Текст книги "Холодное сердце. Другая история любви"

«Что произошло?» – задавалась вопросом Анна. Только что она как ни в чем не бывало повернулась, чтобы идти обратно в замок, и вдруг в следующее мгновение на нее налетает что-то огромное и белое и… БУМ! – вот она уже лежит на дне какой-то лодки, и все, что удерживает ее от падения в воду, – это копыто лошади. «Я и сама-то не слишком твердо держусь на ногах, все время спотыкаюсь и падаю, – хмуро размышляла Анна, потирая ушибленную спину. – И вовсе не нуждаюсь в дополнительной помощи неведомо откуда взявшегося белого чудища, на котором восседает неведомо кто…»

Анна подняла глаза, готовая одарить всадника своим нелицеприятным мнением о нем и его лошади, но тут вдруг оказалось, что сидящий верхом на белом скакуне юноша вовсе не так уж неприятен и даже… В голове у нее тут же стало совершенно пусто, все резкие слова немедленно забылись. Все, о чем она могла сейчас думать, – это о его глазах. Прекрасные голубые глаза, глубокие, как освещенные утренним солнцем воды фьорда. Сияющие. Околдовывающие. Совершенно дивные глаза, принадлежащие самому красивому юноше, какого Анне доводилось видеть.

«Отлично. Просто потрясающе. Я впервые за много лет вышла из замка, и первое же, что я делаю, – это попадаю в глупое положение на глазах у прекрасного незнакомца. Разумеется. Не могла же я просто изящно и с достоинством пройтись по пристани с загадочным и глубокомысленным видом, приличествующим принцессе. Вот Эльза бы точно смогла. Но не я. Только не я. Вместо этого я валяюсь на дне лодки… – Анна принюхалась, – очень пахучей, кстати, рыбацкой лодки. Молодчина, Анна. Так держать».

Анна настолько увлеклась самобичеванием, что не сразу обратила внимание, что всадник все еще смотрит на нее. И выглядит при этом очень встревоженным.

– Прошу прощения, – сказал он виновато. – Вы не ушиблись?

«Даже голос у него чудесный! – тут же подумала Анна. – Готова поспорить, он поет так, что просто заслушаешься».

Осознав, что он ждет от нее ответа, Анна покраснела еще сильнее и, заикаясь, пролепетала:

– Я… гм… нет. Нет. Я в порядке.

«Если, конечно, можно быть в порядке, умирая от стыда», – добавила она про себя.

– Вы уверены? – снова спросил всадник.

– Да… да. Я просто вечно не смотрю под ноги, когда куда-то иду, – сказала Анна, небрежно махнув рукой, как будто речь шла о полнейших пустяках.

Тем временем всадник соскочил с седла и перешагнул через борт лодки. Вблизи он был даже еще красивее. «И такой высокий, – подумала Анна. – Очень-очень высокий. Здорово. Мне нравятся высокие. Ой, правда? В смысле, я вообще-то не знаю, но сейчас мне так кажется».

– Правда, со мной все в порядке, – сказала Анна вслух.

Наклонившись, юноша протянул ей руку.

– О, какое счастье, – сказал он.

Анна неуверенно приподнялась и приняла его помощь. Он осторожно потянул ее на себя, помогая подняться, пока они не оказались стоя лицом к лицу.

Анна едва не забыла, как дышать. До сих пор она никогда не оказывалась так близко к юноше своего возраста, не говоря уже о таком красивом и обаятельном юноше. Все это выглядело точь-в-точь как в сказках, которыми она зачитывалась, когда была маленькой. Рослый золотоволосый красавец на белом коне. Не хватало только, чтобы он еще оказался…

– Принц Ханс из королевства Южных островов, – учтиво представился всадник.

Принц? Анна готова была расхохотаться.

Кое-как собравшись и вспомнив о манерах, Анна присела в реверансе.

– Принцесса Анна Эренделльская, – назвалась она.

– Принцесса?.. – повторил Ханс с явным потрясением и, пожалуй, даже смущением в голосе. Он тут же преклонил колено и склонил голову. – Моя госпожа.

Конь вслед за хозяином тоже попытался проявить учтивость: приподняв ногу, он склонил могучую шею и подогнул копыто. Все это выглядело бы чрезвычайно изысканно и даже трогательно, если бы этим самым копытом он не удерживал на месте лодку. Лодка тут же снова накренилась, и Ханса качнуло к Анне.

