Текст книги "О культуре и не только"

«Тангейзер»: не диагноз, а симптом

09.04.2015

ЗА МИНУВШИЕ две-три недели Отечество наше пережило культурную революцию. Странное слово «Тангейзер» сотрясает страну от Калининграда до Владивостока с эпицентром в Новосибирске. Фамилию Вагнер усвоили даже те, кому раньше за глаза хватало Меладзе. Фраза из новостных программ: «И об опере» – действует, как боевой клич, собирая народ к экранам. Известный прежде узким кругам режиссер Кулябин по плотности упоминаний в СМИ не уступает Коломойскому.

Я принимала участие в целом ряде заседаний, советов и ток-шоу, посвященных новосибирскому «Тангейзеру», а потом одумалась и завязала. «Спасибо, нет», – отвечаю теперь на звонки. Раздаваться они будут наверняка еще долго: не умея создавать события, журналисты упиваются всяким скандальчиком, как дворняга любимой костью.

Почему завязала? Жалко времени на игру в притворяшки, где по нарастающей (и, увы, со всех сторон) идет приумножение разнообразных лукавств. Самое малоприятное в истории с «Тангейзером» – все всё понимают, однако и сами живут в системе допусков, и другим навязывают удобную мину.

Давайте делать вид, что у российского театра существуют какие-то свои особенные хвори, которые можно излечить локальными припарками. Главное – не обобщать. Потому что обобщение может вдруг вывести проблему на совершенно иной уровень, потревожить влиятельные мозоли.

Давайте верить, что «Тангейзер» – досадная случайность, уродливая диковина. Ведь если так, можно устраивать вокруг него искусствоведческие хороводы, до неразличимости замыливая суть вопроса.

Давайте примем за аксиому, будто Борис Мездрич – главный провокатор театральной России, новый «мистер Нет». Прочим – белым и пушистым – руководителям трупп за Бориса Михайловича просто неловко.

Давайте раз и навсегда приговорим, что против «Тангейзера» выступают охранители-мракобесы, способные только тащить и не пущать. По ночам им снятся реперткомы, Главлиты и цензурные уставы. Художник в их представлении – человек, вибрирующий перед начальственным кабинетом… Как легко и приятно бороться с такими оппонентами! Можно голосить а-ля торговка рыбой на одесском Привозе, допустимо нести ахинею типа: «Пусть православные граждане встретятся с театральными деятелями», «Если мне не нравится священник, я иду в другой храм». Путаница понятий, смешение белого с острым, душевная глухота прощаются, если визжишь ты за «свободу творчества».

Давайте прикинемся, будто талант режиссера определяется «Золотой маской» – это позволит произвести Тимофея Кулябина в мэтры. Кто-то в запале даже сравнил его с Бродским: оба, мол, пострадали от государства. А что такого? Иосиф Александрович умер, ему все равно, а нам приятно.

Попробую напоследок разгрести завалы этих лживых допущений. Начнем с того, что «Тангейзер» – не экспонат кунсткамеры, но рядовое явление. Мездрич пострадал практически безвинно: в том смысле, что подобными – и даже куда более хулиганскими аттракционами – охотно пробавляются наши ведущие сцены. Однако там должности худруков и директоров занимают «юпитеры», а Мездрич – несмотря на опыт – все-таки застрял в категории «бык обыкновенный». То, что позволено более именитым коллегам, для него обернулось крахом карьеры. На эту несправедливость Мездрич и сам тонко намекнул в интервью: «История с «Тангейзером» – не частный случай. А вдруг завтра кому-то не понравится «Идеальный муж» у Табакова… Вот что тревожит». Так нарушитель на бюджетной иномарочке, зависая возле поста ДПС в ожидании протокола, подкалывает инспектора: «Ваша удача, товарищ постовой, что вы именно меня тормознули. Вон «мерин» с крутыми номерами пронесся – не меньше двухсот в час. Мог бы сбить и не заметить…»

