Текст книги "Мастер Миража. Часть 2"

– Почему ты так думаешь? – О’рейн внимательно смотрел на князя.

– Ну… а что же еще? Тела мы не нашли… Я искал с собаками, прочесали весь перелесок… но… я кричал… звал…

О’рейн, кивая, слушал и, внезапно, прервал его:

– А мать жива? Где она?

Князь поперхнулся:

– Она… занемогла… в доме она…

О’рейн встал.

– Хорошо. Проведешь нас сначала к матери, а потом пойдем к разбойнику твоему.

Князь удивленно приподнял брови:

– 3..зачем к ней? Она ничего не знает.

О’рейн усмехнулся.

– Ты делаешь как я скажу. Иначе я искать твоего сына не стану.

Князь поспешно кивнул.

– Да, да… Простите – пролепетал он – извольте за мной.

Они молча шли по коридору в сторону правого крыла дома.

О’рейн по пути сказал Тану на языке дэкасов:

– Похоже, у князя другая женщина… Жена слишком далеко, и князь идет неуверенно. Его мысли путаются. Нити к жене я не чувствую.

Тан согласно кивнул.

Они подошли к двери. Князь притормозил у входа, приподнял руку, как бы собираясь постучать, но передумал, просто открыл дверь, сделал знак гостям остановиться, сам вошел в комнату.

Тан и О’рейн переглянулись.

– Ты прав – сказал Тан.

О’рейн усмехнулся.

Князь вернулся и пригласил их войти.

У окна стояла женщина в длинном платье. Ее темные волосы были распущены по спине. В руке она держала платок.

Женщина повернулась, склонила голову перед дэкасами, ее заплаканные глаза смотрели с испугом.

О’рейн молча смотрел на нее, потом повернулся к князю:

– Оставь нас на минуту.

Князь ошарашено дернулся:

– Но. но… как это?

О’рейн холодно смотрел на князя:

– Я жду.

Князь пытался что-то еще сказать, потом нервно дернулся и вышел из комнаты. Женщина смотрела с молчаливым испугом. Ее глаза были расширены, кажется, что она даже боится молвить слово.

– Не бойся нас – сказал О’рейн мягким ласковым голосом.

В это время он поставил блокировку страха. Спокойно подошел к ней и заглянул в глаза. Тыльной стороной ладони стер с ее щеки слезинку.

Тан увидел, как в это время О’рейн запустил энергию в женщину – теперь он может заставить ее сказать даже то, что ей неприятно вспоминать.

– Не плачь. Найдем сына твоего. Жив он. Его сердце бьется. Я чувствую – еще раз успокоил ее О’рейн.

Женщина улыбнулась и вдруг упала на колени перед О’рейном, обхватила его ноги руками и заплакала.

– Встань, встань, не надо – О’рейн мягко поднял ее – скажи мне… милая… у твоего мужа есть любовница?

Женщина вздрогнула, мелко кивнула.

– Это не имеет значения – прошептала она.

– Как знать… как знать… – О’рейн усмехнулся – ты ее знаешь?

Женщина покачала головой – нет…

– Это служанка? – снова задал вопрос О’рейн.

Женщина вновь покачала головой и тихо сказала:

– Говорят. что она хотела украсть коня, да конюх увидал. Муж увел ее в свою комнату. Она приезжала еще… не раз.

О’рейн кивнул.

– Кто говорит? – быстро спросил он.

Женщина грустно улыбнулась:

– Я случайно… слышала, как дворецкий разговаривал с сыном своим… О’рейн кивнул:

– Это тот, что сейчас приболел и вместо него сын работает?

– Откуда Вы знаете? – удивленно спросила женщина.

О’рейн усмехнулся:

– Я много чего знаю. Что еще вы знаете про любовницу мужа? Вы ее видели хоть раз?

Женщина отрицательно помотала головой:

– Нет. Больше ничего не видела. И видеть не хочу. И знать не хочу. О’рейн кивнул.

– Хорошо, милая. Благодарю тебя. Никому не говори, о чем я тебя спрашивал.

Женщина улыбнулась и кивнула.

Он мягко коснулся пальцами ее руки. Тан увидел, как отец убрал блокировку страха.

На выходе из комнаты Тан спросил:

– Ее сын правда жив?

О’рейн кивнул.

