Текст книги "Когда мы вместе!"

Анна просила мужа устроиться на работу. Ее слова приводили главу семьи в ярость:

– Куда я пойду в 50 лет-то? Кто меня на хорошую работу возьмет? – Возражал он.

– Ну, тогда я пойду. – Говорила она.

– Иди. Кто тебя держит?

Анна решила искать работу, понимая, что без специальности ей тоже не найти хорошего места. А в ее 30 лет учиться уже поздно.

– Пойду на железную дорогу, шпалы укладывать. – Решила она.

Но ее планам не суждено было осуществиться. Наступили грозные времена: июнь 41-го…

Взрослый Павел и 19-летний Никита записались добровольцами и ушли на войну, даже не попрощавшись с отцом. Может быть, именно это подкосило Александра, а, может быть, пришла пора платить по счетам…

Ночью он разбудил жену:

– Аня, ноги замерзли. Что у нас холодно так?!?

– Бог с тобою, Саша! Лето, душно даже на улице. Видать, гроза собирается.

– Что мне твоя гроза? Наплевать мне на грозу! Левую ногу не чувствую! Онемела совсем. Ну-ка, разотри!

Анна встала, зажгла свет. Даже в слабом свете лампочки с потолка было видно, что нога у мужа приобрела синюшный оттенок и распухла.

– Ой, что это, Саша?!? – Испуганно вскрикнула Анна.

Она стала растирать больную ногу, массировать ее, причиняя Александру сильную боль.

– Уйди! Не трогай! – Закричал он. – Ничего не можешь, не умеешь, косорукая! Катя бы так растерла, что все прошло бы сразу!

– Катя тебе ноги растирала? – Удивилась Анна.

– Растирала, да! И еще целовала! Не то, что ты! Как рыба дохлая, неблагодарная! Я из-за тебя такой грех взял на душу! А ты…

– За что я должна быть благодарной? Ты меня обманул, одурачил, троих детей на меня повесил, а моего сыночка чужим людям отдал! За это, что ли мне тебя благодарить?!? Я даже не знаю где он, что с ним, жив ли он вообще? Всю жизнь на твоих детей положила, а они меня ненавидят! За что?!? Что ты с их матерью сделал? О каком грехе ты говоришь?

– Ах, ты, дрянь! Смотри, как заговорила! Да, знаешь, что я с тобой за это сделаю?!? – Он попытался встать, но посиневшая нога не слушалась, причиняя сильную боль.

– А-а-а! – Закричал Александр, и снова повалился на подушку.– Из-за тебя все, из-за тебя! И муки терплю такие из-за тебя!

Анна смотрела на мужа и думала, зачем тогда в лесу они встретились? Ее любовь прошла быстро, растаяла, как дым. Лишившись Африкана, Анна лишилась и любви. Даже жалости у нее нет к мужу. Он испортил ей жизнь, сделал своей прислужницей, а сейчас еще упрекает! Она смотрела на стонущего мужа и вспоминала, вспоминала…

– Врача тебе вызову утром! – И она ушла спать в комнату Прохора.

Врач пришел после обеда, долго ощупывал ногу больного.

– Дела плохи, боюсь, вам надо срочно в больницу. – Заявил он.

– Зачем это в больницу? – Александр терял терпение.– Ты врач, вот и лечи меня дома! Я в больницу не поеду!

– Видите ли, голубчик, – доктор поправил очки на носу, не обращая внимания на грубые слова больного, – боюсь, у вас закупорка, на дому это не лечится.

– Что ты за врач такой? Все лечится! Значит, лечить не умеешь!

– Понимаете, любое промедление опасно в вашем положении. Вам надо срочно ехать в больницу!

– Ну и как меня там будут лечить?

– Вероятно, придется ногу ампутировать.

– Что?!? Еще чего?!? Не дам! Так пройдет!

– В таком случае, могу вам только выписать обезболивающие препараты.

И доктор вышел из комнаты, уводя с собой Анну.

– Постарайтесь убедить его. Скоро боль станет невыносимой, но мы уже ничем помочь ему не сможем. Надо срочно вести его в больницу на операцию.

– Я постараюсь, доктор. Спасибо вам.

Врач ушел, оставив рецепт.

От таблеток, что прописал доктор, Александр заснул. Но во сне метался по подушке, что-то страшно выкрикивал, звал Катю, просил у нее прощения.

