Текст книги "Пандемия любви. Том 2"

О, да как же я забыла – точно ангел!

– Какой ещё ангел?

– Ангел. Мой ангел. – Она сунула руку в карман и извлекла маленькую фигурку. Поставила на стол и замолчала.

– Что это? – спросила Алина.

– Это мой ангел, – тихо повторила Лиза. – Погоди, не всё сразу, сейчас расскажу. Я теперь тебе всё о себе расскажу, Алиночка. Ты никуда не спешишь сегодня?

– Абсолютно. Специально в субботу с дачи удрала, чтоб с тобой увидеться. Погода собачья, хорошо хоть сосед подбросил. Представляешь, я, балда, торт везла, но в машине у него забыла. Звонила тебе, звонила – домашний не отвечает, а мобильного не знаю, вот и решила – экспромтом.

– А, ну да, я же домашний отключила, – с огорчением кивнула Лиза. – И мобильный, кстати, тоже. Чтоб не звонил никто. Знаешь, на самом деле, ты меня вообще сегодня случайно здесь застала, командировка неожиданно отменилась, а больше ничего придумать не удалось.

– В смысле?

– А в том смысле, что такой уж день сегодня. Не простой. Седьмое июня. Ну, давай-давай, вспоминай уже… – улыбнулась Лиза одними губами.

– Так… седьмое ию… вау!!! – закричала вдруг Алина и, вскочив с места, бросилась обнимать Лизу.

Кончилось тем, что проревели они обе минут двадцать, то и дело обнимаясь, пересаживаясь со стула на стул и без конца сморкаясь в бумажные салфетки.

Лиза, в последний раз шмыгнув носом, поднялась со стула и, собрав мокрые салфетки, кинула их в мусорное ведро под раковиной.

– Вот теперь я тебе сейчас всё рассказывать буду… – сказала она, возвращаясь обратно, – а ты слушай, раз уж мне так несказанно повезло сегодня. Пошли в комнату, там удобней, заберёмся на диван и – как в детстве, помнишь?..

Алина кивнула, машинально пощупав пальцем распухшие веки.

– Помню, Лизик… ещё бы не помнить… Сейчас всё расскажешь, и будем думать. Ты теперь ничего не бойся, мы уже вдвоём.

Лиза непроизвольно вздрогнула и, коротко выдохнув, отвела глаза в сторону.

– Ты чего? – спросила Алина.

– В тот день тётя Люба сказала то же самое…

В результате в комнату они отправились не вскоре. Пока совсем не кончились салфетки, а в кухню не явился Лариосик с заспанной физиономией, удивлённо уставившись на гостью.

– Ой, какой чудесный… – распахнула глаза Алина. – Снежный барсик… обожаю таких!

– Знакомьтесь. Привет от Льюиса Керролла, – улыбнулась Лиза. – Алина, это Лариосик. Лариосик, это Алина.

– Точно. Алина в Зазеркалье.

Присев на корточки, гостья погладила кота по мягкой спинке.

– Будем дружить. Слушай, Лиз, а какая-нибудь жратва есть?

– Кажется, нет.

– Ну и ладно, – беспечно махнула рукой Алина. – Позже в кафе спустимся. Вон хоть в «Венский бар», что внизу. Или в «Седьмой континент» сгоняем, благо – напротив. Хорошо, что дождь кончился.

Лиза кивнула, соглашаясь. О еде она совершенно забыла и только сейчас спохватилась, что даже чаю гостье не предложила.

– Можно пока спагетти сварить, у меня кетчуп есть и сыр, – смущённо сказала она. – А вечером в бар сходим.

– Давай, – обрадовалась Алина, – а потом чаю напьёмся.

И девушки принялись готовить.

…Алина Коновалова (1) и Лиза Данилина были подругами до самого окончания школы. Лизина мама и тётя Алины вместе работали в университете, жили в одном подъезде и очень дружили. Бездетная Анастасия Германовна души не чаяла в племяннице, и Алина частенько бывала у тётки, оставаясь с ночёвкой, а то и проводила каникулы. Иногда они ездили в отпуск вместе с семьёй Лизы или гостили на даче у Коноваловых на Николиной Горе. Девочки были одногодками и росли в похожих семьях, поэтому имели схожие интересы и отлично понимали друг друга, делясь всем на свете и мечтая о будущем. Обе серьёзно увлекались литературой, вот только Лиза русской, а Алина английской, как и все женщины её семьи. В результате она уехала учиться в Лондон, а Лиза поступила в МГУ на филфак. Поначалу они переписывались довольно активно, потом несколько реже, а после Алина вышла замуж и закрутилась в новых заботах, а Лиза к тому времени, окончательно замкнувшись в себе, отвечать на письма почти перестала, лишь изредка передавая Алине приветы через тётку и узнавая новости, а когда той не стало, связь и вовсе прервалась. С тех пор прошло четыре года.

