Текст книги "Камень звезд"

«Можно прыгнуть туда и обратно за две секунды! Давай!» – велел он себе.

Йомара сзади не было слышно. Неужто мохарец сдался и отступил? Хотелось на это надеяться – ради женщин хоть один из них должен уцелеть. Не смея обернуться, Дамион шел вперед. Еще два шага, и Камень у него в руках. Он сунет его в сумку на боку и бегом, бегом…

Тело дракона окружало его кольцом, и он не смог удержаться, чтобы не взглянуть. Размером со слона, только не такое широкое и куда как длиннее. Огромная голова с длинными челюстями и чешуей, как у пресмыкающегося, но длинные рога, как у быка, и два остроконечных уха. За головой шейное кольцо вроде оборок, дальше воротник, как мех, цвета ржавчины, и куст шерсти на подбородке, как козлиная борода. Крылья, как у нетопыря, только другого цвета и размера: огромные паруса полупрозрачной алой пленки, натянутые на тонкие кости скелета. Сейчас они были наполовину сложены и лежали кожистыми складками на спине зверя. Толстая броня налезающих друг на друга чешуи покрывала тело дракона, красно-золотистая на боках и темно-красная на спине, а чешуя на спине – как кованая золотая броня. Ряд пластин в виде ножей выстроился гребнем вдоль озвоночника от начала шеи до конца хвоста, развернутого мно-голистным веером как у геральдической рыбы.

Пресмыкающееся, млекопитающее, птица, рыба – странная смесь всех этих свойств, но почему-то он напомнил Дамионv гигантское насекомое. Огромные крылья переливались металлической радугой, как у бабочки или как надкрылья жука, пара длинных усов из носа качались из стороны в сторону, как антенны муравья. Круглая опалесцирующая чешуя на лбу, которую Дамион принял сперва за камень, будто глядела на него как третий глаз. Огромный, причудливый, совершенно непонятный зверь лежал перед ним, опасный даже во сне. Дамион глядел на него со смешанным чувством ужаса и восхищения.

Футляр! Он прямо под ногами. Едва осмеливаясь дышать, Дамион наклонился и подобрал его, ощущая кожей лица теплое дыхание дракона. Очень хотелось открыть коробочку и взглянуть на Камень, но желание убраться подальше от дракона было сильнее. Он начал свое долгое отступление, все еще не отрывая глаз от дракона, двигаясь на ощупь…

Глаз дракона открылся.

Дамион застыл.

Целую вечность он глядел в этот огромный шар. Зрачок был чернее обсидиана, чернее мрака сердца горы, и окружен тонким золотым кольцом. Он зиял, как отверстие в бездонные глубины. Странно закружилась голова, ноги приросли к полу.

– Дамион!

Крик пришел откуда-то сзади, голос Йомара. Дамион стряхнул с себя оцепенение и бросился назад, будто от края пропасти. Сунув футляр в дорожный кошель, он повернулся бежать. Йомар оказался рядом с поднятым мечом.

Медленным, почти ленивым движением дракон поднял голову и с кожаным шорохом расправил крылья. Их чудовищный размах наполнил пещеру, кровля заиграла переливами алого шелка. Дракон сложил крылья и пополз вперед. Туша его блестела тускло-красным в свете факелов, и чудовищная тень на стенах повторяла ее движения.

Йомар завопил, но дракон не обратил на него внимания – его интересовал только Дамион и футляр. Медленно-медленно он продвигался вперед ленивыми движениями кота, знающего, что добыча никуда не денется. Эта неторопливость была хуже любого резкого нападения – хотя Дамион знал, что и это может случиться в любой момент – страшно и быстро, как молния. Он отступал, дракон надвигался, и страшную тишину нарушало лишь рокочущее дыхание чудовища.