Так продолжалось около недели. Его состояние все ухудшалось. Убедить его ампутировать ногу не удалось. Он даже мысли такой не допускал.

– Остается только ждать… – Печально произнес доктор, навестивший больного.

Анна понимала, что старшие сыновья не смогут проститься с отцом. А вот Соня…

Вечером в квартиру Катиных родственников тихо постучали. Дуня открыла дверь.

– Ты?!? Тебе что тут надо? Деньги пришла просить?!? – Накинулась она на Анну.

– Подожди, подожди, Дуняша! – К ней подошла мать.– Анна, ты зачем пришла?

Анна зябко куталась в цветастый платок, хотя на улице было по-летнему тепло.

– Я хотела с Соней поговорить, мне надо ей что-то важное сказать. Позовите Соню, пожалуйста. – Тихо попросила она.

По ее виду женщины поняли, что произошло что-то страшное. Даже Дуня не стала грубить ей.

– Соня, деточка, иди сюда! – Крикнула Нина в глубину квартиры.

Из комнаты вышла Соня. Увидев Анну, она закричала:

– Ты зачем сюда пришла?!? Убирайся! Видеть тебя не хочу! Ненавижу вас обоих!

– Соня, Сонечка, подожди! Послушай! – Старалась перекричать ее Анна. – Отец твой совсем плох. Умирает он. Ты бы зашла хоть, попрощалась с ним. Все-таки он твой отец. Не по-христиански это, не простившись…

– Помирает? – Соня засмеялась зло, не по-хорошему. – И, слава богу! Так ему и надо!

Соня круто развернулась и ушла к себе.

Женщины стояли молча, каждая думала о своем.

– Ну, пойду я тогда. Пойду. – Анна попятилась к перилам лестницы.

– Постой. – Остановила ее Нина. – Это что, правда? Он при смерти?

– Да. Врач сказал, что нужно ждать конца. – Ответила Анна.

– Очень мучается? – Вставила Дуня.

– Боли адские, на таблетках все время.

– Как хорошо! Спасибо, Господи! Так ему и надо! – Приплясывая, она тоже ушла в комнату.

– Прости ее, не обращай внимания. – Сказала Катина мать. – Я поговорю с Соней. Может, она переменит свое решение и придет.

– Спасибо вам. – Анна побежала домой, по ее щекам текли слезы.

На следующий день Александру стало совсем плохо.

– Мужайтесь. – Посоветовал врач Анне.

Вечером в комнату умирающего тихо вошла дочь.

– Сонечка, дорогая, ты пришла! – Со слезами на глазах воскликнула Анна.

Соня молча смотрела на стонущего отца. Всегда такой сильный, красивый, теперь он вызывал лишь жалость.

– Какая ты молодец, что пришла попрощаться с папой!

– Да ты не радуйся! – Соня сверкнула глазами в сторону мачехи. – Я пришла сюда только лишь за тем, чтобы сказать вам, что я вас ненавижу и проклинаю!

Услыхав такие слова, Анна еще больше побледнела.

– Молчи! Нельзя так!

– Проклинаю своего отца! Проклинаю! Будь он проклят!!! – И она, рыдая, бросилась вниз по лестнице.

Утром Александра не стало. Анна ужаснулась словам Сони, но заботы о погребении отвлекали ее от мыслей, занимая все время.

– Наверное, он не слышал этих страшных слов, что сказала ему Соня. – Решила она и пошла в церковь.

Похоронив мужа, Анна устроилась на работу, туда, где раньше работал Павел. Тяжелый труд на железной дороге лег на плечи женщин. Все мужчины ушли воевать. Работать приходилось по десять часов в день, а после работы многие женщины шли в госпиталь, ухаживать за ранеными. Бывало, Анна не приходила домой по несколько дней – из госпиталя – на работу, с работы – в госпиталь. Прохор был предоставлен самому себе. От отчаянья его спасала учеба и чтение книг.

В 42-ом в город стали прибывать эшелоны с эвакуированными людьми, население Нижнего Тагила стремительно возрастало. Но рабочих рук все равно не хватало, так как вместе с людьми, эвакуировали и предприятия. Анне удалось устроиться на завод, выпускающий танки, знаменитые Т-34. Работать у станка было тяжело, но все-таки не так, как на железной дороге.

О Павле никаких известий не было, а Никита написал пару писем из Таганрогского танкового училища отцу, не зная, что его уже нет в живых.