Алина и Лиза сидели на диване, тесно прижавшись, и молчали. За окном уже начало потихоньку смеркаться.

– Ну что, пойдём в бар или нет? – спросила Алина.

– Неохота что-то. Поздно уже, – вздохнула Лиза.

– А как же день рожденья? Обещала ведь.

– Нашла о чем печалиться. Я его уже много лет не отмечаю, так что нечего и начинать…

– Нет уж, – погрозила пальцем Алина, – опять принялась за старое? С завтрашнего дня начинаем новую жизнь, забыла? Сама же хотела. Так что я теперь не отступлюсь. Вместе же решили, значит, так тому и быть. И не вздумай теперь отказываться.

Лиза пожала плечами.

– Я и не отказываюсь. Просто сегодня уже не хочется, устала. А завтра посмотрим.

– И смотреть нечего, будем праздновать.

– Ладно, будем… – кивнула Лиза. – А знаешь, Алька, – сказала она, помолчав, – я книгу пишу…

Алина сейчас же придвинулась ближе.

– Да ты что? А что за книга? Покажешь?

– Покажу… наверное… только не сейчас. Я ещё никому не показывала… собраться с духом надо.

Это как раздеться на подиуме.

– Что за ерунда? – удивленно скривилась Алина. – Книги вообще-то для людей пишутся. Личный дневник, что ли?

Лиза неуверенно покачала головой.

– Нет… не дневник. Скорее всё-таки роман. Просто слишком уж всё это неформатно. Подобная стилистика нынче не особенно приветствуется. Что-то вроде модерна шестидесятых. Типа, как раньше в журнале «Англия» печатали, только не совсем так. Слишком много отвлечённых размышлений и отходов в сторону. Сюжет рваный и довольно противоречивый. Да это и романом не назовёшь. Так, книга судьбы. Собственно, я сейчас уже третью часть пишу…

– Как интересно, – мечтательно протянула Алина. – Знаешь, а я почему-то всегда была уверена, что ты книги писать будешь. С самого детства. Я всегда именно это себе и представляла, когда о нашем будущем думала.

– Надо же, – удивилась Лиза, – А я вот как раз не думала. Ни сначала, ни потом, когда уже одна осталась. Ну а позже втянулась так сильно, что теперь без этого и жизни не представляю. Вот именно с книги у меня сегодня всё и началось. Когда мне ангел на голову упал. Потом часы ударили. И тут меня словно холодной водой окатило. Я вдруг поняла, что счастлива, представляешь? Это настолько странное ощущение… я уже и забыла, что такое бывает. Как будто после тяжёлой болезни первый раз на улицу вышла. За окном гроза, дождь хлещет, а я стою посреди комнаты и вдруг понимаю, что, оказывается, счастлива. Разве такое возможно?

Алина ненадолго задумалась, словно перебирая в голове собственные воспоминания.

– Наверное, возможно, Лизик… – сказала она наконец, – ничего случайного не бывает, я в такие мистические штуки очень верю. Они всей нашей жизнью управляют.

Лиза согласно кивнула.

– Понимаешь, книга-то про ангела. Я тебе потом всё расскажу. И на флешку скину, а лучше прямо на твою почту. Вот я и решила, что с сегодняшнего дня какой-то новый отсчёт начинается. И что надо срочно всё изменить. Всё начать с самого начала. И вот именно в ту минуту, когда я стояла перед зеркалом и говорила себе эти слова, раздался звонок в дверь, и появилась ты. Я чуть в обморок не грохнулась, не знаю, как на ногах устояла.

– Обалдеть, Лиз, – покачала головой Алина. – Чудеса просто. Вот теперь я точно уверена, что все наши беды на этом и закончатся. Особенно твои. Главное сейчас – правильно определиться, как дальше действовать.

