Текст книги "Холодное сердце. Другая история любви"

Глава 14

«Я прошу тебя позаботиться об Эренделле».

Ханс чувствовал маленькую ладошку Анны на своей руке и слышал ее просьбу, но в первые мгновения едва осознавал, что делает. В голове у него было смутно, как будто и там, как в королевстве вокруг него, все вдруг занесло снегом. Он до сих пор не слишком понимал, что произошло. Вроде бы только что они с Анной помолвились и сообщили об этом Эльзе, а в следующую минуту сестры вдруг начали у всех на глазах ссориться, и вдруг – БАЦ! – Эльза принялась стрелять ледяными иглами из пальцев. Ничего безумнее – и страшнее – он до сих пор не видел. Больше всего ему хотелось развернуться и убежать, но тут Анна выступила вперед и взяла на себя ответственность за происходящее. Не побоялась предстать перед герцогом, а потом изложила свой план по возвращению Эльзы. Он с неохотой был вынужден признать, что в целом она держалась очень достойно. Ну а раз уж Анна нашла в себе достаточно сил, чтобы смело встретить лицом к лицу столь чрезвычайные обстоятельства, то, значит, и Ханс тоже справится. «Кто знает, – подумал он, попытавшись взглянуть на события с точки зрения Анны, отчего его смятение слегка улеглось. – Может быть, в дальнейшем так окажется даже лучше для меня…»

– Ханс?

Он вздрогнул, осознав, что Анна смотрит на него, ожидая ответа. Похоже, она сама пребывала на грани отчаяния, думая о том, что ей предстоит, и то и дело оглядываясь через плечо на застывшие пики холодных гор. А он невольно задумался: она сама хоть понимает, какую власть отдает сейчас в его руки?

Глянув прямо ей в глаза, Ханс кивнул.

– Клянусь честью, – сказал он. Голос его при этих словах чуть дрогнул, но он понадеялся, что Анна спишет это на излишнее волнение, а не на ликование.

Она, похоже, вообще ничего не заметила. Только зримый вздох облегчения сорвался с ее губ облачком пара – в конце концов, мороз уже стоял изрядный, а потом выхватила из рук Кая протянутый ей плащ и вскочила на своего коня. Повернувшись напоследок, она помахала толпе рукой.

– Вверяю вас заботам принца Ханса!

В толпе тут же зашептались, забормотали: «Принц Ханс?», «А кто это – принц Ханс?». До него донеслись и другие реплики: «Не стоило бы принцессе сейчас оставлять замок» и «Что будет с нами, если она не вернется?».

Эта мысль слегка остудила восторг Ханса. Анна необходима ему для достижения его целей. Вдруг с ней и впрямь что-нибудь случится? Он положил ладонь ей на колено.

– Ты уверена, что ей можно доверять? – спросил он. – Я не хочу, чтобы ты пострадала.

Сейчас он ничуть не кривил душой: он действительно этого не хотел. Об Эльзе он не беспокоился. Сказать по правде, если с Эльзой что-нибудь случится, это только решит его проблемы. Но Анна… сейчас все зависело только от нее. Все его планы. Все его мечты.

– Она же моя сестра, – возразила Анна. – Она никогда не сделает мне ничего плохого.

С этими словами она тряхнула поводьями, развернула коня и ускакала.

Ханс смотрел, как лошадь и всадница удаляются, превращаясь в крохотную фигурку на фоне гор. Что за глупость – отпустить ее одну! Она же чуть ли не всю жизнь просидела взаперти в замке. Откуда ей знать, как выслеживать беглых королев? И тем более – как вести с ними переговоры? А ведь именно это Анне и придется делать, когда она найдет свою сестру: уговаривать, ловчить, искать компромиссы… «Я-то потратил годы, занимаясь этим со своими братьями», – хмуро подумал Ханс.

Но если бы Ханс сейчас отправился с ней, какая была бы в том выгода? Чего доброго, они могут оба сгинуть в этих мрачных снежных горах, и тогда Эренделл останется вообще без правителя. Или хуже того: объятый страхом и отчаянием, народ Эренделла вручит осиротевшее королевство какому-нибудь ловкому прощелыге вроде того же герцога Варавского. Нет уж, хорошо, что он остался. Настоящий подарок судьбы. Сейчас, когда и королева, и принцесса пропали, а Эренделл охвачен потрясением, у Ханса появляется отличный шанс показать себя… и заслужить народную любовь.

