Текст книги "Холодное сердце. Другая история любви"

– Ну что ты делаешь? – услышала она голос Кристофа.

Обернуться Анна не рискнула, но неприкрытая насмешка в голосе парня только побудила ее лезть быстрее.

– Я иду на встречу с моей сестрой.

– Ты же убьешься, – возразил он.

Не обращая на него внимания, она подтянула ногу к узкому карнизу.

– Я бы туда не вставал.

Анна снова пропустила его предупреждение мимо ушей и кое-как примостила ногу на выступ. Нога чуть не соскользнула, когда она попыталась выпрямиться, но зато она еще немного продвинулась вверх! «Ха! Вот так-то, господин Всезнайка. Еще немного – и я преодолею эту скалу, что бы ты там ни говорил!»

– И туда тоже, – снова сказал Кристоф, когда она переступила на другой скользкий уступчик. – Да и с чего ты взяла, что Эльза хочет тебя видеть? – прибавил он.

– Я тебя не слушаю, потому что мне надо сосредоточиться, – бросила Анна через плечо. «И потому что никому нет нужды напоминать мне, что моя сестра попросту сбежала от меня», – добавила она про себя.

Не догадавшись, что Анне сейчас немного не до размышлений о тонкостях отношений, Кристоф продолжал талдычить о своем.

– Знаешь, – заявил он, – люди, которые уходят в горы, обычно хотят быть одни.

– Никто не хочет быть один. Кроме тебя разве что, – огрызнулась в ответ Анна. Пальцы у нее вконец онемели, и она не сомневалась: если бы мышцы обладали голосом, они уже давно поносили бы ее последними словами. Последнее, чего ей сейчас хотелось, – это беседовать с Кристофом о личных отношениях. То, что у него якобы есть «друзья», которые «эксперты в любви», не делало подобным экспертом его самого. И серьезно, почему это у гор так мало подходящих выступов, чтобы за них держаться?

Вскоре оказалось, что Анна не может больше двинуть ни ногой, ни рукой. Она застряла.

– Пожалуйста, скажи, что мне осталось совсем чуть-чуть, – взмолилась она, но тут же, глянув вниз, с горечью удостоверилась, что все ее «великое восхождение» составило футов шесть, не больше. «Да уж, глупо получилось», – молча призналась себе Анна.

– Эй, Свен! – окликнул Кристофа Олаф. Анна и парень разом повернулись к снеговику. – Не знаю, поможет ли это делу, но я нашел лестницу, которая ведет прямо туда, куда вам нужно!

– Вот здорово! – обрадовалась Анна. – Лови! – И, даже не взглянув вниз, она отпустила скользкий камень и свалилась спиной вперед… прямо на руки Кристофу. Глянув ему в лицо, она ухмыльнулась. – Спасибо. Отличная проверка на доверие, правда?

Спрыгнув на землю, она как ни в чем не бывало побежала за Олафом.

Спиной она еще некоторое время чувствовала взгляд Кристофа, от которого ее слегка кинуло в жар. Она успела почувствовать, как это приятно – оказаться в руках у кого-то такого большого, сильного и теплого. Но Анна поспешила отогнать это чувство. Настигнув Олафа, она схватила его за ручку-веточку, и они вместе начали подниматься по длиннющей лестнице, которая, как надеялась Анна, приведет их прямо к Эльзе!

Глава 20

Ханс был очень доволен собой. Набранный им поисковый отряд держался отлично, и до сих пор никто не подвергал сомнению его право командовать. Кроме разве что людей герцога Варавского. «Эти двое, – думал он, – обязательно станут костью в горле, если только я не придумаю, как склонить их на свою сторону». Пока же Ханс довольствовался тем, чтобы выжидать и наблюдать за развитием событий. Совершенно ни к чему показывать, что его интересует что-то помимо поисков Анны.

Они уже несколько часов двигались по ее следам. Поначалу это оказалось совсем не сложно: ее конь несся обратно к Эренделлу галопом, не выбирая пути, который теперь был отмечен сломанными ветками, сбитыми снежными шапками и глубокими бороздами в сугробах. Но когда они дошли до того места, где лошадь и Анна расстались, дело заметно осложнилось. Возле большого дерева в сугробе виднелся явственный отпечаток человеческого тела, а само дерево сбросило с себя весь снег. «Наверное, здесь она вылетела из седла и упала, – подумал Ханс, спешиваясь, чтобы приглядеться к следам поближе. – Да, она точно свалилась рядом с этим деревом». Он потянулся к ветке, коснувшись пальцами мягкой хвои.