– Пока да. Обернись на нее. Видишь ее биополе? Оно ровное, без темных областей около живота. Выкидыши и мертвые дети дают темное пятно. А если женщина сама убила своего ребенка, то пятно будет черное, страшное, его ни с чем не спутаешь…

Тан обернулся. Женщина смотрела им в след и грустно улыбалась. Действительно, вокруг нее было светлое марево… Темные пятна были, но за ее спиной.

– А темные пятна за спиной? – спросил Тан.

О’рейн остановился.

– Это, милый мальчик мой, умершие родственники. Братья, сестры… мать, отец…

Нам это не важно. Все ушедшие забирают частицу от родного человека. Учения говорят, что так им легче будет найтись потом в загробном мире и соединиться вновь.

– Загробный мир есть? – спросил юноша.

О’рейн пожал плечами.

– Возможно. Но не так, как мы себе представляем. Нам сейчас это тоже не важно.

Они вышли из комнаты.

Там стоял князь. Он переминался с ноги на ногу. Вопросительно посмотрел на О’рейна.

Дэкас улыбнулся:

– Я сказал ей, что мы найдем вашего сына. Он жив. Постарайтесь утешить ее.

Князь кивнул.

– А это правда так? – он заискивающе посмотрел в зеленые глаза О’рейна.

Дэкас усмехнулся.

– Конечно.

Похоже, в его голове был план.

* * *

Жизнь толкает на разные поступки,

Но не оправдывает их.

Тан, О’рейн и князь спускались в подвал. Князь прихватил с собой конюха. Конюх был здоровенный детина, в сапоге был заткнут хлыст. О’рейн усмехнулся – он видел, что хлыст был скорее для понта, нежели для дела. Конюх им не пользовался.

Они прошли мимо винных погребов в конец коридора. Около неприметной двери князь остановился, открыл ее ключом и распахнул.

Он зашел первым, за ним – Тан и О’рейн.

Вероятно, здесь была кладовая. Бочки были наспех сдвинуты к одной стене. От влажных стен несло холодом.

Окон не было. В комнате полумрак. Князь зажег факел. Неровный свет выхватил силуэт человека у стены. Его руки были подняты вверх и привязаны к балке на потолке. Увидев их, человек зажмурился и сжался. Он был голый по пояс. На спине виднелись следы от ударов плетью. Человек непрерывно говорил:

– Я не помню своего имени… я не знаю своих родных… Отпустите меня… я ничего не знаю… я ничего не помню… я ничего не помню…

– Ты его бил? Зачем? – повернулся О’рейн к князю.

Тот пожал плечами:

– Я пытался уговорить его, дать денег, но он говорит только то, что ничего не помнит. Я… я потерял терпенье… но я не могу… не умею… бить… Я попросил сделать это нашего скотобойщика, он у нас в том году скотину резал… Я заплатил ему за это. Но все напрасно. Этот разбойник ненормальный…

О’рейн кивнул.

– Разве ты ненормальный? – тихо сказал он, подойдя к пленнику. Тот весь сжался, ожидая удара.

– На меня посмотри – тихо приказал дэкас.

Разбойник открыл глаза и с опаской посмотрел на О’рейна и Тана.

О’рейн быстро поставил блокировку страха и тихо сказал Тану на языке дэкасов:

– Видишь, глаза чисты, темноты нет в душе, хотя он, конечно, далеко не безобиден. Над головой нет темных пятен – не убийца он, и не насильник… Его что-то заставило пойти разбойником.

Тан кивнул:

– Скажи… а мы… ведь мы участвовали в боях… Мы все с темными пятнами? О’рейн покачал головой.

– Нет… Участие в боях – дело вынужденное. А вот если ты лишаешь жизни по своему хотению и удовольствию, это накладывает отпечаток намертво.

Тан кивнул.

О’рейн обратился к пленному:

– Ты знаешь, кто мы?

Разбойник кивнул и прошептал:

– Мне князь сказал, что приведет дэкасов, и они со мной разберутся… О’рейн усмехнулся и посмотрел на затекшие руки разбойника.

– Мы прикажем тебя отвязать. Не делай глупостей. Мы никого не пытаем. Пленный судорожно закивал.

– Князь, прикажи слуге отвязать его.

Князь замешкался:

– Но…

– Делай, как я сказал.

Князь показал рукой на пленного. Конюх вышел вперед и молча перерезал веревки. Разбойник переминался с ноги на ногу, растирая занемевшие руки.

– Князь, оставь нас наедине.

Князь без лишних возражений, ретировался, за ним удалился и конюх. Вероятно, князь побаивался сумасшедшего разбойника. А конюху было все равно.