Сообразив, что он чуть не натворил, Ситрон снова прижал нос лодки копытом, но перестарался: лодку резко качнуло в обратную сторону, и на этот раз Ханс повалился на спину, а Анна упала на него. Через мгновение оба оказались на дне лодки, Анна лежа сверху на Хансе.

– Ох, до чего же неловко, – смущенно сказала Анна, стараясь не дышать Хансу прямо в лицо, которое сейчас оказалось всего в нескольких дюймах от ее собственного. – То есть это не вы неловкий, а я – я очень неуклюжая. А вы просто чудо…

Анна поспешно захлопнула рот. Неужели она только что произнесла это вслух? Нет, ей определенно следует взять себя в руки! Она ведет себя так, будто это ее первый разговор в жизни.

Мягко отстранив от себя Анну, Ханс наконец поднялся на ноги и снова подал ей руку. Когда она тоже встала, красная до корней волос, он сказал:

– Позвольте мне официально принести свои извинения за то, что нечаянно толкнул принцессу Эренделльскую своей лошадью… и за все, что последовало затем.

«Ой-ой», – подумала Анна.

– Ничего страшного, – сказала она. – Я не та принцесса. В смысле, если бы вы толкнули мою сестру Эльзу, это было бы действительно… – Она опустила глаза, смущенно поглаживая ладонью шелковистые бока Ситрона. – Но, на ваше счастье, я – это всего лишь я.

– Всего лишь вы? – переспросил Ханс.

Анна взглянула на него и кивнула, уверенная, что он тут же развернется и уйдет. Но, к ее великому удивлению, он улыбался и смотрел на нее так, словно то, что она – это «всего лишь она», ничуть его не огорчило. Похоже даже, что «всего лишь она» вполне его устраивала. Сердце Анны гулко застучало у нее в груди.

ДИН-ДОН! ДИН-ДОН!

– Ох! Это колокола! – воскликнула Анна, стремительно возвращаясь к действительности. – Коронация! Мне надо идти… Я должна… Мне следует…

Выскочив из лодки, Анна глянула в сторону замка и увидела, как неистово раскачиваются колокола на его башне. Толпа валом валила в распахнутые ворота. Времени почти не оставалось. Обернувшись к Хансу, она помахала рукой.

– До свиданья, – сказала она, от души жалея, что приходится уходить.

Ханс поднял руку, и его лицо снова озарилось чудесной летящей улыбкой.

– Увидимся на коронации!

Анна кивнула и, подхватив юбки, бегом помчалась к замку. Конечно, ей ужасно не хотелось опаздывать, но не только это подгоняло ее. Теперь она точно знала, что скоро увидит принца Ханса из королевства Южных островов снова, и от этого ей казалось, что она летит по воздуху, как пушинка одуванчика.

За свою жизнь Ханс успел во всей полноте познакомиться с разнообразными шутками и розыгрышами. В конце концов, у него же было двенадцать старших братьев… Так что эта область была ему хорошо знакома. Ему случалось попадаться на старый добрый трюк «мы приготовили для тебя особый подарок в той темной комнате в подвале, Ханс. Почему бы тебе не сходить за ним, а мы тем временем захлопнем дверь у тебя за спиной». Ему доводилось просыпаться с лицом, перемазанным чернилами, – милая проделка одного из его братьев, который подкрался к нему с пузырьком, пока он спал. И однажды он даже доверчиво поддался на письмо с «требованием выкупа» от короля Готи, в котором говорилось, что один из братьев захвачен в заложники и вернуть его удастся лишь в том случае, если Ханс трижды обежит вокруг замка в одних подштанниках. В оправдание Ханса можно было сказать лишь то, что в то время ему было всего четыре года.

И все же из всех пережитых Хансом издевательских шуток и злых розыгрышей ничто не могло сравниться с этой последней выходкой судьбы. Пожалуй, даже его дорогие братцы до такого бы не додумались. Познакомиться с девушкой, очаровать ее, готовиться жениться на ней – все это время принимая ее не за ту принцессу!