Лиза слегка поёжилась.

– Ну, ты уж так не торопись, конечно. Но, знаешь, первый шаг мне, кажется, понятен. Я хочу уволиться.

– Как, прямо сразу? Не найдя ничего взамен?

– Да. Иначе не получится ничего изменить. Посижу дома, подумаю, а там видно будет. Я чувствую, что так надо.

– Ну ладно, тогда увольняйся, – пожала плечами Алина. – Тебе виднее, перечить не хочу. Тут лучше положиться на интуицию. Только вот… жить-то на что?

– Придумаю, – махнула рукой Лиза. – Мне особенно много не надо. Например, бабушкин обеденный сервиз продам, кузнецовский, на двенадцать персон. Он огромный, столько места занимает, я им не пользуюсь никогда, даже жалко, что просто так валяется. Сейчас среди коллекционеров русский антиквариат ценится намного выше европейского. Пусть лучше кого-то радует, чем без дела в шкафу пылиться. А он дорогой, мне надолго хватит.

– Точно, надо попробовать, – оживилась Алина. – На Фрунзенской, рядом с квартирой брата, антикварный магазин есть, у него там директор знакомый, пациент его бывший, какую-то сложную операцию ему делал. Так тот теперь для Влада (2) на всё готов, а у него связи и всё такое. Завтра же разведаю. Уверена, он это дело быстро уладит.

Лиза тут же уселась на диване по-турецки, подсунув под спину подушку.

– Спасибо тебе, вот это здорово, тогда сразу всё проще станет.

– В конце концов, ты совершенно права, – кивнула Алина. – В жизни действительно надо что-то менять, и прежде всего следует начинать с себя. Наверное, очень неправильно, что мы не хотим встречаться ни с какими мужчинами. Это глупо и недальновидно. Вот ты, например, почему не хочешь?

– Не знаю, – честно сказала Лиза. – Я встречалась. Сначала с бывшим однокурсником, два года, но потом… в общем, в связи с некоторыми событиями, я предпочла с ним расстаться… и, откровенно говоря, ни разу об этом не пожалела.

Алина хмуро поёжилась и, тоже скрестив ноги, уселась на диване напротив подруги.

– Это говорит о том, что ты его просто не любила.

– Да, это правда. Не любила. Да и он, наверное, тоже… И так было явно лучше для нас обоих. По крайней мере, никто не страдал, – сказала Лиза, которой вовсе не хотелось говорить на эту тему, ей хватало и собственных размышлений по части одиноких вечеров и бесконечных игр в прятки с самой собой по выходным и праздникам.

– А потом что?

Лиза нахмурилась и ответила не сразу. Ей не очень хотелось развивать эту тему, поэтому ответила довольно расплывчато.

– Ну а потом, – сказала она, – я еще пару раз попыталась… правда, довольно поверхностно, особенно не заглубляясь… но как-то быстро поняла, что это совсем не то, что мне надо… в общем, я уже почти три года вовсе не пытаюсь…

Алина снова откинулась на подушки и потянула на себя плед.

– Они что, плохо к тебе относились? – спросила она после долгого молчания.

Лиза отрицательно покачала головой.

– Да нет же, Алин, дело совсем не в этом, я бы с такими и встречаться не стала. Как раз наоборот. Просто я сочла нечестным морочить им голову, не имея возможности ничего предложить взамен. Я их обоих не любила, понимаешь? Поэтому предпочла расстаться. Так гораздо честнее.

– Чёрт знает что такое, – нахмурилась Алина. – Это абсолютно ненормально. И до тех пор, пока мы не переломим ситуацию, ничего не изменится, как бы мы ни старались.

Лиза рассеяно покивала, соглашаясь.

– Возможно. Но, знаешь, мне, если честно, даже начинать не хочется. Копаться в себе, привыкать к кому-то, перестраиваться и, в результате, снова приходить к разочарованию… Ну что это за мужик такой, если мне всё время хочется, чтоб он ушёл? Разве это нормально? Я вот часто задаю себе вопрос: может быть, я вообще любить не умею?

– Ерунда какая! – вскинулась Алина. – Это ты просто пока нужного тебе человека не встретила, а как встретишь, сразу поймёшь, что ещё как умеешь!

Лиза грустно посмотрела на подругу, потом снова опустила глаза.