Зимой 42-го на имя Александра пришла похоронка, где сообщалось, что его сын Никита Александрович пал смертью храбрых. Он сгорел в танке. Ему было 20 лет. Анна поплакала, помолилась, больше горевать было некому.

– Проша, отнеси завтра после школы похоронку Сониной бабушке. – Попросила она сына.

Прохор давно не видел Сони, он скучал по ней. Она была единственной из детей в семье, кто был добр к нему. Когда Соня ушла жить к тете, он очень переживал.

– Как здорово, что я увижу ее, скажу, чтоб приходила, что скучаю по ней.

Но тут он вспомнил, что несет ей известие о гибели брата.

– Нет, отдам письмо и сразу уйду. – Решил он.

Так и вышло: дверь открыла бабушка, удивилась, увидев Прохора. Он молча протянул ей маленький конверт.

– Вот. Мама велела вам принести. – И бегом понесся вниз по лестнице.

Года не прошло, как погиб Павел. Прохор не хотел нести похоронку его бабушке.

– Пойми, они должны знать, они ему самые родные.

– Не пойду!

– Ну, хорошо, ты в дверь засунь конверт, постучи и беги вниз. – Придумала выход Анна.

Двое сыновей Александра погибли. Но что удивляться? Война! Все соседи получали такие же страшные известия. Соня только осталась, да Проша.

– Может, Африкан жив. Он на три года старше Прохора, значит, на войну не взяли – мал еще. – Подсчитывала Анна.

Зима 43-го выдалась суровой, снежной. Холод был везде: и в домах, и на работе, и в школах. В декабре напали такие метели, что в двух метрах ничего не было видно. Когда Анна услышала стук в дверь, она очень удивилась:

– Кого в такую погоду принесло?

Отворив дверь, она увидела на пороге замерзшую Дуню. Шаль, укрывающая лицо, была вся в белом пушистом инее.

– Евдокия? Ты? – Воскликнула она. – Заходи. Что случилось? – Анна понимала, что так просто Дуня никогда бы не пришла к ней.

– У тебя Сони нет? – Вместо приветствия спросила она.

– Нет…

– А ты не знаешь, где она может быть?

– Нет. Она как к вам ушла, так здесь и не бывала… Что случилось-то?

Дуня заплакала.

– Третий день уж нет. Не знаем, что и думать. Везде искали. Если что узнаешь, скажи, пожалуйста. – И повернувшись, она пошла в темноту зимнего вечера.

Анна смотрела ей вслед, не чувствуя холода, на согнувшуюся постаревшую фигуру.

– Я скажу, Дуня, обязательно скажу… – Тихо произнесла она.

Своих детей бог не дал Евдокии, всю душу она вложила в племянников. И вот, двое погибли на войне, а теперь Соня…

– Господи, да где же она может быть? Что с ней случилось? – Металась Анна по дому.– Может, у девочки какой засиделась? Но не три же дня!

– Мама, я как-то Соню видел на соседней улице с подружкой. Может, она что знает? Давай, сбегаю, спрошу?

– Да, сходи, сбегай, только закутайся посильнее, ветер сильный.

Прохора не было часа два. Анна уже стала волноваться. Наконец, хлопнула входная дверь.

– Мама! Я узнал! Я у Дуни был, все им рассказал!

– Ну, что? Что? Говори скорее!

– Сонька с каким-то начальником свердловским сбежала. Он на ней жениться обещал. А бабушке с тетей ничего не сказала, потому что они бы ее не пустили! Она велела подруге через пять дней все родным рассказать, чтобы они ее найти не смогли. Но я уговорил ее сейчас сказать. Соня обещала писать. Напишет она, все объяснит.

У Анны потемнело в глазах:

– Ей же только 17 лет! Ей учиться еще в школе полгода! Куда ж она, дурочка?

Анна села на кровать и горько заплакала. Она вспоминала себя: молоденькую, бестолковую девчонку. Вспоминала, как поддалась на уговоры опытного мужчины, безоглядно веря его словам. Анна была уверена, что и Соню ждет такое же разочарование, как и ее.

– Господи, только не дай ей испытать такое же горе, какое выпало на мою долю! – Молила она Бога, надеясь на его всепрощение. – Услышь меня, Господи всемилостивый, виновата я перед тобой! За всю жизнь мне прощения не вымолить! Но помоги рабе божей Софье, наставь ее на путь истинный, спаси и сохрани ее! – Молилась Анна святым образам.