Дамион отбросил факел и кинулся за алмазным мечом. Перекатился, сомкнул пальцы на рукояти и успел его поднять, когда дракон прыгнул. Челюсти раскрылись. Горячее дыхание коснулось лица Дамиона, и пахло оно не гнилостной вонью из пасти хищника, а сухо-сладким, пьянящим ароматом, от которого закружилась голова и поплыло перед глазами. Дамион споткнулся, и дракон выбросил вперед лапу. Она не ударила Дамиона, но меч выбило из его руки, и он зазвенел по полу. Дамион отшатнулся назад, дико озираясь.

– Беги! – крикнул Йомар, устремляясь вперед с поднятым мечом.

Дракон остановился, подобрался. Он прижал уши, глаза сузились, и сразу в нем появилось больше от кошки, чем от рептилии. Меховая грива лисьего цвета будто ощетинилась. Из пасти послышались рычащие и шипящие звуки, похожие на какую-то жуткую речь, безумное заклинание на тайном языке. Огромные глаза распахнулись, до самого дна – тьма и огонь, будто и сами они были гигантскими и недобрыми драгоценными камнями, выкопанными из глубины горы. Дракон злобно глядел, но не на Йомара, а на хрустальный меч. Клинок светился, и не отраженным светом, а собственным, синевато-белым. Алмаз горел будто внутренним пламенем.

Дамион, придя в себя, бросился снова за своим мечом и сделал выпад. Дракон зашипел громче и попятился. Тут Йомар с криком ухватил Дамиона за вторую руку и потащил прочь.

– За мной! – крикнул он, показывая на дальнюю стену пещеры. Там было отверстие, вход в другую пещеру, едва видимый при свете факелов. Слишком узкий проход для дракона…

Они бросились туда вместе, со всех ног рванули по подземному ходу, а сзади ревел дракон, и стены пещеры дрожали эхом от его голоса, будто в морском гроте бушует шторм.

Когда Дамион и Йомар устали так, что бежать стало невозможно, они привалились, с трудом дыша, к стене туннеля.

– Дамион, – произнес Йомар, когда смог говорить, – я беру назад все слова, которые про тебя говорил. Да заткнись ты – это я пытаюсь извиниться! Я ошибался на твой счет, Поп. Такой смеси идиотизма, глупости и смелости я в жизни не видел.

Дамиона эти слова согрели, но честность заставила сказать:

– На самом деле спас нас не я, это сам меч. В нем есть какая-то… сила.

Он с удивлением посмотрел на клинок. Странный огонь в лезвии погас, и меч снова стал прозрачней стекла.

– Знаю, видел. А где эта коробка? – спросил Йомар. – Давай глянем на этот камешек, ради которого с нас чуть шкуру не содрали.

Дамион достал из сумки алебастровый футляр. Хотя и небольших размеров, он был весьма тяжел. Дамион нерешительно, почти неохотно взялся за крышку. Сейчас он увидит то, чего не видел ни один из ныне живущих. Будет это чудо, как алмазный меч, или просто самоцвет, похожий на все прочие?

– Открывай давай, – бросил Йомар нетерпеливо. Дамион поднял крышку, затаив дыхание. В молчании оба друга глядели внутрь.

– Пусто! – в отчаянии произнес Дамион.

19 ЛУННЫЕ ВРАТА

Лорелин! Лорелин, ты здесь?

Услышав призыв, Лорелин подняла голову. Голос говорил с ней как тогда в подземельях замка: не словами, а прямо в голове.

– Мандрагор? – ответила она вслух. – Ты где?

Совсем рядом. Через секунду ты меня увидишь.

Лорелин резко села, прислушалась. Ни звука не слышно было ни в главном зале развалин странноприимного дома, ни за стенами его, только тихо дышала Эйлия, которая прилегла отдохнуть на одеяло и задремала. Метелка куда-то ушла – на охоту, наверное. Лорелин было очень одиноко.

Вскоре послышались тихие шаги в коридоре за стеной. Лорелин выпрямилась, всматриваясь в полуосвещенную дверь. Чья-то темная фигура подошла и остановилась в проеме. В тени лица не было видно. Молчаливое приглашение скользнуло в мозгу мысленной лаской, передавая тревогу и беспокойство за нее, Лорелин:

Лорелин, ты должна пойти со мной.