– Возможно, ее оглушило падением, – сказал он остальным мужчинам, которые сгрудились чуть в стороне, оставаясь в седлах. – Но затем она попыталась подняться. – Он растянулся на снегу, разыгрывая сцену, которую мысленно себе представил. – Должно быть, она ухватилась за эти ветки, чтобы встать. Понимаете, тогда они были покрыты снегом и сгибались почти до земли. А когда Анна схватилась за них, снег осыпался, и теперь дерево стоит голое – единственное из всех. А что же… а что же моя Анна сделала потом?.. – Он умолк, озираясь по сторонам.

Ему очень нравилось, что остальные не сводят с него глаз, явно восхищаясь его мастерством следопыта. Единственная проблема заключалась в том, что на самом-то деле никаким таким мастерством он не обладал. До сих пор он просто ехал по следам лошади, что было совсем не сложно: тяжелое животное оставляло после себя множество знаков в заснеженном лесу. Но теперь ему предстояло отыскать легкие, едва заметные следы девушки.

– Милорд! – окликнул Ханса один из его спутников. – А не могла она пойти во-о-он туда?

Ханс издал едва заметный вздох облегчения. Мужчина определенно нашел след. Его почти замело снегом, но он явно принадлежал человеку, а не зверю. Проследив за ним, Ханс понял, что он ведет от дерева к мелкому ручью в овраге. А оттуда за невысоким холмом впереди виднелась поднимающаяся к небу струйка дыма.

– Принцесса Анна направилась туда! – крикнул Ханс, снова вскакивая на коня. Пустив Ситрона рысью, он двинулся прямо в сторону дыма. Оборачиваться не было нужды: негромкий звон стремян подтвердил, что остальные беспрекословно последовали за ним.

Через несколько минут Ханс уже стоял перед небольшой бревенчатой хижиной с крыльцом в несколько ступенек и деревянной вывеской «Торговая лавка бродяги Окена», чуть ниже которой покачивалась дополнительная дощечка с надписью «и сауна». Ханс улыбнулся. «Надеюсь, Анна там, внутри. Теперь мы спокойно вернемся с ней в Эренделл, подальше от этого жуткого заснеженного леса. Ну а если она ушла дальше… что ж, возможно, кто-нибудь здесь укажет мне, куда она направилась».

– Подождите меня здесь, – велел он своим спутникам. – Будьте наготове, а я пойду и выясню, где принцесса. – Соскочив с седла, Ханс привязал коня и направился к крыльцу, но тут его осенило. – Вы двое, – сказал он, указывая на людей герцога, – пойдемте со мной.

Не стоило упускать их из виду, даже ненадолго.

Протопав по ступенькам, он распахнул дверь и позвал:

– Эй, есть тут кто-нибудь?

Его глаза не сразу привыкли к полумраку лавки. По сравнению с ослепляющей белизной снега здесь казалось совсем темно, но постепенно из тени начали проступать неясные контуры: полки, прилавок, груды товара, дверь с запотевшим окошком, наверняка ведущая в сауну и… гора, что ли? Тряхнув головой, Ханс заморгал. Когда его зрение чуть прояснилось, он понял, что огромная темная глыба перед ним – живой человек.

– Хо-хо! Большая летняя распродажа! – приветствовала его глыба, стоя за прилавком и барабаня по нему пальцами. – Не желаете солнечного бальзама моего собственного изобретения? – Великан помахал перед носом у Ханса коричневой бутылью и с надеждой улыбнулся.

