Электронная библиотека » Эльвира Смелик » » онлайн чтение - страница 8


  • Текст добавлен: 14 сентября 2016, 16:20


Автор книги: Эльвира Смелик


Жанр: Книги для детей: прочее, Детские книги


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Кирилл

Похоже, судьба придумала новую забаву: периодически сталкивать их четверых в одну компанию и смотреть, что из этого получится.

Кирилл натыкался на Марину с Катей в самые неожиданные моменты. То они шли куда-то вдвоем, то случайно встретились несколько минут назад и сразу отыскали общее дело. Все-таки в одном классе учились и, по Маринкиным словам, были подругами. Как определяла их отношения Катя, Кирилл понять не мог.

Возможно, Катя дружила с Лавренковой, а может, просто терпела ее рядом. Во всяком случае, над Маринкой она уже не насмехалась, особо не спорила и уж точно не задирала. Все вполне по-дружески.

Если бы не Лавренкова, общение Кирилла с Катей ограничивалось бы короткими приветами при случайной встрече. Но мимо Маринки не проскочишь, сделав вид, что едва знаком и очень торопишься. Во-первых, Лавренкова Кириллу не чужая. Во-вторых, она такая коммуникабельная и общественная: ей всегда надо всех собрать, сплотить, сроднить и сблизить, даже независимо от их стремлений. Поэтому стоило им натолкнуться друг на друга, как сразу под чутким, но упорным руководством Марины организовывалась «могучая кучка»: она сама, Катя, Кирилл. И тут же откуда ни возьмись появлялся спортсмен Антон.

Так собака приходит на манящий запах или железный гвоздик притягивается к магниту.

Наблюдать за Мажариным и Мариной было любопытно и забавно.

Если раньше они часто бросали заинтересованные красноречивые взгляды, а иногда просто-напросто пялились друг на друга, так что любой желающий мог легко разобраться в их чувствах, то сейчас оба старательно сохраняли равнодушный вид. Потому что рядом находилась Катя. А Катя прекрасно все видела и понимала, но даже не пыталась разрядить обстановку и благородно отпустить грехи своим лучшим друзьям.

Да, она не имела претензий к Маринке и сумела сохранить нормальные отношения со своим бывшим парнем: не злилась, не обижалась, не возненавидела. Но, кажется, упивалась ролью непреодолимой преграды и не собиралась объяснять этим измученным собственной добропорядочностью дуракам, что ей дела нет до их романтических глупостей.

Вот они опять случайно сошлись вместе, вчетвером, в промозглых осенних сумерках.

Холодно и темно, как бывает только поздней осенью. Трава пожухла, листья с деревьев опали и уже успели поблекнуть, потемнеть, смешаться с грязью. Голые деревья похожи на черные скелеты. Хотя горят фонари и окна, нечему отразить их свет: снег-то еще не выпал, а мрак надвигающейся ночи легко поглощает любое сияние.

В такое время все вокруг кажется неуютным и неприветливым, даже яркая и радостная при солнечном свете детская площадка, на краю которой они стояли.

Точнее, стояло их трое, а Катя сидела на качелях, тихонько раскачивалась и иронично поглядывала на остальных, то удаляясь, то приближаясь.

Считалось, что они разговаривают, но как-то странно это получалось.

Марина обращалась либо к Кате, либо к Кириллу, но только не к Антону. Мажарин почти все время молчал: выделять Лавренкову ему было нельзя, с Катей, больше увлеченной качелями, чем собеседниками, он чувствовал себя немного напряженно, а с Успенским его ничего не связывало. Поэтому и получалось, что в беседе участвовали в основном Марина и Кирилл, который как всегда постепенно увлекся и начал болтать за всех. Но тут вступила Катя, и разговор в очередной раз превратился в обмен колкостями и язвительными замечаниями.

Стоило Кириллу глубокомысленно произнести:

– Если вы, конечно, понимаете.

Тут же с качелей раздалось насмешливое:

– Да где уж нам, с нашим-то незаконченным десятилетним. Вот когда мы пойдем в одиннадцатый… Так что пожалей нас, бестолковых, Кирюша.

Многие называли Кирилла уменьшительно. Папа, например. Но у Кати «Кирюша» звучало как издевательство, как самое унизительное прозвище, так что начинало воротить от собственного имени. И тему о бестолковости не разовьешь, потому что к Кате и Антону, которых не страшно обидеть, приплюсована еще Маринка. А ее обижать не хотелось. Зато страстно захотелось, чтобы цепочки, на которых крепилось узкое пластиковое сиденье качелей, внезапно оборвались – хотя бы одна.

Кажется, коварное желание точно отразилось на его лице, а Лавренкова разглядела его и правильно считала.

– Ну почему вы все время друг к другу цепляетесь? – с недоумением, упреком и в то же время миролюбиво поинтересовалась она. – У вас же даже имена на одну букву начинаются.

