Текст книги "Когда мы вместе!"

– Вроде, тихо. – Прислушалась Света, – не должен убить.

– Значит, это Янин отец? А кто тогда Тамара? – Провела логическую цепочку Анжелика, – Мама, что ли?

– Нет, мама у нее в Эмиратах. А это, наверное, так, любовница. – Рассуждала Света.

– А! – Анжелика задумалась, нахмурив бровки.

Вскоре показалась Яна. Она явно была довольна произошедшим. И с отцом объяснилась, про универ теперь скрывать не надо, и 100 евро заработала!

– Анжелка! Ты чего такая хмурная? Голого мужика впервые увидала? Не страдай, тебе не идет! – Подколола она подругу.

Григорий не звонил две недели. Девушки решили, что клиент обиделся, или потерял интерес, короче, соскочил. Но на Анжелику почему-то его уход произвел странное действие: она заскучала. Боясь признаться даже самой себе, что постоянно думает о Григории, она ждала звонков от него, вздрагивая от каждого перезвона колокольчиков на двери. В конце второй недели Анжелика дострадалась до такой степени, что готова была спросить об отце у Яны. Начала она издалека:

– Яночка, что у тебя, у вас нового? Как ты, вы поживаете? Как папа?

Яна в этот момент приготовила себе кофе и собралась с удовольствием его попить на кухне. Услыхав вопросы Анжелики, ее рука с чашкой замерла где-то посередине пути, прекратив свое поступательное движение ко рту. Получилось удачно: ее рот был открыт, так что челюсть как бы уже отвалилась.

– Анжелка, япона мать! Ты мне кайф сгубила! – Придя в себя, накинулась на нее Яна. – Постой, а что ты сейчас спросила? Тебе папа-то с какого боку? А! Так ты влюбилась, что ли? Очуметь, не встать!

Бедная Анжелика, вся в красных пятнах от волнения, начала оправдываться:

– Какая любовь? Никакая не любовь! Что ты, Яночка, такое говоришь! Просто мне жаль терять его… Как клиента!

– Ну, ну….Как клиента… Понимаю. Не переживай, позвонит он скоро. Снова тебе в уши писать будет! Только про тебя и говорит. Некогда ему было – Томку выселял. Ох, противная баба! Слушай, а я ведь не знала, что у вас это взаимно… – Задумчиво произнесла Яна, – Любовь… Полный пердимонокль!

Анжелика расплакалась от того, что ее чувства, ей-то еще непонятные, так конкретно были разложены проницательной подругой по полочкам. Она нежно пестовала в своей душе нежный росточек зарождающейся любви, боясь даже себе признаться, что она полюбила, полюбила впервые в жизни! А, оказывается, это так очевидно другим и заметно невооруженным взглядом.

Света, увидев расстроенную Анжелу, устроила Яне допрос:

– Что ты ей опять сказала? Почему она плачет? Ты же знаешь, у Анжелы тонкая организация, с ней нежно надо обращаться, а не как ты!

– А как я?

– Прямолинейно, грубо, как бульдозер прешь!

– Хорошо, хорошо. Буду ласково, криволинейно, ой! – деликатно. Слушай, так она еще моей мачехой заделается! Да, любовь – это вам ни жук в пудру пукнул! – На лирической ноте закончила диалог Яна.

Она задумалась, почему ее отец в свои 40 лет так нравится женщинам? Он не красавец, не высокого роста, не атлетического сложения, хотя один козырь он имеет: наглый до беспредела! Разве может нормальный мужик, чтобы заинтересовать девушку, заставить брить себе то самое место? Но ведь, добился своего – заинтересовал! Но Анжелику ей было жаль. Яна знала, что ее отец быстро остывал и кидался завоевывать новые высоты.

– Надо как-то отвадить ее от папули. – Решила она.

Девчонки работали. Новогодние праздники внесли в их общую копилку хорошую сумму. Яна смогла рассчитаться с Котлубаем. Затем было небольшое затишье, но к весне клиент пошел косяком. Взрослое население снимало шапки и хотело при этом выглядеть на все сто. Яна выдавала зарплату по минимуму, ориентируясь на Свету. Хватит ли ей денег прокормить детей? Все остальное складывалось в пачечки и запиралось в сейф.

– Яна, что ты собираешься делать с деньгами? – Спрашивали ее подруги.

– Помещение надо выкупать, коплю для этого.