Но больше о Соне ничего известно не было. Может, она писала тете и бабушке, только Анне об этом не говорили.

Наконец, закончились ужасы военных лет. Наступил победный май 45-го! Как люди выжили, как детей сохранили? Этот подвиг сродни фронтовому. Наступили тяготы послевоенных лет. Но, не смотря на голод и лишения, народ стремился к счастливому будущему, под названием «коммунизм», молодежь жаждала знаний и уезжала в большие города поступать в институты, чтобы получить высшее образование, так как все пути в это самое «светлое будущее» ей были открыты.

Прохор, получив аттестат о среднем образовании, тоже поехал на поезде в Свердловск поступать учиться на инженера. Вернее, поехали те, кто попал внутрь вагонов и купили билеты. Прохор в их число не попал. Денег на проезд у него не было, так что, как все безбилетники, он влез на крышу вагона и, держась за круглую трубу, из которой валили клубы черного дыма, с радостно бьющимся сердцем, помчался навстречу своей судьбе.

В кабинете, на двери которого висела табличка « Секретарь комсомольской организации», за столом сидела девушка. Она горестно уронила личико в свои ладони, в глазах стояли слезы. Да и как ей не расстраиваться, если любимый сегодня опять не может встретиться с ней? На прошлой неделе встреч не получилось, теперь вот снова… Занят он! Конечно, он человек занятой, занимает такой пост, устает, не молод уже, но у них такая любовь!!! Такая любовь! Ради нее, он разведется с женой, все равно он ее давно не любит, живет только ради детей. И тогда, они поженятся!

Эта мысль приятной истомой разлилась по животу, где-то в нижней его части, сорвав с губ легкий стон, вызвала желание потянуться всем телом, всем молодым, горячим телом, вспоминая его объятья, его руки, его страстные обещания.

В кабинете она была одна, что дало ей возможность предаться воспоминаниям.

Они встретились, когда ей было всего 17 лет. Это было, как в книге, или, нет, как в сказке. Зима, вьюга, мороз. Она идет домой, кутаясь в теплую шаль, которую дала ей бабушка. Из-за воя ветра, жуткого снегопада, она не заметила машину, когда переходила дорогу. Очнулась она в крепких мужских объятьях на заднем сидении автомобиля. Первое, что она увидела – его глаза. В них было столько сопереживания, беспокойства, волнения.

– Слава богу! Очнулась! – Произнес мужчина. – Как тебя зовут, красавица? – Его голос очаровал ее. Низкий, хрипловатый, и, в то же время заботливый и нежный. Отец никогда так с ней не разговаривал.

– Соня. – Тихо ответила она.

– Соня. – Повторил он и счастливо засмеялся. – Что-нибудь болит у тебя, Сонечка?

– Ага, руку больно. Вы ее сильно сжимаете.

– Ой, прости, прости.– Он с улыбкой ослабил объятие. – Ты помнишь, что мы тебя сбили на дороге?

– Нет!

– Как я испугался! Ну, видимо, просто толкнули, шофер успел затормозить. Вот, в больницу тебя везем. А у тебя точно ничего не болит?

– Точно.

– Так, может, мы не в больницу, а… ко мне? – Неожиданно предложил он.

Соня смотрела на него снизу вверх и не могла насмотреться. Ему было за 30. Взрослый человек. Красивая меховая шапка, сразу видно, дорогая. Черное пальто с каракулевым воротником и белый теплый шарф. Лицо его Соня даже не рассмотрела, она глядела ему в глаза. И ей было так хорошо, так тепло, так не хотелось расставаться с этим солидным незнакомцем, что она ответила:

– Хорошо, поедемте к вам.

Вадим Петрович оказался главным инженером одного из эвакуируемых в Нижний Тагил заводов. В самые короткие сроки партия велела наладить производство на далеком Урале. И Вадим Петрович, перевезя семью в Свердловск, вот уже три месяца как жил в Тагиле.

– Проходи, раздевайся. – Сказал он Соне, когда они вошли в его комнату.

– Антонина Ивановна! Дайте нам поесть! – Крикнул он в приоткрытую дверь. И снова плотно ее закрыл.