– Сядь – сказал пленному О’рейн.

Разбойник подчинился голосу и сел прямо на земляной пол.

О’рейн встал над ним и посмотрел на его обнаженную спину. Полосы от плети были свежие и явно причиняли человеку боль, хотя он старался не подать виду.

– Видишь Тан, после того, как ты поставил блок на страх, ты должен разговаривать с пленным короткими приказами – стал поучать О’рейн своего сына на языке дэкасов.

Тан кивнул.

– Всегда должен быть четкий план, как ты должен себя вести и как действовать. По правилам допроса, нужно залечить раны, если таковые имеются. Боль, голод или жажда отвлекать человека не должны. Что мы сейчас с тобой и сделаем.

Пленный смотрел на них снизу-вверх, но ничего не спрашивал. Он мерно раскачивался из стороны в сторону и производил впечатление действительно сумасшедшего.

О’рейн улыбнулся и мягко обратился к узнику:

– Мы обсуждаем твои раны. Думаем, что лучше смазать их. Как считаешь?

Пленный перестал раскачиваться и кивнул.

– Если это можно… Отпустите меня, а? Я ничего плохого не сделал.

О’рейн улыбнулся:

– Я знаю, что ты не сумасшедший. Не надо перед нами притворяться. Я найду способ, чтобы тебя отпустили. Но только если ты будешь меня слушаться.

– Как скажете… господин – прошептал разбойник.

О’рейн достал из походной сумки мазь для ран и протянул ее Тану:

– Залечи раны.

Тан аккуратно стал намазывать мазь на раны, тонкой нитью он добавлял туда энергию, которой как бы сшивал края ран…

Узник вздрагивал от прикосновений, он чувствовал жжение…

О’рейн тем временем говорил Тану на языке дэкасов:

– Подготовка человека к разговору очень важна. И ей следует уделить много внимания. Итак, сделай так, чтобы тело допрашиваемого не испытывало ни дискомфорта, ни боли. Накорми, напои, прикажи залечить и обезболить раны, коли будут таковые… Если есть подозрение, что пленный может впасть в истерику или стать буйным, его связывают перед допросом, но веревка не должна натирать, не должна давить, не следует также заламывать ему сильно руки, бросать с силой на пол и так далее. К началу допроса человек НЕ должен отвлекаться на плохое самочувствие или боль. Человека не должен также отвлекать посторонний шум. Там, где ты допрашиваешь – должно быть тихо и, желательно, полумрак… Как здесь… Хотя здесь мрачновато, такие подвалы давят человеку на психику. Но нам с тобой выбирать не приходится.

Тан закончил и вытер руки о чистый кусок ткани.

– Благодарю… – прошептал человек – я могу встать?

Он сделал движение встать, не дожидаясь ответа, как О’рейн остановил его, положив ладонь на плечо.

– Потом. Сядь поудобнее – приказал дэкас.

Разбойник подчинился. Он снова сел на земляной пол, обхватив руками колени и замер.

О’рейн увидел кружку в том углу, где раньше стоял пленный.

– Тебе пить давали?

Разбойник поднял темные глаза:

– Нет, господин. Меня поливали водой. Но, вроде, да, давали воды… Да…

О’рейн сходил за кружкой, налил в нее воды из своей фляги.

– Сколько времени ты здесь?

– Не долго, дня три. До этого дня четыре или пять был в городской тюрьме. Там давали есть и пить.

О’рейн кивнул.

– Поймали как?

– Ну, как? За ограду полез к начальнику ворот – пленный усмехнулся, как бы сетуя на свою неразумность.

О’рейн плеснул в кружку настой травы из пузырька.

– Зачем? Что тебе там надо было? – продолжал спрашивать он.

Узник рассмеялся:

– Да… дурь меня туда повела. Розы хотел дочке принести…

И прикусил язык – он совсем не хотел говорить про дочь, но проболтался. О’рейн сделал вид, что не заметил оплошности и протянул ему кружку:

– Выпей.

– Что это? – разбойник испуганно понюхал воду.

– Пей – приказал О’рейн.

Разбойник судорожно сглотнул, но выпил. Ослушаться дэкаса он не посмел.

О’рейн обратился к Тану на языке дэкасов:

– Ты понял, что я сделал? Я дал настой успокаивающих трав. Человек расслаблен и не контролирует свои мысли. Тем, кого допрашивают всегда дают такой настой. Он снимает самоконтроль, но иногда может вызвать немного неадекватную реакцию… Пугаться этого не следует.

