Текст книги "Неженка и Ветер"

Отдай мне свою боль!

Только сестра способна проникнуть в

самое сердце и залечить даже самые

страшные раны.

citatniki.ru

Брат. Это слово, произнесённое его маленькой сестрой, звучало так же трогательно, как раньше в детстве. Когда Катя ещё не могла произносить звук «р», он звучал картаво и смешно. Но девочка произносила это слово так серьёзно, что было не смешно, а трогательно. «Брат, я буду ждать тебя после уроков». «Брат, возьми меня с собой на речку». «Брат, тебе больно? У тебя губа разбита и коленка…». «Брат, я ничего не скажу маме».

Да, Катя, мне больно… Но уже не коленка в драке разбита, а сердце… Денис крепче сжал руль, постарался сосредоточиться на дороге, как и обещал Кате. Только бы она не пошла домой одна… Нет, его она не ослушается. Если она обещала, она не подведёт. Тревога за Катю взбодрила его и немного привела в чувства. И уже через сорок минут он въехал на территорию прииска и остановил машину.

Катя стояла возле шлагбаума в тонком сером пальтишке, белокурые волосы треплет ветер, небрежно разбрасывая их по плечам, тоненькие ножки обуты в ботиночки на каблуках. Денис как-то сразу почувствовал, что Кате холодно. Он вышел из машины и хотел уже приблизиться к ней, но девушка сама, постукивая каблучками о деревянный настил, быстро подбежала к нему. Денис успел только развести руки, чтобы поймать её. Поскользнувшись, Катя упала ему на грудь, разметав волосы по его куртке-аляске.

– Брат, прости меня! – вдруг с горячностью выпалила она, приподняв голову и посмотрев на него большими голубыми глазищами. Такая маленькая, её макушка не доставала даже до его плеча, упиралась в грудь, но Денис вдруг с силой сжал её за плечи, пытаясь найти в этом маленьком, дрожащем от холода теле силу и точку опоры. И он знал, что так оно и будет. Кая даст ему всё, чтобы его рухнувший в пропасть мир стал прежним.

– За что, Катя? – спросил он одними губами, а сердцем уже чувствовал её ответ.

– Я с тобой не разговаривала… Я обижалась на тебя, на вас с Ирэной… Хотела, чтобы вы расстались. Но я не хотела, чтобы так!

– Два месяца и восемь дней, – произнёс Денис, и Катя вздрогнула. Он не задумался ни на секунду, чтобы ответить, как долго длилась их ссора. А когда продолжил, сердце у Кати забилось, как раненая птица в силках.

– И ты впервые за это время назвала меня братом.

– Поехали! Поехали, Денис! – Катя встрепенулась всем телом, схватила его тонкими холодными пальцами за руку.

И он не стал спрашивать, куда. То, что Катя хочет что-то сделать или сказать, она сделает и скажет там, куда они едут.

Денис остановил машину возле дома Левиных. В тёмных окнах не было света.

– Денис, ты же знаешь, где ключ от дома? Тётя Маша его кладёт на среднюю полку за вешалкой на веранде. Ты иди, открывай дом, а я немного задержусь.

Он не стал ничего уточнять, просто пошёл делать то, что просила Катя. И когда он пересёк двор и открыл дверь на веранду, девушка достала смартфон и набрала номер.

– Да, Катюша, – услышала она приветливый голос двоюродного брата.

– Ефим, где тебя носит? – возмутилась Катя вместо приветствия и, не слушая его объяснений, потребовала, – Бросай всё и приезжай домой, по пути купи бутылку водки. Ты мне нужен. И немедленно. Я жду тебя у вас дома. И я не одна, с Денисом.

– Понял. Двадцать минут, и я буду, – послышался ответ. Вот что всегда Кате нравилось в Ефиме, это то, что он не распрашивал, не выяснял подробностей и причин, а всегда делал так, как его просили.

Катя вышла из машины, отряхнула пальто, бросила тревожный взгляд в сторону дома. В его окнах зажёгся свет.