– Почему ты говоришь мысленно, когда ты прямо здесь? – спросила она с пробуждающимся подозрением.

Он ответил вслух, но тихо:

– Тише – не разбуди Эйлию. Нам с тобой надо поговорить, Лорелин. Выйдешь со мной на минутку?

Она заколебалась, потом поглядела на бледное изможденное лицо Эйлии. Да, нехорошо было бы ее будить.

– Ладно, погоди минутку. Лорелин протянула руку за плащом.

Они вышли на улицу. Небо хмурилось тучами, отдельные снежные хлопья падали на головы, на плечи, закрытые плащами.

– Лорелин, зимбурийцы уже близко, – сказал Мандрагор. – Их основные силы подходят к горе, я их видел. Надо отсюда уходить.

– Зимбурийцы! – воскликнула она. – Но мы еще не можем уйти, мы не нашли Камень! Если царь-бог…

– Камня давно нет, Лорелин. Его много веков назад увезли из Тринисии. Тебе никогда не найти его, но и врагам твоим тоже. У тебя нет причины здесь болтаться.

– И куда нам деваться? На этом острове нам нигде не скрыться. Разве что ты доставишь нас всех домой…

Он повернулся к ней лицом, положил руки ей на плечи.

– Я могу взять вас в Элдимию, Лорелин, – туда, где ты родилась. Где еще живут наследники элеев – твой народ.

– В Элдимию? Ты действительно можешь нас туда доставить?

Он кивнул. Она всмотрелась в его лицо:

– Мандрагор, скажи мне – ты тоже веришь, что я – Трина Лиа?

Он тяжело вздохнул:

– Да, верю. На самом деле я это уже не первый день знаю, и я надеялся освободить тебя от твоей судьбы, похитив и спрятав в безопасном месте. Теперь я вижу, что это было бесполезно. Я, как дурак, пытался бороться с судьбой. Больше я этого делать не буду.

– И ты увезешь нас на своем корабле? Я должна сбегать за Йомаром и Дамионом – они обследуют пещеру в горе. И Ана еще не появилась.

– Я не повезу Ану в Элдимию, и никого больше не повезу.

– Как? – воскликнула она и отступила назад, стряхнув его руки.

– Лорелин, постарайся понять. Ана должна вернуться к своему народу, к немереям. Она им нужна. У Дамиона и Эйлии есть друзья и родные в других землях. Йомар может поехать с ними. Ему придется теперь налаживать собственную жизнь, поскольку он свободный человек и ему нет дела до Элдимии.

Она пятилась, глядя на него настороженно:

– Ерунда. Как они доберутся до своей земли без корабля? Их нельзя здесь оставить!

Он отвернулся в сторону:

– Я здесь не один. У меня тут есть слуги и союзники. Они по моей просьбе доставят твоих спутников на континент. – Мандрагор подступил на шаг. – Верь мне, Лорелин. Пока мы говорим, твои враги подбираются все ближе. Ана тебе сейчас помочь не может. Поверь мне – я не хочу твоей смерти.

Он говорил мягко, убедительно. И все же Лорелин продолжала отступать.

– Кто эти твои слуги? Они здесь?

Он поднял руку к небу.

– Вот один как раз сейчас здесь будет. Смотри!

Лорелин подняла глаза вверх и вскрикнула в испуге. С облаков штопором спускался дракон – парил, расправив недвижно огромные крылья.

– Не бойся, – успокоил ее Мандрагор, беря за руку. Она попыталась высвободиться, но он крепко сжал ей пальцы. – Он тебя не тронет.

– Вот этот?

– Поверь мне.

