал он нежный голос Лейры. Сердце его сжалось от невыносимой боли… Как он мог так поступить?! Как?! Он – мужчина. Ему нужно было ждать…

Ночные прогулки, объятия и поцелуи… Разве этого мало? Лейра, Лейра… Он любил ее. Сердце сжалось от нестерпимой боли утраты. Теперь… Во чтобы то ни стало, он уничтожит выргов. Всех, до единого. Он, Тан, отомстит за Лейру. Если бы она сказала, что прощает его… Ему было бы легче. А теперь он может только так искупить вину перед ней и невинно убиенными людьми… Дать людям право на спокойную жизнь. Без выргов.

Тан вспомнил, как он бежал по лесу в теле волка… Наверное, хорошо, что он через это прошел. Он помнил то странное чувство, когда бежишь по следу и знаешь, что жертва не уйдет и это чувство заставляет бежать все быстрее и быстрее… Возникает необычайное чувство радости в смеси со страхом, некая эйфория… В нашем мире похожие чувства испытывают каскадеры, они объясняют это адреналином, а на самом деле они носят в себе гены дэкаса и не могут жить иначе… Тан подумал, что теперь без всякого волка он легко пройдет по следу, оставаясь человеком и сохраняя ясный разум. Он приобрел громадный опыт, побывав в шкуре волка. Он также знал, что ему через многое придется пройти и многое узнать и испытать. И как бы он не хотел, ему придется убивать… и людей тоже, которые перешли на сторону выргов, пытаясь сохранить себе жизнь… Война есть война. Он понимал и это.