Текст книги "Зимний огонь"

Глава 15

Кейс закрыл глаза и приблизил лицо к ее губам. От его губ исходило тепло, которое, казалось, прогревало Сару насквозь. Она вздохнула и задрожала.

– Тебе все еще холодно, – хрипло сказал Кейс. – Нужно принести твой жакет.

– Мне не холодно.

– Ты дрожишь.

– Это по другой причине. Так бывает, когда ты целуешь меня.

Кейс судорожно втянул в себя воздух.

– Тогда я снова поцелую, – сказал он.

Его губы коснулись ее лица. Кейс ткнулся носом поочередно в уголки рта, в подбородок, в мочки ушей. Затем прикоснулся к пульсу на шее.

Борода гладила кожу Саре, словно мягкая щетка, возбуждая нервные окончания.

– Ты уверена, что тебе не холодно? – спросил Кейс.

Сара кивнула головой и издала похожий на мурлыканье звук.

– Нравится? – спросил он.

– Да, – прошептала Сара.

– Хорошо. Обними меня руками, чтобы было теплее.

– Мне не холодно. Правда.

– А мне холодно, – соврал он.

– Ой, я и не подумала об этом, – сокрушенно сказала Сара. – Ты всегда мне кажешься теплым.

Сара обвила Кейса руками. Ее груди прижались к его груди. Он ощутил прикосновение сосков.

Когда Сара пошевелилась, удивительные, совершенно неведомые ощущения разлились по ее телу. Было настолько приятно, что она слегка выгнула спину и грудью потерлась о грудь Кейса.

– Тебе под спину попал камень? – поддразнил ее Кейс.

– Нет. Просто я…

Фразу она так и не закончила.

– Тебе приятно? – спросил Кейс.

Сара облизала пересохшие губы.

– По румянцу на твоих щеках я догадываюсь, что ты хочешь сказать.

Сара удивленно заморгала.

– Прежде всего я сниму перчатки и подложу сюда руку.

Длинные пальцы Кейса легли между лопатками Сары. Он подтянул ее к себе, и ее груди, крепко прижались к обнаженной груди Кейса.

Сару бросило в жар.

– Ой! – удивленно сказала она.

– Слишком прижал тебя? Сделал тебе больно?

Глядя ему в глаза, Сара покачала головой.

– Боже мой, до чего красивые у тебя глаза! – прошептал он.

– Правда? – спросила она.

– Правда! – убежденно сказал Кейс. – То они подернуты дымкой, то совсем ясные и глубокие, как море.

Сара почувствовала, что у нее пересохло во рту. Она облизала губы.

Кейс посмотрел на ее язык.

– Ты права, – сказал он. – Надо еще.

– Что еще?

– Нет причин пугаться. Просто нужен еще поцелуй.

– Ах, поцелуй… Ну хорошо…

Прикосновение горячего языка разметало все ее мысли. Она забыла о своем вопросе, который хотела задать. Все ее внимание сосредоточилось на этих прикосновениях.

Дыхание у Сары стало прерывистым. Она приоткрыла рот, и язык Кейса скользнул под верхнюю губу, а зубы стали покусывать нижнюю. Язык у него был горячий и сладкий на вкус.

Саре хотелось сказать, как ей хорошо, но она боялась нарушить это блаженное состояние. Она также пустила в ход язык и стала им исследовать уголки его рта.

Из груди Кейса вырвался хриплый стон.

Сара невольно отпрянула от Кейса.

– Прости, – сказала она. – Я ничего не понимаю в этом. Я ни с кем не целовалась, кроме своих родственников, но это совсем не то.

Коннер прав, подумал Кейс. Она была несколько лет замужем, но ее никто никогда не целовал.

Им овладело сложное чувство, в котором соединились горечь, печаль и потребность приласкать вдовушку, никогда не знавшую ласки.

– Что-то не так? – озабоченно спросила Сара. – Я не хотела сделать тебе больно.

– А ты и не сделала, – хрипло сказал он.

– Но ты застонал.

– Как и ты, две недели назад.

– Я не помню.

– На сей раз ты запомнишь.

Сара слегка нахмурилась. Она помнила лишь момент пробуждения: брюки ее приспущены до колен, ноги разведены и между ног – рука Кейса.

– Тогда мы не целовались, – возразила она.

– Ты меня не целовала. Зато я тебя целовал.