Далее. Никаких уникальных диагнозов у отечественного театра нет. Новосибирский «Тангейзер» – один из многочисленных симптомов всеохватной болезни. Московский второклассник приносит из школы новогоднюю песенку: «Закрывай-ка глазки, ложись и спи, завтра будет новая PSP»; ведущие церемонии «Ника» издеваются над президентом страны – целый зал кинематографистов радостно подхихикивает; и так – куда ни ткни, везде намалеванный очаг на гнилой стене. А мы все притворяемся. Вот борьба за облико морале – запретили гей-пропаганду. Соответственно в сериале «Орлова и Александров» единственная фигура умолчания – личные пристрастия Эйзенштейна. Зато выставлять СССР как страну подлецов и доносчиков можно, насчет этого законы не писаны. Вот забота о народном здоровье – лучшие советские фильмы предваряются анонсом: «Содержит сцены курения». Табак опасен для здоровья, кто бы спорил. А попрание святынь – не опасно? Я сейчас не только о Православии говорю. Есть еще наша совместная история, держава, где родилось большинство нынешнего населения России, имена, к которым принято относиться если не с пиететом, то с осознанием масштаба.

Для недужного общества культура могла бы поработать доктором, однако сама оказалась на койке в карантинном боксе. Куда без страха заходят либо люди с выдающимся иммунитетом, либо те, кто по сути своей – инфекция и любой заразой принимаются, как родные.

Государственных, амбициозных задач деятелям культуры официально не предлагают. Никто не говорит: «Вы в ответе за нравственное состояние своих соотечественников, за психическое – а значит, во многом и за физическое – здоровье нации. Пишите, ставьте, снимайте, работайте ради человека. Каким он станет завтра, в огромной степени зависит от вас». Планку, долгое время валявшуюся на полу, наконец, установили – чуть выше плинтуса. «Э-эээээ… Не могли бы вы, занимаясь самовыражением, никого не оскорблять?» Какая там «волшебная сила искусства», «театр-храм», «сцена-кафедра» – все забыто. Уровень общения, словно с дефективными. Постарайтесь не напачкать – уже спасибо.

У театра есть только одна реальная специфика: долгие годы им никто не интересовался. Возможно, в силу низкой капитализации, отчасти – потому что театр, даже на самых крупных площадках, считается безнадежно камерным видом искусства. При этом забывается, что спектакль идет несколько сезонов, что воздействие живого искусства (или антиискусства) по силе сродни радиации, и вокруг многих постановок формируется мощное поле, которое притягивает не случайную, а вполне определенную публику. Скажем так: театральная аудитория значительно меньше, чем киношная, но она гораздо лучше организована.

Такой разлюли-малины, как на бюджетных подмостках – «а ты дай денег и отойди», те же кинематографисты отродясь не знали. Понятно, что первые попытки контроля со стороны государства воспринимаются как несовместимые с жизнью. Начинается массовый спектакль-агония «Изображая жертву». Приемка спектаклей приравнивается к цензуре, худсоветы – к расстрельным тройкам. Лично я убеждена, что худсоветы необходимы – это санитарно-гигиеническая норма. Причем именно на предпремьерной стадии. Одной лишь защиты проектов недостаточно: «Левиафан», например, успешно выдержал питчинг, получил финансирование, а различия между сценарием и результатом обнаружились только на экране.

При этом «охранители-мракобесы» не устают повторять, что надзором, отказами, штрафами проблемы отечественной культуры не решаются. Культура – совокупность того, что выпущено, а не того, что запрещено. Лучший метод борьбы с русофобским, циничным, агрессивным – вытеснение на обочину. Замещение глубоким, гуманистичным, доброкачественным, своим. Поиск талантов, социальный лифт, конкурсы в масштабах страны, госзаказ. Государство нуждается не в подобострастных вылизывателях общих мест, а в неудобных, порой колючих, но искренних самородках. Нужен Шукшин с его кредо: «Форма – она и есть форма: можно отлить золотую штуку, а можно – в ней же – остудить холодец… Произведение искусства – это когда что-то случилось, в стране, с человеком, в твоей судьбе».

Все – и в первую очередь защитники «Тангейзера» – прекрасно понимают, что режиссерски этот продукт банален, вторичен. Более того, для специалиста (хоть либеральных, хоть консервативных взглядов) очевидно, что исчезновение в стране профессиональных оперных постановщиков и хореографов и полная их замена режиссерами драмы – бред. Балет и оперу оккупировали люди, не сразу научившиеся отличать первое от второго. Подобная путаница была свойственна и Глебу Жеглову, однако он посещал Большой театр с иными целями. Не рвался ставить «Героя нашего времени». Феномен, возникший как экзотика, сегодня превратился в мейнстрим.