– Честно говоря, я вообще сомневаюсь, что такой существует. И уж тем более, что встречу его. Да и кому я нужна такая, зануда и крючкотворка? Как рот раскрою, только отпугиваю их, они же в женщинах совсем другого ищут, лёгкого и ненапряжного, кому охота в моих заморочках копаться?

– Это очень неправильно, – упрямо повторила Алина. – С таким подходом всю жизнь исковеркать недолго. А другой нам, знаешь ли, никто не предложит.

– Именно это я себе сегодня и сказала, слово в слово, – с тоской кивнула Лиза, заталкивая под спину подушку. – Но какой в этом толк? Да и надо ли, не знаю. Всё равно себя уже, наверное, не переделать.

Алина с решительным видом вздёрнула подбородок.

– Переделаем. Вот увидишь. Год у нас такой судьбоносный – тридцатник, другого шанса не будет. Раз решили – обязательно переделаем. Тем более мы теперь снова вместе. Это такая сила, против которой устоять шансов нет. Ставим точку и приступаем к обновлению. Я, между прочим, уже даже сделала шаг в эту сторону, – хитро подмигнула она, – меня Ленка, (3) Владова жена, со своим одноклассником познакомила. Пока присматриваюсь. Не скажу, что запала слёту, но мужик нормальный, вполне респектабельный.

– Ничего себе, быстро ты, однако! – удивилась Лиза. – Время даром не теряла. А он-то как, запал?

Алина пожала плечами.

– Не знаю. Пока особенно ничем таким не проявлялся. Но безупречно вежлив, иногда приглашает куда-то, и на дачу к нам пару раз приезжал. Влад, по крайней мере, ему сильно симпатизирует, и тот, похоже, тоже – больше с ним беседует, чем со мной. Но я не особенно печалюсь, отвлеклась немного, и то хорошо, хоть в театр сходила.

Лиза понимающе глянула на подругу. Она уже давно приучила себя думать о мужчинах как можно реже.

– Ну и отлично, день прошёл и ладно, меньше времени останется на ненужные мысли. Знаешь, вот я, например, совершенно тусоваться разучилась, никакой охоты, да и язык у меня такой, что кого хочешь отважу в два счёта, не могу их всерьёз воспринимать, хоть убей, – махнула рукой она.

– И убью, даже не сомневайся, – засмеялась Алина. – Ведь договорились же! Так что теперь всё иначе будет, больше мне про это и не заикайся, будешь встречаться как миленькая, ничего и слушать не хочу.

– Ладно, посмотрим. Ты только сразу не наезжай столь активно, мне ещё перестроиться надо, быстро не получится, я себя знаю. Но честно буду стараться, обещаю.

Алина с грустью кивнула, понимая, что, в конце концов, Лиза права, и встретить нужного человека ей будет действительно непросто, такой уж она родилась, а теперешние мужчины и впрямь предпочитают обходиться без сложностей, но вслух сказала:

– Вот это другое дело. Я теперь с тебя не слезу и филонить не позволю, так что отбрасывай свои прежние привычки. И имей в виду – новая жизнь начинается прямо с сегодняшнего дня. Увиливать не получится, это я тебе обещаю.

Лиза кивнула и со вздохом поджала под себя ноги, удобнее устраиваясь среди разбросанных по дивану подушек.

– Знаешь, Алин, – сказала она, – вот смотрю на тебя и наглядеться не могу, не верю, что всё это со мной происходит. Даже не представляла, как я тебя люблю, оказывается. И что ты снова рядом, и что я не одна больше. И что мне теперь совсем ничего не страшно. Я ведь давно забыла, каково это, когда рядом кто-то близкий, разучилась делиться, и скучать разучилась, и радоваться… и надеяться на кого-то другого, кроме себя… А это ведь такое счастье, ты даже представить себе не можешь…

Домой Алина так и не ушла в тот вечер. Они проболтали до утра и в результате, не раздеваясь, уснули на том же диване в обнимку с Лариосиком. Ночью Лиза проснулась от холода, потянулась за пледом и, укрыв себя и Алину, снова свернулась калачиком и моментально заснула, успев подумать, что чувствует себя неприлично счастливой.