– Но…

– Тс-с, – сказал Кейс, приближая рот к ее губам. – Еще один поцелуй.

– М-м-м…

Через несколько мгновений Сара напрочь забыла обо всех своих тревогах. Ей стало хорошо и покойно. Кейс почувствовал, как расслабилось ее тело. Чуть застенчиво и в то же время горячо Сара старалась вернуть ему поцелуй, отчего у Кейса слегка закружилась голова.

Он забыл о камне, который впился ему в бок, о холодном ветре, овевающем обнаженную спину. Он забыл обо всем, кроме губ Сары.

Мелькнула мысль, что, пока не поздно, следует остановиться. Он уже долгое время обходился без женщины. А эта женщина слишком влекла его, лишала его покоя.

«Она вылечила мои раны, – подумал он. – И это лишь справедливо, если я, в свою очередь, вылечу ее. Если смогу. И если она позволит мне это сделать».

Его губы снова слились с губами Сары. Слились так, как его тело хотело слиться с ее телом. Он не заметил, как расшнуровал рубашку Сары.

– Ты сказал, что будешь только целовать, – оторвавшись от его губ, с упреком сказала Сара.

– Трудно целовать через оленью кожу.

Когда до нее дошел смысл сказанного, глаза ее округлились, а щеки покрылись румянцем.

– На моих губах нет никакой оленьей кожи.

– Я говорю не о поцелуях в губы.

Сара уставилась на Кейса.

– Ты хочешь перестать целоваться? – спросила она.

– Нет. Я хочу тебя целовать до тех пор, пока из тебя не потечет мед и ты не расплавишься, и мы с тобой…

Кейс заставил себя прикусить язык.

Сара ждала, не спуская с него глаз. В ней чувствовались и страсть, и некоторая опаска. Но страсти было больше. И смотрела она не в глаза, а на рот Кейса.

– Это правильно, – хрипло сказал Кейс. – Смотри на меня. Смотри на нас, на наши поцелуи.

Его губы и шелковистая борода щекотали ей ухо, шею, а язык коснулся впадинки между ключиц. У Сары зашлось дыхание.

Сара не заметила, когда и как была полностью расшнурована рубашка. Она почувствовала, как под муслиновой нижней сорочкой набухли и стали твердыми соски.

Кейс наклонил голову и приоткрыл рот.

– Кейс? – неуверенно произнесла Сара.

– Я лишь поцелую, – хриплым, низким голосом объяснил Кейс.

– Но ведь я тебя не целую.

– Существуют и другие виды поцелуев. Вот смотри.

Он медленно лизнул ткань, отделявшую язык от напружинившегося соска.

Словно молния пронзила Сару. Она зачарованно наблюдала за тем, как от прикосновений языка темнел муслин.

И вдруг маковка груди оказалась у Кейса во рту. Подобно тому как раньше он завладел ее губами, сейчас он завладел ее грудью.

Сара инстинктивно приподнялась навстречу, чтобы потереться соском о язык. В ответ Кейс стал сосать еще энергичнее. Сара застонала и прижала к груди голову Кейса.

Когда Кейс наконец оторвался, муслиновая ткань словно растворилась, а грудь казалась обнаженной. Сара понимала, что Кейс, так же как и она, видит розовую маковку соска, однако щеки у нее полыхали не столько от стыдливости, сколько от страсти.

Ей было интересно наблюдать за тем, как он ласкал ее грудь.

Кейс снова Легонько сжал губами твердый розовый сосок. Когда Кейс нежно укусил его, по телу Сары пробежала дрожь, и она вскрикнула.

Он поднял голову.

– Больно? – обеспокоенно спросил Кейс.

Сара покачала головой.

– У тебя глаза огромные, как серебряный доллар, – шепотом сказал Кейс.

Сара посмотрела на свой сосок.

– Что ты с ним сделал? Я никогда его не видела таким, даже в самое холодное утро.

– С ним? – спросил Кейс, дотрагиваясь языком до затвердевшего соска.

– Да, – прошептала Сара.

– Просто твое тело само говорит о том, что ему нравится, когда его целуют. Оно как бы в ответ целует меня.

– Целует… в ответ?

– Угу, – проворковал Кейс. – И если ты не станешь возражать, я во время поцелуя приласкаю твои очаровательные груди.

Сара увидела, что Кейс смотрит на ее груди так, словно голодный на уставленный яствами стол.

– Приласкаешь? – шепотом спросила Сара.