Ханс ответил ему такой же улыбкой. Он тоже был преисполнен надежды. Но если хозяина лавки интересовала прибыль, то Хансу не терпелось получить информацию. Обведя взглядом помещение, он попытался составить себе представление о здоровяке-хозяине. «Чем больше знаешь о человеке, – вскользь подумал он, – тем проще им манипулировать». Несколько выводов пришли ему на ум сразу. Во-первых, у этого человека совершенно кошмарный вкус в одежде, и во-вторых, он воображает себя ловким дельцом. Первое заключение могло быть полезным Хансу только с той точки зрения, что теперь он точно знал, какой свитер ни в коем случае нельзя надевать, если в тебе семь футов росту и не меньше трех в ширину. Зато второе могло пригодиться куда больше. Теми, кто гонится за прибылью, очень легко управлять. Они знают цену деньгам, и они способны распознать выгодную сделку с первого взгляда. А еще, как подсказывал Хансу собственный опыт, такие люди всегда склонны исходить из интересов дела. И своих собственных. Возможно, такой характер не поможет им завести много друзей, зато он поможет Хансу получить от лавочника то, что ему нужно.

– Приветствую, – сказал Ханс, подходя к прилавку и дружески протягивая руку. – Я Ханс, принц Южных островов. Я здесь кое-кого ищу и очень надеюсь, что вы сможете мне помочь.

Улыбка здоровяка за прилавком ничуть не изменилась, не сделавшись ни шире, ни уже. Судя по всему, титул принца не впечатлил его ни в малейшей степени.

– Я Окен, – ответствовал он. – Не желаете ли приобрести брюки без штанин? Мое собственное изобретение! Всего за полцены! Может быть, ваши друзья желают? – Он помахал рукой людям герцога, которые с каменными лицами стояли поодаль.

– Благодарю, у нас есть все, что нужно, – покачал головой Ханс. – Мы зашли только потому, что у меня есть причины полагать, что недавно здесь побывала моя возлюбленная, принцесса Анна.

– Ах, любовь, – проворковал Окен. – Это так мило. Может быть, желаете присмотреть книгу о любви? У меня большой выбор!

Ханс чуть поморщился.

– Не сомневаюсь, что товар у вас превосходный, но мне сейчас не нужны книги. Мне необходимо узнать, не проходила ли здесь очень дорогая мне девушка, принцесса Анна… – Глядя на бесстрастное лицо Окена, Ханс умолк, не закончив фразы. Определенно такой разговор ни к чему не приведет. – Что ж, прекрасно. Книга – это то, что нужно.

Физиономия Окена тут же расцвела:

– Хо-хо! Замечательно! Какую именно вы бы хотели?

Чувствуя спиной, что люди герцога неотрывно наблюдают за ним и посмеиваются над его неспособностью добиться от лавочника ответа, Ханс разозлился. Он не хотел, чтобы кто-то видел его провал – особенно если это будут наушники герцога, которые будут только рады поделиться с хозяином своими впечатлениями. Но он настолько не доверял им, что не решился оставить их за дверью, и вот теперь вынужден терпеть их свидетелями своей неудачи. Ханс стиснул кулаки. «Этот Окен – торгаш, – напомнил он себе. – Так почему бы не прибегнуть к торговле, чтобы достичь нужной мне цели?» Очевидно, этот здоровяк будет держаться любезнее и услужливее с тем, кто купит у него товар. А раз так, Хансу остается только как следует потратиться на покупки!

– Знаете, Окен, я передумал, – заявил Ханс, копируя широкую ухмылку продавца. – Пожалуй, мы все-таки возьмем эти ваши штаны без штанин. – Он обвел глазами полки, выискивая, что бы еще прикупить. – О! И немного моркови. Лошади ведь любят морковь, правда же?

– Хо! – с энтузиазмом воскликнул Окен, радуясь нежданному доходу. Тут же принявшись паковать покупки, он как бы между делом добавил: – Совершенно верно, лошадки очень до моркови охочи. Как и северные олени, кстати. Вот недавно совсем, нескольких часов не прошло, я продал часть своего запаса одной девушке – хорошенькая такая девушка, с белой прядью в волосах…

– Девушка с белой прядью, – повторил Ханс. – Она заходила сюда? Так что же вы сразу не сказали? Ведь это и была принцесса. Моя принцесса.

– Ну, извините, – пожал плечами Окен и протянул Хансу сумку: – Вам ведь и сумка тоже понадобится, верно?

Ханс втянул воздух сквозь зубы, изо всех сил удерживаясь, чтобы не вспылить.