Лорелин не могла освободить руку. Дикими глазами смотрела она, как дракон плавно опустился на площадь. Холодный ветер от крыльев поднял длинные волосы Мандрагора, раздул плащ, как будто этот человек тоже имел крылья. Отпустив руку Лорелин, он шагнул к огромному созданию цвета меди без всякого страха. Черная грива и борода чудовища взметнулись в воздух, когда двурогая голова повернулась к Мандрагору. Холодно блеснули глаза. Лорелин снова вскрикнула – на этот раз от непомерного удивления. Чудовище стояло перед Мандрагором ручное, как конь, тихо вздыхая громадными ноздрями. А он сам, стоя в потоке парного дыхания, потрепал рукой по чешуйчатой шее.

– Не может быть! – выдохнула Лорелин.

– А почему? Тебе разве Ана не говорила, что я – чародей? Тебе хотелось приключений – как тебе полет на драконе и путешествие в легендарную страну Элдимию?

Он снова пошел к ней, протягивая руку.

– Нет! – крикнула она. – Я не брошу друзей в опасности! Повернувшись, она бросилась бежать, но он был быстрее.

Поймав ее за одну руку, он перехватил и вторую, когда Лорелин повернулась и попыталась ударить его. Больше ни в голосе, ни в руках его мягкость не ощущалась.

– Прости, но у тебя действительно нет выбора.

Эйлия вздрогнула и очнулась от мрачноватого сна. Минуту она сидела, промаргиваясь, гадая, где это она вообще находится, потом нашарила свечу и огниво. Дрожащий свет не очень ее успокоил. Теперешнее место отдыха казалось ей тревожным, дрожь пробирала при мысли о множестве пустых комнат странноприимного дома – холодных, безмолвных свидетелях долгой истории. Даже во сне эти мысли не оставляли ее. Эйлия подняла свечу и увидела, что Лорелин в комнате нет и что она себе никакой постели не приготовила.

«Наверное, ей просто не спится, и она вышла подышать», – подумала Эйлия, но глубоко в душе зашевелилось беспокойство. Оглянувшись, она заметила, что плаща Лорелин тоже нет.

От огня, который мужчины развели в большом очаге, остались только тусклые угольки. Стоящий на каминной полке геральдический зверь, нечто вроде льва с загнутыми бараньими рогами, будто смотрел с язвительной усмешкой, как она ходит туда-сюда по комнате и переживает.

– Ана, Ана, почему ты не пришла? – простонала девушка. – Я для всего этого ну никак не гожусь. Что мне делать – идти искать Лори? И что мне делать… если мужчины не вернутся?

Сколько же она проспала? И сколько времени уже нет Дамиона и Йомара – давно, наверное? Может быть, слишком давно? Эйлия подумала отстраненно, что живое воображение иногда может быть проклятием – ужасающие видения несчастий носились перед ее глазами. Эйлия понимала, что она, как говаривала ее мать, «помирает прежде смерти». Нет смысла предполагать худшее. Скорее всего, Лорелин надоели попытки заснуть. Но все равно надо выйти и поискать ее – просто чтобы успокоиться.

Эйлия вышла в коридор. От тусклой свечи в руках темнота впереди и позади казалась еще чернее. Но на улице оказалось, что свеча вообще не нужна. Выпал легкий снежок, ночное небо очистилось и покрылось звездами. Эйлия поставила свечу на ближайший камень и огляделась. Два пика горы закутались белым, в глубоких трещинах и на каменных карнизах длинными строками белого свитка нависли сугробы. Одетый снегом город будто восстановил свои мраморные мостовые, и рассыпающаяся кладка стен сверкала драгоценностями инея. В чистом холодном воздухе четко просматривалась каждая складка, каждая трещина на лесистых склонах и ледяных венцах Лунных гор. Над северными бастионами низко повисла половинка луны, такая большая и близкая, что чуть напрячь воображение – и почувствуешь, будто и в самом деле стоишь на пороге небес, рукой подать до Первой сферы. Высоко-высоко поднялся Фонарщик с Полярной звездой в руке. Эйлия смотрела, завороженная, и тут из-за гор возникло красное свечение, будто зарево пожара, и взметнулся зеленоватый, как лед, столб. Он замерцал, удлинился, превратился в широкое колесо, завертевшееся вокруг зенита, – полярное сияние, яркое и живое, несмотря на бледность неба. Прямо над головой.