– Да, приласкаю.

– А это не оставит никаких следов?

Кейс вскинул вверх голову.

– Он щипал и оставлял тебе синяки?

– Только тогда, когда я не хотела спокойно лежать. Тогда он…

Сара замолчала.

– Что он делал тогда?

– Он сильно стискивал груди и царапал ногтями до тех пор, пока я не переставала сопротивляться.

Кейс на мгновение лишился дара речи.

«Очень здорово, что Коннер случайно убил Хэла, – подумал Кейс. – Я бы сделал это вполне намеренно».

– Я никогда не причиню тебе подобной боли, – просто оказал Кейс.

Чуть поколебавшись, Сара сказала:

– Хорошо. Можешь делать то, о чем ты просил.

– Тебе будет приятнее, если снять рубашку. Будет обоим приятнее.

– Совсем без рубашки?

– Я накрою тебя ртом и руками.

Сару пронизал трепет при мысли о столь интимной ласке.

– Ну хорошо, – согласилась она, чувствуя, что у нее пересохло во рту.

Кейс снял с Сары верхнюю рубашку н подложил ее под спину. Затем задрал муслиновую сорочку, оголив груди с торчащими сосками.

И стал смотреть на Сару.

– Боже мой, женщина! – выдохнул он. – Да ты посрамишь солнце и луну своей красотой!

У Сары зарделись от смущения не только щеки и лоб, но и груди.

Кейс наклонил лицо и стал целевать и гладить это белоснежное чудо. Мысль о том, что подобная красота подвергалась унижению со стороны мужчины, даже если это был законный муж, приводила его в ярость, и он своей неистовой лаской хотел искупить чужое надругательство, добиться, чтобы в памяти Сары навсегда осталось воспоминание о полученном удовольствии.

Что касается Сары, то ей казалось, что она снова погрузилась в тот сладостный сон, когда солнце ласкало ее обнаженное тело. Шелковистые прикосновения бороды, горячая ласка языком и деликатные касания пальцев рождали в ней сладостные ощущения. Ее груди порозовели и напружинились и впервые в жизни по-настоящему проснулись и ожили.

Сара застонала и дернулась всем телом, когда губы Кейса сжали ей сосок.

– Я никогда не проделывал ничего подобного с женщиной, – шепотом сказал Кейс, приподнимая голову. – Ты мне непременно скажи, если ж сделаю что-то такое, что тебе не по душе.

До Сары не сразу дошел смысл сказанных Кейсом слов, потому что она пребывала в царстве сладостных ощущений и томления.

– Никогда такого не делал? – спросила наконец она.

– Я хочу снять с тебя всякую боль и оставить только сладость.

Кейс замолчал и стал снова целовать нежные полушария, затем по очереди покусывать соски. По тому, как ее пальцы сжали ему волосы, он понял, насколько ей приятна его ласка.

– Боже мой, я даже не припомню, как все было раньше! – хрипло сказал он. – Знаю лишь то, что такого со мной никогда не было.

Он снова нежно приласкал груди и соски, а затем сказал:

– Есть и другое, что я хотел бы приласкать. Ты позволишь?

В ответ Сара лишь тихонько застонала и прижала его голову к все еще жаждущим ласк грудям.

– Тебе это понравится еще больше, чем то, что нравится сейчас. – Позволь мне это сделать, девочка. Ты позволишь?

– Это… не будет… больно?

– Ты когда-нибудь слышала, чтобы от приятного было больно? – шепотом спросил он.

– Это будет как первая песня жаворонка весной?

Кейс испытал щемящую радость от этих слов. Он не подозревал, что кто-то другой может испытывать подобные чувства, заслышав песню жаворонка после долгой, холодной зимы.

– Да, – взволнованно сказал он. – Словно серебряная игла пронижет твою душу. Ведь от этого не может быть больно. Разве не так?

– Это так красиво… Как красив ты… Ты такой сильный – и в то же время очень нежный.

– Я готов отдать тебе свою душу, лишь бы ты забыла про то, что причинил тебе твой варвар-муж.

На глаза Сары внезапно навернулись слезы. Она коснулась кончиками пальцев губ Кейса.

– Прошлое не изменишь, – прошептала она. – Нужно жить будущим.

Кейс прижался лбом к сердцу девушки и услышал, как в ней льется жизнь. Его рот медленно опустился к пупку.