Вот уж нашла объединяющий повод!

– Ничего подобного, – моментально возразила Катя. – У него, – она кивнула в сторону Кирилла, – на «К», а у меня на «Е».

– А мне казалось, совсем на другую букву, – тихонечко пробурчал Успенский якобы исключительно для самого себя.

Катя услышала, прицельно сузила глаза, но тут у нее запел мобильник. Она торопливо сняла перчатку, выудила телефон из кармана, сообщила в трубку:

– Да. – Некоторое время внимательно слушала и под конец пообещала невидимому собеседнику: – Хорошо. Прямо сейчас схожу. Да. Прямо сейчас.

Нажав на разъединение, она сунула мобильник обратно в карман, сообщила остальным:

– Ну, я пошла. Мама велела забежать в одно место. И, не дожидаясь вопросов и слов прощания, вскочила с качелей и удалилась в темноту.

– Я тогда тоже пойду, – решила Марина.

– А я тебя провожу, – мгновенно отреагировал Антон. Воспользовался моментом, когда Катя не видит.

Кирилл проследил за заботливым кавалером насмешливым взглядом.

Гораздо логичнее было бы ему самому проводить Маринку, поскольку живут они в соседних домах и им в любом случае по пути. Да и какое там «проводить», просто идут вместе. Не те у них с Маринкой отношения, о каких мечтает украдкой от своей бывшей девушки бесхитростный спортсмен Мажарин. И домой Кирилл не торопится – точно знает, что сейчас там папа и Диана. Одни. Так зачем разрушать идиллию и одновременно усиливать собственное неприятное ощущение, что ты третий лишний.

Но и стоять одиноким столбом посреди улицы – тоже не самое завидное дело.

Что-то пиликнуло рядом, словно коротко звякнул колокольчик. И в нескольких шагах от Кирилла на земле загорелся маленький прямоугольник. Такое неправильное окошко: не в стене, а в полу.

Кирилл нагнулся: мобильник. Мини, темно-красный. Кажется, несколько минут назад его держала в руках Катя. Последний входящий вызов – «Мама». Точно, ее.

Видимо, промахнулась мимо кармана или случайно вытряхнула, когда вставала с качелей. И что теперь с ним делать? Позвонить Кате и сказать, что потеряла. Но у Кирилла нет ее номера.

Зато есть ее телефон! И очень умная мысль: позвонить с него. Ну да, только получится, что он звонит самому себе.

Значит, надо отдать Маринке, чтобы она вернула завтра в школе. А Булатова пусть всю ночь напролет страдает и убивается оттого, что посеяла телефончик.

Кирилл повертел мобильник в руках: «А если…»

Он открыл номер последнего соединения и нажал на кнопку вызова.

Катя

Не успела Катя войти в квартиру, как в прихожей нарисовался Сашка с таким дурацким выражением на лице, словно узнал случайно самую главную на свете тайну и теперь чувствовал себя посвященным.

Многозначительно, но с кроткой улыбкой он произнес:

– А у нас твой парень в гостях.

– Мой… кто?

Катя чуть не задохнулась от праведного гнева, а потом обрушилась на брата:

– Какой еще парень? Чего ты несешь?

Сашка обиженно насупился:

– Самый обыкновенный. Иди сама посмотри. Он с нами ужинает.

– Он… чего?

Катя попыталась взять себя в руки. Хватит задавать идиотские вопросы. Надо пойти и разобраться, что там за странный гость.

У них, конечно, частенько кто-нибудь бывает: Борька и другие Сашкины приятели, соседи, мамины и папины знакомые, коллеги по работе и поклонники спортивного ориентирования. Но «твой парень» – это чересчур.

Неужели Антон все-таки пришел налаживать рухнувшие отношения и подключил к этому родителей? Быть не может!

Катя торопливо скинула сапоги, куртку и ринулась на кухню.

А-а-а! Вот уж кого она точно не ожидала увидеть!

Успенский. Этот заносчивый лавренковский дружок.

Сидит за столом, на Катином месте, весь такой… словно у себя дома. Наворачивает пюре с котлетами и преспокойно болтает с Катиными мамой и папой.

Так это, значит, он – ее парень? Да ни за что!

– Что тут у вас происходит?

Катя застыла в дверном проеме, уперла руки в бока. Решительно настроенная, непримиримая.

Успенский невинно улыбнулся и даже махнул приветственно вилкой, а мама радостно произнесла:

– Вот и Катюша пришла.

– Ну да! Пришла, – подтвердила Катя и кивнула головой в сторону Успенского: – А он что тут делает?

Родители посмотрели на дочь с упреком.

– А Кирилл твой телефон принес. Ты его обронила, – со значением доложила мама.

Папа протянул Кате мобильник:

– Вот, держи. Твой ведь?