Так это было красиво, что все страхи покинули Эйлию. Она глядела на сполохи, пока они не побледнели, оставив небо звездам и заходящей полулуне. Не удивительно, что элей считали себя божественными, раз жили так близко к небу, жили здесь, на вершине горы, так высоко, как только могут жить люди, и только крылатые создания, птицы или драконы, могут подняться выше. Ей вспомнились легенды о крылатых кораблях элеев и рассказы Мандрагора о путешествиях верхом на ручных драконах. О, был бы сейчас летучий корабль или ручной дракон, чтобы поднять ее в это сияющее небо!

Поглядев на снег, Эйлия увидела, что у нее не одна тень, а две: нечеткая тень от луны и еще одна, еле заметная. Конечно, вторая – от Утренней звезды. Сине-белое сияние Арайнии сегодня соперничало с неполной луной. Эйлия глядела, завороженная, переводя глаза от еле уловимой звездной тени на эту планету и обратно.

Но Утренняя звезда снова навела на мысль о Лорелин. Эйлия огляделась. На снегу не было следов, значит, подруга ушла раньше, чем он выпал. Лишенные крыш развалины лежали в полной тишине. Эйлия неуверенно зашагала по белому ковру снега в безмолвных комнатах и коридорах, одна под высоким молчанием неба.

– Лорелин, Лорелин! – позвала она тихо и осторожно.

Ответа не было. Не могла девушка пойти в пещеру вслед за мужчинами? Такой безумный непредсказуемый поступок был бы вполне в ее духе. Эйлия замедлила шаг, взглянула в сторону темного входа, где днем скрылись мужчины. Ей совсем не понравился его вид. «Не могу я туда! – подумала она, охваченная страхом. – Не могу!»

Минуту она стояла, дрожа в нерешительности. Так хотелось снова услышать голоса своих спутников, ощутить их дающее уверенность присутствие. Они поймут, что делать с исчезновением Лорелин, они вернутся и снова возьмут все на себя, и все опять будет правильно. Она больше не будет одна…

Эйлия вернулась к своей свече и подобралась к отверстию пещеры, заглянула. Там начинался подземный ход, и она вошла, прикрывая рукой свечу, и шла до того места, где ход разделился на два.

Каменная лестница могла вести только к лунным вратам. Туда они не пошли бы. Поколебавшись, Эйлия выбрала коридор, ведущий круто вниз.

Она ни за что не могла бы потом сказать, сколько времени спускалась. Один раз она тревожно позвала: «Дамион! Дамион!» Но крик отразился эхом от стен и затих в темноте. Эйлия всегда побаивалась темноты, еще с самого детства. Сейчас она шла в глубины горы, и рука со свечой дрожала, отбрасывая на стены пляшущие тени…

«Ну-ка успокойся! – Эйлия закусила губу. – Бояться совершенно нечего!»

Когда она уже была уверена, что достигла самых корней горы, коридор кончился, и она оказалась в широком зале. С тревогой она заметила, что огонек свечи горит очень тускло. Как же это она не взяла с собой запасную? Если она сейчас не найдет Дамиона с Йомаром, свеча погаснет, и она окажется в полной темноте…

Она ходила туда и обратно по бесконечным коридорам, выкрикивая имена спутников. Наконец она вышла по одному из коридоров к устью какого-то грота и заглянула туда, а потом отпрыгнула назад, чуть не уронив свечу.

Ей случалось читать о пещерах сокровищ, но реальность превзошла ее воображение. Робкий огонек ее свечи блестел на золоте и серебре, горел в сердцах ограненных камней. Она осторожно вошла в обширный зал, пошла от груды к груде, перебирая руками монеты и драгоценности, хотя ничего не клала в карман. Не ценность сокровищ ее манила, но просто присутствие таких редких и красивых вещей в таком ошеломляющем изобилии.

«Были они здесь до меня? Видели это?»

– Дамион! Йомар! – позвала она.