Кейс несколько раз тронул его языком, и Сара задохнулась от сладостных ощущений. Руками он продолжал ласкать ее груди. Сара выгнулась ему навстречу и тихонько вскрикнула.

Кейс, в свою очередь, испытал прилив сильнейшего возбуждения. Ему было радостно сознавать, что Сара впервые благодаря его ласкам испытывает удовольствие.

Дрожащими руками Кейс расстегнул брюки Сары и спустил их до колен. Он ощутил головокружительный аромат роз и одновременно возбужденной женской плоти. И глубоко вдохнул пьянящий запах знойного женского тела.

– Кейс? – неуверенно прошептала Сара.

– Солнце, луна и звезды, – хрипло произнес он, не сводя с Сары глаз. – Они не могут затмить твоей красоты.

Горящие глаза Кейса пожирали открывшуюся ему красоту. Но прикосновения рук и рта к ее телу были нежными и легкими, словно теплые солнечные лучи.

В Саре боролись смятение, с одной стороны, и любопытство и нарастающее желание – с другой. Она не стала протестовать, когда Кейс совсем стянул с нее брюки и подложил ей под спину. Не возражала она и тогда, когда он прижался к ее телу щекой и стал ласкать руками и языком живот, как до этого ласкал груди.

А затем его лоб и щеки уперлись в ее бедра, и Кейс стал ласкать ей ноги. Сара забыла обо всем на свете, кроме нарастающей внутри сладости, которая увеличивалась при каждом его поцелуе, при каждом произнесенном хриплым шепотом слове.

Напряженность, которая до этого ощущалась в ее ногах, исчезала под ласками Кейса. Словно сквозь сон Сара чувствовала, как он гладит и целует нежную сторону коленей, целует бедра все выше и выше и наконец начинает ласкать самое интимное место между ног. Его пальцы деликатно играют с завитками, но не останавливаются на этом.

– Кейс! – неуверенно проговорила Сара.

Вместо вопроса Кейс издал звук, похожий на мычание.

– Кейс, но ведь ты… ты уже внутри меня, – эшеломленно сказала Сара.

– Да, в самом деле. У тебя здесь такое нежное гнездышко.

Рука Кейса возобновила движение, породив в ней волну невыразимого, ошеломляющего сладострастия.

Из-под приспущенных век Кейс наблюдал за реакцией Сары. В ней одновременно бушевали смятение, удивление и чувственность. И похоже, чувственность постепенно брала верх. Сара не только не возражала против интимной ласки Кейса, но, наоборот, даже просила о ней, что привело Кейса в величайшее возбуждение.

Кейс осторожно удвоил свое присутствие в ее теле. Сара тихонько застонала.

– Тебе больно?

Сара ничего не ответила. Однако содрогания ее тела говорили сами за себя и подействовали на Кейса даже сильнее, чем первая весенняя песнь жаворонка, и он возобновил ласку.

Внезапно встрепенувшись, Сара вдруг осознала откровенность собственной позы. Она сделала попытку сжать колени, но рука Кейса снова задвигалась и разлила блаженство между ног, проникнув в нее еще глубже. Его палец отыскал набухший бутон и затеял с ним игру.

Неимоверное, ошеломляющее наслаждение накатило на Сару, бросило ее в жар.

Кейс снова изменил позицию и оказался над Сарой. Теперь он был везде – жаркий и сильный и одновременно нежный и деликатный.

– Скажи, если тебе будет больно, – хрипло попросил он.

Сара почти не слышала его слов. Она ощущала жар между ног и сладостное возбуждение, которое все росло, захватывая все уголки тела.

Кейс почувствовал, что ее тело, с одной стороны, бежит от него, с другой – словно приглашает к более тесному слиянию.

– Сара, тебе больно?

– Просто… такие странные… ощущения.

Она ритмично вздрагивала, и казалось, будто жаркое лоно нежно целует его возбужденную плоть.

– Нет, мне не больно… Это что-то другое.

Кейс перекатился на спину, увлекая за собой Сару. Она удивленно ахнула, обнаружив себя сидящей на его бедрах.

– Что ты надумал? – спросила она.

– У тебя все тугое и тесное, – хрипло пояснил Кейс. – А сейчас ты сама сможешь решить, до какой степени ты хочешь меня принять.

– Не понимаю.

Уголки рта у Кейса дрогнули.

– Посмотри вниз.

Глаза ее округлились, когда она увидела, что их тела слились.