– Ну, Соня, рассказывай, кто ты, откуда, кто твои родители? – Его взгляд цепко оглядывал смущенную девушку, одетую бедно, во все старенькое, но опрятную и чистенькую.

Соня решила не говорить ему ничего о своей семье.

– Зачем ему знать? – Решила она.

– Мама у меня умерла. Давно уже, я ее не помню. Я у бабушки живу.

Ее рассказ прервало появление Антонины Ивановны с подносом, на котором находились такие деликатесы, о которых Соня даже никогда не слышала.

– Что это? – Она удивленно показала на тарелку, где красиво были уложены истекающие соком красные ломтики какого-то неизвестного плода, то ли овоща, то ли фрукта.

– Это помидоры, Сонечка! Ты, что, никогда не пробовала помидор? – Засмеялся Вадим Петрович.

– Нет. У нас на рынке их до войны продавали, только покупать никто не стал, побоялись.

Они сели ужинать. Вадим Петрович много рассказывал о работе, о своей жизни, он постоянно шутил. Соне было весело с ним, она покушала, в комнате было натоплено, ее стало клонить ко сну. Казалось вполне естественным, что они оказались в одной постели.

Утром Вадим Петрович засобирался на работу.

– Ты, Соня, домой пойдешь? – Спросил он.

– Нет! – Ужаснулась она, вспомнив про тетю и бабушку. – Нет! Мне домой никак нельзя!

– Оставайся тогда. – Он удивленно пожал плечами. – Только я поздно приду.

– Ничего, я буду вас ждать.

С тех пор прошло пять лет. Вадим Петрович забрал Соню с собой в Свердловск, устроил ее в профтехучилище, выхлопотал ей комнату.

– Иди в комсомол, по комсомольской линии можно многого добиться!

И она пошла. Быстро научилась громко и пафосно произносить красивые, правильные фразы о партии, о Ленине, о коммунизме, ее заметили, выдвинули. Потом еще выдвинули… Так Соня оказалась главой институтского комсомола. Радость от головокружительной карьеры омрачали отношения с Вадимом. Когда они познакомились, он много ей рассказывал о своей жизни, умолчал только о том, что он женат и у него есть дети. Наивная Соня думала, что они поженятся, но он все тянул, тянул. Наконец, выяснилось, что он имеет семью. Соня была возмущена, они сильно поругались, чуть не расстались тогда, но Вадим Петрович уговорил Соню подождать немного, обещая развестись и, конечно, жениться на ней. Соня поверила и ждала. Но время шло, а любимый все откладывал выяснение отношений с супругой, объясняя это то простудой младшего сына, то нежным возрастом старшей дочери, то просто тем, что пока не время. Соне надоело ждать.

– Как ты можешь жить с нелюбимой женщиной, когда есть я – любящая, молодая, красивая? – Требовала решения проблемы Соня. – Она же тебя не понимает! Она тебя не ценит! Вы совершенно разные люди! – Аргументировано заявляла юная любовница.

Каждое свидание Соня донимала Вадима вопросом «когда?», наивно полагая, что он, так же, как и она, стремится слиться с ней в тихой радости семейных будней. Вадим и сам был не рад, что наобещал Соне лишнего, но что не скажешь, когда влюблен, а любимая так молода и наивна и верит каждому твоему слову? Но, со временем, он устал от скандалов со своей любовницей, уходить из семьи и начинать все заново он, конечно, не собирался, поэтому он стал избегать встреч, а, следовательно, выяснений отношений с Соней.

Как-то утром Соня в прекрасном настроении шла на работу. Жила она недалеко от института и всегда ходила пешком одной и той же дорогой. Проходя по небольшому парку, она увидела на скамейке ярко одетую женщину. Юбки с оборками, блестящие украшения, сверкающие на солнце.

– Цыганка. – Поняла Соня. И поспешила мимо.

Но цыганка успела вцепиться Соне в руку.

– Эй, красавица! Дай, погадаю! Позолоти ручку!

Соня брезгливо морщилась и пыталась вырваться из цепких рук женщины.

– Не надо мне гадать! Я и так все знаю! Отстань от меня!

– Ну, я так тебе скажу: не будешь ты счастлива никогда! Никогда ни семьи у тебя не будет, ни детей!

– Это почему?

Соня остановилась, пораженная словами цыганки.

Как раз сегодня Вадим придет вечером к ней, свидание у них. И, наверное, они поговорят о его разводе и их свадьбе… Соня уверена, что сегодня все решится. Или на днях.