– А если пленный не будет этопить? – спросил Тан.

– Значит, дают силой или хитростью.

Тан кивнул.

– Если нет настоя?

О’рейн усмехнулся:

– Можно дать вино и довести действие до нужного.

– А если нет и вина? – поинтересовался Тан.

– А если нет вина, то существуют другие методы. Но ты им будешь учиться позже – спокойно ответил О’рейн и продолжил:

– Итак, сейчас мы введем его в кратковременный стресс и вернем в первоначальное состояние. Но очень быстро. Вреда не должно быть причинено никакого. Наблюдай внимательно за моими действиями. Что будет не понятно – спросишь потом.

Тан кивнул.

Похоже, узник устал, мазь обезболила раны – он стал засыпать. О’рейн тихо зашел ему за спину и плеснул из фляги на него водой сверху.

Разбойник тотчас очнулся, вскочил, не понимая, что случилось.

– Это всего лишь вода с потолка – сказал О’рейн.

Человек задрал голову и подозрительно посмотрел на темный влажный потолок.

Тан усмехнулся, он видел, как О’рейн провел молниеносный энергетический удар. Человек в момент испуга ничего не понял и не почувствовал. Юноша не сомневался, что теперь его отец действительно может узнать любые тайны.

Не поворачиваясь, и не отводя глаз от узника, О’рейн тихо сказал Тану на языке дэкасов:

– Важна четкая синхронность – момент испуга и энергетический удар должны быть одновременными, чтобы человеку не был нанесен вред.

Тан кивнул. Он это понял.

– Итак, ты действительно ничего не знаешь про сына князя?

– Нет, я никогда его не видел. Но, думаю, слуга знает. Он хотел меня отравить, так как думает, что я знаю – быстро и четко сказал пленный.

О’рейн кивнул.

– Что за слуга?

Разбойник призадумался:

– Он пыль вытирал с перил, когда меня стражники тюрьмы повели в подвал. Князь же купил меня. Слуга очень недобро посмотрел на меня.

О’рейн кивнул.

– Почему ты решил, что он хотел тебя отравить?

Пленный пожал плечами:

– Он хлеба принес. Я есть не стал – не понравился мне слуга. Крыса съела и сдохла.

О’рейн кивнул и внезапно спросил:

– А что дочь так хотела цветов?

Узник вздрогнул как от удара, но противится ответу не смог.

– Да нет… Я порадовать ее хотел. Болеет она. Я и в разбойники подался, чтобы денег заработать. А теперь… я умру… но это уже не важно… она… все равно умрет…

О’рейн кивнул:

– Сочувствую… Чем болеет? К кому обращаться хотел?

Узник с надеждой посмотрел на него:

– Городской врач сказал, что найдет врача дэкаса. Но за услуги он запросил 5 золотых монет, и врачу дэкасу тоже надо заплатить. Наверное, еще больше… Для меня это много…

О’рейн тихо сказал Тану на языке дэкасов:

– Даже мы за свои услуги берем меньше, чем этот хотел за посредничество. Я навещу этого врача и поговорю с ним.

И снова обратился к узнику:

– Городской врач этого пригорода?

Тот кивнул.

– Хорошо. Дочь чем болеет?

Узник всхлипнул:

– Гибус укусил. Не большой… Она на болото пошла… Цветов хотела белых… Дом украсить…

О’рейн прокомментировал Тану:

– Гибус – болотная змея, падальщик. Яд действует медленно, без надлежавшего лечения человек умирает. Чем крупнее змея – тем сильнее яд и быстрее действует. Яд вызывает отек тканей и легких. Самое опасное – это хвост змеи. Вот там самый страшный яд, так как он предназначен для крупных хищников, а в зубах – яд для мелких животных – он не так опасен для человека.

Тан кивнул. Он внимательно слушал.

– Где ты живешь?

Пленный пытался противиться ответу, но ответил против воли:

– У пристани. Белый дом. Наша комната в подвальном помещении… О’рейн кивнул.

– Не бойся. Мы тебя не выдадим и поможем тебе.

Узник радостно дернулся и попытался схватить О’рейна за руку. Разбойник внезапно вспомнил пословицу: «дэкас знает, когда помочь, но иногда необходимо попросить», но просить напрямую вылечить дочь он не решился:

– Найдите врача… Я готов служить вам, я заплачу… заплачу… сделаю все, что скажите…

О’рейн остановил его жестом руки, он понял все, что было не высказано.