– Не важно, не важно, давайте! – махнул он рукой, бросая на прилавок туго набитый кошель. – Только, пожалуйста, скажите мне, куда она направилась?

Подхватив кошель, Окен высыпал его содержимое на прилавок и принялся скрупулезно отсчитывать монеты.

– Она купила у меня кое-чего для одного пронырливого торговца льдом, который тут ошивался, – обронил он. – А потом они вместе направились к Северной горе. – Закончив считать, он вернул Хансу его сдачу и пожелал: – Удачного дня!

Бормоча благодарности, Ханс в некотором смятении направился к выходу. Ерунда какая-то… Значит, Анна была здесь, а потом покинула лавку с другим человеком. Кто же он? Еще один претендент на руку принцессы и трон? Что ж, в этом случае бедняга не знает, с чем столкнулся… Ханс слишком далеко зашел, чтобы теперь просто взять и сдаться без боя.

– Милорд? – Голос одного из членов его отряда вырвал его из задумчивости. Подняв глаза, он осознал, что все ждут его указаний.

– Я допросил местного жителя и выяснил, что принцесса Анна направилась к Северной горе, – сообщил он, обращаясь к своему отряду добровольцев и стараясь не обращать внимания на то, как посланцы герцога насмешливо вздернули брови. – Давайте разделимся. Часть из вас двинется на запад и поищет путь на гору, а я вместе с остальными пойду на восток. Если все сложится удачно, мы встретимся на вершине Северной горы и спасем Анну.

Ханс чуть отступил, чтобы убедиться, что все члены отряда поняли, куда им двигаться. Когда две группы разошлись в разные стороны, Ханс пришпорил Ситрона, посылая его следом за кучкой эренделльцев, направившихся к восточным склонам горы. Оказавшись позади людей герцога, он вдруг уловил свое имя и насторожился, чуть осадив коня.

– Нет, ты видел, как он пытался вытянуть что-нибудь из этого олуха? – говорил тот, что повыше. – Жалкое зрелище. Если бы за этого торгаша взялся герцог, он защебетал бы, как пташка, уже через пару минут.

Второй, пониже, подкрутил пальцами свои щеголеватые длинные усы и хохотнул.

– Хочешь сказать, через пару минут он бы уже орал как резаный! – сказал он с явным удовольствием.

Они перебросились еще парой фраз, но их унесло налетевшим порывом ветра. Парочка пришпорила коней и поскакала вперед, но Ханс не стал торопиться за ними. Он и так услышал достаточно. «Значит, герцог любит прибегать к насилию? Какая ирония, что его прихвостни считают меня глупцом, тогда как сам он, очевидно, даже не догадывается, сколько выгоды можно поиметь, если действовать разумно и взвешенно». Конечно, жестокость тоже иногда полезна, но к ней прибегают одни только тупицы. Вроде его братцев, которые не смогут бескровно разрешить самую ничтожную проблему, даже если скинутся всеми своими жалкими умишками. Ханс и упомнить не мог, сколько раз его попытки мирно разрешить какую-нибудь ссору оканчивались тем, что ему навешивали тумаков, бросали в свинарник или скидывали с повозки. Да и его отец был ничуть не лучше своих сыновей. Если, скажем, у кого-нибудь из фермеров возникали трудности с уплатой налогов, король не мог придумать ничего лучше, кроме как спалить его амбар. Или отобрать у него весь скот до последней хромой овцы. Ханс не переставал удивляться: как человек, правящий большим, богатым королевством, может вести себя так глупо. Жестокость и насилие порождают только жестокость и насилие, иначе не бывает. Но его семейка иначе действовать не умела.

Ханс передернул плечами. Нет уж, насилия ему хватило на всю оставшуюся жизнь. Он не собирается опускаться до уровня своих братьев. Разве что в самом крайнем случае, когда без этого нельзя обойтись. А хорошо продуманный план не всегда приносит немедленные результаты. Впрочем, кое-чего он и так уже добился, верно? Ханс кивнул, подбадривая сам себя. «Да. Я получил то, что хотел. Я знаю, куда направилась Анна, и знаю, что, если в будущем мне еще понадобятся какие-нибудь сведения, я снова смогу обратиться к Окену». А вот если бы лавочником занялся герцог, рассчитывать на дальнейшее «сотрудничество» было бы неразумно.