* * *

Холмогоров безнадёжно опаздывал. Томясь в пробке на Ленинградском проспекте, он то и дело взглядывал на ручные часы, хмуро постукивая пальцами по рулю. Впереди какая-то серьёзная авария, плюс раскопали дорогу – строят мост, так что рассчитывать просто не на что. В Шереметьево он уже не попадает, и проводить делегацию явно не удастся. Через двадцать минут у них самолёт. Можно разворачиваться. К тому же явно начинается гроза. Вдали уже погромыхивает, и небо совсем почернело.

Добравшись до ближайшего разворота, Холмогоров повернул обратно и уже неторопливо поехал по противоположной стороне Ленинградки.

Дождь повалил так неожиданно, что он едва успел включить дворники. Потоки мутной воды тотчас лихорадочно заметались по ветровому стеклу, разбрызгивая капли, над головой, разрезав небо, полыхнула яркая молния, и вслед за ней шарахнуло несколько громовых разрядов такой силы, что он невольно пригнулся.

«Ну ничего себе погодка, – удивлённо подумал он, слегка сбрасывая скорость, – пожалуй, поеду домой, сегодня уже всё равно на дела рассчитывать не приходится, да и неохота в такую дождину. Хотя нет, заскочу всё-таки на минуту в редакцию, может, гранки готовы, надо бы просмотреть».

Вылезать из машины под таким ливнем не хотелось совсем, но он всё же почти машинально притормозил в районе улицы Правды, перестроившись в правый ряд. Струи воды продолжали бить в стекло, и стемнело совсем не по-летнему.

В эту минуту снова сверкнула молния, и бабахнуло так, что заложило уши. Холмогоров, мотнув головой, почти остановил машину, готовясь свернуть на дорожку, ведущую к офисному зданию, но тут вдруг увидел девушку, стоящую почти у самого края дороги. Струи грязной воды стекали с ее лица и волос, одежда была совершенна мокрой и липла к ногам, а туфельки почти утонули в глубокой луже. Несчастный, растерянный вид. Даже отряхнуться не пытается. Видимо, предыдущий автомобиль окатил с головы до ног и преспокойно проехал мимо.

Долго не раздумывая, Холмогоров моментально перегнулся через сиденье и, распахнув пассажирскую дверцу, крикнул:

– Садитесь!

Но девушка даже не сдвинулась с места.

– Что вы стоите? Садитесь же, – повторил он, но, не увидев реакции, досадливо крякнул и, ёжась, выскочил под дождь. Сгрёб девушку в охапку и, без единого слова впихнув в салон, захлопнул дверцу. Обежал машину, потом, чуть притормозив у багажника, быстро достал оттуда полотенце и вернулся за руль.

– Вот, возьмите.

– Спасибо, – тихо сказала девушка, беря полотенце и в ужасе глядя на струи грязной воды, стекающие с нее на сиденье.

– Я же вам всю машину испорчу.

– Ничего страшного, кожа, протру. Вытирайтесь скорее, а то простудитесь.

– Я, кажется, уже, – кивнула она и, словно в подтверждение, чихнула.

– Кто это вас так? – отряхиваясь от дождевых капель, спросил Холмогоров.

– Да я и сама вся промокла, пока от офиса бежала. А потом ещё машина какая-то… прямо по луже пронеслась… и вот… – вздохнула она, принимаясь вытирать волосы.

Он вытянул из бардачка пачку влажных салфеток и положил ей на колени.

– Лицо лучше этим. Оно всё в грязи.

Девушка вытянула салфетку и аккуратно протёрла заляпанные щёки, потом попыталась привести в порядок одежду, но особого толку из этого не вышло, и она безнадёжно махнула рукой.

– Вы в Бизнес-центре, что ли, работаете?

– Да… работала, – кивнула она. – Только что уволилась. Вернее, заявление подала.

– А в каком офисе? – снова спросил он, подумав, не слишком ли много задаёт вопросов.

– В редакции. Журнал «Высшая школа», – ответила она, сосредоточенно проводя салфеткой по заляпанному грязью лицу.

– Знаю. На седьмом этаже, кажется…

– На восьмом. А вы тоже туда ехали, в это здание?

– Да. Но уже, пожалуй, не поеду.

– Почему?

Он усмехнулся, глянув на неё искоса.

– Да как-то раздумал.

– Из-за меня, что ли? – огорчилась девушка довольно искренно.