Конечно они помогут. Не оставлять же ребенка умирать? Но есть некоторые вопросы, которые нужно решить сейчас:

– Узнаешь слугу?

Узник кивнул.

О’рейн повернулся к Тану:

– Позови князя.

Тан улыбнулся, кивнул и вышел за князем.

Князь вошел подтянутый, еще более осунувшийся и с немым вопросом посмотрел на О’рейна.

– Собери слуг. Всех до единого. Даже тех, кто приболел. И их детей старше 15 лет. Дай одежду разбойнику, он ни в чем не виноват. Он будет отпущен.

– Но… – пытался промямлить князь.

– Что, но? Ты хочешь найти сына или нет? – повысил голос О’рейн.

– Да, да, да – поспешно заверил князь.

– Тогда выполняй, а мы поднимаемся наверх.

* * *

Гпавное – сразу определить, чего ты хочешь

Возмездия или решить свою задачу…

Пока они поднимались по лестнице из подвала, Тан спросил у О’рейна:

– Отец, зачем энергетический удар совмещают со стрессом?

Дэкас улыбнулся:

– Потому, мальчик мой, что у любого нормального человека стоит блокировка психики, которая не позволяет управлять им извне. Не позволяет заставить рассказать то, чего он не хочет, не позволяет подавить его волю. Частично блокировка снимается алкоголем. Но только частично. Блокировку можно сломать также силой, но тогда ты получишь безумного человека, а можно просто обойти в момент легкого стресса и получить доступ к воспоминаниям. Но этот стресс должен быть контролируемым. Ты должен иметь возможность прекратить его в любой момент. Я ему сказал, что это вода с потолка и человек сразу успокоился. Понятно?

Тан кивнул.

– Я понял. Скажи, я правильно понимаю, что люди иногда теряют рассудок, потеряв родных и близких, пережив нашествие выргов, оказавшись в подземелье – именно по этой причине – нарушается блокировка психики?

О’рейн утвердительно кивнул.

– Если восстановить блокировку, то человек станет нормальным?

О’рейн снова кивнул и ответил:

– Да. Но дело это не легкое. В этом случае применяется полный контроль над человеком, а не просто доступ к воспоминаниям. Это своего рода насилие над человеком, это нужно уметь делать.

Тан кивнул.

Они поднялись на первый этаж и вышли в столовую. О’рейн сел за стол и подмигнул.

– Подождем князя.

Князь явился достаточно быстро, слегка запыхавшись. Он принес свежие брюки и рубашку.

– Сейчас все соберутся во входном зале. Одежду я принес.

О’рейн кивнул узнику:

– Переоденься.

Узник молча взял одежду и стал переодеваться.

– У тебя перекусить чего не найдется?

Князь кивнул. Достал из буфета хлебные лепешки, крынку с квасом и поставил на стол.

О’рейн повернулся к узнику:

– Поешь.

Тот с недоверием посмотрел на еду и квас.

– Можно? – он посмотрел на князя.

Тот пожал плечами, показывая, что ему все равно.

Как раз, когда пленный поел, пришел слуга и сообщил, что все в сборе.

– Ну, пойдем.

О’рейн встал. Узник заметно занервничал.

Они вышли в зал-прихожую. Человек тридцать прислуги выстроились в ряд, опустив головы.

Тан улыбнулся – он увидел и тех, кто наблюдали за ними, когда они вошли. Люди были обычными, ни у кого не было подозрительных пятен или изменения цвета в энергии.

О’рейн повернулся к узнику:

– Ну?

Тот сглотнул и уверенно показал на пожилого слугу, наполовину спрятавшегося за конюхом.

О’рейн кивнул и повернулся к князю:

– Оставь нас наедине с этим слугой и… его сыном.

Князь кивнул, пока ничего не понимая.

– Он… виновен?

О’рейн усмехнулся:

– Думаю, нет. Но он что-то видел.

Князь кивнул, хоть и не вполне поверил.

О’рейн повернулся к узнику:

– Иди домой. Я тебя сам потом найду.

Разбойник быстро ринулся к двери и не оглядываясь, бегом добежал до ворот, так же бегом проскочил калитку и исчез среди деревьев.

Князь, открыв рот, смотрел ему вслед:

– Вы уверены, что…

– Уверен – ответил О’рейн – раз сказал, что найду тебе сына, значит, найду. Ведь только это волнует тебя, не так ли?