– Мы с тобой… – голос ее пресекся.

– Именно. Но не до конца. Дальше решать тебе.

– Как?

– Если ты хочешь, чтобы мы соединились теснее, опустись слегка, затем приподнимись. Затем снова чуть-чуть опустись…

После некоторого колебания Сара осторожно пошевелила разведенными бедрами…

Сладострастие разлилось по телу Кейса.

Он сцепил зубы, чтобы не взорваться в ту же минуту.

– Что ты почувствовала? – спросил сквозь зубы Кейс.

– По-моему, мне… это нравится.

Желая проверить свои ощущения, она опустилась и приподнялась второй, третий, четвертый раз.

Глядя на разведенные бедра Сары, Кейс хрипло застонал.

Сара замерла.

– Тебе больно? – испугалась она.

– Для меня это как пение жаворонка.

После некоторой паузы девушка улыбнулась.

– Значит, тебе тоже это нравится, – пробормотала она.

– Я не уверен, – соврал он сквозь сжатые зубы. – Повтори это еще несколько раз.

Сара с готовностью стала выполнять движения, которые определенно ей нравились все больше.

Кейс протянул руку. Он запустил пальцы в густые каштановые волосы и отыскал возбужденный узелок страсти. Кончиками пальцев он стал чертить вокруг нежного бутона круги, осторожно сжимать, уходить и снова возвращаться. Горячая роса окропила его пальцы.

Закрыв глаза, дрожа и постанывая, Сара вновь и вновь ждала этих горячих прикосновений. Теперь она раскачивала бедра без опаски, убедившись, что возбужденная мужская плоть не несет ей никаких неприятных ощущений. Более того, было необыкновенно приятно чувствовать ее глубоко в своем лоне.

Из-под прикрытых век Кейс наблюдал за Сарой, продолжая ласкать набухший бутон до тех пор, пока горячая роса не затопила их обоих.

Бедра Сары резко опустились вниз, до основания вобрав внутрь мужскую плоть и зажав между телами пальцы Кейса. Лишь тогда Кейс позволил себе дать Саре то, о чем она просила. Его бедра мощно толкнулись ей навстречу.

Глаза у Сары широко открылись. Сейчас нельзя было понять, какого они цвета. От нахлынувшего удовольствия темные зрачки у нее стали огромными. Сара судорожно, ненасытно раскачивалась на Кейсе, желая лишь одного – чтобы он проник в нее как можно дальше и глубже.

Внезапно все тело Кейса содрогнулось.

С прерывистыми, сдерживаемыми стонами Кейс излился в полыхающее горячее лоно девушки.

Почувствовав сопровождаемые стонами содрогания Кейса, Сара замерла, испугавшись, что каким-то образом причинила ему боль, и обеспокоенно посмотрела ему в лицо.

Оно вытянулось, словно на него и в самом деле накатила боль. На лбу поблескивали капельки пота.

– Это твоя рана? – спросила Сара.

Ее слова не дошли до Кейса. Он понял лишь то, что больше не ощущает на себе ее тела. Этого он не хотел. Он хотел остаться еще на какое-то время в ее тесном, гостеприимном лоне.

– Не уходи, – хрипло прошептал он.

– Это все твоя рана, – убежденно сказала Сара, вставая с Кейса.

С хриплым стоном он обнял Сару за бедра и снова глубоко вошел в нее.

Она испытала новый прилив удовольствия. Сара не могла двигать бедрами, но вскоре обнаружила, что может ласкать его мышцами лона.

Сладостные ощущения все возрастали. Она стонала и все плотнее прижималась к телу Кейса, стремясь к чему-то такому, что не имело названия. Но она рвалась к этому, как рвется сокол, на которого надели колпак, на свободу, в простор зовущего его неба.

Горячие конвульсии пронизали тело Сары, что-то затрепетало в ней, словно крылья вырвавшейся на свободу птицы.

Сара тоже чувствовала себя так, словно вырвалась на волю.

Задыхаясь, она горячечно стонала и повторяла имя Кейса.

Кейс всем своим телом ощущал момент наивысшего наслаждения Сары. Ее содрогания снова бросили Кейса в жар. Он мощно и энергично заработал бедрами, забыв на время обо всем на свете, кроме мечущейся в сладострастии Сары.

И лишь затем, когда он снова излился в горячее, пульсирующее лоно, до Кейса вдруг дошел весь ужас содеянного.