– И из-за вас тоже, – улыбнулся он, поглядывая на её неловкие движения.

– Мне очень жаль, что я вам всё испортила, – нахмурилась она, продолжая вытирать полотенцем волосы, от чего они поднялись почти дыбом и взялись мелкими колечками. Коса расплелась, и длиннющие волосы развалились по плечам, убегая за спину.

«Какая ужасно смешная и трогательная. Словно с картинки из старых книг. А лицо красивое, тонкое, даже сквозь грязь видно. Не сегодняшняя какая-то…»

– Вас как зовут?

– Лиза, – просто сказала она, не поворачивая головы. – А вас?

– Олег, – немного подумав, ответил он, давно привыкший представляться по имени и отчеству.

Тут она повернулась и впервые взглянула на него. Мужчина был худощав, но широкоплеч, двухдневная щетина оттеняла узкое длинное лицо с глубоко запавшими щеками и слегка раздвоенным подбородком. Жёсткий бобрик русых волос и густые сросшиеся брови придавали ему немного нахмуренный вид, внимательные серые глаза смотрели изучающе.

– А вы в какую редакцию собирались? – спросила она.

– В «Политобозрение».

– А, это на третьем. Может, сходите всё-таки?

– Да нет уж, лучше я вас домой отвезу. Тем более, неизвестно ещё, готовы ли материалы, которые я хотел глянуть. И чем же вы занимались в журнале?

– Писала, – пожала она плечами с таким видом, словно не представляла, что ещё можно делать в журнале.

– Что писали? – спросил он, как будто это имело значение.

– Материалы всякие, в основном аналитику, статьи.

– Вот как? – слегка удивился он. – Коллеги, значит. Я тоже в основном аналитику и статьи пишу. Ну и ещё книги. Только политические.

– Да? – заинтересовалась она. – А как ваша фамилия, если не секрет… может, знаю?

Спросила весьма простодушно, вполне буднично, как человек, привыкший постоянно общаться с пишущими людьми. Тут он снова на мгновенье задумался, не будучи уверен, стоит ли называть свою фамилию. Хотя… почему бы и нет…

– Холмогоров.

Она ненадолго задумалась, потом вдруг подняла брови и, повернувшись к нему, уставилась, распахнув глаза.

– Холмогоров? Олег Холмогоров. Тот самый, что ли? Серия «С открытым забралом»?

– Ну, в общем, да. И это тоже, – кивнул он, слегка улыбнувшись. – А вы что же, политикой интересуетесь?

Повернув голову, девушка уставилась на него с таким выражением лица, словно он сморозил несусветную чушь.

– Я в основном интересуюсь хорошим слогом и совершенно нестандартной фактурой, которой полны ваши книги, – серьёзно, без тени рисовки, ответила она. – Но и политикой, конечно, тоже. Как можно сегодня не интересоваться политикой, когда в мире происходят подобные вещи?

– Вот как? – снова удивился он. – Интересно. Тут вы правы. Ну и… спасибо за такую оценку. Мне это лестно.

– Не думаю, что я сказала что-то новое для вас, – пожала она плечами. – Вы пишете потрясающие книги. Совсем не те, которыми сегодня полны прилавки. Это каждый скажет.

Она и не думала льстить или кокетничать. Просто констатировала факт, продолжая вытирать волосы.

– А почему вы уволились? – вдруг спросил он, меняя тему.

– Надоело, – так же просто ответила она и, немного приподнявшись, вытерла под собой сиденье. Потом протянула ему полотенце. – Спасибо, вы оказали мне большую услугу. Даже не знаю, чем бы всё это кончилось…

– Рад, что смог помочь вам, – чинно склонил голову Холмогоров, перебросив полотенце на заднее сиденье. – А теперь давайте я отвезу вас домой. Вы отсюда далеко живёте?

– Нет, совсем близко, через мост. На Большой Грузинской, знаете?

– Конечно, – кивнул он и включил зажигание, – это действительно рядом.

Дождь продолжал стучать по крыше автомобиля, по-прежнему заливая стёкла так, что снаружи было почти темно, но молнии сверкать перестали, и гром тоже явно отдалялся. Он включил дворники, и стало видно потоки воды на дороге и бегущих прохожих, потом снова вырулил на проспект и двинулся в сторону Белорусского вокзала.