Князь кивнул и поспешно сказал:

– Да, да… конечно…

* * *

Ошибки человека порождают загадки

Ответ на которые чрезвычайно прост

Все покинули зал-прихожую. Остался пожилой дворецкий, его сын, О’рейн и Тан.

Дворецкий смотрел отрешенно в окно. Его сын был бледен, он явно боялся дэкасов.

О’рейн подошел к дворецкому:

– Так где сын князя? – спокойно спросил он.

Дворецкий даже не повернул головы.

– Я ничего не знаю – быстро сказал он.

Его сын согласно закивал.

О’рейн усмехался, переводя глаза с дворецкого на его сына и обратно. Тан тоже почувствовал, что дворецкий лжет.

– Ты ничего не замечаешь, Тан? – обратился О’рейн к своему сыну на языке дэкасов.

Тот пожал плечами.

О’рейн снова усмехнулся.

– Выйди отсюда, отрок. Я буду разговаривать с твоим отцом – обратился к сыну дворецкого О’рейн.

Юноша мгновенно ретировался из комнаты. О’рейн не спеша подошел к двери, убедился, что сын дворецкого ушел, плотно закрыл дверь и вернулся к дворецкому.

Тот стоял, опустив голову, и молчал.

– Тебе точно нечего сказать? Последний добровольный шанс даю – О’рейн смотрел сурово на дворецкого.

Тот отрицательно помотал головой, молча, все также, глядя в пол. Он решил, что лучше совсем ничего не говорить, чем лгать, ибо «если ты думаешь, что сможешь обмануть дэкаса, то ты уже проиграл»…

– Ну что же, ты сам этого хотел – спокойно сказал О’рейн.

Дворецкий вздрогнул, сжался, но промолчал.

– Карем олтен из тунел ол то… – начал читать древнее заклинание О’рейн.

Заклинание обладало способностью вводить человека в расслабляющий транс, его использовали в качестве обезболивающего, успокаивающего и еще для полного энергетического контроля, который могут использовать только дэкасы высокого уровня.

Дворецкий начал впадать в состояние полусна, он медленно опустился на пол. Казалось, он впал в кому.

Тан с интересом смотрел на отца.

Продолжая говорить, О’рейн собирал между ладонями энергетический шар, потом одной рукой словно выдернул из шара нить и бросил в дворецкого. Тан увидел, как энергетическая нить обвилась вокруг его шеи и вернулась в руки О’рейну.

– Отец, ты его хочешь убить? – ошарашенно спросил Тан.

О’рейн отрицательно покачал головой, но не ответил, он продолжал читать заклинание:

– Делим ксалта о у ил ба…

Внезапно он оборвал чтение и в этот же момент закрыл ладони, полностью скрыв энергетический шар. Нить вокруг шеи несчастного затянулась и вызвала удушье.

Дворецкий задергался в конвульсиях на полу. О’рейн быстро отпустил шар, и тотчас энергетическая нить размоталась и вернулась на место. Дворецкий с выпученными глазами глотал воздух. Тан видел, что О’рейн держит его под полным контролем.

– Ты прошел блокировку психики? – поинтересовался Тан.

О’рейн кивнул.

– Да. И я вижу некие энергетические пометки в его памяти, дернуть за которые следует, пожалуй.

Тем временем дворецкий сел на пол, потер руками шею и молча уставился на О’рейна, как бы ожидая вопроса.

– Итак. Твой сын – это же не твой сын, а чей тогда?

Дворецкий попытался воспротивиться ответу, но начал говорить против своей воли:

– Он… сын князя…

– Не понял? – О’рейн был удивлен.

Дворецкий пожал плечами:

– Я женился на служанке, которая была уже беременна. Никто не знает, что это не мой сын.

О’рейн кивнул.

– Понятно. А сам сын знает об этом?

– Нет, нет! – быстро сказал дворецкий.

– Правду говорит – прокомментировал О’рейн Тану. Тан кивнул – он был согласен, что дворецкий не лгал, и юноша действительно не подозревал, кто он.

– Князь знает? – задал вновь вопрос О’рейн.

– Нет… еще не время ему знать… – ответил дворецкий.

– Пропавший сын князя жив? – встрял Тан. Он уже понял, чего добивался дворецкий – убрать одного сына князя, которого вот-вот должны были объявить наследником дома и имущества и, обессиленному от горя отцу, предъявить другого сына… от служанки.