С той самой минуты, как Анна представилась и затем улизнула, Ханс снова и снова прокручивал в уме обстоятельства их встречи. И теперь, продвигаясь верхом на Ситроне в сторону замка, Ханс удрученно вздыхал. В конце концов он решил, что на ситуацию можно взглянуть и с более оптимистической стороны: обе принцессы – сестры. Сестры склонны рассуждать похожим образом (таково, по крайней мере, было его предположение – никакого опыта по этой части у него не было). И если мысли и вкусы сестер похожи, а Анна сочла его привлекательным – в этом он как раз не сомневался, – возможно, Эльза так же легко увлечется им. А значит, решил он, неторопливо рыся через замковый двор, его столь успешное начало ухаживания за неправильной принцессой не пропадет совсем уж зря.

«По крайней мере, остается на это надеяться», – добавил про себя Ханс. Часы продолжали тикать, отсчитывая отпущенное ему время.

Ханс соскочил с седла, пригладил камзол, быстро прошелся ладонью по волосам, а потом решительно направился к дверям королевской часовни.

Переступая порог, он тут же почувствовал на себе десятки оценивающих взглядов. Ему стоило некоторых усилий удержаться от улыбки. Он знал, что хорош. Нет, не просто хорош: великолепен. Он не смог бы обставить свое появление лучше, даже если бы постарался нарочно. Большинство гостей уже собрались и заняли места на длинных скамьях со спинками перед возвышением, где происходила церемония. Когда Ханс открыл дверь и появился в проеме, освещенный со спины солнцем, можно было не сомневаться, что все внимание присутствующих приковано к нему. Для общества собравшихся здесь он был загадкой. Никто не знал, кто он, откуда, что ему здесь нужно, – и его это вполне устраивало. Он сам откроется им в подходящее время, когда это будет наиболее выгодно.

Высоко держа голову, Ханс прошествовал вперед, высматривая свободное место поближе к принцессе Эльзе, но при этом не слишком близко, чтобы не выказывать слишком явного интереса. Усевшись, он занялся оценкой своих возможных конкурентов.

Ханс серьезно отнесся к своему домашнему заданию. Едва получив от отца позволение присутствовать на коронации, он тут же занялся составлением списка других возможных претендентов на руку и сердце будущей королевы Эренделла. «Знание – сила», – сказал ему однажды Ларс, когда их отец был вынужден вступить в войну с сопредельным королевством. «Идя в бой, всегда лучше знать, что представляет собой твой противник». Сейчас Хансу предстоял самый главный бой в его жизни, и он хотел знать наверняка, с кем ему придется сразиться. Незаметно осматриваясь по сторонам, он уже понимал, что его домашние усилия не пропали даром.

Со своего места он хорошо видел расположившегося чуть поодаль тощего коротышку с удручающе длинным носом. Он узнал в нем герцога Варавского, правителя Варавии, который в данный момент был погружен в беседу с сановником из Блавении. «За этим герцогом нужен глаз да глаз», – напомнил себе Ханс. Насколько он успел выяснить, собираясь в Эренделл, этот человек собирался всерьез насесть на королеву, чтобы вынудить ее расширить торговые контакты между их государствами и по возможности увеличить поток торговых судов, курсирующих между ними. В одном разговоре Ханс подслушал, что герцог Варавский убежден, будто в Эренделле что-то нечисто и что от него самого и его народа утаивают нечто важное. Ханс понятия не имел, правда это или нет, зато он хорошо знал, что коротышка-герцог имел большое влияние на людей и в самой Варавии, и за ее пределами. И если он начнет по какой-либо причине говорить о Хансе что-то нелицеприятное, это может иметь самые скверные последствия.

Продолжая осматривать часовню, он узнал среди присутствующих и еще некоторых людей. Здесь была еще горстка принцев, несколько влиятельных сановников и не меньше дюжины представителей знати рангом пониже. Пожалуй, реальную опасность среди них всех представлял только герцог Варавский.

В эту самую минуту рядом с Хансом уселись еще двое. В одном из них Ханс сразу опознал принца Фрелюка – очень высокого и худого, с кислым выражением лица. Он вежливо кивнул Хансу и негромко поздоровался.

Второй представлял собой полную противоположность Фрелюку: невысокий, почти круглый, с румяными полными щеками и веселыми морщинками вокруг глаз. Повернувшись к Фрелюку, он что-то сказал ему, от чего, всегда серьезный, принц рассмеялся.