«Интересная девчонка. Чем-то зацепила. Странная, гибкая такая. И вовсе не старается понравиться. Любопытно, что она собой представляет…»

Расспрашивать было не очень удобно, но он вдруг почувствовал, что ему это явно небезразлично.

– И долго вы работали в этом журнале? – не удержался он.

– Да, – кивнула она, – по теперешним меркам долго, почти шесть лет.

– А до этого где? – продолжил он. – Или ещё учились?

– До этого год в МГУ на кафедре. Я филфак окончила, собиралась в аспирантуру, но потом… в общем, не получилось… по семейным обстоятельствам…

Холмогоров покачал головой.

– Вот считаю, и что-то никак не выходит. Я вообще думал, что вы студентка. Выглядите слишком молодо.

– Это обманчиво, – сказала она и слегка нахмурилась. – Мне уже тридцать.

Он удивился, но вслух этого не сказал.

– А мне тридцать восемь, – неожиданно для себя сообщил он, помолчав, хотя она ни о чем не спрашивала.

Девушка вежливо кивнула.

– Какой дом? – спросил он, свернув с Брестской.

– Вот этот, где почта. Подъезд со двора, в ту арку.

Он проехал до разворота и, сделав круг на Тишинской площади, вернулся обратно, потом зарулил во двор, и остановился у двери, на которую она указала.

Ливень явно ослаб, но поднялся ветер, капли с силой несло по стеклу, и вода в лужах подёрнулась рябью.

– Спасибо вам большое, – сказала она наконец. Её слегка подсохшие волосы продолжали топорщиться в разные стороны, но это, казалось, было ей безразлично, на джинсах виднелись разводы грязи, а влажная блузка съехала немного набок.

– Не за что, – кивнул он. – По крайней мере, вы благополучно добрались до дома. И даже есть шанс, что не заболеете.

На самом деле единственное, о чём он думал в эту минуту – она сейчас уйдёт. Почему-то ему этого совсем не хотелось.

– У самого подъезда огромная лужа, – сообщил он, словно она этого не видела.

– А! – беспечно махнула она рукой и взялась за ручку дверцы. – Всё равно туфли промокли полностью. Так что это неважно. Спасибо ещё раз, я пойду.

И она, отвернувшись, полезла из машины.

– Подождите, – решился он наконец. – А могу я как-нибудь позвонить вам?

– Узнать о здоровье? – криво усмехнулась она.

– Нет, – решительно мотнул он головой, подумав, что это прозвучало не слишком вежливо, но, тем не менее, добавил: – Просто так.

«Просто так. Сдурел я, что ли? Уже к девчонкам на улице клеюсь…»

– Наверное, можете, – кивнула она, на сей раз без улыбки, и, достав из сумочки визитку, молча протянула ему, после чего окончательно выбралась из машины и, помахав рукой, храбро зашагала через лужу.

* * *

Алина не появлялась уже три дня, умотав на дачу за вещами, и Лиза, привыкшая за это время к её постоянному присутствию, чувствовала лёгкую маету.

«Надо же, как быстро, оказывается, забываются прежние привычки, – удивлённо думала она, без толку слоняясь по квартире. – Даже писать не хочется».

Однако как бы то ни было неожиданно навалившаяся свобода и отсутствие привычных рабочих забот действовали на неё благотворно, и самочувствие явно улучшилось. Даже аппетит появился. Разгуливая по кухне, она подумала, что следует что-нибудь приготовить на ужин, вдруг вернётся Алина, а покормить её будет нечем. Мясо она ещё с утра разморозила и порезала кусочками, так что самое время начистить картошки и поставить тушиться в специях, получится отличное жаркое. Она достала из холодильника помидоры и зелёный перец. Это тоже пойдёт в жаркое.

На кухонном столе зажужжал мобильник. Обтерев полотенцем мокрые руки, она взглянула на экран телефона.

«Номер незнакомый, может, не отвечать? Нет, пожалуй, отвечу».

– Добрый день, Лиза, – произнес в трубке мужской голос.

– Здравствуйте, – ответила она без всякого интереса.

– Это Холмогоров.

Лиза удивилась. Честно говоря, она подумала, что звонить он не станет.

– Добрый вечер, Олег.

Он, не помнивший, когда в последний раз по собственной инициативе звонил незнакомым девушкам, и уж тем более не привыкший к явной незаинтересованности в их голосе в ответ на свою фамилию, слегка усмехнулся.