Денис сидел за столом и смотрел в одну точку. Кажется, он даже не заметил появление сестры, а если и заметил, то не придал этому никакого внимания. Катя придвинула стул и села рядом, как была в пальто и ботинках, даже не подумав их снять. Она смотрела в лицо брата, его плотно сжатые губы, серые потухшие глаза, крепко стиснутые в кулак пальцы.

– Нужно было увести её домой, – тихо произнесла Катя.

– Я так и хотел сделать, – ответил он, – Приехал, в регистратуре мне сказали, что часы посещения уже закончены, но для меня сделали исключение, когда я объяснил, что у них моя девушка, и я хочу отговорить её от аборта. Ты знаешь, Катя, – немного оживился Денис, – Это частная клиника, а там такое всё серое и убогое, как в обычной больнице.

– Ты видел её? Что она тебе сказала? – с волнением спросила Катя.

– Я видел её, говорил с ней. Просил, упрашивал… Хотел схватить её и силой вытащить оттуда, но потом взглянул в её глаза и понял, что она действительно не хочет быть со мной. И она бы не простила мне, если бы я её увёл. Выражение её глаз… Такое, холодное, злое. Не знаю, как объяснить…

Катя дотронулась до его руки и накрыла своими пальчиками и вдруг почувствовала, что его рука дрожит. Это было непривычно, неправильно, ведь её брат всегда во всём увереный и спокойный, казался ей самым сильным, её защитой, опорой. Он никогда не сдавался, он боец, он всегда принимает вызов и противостоит всему, что представляет угрозу для его близких. Но сейчас… Катя посмотрела в его серые холодные глаза, из которых ушла жизнь. «Отдай мне свою боль! Я хочу забрать твою боль, хотя бы половину… Возьми мою силу, возьми!» – Катя смотрела в упор на брата и крепко сжимала его руку.

Вдруг Денис накрыл её пальцы второй ладонью, в его глазах появился слабый блеск. Он уже осмысленно и внимательно смотрел на Катю. Он смотрел и впитывал её силу, её любовь. Ему вдруг показалось, что Ирэна – это огонь, пламя, страсть, в этом огне он сгорел, и его душа превратилась в пепел. То, что было с Ирэной, было одной лишь страстью в чистом виде, всепоглощающей, яркой и безудержной. И это не могло длиться долго. Денис смотрел в чистые голубые глаза Кати, и она показалась ему холодным горным ручьём, живительная влага которого успокаивает огонь его страстей. Её холодная неброская красота после броской огненной красоты Ирэны приятно охлаждала огненную бурю в его душе. Душе, где страсть прошлась огнём и выжгла всё на своём пути. И вот теперь исохшую землю его души орошает живительный дождь.

Дверь резко распахнулась, на пороге появился Ефим, куртка его растёгнута, светлые волосы разлохмачены, глаза шальные, в руке он сжимает бутылку водки.

– Быстро же я оборнулся, в магазин и обратно, быстро же да?

Ефим налил водки в третий стакан чуть поменьше, чем в первые два, на что Катя сразу же возразила и заставила и ей налить столько же, сколько они налили и себе.

– Катька, ты же женщина, тебе вообще не надо это пить. Давай, я за вином схожу? – предложил Ефим, но Денис, всегда запрещавший Кате употреблять спиртное, вдруг неожиданно вмешался:

– Наливай, как тебя просят, – произнёс он.

Ефим возражать не стал, придвинул всем полные стаканы, и они выпили. Парни это сделали быстро, одним порывом, а вот Катя не осилила сразу, пила с перерывами, прикрывая ладонью губы, которые сводила судорога отвращения.

– Надо поставить на стол закуску, – решила девушка, – Потому что нельзя просто пить.

Она встала, уже пошатываясь, спиртное быстро лишило её координации. Уже хотела упасть, запнувшись ногой о ножку стула, но Денис ловко и быстро удержал её за талию, заставил встать на ноги.

– Так, Кате больше не наливать, – привычным командным голосом произнёс он и, взглянув на сестру с усмешкой, добавил, – Катя, сними всё-таки пальто.