Дворецкий повернулся к Тану. Его глаза были остекленевшими, он говорил против своей воли.

– Я не знаю. Я отдал его… своей дочери. Она в разбойничьей банде.

– Зачем???? – снова встрял Тан.

Дворецкий впал в ступор и замолчал.

О’рейн повернулся к сыну.

– При допросе следует чередовать вопросы, от незначительных к значительным. Так легче ломается сопротивление. Так человек не успевает следить за ходом твоих мыслей. К тому же, вопросы типа зачем и почему имеют очень длинное объяснение, а тебе нужны короткие четкие ответы. Остальное не важно.

Тан кивнул. О’рейн вновь повернулся к дворецкому:

– Ты любишь свою дочь?

– Да – ответил он и улыбнулся.

– Она красивая? – вновь задал вопрос О’рейн.

– Да – ответил дворецкий и снова улыбнулся.

– Почему она не осталась жить с тобой? Ее мать умерла? – О’рейн выяснял детали про дочь, чтобы потом задать вопрос в лоб.

– Почему умерла? – в недоумении ответил дворецкий – Жива… Она бросила меня из-за богатого и успешного атамана банды.

О’рейн кивнул. Он уже начал прикидывать цепочку событий.

– Богато живет дочь? – снова поинтересовался О’рейн.

Дворецкий даже вскочил от негодования.

– Да прям! В лесу они живут. Насилу спаслись от городской стражи. Несколько их поймали, так и повесили сразу. Я от страха чуть не умер, когда думал, что поймают дочь. Не поймали. Я ее… в погребе спрятал.

О’рейн кивнул…

– И там ее встретил князь?

Дворецкий сглотнул.

– Да… А что ей еще оставалось? Она пошла с ним. И была его любовницей.

О’рейн кивнул.

– Я понял. Думаешь, выйдя за него замуж, она будет позаботиться о тебе?

– Да как ты смеешь, дэкас!!! – дворецкий сжал кулаки от негодования – я все сделал для своих детей. Нужно убрать только сынка князя. А моя дочь выйдет замуж за моего сына и наследника этого дома. Она уже дала согласие. А уж будет ли она ублажать старого князя – не мое это дело. Я хочу, чтобы мои дети жили в достатке и богатстве.

– Убив при этом ребенка? – тихо спросил Тан.

О’рейн кивнул. Все именно так, как он и думал. Подмена. Но более хитрая. Князь, конечно, виноват, не должен он был путаться с молодыми любовницами. Наверняка, разбойница познакомилась с мальчиком заранее и тихо увела его без всякого шума. Князя ему было не жаль. Вот только ребенок не виноват…

О’рейн освободил от энергетического контроля дворецкого и подошел к окну. Он думал, что делать. Говорить князю или нет.

Дворецкий пришел в себя. Он упал на колени перед О’рейном:

– Не трогайте моего сына. Он ни о чем не знает. Моя дочь… была его первой женщиной… И мой сын не знает, о том, кто его настоящий отец, и кто эта девушка.

Он хочет убежать к ней в лес. Но там он погибнет! Его схватит стража и повесит. Я был вынужден так поступить, чтобы спасти их обоих. Пожалуйста, не трогайте его. Покарайте меня.

О’рейн повернулся к дворецкому. Тот говорил правду.

– Привести к дочери сможешь?

Тот заплакал и покачал головой.

– Не могу… Я не знаю, где она живет. Да она бы и не сказала. Я под пытками бы выдал. Боюсь я боли. Она это знает.

И снова правда.

Похоже, О’рейн принял решение:

– Имя дочери? И не вздумай мне лгать. Я сам ее найду. Не беспокойся, выдавать и убивать ее не стану. Мне нужен ребенок князя. И все.

Дворецкий поднял заплаканные глаза:

– Леонора… То есть, Лео – так ее в лесу зовут.

– Сколько ей лет?

– Двадцать – ответил дворецкий.

О’рейн кивнул. Практически погодки с его приемным сыном. Жена ушла к другому мужчине вместе с дочерью, а дворецкий женился на беременной служанке, уже тогда прикинув свою выгоду. Хитер. Значит, сейчас сыну восемнадцать… или девятнадцать… Его дочь немного старше сына…

Он, О’рейн, узнает Леонору, так как запомнил биополе отца. Сравнить биополя – пара пустяков.