– Ну, ещё не совсем вечер, – сказал он, вроде бы соглашаясь, – но, тем не менее…

Она и сама не знала, как с ним разговаривать, поэтому предпочла промолчать.

– Вы дома? – спросил он, так и не дождавшись ответа.

– Дома, – отозвалась она довольно лаконично.

– Не оторвал от работы? – не придумав ничего лучше, поинтересовался он довольно буднично, однако, и не думая отступать.

Он оторвал её от приготовления жаркого, продукты лежали на столе в ожидании решительных действий с её стороны.

– Нет, не оторвали, – подумав, ответила она.

– Значит, вы сейчас не заняты, – сделал логический вывод Холмогоров. Она промолчала, хотя и слегка устыдилась, что ни в коей мере не помогает ему начать разговор. Что-то мешает ей сделать это. Не упрямство ли? Кстати, похоже, он тоже не собирается разливаться соловьём.

– Решил узнать, как вы себя чувствуете, – сообщил он всё с тем же спокойствием в голосе, явно не желая торопиться.

– Значит, всё-таки справиться о здоровье? – не удержалась она.

– Выходит, так. Кажется, я не сдержал обещание. В таком случае готов исправиться. Что вы делаете сегодня вечером? Есть планы? – слегка изменил он тон, видимо, решив ускорить процесс.

У нормальной женщины должны быть планы, подумала она. И лучше сообщить ему об этом. А то подумает, что ей нечем заняться.

– Поужинаете со мной? – спросил он, на сей раз не став дожидаться ответа.

Где её знаменитый язык? Что-то он сегодня не слишком разговорчив.

– Вы не знаете, что ответить? – задал он резонный вопрос после её долгого молчания.

– Что-то вроде того, – впервые улыбнулась Лиза. – Ваша откровенность подкупает.

– Тогда она должна быть вознаграждена, – сообщил он явно довольным голосом. Вероятно, ему показалось, что дело сдвинулось с мёртвой точки.

– Выписать орден? – поинтересовалась она, всё ещё не проявляя должного интереса.

– Неплохо, – согласился он, размышляя над тем, правильно ли ведёт себя, включившись в её ироничный тон, затем сказал: – Но для начала достаточно будет и ужина. Как вы на это смотрите?

– Похоже, вы всегда знаете, чего хотите, – усмехнулась она, не ответив на его вопрос.

– Всегда, – сказал он твёрдо. – Например, сейчас я очень хочу есть. И ещё я хотел бы увидеть вас. Это чрезмерное желание?

Она окончательно удивилась. Совершенно не ожидала от него таких слов и подобного тона. Какие-то очень мужские нотки, выражающие явный интерес. Надо же…

– Наверное, не слишком. Во всяком случае, я сходу не могу придумать возражение.

– Отлично, – улыбнулся он в трубку. – Тогда назовите, сколько времени понадобится вам на одевание, чтобы я при этом не умер с голоду? Полчаса хватит?

«Он очень уверен в себе и явно не привык, чтоб ему отказывали. Пусть так для начала, потом разберёмся…»

– Ну, в общем-то я не планирую воспользоваться услугами стилиста и визажиста для того, чтобы встретиться с вами.

Он издал какой-то звук, похожий на смех.

– В самом деле? Я разочарован. Но вместе с тем это повышает мои шансы выжить. Тогда через полчаса буду у вашего подъезда, идёт?

«Продукты отправятся обратно в холодильник», – подумала Лиза.

– Идёт, – сказала она в трубку и дала отбой.

Телефон тут же зазвонил снова. На экране высветилось улыбающееся Алинкино лицо.

– Это я, – торопливо зазвенел её голос, – ты меня уже заждалась? Представляешь, а я сегодня тоже не приеду, разбираемся с переводами. Ленка развила бурную деятельность, уговорила меня переводить книги, короче, буду пробовать.

– И правильно. Я уверена, что с твоим знанием языка у тебя всё получится, – отозвалась Лиза, с тоской думая, что бы такое надеть.

– Ладно, завтра всё расскажу, – заторопилась Алинка. – Вообще-то я немного волнуюсь, да и тема непростая, язык сложный. Страшно браться за такого автора. А ты там как, не скучаешь?