«А что, если я сделал ее беременной?»

Эта внезапно пришедшая мысль прямо-таки обожгла его. Он мгновенно снял с себя Сару и со злостью подумал: «Это все равно что запирать конюшню после того, как из нее увели лошадь».

– Кейс! – недоумевающе окликнула его Сара.

– Одевайся, пока не простудилась.

Сара задрожала, но вовсе не оттого, что замерзла. Глаза у нее стали холодные, как зимняя луна.

Глава 16

– Что заставило их изменить свои намерения? – спросил Коннер.

Голос его прозвучал неестественно громко. Вероятно, потому, что в хижине стояла непривычная тишина.

Сара и Кейс вернулись несколько часов назад насупленные и неразговорчивые. Коннер приписал это тому, что они подверглись нападению бандитов.

– Сара! – снова обратился к ней Коннер.

– Прости… Ты мне что-то говорил?

– Черт… то есть дьявол… нет, я обращался к жаркому из кролика… Как ты думаешь, что заставило их изменить свои намерения?

Сара недоумевающе заморгала.

– Почему бандиты напали на вас? – медленно произнес Коннер. – Ведь они не беспокоили нас в последнее время.

– Должно быть, становится чертовски холодно по утрам в Спринг-Каньоне, – сказал Кейс.

– И по этой причине надо убивать из засады женщину? – недоверчиво спросил юноша.

– Эта причина не хуже той, о которой я слышал.

Голос Кейса прозвучал сдержанно, если не холодно. Явный намек на то, что лучше сменить тему разговора. О том же самом красноречиво говорил и взгляд Кейса.

Однако Коннер все это проигнорировал.

– Похоже, что у Эба проблемы с брательниками, да и с ребятами Моуди.

Кейс продолжал молча жевать.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Сара.

– Ты ведь говорила, будто слышала сама, как Эб советовал Моуди держаться от Спринг-Каньона подальше.

Сара кивнула.

– А каньон, где вы были, вовсе не в трех днях езды. Да и наша хижина тоже. Однако в каждом из налетов был по крайней мере один Калпеппер.

– И что же? – поинтересовалась Сара.

Коннер бросил неодобрительный взгляд на сестру.

– А то, что теперь ясно как Божий день, – отчеканил Коннер. – Эб больше не имеет власти над своими родственниками. А тем более над ребятами Моуди.

Говоря это, Коннер за спиной Кейса потянулся за свежеиспеченными маисовыми лепешками. Стул под юношей, сделанный из прутьев тополя и оленьей кожи, угрожающе заскрипел.

– Ты бы лучше попросил, чтобы тебе передали хлеб, – резко сказала Сара.

– А что такого? Я и сам дотянусь, и меня не затруднит.

– Это говорит о твоих хороших или плохих манерах.

– По-моему, хорошие манеры – это когда не беспокоишь человека, который поглощен едой, – возразил брат.

– Передай затем лепешки мне, – сквозь зубы проговорила Сара.

– Пожалуйста?

– Пожалуйста!

Кейс бросил взгляд на Коннера:

– Перестань дразнить сестру. У нее сегодня был тяжелый день.

Щеки у Сары порозовели. Остается лишь надеяться, что при тусклом свете лампы мужчины этого не заметят.

– Прости, сестра, – миролюбиво проговорил Коннер. – Конечно, это нешуточное дело, пролежать полдня на холодных камнях, когда на тебя…

– Передай мне лепешки, – перебила его Сара. – Пожалуйста.

Сара не смотрела на Кейса. Она ни разу не посмотрела на него с того момента, когда поняла, что чем-то вызвала его немилость. Хотя и не понимала чем именно.

Но она не собиралась спрашивать его об этом. Ей достаточно было знать, что он также не желал на нее смотреть.

– Благодарю, – четко произнесла Сара, принимая лепешки из рук Коннера.

– Не за что, – ответил Коннер. – Ты не думаешь, что Эб и Моуди станут выяснять между собой отношения?

Сара пожала плечами:

– А как по-твоему, Кейс?

– Я думаю, что Эб снова вернет к себе всех родственников, если приведет нескольких женщин в свою банду. Его ребята после этого наверняка угомонятся.

«Угомонятся, – подумала она. – Может, именно это произошло сегодня? Что говорил Кейс раньше? Говорил, что уже давно не имел дела с женщиной. Наверно, я должна быть благодарна за то, что он был нежен со мной».