Я по-прежнему убеждена, что основная вина в скандале с «Тангейзером» лежит на театральном сообществе, и прежде всего – на лидере СТД. Вместо поощрения молодого «тангейзермена» и охраны цеховой неприкосновенности (наши всегда правы, потому что они – наши) стоило призвать оппонирующие стороны к диалогу, выступить миротворцем. Народный артист России и митрополит – достойные собеседники. За такими поисками взаимопонимания могла бы уважительно следить вся страна. Кстати, «тангейзергейт» попутно выявил коммуникативный изъян: несмотря на огромное количество государственных и общественных площадок, ни одна из них, как выяснилось, не пригодна для конструктивной беседы. Негде собраться, чтобы не на публику, не под запись, а по-домашнему, за чаем с баранками найти разумный компромисс.

Да, список в поддержку «Тангейзера» по ряду фамилий совпадает с защитниками «пусек». Однако постер с распятием на женских гениталиях, верю, не может понравиться ни Александру Калягину, ни Евгению Миронову, ни Галине Борисовне Волчек… Снова: все всё понимают, однако делают вид. Пока притворство не перестанет быть главным жанром в искусстве, будут продолжаться митинги, казачьи пикеты, срывы спектаклей и выставок – ибо других способов скорректировать безудержную фантазию творцов у общества нет.

Свиная голова на ступенях МХТ равноценна «Идеальному мужу» на его сцене. Хорошо бы в нашей жизни однажды не нашлось места ни тому, ни другому.

О пользе сытости

14.05.2015

ОБЕЩАЮ накормить страну – вкусно, качественно и доступно, – заявил новый министр сельского хозяйства, в недавнем прошлом – губернатор Краснодарского края Александр Ткачев.

Бог весть, сдержит ли слово, но сам факт столь конкретного, я бы сказала – слюноотделительного посула вдохновляет. Предлагаю перенести это деловое и ясное целеполагание в область культуры. Наша задача – накормить народ. Досыта. От пуза. Чтобы не хватало только птичьего молока – того, которое без кавычек.

Лопайте, товарищи. Трескайте, дамы и господа. Насыщайтесь. Все экологически чистое, без вредных примесей, с грядки, с дерева, с пылу, с жару.

Настаиваю: российской культуре нужна своя Продовольственная программа. Мечтаю о временах, когда наши арт-«прилавки» начнут ломиться от аппетитной снеди – чтобы глаз разбегался. Сплю и вижу молочные реки тонкого психологического реализма в кисельных берегах оригинальных художественных решений. Хочу, чтобы бутафорская роскошь «Кубанских казаков» обрела сочную мякоть и хрустящую свежесть прежде всего в нашей культуре.

Среди патриотов-аскетов стало модно адресовать согражданам упрек: вы, мол, слишком много кушаете. В смысле – зажрались. Тенденция к затягиванию поясов коснулась уже и культурной сферы: одно запретить, другое заморозить, третье объявить ядовитым, фарш попытаться провернуть назад.

Но – чем рвать последний кусок изо рта у дистрофика, может, лучше накрыть раблезиански обильный стол? Поменьше ограничений, побогаче меню. Дело, конечно, хлопотное, зато и окупится общенациональная трапеза сторицей. Обернется здоровьем и моральным, и физическим.

В диету как средство от бескормицы – не верю. Духовное голодание – не считаю лечебным категорически. Убеждена: мы имеем дело с давно и безнадежно постящимися людьми. Не забывайте: те, кто любит покричать о сталинском голодоморе, за последние двадцать пять лет устроили стране свой изощренный голодомор – культурный. Раздельное (с народом, с традициями, с совестью) питание для «креаклов» и ларечный ассортимент – чипсы под газировку – для «быдла».

Кажущееся изобилие обманчиво: это пустая еда, от которой личность не растет, а только зашлаковывается. Одноразовые книги, фильмы, спектакли вызывают изжогу и мутноту. «Вроде 60 каналов в телевизоре, а посмотреть нечего», – день за днем привычно изумляются наши оголодавшие соотечественники.

Громкие премьеры напоминают картошку фри: пока горячая, есть можно, назавтра от сальных останков – рвотный спазм. Вот уже четверть века необходимые витамины, микроэлементы, аминокислоты, белок для поддержания мышцы патриотизма и сложные углеводы нестыдных развлечений мы получаем в основном из советских припасов. Которые язык не повернется назвать консервами.