«К тому времени, когда Анна вернется, – поклялся он, – я добьюсь того, чтобы каждый житель Эренделла просто умолял ее выйти за меня замуж».

Придав лицу уверенное выражение, Ханс повернулся к толпе.

– Народ Эренделла! – воззвал он, перекрикивая ветер. – Принцесса Анна оказала мне высочайшее доверие, и вы тоже должны мне довериться. Обещаю: я сделаю все, что в моих силах, чтобы вам ничто не угрожало. Прошу вас, ни о чем не беспокойтесь. Я здесь для того, чтобы позаботиться о вас!

«И о самом себе», – добавил он молча.

* * *

«Похоже, я откусил больше, чем могу проглотить», – мрачно размышлял Ханс несколькими часами позже, оглядывая внутренний двор замка. Положение было, мягко говоря, невеселое. Все вокруг сковал толстый слой льда, с неба непрестанно сыпал снег. Небо затянуло такой свинцовой чернотой, что сквозь нее не пробивалось ни единого солнечного луча. С каждой минутой становилось все темнее и холоднее. Даже здесь было слышно, как в порту стонут и потрескивают под давлением льда корпуса кораблей. Скоро их попросту раздавит в щепки – это только дело времени. «А затем эти щепки станут топливом для костров и печей», – рассуждал Ханс. В безнадежной войне с холодом гости Эренделла уже разожгли костры во дворе замка и оцепенело жались возле них. Главная проблема в том, что на дворе стоял июль. Никто не ожидал, что посреди лета вдруг ударят морозы, так что дровами никто не запасался. «Скоро люди начнут драться за каждую веточку хвороста», – с тревогой подумал он.

Надо что-то делать. Он ведь дал обещание Анне. И народу тоже. И теперь каждый раз, стоило ему выйти во двор, люди бросались к нему, хватали за руки, умоляли о помощи и спрашивали, почему все это случилось, а он не знал, что им сказать. С каждой новой жалобой его бравада таяла, и он уже всерьез жалел и о решении Анны, и о своих собственных высокопарных клятвах.

Вздохнув, он отправился назад в замок. Герда и Кай суетливо сновали по коридорам и залам, зажигая свечи и огонь в каминах, но безжалостный ветер тут же гасил их, выдувая остатки тепла.

– Герда! – позвал Ханс. Пожилая экономка остановилась и неуверенно поглядела на него.

– Да, милорд? – устало откликнулась она.

Ханс уже собирался отдать прислуге резкий приказ, но потом решил, что разумнее будет действовать иначе. Видно было, что Герда напугана и измучена. Ни к чему стращать ее еще больше – тогда от нее совсем толку не будет. Ему нужны не просто помощники, а сторонники.

– Вы в порядке? – заботливо спросил он. – Могу я для вас что-нибудь сделать?

Герда как будто удивилась.

– Со мной все хорошо, милорд, – сказала она с робкой улыбкой. – Мы должны поддерживать порядок в замке. Этого хотели бы от нас принцесса и королева. Просто я не совсем понимаю, что нам теперь делать.

– Предоставьте это мне, – сказал Ханс. – Будем действовать по порядку. Первым делом нам нужно обеспечить людей теплом, верно? – Она кивнула, и он ощутил слабый прилив уверенности. – Значит, мы должны выяснить, сколько у нас в замке одеял. А также попон в конюшнях. Не обязательно, чтобы все они были чистые, главное – чтобы целые.

– Попоны, милорд? – переспросила Герда.

Ханс кивнул.

– Полагаю, в данных условиях никто не станет возражать, верно?

– Сейчас же займусь этим. – Герда повернулась, чтобы бежать исполнять задание.