– Ну и процедурка нам сейчас предстоит, верно? – вполголоса оживленно прошептал толстяк, наклоняясь к уху Ханса, а потом протянул руку: – Принц Уилс, посланник Вакретты. Как поживаете?

– Принц Ханс с Южных островов, – представился Ханс.

– О, Южные острова! Не бывал, но слышал, что это красивейшее место. Немалый же путь вы проделали, а? Что же вас принудило пуститься в дорогу? Будучи принцем, вы могли бы послать вместо себя в такую даль кого-нибудь другого.

Ханс улыбнулся. Очевидно, этот человек понятия не имеет, что у себя на родине Ханс считается самым никчемным из всех принцев. Ханс был безмерно рад, что может поддержать легенду о своей значительности: чем больше людей в нее поверят, тем лучше. Хорошо бы слухи о нем достигли ушей Эльзы, представив его в самом лучшем свете.

– Я бы не доверил столь важное дело кому-нибудь другому, – ответил Ханс. – Моя семья относится к коронации королевы Эльзы как к очень значительному событию, и, – тут Ханс заговорщицки понизил голос, – никогда не знаешь, какие сложности тут могут всплыть. Хочу убедиться, что мне удастся заключить прочный союз между Южными островами и Эренделлом. А кроме того, я считаю очень важным познакомиться с новой королевой лично.

Принц Уилс привычным жестом достал из кармана карамельку, бросил за щеку и пожал плечами.

– Что ж, желаю удачи, – сказал он. – Насколько я слышал, сама принцесса Эльза не горит желанием ни с кем знакомиться. Или хотя бы показываться на глаза.

– Она любит уединение, – вмешался принц Фрелюк так тихо, что Ханс едва его расслышал. – Мне кажется, это понятное желание в ее обстоятельствах.

– Конечно, – закивал принц Уилс. – Это если вы самый обычный человек. Но ведь Эльза готовится стать королевой. Нельзя править королевством, сидя взаперти. Люди говорят, что у нее сердце изо льда. Поэтому никто из королей и не пытается свататься к правительнице Эренделла. Каждый раз, когда кто-то пробовал подступиться к принцессе, его тут же выставляли за дверь. И что это, скажите на милость, за будущая королева, которая не желает даже думать о подходящей партии? Если бы кто-то спросил меня, я бы сразу ответил, что это полная бессмыслица.

– Но вас никто не спрашивал, – невозмутимо отозвался принц Фрелюк.

Принц Уилс поначалу опешил, но через мгновение как ни в чем не бывало расхохотался.

– Ты прав, дружище. Наверное, не стоило мне вообще болтать об этом. В конце концов, мы ведь собрались здесь, чтобы отпраздновать коронацию Эльзы. Вдруг еще окажется, что я кругом неправ, а она – сама теплота и искренность… – Он помолчал немного. – Хотя сомневаюсь. Люди не меняются так внезапно. Разве что случится какое-нибудь чудо.

– Никаких чудес не бывает, – возразил Фрелюк, качая головой.

Парочка тут же принялась спорить, бывают на свете чудеса или нет, и Ханс перестал к ним прислушиваться. В общем-то, для него не было новостью, что Эльза, скажем так, весьма нелюдима. Но до сих пор он даже не представлял себе, насколько велика ее замкнутость. Судя по всему, эта особа полностью довольствуется собственным обществом и не любит покидать замок. Она крайне подозрительна к чужеземцам и уже дала от ворот поворот немалому числу поклонников. Значит, задача усложняется. К счастью, Ханс умел импровизировать.

Его мысли уже были заняты составлением целого ряда запасных планов, как вдруг он осознал, что гомон людских голосов в часовне стих. Удивленный внезапно воцарившейся тишиной, Ханс поднял глаза… и у него немедленно перехватило дыхание. Будущая королева Эренделла уже заняла свое место на возвышении у алтаря часовни и теперь стояла, неподвижно глядя поверх толпы, сосредоточившись на одной ей ведомой точке пространства. Анна стояла рядом с ней, перескакивая взглядом с одного лица на другое, как будто хотела впитать каждый образ.