Ханс поглядел в спины тех двоих, которые только что потешались над ним. Ни малейшего уважения они к нему не питают, это ясно. Ну и хорошо. Значит, их бдительность будет притуплена и они не станут мешать его планам. А если вдруг станут? Что ж, тогда… хоть он и не приветствует насилие, при разумном применении оно может принести отличные плоды…

Глава 21

Когда Олаф сказал про ведущую на гору «лестницу», Анна представляла себе скорее крутую горную тропу, сложенную из неровно стесанных камней. Поэтому, когда снеговик привел их к потрясающе красивой, изящной лестнице из чистого льда, Анна попросту лишилась дара речи. Еще большим чудом казался ледяной дворец, к которому вела эта лестница. Острые сверкающие шпили, казалось, пронзали утреннее голубое небо, а заиндевевшие башенки выглядели так, словно каждую из них создала рука мастера. Что, как внезапно поняла Анна, отчасти так и было – в магическом смысле.

– Ух ты, – восторженно выдохнула Анна.

Позади придушенно ахнул Кристоф. Обернувшись к нему, Анна увидела, что парень застыл, прижав руки к сердцу.

– И это все изо льда, – благоговейно пробормотал он. – Я сейчас расплачусь.

– Давай, не стесняйся, – отозвалась Анна. – Никто тебя не осудит.

Это было сказано совершенно искренне.

Подойдя к основанию лестницы, Анна робко поставила ногу на ступеньку и чуть надавила. «Лучше поосторожничать, чем потом жалеть», – подумала она, прислушиваясь, не хрустнет ли лед у нее под подошвой. Но ступенька выдержала, и она начала осторожно подниматься, крепко вцепившись в перила. Теперь, по мере приближения к ледяному дворцу, Анна с восторженным изумлением примечала все новые детали: покрывающую стены изящную резьбу в виде снежинок, которые сверкали и переливались на солнце, ажурный балкон слева от ворот… Ее сердце замирало при мысли о том, что Эльза сейчас где-то там, среди всей этой красоты.

Одолев лестницу, Анна остановилась у высоких стрельчатых дверей дворца. Как и все остальное вокруг, они были совершенны по форме и замысловато украшены. Весь этот дивный дворец отражал богатый и чудесный внутренний мир Эльзы, ее прекрасную душу. «Как бы я хотела, чтобы все в Эренделле увидели это место своими глазами, – подумала Анна. – Они-то считают, что волшебство Эльзы – это проклятие, которое несет только беду и разорение. Но это лишь потому, что при них оно было выражением ее страха. А этот дворец она создавала с любовью и вдохновением. Я знаю, что такая Эльза сделала бы Эренделл лучше».

Услышав за спиной тяжелое пыхтение, Анна обернулась и увидела Кристофа с Олафом.

– Безупречно, – пробормотал Кристоф, разглядывая ледяные двери.

Анна согласно кивнула, проводя кончиками пальцев по витиеватой резьбе. В каждом завитке узора она узнавала свою сестру. Вот эта длинная линия, сплетающаяся в петли, напомнила ей, как еще маленькая Эльза любила кружиться, радуясь, как раздувается колоколом ее юбочка. А при взгляде на маленькие изящные снежинки ей вспомнилось, как Эльза ловила падающие с неба ледяные кристаллики на язык и смеялась: «Погляди, Анна! Это снежинка-леденец!» И Анна тоже заливалась смехом и тоже подставляла язык под снег. Воспоминание было давнее, едва уловимое, но и оно сразу наполнило душу Анны теплом… и печалью.

Она подняла руку, готовясь постучать, и вдруг заколебалась. Сколько раз уже она вот так стояла под дверью Эльзы, тщетно надеясь, что сестра наконец впустит ее? И вот сейчас повторялось то же самое, только перед другой дверью. Мысль, что сестра снова прогонит ее, была почти невыносима. Наконец, она тряхнула головой. Как смеет она просить народ Эренделла дать ее сестре еще один шанс, если сама не может этого сделать? Ведь она проделала весь этот нелегкий путь на Северную гору именно потому, что хотела дать Эльзе второй шанс…

– Ну же, стучи! – услышала она ободряющий голосок Олафа. Она поднесла руку ближе к двери, но все еще не решалась коснуться ее. – Почему она не стучит? – обратился Олаф к Кристофу. – Она что, не умеет стучать?