Пользуясь гастрономической безграмотностью новых поколений, продюсеры меняют шеф-поваров на кухарок, рецепты Молоховец – на общепитовский эрзац, приучают творцов крошить в оливье любительскую колбасу. Эта порочная практика захватила даже те заведения, где три мишленовские звезды держались веками. Я тут отведала премьеру «Восемь любящих женщин» в Малом театре. С тоской глядя на сцену, вспоминала уже не актуальное – из Власа Дорошевича: «Что бы там ни было, но лучше, чем в Малом театре, все-таки в России не играют нигде». И поражалась, как возможно на столь прославленной кухне приготовить такое антрепризное варево, такой откровенный «доширак». Публика искренне аплодирует – ибо слаще морковки давно ничего не едала. Тем более, что на фоне «Гоголь-центра» убогие «Восемь женщин» – нектар и амброзия. Правда, выходя из зала, обсуждают любые темы, кроме спектакля – нечему усваиваться, прошел насквозь…

Культурное недоедание привело страну к рахиту, чахотке, изменению гормонального фона.

Главный выход лично я вижу в резком увеличении разнообразия и качества отечественного культурного продукта. Как решается задача, поставленная министром Ткачевым? За счет поддержки родного производителя, предоставления ему преференций и льгот, поощрения фермерства. В культуре – то же самое.

Хватит дотировать тех, кто кормит народ помоями. Причем однотипными: скажем, вся «новая драма» и модная режиссура – это типичный сетевой фастфуд, не различающийся в Москве, Питере, Пскове, Новосибирске. Надо дать возможность пробиться новым новым – искать их по стране, задействуя в том числе местные отделения творческих союзов, проводить общероссийские конкурсы – не ради пиара членов жюри, а ради выявления нескоропортящихся талантов. Крепко связать молодых с мэтрами, которые, слава Богу, еще живы. Возродить значение школы, ученичества, долгого кропотливого труда. Вернуть молодым дарованиям чувство перспективы – прямой и обратной, жизни не только в сиюминутности, но в прошлом и в будущем. Тащить вперед и вверх непохожесть, неповторимость – вместо лакейского умения сделать «Точь-в-точь» или «Один в один». Скворец – милая птичка, но России сегодня необходимы соловьи.

Долой профанское сыроедение («художник так видит») и ханжеское вегетарианство («пусть не талантливо, зато нравственно»). Прочь диеты по идеологической группе крови. Отогнав от плиты профессиональных либералов, не подпускайте к ней профессиональных патриотов. Не позволяйте язвенникам составлять книгу «О вкусной и здоровой культуре»: лозунги малокалорийны. Жить надо не лозунгами, жить надо душой.

А душа, если ее разохотить, требует продолжения банкета. Растите гурманов, приучайте человека с малолетства к богатейшей национальной кухне, потом – к лучшим кухням мира. Кладите, не бойтесь, и соль, и перец. Даже пикантность уместна, если превращает блюдо в деликатес, а не в причину моральной язвы.

Воспитывайте вкус, он – лучшая защита организма от отравы. У человека с развитым вкусом выставки Гельмана, книжки Акунина, дизайн Лебедева полетят в мусоропровод, как просроченный йогурт. А вот два десятка песен Макаревича останутся – невзирая на раннюю деменцию автора.

В отличие от безудержного чревоугодничества, душеугодничество – то есть насыщение души – и полезно, и безгрешно. Вкусно должно быть жить на этом свете, господа. Представляю будущую – нажористую – культурную жизнь. Афиши трещат от спелости – мы уписываем за обе щеки, что не съедим, то понадкусываем. Естественно, начнутся капризы: это для нас недостаточно изящно, это не вполне самобытно. Мы забудем времена, когда лакомились мороженным «Левиафаном»: сытый голодного не разумеет. Нам снова позавидует Европа: какой балет, какие фильмы, какие голоса! Сам бы ел, да денег мало…

Уповаю, что вот-вот к 9 Мая, 12 июня, 18 марта появятся новые хиты – и не исчезнут ни через месяц, ни через год. Стыдно: одна какая-нибудь «Песня-75» покрывает все постсоветское песенное творчество, как бык овцу.

Здоровое духовное питание облегчает воспитание. Улучшает взаимопонимание – между гражданами разных возрастных и социальных слоев. Концентрирует внимание, усиливает желание, обеспечивает процветание.