– А зачем? Мы так удачно его снимаем! Зачем выкупать-то? – Удивлялись Света с Анжелой.

Яна понимала, что они не в теме, но раскрывать им условия контракта не собиралась. Как она могла объяснить, что ей приходится ночевать у нелюбимого человека? Что каждая встреча с ним хуже каторги? Что она спит, и во сне видит, что парикмахерская – ее, и Котлубай потерял над ней силу и власть?

– Затем, что завтра придет хозяин и выкинет нас на улицу.

– Как выкинет?!? Ты ведь сказала, что он сказал, что на три года? – Анжелика делала успехи в подсчетах.

– Я сказала, он сказал… А он возьмет, да передумает! Сказала, будем выкупать, значит, будем выкупать! Ни копейки не дам!

Встречаясь с любовником, Яна упрашивала его продать ей помещение.

– Зачем тебе этот геморрой? Ты сам говорил, что не знаешь, что с ним делать.

– Зачем тебе эта рухлядь? Ну, не хочешь платить за аренду – не плати совсем.

– Ну, пожалуйста, сделай мне приятное, хочу, чтобы я там хозяйкой была, а не ты. Я ведь работаю!

Котлубай сдался и пообещал. С тех пор Яна постоянно заводила разговор о покупке. Она сказала, что цена в 1,5 миллиона ее устраивает, ему было все равно.

Яна мечтала, что выкупив у Котлубая парикмахерскую, она разорвет с ним отношения. И чем раньше выкупит, тем быстрее разорвет. Для этого она копила деньги, отказывая подругам в повышении зарплаты.

Григорий понял, что такую девушку, как Анжелика, нужно завоевывать, а не брать с наскока. Он вооружился терпением и, посещая своего любимого мастера, дарил ей букеты цветов, приносил разные тортики, осыпал ее комплиментами. Анжелика расцветала и хорошела. Яна, наблюдая за подругой на работе, и за отцом дома, пришла к выводу, что они и впрямь влюбились друг в друга.

Весна пронеслась в работе и заботах. Молодежь оголялась по мере потепления в природе. К июню на девушках осталось минимум одежды, только самое необходимое. У юношей от этого поднимался тонус всего организма, у мужчин – давление. В атмосфере и в человеческих сердцах чувствовалась готовность к переменам.

Это случилось в понедельник, когда Анжелика и Яна увидели вошедшую Свету.

Она была бледной, под глазами – черные круги, говорящие о тяжелых душевных переживаниях.

– Светка! Не пугай меня! На Москве – реке цунами?!? Ленинские горки извергаются?!? – Воскликнула Яна.

– Хуже, девочки.

– Светик, что случилось?

– Мама пропала.

– Как пропала?

– Так. Ушла.

– Куда она могла уйти, если она с кровати не вставала?

– Мы спали, не слышали. Утром смотрю, ее нет, а на постели записка. Вот. – Она протянула листок бумаги.

– «Так жить неправильно. Надо что-то делать. Я уезжаю в Тибет. Меня не ищите, все равно не вернусь. Простите за все» – Зачитала Яна.

Света плакала, пряча лицо в ладони, Анжела не знала, как ее утешить. Яна тоже молчала, слава богу. Наконец, она решилась на речь:

– Света, ну, подожди сырость разводить. Может еще, она вернется? Кому, на фиг, она нужна в этом Тибете? Да и денег у нее, наверное, нет? Колбасу не покупала, зелень не стригла. Погуляет, погуляет, и заявится, типа, картина Врубеля «Не ждали».

– Репина.

– Что Репина? – Не поняла Яна.

– «Не ждали» Илья Репин паписал, в Третьяковке висит. – Пояснила Света.

– Ура! Очухалась! – С облегчением сказала Яна.

– Светочка, дорогая, не переживай так сильно. Твоя мама – умный – ой! – взрослый человек, сама может о себе позаботиться – ой! – Анжелика пыталась утешить подругу, но эффект получился противоположный. Света снова разревелась.

– Ага! умная, ага! позаботится! – В последнее время – хуже ребенка. Мы устали ее воспитывать, решили, пусть живет, как хочет.

– Вот, видишь. Пусть и живет, как хочет, ты сама говоришь! Имеет право! – Подвели итог подруги.