Девушка спохватилась. Она так и забыла, что на ней верхняя одежда. Осторожно дошла до веранды, сняла пальто и повесила его на вешалку, достала из кармана пальто смартфон и нашла номер Ксюши. Подруга ответила сразу же.

– Катя! Ты так быстро утром уехала! Ну, куда ты умчалась? С тобой всё в порядке? Звоню-звоню тебе…

– У меня телефон был в безвучном режиме. Приезжай сейчас ко мне, Ксюша. Я в доме тёти Маши. Приедешь?

– Да, приеду, – просто ответила Ксюша. Так же просто, как Ефим.

Катя вернулась к парням, они уже налили по второму стакану. И пока они пили, Катя искала в маленькой кладовке за печкой ведро с картошкой. Она набрала картошку в миску, чтобы помыть, почистить и сварить, как услышала голос Ефима:

– Забудь ты об этой рыжей ведьме! Забудь! Эта шалава поигралась с нами поочерёдно и бросила. Я же у неё тогда спрашивал, почему она выбрала тебя, а не меня. И знаешь, что она мне на это ответила? Нет, ты догадываешься, брат? Она мне сказала, что от меня всё равно нигде толку нет, что я только на батькиной машине лихачу, а Денис, говорит, при деле, и деньги зарабатывает, и перспектив с ним больше.

Катя не выдержала, вышла из кладовки, от души брякнула миской с картошкой по столу так, что парни обернулись.

– Ефим! Перестань! – Катя метнула на него рассерженный возмущённый взгляд, – Ты считаешь, что Денису это сейчас нужно?! Слушать, как девушку, которую он любил, покрывают грязью?

Ефим смутился:

– Да ты же с Ирэнкой и не ладила в последнее время.

– А это касается только меня и Ирэны. Ефим, ты же видишь, ему и так плохо. Вам нужно уехать на пару дней в тайгу и отвлечься. Помните, там за рекой, где покосы, есть охотничья избушка? Поезжайте туда на пару дней.

– А что, это идея! – сразу загорелся Ефим, – Ден, ты как, поедешь?

Денис безучастно слушал разговор, как будто речь шла и не о нём вовсе.

– Мне надо подумать, – произнёс он.

– Ага, подумай, – кивнула Катя и, взглянув на Ефима, потребовала, – Неси свою гитару!

Ефим меланхолично перебирал гитарные струны, Денис курил и задумчиво смотрел в окно. На плите кипела в кастрюле картошка. В дверь несмело постучали.

– Это ещё кто? – удивился Ефим, не переставая играть.

– Ксюша, – ответила Катя, заметив, как пальцы Ефима на секунду замерли на струнах гитары. Дверь открылась и на пороге появилась девушка, которая испуганно оглядела компанию.

– Я думала, ты одна… или с тётей Машей, – пролепетала Ксюша, пятясь назад.

– Тётя Маша в городе, – спокойно отозвалась Катя, продолжая мелко шинковать лук и высыпая его на раскалённую сковороду. Масло в сковороде зашипело, и Катя сразу же помешала лук деревянной ложкой. Но, заметив, как подруга всё ещё нерешительно топчется у порога, произнесла, – Ксюша, проходи, садись за стол.

– Нет, я лучше в другой раз…

– Проходи, Ксюша, – уже более твёрдо повторила Катя, – Не заставляй меня думать, что мои братья для тебя неподходящая компания.

Ксюша сразу же смутилась.

– Нет, нет, не в этом дело… Хорошо, я останусь ненадолго, – смущаясь, согласилась Ксюша, а Ефим перестал играть, отложил гитару, подошёл и начал снимать с плеч девушки куртку. Ксюша ещё больше смутилась, сжалась, но отстраниться не осмелилась.

– Ксюша, я тебя не съем, – добродушно пошутил Ефим и повешал курточку на вешалку, – Проходи к нам.