А вот вопрос на перспективу – не превратятся ли лукулловы пиры в Демьянову уху, меня сейчас абсолютно не волнует. Будем снимать проблемы с шампура по мере их готовности. До культурного пресыщения России пока очень далеко.

Председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко: «Культура – огромный ресурс экономического и социального развития»

28.05.2015

МИНУВШИЙ ГОД стал, без преувеличения, прорывным для отечественной культуры. Впервые за долгое время мы начали обсуждать не только форму, но и содержание. Впервые после десятилетий стыдливого молчания заявили о неразрывной связи культуры и нравственности. О национальных корнях и долге художника перед своим народом. Общество, власть, значительная часть творческой интеллигенции сошлись на том, что культура – не корпоративная делянка, а дело государственной важности. Хотя 2014-й позади, работа продолжается. Активнейшее участие в ней по-прежнему принимает Валентина Матвиенко. Именно спикер Совета Федерации обратилась к Владимиру Путину с предложением провести в России Год культуры и после выхода соответствующего президентского указа возглавила оргкомитет по проведению Года.

Вопросы развития российской культуры по-прежнему находятся в круге неусыпного внимания Валентины Ивановны. Председатель верхней палаты российского парламента ответила на вопросы главного редактора газеты «Культура» Елены Ямпольской.

– Тематические годы в России проводились и прежде. Но о реальном общественном звучании впервые можно говорить лишь применительно к Году культуры. То, что скептики заранее прогнозировали как совокупность мероприятий для галочки, на поверку оказалось платформой для поиска смыслов. Люди спорили страстно, горячо. Вы прекрасно об этом знаете, поскольку сами находили время присутствовать на заседаниях и диспутах. Чем, на Ваш взгляд, объясняется этот феноменальный резонанс?

– На мой взгляд, просто время пришло. И мы благодарны президенту России В. В. Путину за то, что он сразу поддержал нашу инициативу. Год культуры в 2014-м, нынешний Год литературы – первый масштабный общенациональный смотр положения дел в этой сфере. Причем власть, общество, деятели культуры не просто окинули взором общее состояние и провели некую «инвентаризацию». Что меня очень радует, идут настоящие интеллектуальные атаки – с широким привлечением институтов гражданского общества, всех граждан страны, кому близка, дорога культура. А таких людей, как мы убедились, большинство.

Нам удалось поднять, всколыхнуть интерес к теме. Это факт, что прежде у федеральной власти, региональной, местной, у самих творцов были различные – хотя не скажу, что концептуально противоположные, – взгляды на положение дел в культуре, на то, что следует сделать в первую очередь. В результате совместной системной работы в течение года, диалога с обществом, дискуссий с участием средств массовой информации мы сейчас выработали общее понимание – что нужно стране, обществу в области культуры, каким они видят ее развитие. Принятые под занавес 2014 года «Основы государственной культурной политики» – это, по моему глубокому убеждению, документ общенационального согласия и стратегического значения.

Речь ни в коей мере не идет об «огосударствлении» культуры. Напротив: все последние годы шел непростой, но необходимый процесс выстраивания новой модели взаимодействия между государством и деятелями культуры. Я бы сказала, модели демократической, основанной на взаимном доверии государства и творцов, работников культуры. На мой взгляд, мы в этом направлении существенно продвинулись, и Год культуры это зафиксировал, утвердил, закрепил.

Как вы правильно отметили, важно то, что он не свелся к набору фестивалей, концертов, конференций. Его площадкой стали поселки, малые города, все наши регионы, все российские люди с их потребностями и запросами, а важнейшей составной частью – укрепление, развитие инфраструктуры культуры: библиотек и театров, музеев и сельских клубов. Совершенно очевидно, что у властей на местах разительно изменилось отношение к культурной сфере, и они уделяют ей сегодня гораздо больше внимания – это тоже прямой результат Года культуры.

Мы еще раз убедились: для российских граждан культура – не только форма проведения досуга, но и неотъемлемая часть их интеллектуальной, нравственной, духовной жизни. Это присуще многим странам и народам, но в нашем Отечестве культура всегда играла и продолжает играть особенно важную роль. Она формирует, сохраняет, укрепляет нашу национальную идентичность. В этом отношении культура выше и сильнее любой идеологии. Та может периодически меняться, а вот базовые ценности нашей культуры незыблемы.