«Это уже выглядит просто глупо, – прикрикнула на себя Анна. – Что такого страшного может случиться? Она опять не ответит? Ну, к этому уже пора бы привыкнуть. Просто соберись с духом и…»

ТУК-ТУК!

Анна услышала, как по другую сторону двери звук эхом разнесся по дворцу. Она затаила дыхание, внутренне готовясь к тому, что опять не получит ответа. Но на этот раз двери в мир Эльзы неожиданно широко распахнулись.

– Ха! – воскликнула Анна, радостно всплеснув руками. – Открыла! Первый раз – открыла!

Но прежде чем перешагнуть порог, Анна обернулась к Кристофу.

– Тебе, наверное, лучше подождать здесь, – мягко сказала она.

– Почему это? – растерялся Кристоф.

– Последний раз, когда я познакомила ее с парнем, она заморозила все вокруг, – пояснила Анна.

– Но ведь этот дворец целиком сделан изо льда, – возразил Кристоф, как будто Анна ляпнула невероятную глупость. – Лед – это моя жизнь!

Анне было жаль ему отказывать, но она понимала, что не смеет рисковать жизнью парня только ради того, чтобы он мог полюбоваться, по сути, самой роскошной ледяной скульптурой в мире. А кроме того, этот разговор с Эльзой лучше было провести без посторонних.

– Ты тоже, Олаф, – сказала она снеговику, который собирался войти вслед за ней. Снежный человечек поднял на нее полный надежды взгляд, но она покачала головой: – Пожалуйста, дай нам побыть минуту наедине.

«Одной минуты мне вполне хватит, чтобы понять, как сильно Эльза на меня рассердилась», – про себя добавила Анна. Вдохнув поглубже, она шагнула в просторный зал. Сейчас ей предстоит самое главное.

* * *

– Эльза? Эльза! Это я… Анна!

Слова эхом рассыпались по дворцу, отскакивая от ледяных стен, разрушая непроницаемую, даже зловещую тишину. Внутри дворец был так же прекрасен, как и снаружи, но везде в нем чувствовалось одиночество. Войдя в распахнутые двери, Анна оказалась в огромном зале с уходящим ввысь сводом, с которого свисала звенящая подвесками ледяная люстра; на другой стороне изогнувшаяся дугой лестница вела на следующий этаж. Но нигде не было ни картин, ни каких-нибудь безделушек. Все было таким… холодным.

Еще раз окинув взглядом зал и убедившись, что Эльза нигде не притаилась в тени, Анна направилась к лестнице. Ступеньки оказались скользкими, а перила – тонкими, так что держаться за них было непросто. Взбираясь все выше и выше, Анна затаила дыхание, ожидая, что вот-вот поскользнется и бесславно съедет обратно вниз.

Ее опасения вскоре оправдались: едва не потеряв равновесие, Анна вцепилась в перила и кое-как удержалась на ногах. Решив, что худшее позади, она подняла голову… и увидела Эльзу, стоящую на верхней площадке лестницы.

– Анна? – произнесла Эльза так, будто не могла поверить своим глазам.

А Анна… Анна действительно не верила своим.

– Эльза, ты так изменилась… То есть… в лучшую сторону, но…

Ее голос неуверенно смолк.

Ее сестра не просто изменилась – она преобразилась. Анна никогда не видела девушки прекраснее той, что сейчас стояла там, наверху. Очень светлые, белокурые волосы Эльзы больше не были собраны в тугой узел на затылке: теперь у нее через плечо была свободно переброшена коса, отливая мягким серебристым блеском в ледяных бликах. Когда Анна видела сестру в последний раз, на ней было ее парадное коронационное платье с длинными рукавами и высоким воротником. Очень красивое платье, признавала Анна, но то как Эльза выглядела сейчас… это был просто восторг. Потрясение. Чудо. «Нет, тут дело не только в волосах или платье, – осознала Анна. – Она выглядит… свободной». Улыбнувшись, Анна поднялась еще на несколько ступенек.

– Этот дворец такой красивый, – сказала она, подходя ближе к сестре.