Девушка прошла, бросила испуганный взгляд на полупустую бутылку водки и двух парней, затем беспомощно метнула взгляд на Катю. Но подруга невозмутимо занималась готовкой. Она выложила дымящийся сваренный картофель в большую глубокую чашку, облила сверху обжаренным в масле луком и поставила чашку на стол, затем достала вилки, нарезала остатки хлеба тонкими ломтиками в соломенную плетёную корзиночку, и, оставшись довольна результатами своего труда, села за стол и взглядом заставила растерявшуюся подругу сделать то же самое. И как только Ксюша скромно присела за край стола, Денис, казавшийся отрешённым и безучастным ко всему происходящему, вдруг пристально посмотрел в лицо Ксюши. Девушка побледнела, а затем вспыхнула, опустила глаза.

– Родители Ирэны ничего не знают о её решении? – спросил Денис, продолжая держать на Ксюше холодный внимательный взгляд.

– Нет, не знают…

– Катя об этом узнала от тебя, так?

Ксюша вздрогнула, испугавшись его проницательности, но тихо ответила, и ответ её прозвучал испуганным лепетом:

– Да, так…

Катя хотела было вмешаться в этот разговор, но Денис перевёл взгляд на сестру. Ефим тоже молчал и слушал, не вмешиваясь.

– Думаешь, как я об этом догадался? – усмехнулся Денис, снова обратившись к Ксюше, – Всё просто. Катя не общается с Ирэной, поэтому от неё не могла узнать о её планах. С Ирэной общаешься ты, значит, Катя узнала это от тебя. И вот ещё… – Денис сделал паузу, а Ксюша почувствовала, как её живот сводит неприятной судорогой страха, – Клиника платная, а родители не знают, где сейчас находится Ирэна. Где она взяла деньги?

Ксюша вздрогнула, её лицо исказила мучительная гримаса, она не выдержала холодного жёсткого допроса, закрыла лицо ладонями и расплакалась.

– Денис… – с упрёком произнесла Катя, но он не обратил на неё внимания и хладнокровно продолжил:

– Ты дала деньги Ирэне, чтобы она пошла и убила моего ребёнка.

– Нет же! – не выдержала Ксюша, – Ирэна хотела…

Но не договорила, всхлипнула и снова заплакала. Катя попыталась встать, метнулась к подруге, но Денис остановил её порыв, дотронувшись до её плеча.

– Не вмешивайся, Катя, – сказал он, – Это всё решалось за моей спиной. И вместо того, чтобы пойти и рассказать всё мне, Ксения даёт моей девушке деньги, чтобы она убила моего ребёнка. А как насчёт меня? Ничего, что я отец этого ребёнка?

– Денис, прости, – жалобно всхлипывает Ксюша, – Я должна была тебе сказать… Ирэна приходила ко мне в первый раз, и я пообещала ей достать деньги. Тогда мне нужно было всё рассказать тебе. Пока было время её отговорить…

Ксюша выглядела так несчастно, что Ефим не выдержал, легонько дотронулся до её плеча, желая поддержать. Девушка испуганно вздрогнула от чужого прикосновения, но сопротивляться ему не стала.

– Ты хоть понимаешь, что наделала, Ксения? – спросил Денис ровным тоном, но Катя знала, чувствовала, как внутри у него всё кричит.

– Да… Я расстерялась… Ирэна была настроена решительно, взяла с меня слово, что я никому не скажу…

– А ты всегда держишь слово? – усмехнулся Денис и скомкал в руке недокуренную сигарету.

– Ирэна всё равно бы это сделала… Она упрямая, её не отговорить. Она попыталась бы это сделать сама… Я испугалась за неё… – плакала Ксюша, уже не пряча и не вытирая слёзы.

– Да, возможно, – вздохнул Денис, поднялся из-за стола и вышел на веранду.

Ефим гладил по плечам Ксюшу, желая утешить, плечи девушки подрагивали от рыданий.

– Ксюша, прости, я не знала, что Денис так отреагирует. Ему тоже очень больно, – попыталась хоть как-то сгладить всё Катя, – Я боюсь за него. Он сейчас весь в себе, и неизвестно, что может предпринять.