– Ничего у тебя не будет! – Как змея шипела цыганка. – Ты сама во всем виновата! – В ушах Сони еще долго раздавался зловещий шепот вещуньи, он удалялся, словно растворялся вдалеке, исчезал…

– Девушка, вам плохо? – Услышала она чей-то голос.

– Нет, нет, спасибо. Немного голова закружилась.

Соня села на скамейку, где только что сидела страшная цыганка.

– Где она? Куда делась? – Соня крутила головой, – исчезла, словно растаяла!

Расстроенная, с испорченным настроением она пошла дальше.

Голос цыганки еще долго звучал в ее ушах. Соня никогда не думала о тех своих словах, которые она бросила умирающему отцу в порыве ненависти. Она считала себя вправе ненавидеть отца за то страшное преступление, которое он совершил. И то, что она прокляла его, по убеждению Сони, не является чем-то уж таким ужасным! Слова и есть слова. Она вспомнила испуганный голос Анны, что так говорить нельзя. Но Соня старалась не думать об этом дне, забыть как дурной сон. И это ей удавалось, пока она не встретила цыганку.

– И чего она тут делает? Что ко мне привязалась? – Недоумевала Соня.

Вадим вечером не пришел.

– Извини, не смог. На работе аврал. – Объяснил он ей на следующий день.

Влюбленная девушка чувствовала охлаждение со стороны Вадима.

– Как же так? – Расстраивалась она. – Он, что, передумал, что ли? – Слезы обиды стояли в глазах.

Ее взгляд, только что рисующий милую семейную идиллию, видел теперь проступающую картину с крахом мечты и будущих возможностей.

Потребовав от Вадима встречи и конкретных объяснений, она услышала:

– Сонечка, ну пойми, как я разведусь с женой? Я же коммунист! Да меня сразу же с должности снимут за аморальное поведение! Партбилет отберут! Из квартиры выпишут! Куда я пойду? Кому я нужен буду?!?

– Мне! Мне ты будешь нужен! Пусть без должности, без работы! Я люблю тебя! Мы уедем к нам в Тагил! Знаешь, какая у нас там природа? Такая красота! Горы какие! А называются-то как смешно: Веселые! Бабушка сказывала, что их еще при Демидове так назвали.– Утешала его Соня.

– Веселые? Почему? Что вам там весело жить, что ли?

– Не знаю. Веселья мало было, но вот помню, когда в лес пойдешь, по грибы, или по ягоды, то на душе так хорошо становится, так радостно и легко, что сердечко так и прыгает, так и прыгает! А осенью как красиво в лесу! Заберешься повыше, залезешь на каменный истукан, видно далеко – далеко, ветер дует сильный, но не страшно, а под ногами и дальше, до самого горизонта – лес весь в золоте! Так на солнце и светится, так и переливается! И такая тебя любовь распирает, что даже жить не хочется.

– Почему же не хочется?

– Не знаю, наверно, потому что ты понимаешь, что такую красоту увидел, что лучше и красивее этого нет на свете ничего, и никогда уж не будет, стало быть, и жить-то, зачем дальше?

– Ты, Соня, просто по дому скучаешь. Возвращайся туда, в свои горы. А мой дом здесь, дети здесь, работа тоже здесь.

– Неужели ты меня совсем не любишь? – Слезы капали на белую блузку с комсомольским значком.

– Почему же? Люблю. Но пойми, нам лучше все оставить, как есть. Нам надо расстаться.

Это было их последнее свидание. Всю ночь Соня прострадала, проплакала, повторяя, как заклинание:

– Если бы его жены не было, мы бы поженились и были счастливы!

Затем, в воспаленном мозгу зашевелилась мысль:

– А как бы ее не было?

И она сама себе ответила:

– Ну, умерла бы она, например. Умирают же люди.

– Так она же здоровая, умирать не собирается. – Оппонировал

ей то ли черт, то ли дьявол.

Соня снова заплакала.

– Твоему горю можно помочь. – Продолжал нашептывать вкрадчивый голос.

– Как?!?

– Ты сама сказала, что люди умирают…

– Как это? – Насторожилась Соня, продолжая странный диалог сама с собой.

– А если к бабке какой сходить? Порчу навести? Помню, Дуня говорила, что в лесу, выше от монастыря, ведьма жила. Может, до сих пор она живая?