– Спасибо, – отозвалась Эльза, нервно поправляя выбившуюся из-за уха прядь волос. – Я раньше и не знала, что способна на такое.

«Мы обе не знали», – хотела сказать Анна, но вместо этого принялась извиняться.

– Мне очень жаль, что все так получилось. Если бы я только знала… – и она с надеждой протянула руку к сестре.

Эльза отпрянула от нее, как от гадюки.

– Нет, все в порядке. Тебе не следует извиняться. Но лучше уходи, – сказала она, отступая назад. – Прошу тебя.

– Но я ведь только что пришла, – возразила Анна, поднимаясь еще на ступеньку выше.

– Твое место в Эренделле, – сказала Эльза, снова отступая. – А мое место здесь. В одиночестве. Где я могу быть самой собой, не причиняя никому вреда.

– Вообще-то, я как раз хотела сказать об этом, – начала Анна. Придется все-таки открыть Эльзе, что кое-кому она уже и так навредила. «И я даже не говорю об одиночестве, в котором я вынуждена была провести все эти годы», – подумала она – и тут же остановила сама себя. Она хотела, чтобы ее сестра вернулась домой, а не перепугалась до того, чтобы прятаться от людей всю оставшуюся жизнь. Анна помолчала, раздумывая, какие доводы могли бы сломить упрямое стремление сестры заточить себя в этом ледяном мире. Но прежде чем она сумела подобрать нужные слова, где-то позади раздался голосок Олафа, который бодро считал:

– Пятьдесят восемь… пятьдесят девять… шестьдесят!

Анна невольно улыбнулась. Малыш-снеговик воспринял ее просьбу «дать ей минутку» предельно буквально.

Вбежав в ледяной зал, Олаф радостно помахал Анне и Эльзе:

– Привет! Я Олаф, и я люблю жаркие объятия!

Пока он ковылял по лестнице, Анна вгляделась в лицо сестры. Сначала на нем промелькнуло смятение и непонимание, потом – испуг, потом – потрясение… И только когда Олаф наконец добрался до верхних ступенек, эти чувства, к радости Анны, сменились изумлением.

– Олаф? – воскликнула Эльза. – Ты живой?

Чуть поколебавшись, снеговик пожал плечами.

– Наверное, да? – неуверенно ответил он.

Анна знала, о чем сейчас думает ее сестра – ведь те же самые мысли посетили и ее саму, совсем недавно.

– Он очень похож на того снеговика, которого мы слепили, когда были маленькие, – сказала Анна, приседая на корточки рядом с Олафом. – Мы были так дружны тогда. И мы могли бы быть вместе снова.

К удивлению Анны, Эльза улыбнулась. Но ее улыбка угасла так же быстро, как и появилась, и лицо королевы исказилось от боли. О чем бы сейчас ни думала Эльза, это были вовсе не светлые детские воспоминания, которые при виде Олафа возникли у Анны.

– Нет, не можем, – отрезала Эльза и, развернувшись, направилась к следующему лестничному пролету.

– Эльза! Постой!

– Я просто хочу защитить тебя, – бросила Эльза через плечо.

– Ты не должна защищать меня, – возразила Анна, спеша следом за сестрой. – Я не боюсь. Только, пожалуйста, не прогоняй меня снова!

«Ну почему она не может понять? – недоумевала Анна, пытаясь нагнать Эльзу. – Мне-то уже все ясно. Все детство она росла, обладая силой, которую сама не понимала и которой не могла управлять. Наверное, это было ужасно. Но если бы она поделилась своей тайной со мной, ничего подобного не случилось бы. Неужели она не видит, что я так же одинока, как и она сама? Но так не должно быть! Ни одна из нас не заслуживает ни страха, ни одиночества. Мы можем быть вместе – если только Эльза позволит мне стать к ней ближе».

Должно быть, Кристоф был прав, и со стороны Анны наивно было думать, что она просто придет сюда, поговорит с сестрой и все тут же наладится. «Но даже если она не хочет простить меня, она все же должна хотя бы беспокоиться о людях, которые остались там, в Эренделле. Если только… вдруг она ничего не знает?»