Анна казалась живым воплощением энергии и света. Даже со своего места на скамейке он физически ощущал ее оживление и возбуждение. Ее пальцы безостановочно двигались, то поднимаясь к шее, то теребя юбку, то снова вспархивая к волосам и снова опускаясь к платью, а едва видимая из-под длинного подола туфелька постоянно притоптывала. Глядя на нее, Ханс не мог удержаться от улыбки. Она напомнила ему одну из тех ярких, многоцветных рыбок, которые сновали на мелководье у берегов его родных островов. Они тоже все время пребывали в движении и с каждым поворотом как будто преображались. Анна была точь-в-точь такая рыбка: живая и трепещущая.

Эльза представляла собой полную ей противоположность.

Переключив внимание на будущую королеву, Ханс снова поразился контрасту между сестрами. Если Анна производила впечатление бурлящего источника едва сдерживаемой энергии, то Эльза казалась застывшей, как статуя. Она стояла неподвижно, без всякого выражения на холодном лице; разве что ее пальцы чуть сжимались и разжимались, выдавая волнение.

Ханс снова перевел взгляд на Анну. А что, если ему не обязательно жениться на Эльзе, чтобы получить корону? Ясно как день, что она не хочет иметь никакого отношения ни к управлению королевством, ни к своим подданным. Любому сейчас видно, что она принимает державу и скипетр с явной неохотой. А насколько Ханс успел научиться у своих братьев – весьма одаренных манипуляторов, всегда есть разные способы достичь того, что тебе нужно. Если Эльза в самом деле не горит желанием носить корону, возможно, она охотно уступит ее своей младшей сестре – особенно если упомянутая сестра соберется замуж за принца из хорошего, сильного королевства. По мере того как новая идея получала более четкие очертания, сердце Ханса билось все сильнее. Ну конечно! Это же очевидно. Он женится на Анне и добьется низложения Эльзы. Когда Анна окажется полностью под его влиянием, получение власти над всем королевством станет только вопросом времени. А потом? А потом он станет править Эренделлом и никогда больше не увидит ни своего отца, ни братьев.

Он улыбнулся. В этот самый миг блуждающий взгляд Анны упал прямо на него. Он чуть приподнял руку и дружески помахал ей. Принцесса немедленно потупилась, заливаясь румянцем. «О да, – подумал он, с интересом наблюдая за ее реакцией. – Этот план гораздо, гораздо лучше прежнего».

«Он помахал мне. Ханс. Ханс помахал мне рукой».

Анна никак не могла этому поверить. Минуту назад она стояла рядом с сестрой, оживленно следя за развитием строгой, но очень торжественной церемонии коронации, и с интересом созерцала новые лица, а уже в следующее мгновение ее сердце понеслось вскачь, а лицо запылало, как в огне.

Анна расправила плечи. Столько людей смотрят на нее, почти сплошь чужеземцы… Она должна выглядеть перед ними спокойной и уверенной в себе. И перед Хансом тоже. Разумеется, она заметила его в тот же миг, когда он вошел в часовню. Она наблюдала, как он занял место на скамейке, и на нее произвело впечатление, что он так легко и непринужденно завязал разговор с двумя знатными господами, сидевшими рядом с ним.

Анна изо всех сил старалась не глазеть на него слишком явно, заставляя себя не оставлять без внимания и остальных присутствующих, а когда епископ приступил к основной части церемонии, она искренне полностью переключилась на сестру и выкинула Ханса из головы.

Пока он не помахал ей рукой.

После этого в голове у нее стало легко и пусто, и она почувствовала, что тает – не то от жара свечей, не то от теплого взгляда Ханса. Ей пришлось собрать всю волю, чтобы усмирить бушующие эмоции и сосредоточиться на главном. «Эльза, – напомнила она себе. – Сегодня самое главное – это Эльза. Ее коронация. Ее главный день».

Анна перевела взгляд на сестру и тут же с изумлением заметила, что та буквально оцепенела от ужаса. Лицо Эльзы было бледным как полотно, она вся дрожала. Анна тут же полностью забыла про Ханса и подошла на шажок ближе к сестре, всем сердцем желая, чтобы она успокоилась, когда епископ уже готовился провозгласить ее королевой.