– Подождите, – попросил он. – Что еще мы можем сделать, чтобы справиться с холодом? В замке ведь наверняка есть какая-нибудь кладовка, где хранятся зимние вещи королевской семьи, так? Пошлите кого-нибудь принести и их тоже. Плащи, накидки, муфты… все, что найдете. – Он помолчал, обдумывая следующий шаг. – И еще осмотрите Главный зал. Мы могли бы устроить там какое-то количество людей. Скажем, если вынести мебель и…

Герда кивала, и ее глаза постепенно прояснялись по мере того, как принц диктовал свой список необходимых дел: принести из кладовых еду; принести игрушки для маленьких детей, чтобы их отвлечь. Наконец, заметив ее взгляд, Ханс остановился и застенчиво улыбнулся:

– Я требую слишком многого, да?

– Нет, милорд, – ответила экономка. – Ничуть. Я просто подумала… ну, я просто подумала, как хорошо, что здесь появился кто-то, чтобы поддержать девочек. Прошло немало времени с тех пор, как король… – ее голос стих.

Ханс подошел и дружески коснулся ее плеча.

– Не тревожьтесь, Герда. Я здесь, я с вами.

– Да, милорд. Вы с нами. – Она уже повернулась, чтобы уходить, но немного помедлила. – Я сейчас же займусь одеялами, принц Ханс. И попонами. Я сообщу вам, как только мы все соберем.

Когда Герда деловито зашагала по коридору, Ханс облегченно выдохнул. Вот так-то лучше. Теперь он контролирует ситуацию. Он превратит Главный зал в убежище для гостей Эренделла и укроет их в замке, подальше от буйства стихий. Что ж, этот день только подтвердил то, в чем Ханс никогда и не сомневался: он мог бы стать превосходным королем.

* * *

Герде не понадобилось много времени, чтобы выполнить его задание. Отыскав Ханса в библиотеке, где он занимался составлением списка предстоящих дел, она жестом позвала его за собой. Войдя следом за ней в Главный зал, он потрясенно уставился на добрую дюжину выстроившихся там слуг, нагруженных охапками одеял и покрывал всех цветов и размеров. Еще несколько лакеев держали в руках теплые плащи и попоны – именно то, что и требовалось Хансу.

– Отличная работа, Герда, – сказал он, и экономка зарделась от его похвалы. – А теперь давайте выйдем на улицу и раздадим эти вещи нашим гостям. Если увидите детей, пожалуйста, первым делом отдайте им самые теплые одеяла. То же самое касается и пожилых людей: им труднее бороться с холодом, чем молодым.

Слуги тут же направились к главному выходу из замка, а Ханс снова обратился к Герде:

– Я пойду посмотрю, как там дела во дворе. А вас я попрошу остаться здесь, чтобы вместе с Куком приготовить горячий суп и глогг и доставить их сюда, в Главный зал. Скоро я начну посылать к вам людей.

Кивнув, он следом за вереницей слуг направился к дверям. Настало время показать им всем, каким отличным он может быть правителем – и каким он станет, если они дадут ему такую возможность.

Глава 15

«Горячий шоколад с пышными зефирчиками. Горячая чашка чая. Постель прямо перед тем, как будет пора вставать, – такая мягкая и уютная. Пушистые тапочки и рукавицы. Дрова, жарко пылающие в камине моей комнаты. Тепло… нужно все время думать о чем-нибудь теплом, и тогда, быть может, мне и вправду станет не так холодно», – думала Анна, пробираясь верхом на Кьекке через глубокие сугробы.

«Кого я пытаюсь обмануть? – мысленно вздохнула она через минуту, когда особенно злой порыв ветра швырнул в ее и без того онемевшие от холода щеки пригоршню колючих снежинок. – Наверное, я уже никогда не согреюсь».

Пока Кьекк с трудом пробирался сквозь толщу снега, тревожно фыркая через каждые несколько шагов, Анна вертела головой, осматриваясь по сторонам. Трудно было поверить, что сейчас июль. Ветки деревьев сгибались почти до земли, придавленные пухлыми снежными шапками, а кустов и цветов, которым было самое время благоухать распускающимися бутонами, и вовсе не было видно под сугробами. Анна невольно представила себе, как какая-нибудь белка или лесная пичуга будет завтра потерянно прыгать среди снега и льда, пытаясь отыскать хоть крошку чего-нибудь съедобного. «Бедняжки, – подумала Анна. – Они же совсем не готовы к таким переменам. Да и никто не был готов».