С этого дня жизнь Светы мало изменилась, хотя мать ушла из дома. Все жили своими делами, обязанностями. Хотя, конечно, трудно сказать, что содержать младшую сестру и двойняшек-мальчишек – было обязанностью Светы, а воспитывать восьмилетних сорванцов – обязанностью тринадцатилетней девочки. Но, тем не менее, их непростая жизнь вошла в привычную колею, ребята росли дружные, здоровенькие, учились хорошо.

Григорий не оставлял попыток завоевать расположение Анжелики. Со временем он понял, что такой девушки ему не встречалось. Свою последнюю пассию он отправил домой, к матери, снабдив ее деньгами на первое время и подарив ей автомобиль, который он покупал для себя. Считая свой поступок великодушным, он решил, что Тамара счастлива и в душе искренне благодарит его. Но брошенная возлюбленная затаила злобу и лелеяла мечту отомстить своему несостоявшемуся жениху, так отомстить, чтобы он на всю жизнь не оправился от потрясения. Не долго собираясь, она начала продумывать план отмщения.

Григорий попытался объясниться с Анжеликой, признался ей в любви и предложил переехать к нему в дом. Но девушка, помня рассказ Яны о бабах отца, которых он с постоянной регулярностью селит у себя, а потом, разлюбив, выгоняет на улицу, решительно отказала ему, мотивируя отказ тем, что она не будет любовницей отца своей лучшей подруги.

– Янка, что мне делать? Я ее люблю, а она со мной спать не хочет! – откровенничал он с бутылкой водки и с дочерью.

– Папка, что мне делать? Я его не люблю, а сплю с ним! – Отвечала вопросом на вопрос Яна.

С момента исчезновения Светиной мамы, прошел месяц. Известий от нее никаких не было.

Света собиралась на работу и, когда закрывала дверь, увидела соседку по площадке Елизавету Степановну, женщину жадную, старающуюся из всего делать себе выгоду.

– Ой! Светочка! Хорошо, что я тебя встретила!

– Здравствуйте, я очень спешу. Что вы хотели? – Не горела желанием беседовать с соседкой Света.

– Ничего, подождешь! На-ка, погляди, что мне твоя мама обещала.

Света начала жадно читать написанные мамой строки. Но, чем больше читала, тем меньше понимала. Это была расписка. В глазах у нее все поплыло, чтобы не упасть, она схватилась за стену. Елизавета Степановна, видя, что в данный момент ничего не сможет добиться от Светы, пошла вниз по лестнице, заканчивая разговор:

– Возьми себе, дорогая. Это копия. Изучай на досуге.

Света на автопилоте добралась до работы. Когда она вошла в парикмахерскую и ее увидели подруги, их реакция была различной. Анжела впала в шок, а Яна закричала:

– Нет! Нет! Светка, не пугай меня! Что-то опять с мамой? Вернулась? Еще парочку детишек принесла?!?

– Хуже.

– Еще хуже?!?

Света молча, с выражением безнадежной обреченности, протянула Яне залитый слезами листок. Это была расписка ее матери соседке Елизавете Степановне. В ней говорилось, что Светина мама берет у соседки в долг 10 тысяч долларов, а отдаст их за нее дочь Светлана. Если же дочь не отдаст деньги в срок, то есть сегодня, то трехкомнатная квартира, в которой живет ее дочь Светлана с сестрой и двумя братьями, отходит соседке, которая, в свою очередь, предоставляет им для проживания двухкомнатную квартиру на окраине Москвы, площадью 38 кв. метров.

Все потрясенно молчали. Рвущиеся с языка вопросы: Как она могла? Зачем? Это же ее родные дети! – так и остались не озвученными.

– Пиздец котенку! – Наконец произнесла Яна. – Картина Врубеля «Приехали». Что ты делать думаешь?

– Что? Вещи собирать! Завтра мы должны съехать. Господи! Там даже школы нормальной нет! – Слезы снова хлынули из ее глаз.

Анжелика, не в силах вымолвить ни слова, гладила подругу по голове. Яна вышла и через минуту вернулась обратно. Сцена не изменилась: рыдающая Света и успокаивающая ее Анжелика.

– На, вот, возьми. – Яна положила на стол четыре тугие пачки долларов, перетянутые резинкой.

– Что это? – Света удивленно моргала глазами, словно впервые в жизни видела валюту.

– Это десять тысяч долларов. Именно столько заняла, согласно документу, твоя мама, отправляясь в заграничную поездку.