Ответа не было, только глухое молчание. Эйлия двинулась вперед, вытягивая перед собой свечу… и споткнулась об догоревший факел.

Подсвечник выпал из ее рук, с гулким жестяным звуком стукнув по полу. Огонек вспыхнул лихорадочно, затрепетал и потух.

Темнота нахлынула как наводнение, а с ней ужас, какого Эйлия не ведала в жизни. Один из первейших страхов детства стал явью: она заблудилась, одна и в темноте. В эти страшные секунды она отчаянно звала Йомара и Дамиона, а потом перестала, испугавшись эха, порожденного ее голосом. Как ей теперь добраться до коридоров, до этой каменной лестницы в непроглядной тьме?

– Дамион, Дамион, услышь меня, прошу! – крикнула она. Она не ожидала ответа – и его и не было.

Потом глаза привыкли к темноте, и Эйлия поняла, что в этой камере не совсем темно. Мрак пронизывал еле заметный бледный свет. Как будто свет звезд – проникший, наверное, в эту глубину через какую-нибудь трещину в высоком своде. Но тут она заметила, что свет идет не сверху – скорее эти лучи исходили из-за большой груды сокровищ.

Эйлия стала двигаться туда, инстинктивно стремясь к свету. И когда нашла его источник между грудой и стеной, то забыла обо всем на свете.

Дыра как будто меньше ее ладони уходила в каменный пол – в самую ткань мира. Из этой крошечной отдушины лились потоки белого сияния, будто вихри из царства чистых лучей вне материального мира, из вселенной света. Эйлия ахнула и отшатнулась, моргая. Секунду она ничего не видела, ослепленная лучами, кроме фиолетового пятнышка, как бывает, если случайно взглянешь прямо на солнце.

Круглое пятнышко. Круглый небольшой предмет. Да ведьэто…

– Камень! – выдохнула Эйлия.

Она осмелилась взглянуть еще раз, и свет будто изменился, стал тише, мягче, и теперь можно было смотреть и не слепнуть на этот круглый предмет и его сердце.

Это была драгоценность, шар с многими гранями, сделанный из прозрачного, как вода, кристалла. В центре его горела капля белого света, будто звезда в сияющем ореоле, и оттуда шли потоки лучей. Как сама Трина Лиа, это был предмет Земли и Неба – камень и звездный свет. Лучи его отражались на других камнях сокровищницы, повторялись в их сердцах, и Эйлии стало казаться, что она стоит в окружении звезд тысячи разных цветов. Девушка протянула руку к кристаллу – и отдернула ее.

– Нет, – шепнула она. – Нет, я не могу, не могу!

Ее била дрожь. Она не боялась, что Камень Звезд сделает ей плохо – она боялась вреда, который сама может ему причинить своим неумелым неразрешенным прикосновением. Ей вспомнились драгоценные реликвии в святая святых храма, обратившиеся в прах при вторжении путников. Наверняка ее рука осквернит и замарает это сверкающее чудо.

Обернув руку полой плаща, Эйлия этой импровизированной перчаткой осторожно потянулась к лучистому камню.

Сам Камень осветил ей обратную дорогу по длинным туннелям и лестнице, бросая неземной свет вокруг. Он не терпел мрака, он посылал ищущие лучи в каждый темный угол и во все трещины, мимо которых она проходила, рассеивая тени, а вместе с ними и страхи самой Эйлии. Как будто она теперь была не одна, но с ней было что-то живое и сильное. Сердце ее пело, когда она вышла к развалинам.

– Я нашла его, нашла Камень Звезд, – шептала она. – И он настоящий, он именно такой, как мне виделось… и даже больше того.

Свет Камня наполнил комнату странноприимного дома, будто сами стены теперь светились. Но ее спутников здесь не было. Расстроенная, Эйлия остановилась и стала гадать, что же ей теперь делать. Лорелин тоже не вернулась. Что же еще можно придумать, кроме как сидеть и ждать?

– Стражи Камня – где вы? Почему вас здесь нет? – шептала она. – Вы нам сейчас так нужны!