Трясясь от холода, Анна натянула повыше ворот плаща, безуспешно пытаясь прикрыться так, чтобы снежные хлопья хотя бы не сыпались ей за шиворот.

– Эльза! Эльза! – крикнула она в надежде, что ее сестра еще не успела уйти слишком далеко. – Прости меня! Это все я виновата!

Ответом ей была полнейшая тишина. Вздохнув, она чуть пришпорила коня. Здесь, под густыми кронами, вдали от огней Эренделла, царила почти непроницаемая темнота. Но раз уж Анна приняла твердое решение не возвращаться домой без сестры, она будет ехать дальше и смотреть во все глаза – ну и пусть, что темно. «Я должна, просто обязана все исправить. А уже после этого я смогу вернуться домой и снова увидеть Ханса…»

От одной мысли о Хансе Анну тут же окутало теплом. Ханс. Милый, чудесный, безупречный Ханс. Какое счастье, что она его встретила. А если бы нет? Анна тут же отогнала эту мысль. Она не смогла бы покинуть Эренделл, не поручив его ничьим заботам, а никого другого из их родовитых гостей она толком не знала, кроме разве что герцога Варавского, но ему она ни капельки не доверяла. Единственный, кому она могла вверить замок и жителей Эренделла, был Ханс. Она сразу же почувствовала себя гораздо лучше, когда он согласился временно принять бразды правления в свои руки. Какой же он все-таки отважный и благородный. И такой ответственный… Честное слово, любовь тут даже ни при чем. «Интересно, что он сейчас делает? – размышляла она, не желая расставаться с ощущением тепла, которое приносила любая мысль о Хансе. – Непременно что-нибудь замечательное и очень доброе – скажем, кутает детишек в теплое одеяло и читает им сказки, чтобы успокоить… Не сомневаюсь, он уже позаботился о том, чтобы королевство и каждый его житель были в безопасности. – Сердце Анны снова затрепетало. – Какое счастье, что Ханс появился в моей жизни. Сейчас я нужна Эльзе, а если бы не он, я не смогла бы отправиться за ней».

Погрузившись в эти размышления, Анна ослабила поводья и уже не так крепко сжимала бока Кьекка пятками. Поэтому, когда прямо перед конской мордой внезапно хлестнула высвободившаяся из-под снежной шапки ветка и скакун вскинулся на дыбы, шансов удержаться в седле у нее просто не оставалось. Она вылетела вперед, как ядро из катапульты, и в следующий миг уже очутилась носом в снегу.

«Великолепно, – мрачно подумала она, усаживаясь и отплевываясь от набившегося в рот снега. Краем глаза она уловила удаляющуюся черную тень – Кьекк со всех копыт мчался обратно вниз по горному склону. – Лучше не бывает. Не хватает только какого-нибудь голодного лесного зверья, рыщущего вокруг».

Где-то вдалеке завыл волк.

Анна кое-как поднялась на ноги и отряхнула снег с платья. Вдохнув морозного воздуха, она посмотрела вперед. А потом – назад, вслед удаляющейся лошади. Часть ее отчаянно желала побежать за ней и просто вернуться домой. Найти Ханса, утонуть в его теплых объятиях. Хлебнуть горячего ароматного глогга, который умеет готовить только Кук. Сунуть озябшие ноги в уютные тапочки…

Анна тряхнула головой. Она не собирается бросать Эльзу. Даже если ради нее ей придется брести через лес в одиночку, в темноте, по пояс в снегу…

Снова раздался волчий вой – теперь уже ближе.

Придется Эренделлу пока обойтись без нее.

* * *

Анна пришла к заключению, что больше всего на свете она ненавидит три вещи: гороховый суп, людей, которые плохо обращаются с животными, и снег. Вообще-то, поначалу снег занял самую верхнюю строчку этого списка. То есть, сказать по правде, сначала он занимал все три первые строчки в перечне ее самых нелюбимых вещей, но потом она вспомнила, что в детстве очень любила играть в пушистом, мягком снегу. Поэтому, в память о тех временах, она решила упомянуть снег в списке только один раз. Под номером три.