Насколько Анна знала свою сестру – а следовало признать, что она мало что знала о ней в последнее время, – Эльза наверняка не раз отрепетировала каждую часть церемонии, чтобы убедиться, что она полностью готова к этому великому дню. Наступил момент, когда Эльзе надлежало снять перчатки и принять из рук епископа державу и скипетр. После этого епископ должен был приступить к финальной части обряда. Но Эльза не сняла перчатки. «Так не полагается», – подумала Анна, глядя, как ее сестра уже тянется к подушке, на которой покоились символы королевской власти. Видимо, епископ решил так же, поскольку чуть наклонился и шепнул:

– Перчатки, Ваше Величество.

Эльза замялась. Анна ясно видела, как лицо сестры побелело еще больше, дыхание стало сбивчивым. Анна сделала еще шаг вперед, разволновавшись от того, что происходило явно что-то плохое. Но тут ее сестра сняла перчатки, положила их на подушку и взяла с нее державу и скипетр.

Анна перевела дух. Момент был очень напряженный, но он, к счастью, миновал. «Наверное, Эльза волнуется все же больше, чем я думала».

Прозвучали главные слова – и вот Эльза уже стала королевой Эренделла.

С этого мгновения ее мир полностью изменился.

«А моя жизнь, видимо, так и останется прежней, – подумала Анна. – Если только я сама не решу изменить ее…»

* * *

По сравнению с сумраком часовни, приглушенными красками древних росписей и негромкими голосами присутствовавших на коронации, бальный зал дворца казался настоящим фейерверком света, музыки и смеха. Гости уже с удовольствием приступили к угощению и танцам, по всему замку разносились веселые, зовущие мелодии. Поистине в Эренделле умели устраивать торжества по высшему разряду.

Анна, однако, еще не успела насладиться радостями праздничного бала. Она стояла на галерее, наблюдая, как праздник внизу набирает обороты – точь-в-точь как она делала, пока была маленькой. Вот только в те времена Эльза стояла совсем рядом, и они вместе хихикали, сочиняя истории про каждого из танцующих гостей. Теперь же Эльза стояла немного в стороне, молчаливая и очень серьезная, в ожидании, когда гостям объявят о ее появлении.

– А что мне теперь делать? – спросила Анна, когда Кай сообщил королеве и принцессе, что они не должны входить в зал прямо сейчас.

– Вы должны подождать, пока не объявят ваши имена, а затем торжественно войти и встать в центре под навесом, который мы воздвигли в зале. Там вы будете стоять рядом с вашей сестрой, любезно махать рукой гостям и ждать.

– Ждать? – удивленно переспросила Анна. – Чего ждать?

Кай улыбнулся так многозначительно, что Анне стало немного не по себе.

– Пока вас не пригласят на танец, разумеется.

«Он сказал «разумеется», – подумала Анна, выглядывая из-за сестры.

Посреди бального зала было установлено небольшое возвышение, на котором сейчас стоял Кай. Глянув на дирижера оркестра, он коротко кивнул, и музыка тут же смолкла. После следующего кивка протрубили фанфары, и Кай, придав своему голосу особую торжественность и значительность, объявил:

– Эльза, королева Эренделла!

Зал взорвался аплодисментами, и Эльза выступила вперед. Анна даже испытала прилив гордости, глядя, как жители и гости королевства приветствуют ее сестру. Несмотря на различия между сестрами, Анна не сомневалась, что Эльза станет замечательной королевой.

Руки Эльзы больше не дрожали, на щеки вновь вернулся румянец. Она спокойно и с достоинством шествовала сквозь толпу; корона на ее белокурых волосах мягко сияла в свете свечей, а когда она приветственно взмахивала рукой, ее платье мерцало затейливым шитьем. «Она такая спокойная, – с удивлением заметила Анна. – Такая уверенная. Наверное, ей просто было не по себе в этой часовне. И тут я готова с ней согласиться. Действительно, унылое местечко, и свет там такой…»

– Анна, принцесса Эренделла!

Анна вздрогнула, услышав свое имя. «Ой! И что я должна делать? Что делать? Я должна туда пойти. Точно. Но как мне идти – быстро или медленно? Держать голову прямо или смотреть на людей? Ну почему, почему я не спросила Эльзу, пока она была рядом! Ладно, теперь уж ничего не поделаешь».