– Яна, ты, что, отдаешь мне все деньги, что мы скопили?!? Как же так? А как ты будешь выкупать помещение?

– Да, ладно, мелочи жизни! Еще заработаем! Правда, Анжелка? – А про себя добавила: «Придется еще с Котлубаем повошкаться, что ради подруги не сделаешь?»

– Ой, девочки! Я тогда побегу, отдам деньги соседке, а то она уже хозяйкой себя чувствует! – Радостно воскликнула Света.

– А вот тут, подруга, ты не права! Как ты собираешься ей долг отдавать?

– Так вот же у меня мамина расписка, мне соседка отдала. Она мне – расписку, я ей – деньги.

– Будем считать, что от шока у тебя мозги сильно повредились. – Яна была не довольна тем, что услышала.

– То есть, как? – Не поняла Света.

– Усохли, скажем! Ты напрягись чуток, подруга! Ты-то ей – деньги, понятно дело, а она тебе что? – копию расписки! А потом скажет, что ты ей ничего не отдавала!

– Ой! И что делать?

– Успокоится. И давайте уже работать начнем. Время у нас есть. Расписка в 24.00 заканчивается. Я все устрою, не волнуйтесь.

Яна задумалась. Надо все оформить так, чтобы соседка раз и навсегда расхотела мечтать о Светкиной квартире. Вот мать дает! Детей бросила, да еще хочет нормальной квартиры лишить! Конечно, эта квартира стоит бешенных денег: и район хороший – на проспекте Вернадского, планировка – отличная, этаж – третий. Да за такую квартиру можно две небольшие двушки выменять! Не всю же жизнь Светке с малышней возиться! А эта, соседка, как хищница налетела, чтобы урвать пожирнее, да получше!

Яна решила обратиться к знакомому юристу, приятелю отца, чтобы он помог оформить сделку по закону.

– Привет, Яша! Узнал? Забыть не можешь? Ну, ты молоток! Очуметь, не встать! Слышь, парниша, по делу я. Помочь можешь? Не… не материально. Мозги твои нужны. Не боись, на время! Сегодня вечерам, часа на два.

Известный своей профессиональной грамотностью и принципами юрист, Яков Мицкевич, сорокалетний мужчина, невыразительной наружности, но с доброй душой, не мог отказать бедовой дочке своего приятеля. Не раз он выручал ее из разных мелких неприятностей, не ставя ее отца в известность, чем заслужил уважение и полное доверие Яны. Он знал ее, когда она еще под стол ходила. Девочка выросла, можно сказать, на его глазах. Так как своей семьи у него не было, он относился к ребенку по-отечески, с симпатией. Часто бывая в гостях у Хомулло, он наблюдал трудности переходного возраста, нервотрепки родителей, и истерики жены, и, логический финал – развод.

Первое время, Яков часто заезжал к Григорию, но, когда он стал селить к себе девушек, которые менялись, как яркий калейдоскоп, Яков Мицкевич прекратил посещения друга. Жалея Яну, он перезванивался с ней, помогал, чем мог. Он прекрасно знал, что, несмотря на дурацкую манеру поведения, она очень даже неглупый человек. Ее внешний вид и выражение мысли совсем не соответствовали внутреннему миру девушки.

Расспросив все подробно о проблеме, с которой столкнулась Света, благодаря неразумной матери, он обещал подготовить нужные бумаги и подъехать к 22 часам прямо к дому клиентки.

День пролетел в суете, девушки волновались, как произойдет встреча с соседкой. Наконец, все собрались в квартире Светланы. Яков Мицкевич еще раз просмотрел бумаги.

– Светлана, вы сейчас сходите за соседкой, скажите ей, чтобы она взяла паспорт, и позовите ее сюда, дескать, денег у меня таких нет, отдать не могу, переоформляем квартиры. А мы здесь ее будем ждать.

Вскоре Света привела довольную Елизавету Степановну.

– А это еще кто?!? – Возмутилась соседка, увидев у Светы трех незнакомых людей.

– Добрый вечер, Елизавета Степановна, – начал разговор Мицкевич, – я – юрист, меня пригласила ваша соседка оформить соглашение. У вас ведь есть со Светланой общие интересы?

– А, вот в чем дело. Ну, ладно, давай, оформляй! – Успокоилась соседка.

– Вы расписку принесли? Напрасно, без нее – никак. Нет, копия, если не заверенная, – не документ. Да, да, принесите, пожалуйста!