Она шагала уже несколько часов и понимала, что должна была пройти немалое расстояние, хотя казалось, что она вообще не сдвинулась с места. Вокруг все выглядело точно так же, как и в начале ее путешествия. Гора. Заснеженные деревья. Заснеженная земля. Ничего не менялось – разве что Анне стало еще холоднее, и ноги у нее промокли сильнее, чем несколько часов назад.

– Снег. Ну почему обязательно снег, – ворчала Анна, проваливаясь онемевшими ногами в очередной сугроб. – Почему не какое-нибудь тропическое волшебство? Посыпала бы берега фьордов белым песочком и…

Выбравшись на невысокий холм на склоне, она умолкла. Вдали, среди снежных макушек деревьев, показалось самое замечательное зрелище в мире – дымок! Ведь где дым, там обычно и…

– Огонь! – завопила Анна, подпрыгивая от восторга.

К сожалению, онемевшие от холода ноги Анны совсем ее не слушались, так что прыжок не удался. Вскрикнув, она упала и кувырком покатилась вниз по склону, остановившись лишь тогда, когда с громким плюхом приземлилась – вернее, приводнилась – в ледяной ручей. Стуча зубами от холода и дрожа, как осиновый лист на ветру, она на четвереньках выбралась из ручья. Так. Она видела дым, значит, где-то рядом здесь есть люди. И может статься, что у этих людей можно как-нибудь согреться.

Поднявшись на ноги и выкарабкавшись из оврага, Анна торопливо зашагала в том направлении, где над лесом поднимался дымок. К тому времени, когда она добралась до большой поляны посреди леса, ее обледеневшее платье стояло колом, а ей самой приходилось время от времени ощупывать лицо руками, чтобы убедиться, что ее нос еще на месте. Посреди поляны стояла небольшая бревенчатая хижина с какими-то пристройками позади. Над дверью покачивалась вывеска: «Торговая лавка бродяги Окена». Осмотревшись внимательнее, Анна невольно просияла при виде еще одной вывески, поменьше, на которой красовалось слово «Сауна». Определенно, она выбрала неплохое местечко для привала.

«Сейчас я зайду в лавку, возьму каких-нибудь припасов в дорогу, может быть, чуток погреюсь в сауне и перекушу…» Она тут же осадила сама себя. Времени нежиться в сауне и перекусывать у нее нет. «Нет, нужно продолжать поиски Эльзы, – решила она, ковыляя к ступенькам у входа в лавку. – Перекушу в дороге. Эльза, наверное, здорово на меня сердится, но не хочет же она, чтобы я совсем оголодала. Возможно, она сейчас не против заморозить меня до смерти, но не уморить голодом».

Осторожно открыв дверь, Анна шагнула через порог. Отяжелевшая от снега дверь захлопнулась у нее за спиной, как следует наподдав ей пониже спины, так что Анна вылетела прямо на середину лавки. «Умею я входить спокойно и с достоинством», – подумала Анна, потирая замерзший, а теперь еще и ушибленный зад. Потом, поеживаясь, огляделась по сторонам.

Небольшое помещение лавки было занято в основном летними товарами: рыболовными удочками, купальными костюмами, легкими сарафанами…

– Хо-хо!

Вздрогнув от неожиданности, Анна резко обернулась. За прилавком сидел рослый мужчина с ярко-рыжей бородой и румяными щеками. На нем был пестрый свитер, который казался на пару размеров меньше, чем нужно, и шерстяная шапочка, едва прикрывающая макушку. Очевидно, это и был тот самый Окен, которому принадлежала лавка. Он улыбнулся Анне широкой улыбкой продавца и указал на полки, которые она как раз рассматривала.

– Большая зимняя распродажа, – произнес Окен заученно. – Полцены за купальные костюмы, шлёпки и крем от загара. Моего собственного изобретения, – прибавил он, с надеждой приподняв брови.

– О, здорово, – откликнулась Анна, стараясь быть вежливой. – А нет ли у вас сапог? В смысле, зимних сапог… и теплой одежды?

На лице Окена отразилось разочарование.

– Это в нашем зимнем отделе. – Он указал пальцем в другой конец лавки, где товара было гораздо меньше. На полупустых полках зимнего отдела красовались только ледоруб и одинокая пара сапог, про которую Анна понадеялась, что она хотя бы примерно подойдет ей по размеру.