Всю следующую неделю Вадим не отвечал на Сонины звонки. Это укрепило ее в решении найти ту самую ведьму, вдруг, она поможет вернуть Вадима?

Соня сидела в своем кабинете и печально смотрела в окно. Сентябрь. В институте уже начались занятия. Ряды комсомольской организации пополнились новыми студентами. Соня равнодушно перевела взгляд на лежащие перед ней списки первокурсников, вздохнула и опять повернулась к окну.

Как все-таки красиво осенью на Урале! Даже в городе красиво! Липы, правда, стоят уже почти голые, зато рябины поражают своим великолепием: их пурпурный наряд далеко виден, белоствольные березы все в золоте, а величественные лиственницы горят в лучах осеннего солнца, как огонь.

– Домой хочу, в горы, в лес.– У Сони заныло сердце, когда она подумала о родных местах. – В лес, в горы… Там ведьма живет… Съездить, что ли, посмотреть, жива она или нет уж ее? Посмотрю только и все. Может, я ее и не найду вовсе!

– Сонька! Ты тут? Одна? – Просунула голову в приоткрытую дверь Зоя, ее подруга, работающая на кафедре.

– Одна. Заходи.

– Ты что такая? Что случилась? Опять твой Вадим скрывается? Да наплюй на него! Что, свет на нем клином, что ли, сошелся? Вон, посмотри, сколько парней новых к нам поступило! – Затараторила Зоя. – Я тут с одним познакомилась! Такой парень! Такой парень!!! Красивый, умный, спортсмен, в самодеятельности участвует!

– Комсомолец? – Скорее из вежливости поинтересовалась Соня.

– Конечно! Давай в списках поищем!

– Фамилия-то как?

– Чернов.

– Чернов? Надо же, как у меня…

Соня перелистывала листы, ища букву «ч».

– Вот, «ч». Чернов… – Соня замолчала, не веря своим глазам.

– Ну, что? Нашла?

Соня перечитывала запись на листе.

– Не может быть! Чернов Прохор Александрович…

– Сонька, что молчишь? Нашла своего однофамильца?

– Да, Зоя. Вот он. Что, правда, он так хорош?

– Ага. Я никогда таких ребят не видела, никогда.

– Ты, что, влюбилась?

– Не знаю. – Засмущалась Зоя.

– Слушай, покажи мне его!

– Зачем?

– Хочу просто глянуть, правду ли ты говоришь.

– Пошли, скоро у него пара закончится!

И Зоя потащила подругу вверх по лестнице. Как раз тишину коридора взорвал резкий звонок, извещавший о начале перемены.

– Смотри, он должен выйти из-за этой двери.

Девушки зашли чуть за угол и напряженно вглядывались в выходящих из аудитории студентов.

– Соня? – Вдруг послышался мужской голос у самого уха.

Соня резко повернулась.

– Сонька! Сонька!!! – Молодой человек, крепко сжав девушку в объятьях, кружил ее по коридору. Его лицо с сияющими от радости глазами было так близко!

Соня смотрела на него и думала:

– Да, это Прошка. Как вырос, возмужал! Я видела его совсем мальчишкой, а теперь вон какой! Высоченный, статный, как отец, а лицом в мать пошел – в Анну, такой же красивый.

По стенам жались первокурсники, боясь помешать бурной встрече. Они с любопытством поглядывали на необычную пару.

– Прохор, ты меня поставь на место. Хватит уже. – Тихо попросила она.

– Ты почему не писала?!? Почему не приезжала?!? Мать по тебе столько слез пролила! Мы ведь думали, что тебя и в живых-то нет. Сонька! – Он снова притянул ее к себе.

– Пойдем, Проша, ко мне в кабинет, поговорим. Зоя, пойдем и ты с нами. – Вспомнила она о влюбленной подруге.

Когда шум перемены остался за дверью кабинета, Соня сказала:

– Знакомься, Зоя, мой брат, Прохор. – Заметив непонимание в глазах Зои, она добавила, – брат по отцу. Матери у нас разные. Расскажи Проша, как ты живешь, как дела вообще?

– Живем все там же, в нашем доме. – Прохор не заметил, как дернулось Сонино лицо при этих словах. – Правда, на первом этаже теперь живут подселенцы, откуда-то с Крыма. Ничего, хорошие люди, только шумные очень. А так все нормально. Вот, в институт поступил! А ты, что, здесь работаешь? Ух, ты! Секретарь комсомольской организации! Ух, ты!! Соня, как я рад, что нашел тебя! Маму обрадую в субботу, домой поеду. Поедем вместе? Соня, поехали! Столько радости будет!