– Ты смотри, язва, какая! – успела высказать мнение Яна. – Точно, Светка, она тебя еще раз кинула бы!

– Не исключено, – добавил юрист.

Вернулась соседка, неохотно отдала расписку, словно своего кусок оторвала.

– Давайте, начнем. Вы, Елизавета Степановна, получили от матери Светланы, человека явно нездорового, психически больного, а, значит, недееспособного, так как, согласитесь, ни одна нормальная мать не бросит четверых детей без средств существования, да еще с лишением их родного дома, расписку, что она заняла у вас 10 тысяч долларов. Свидетели сделки имеются? Сделка заверена? Нет? Тогда почему вы решили, что Светлана вам что-то должна?

– Вот подпись ее матери! – Тыкала в расписку взбешенная соседка.

– Какую-то загогульку вижу, но разве это подпись? Светлана, вы признаете, что это подпись вашей матери? Нет? И никаких паспортных данных нет. Эдак я вам сейчас сколько угодно подобных «расписок» напишу! А сейчас, – внимание! – долги родителей не переходят на детей, если только они не вступают в наследство. Светлана, вы в наследство не вступаете? Нет? Мама ваша официально умершей не признана? А, когда мама брала у соседки деньги, она с вами советовалась? Вы обещали долг вернуть? Елизавета Степановна, о чем речь? Какие у вас претензии к Светлане? Она у вас деньги в долг брала? Нет. Квартиру свою вам обещала подарить? Нет. Тогда, до свидания. Идите к себе домой.

На соседку было страшно смотреть. Пять минут назад она считала, что шикарная трехкомнатная квартира у нее в кармане, а теперь получается, что она даже деньги свои не вернет!

– Как до свидания? Как идите домой?!? А, деньги мои где?!? 10 тысяч долларов! Все, что ли? Пропали?!?

– Ну, что вы, что вы! Кто вам это сказал? Ничего у вас не пропало. Вот, мама Светланы вернется, и все вам до копеечки отдаст. Люди здесь собрались культурные, честные. Да, Света?

Света находилась в ступоре. За нее хором ответили подруги:

– Да! Да! Да!

– Слыхали? Прямо хор какой-то! – И Яков мягко вывел Елизавету Степановну за дверь, ласково приговаривая что-то о постельке, о валерьяночке, о рюмочки водочки.

Когда он вернулся к Свете, она бросилась ему на шею, целуя его и выражая свою горячую благодарность за то, что он сделал для нее. Вскоре к ней присоединились Яна с Анжелой.

– Ну, ты, Яшка, даешь, в натуре! Я даже не допетрила, что можно вообще не отдавать! Да ты ее порвал, как Тузик грелку! Окосеть! Полный пердимонокль!

– Яна, я смотрю, ты расширяешь словарный запас. Не надоело еще так выражаться, ты же взрослая уже, не 12 лет!

– Ой, ой! Восписратель нашелся!

– Ладно, девочки, поеду, устал я. И есть хочу. Завтра у меня очень трудный день.

– Яков! Постойте, давайте я вас покормлю! У меня и борщ шикарный есть и домашние котлеты с пюре. Девочки, давайте покушаем все вместе! – Предложила Света.

В глазах Якова загорелись заинтересованные огоньки, он не прочь был остаться, а вот Яна с Анжелой, засобирались домой. Света провела его на кухню, закрыла дверь, чтобы не разбудить детей, и стала накрывать на стол. Еда была простая, домашняя, но от того еще более вкусная. Накормив голодного юриста, Света быстро прибрала посуду, а Яков, чтобы не мешать ей, ушел в комнату, где еще недавно он отбивал Свету от долгов.

Когда, минут через пять, девушка пришла к Якову, то увидела его, сладко посапывающего на диване. Она улыбалась, глядя на него. Совсем недавно он казался ей таким жестким, сильным, а теперь – спит, как ребенок. Очки лежали на подлокотнике дивана. Света взяла их и переложила на стол. Укрыла Якова мягким пледом, а сама пошла к сестре, легла к ней, думая от какой беды спас их этот человек.

Утро было шумным, как в любом доме, где есть дети. Якова все же разбудили, хоть Светлана предпринимала отчаянные попытки охранять его сон. Вначале убежали в школу мальчишки с сестренкой, потом встал Яков. Настроение у него было прекрасным. Хозяйка кормила его горячими, только со сковородки, блинами.