«Что ж, в моем положении выбирать не приходится», – подумала Анна, направляясь к полкам и хватая сапоги.

– Позвольте спросить, чисто из любопытства, – поинтересовалась она через плечо, копаясь на полках с одеждой. – Тут случайно не проходила другая девушка, может быть, даже королева, почему бы нет? – Она подошла к прилавку и вывалила на него свои приобретения.

Окен покачал головой.

– В такую метель кроме вас безумных нет…

Словно желая оспорить его слова, дверь снова распахнулась, и в проем ввалился еще один человек – вероятно, очень рослый, хотя трудно было сказать наверняка из-за облепившего его снега.

– Вас и этого парня, – добавил Окен, пожимая плечами, а потом привычно обратился к заснеженной фигуре: – Хо-хо! Большая летняя распродажа.

Не обращая внимания на Окена, незнакомец направился прямо к Анне, так что она даже немного попятилась от испуга. «Похоже, понятие «личное пространство» ему незнакомо», – подумала она. Правда, между делом она успела заметить, что у незнакомца удивительные глаза: темно-карие, точь-в-точь того глубокого насыщенного цвета, как полки красного дерева в замковой библиотеке, и что плечи у него широкие и наверняка очень сильные. А еще от него как-то странно пахло… оленями, что ли?

– Морковь, – сказал незнакомец.

Анна непонимающие вздернула бровь.

– Э-э… что?

– Не загораживай, – отрывисто пояснил тот.

– О, верно. Прости, – извинилась Анна. Едва она сделала шаг в сторону, вновь прибывший достал из какого-то ящика связку моркови, бесцеремонно бросил ее на прилавок и стал обходить лавку, набирая другой товар.

«Ну и грубиян», – подумала Анна, глядя, как незнакомец бродит среди полок, точно заснеженный слон в не самой изящной посудной лавке.

Но если Анну поведение незнакомца слегка коробило, то Окен выглядел абсолютно невозмутимым. Он спокойно укладывал в мешок покупки, которые незнакомец швырял ему одну за другой.

– Такая вьюга в июле, а? – бросил он, упаковывая кирку для колки льда. – Откуда она могла взяться?

– С Северной горы, – сухо откликнулся незнакомец.

«Северная гора», – повторила про себя Анна. Если нежданная метель пришла с Северной горы, это может означать только одно. «Значит, Эльза там!» – обрадовалась Анна. Это оказалось именно то, что ей нужно было узнать. Теперь она знает, куда идти. Она поглядела на свою скудную кучку покупок. Да уж, с этим она вряд ли туда доберется. Тем временем голоса в лавке зазвучали громче, и Анна поглядела на мужчин. Окен показывал четыре пальца.

– Сорок? – переспросил заснеженный, тряся головой. – Нет. Десять.

Окен и слышать ничего не хотел.

– Так не пойдет, – пожал он плечами. – Это же товар из зимнего ассортимента, а где спрос, там и цена соответствующая.

Анна готова была поклясться, что своими глазами видела, как от незнакомца повалил пар, когда стало ясно, что Окен уступать не собирается. Потом он встряхнулся, как вылезшая из воды собака. Когда снег и ледышки немного осыпались, ее глазам предстал молодой парень, от силы на несколько лет старше ее самой, с румяными щеками и густыми светлыми волосами. На нем была серая, отороченная мехом куртка и толстый вязаный свитер – сильно поношенный, но очень, очень уютный, как была вынуждена признать Анна.

– Хочешь потолковать о спросе и предложении? – буркнул он. – Я зарабатываю на жизнь продажей льда. – И он ткнул пальцем в сторону окна.

Проследив за его жестом, Анна увидела за окном сани, нагруженные ледяными брусками, которые уже припорошило снегом. В сани был запряжен северный олень. «Теперь понятно, откуда этот запах», – подумала Анна, приподняв бровь.

– О-о, ну, тогда плохи твои дела, – протянула Анна. – Сейчас этого добра… – Она умолкла, когда парень пригвоздил ее мрачным взглядом. – То есть… сочувствую, – смущенно кашлянула она, внезапно преисполнившись жалостью к незнакомцу.