Она рысью понеслась к дверям зала, забыв обо всем, и вместо того, чтобы войти в него плавно и торжественно, практически взбежала на возвышение под балдахином и тут же спохватилась, с робкой улыбкой застыв в нескольких шагах от Эльзы. Она неловко подняла руку, чтобы помахать присутствующим, но тут Кай дернул подбородком в сторону.

«Он что, хочет, чтобы я стояла рядом с Эльзой?» – задумалась Анна.

Судя по всему, мажордом хотел именно этого.

– Ты уверен? – шепотом спросила она. Кай был абсолютно уверен. Взяв ее под локоть, он подвел ее вплотную к Эльзе, так что они встали плечом к плечу, а затем удалился, оставив сестер вдвоем.

Это был первый раз за долгое-долгое время, когда Эльза и Анна оказались так близко друг к другу. Стоять рядом с сестрой и глядеть на зал, битком набитый людьми, которые смеялись и танцевали, было очень-очень странно. И очень неловко. Просто ужас как неловко.

Анна не знала, как себя вести. «Должна я что-нибудь сделать? Может, поздравить Эльзу с коронацией? Или просто сказать: «Эй, как жизнь?» Или завести светскую беседу о погоде? Ну почему, почему это так сложно? Ведь Эльза моя сестра. Я не должна раздумывать, о чем бы заговорить с ней. Я должна просто открыть рот и сказать…»

– Привет…

Эльза заговорила первой.

Анна уставилась на сестру широко открытыми глазами.

– Привет… это ты мне? – пробормотала она, нервно покосившись на свои туфли и снова подняв взгляд на сестру. – О. Гм. Привет!

– Ты такая красивая, – тепло произнесла Эльза.

– Спасибо, – застенчиво поблагодарила Анна. – Но ты еще больше. То есть ты не больше, ты просто красивее… – Окончательно смутившись, Анна захлопнула рот. Ей просто не верилось, что Эльза сама заговорила с ней. Может быть, теперь все действительно будет по-другому? Может быть, у них начнется новая жизнь? Если так, то Анне только не хватает сейчас все испортить, наболтав каких-нибудь глупостей.

С минуту сестры просто стояли, глядя на танцующие пары. Мелькали платья всех расцветок и фасонов, драгоценности сияли всеми цветами радуги, каблучки звонко отбивали ритм на мраморе. Все происходящее было похоже на ожившую картину, и Анна смотрела во все глаза, совершенно зачарованная.

Эльза, как выяснилось, ощущала примерно то же самое.

– Так вот какие они, королевские балы, – заметила она.

– Здесь теплее, чем я думала, – сказала наконец Анна. «И я говорю не только о тепле в зале», – добавила она про себя. Она с трудом удерживалась от того, чтобы не броситься Эльзе на шею, как вдруг заметила, что сестра совсем не по-королевски шевелит носиком.

– Что это за дивный запах? – спросила Эльза.

Обе девушки зажмурились и вдохнули поглубже.

– Шоколад! – хором выдохнули они.

Распахнув глаза, Анна встретила взгляд сестры. А потом они обе прыснули от смеха. Шоколад, бесспорно, был одной из тех вещей, к которым они питали одинаково сильное пристрастие. Прежде чем Эльза стала скрытной и молчаливой, они с Анной частенько вместе бегали на кухню, когда Кук занимался стряпней, чтобы сунуть пальчик в теплый растопленный шоколад. А больше всего они любили сначала окунуть палец в шоколад, а потом в сахарную пудру – тогда получалось еще слаще. Само собой, в конце концов Кук непременно ловил их за этим занятием и ужасно бранился, но Анну и Эльзу это ничуть не расстраивало. И по сей день запах растопленного шоколада неизменно напоминал Анне о тех украденных мгновениях счастья.

Отсмеявшись, Анна почувствовала, что ей ужасно много хочется сказать. Но с чего начать, чтобы поделиться всем накопившимся за столь долгое время? Уж, наверное, сейчас не лучшее время и место, чтобы выведывать, так ли Эльза скучала по Анне, как Анна скучала по ней.

Анна счастливо вздохнула. Ее сестра снова с ней. И она такая же чудесная, и такая же веселая, и Анна ни за что, ни за что больше не отпустит ее. Она сделает все что угодно, лишь бы ее любящая, счастливая сестра была рядом с ней… навсегда.