Ефим снова взял гитару и провёл пальцами по струнам. Катя достала ещё один стакан и снова разлила водку.

Так вот незаметно засиделись допоздна. Ефим играл на гитаре, Ксюша слушала, а Денис немного ожил, перестал беспрерывно курить и невидящим взглядом смотреть в окно. Он повернулся к Кате, наблюдал, как она дурачилась, смеялась и пела вместе с Ефимом. И его взгляд оживал, в нём появилась нежность и свет. Катя запела звучным голосом:

Думает парень ночь напролёт,

Ту ли девчонку в жёны берёт.

Можно влюбиться и ошибиться,

Ах, если бы правду знать наперёд.

Ефим подхватил сильным низким баритоном:

Тумбала-тумбала – тум балалайка…

Катя вдруг засмеялась, встряхнула светлыми кудрями и произнесла:

– Какая старая песня! А помнишь, Ефим, твоя пробабушка пела песни своей молодости? Ну те, которое были очень популярны в двадцатых годах? С ума сойти! Представляете? Вот, вообще шикарную песню пробабушка пела:

Отец мой пьяница,

За рюмкой тянется.

А мать – уборщица.

Какой позор!

Сестра гулящяя,

Всю ночь не спящая.

А брат мой старший —

Карманный вор.

Ефим быстро перебирал струны, а Катя взобралась на стул и стала изображать манерную даму. И вдруг Ефим не вытерпел, зашёлся громким смехом и закричал:

– Катька, прекрати! Моя бабушка так не дурачилась, когда пела! Она, вообще, была серьёзной женщиной.

Внезапно дверь отворилась, и на пороге возникла тётя Маша. Ксюша испугано сжалась, но остальные даже внимания не обратили. Катя даже со стула не слезла. Тётя Маша с любопытством оглядела собравшуюся на её кухне компанию, а затем произнесла с улыбкой:

– А я-то думаю, что здесь происходит? Мне соседка позвонила, интересуется – кто у тебя, Маня, весь вечер так красиво песни поёт, артисты, что ли, какие к вам приехали? И ужин, смотрю, у вас имеется. Это хорошо, а то я голодная ужас!

– Садитесь, тёть Маш, садитесь! – Катя легко спрыгнула со стула, но не удержалась, потеряла равновесие. И упала бы, только Денис среагировал мгновенно, молниеносно. Вскочил, поймал девушку на руки и поставил перед собой.

– Ой, тёть Маш… Я такая пьяная, вы сами себе еды наложите, – произнесла Катя, ничуть не смутившись.

– Мы пойдём. Нам уже пора, – поторопилась сказать Ксюша извиняющимся тоном.

– Да чего вы? Сидите! – махнула рукой тётя Маша, села за стол, придвинула к себе миску с картошкой, налила в стакан остатки водки из бутылки и принялась есть.

– Да, нам пора, – произнёс Денис, – Концерт закончен. Хорошо посидели, пора и честь знать.

Катя, опираясь на спинку стула, обратилась к Ефиму и Ксюше:

– Брат, проводи Ксюшу до дома, а ты, Ксенька, – без фокусов! Не как в прошлый раз! Ну, ты меня поняла, идите! А я посуду помою и всё здесь приберу.

Денис бросил беглый взгляд на Катю и принялся сам мыть посуду. Катя нетвёрдой походкой проводила подругу до дверей, обняла её на прощание и тихо сказала ей:

– Такой классный парень, правда, Ксенька? Не убегай от него больше.

Ксюша засмущалась, покраснела, отвела взгляд. Но в это время Ефим, уже надев куртку и ботинки, позвал Ксюшу. Девушка встрепенулась и выбежала на крыльцо.

Пока тётя Маша ужинала, Денис мыл посуду. Катя попыталась было взять полотенце и ему помочь, но он усадил девушку на стул и приказал:

– Сиди здесь. Я сам всё приберу, помощница.

И Кате ничего не оставалось делать, как сидеть и наблюдать за братом.

– Тёть Машь, извини, что мы тут похозяйничали, – обратился Денис к хозяйке дома.