Ей померещилось – или действительно Камень вдруг стал ярче? Ей вспомнились легенды о паломничествах паладинов, о небесных видениях, которые реют вокруг священного самоцвета.

– Прошу вас – помогите нам! – молила она. – Если вы на самом деле есть, защитники Камня, придите к нам на помощь, сейчас! Не дайте зимбурийцам победить…

И тут она это услышала: приближающийся грохот множества сапог. Сердце у нее подпрыгнуло. На миг она почти вообразила себе, что на ее призыв явились стражи-рыцари из мертвого города. Она сунула Камень в мешок, потом вскочила на ноги и бросилась в коридор выглянуть через главный вход. Да, в развалинах горят факелы! Эйлия осторожно стала подбираться к ним, держась в тени, выглядывая из-за разбитых стен. Друзья это или враги?

Незнакомый голос что-то пролаял на языке не элейском и не маурийском. Эйлия остановилась как вкопанная, в ужасе глядя на стоящих на снегу людей – которые могли быть только зимбурийцами. На ее глазах к ним подошли еще несколько – целая рота солдат.

Она повернулась и побежала, откуда пришла, – и налетела прямо на другую группу вооруженных людей.

На миг они застыли недвижно, как и она. Потом их предводитель шагнул вперед – это был Зефрон Шеззек.

– Эй, ты! – крикнул он по-маурийски с сильным акцентом. – Только побеги, соплячка, – получишь копье в спину! Говори, где остальные, тогда, может быть, останешься жить.

Эйлия, охваченная страхом, ахнула и отшатнулась. Вопреки его словам, она повернулась и бросилась бежать.

Ни стрела, ни копье вслед ей не полетели – слышались только крики и топот обутых ног. Они хотели взять ее живьем. «Конечно! Заставить меня говорить…»

Она летела по коридору, где по обе стороны было множество дверей, но скорость ее и подвела: нога споткнулась о занесенный снегом камень, и Эйлия с криком боли пошатнулась и упала на колени. Но тут же вскочила: крики и топот зимбурийцев слышались почти за спиной. Они услышали ее крик? Эйлия нырнула в одну из дверей, но за ней была лишь пустая комнатка. Забившись в темный угол, Эйлия затихла. Толку в этом не было: они ее здесь найдут и вытащат. Она уже ощущала на себе эти грубые руки…

Что-то задело ей ногу, и если бы у нее хватило дыхания, она бы взвизгнула, но сейчас только отпрянула. В следующую секунду она узнала кошку Аны. Серая Метелка мурлыкала и снова потерлась пушистым боком о ногу девушки, будто утешая. Эйлия сжалась в темном углу. Снаружи, у самой двери, зазвучали грубые голоса.

Вдруг серая кошка стрелой метнулась в двери, вопя изо всех сил. Раздался еще один крик, водопад сердитых слов загремел по коридору, и вдруг – невероятно – топот сапог удалился.

Эйлия сидела, ничего не соображая, не в силах поверить. Спасена – спасена кошкой! Увидев Метелку и услышав ее кошачий концерт, преследователи, наверное, решили, что кричала кошка. Значит, они не будут обыскивать эту комнату. У Эйлии появился шанс убежать, покинуть эти развалины и пробраться обратно в пещеру, спрятаться в темноте.

Но как же Камень? Он же в сумке в той комнате, где очаг, прямо на виду!

Медленно, с ужасом, Эйлия поняла, что должна делать. Метелка, пусть и бессознательно, показала ей, что можно еще спасти драгоценность. Надо только отвлечь врага – как кошка увела их от Эйлии, так она сама должна увести их из развалин, подальше от единственной комнаты под крышей, где лежит Камень. Она слишком замерзла, слишком устала, чтобы долго скрываться от солдат. Но Камень зимбурийцам достаться не должен. Время еще есть: если она побежит, они погонятся за ней, не будут болтаться здесь в развалинах.

Эйлия набрала в грудь воздуху, обжигая холодом легкие. И бросилась прочь из укрытия.