– Света, я восхищаюсь вами! Вы – удивительная женщина!

Воспитываете троих детей, работаете. И вы – очень красивая. Давайте, как-нибудь, встретимся?

– Яков, я безмерно вам благодарна, за то, что вы сделали для моей семьи. Но, боюсь, встречи у нас не получится.

– Я вам неприятен? – Огорчился юрист, намекая на свою не очень выразительную внешность.

– Приятен.

– Тогда в чем же дело?

– Вы только что сами назвали причину моего отказа: у меня трое детей, которых я воспитываю. Пока они не станут самостоятельными, я о своей личной жизни забыла.

– Я все понял, извините. Можно я вас хотя бы до работы довезу?

– Можно. Довезите.

Когда у дверей парикмахерской остановилась машина юриста и из нее вышла Света, у Яны и Анжелы чуть не случился обморок.

– Ядрить Мадрить! – Выразила свое восхищение Яна, – А Яшка-то не хиляк в натуре! Досвидос! – Она приветливо помахала ему рукой, – Светка, дуй сюда! Ты где поутру Яшку надыбала?

– Не дыбала я его! Он спал у меня, а утром подвез на работу. – Разъяснила Света.

Яна аж подавилась, столько всевозможных вопросов она хотела задать подруге, причем одновременно. Но Света опередила ее словарный понос:

– Яна! Он спал не со мной, а у меня! Это, заметь, две большие разницы!

Так в трудах пролетело лето. Доход летом падал. В основном, выезжали на мужских стрижках. Яна считала и пересчитывала накопленное. Скоро, скоро она соберет нужную сумму и, наконец, расстанется с Котлубаем.

А вот в планах Котлубая расставание с Яной не входило. Он решил сделать ей предложение. Только никак не мог подобрать подходящий момент. То у Яны голова болела, то она сильно устала, то просто у нее нет настроения. Котлубай был уверен, что причиной всему этому ее работа в парикмахерской. Он решил, что когда Яна выйдет за него, она уйдет с этой дебильной работы, уставать не будет, и все у них будет в полном ажуре. Он любит ее так, как никого не любил. Только ее он видит своей женой, матерью своих детей, любимой женщиной, с которой хочется проводить все дни и ночи.

Последнее время Яна часто возвращалась к разговору о продаже ей полуподвала, ссылаясь на то, что он обещал. Действительно, как-то раз, будучи в далеко нетрезвом виде, он ляпнул ей, что согласен. Все было как-то несерьезно, но она запомнила и прицепилась. Теперь Яна все чаще напоминала ему об обещании. Котлубай, как мог уходил от этого разговора, но понимал, продать придется. Помещение ему не было нужно, ему нужна была Яна. И он понимал, что их отношения построены не только на любви, но и на бизнесе. И уничтожение этой важной составляющей неизвестно, как отразится на личной жизни.

Перебрав все варианты, Котлубай выбрал, по его мнению, самый удачный: продать Яне помещение и сразу же осчастливить ее замужеством.

Анжела по-прежнему игнорировала Григория. Вернее, не совсем игнорировала: она принимала от него цветы, снисходила до незначительных подарков, но отказывалась от его приглашений домой.

Григорий страдал и жаловался дочери, как Анжела бессердечно поступает с ним. Наконец, она устала слушать его стоны.

– Папа, ты, вообще, что ли не в теме? Ты что от нее хочешь?

– Как что? Я ей всяко предлагал, а она твердит: «Я не буду любовницей отца своей лучшей подруги!»

– Ничего ты не понимаешь в колбасных обрезках! Это она тебе так говорит, а ты должен понимать, как: «Я не хочу быть твоей любовницей! Я хочу за тебя, козла, замуж!»

– Нет, Яник, она про замуж и козла ничего не говорила…

– Папа, ты ва-а-аще! Короче, предложи ей замуж, потом рассмотрим варианты. Понял?

– Замуж?!? Яник, ты что? Это, что ли я женюсь?

– Ну, пипец! А кто? Я, что ли! Ты ее любишь?

– Люблю!

– Она тебя тоже, я знаю. Женитесь, мать вашу. Надоели оба. Ноете, ноете.

Григорий, обдумав разговор с дочерью, решил, что она права, и взял курс на женитьбу.