Вздохнув, Сара снова принялась за еду.

«Хотя мне очень хотелось бы, – тоскливо подумала она, – чтобы я не допустила той ошибки, которую по незнанию совершила».

Сара невольно прикусила губу.

– Женщин? – вдруг нарушил затянувшуюся паузу Коннер. – Разве не от них всякие неприятности?

– Верно, создавать неприятности они умеют. Но иногда без них никуда не денешься, – саркастически заметил Кейс.

– Гм… А ты что думаешь на этот счет, сестра?

– Я думаю, – сказала Сара, вставая из-за стола, – что я уже сыта.

Коннер бросил взгляд на тарелку сестры.

– Сыта? – удивился он. – Совсем чуть-чуть жаркого, одна лепешка – и ты наелась?

– Да.

Сара по привычке сложила старенькую тряпицу, служившую ей салфеткой, и бросила на стол. Схватив жакет, она направилась к двери.

– Ты куда? – спросил Коннер.

– На воздух.

– Когда вернешься? – не успокоился брат.

Сара в ответ лишь сильно хлопнула дверью.

Коннер нахмурился и перевел взгляд на Кейса. Тот бесстрастно смотрел на захлопнувшуюся дверь. Огонек в лампе колебался, и лицо его казалось то золотистым, то бледно-зеленым.

– Что это с ней? – спросил Коннер.

– Должно быть, у нее много разных мыслей в голове.

– Как и всегда. Но она никогда себя так не вела.

– Возможно, сказываются бесконечные и безрезультатные поиски серебра, – сказал Кейс.

– Как бы не так! Да она любит заниматься поисками! Я думаю, что это для нее просто повод вырваться на волю и побродить по окрестностям.

Кейс поковырял жаркое, затем отложил вилку и отодвинул от стола стул.

– Как, и у тебя тоже? – удивился Коннер.

– Что?

– Нет аппетита. Честное слово, это все же кролик, а не какая-то там змея. Я сам его приготовил.

– Я ел змей не один раз. И кстати, на вкус они не так уж и плохи.

Коннер сделал гримасу.

Быстрыми, выверенными движениями Кейс приладил к бедру кобуру с револьвером, застегнул пряжку и направился к выходу. Когда дверь за ним захлопнулась, он стал обдумывать, как объяснить Саре, почему им не следует быть любовниками.

«Этого нельзя было допускать, – мрачно подумал он. – Вина на мне. Я не должен был трогать ее».

Кейс не мог понять, каким образом она усыпила его бдительность. Чувственность никогда не была главным в его жизни, даже в более юные годы.

«Боже мой, она может понести моего ребенка!»

Кейс вдруг похолодел от этой мысли. Он не хотел отвечать за жизнь беспомощного человечка.

Отвечать как раньше.

– Кейс!

Кейс резко повернулся, выхватив револьвер. Но тут же мгновенно сунул его назад в кобуру, увидев, что на пороге хижины стоит Коннер.

Парнишка восхищенна присвистнул:

– Ну и быстр ты!

– Прости, – низким голосом проговорил Кейс. – Я не слышал, как ты открыл дверь. Я сегодня на все слишком бурно реагирую.

– Ты можешь научить меня этому?

– С такой дубиной, какую ты носишь, не получится.

– А как насчет таких револьверов, как у бандитов? Кейс огляделся по сторонам. Сары нигде не было.

– Она, наверно, отправилась в Дир-Каньон, – высказал предположение Коннер. – Это ее второе любимое место.

– А первое?

– Там, где ты первый раз наткнулся на нее.

– А зачем она ходит туда?

– Сестра говорит, что это дает покой ее душе.

Веки Кейса чуть дрогнули.

– А после того, как здесь появились бандиты, – добавил Коннер, – она ищет покой в Дир-Кань-оне. Раз она сейчас отправилась туда, значит, этот налет здорово вывел ее из себя.

«Налет или то, что случилось после него, – невесело подумал Кейс. – Господи, ну зачем я это сделал? Я мог бы доставить ей удовольствие без риска сделать ее беременной».

Ответа на эти вопросы не было, зато Кейс почувствовал, как заныли его чресла, когда он вспомнил о страстной и благодарной реакции Сары на его ласки.

Он снова хотел ее страстно и мучительно.

– Принеси один из револьверов бандитов, – коротко бросил Кейс.