Окен, однако, никакого сочувствия явно не испытывал.

– Ровно сорок. Но готов включить в эту цену посещение сауны Окена. – Он указал на дверь с запотевшим окошком в другом конце лавки. Впрочем, даже сквозь пар было видно, что сауна занята: внутри парилась целая семья. Анна неловко помахала им и торопливо отвела глаза. Теперь идея попариться уже не казалась такой заманчивой, как вначале.

– У меня только десять, – буркнул парень, протягивая продавцу монеты. – Может, все-таки выручите?

Окен помедлил, и Анне на мгновение показалось, что он готов уступить. Но тот просто взял связку моркови и отложил ее в сторону.

– За десять – только вот это.

Анна с удовольствием предоставила бы этой парочке препираться хоть до рассвета, но ей не терпелось отправиться в дорогу. А еще – выяснить кое-что поподробнее.

– Скажи-ка, – обратилась она к парню, подергав его за рукав. – Что там произошло, на Северной горе? Это было похоже… на волшебство?

– Да! – бросил парень, закатывая рукава и сжимая кулаки. – А теперь посторонись-ка, пока я разберусь с этим жуликом.

На глазах у Анны оскорбленный Окен вскочил и в два счета вышвырнул грубияна за дверь. Анна тем временем лихорадочно размышляла. Нужно придумать, что делать дальше. Эльза определенно находится где-то на Северной горе. Знать бы только, где именно. А этот парень, торгующий льдом, возможно, мог бы ей подсказать…

Когда Окен вернулся к прилавку и принялся как ни в чем не бывало заворачивать ее покупки, Анна поглядела на отобранный незнакомцем товар и улыбнулась. Теперь она знала, что делать. Осталось только уговорить некоего пропахшего оленями торговца льдом согласиться на ее предложение.

* * *

Найти его оказалось совсем несложно. Первой приметой был провал в снегу за порогом хижины в форме человеческой фигуры и цепочка следов, ведущая от него к небольшой приземистой постройке неподалеку, вроде амбара. А второй – доносящийся из этого самого амбара голос, который приглушенно что-то напевал.

Анна медленно подкралась и заглянула в приоткрытую дверь. Парень с удобством развалился на копне сена, как будто в мире не существовало никаких забот. Рядом с ним пристроился крупный северный олень с огромными ветвистыми рогами и такой забавной мордой, как будто он все время… ухмылялся. «Занятно», – подумала Анна. Еще более занятной оказалась песенка, которую напевал парень. Иногда он пел как будто за себя, а иногда – за некоего Свена, который, как догадалась Анна, и был тем самым северным оленем. Не желая прерывать выступления, Анна дослушала его до конца, а потом вошла в амбар.

– Милый дуэт, – заметила она.

Парень резко привстал, а потом, увидев, кто это, снова повалился на сено.

– А, это ты, – буркнул он, закидывая руки за голову. – Что тебе нужно?

– Мне нужно, – заявила Анна непререкаемым тоном, – чтобы ты проводил меня к Северной горе.

– Я не вожу экскурсии по горам, – бросил парень, ничуть не устрашенный суровым взглядом Анны, и прикрыл глаза.

«Ах вот ты как, – подумала Анна, глядя сверху вниз на растянувшегося на сене парня. – Наверное, думаешь, что я никогда ничего подобного не делала?» Вообще-то, сказать по правде, так оно и было на самом деле. Но дело не в этом. А в том, что торговец льдом оказался совсем не таким сговорчивым, как она рассчитывала. Значит, надо найти к нему подход.

– Позволь мне выразиться иначе. – С этими словами Анна подхватила тяжелый мешок с покупками, который она принесла из лавки Окена, и швырнула им в парня. Мешок приземлился ему прямо на живот. «Неплохо», – оценила Анна и продолжила свою речь: – Проводи меня до Северной горы… пожалуйста. – Это самое «пожалуйста» вырвалось у нее невольно. В конце концов, она потратила годы на изучение придворного этикета, так что враз избавиться от привычки быть вежливой оказалось непросто.

Поскольку парень до сих пор не спешил выразить согласие, Анна вздохнула.

– Послушай, я знаю, как остановить зиму, – пояснила она.