Юрист Яков Мицкевич стал постоянным посетителем парикмахерской, где работали девушки. Иногда ему везло, и он отвозил Свету домой. Он дарил ей цветы, говорил комплименты, рассказывал интересные случаи из своей практики. С ним было так легко и хорошо! Света привыкла к своему ненавязчивому кавалеру, а он был счастлив провести с ней даже несколько минут. Но, когда Яков заикался о чем-то личном, разговор решительно прерывался. В конце концов, умный юрист, понял, как нужно завлекать эту строгую красавицу: он покупал билеты в театр, в консерваторию, иногда – в кино. От такого Света не могла отказаться. Провожая ее домой, Яков, целуя ей руку, всегда говорил одни и те же слова:

– Дорогая моя, я готов ждать столько, сколько надо.

Наконец, наступил долгожданный день, Яна объявила подругам, что денег хватит, чтобы выкупить парикмахерскую!

Яне не терпелось полностью рассчитаться с Котлубаем, расстаться с ним, забыть о нем, никогда не вспоминать о ночах, проведенных с нелюбимым человеком. Вечером у нее отработка, как она называла встречи с любовником. Сегодня же она с ним обо всем договорится.

– Слушай, дорогой, – начала она переговоры, – Давай, наконец, переоформим твой подвал на меня. Деньги я скопила.

Она гладила его по щеке, теребила короткие волосы.

– Ну, что ты молчишь? Ты ведь мне обещал! – Она залезла рукой ему под домашний халат.

Мужчина, разомлев от ласки любимой женщины, был согласен на все.

– Хорошо, хорошо. Только продолжай, пожалуйста.

– Продолжаю: нотариус – мой. Завтра в 11 дня приезжай по адресу…

– Милая, я не то имел в виду, когда говорил о продолжении.

Яна засмеялась, думая: «Ладно, уж! Последний раз я сплю с этим человеком! Последний раз! Завтра куплю у него помещение и… видал он меня!»

Котлубай, приняв голый расчет любимой за искренние чувства, утвердился в своем намерении сделать ей завтра предложение. Красивое кольцо уже куплено. Завтра! Все будет завтра! Завтра она поймет, что он порядочный человек, и готов жениться на ней. С благодарностью она бросится ему на шею, со слезами счастья повторяя слова любви…

Яна заранее обговорила с Яковом Мицкевичем свою сделку, попросив его оформить куплю – продажу, чтобы комар носа не подточил. Юрист посоветовал вписать в договор хозяйкой Яну, а на девчонок сделать завещание, подсказал несколько тонких моментов, не противоречащих законодательству, но значительно облегчающих существование их бизнеса.

На следующий день в офисе Мицкевича встретились Яна и Котлубай. У обоих горели глаза, излучая счастье и радость.

– Странная пара, – думал Яков, – Яна-то понятно, что радуется, она свою парикмахерскую выкупает. А этот-то, азер, что цветет и пахнет?

Юрист не знал, что продавец собирается не только продать Яне ненужное помещение, но и подарить ей свое сердце.

В три часа дня все бумаги были оформлены, деньги скрупулезно пересчитаны и переданы бывшему хозяину.

– Ты приедешь ко мне сегодня? – Спросил Котлубай.

– Вот те на! Побежала, разогналась! – Думала Яна, удивленно хлопая глазами, но вслух произнесла, – нет, что ты. Мне некогда. Не жди даже.

И она, помахав ему на прощание рукой, прокричала:

– Досвидос!!!

Ее любимая Тойоточка легко сорвалась с места, и полетела в свою собственную парикмахерскую, к своим подругам! Она отключила кондиционер, открыла передние окна, чтобы свежий ветер обдувал ей лицо и врубила до предела радио.

Она орала во всю глотку, подпевая нынешним суперзвездам, мегазвездам, королям и мадоннам, звездам и просто звездунам. Пешеходы шарахались от красной Тойоты, из которой неслось что-то неописуемое: то ли кота в дверях прищемили, то ли бегемот исполняет брачную песнь.

Подруги ждали Яну. Они купили тортик, но не доставали его из холодильника, чтобы – тьфу, тьфу! – не сглазить!

Наконец, в парикмахерскую ввалилась Яна. От морозного воздуха, задуваемого в открытые окна, щеки ее пылали, глаза блестели.

– Ура! Ура! Девчонки, все срослось! Мы в законе! Сейчас Яшка подрулит, отмечать будем! – Радости не было конца.