Тон Кейса показался Коннеру настолько сухим, что он на мгновение заколебался. Но лишь на одно мгновение. Когда еще Кейс выберет время для того, чтобы показать, как надо обращаться с револьвером? Поиски серебра, заготовка дров и воды, дежурство на вахте, ремонт хижины, поиски досок для ремонта – да Кейс был самым занятым из всех троих мужчин!

– Вернусь в один момент! – радостно воскликнул парнишка.

Кейс не ответил. Он обратил взор в сторону Дир-Каньона. День клонился к вечеру, однако кусты и заросли травы были хорошо различимы.

Как и грациозная фигурка Сары, карабкающейся по склону.

Он все еще продолжал следить за Сарой, когда вернулся Коннер.

– Не беспокойся за нее, – сказал парнишка. – Другой дороги в каньон нет. Так что она защищена от бандитов.

Кейс кивнул, однако не отвел взгляда от Сары до тех пор, пока ее фигура не скрылась в густой тени каньона. Затем неохотно повернулся к Конне-ру, чья улыбка напомнила, насколько брат похож на свою сестру.

– Какой револьвер ты выбрал? – спросил Кейс.

– Вот этот. Он самый скорострельный.

Кейс нисколько не удивился тому, что парнишка выбрал самый скорострельный револьвер из всех имеющихся в наличии.

– Он и в самом деле стреляет быстро, – бесстрастным тоном сказал Кейс, – но при ветре в цель из него не попасть.

Коннер хмуро посмотрел на револьвер, который держал в руках.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он.

– Ты когда-нибудь стрелял из него?

– Ют снимет с меня скальп за пустую трату патронов.

– Учеба – это не пустая трата, – возразил Кейс. – Уйдем отсюда, чтобы не беспокоить цыплят.

– Я не прочь попрактиковаться в стрельбе по этому оранжевому задире-петуху, – пробормотал Коннер.

– Да, он, конечно, забияка, – согласился Кейс. – Но он производитель потомства, а значит, он необходим… Ты сбегай к Юту и предупреди, что мы постреляем по целям. А я пока установлю их.

Коннер бегом направился к жилью Юта и с такой же скоростью возвратился назад.

Господи, вот что значит быть молодым, подумал Кейс, возвращаясь на линию стрельбы после того, как установил цели. Мальчишку приводит в полный восторг предложение немного пострелять.

Дай Бог, чтобы Коннер жил долго и научился стрелять так же расчетливо и спокойно, как он копает, скажем, сортир.

– Готов! – воскликнул Коннер, натягивая шляпу на копну густых белокурых волос. – Куда я должен стрелять в первую очередь?

– Вон в тот камень на скале в сотне футов отсюда.

Коннер прицелился и дважды нажал на спусковой крючок. Оба раза он промахнулся.

– Черт возьми! – огорченно сказал парнишка, уставившись на револьвер. – Спусковой крючок чуткий, как язык у змеи.

– И дальность стрельбы у револьвера не больше змеиного языка, – заметил Кейс. – Здесь все сточено, спилено и сглажено, чтобы стрелять как можно быстрее.

Говоря это, Кейс вынул свой револьвер и стал объяснять Коннеру:

– Обрати внимание на разницу между двумя револьверами.

Коннер взял револьвер Кейса в руки и приложил к своему.

– У твоего дуло длиннее по крайней мере на дюйм, – сказал он.

Кейс кивнул:

– Чтобы вытащить его, потребуется на мгновение больше времени. Но зато стреляет он точно.

– А еще в револьвере бандитов сточен прицел, – продолжил наблюдения Коннер.

Кейс снова кивнул:

– С той же целью. Ради скорости и в ущерб точности.

– Можно мне выстрелить из твоего?

– Вначале сунь его в кобуру. Попробуй попасть вон в тот камень на скале.

На первый взгляд Коннер выхватил револьвер столь же быстро, но Кейс знал, что это не так. Не совсем так.

От скалы отлетело несколько мелких камешков.

– Снова промазал, – огорчился Коннер.

– Пуля ушла в сторону всего на каких-нибудь три дюйма. Этого вполне достаточно, чтобы остановить человека.

Парнишка лишь покачал головой и сунул револьвер в кобуру.

– Остановить человека почти так же важно, как и убить его, – спокойным голосом пояснил Кейс. – На вторую пулю у тебя будет уже больше времени, если, конечно, тебе не будут противостоять сразу двое.