Миссия культуры – сбережение национального кода, нашей исторической памяти. Я помню свое потрясение, когда впервые прочитала роман Чингиза Айтматова «И дольше века длится день…». Автор поднял тему манкуртов – людей, которые забыли свои исторические корни. Их уделом стало порабощение, исчезновение как нации. Не все тогда оценили глубочайший философский смысл, заложенный в романе. История подтвердила правоту писателя. Судьба стран и государств, не помнящих свою культуру, историю, всем нам известна.

Вот почему Россия проявила не просто дальновидность, а мудрость, взяв с начала 2000-х годов курс на активную поддержку культуры – поддержку материальную, финансовую, политическую, моральную. И то, что в нынешней непростой обстановке наша страна демонстрирует устойчивость, способность справляться с трудностями, – в очень большой степени результат проводимой культурной политики. Мы не допустили расшатывания системы ценностей, создававшейся в нашей стране на протяжении веков. Напротив, будем и впредь ее укреплять и развивать – как одно из ключевых условий сохранения общественно-политической стабильности, обеспечения безопасности страны. Утвержденные Указом президента РФ «Основы государственной культурной политики» – решающий шаг в этом направлении. Впервые в истории России культура обрела статус приоритетного направления деятельности государства.

– «Основы…» – главный, но не единственный документ из тех, которые отечественная культура уже обрела или получит в ближайшем будущем.

– «Основы государственной культурной политики» – это руководство к действию. Документ дает органам государственной власти, местного самоуправления, организациям и учреждениям четкие ориентиры, обеспечивает системный характер решения конкретных вопросов в сфере культуры. Один из таких вопросов – реализация государственной программы «Развитие культуры и туризма» на 2013–2020 годы. Совет Федерации следит за ходом ее выполнения. Думаю, на одном из заседаний палаты в рамках «правительственного часа» мы рассмотрим, как ведется эта работа. Вместе с тем уже очевидна потребность в разработке и принятии «Стратегии развития культуры в Российской Федерации» до 2025 года.

Много сделано и делается для развития правовой базы культуры. Назову принятые недавно закон «О меценатской деятельности» и новую редакцию закона «Об объектах культурного наследия народов Российской Федерации». Надеюсь, в этом году будет принят базовый закон «О культуре в Российской Федерации». Он остро необходим, поскольку действующий закон был принят еще в 1992-м, до Конституции РФ. За прошедшее время многое изменилось и в государственном устройстве страны, и в самой сфере культуры. Откровенно говоря, работа над законом затянулась. Но в итоге это оказалось даже к лучшему, так как дает возможность привести его в соответствие с «Основами государственной культурной политики». Наша палата поддержала инициативу Министерства культуры РФ о принятии базового закона в пакете с другими законопроектами, регулирующими такие отрасли культуры, как кинематография, театры, музеи.

В общем, есть все основания полагать, что уже в ближайшее время правовая база российской культуры обретет целостность. Это позволит решать вопросы функционирования и развития сферы на основе четких, понятных, единых для всех критериев. Для культуры, где вкусовые пристрастия и групповые предпочтения, что греха таить, традиционно играют большую роль, сведение субъективных моментов к минимуму очень важно.

– Помимо «Основ государственной культурной политики», в стране есть еще «Стратегия национальной безопасности РФ», «Основы государственной молодежной политики». Также, насколько я знаю, при активном участии Совета Федерации, готовится к внесению в правительство «Общенациональная стратегия развития воспитания». По большому счету, это документы, которые преследуют одни и те же цели. Скажем, борьба с наркоманией. Это одновременно вопрос и воспитания, и культуры, и, конечно, молодежная проблема, и, разумеется, фактор национальной безопасности. Как, на Ваш взгляд, сделать работу по воплощению этих документов комплексной?

– Сегодня уже все в нашей стране понимают, что культура, воспитание, образование – это огромный ресурс экономического и социального развития. Мы живем в мире, где успешность и конкурентоспособность того или иного государства определяется качеством человеческого капитала. Претендовать на лидерство может только такое государство, большинство граждан которого хорошо образованы, профессионально подготовлены, духовно и нравственно цельны, знают и чтят свою историю, свои традиции. У нас в стране существует абсолютно ясное понимание, что такой человеческий капитал и есть главная гарантия национальной безопасности. Все перечисленные вами документы создавались исходя из этого и являют собой результат серьезного синтеза согласований. Правительство России – тот центр, который координирует всю эту работу, обобщает ее, представляет Президенту Российской Федерации и контролирует исполнение принятых решений. Как видите, необходимость комплексной реализации стратегических документов осознается на самом высоком уровне.