– Найду ребенка в живых, подумаю, как тебе помочь. А если ребенок мертв – не взыщи.

Дворецкий, продолжая стоять коленях, заломил руки:

– Моего сына не трогайте. Он ничего не знал. Я… готов ответить.

О’рейн кивнул.

– Тан, позови князя.

Тан вышел за князем. О’рейн повернулся к дворецкому:

– Встань. Утри лицо. И веди себя тихо. Я ведь вернусь и найду тебя, где бы не был. От дэкаса спрятаться нельзя.

Дворецкий суетливо вскочил, вытер рукавом глаза и замер. Он сразу вспомнил, как говорят – «Джае не найдет тебя только в том случае, если ты уже умер»… Дворецкому стало страшно. Он понял, что ему не спастись.

В прихожую вошел князь и с молчаливым вопросом уставился на О’рейна.

О’рейн повернулся к князю.

– Князь. Мне с трудом удалось вытащить из памяти дворецкого информацию о возможном местонахождении твоего сына. Завтра мы отправимся в дорогу. Надеюсь, мы найдем его живым. А пока удели внимание своей жене.

Князь кивнул.

– Я вам хорошо заплачу.

– Не откажемся – ответил О’рейн.

Рано утром дэкас, и его сын покинули дом князя.

* * *

Приходя на помощь, нужно оценивать ее необходимость и срочность.

– Сперва мы поможем больной девочке, а потом двинемся в лес. В проводники нашего бывшего разбойника и возьмем. Драки и смерти нам ни к чему – сказал О’рейн, идя по берегу реки к белому дому у самой воды.

Тан кивнул. Действительно, пара дней уже ничего не решат, а девочке они могут стоить жизни. Да и разбойник им пригодится. Он будет должен дэкасам за лечение девочки.

Они спустились в подвал белого дома. О’рейн постучал по старой обшарпанной двери.

Из-за двери осторожно высунулся бывший пленный разбойник. Он увидел Тана и его отца, испуганно вздрогнул, но тотчас открыл дверь.

– Я же сказал, что мы придем – спокойно сказал дэкас – веди к дочке.

Мужчина посторонился и жестом показал на девочку, лежавшую на кровати. Около нее на коленях стояла женщина в коричневом платье. Увидев дэкасов, женщина вскочила и метнулась к окну.

О’рейн быстро глянул в сторону девочки и подошел к женщине, взял ее за плечо, развернул к себе:

– Не бойся нас. Мы пришли помочь твоей дочери. Разве муж не сказал об этом тебе?

Она кивнула и опустила глаза:

– Да, конечно, сказал… я думала, он так сказал, чтобы утешить меня… Я никогда не видела дэкасов в нашем городе. И… у нас нет сейчас денег… Я пыталась покупать лекарства от ядов. Ничего не помогло. Но мы заплатим, как только сможем – она, заискивающе глядя в глаза О’рейну, попыталась схватить его за руку.

О’рейн молча кивнул и подошел к кровати. Девочке было лет четырнадцать или пятнадцать, она была в бреду. О’рейн коснулся ее лба ладонью и сказал Тану:

– Гибус – коварная змея. Я тебе уже рассказывал, что человеку нужно опасаться именно хвоста гибуса. Укус зубов болезненный, но вылечить можно достаточно легко, а вот яд из жала в хвосте почти всегда смертелен.

Тан внимательно слушал.

– Как узнать, какой яд в человеке?

О’рейн грустно вздохнул и указал на девочку:

– На ранних стадиях по характерной ранке от укуса, а на поздних стадиях – по внешнему виду. Видишь, у нее жар. Она опухает. Именно яд хвоста гибуса вызывает отек тканей и отек легких. Как только легкие перестанут справляться – человек умирает. Сейчас она дышит тяжело, но легкие еще не заполнились жидкостью. Время для лечения кровью дракона еще есть. Другие лекарства бесполезны.

Тан кивнул.

– Что нужно делать?

О’рейн скинул заплечный мешок с лекарствами.

– Сейчас увидишь.

Он повернулся к женщине:

– Принесите кипяченой теплой воды. Разденьте девочку. А мы пока вымоем руки.

Женщина кивнула и метнулась на кухню за водой.

О’рейн и Тан прошли за ней следом, и вымыли руки под старым видавшим виды умывальником.

Когда они вернулись, женщина уже раздела дочь и укрыла ее только легким одеялом. Девочку бил озноб, она по-прежнему была без сознания и металась в бреду.