– Да ты чё, Денис, у меня тут запросто. Хотите погулять – гуляйте. Хочешь переночевать – приходи. В любое время, сам знаешь. Мой дом – это ваш дом. Приходите чаще, я только рада буду, – отмахнулась тётя Маша.

Закончив мыть посуду, Денис помог Кате надеть пальто и обуться, попрощался с тёть Машей, вывел сестру во двор, аккуратно поддерживая под руку. А во дворе сказал:

– Пешком пойдём. Машину здесь оставим до утра.

– Денис, ты хорошо водишь машину даже выпивший. Поехали! Я замёрзну пешком, и у меня ножки устали, – закапризничала Катя.

– Зато протрезвеешь.

– Денис! Я пила не для того, чтобы быстрей протрезветь, – возмутилась Катя.

Денис остановился, взял девушку за плечи и посмотрел ей в глаза.

– Я знаю, – произнёс он, – Ты пила потому, что я попросил тебя напиться вместе со мной. Спасибо, Катя, тебе за это.

– За то, что пила с тобой? – захихикала пьяненькая девушка.

– Да, за это. Это так важно, чтобы было, с кем выпить. Весь вечер ты пыталась меня развлечь. Спасибо, сестрёнка, – и он стремительно, обхватив ладонями голову девушки так, что капюшон пальто, накинутый на голову, слетел, посмотрел ей в глаза. Его взгляд был таким серьёзным, как будто он и не пил даже вместе с остальными. Пьяная девушка только удивлённо моргала ресницами, пока взгляд Дениса застыл на её лице. Катя смущённо произнесла:

– Ты вовсе не пьян, так что садись за руль! Мои ножки не хотят идти сами. Ну, брат, ну, пожалуйста!

– Хорошо, Катюша, хорошо, – уступил он, – Садись, поедем, но только медленно, – он поспешил распахнуть перед девушкой дверь тайоты и помог ей сесть на переднее сидение. А когда сам сел за руль, нервно сжал его так, что костяшки пальцев побелели. «Господи, Катя… Девочка моя, если бы ты только знала, сколько раз я об этом мечтал, когда был совершенно трезвый», – думал он, отводя взгляд от сестры.

Ксюша почти не пила, а потому пьяна не была. Она шла рядом с подвыпившим парнем на некотором расстоянии от него и осмелилась первая начать разговор:

– Ефим… Я давно хотела тебе сказать, но стеснялась…

Парень остановился и с открытой улыбкой посмотрел на неё, произнёс шутливо:

– Так, так, так… Ну-ка, рассказывай! Что же ты хотела мне сказать, Ксения?

– Ты очень хорошо играешь на гитаре. Я восхищаюсь твоим исполнением. Особенно та грустная мелодия, которую ты играешь в клубе по субботам. Что это за вещь?

Ефим не двинулся с места, а очень внимательно посмотрел на девушку.

– Правда? Ты правду говоришь, тебе нравится? – переспросил он и даже как-будто протрезвел. По крайней мере, стал серьёзным, перестал шутить.

– Да, правда, – кивнула девушка, – Мне очень нравится. Ты талантливый музыкант. Ты, конечно, не знаешь… но каждую субботу я слушаю твоё исполнение, – решилась на откровенное признание Ксюша, а её сердечко заколотилось с такой силой, как никогда до этого.

– А почему я тебя ни разу не видел по субботам? – опять этот недоверчивый тон.

– Потому что я… пряталась в подсобке…

– Где?! – изумлённо воскликнул парень и рассмеялся, – Зачем пряталась, Ксения?

– Я боялась помешать тебе… – ещё больше смутилась Ксюша.

– Боялась? – Ефим внимательно и пристально смотрит ей в глаза, а Ксюша, не отводя своего взгляда, утвердительно кивает.

– Я боялась, что тебе может не понравиться, что кто-то слушает… – испуганно пролепетала она.

– Ты напрасно боялась, Ксюша, – совершенно спокойно ответил Ефим, – Наоборот, ты могла бы зайти в зал и послушать, не таясь. А ту мелодию… в общем, я сам её придумал.