– Неужели у нас есть своя собственная парикмахерская? – Не могла поверить в свое счастье Анжелика.

– Значит, Яна нам всем повысит зарплату? – Надеялась Света.

– Наконец, я уйду от Котлубая. – Радовалась Яна.

– А мы тортик купили!

– Какой, блин, тортик! Я вам такую поляну накрою!!!

На двери забрякал колокольчик.

– Это, наверное, Яшка! Светик, открой! – Командовала парадом Яна, нарезая колбасу.

– Нет, это не Яшка. Это – я. – Раздался в прихожей голос Котлубая.

Яна замерла.

– Ты зачем пришел? – Спросила она его.

Вид у непрошенного гостя был таинственно – торжественный, в руках он держал букет цветов и бархатную коробочку. В парикмахерской воцарилась тишина.

– Дорогая Яна, я хочу на тебе жениться! – Он протянул ей на ладони маленькую коробочку, – Ой! – Он вспомнил про цветы, – вот, это тоже тебе. Когда мы поженимся, вся твоя жизнь будет красива, как этот букет!

Выступление Котлубая не отличалось артистизмом, тем не менее, произвело фурор – все присутствующие впали в коматоз. Первой отмерла Яна.

– Маразм крепчал! Картина Репина «Не ждали» в натуре, а не в Третьяковке. Ты что тут делаешь, чудо в перьях? Ты свой базар – то фильтруй! Какое жениться? Какой букет? Мало ли, что ты хочешь?!? Моча тебе в голову ударила? А меня ты спросил, что я хочу?!? А я тебе так отвечу: да я дни считала, когда уйду от тебя! Да я видеть тебя не могу! Слышать не хочу! Теперь, прикинь, как я спала с тобой, все это время! Жениться! Какое жениться? Все! Конец! Финиш! Убирайся к черту из моей жизни! Я тебе ничего больше не должна, ни – че – го!!! Досвидосик!

Котлубай на негнущихся ногах, молча, вышел на улицу.

– Зачем ты так с ним?

– Не надо так было. – Тихо произнесли Света с Анжелой.

Они все еще глядели на дверь, за которой скрылась печальная спина несостоявшегося жениха.

– Яна, ты у него снимала помещение? Ты, что, спала с ним за деньги?!?

– Нет, с чего вы взяли? Я спала с ним за отсутствие денег! Он – мне – почти бесплатно помещение, я – ему – почти бесплатно себя. Да, ладно, ладно! Восписратели хреновы! Нечего мне морали читать! В наше время без бартера ни одно дело не делается, и не надо на меня так смотреть! Самой тошно, да обратного пути не было. Вот и терпела из последних сил.

И тут случилось невероятное: Яна села и горько заплакала. Этого подруги вынести не могли! Они налетели на нее:

– Яник, милый, не плачь! Все уже позади! Все прошло! Успокойся! Почему ты нам не рассказала, что тебе приходится с ним спать? Почему молчала?

– А ч… чем …б… бы …вы… в… бы… м… не….по… м… гли? – Задала, всхлипывая, резонный вопрос Яна.

Подруги задумались. Все и так понятно. Если бы не жертва подруги, согласившейся на такое, у них бы ничего не получилось. И как они жили бы? Света, с тремя детьми и Анжелика, оставленная родителями – профессорами на вольных хлебах?

На столе потела колбаса, и расползался торт – мороженное. Все три хозяйки парикмахерской, обнявшись, сладко плакали.

Якову позвонили, чтобы приехал попозже, не мешал девичьим слезам, и развез всех по домам, ввиду выпитой бутылки коньяка.

Котлубай пришел домой. Не снимая пальто, сел на диван, разглядывая свою квартиру, словно видел ее впервые.

Здесь все напоминало о Яне. Тапочки, с кошачьими мордочками, халатик, ее расчески на туалетном столике, ее любимая чашка.… В душе было пусто и больно. Он не понимал, как так женщина может поступить с мужчиной?!? Со своим хозяином, повелителем? Там, откуда он родом, никогда не спрашивали девушку, хочет она замуж, или не хочет? Когда ее сватали, она была счастлива, она с радостью шла за мужчину и никого не волновали ее чувства. Даже вопроса такого не возникало. Яна оскорбила его. Да еще в присутствии своих подруг. Он не может простить ее. Она заслужила наказание!