Анна нагнала Эльзу, когда та вышла на огромный балкон, который Анна заметила еще на подходе к замку. Солнце уже сияло высоко в небе, и в его лучах лед под ногами сестер играл всеми оттенками золотого, сиреневого и розового.

Заметив позади движение, Эльза резко обернулась.

Анна сглотнула. Что ж – сейчас или никогда. Она со вздохом указала на заснеженную землю внизу.

– Эльза, ты вроде как наслала на Эренделл вечную зиму… – Боль и страх на лице Эльзы разбивали Анне сердце. – Но ничего страшного, ты же все разморозишь, правда? – сказала она.

– Нет. Я не могу.

– Конечно, можешь, – не желала сдаваться Анна. – Я знаю, что ты можешь. – Она действительно не сомневалась в этом ни секунды. Эльза вернется домой и все исправит. И тогда все снова станет хорошо.

Но пока ничего хорошего не получилось. Напротив, все стало гораздо, гораздо хуже.

На глазах у Анны Эльза в смятении заметалась, ломая руки.

– Что же я наделала! – воскликнула она, и пронзительный ветер взметнул подол ее платья. С потолка посыпался снег, резко похолодало. Под ногами Эльзы стремительно нарастал новый слой льда.

– Не паникуй! – вскричала Анна, спеша успокоить сестру. Последний раз, когда она так разнервничалась, Эренделл в считаные минуты утонул в снегу.

Но все было без толку. Эльза уже ее не слушала. С ее пальцев посыпались льдинки, снегопад превратился в бушующую метель. Прикрывая глаза ладонями, Анна пыталась разглядеть сестру в вихрящейся мгле, но ветер вокруг завывал все свирепее.

– Эльза! Эльза, прошу тебя! – крикнула она. – Мы можем все исправить!

– Я НЕ МОГУ!

От этого отчаянного выкрика снежный буран окончательно вышел из-под контроля. Мгновение тишины, напряженная пауза – и новый ледяной заряд ударил прямо в Анну. Она осела на пол, прижимая ладонь к груди, которую пронизала острая боль.

Ее тело тут же сковало холодом, как будто она сама начала превращаться в лед – только не снаружи, а изнутри. Нащупывая опору, чтобы встать, она краем сознания уловила мучительный вопль Эльзы и громкий топот ворвавшегося в зал Кристофа. Все, что она сейчас слышала, – это удары собственного сердца, каждый из которых отдавался пронизывающей болью.

– Анна? – раздался прямо над ухом встревоженный голос Кристофа. – Ты в порядке?

Подняв на него глаза, она с удивлением увидела страх на его лице.

– Да, в порядке, – ответила Анна, неуверенно поднимаясь на ноги. Хотя, сказать по правде, ей было очень плохо, и становилось все хуже. Но она никому не позволит увидеть, как ей больно. Она пришла сюда ради своей сестры, и Эльза все еще нуждается в ней.

– Эльза, – тихо сказала она. – Я знаю, вместе мы сможем придумать…

Но было поздно. Эльзу уже ничто не могло вразумить, и Анне это стало понятно, едва эти слова сорвались с ее губ. Плечи Эльзы были напряженно подняты, локти прижаты к бокам, кулаки сжаты. Она приготовилась к обороне, а не к разговору по душам.

– Как? – в отчаянии выкрикнула Эльза. – Разве у тебя есть сила, чтобы остановить зиму? Чтобы остановить меня?

С каждым ее словом из стен и пола вырастали острые ледяные шипы.

– Анна, нам лучше уйти отсюда, – сказал Кристоф, обхватывая ее за плечи.

Она сбросила его руки.

– Нет. Эльза не такая. Она просто боится.

– Это она-то боится? – переспросил Кристоф. – Шутишь, что ли? Уж ей-то точно некого бояться.

Но Кристоф ошибался. Эльза действительно была напугана, Анна ясно видела это не только по напряжению в ее теле, но и по отчаянию в ее глазах. Пусть близость и доверие между ними исчезли много лет назад, но Анна и сейчас знала, как выглядит Эльза, когда она объята ужасом.

– Эльза, ты же не хотела ничего этого, – вслух сказала Анна. – Все вышло случайно. И мы можем это исправить. Исправить все, полностью! Мы сделаем это вместе. Я не уйду без тебя, Эльза.