На этот раз торговец льдом вроде бы слегка встрепенулся.

– Отправимся на рассвете, – тут же сказал он, а потом покачал мешком. – И ты забыла морковь для Свена.

Анна вовсе не забыла про морковь. Просто пока придержала ее у себя. Сейчас же она взялась за пучок и запустила им в парня – довольно сильно. Ярко-оранжевая связка попала ему прямо в физиономию.

– Ой! Прости! Я не хотела… – Она тут же спохватилась. Конечно, она действительно не хотела, чтобы так вышло, но молодому грубияну совсем не обязательно об этом знать. Сейчас ей нужно было выглядеть сильной и решительной. Подбоченившись, она заявила: – Мы отправляемся сейчас. Немедленно.

Развернувшись, она вышла за дверь. «Надеюсь, это сработает, – подумала она, прислушиваясь к тому, что происходит в амбаре. – Потому что если нет, – она поглядела в сторону белеющей на фоне ночного неба снежной вершины, – это означает, что мне предстоит очень долгий и очень одинокий пеший поход».

До ее слуха донесся преувеличенно тяжкий вздох, а потом топот громких шагов: похоже, парень взялся собирать вещи.

«Сработало!» – возликовала Анна – естественно, про себя.

Выходя из амбара, он хмуро обратился к ней:

– Ладно, раз уж нам придется отправиться на самую коварную в окрестностях гору в разгар волшебной июльской пурги, наверное, для начала стоит познакомиться.

– О! Конечно. Я Анна, гм, в смысле, принцесса Эренделла. А моя сестра вроде как королева. И возможно, эта пурга… гм… в общем, дело ее рук, – сообщила Анна. Выкладывая свою историю, она чувствовала, как тает ее уверенность. Поэтому вместо того, чтобы углубляться в дальнейшие объяснения, она решила сама напуститься с вопросами на своего нежданного проводника. – Ну а ты, надо полагать, признанный мастер ледовой добычи, или как там это называется?

– Ага, по имени Кристоф, – отозвался тот. – И раз уж ты об этом заговорила, я и правда неплохой заготовщик льда. Вообще-то, я побил рекорд Эренделла по доставке наибольшего количества льда за один день!

Анна недоверчиво вскинула бровь.

– А что, это так много? – Она припомнила свою жизнь в замке. Конечно, время от времени она пользовалась льдом, особенно не задумываясь, откуда он берется и для чего может использоваться, кроме как для приготовления холодного лимонада в жаркие летние дни. – Я хочу сказать, людям ведь не нужно очень много льда? – спросила она.

Судя по реакции Кристофа, она сказала что-то не то: щеки парня, и без того румяные, прямо-таки побагровели, и он возмущенно фыркнул, словно не веря своим ушам.

– Людям не нужно много льда? – повторил он. – Да им нужны целые горы льда. Горы и горы! А заготовка льда – совсем не такое простое дело. Ты-то хоть раз пробовала вытащить из воды ледяной брусок? – Анна помотала головой. – Вот именно! А он тяжеленный. Просто жуть какой тяжелый. Верно, Свен? Свен?

Анна обернулась. Северный олень вышел из амбара, жадно дожевывая огромный пук сена. Услышав свое имя, он замер и навострил уши. Клочья сена, свисающие с рогов и изо рта, делали его похожим на неряшливо сделанное огородное пугало в виде оленя.

– Что ж, похоже, торговля льдом – это серьезное дело, – признала Анна, стараясь не смеяться.

– Еще какое серьезное, – все еще кипел Кристоф, но Анну это только больше рассмешило. – Иначе как, по-твоему, охлаждается ваша драгоценная еда во дворце? По волшебству, что ли?

Анна невольно сжалась от этих слов, неожиданно попавших в самую точку. Упоминание о волшебстве тут же напомнило ей, как она здесь оказалась.

– Я не знала, – тихо сказала она. – Прости.

– Да ладно, пустяки, – смягчился Кристоф, чувствуя, что задел ее за живое. – Это ты меня прости. Я не хотел… ну, я просто… иногда я часто говорю что-то не то. Вообще-то я большую часть времени провожу вдвоем со Свеном, ну а он не очень-то мастер вести светские беседы…