Но в голове Сони уже созрел план:

– Да, пожалуй, в субботу тоже поеду в Тагил, доберусь до монастыря и пойду вверх по речке. А там, будь, что будет!.. – Решила Соня. И сказала: – Хорошо, Прохор, поедем.

Договорившись о встрече, они расстались. Студент помчался на лекции, а Соня осталась с подругой в кабинете.

– Соня, Сонь, это что сейчас было?

– Я ведь тебе сказала, это мой брат.

– Почему ты никогда о нем не говорила мне? Вы совсем не похожи. Ты – невысокая, черноволосая, а он… – Зоя мечтательно прикрыла глаза, представляя перед собой красавца Прохора.

– Я – в мать, а он – в отца. Зоя, не все так просто в нашей семье. Отец умер давно, а матери у нас разные, о чем тут говорить? Я у бабушки жила, его редко видела…

Соня задумалась, ей почему-то вспомнилось детство. Она увидела во дворе дома маленького голубоглазого карапуза, которому так хотелось поиграть со старшими братьями и сестрой, и про грубость Павла и Никиты, прогоняющих мальчонку, про его слезы, и непонимание такого поведения старших братьев. Ей всегда было жаль Прошку, она старалась утешить его, как могла. Но, узнав о предательстве отца, она поняла, почему ее братья не любили младшего брата. Они видели в нем напоминание о насильственной смерти своей матери.

– Соня, ты что? Плачешь? – Удивилась Зоя, заметив слезы в глазах подруги.

– Да, нет, Зоя, все нормально.

– Ага, вижу я, как нормально! Опять своего Вадима вспомнила?

В субботу после лекций, Соня встретилась с Прохором.

– Пойдем быстрее, нам еще билеты на поезд купить надо! – Торопилась Соня.

– Билеты? Зачем? Я без билета всегда езжу. – Растерялся Прохор. – У меня на билет и денег-то нет.

– Как без билета? А, если кондуктор поймает?

– Кондуктор по крыше поезда не ходит! – Засмеялся молодой человек.

Так они и ехали – она в вагоне с билетом, он – на крыше зайцем. Всю дорогу Соня размышляла над своей жизнью. Детство, юность, побег с Вадимом в Свердловск, его вранье про женитьбу, его равнодушие последние недели…

– Только бы ту бабку в лесу найти! Чтобы она его ко мне приворожила, чтобы он снова меня полюбил, вернулся, женился, чтобы мы опять были счастливы… – Твердила, как заклинание Соня.

Она решила заночевать у Анны. Если пойти к тете Дуне, ее там замучают вопросами, а она хочет побыть в тишине, все обдумать, решить. Лучше к ним завтра зайти, перед отъездом.

Всю дорогу от станции до дома, Прохор возбужденно что-то рассказывал, подскакивал от избытка эмоций, как молодой козлик, смеялся от радости, предчувствуя, как обрадуется мама, увидев, кого он привел домой. Долгая дорога от станции до дома позволила Соне собраться с мыслями, наметить план действий. Прохора она совсем не слушала, отвечала невпопад. А думала о своем:

– Встану пораньше и поеду к монастырю. А там вдоль речки – вверх по течению.

Дальше никаких планов она не строила, полагаясь на судьбу.

Когда они подошли к дому, Прохор сказал:

– Соня, давай, я зайду первым, мать подготовлю, а то как бы она от радости… Ну, сама понимаешь… Сердечко у нее что-то стало барахлить.

– Хорошо, иди. Я потом, позовешь.

Прохор скрылся за дверью. С улицы Соня слышала его громкие шаги, как он несся по деревянной лестнице вверх. Она приоткрыла дверь, чтобы послушать, как отнесется Анна к ее приезду. Деликатная подготовка матери заняла у Прохора две секунды:

– Мама! – Заорал он на всю силу легких. – Мама!! Ты только не волнуйся!! Соня приехала!!!

Соня стала подниматься по лестнице. Наверху было тихо. Наконец, она увидела Анну, выходящую ей навстречу из комнаты. Анна шла медленно, теребя кончики белого платка, повязанного на голову. В глазах стояли слезы.