– «Воспитание, культура, образование – это те сферы, которые существуют и должны существовать преимущественно на бюджетные средства. Здесь неуместна коммерциализация», – заявили Вы недавно. Но вот прозаический вопрос: а хватит ли у государства денег?

– Благодаря совместным усилиям федерального центра и регионов консолидированный бюджет в сфере культуры в 2014 году вырос на 100 млрд рублей. Общая сумма грантов и стипендий в области культуры превысила 5,5 млрд рублей. Рекорд! Деньги использованы эффективно.

И в 2015-м, несмотря на известные трудности, федеральная власть, регионы изыскали возможности финансирования культуры на уровне, обеспечивающем, как минимум, сохранение достигнутых рубежей. Возврата к практике остаточного финансирования не произошло и не произойдет. Появилось понимание, что не хлебом единым жив человек, что в России культура – больше, чем культура, и мы останемся единым народом, только сохраняя свои традиции и духовные ценности.

– Выступая на церемонии открытия Года литературы в Санкт-Петербурге, Вы призвали государство поддержать перевод на русский лучших книг, созданных на национальных языках Российской Федерации. Важнейшая задача, к сожалению, преданная забвению в постсоветские годы.

– Почему у нас такая великая культура? Почему она такая яркая, могучая, богатая? Потому что мы – многонациональная страна. Не знаю другого государства, где проживает столько этносов. Какие бы испытания на нашу долю ни выпадали, мы не потеряли ни одной – даже самой маленькой – народности, не утратили ни одной культуры. Народы России духовно обогащают, дополняют друг друга, и таким образом рождается великая культура, которой славится Россия во всем мире. Это никуда не исчезло.

Русский народ не претендует на культурную монополию в нашей стране. Государство создает необходимые условия для того, чтобы все народы имели возможность культурного развития. Никто не ущемлен в правах, в том числе в области культуры. Вот почему противопоставление русского и российского в принципе несостоятельно и политически опасно. Это почва, на которой произрастают региональный сепаратизм, ксенофобия, этнический и религиозный экстремизм. Проводимая нашим государством культурная политика борется с их проявлениями. Мы в полной мере отдаем себе отчет в том, что экстремизм сегодня – одна из самых больших угроз для безопасности России, да и для всего человечества. Исходя из этого, наша палата одобрила закон, ужесточающий наказание за публичные призывы к экстремизму, возбуждение ненависти и вражды. Включая аналогичные деяния в сфере культуры.

– «Нет ничего более пагубного для литературы, культуры, духовного развития общества, чем путь запретов», – написали Вы в своем блоге на официальном сайте Совета Федерации. Трудно не согласиться: ведь культура – это совокупность того, что выпущено, а не того, что запрещено. Однако сейчас, на мой взгляд, крайне остро стоит вопрос «импортозамещения» в области культуры. Дело даже не в засилье западного искусства, а в том, что многие деятели российской культуры являются носителями современного западного мировоззрения. Подчеркиваю – современного, ибо наследуют они, прямо скажем, не Шекспиру и Диккенсу. Доведенная до абсурда «толерантность», мультикультурализм, стирающий национальные особенности, цинизм и меркантильность – всему этому необходимо противопоставить доброкачественный, основанный на родных традициях культурный продукт.

– Да, я глубоко убеждена: любые ограничения – идеологические, правовые, административные – гибельны для культуры. Слава Богу, что нынешнему поколению творцов даже представить трудно – как это бывает, когда культура направляется сверху, командным способом, через директивы. Всегда искренне считала и сегодня считаю, что это тупиковый путь. Если художникам не хватает свободы самовыражения, то одни ударяются в официоз, другие уходят в так называемый андерграунд. Цензура сворачивает возможности развития культуры, деформирует ее – мы наблюдали это в Советском Союзе. Хотя, конечно, нельзя все огульно чернить, в СССР были огромные достижения в области культуры, великие произведения искусства, получившие признания не только на родине, но и за рубежом. В то же время сейчас дикими и непонятными кажутся публичные одергивания, осуждения таких выдающихся деятелей культуры, как Дмитрий Шостакович, Михаил Зощенко, Анна Ахматова, Борис Пастернак, Мстислав Ростропович, Галина Вишневская, Андрей Тарковский…