– Правда?! – голубые глаза Ксюши распахнулись от удивления. В них стояло такое неподдельное, такое искреннее восхищение, что Ефим даже засмущался и отвёл взгляд.

– Да, правда. Я давно играю на гитаре, ещё с детства. Как-то отец приехал с вахты и привёз с собой гитару. Эту старую гитару оставил в общежитии один парень. У гитары не хватало одной струны. И я на ней играл. Сначала просто брякал, а потом стал смотреть в интернете видеоуроки и повторял, у меня начало получаться. Вот тогда отец купил мне новую гитару. Помню до сих пор, какая гладкая она была на ощупь, как пахла лаком. И так случилось, что я баловался с друзьями и уронил её по небрежности. Мать тогда ругала, говорила, что гитара очень дорогая, отец старался, привёз из города, а я не берегу и не ценю. А вот отец… Он не ругал, нет. Он просто посмотрел на меня и сказал так спокойно – ты не станешь хорошим гитаристом, потому что так пренебрежительно относишься к своему инструменту. Примета плохая – гитару ронять. С тех пор гитара всегда со мной, в чехле за спиной. Кто-то сказал, что, когда в твоих руках гитара – ты счастлив.

– Значит, ты всегда счастлив? – очень серьёзно спросила Ксюша, внимательно и с большим интересом слушая каждое его слово. И он видел, что ей действительно интересно то, что он так любит. И страннное дело, эта неприметная скромная девушка всё больше и больше нравилась ему.

– Наверно, да, – улыбнулся Ефим, – Человек с гитарой не может быть несчастлив.

– А как ты назвал мелодию, которую сочинил?

– Никак не назвал.

– Почему?

– Просто не думал об этом. Хочешь, придумай ей название сама.

– А можно? – смутилась Ксюша и покраснела.

– Можно, – снова улыбнулся Ефим, – Тебе можно.

– А о чём ты думал, когда сочинял её? Что ты чувствуешь, когда исполняешь её? Она очень грустная и в то же время нежная, лёгкая…

– Да так… ни о чём, – вдруг смутился Ефим, не желая сознаваться в том, что он сочинил эту мелодию, когда Ирэна бросила его и стала встречаться с его другом. Ефим ещё был не готов к таким признаниям. Он неуверенно произнёс, – Наверно о потерянном счастье.

– Нет, не так… – возразила Ксюша, – Счастье не потеряно, Ефим, оно рядом. Просто мы его ещё не видим, не понимаем, в чём оно. Оно… затаилось на время, но потом мы его обязательно увидим, почувствуем. Давай назовём эту мелодию «Затаённое счастье»

– А давай! Мне нравится название, – легко согласился Ефим, – То, что потерялось, ведь обязательно найдётся, правда, Ксюша?

– Правда, – серьёзно кивнула она.

Молодые люди остановились возле дома Ксюши, напротив калитки.

– Вот, мы и пришли, – слегка растерянно сказала она.

– Да, пришли, – с сожалением подтвердил Ефим.

– До свидания, Ефим.

– До свидания, Ксюша. Но мы ведь увидимся?

– Я приду послезавтра на твою репетицию, можно? – поборов смущение, спросила девушка.

– Нет, Ксюша, не получится в субботу. Завтра утром я с Денисом уезжаю в лес. Катя попросила его чем-нибудь отвлечь. Ну, ты понимаешь…

– Понимаю, – кивнула Ксюша.

– Поэтому в субботу меня не будет в посёлке. Но зачем ждать именно субботы, Ксюша, чтобы встретиться? Можно я приду к тебе сразу же, когда вернусь?

– Да, только… – девушка сильно смутилась и оглянулась на тёмные окна дома, – Только не сюда, не домой…

– Понял, Ксюша, найду тебя в посёлке. Сюда не приду. До встречи, – Ефим чуть отошёл и улыбнулся девушке.

Ксюша улыбнулась ему в ответ, открыла калитку и забежала во двор.