На звук ее убегающих шагов тишина отозвалась криками: зимбурийцы были неподалеку, и она знала, что скоро будут прямо у нее за спиной. Она припустила прочь из здания через улицу. Грудь еще жгло огнем, мышцы правого бока будто рвались пополам. Но она заставляла себя бежать дальше и дальше, потому что теперь они ее видели.

Глубинная, животная паника охватила ее, придавая скорость, о которой она и помыслить не могла. Но долго ей было не выдержать. Через секунду этот короткий рывок вымотал ее, и силы начали оставлять девушку. Легкие горели на каждом вздохе, в боку поселилась грызущая боль.

Вот – устье пещеры зияет впереди темнотой. Там можно спрятаться где-нибудь – эти люди напорются на груды сокровищ и, быть может, все забудут от жадности и возбуждения при виде несказанных богатств. Эйлия сделала вдох, обжигающий горло, и полезла в туннель, нащупывая путь. Вот здесь были ступени, ведущие наверх. Она заколебалась. Может быть, именно вверх надо идти, а не вниз? Если вниз, она может оказаться в ловушке этих подземелий: сокровища там или что, но, в конце концов, ее загонят в угол. Но может быть, есть путь бегства через вершину пика – какая-нибудь тропинка или не слишком крутая скала, по которой можно будет спуститься.

Эйлия наполовину ползла по каменным ступеням от усталости, хватаясь за них онемевшими от холода пальцами. Вскоре сверху появился едва заметный свет, постепенно усиливающийся по мере подъема.

Эйлия вылезла наверху из квадратного отверстия на плоскую площадку перед порталом – точнее, перед тем, что от него осталось. На каменном полу намело неглубокие сугробы, а на низком помосте за ними стояли два полуразбитых столба, обвитые изображениями драконов. Сбоку у порога портала стоял еще один дракон – медный, а может быть, золотой. Он свернулся кольцами, как змея, положив голову на хвост, и был он огромен – больше каменных драконов, больше даже живых драконов, летавших в небе над городом.

Эйлия в отчаянии огляделась и сразу поняла, что приняла неправильное решение. Здесь негде было спрятаться, а свет луны и звезд, отражаясь от сугробов, заливал все пространство. Можно бы спрятаться за статуей дракона или за каменным столбом, но это не укрытие: там ее найдут сразу же.

Снизу раздались крики: солдаты разделились, и, судя по звукам, несколько их направилось вверх. Эйлия завертела головой, озираясь. Вот лунные врата – но не настолько она еще отчаялась, чтобы принять тот выход, который они предлагают. Тяжелые сапоги застучали уже у самого выхода лестницы, и оттуда выскочили солдаты, что-то крича на своем грубом языке, а потом заорали, увидев ее. Она рухнула на колени, скорчилась в снегу, беспомощно глядя, как они бегут к ней, держа оружие наготове.

Но тут один из них что-то громко заорал, показывая мечом в сторону помоста.

Большая статуя дракона – та, что с золотой чешуей, – двигалась. Со скрежетом металла по камню разворачивались огромные кольца, поднялась рогатая голова, расправились чудовищные крылья. Раскрылись веки, показав холодные изумрудные глаза, отразившие огненные точки факелов. Эйлия разинула рот. Ну конечно! Это механическая статуя, вроде грифонов у двери храма. Зимбурийцы отпрянули, завыв в ужасе, а золотой дракон испустил скрежещущий рев, и сверкнули под звездами зубы размером с наконечники копий. Зимбурийцы бросились в паническое бегство. Эйлия изможденно засмеялась – ее снова спасли, на этот раз – статуя. С трудом она стала подниматься на ноги.

И тут увидела сверкающую пещеру пасти чудовища: длинный бегающий язык, клубы пара от дыхания. Дракон медленно развернулся во всю свою золотистую длину.

Живой. Это живой дракон. Все-таки не статуя. Настоящий Дракон, пробудившийся ото сна на вершине. Эйлия попятилась, пошатнулась и снова рухнула на колени.