Катя слегка растерялась, внимательно осмотрела телефон со всех сторон, даже порылась у него в памяти.

– Да. Мой.

– Вот видишь! – опять со значением проговорила мама. – Кирилл как нашел, сразу мне позвонил. И я ему сказала, чтобы к нам приходил. Ты же не позовешь.

«А с чего я должна его звать?» – едва не закричала Катя, но лишь обреченно вздохнула. Устроилась на свободном стуле, подперла щеку ладошкой и только усталый взгляд переводила с одного присутствующего на другого.

Успенский сидел гордый и довольный, млел от заботы и внимания. Мама его обхаживала, она по натуре такая – добрая и гостеприимная. Сашка смотрел на Успенского с уважением. А папа с ним беседовал, как с равным. Вещал о чудесном, но недостаточно еще популярном в нашей стране виде спорта – ориентировании.

– Знаешь, Кирилл, – увлеченно рассказывал Катин папа, – это же такой спорт! От рождения и, можно сказать, до самой смерти. Там же как на группы делят во время соревнований? Не только по полу: мальчики – девочки, мужчины – женщины, но и по возрасту. Самые младшие – дети до десяти лет. Так группы и называются «М-» или «Ж-десять». А самые старшие называются «М-» или «Ж-сто». Понимаешь, что это значит? Сто лет и старше! Даже уровень физической подготовки не так уж важен – кто хочет, тот и участвует. Хотя, конечно, если желаешь добиться результатов, надо серьезно тренироваться.

Успенский кивал, поддакивал и временами даже вставлял отдельные слова, вроде бы к месту. А сам ведь ничегошеньки не понимал и интереса никакого не испытывал. Но папа этого не замечал…

– В следующее воскресенье будет проходить этап чемпионата области. Даже Катя обещала принять участие. Может, и ты к нам присоединишься?

– Конечно! – решительно заявил Успенский.

Наверное, еще не осознал, о чем его спросили. Ляпнул, не задумываясь. Ну-ну!

Хотя… никуда он не поедет. Забудет напрочь о соревнованиях, как только выйдет за порог.

– Кать, а ты почему не ужинаешь? – внезапно спохватилась мама. – Давай положу.

– Я сама.

Катя поднялась с места, прошла к кухонному столу, загремела крышками. Хотела положить себе порцию побольше – уж очень проголодалась, – но почему-то не решилась. Что подумает гость, увидев на ее тарелке огромную гору пюре?

Что Катя – бочка бездонная. Ест, как лошадь, ведрами.

– Успенский, а тебе не пора? Дома не будут волноваться?

– Ну да. Пора, наверное, – как ни странно, сразу согласился Кирилл.

При упоминании о волнениях в чужой семье мама сразу прониклась и возражать не стала. Хорошо, что не отправила Катю провожать Успенского до двери. Сама пошла с дорогим гостем.

Катя тихо кипела от негодования. Вот зачем Успенский приперся к ней домой? Полез знакомиться с родителями, остался ужинать. Еще, похоже, и наболтал тут с три короба, так что после его ухода папа с мамой с благодушными улыбками исполняли на два голоса бесконечное: «Какой хороший мальчик! Как мы рады, доченька, что ты наконец встретила достойного юношу!» – или что-то в этом роде.

Под эти песнопения еда не лезла в горло, так что пришлось сбежать из-за стола наполовину голодной, а потом еще отсиживаться в ванной, делая вид, что принимаешь душ, а на самом деле пережидая, пока улягутся страсти.

Даже уроки не шли на ум. Все раздражало: уравнения по алгебре, нелепые названия клеточных структур по биологии, а больше всего – чувственная лирика Александра Сергеевича. А тут еще неугомонная мама под разными предлогами то и дело проникала в комнату и каждый раз пыталась завести искренний душевный разговор:

– Катюш, а ты не помнишь, куда я коньки убрала?

Конечно! В октябре коньки – самая необходимая для жизни вещь!

– Саша собирается в воскресенье на каток. Их Борина мама отвезет. – И сразу без перехода: – А Кирюша ведь не в вашей школе учится?

– Мам, ты мне мешаешь. Мне что, полночи еще с уроками сидеть?

Мама исчезала, виновато бормоча:

– Ой, Катюша, извини. Я просто хотела…

А вот чего она хотела, мама обычно не договаривала.

Судя по всему, разузнать побольше о чудном мальчике Кирилле. Только признаться не решалась и поэтому придумывала всякие нелепые поводы.

Ладно, Успенский! Припомним! Пожалеешь еще, что заявился вот так, без спроса, без приглашения. Ой, пожалеешь.

Идея страшной мести пришла Кате внезапно, когда она мучительно ворочалась в кровати во время бессмысленного полуночного бдения. И лишь после этого ей удалось спокойно уснуть.

На следующий день вечером Катя заскочила к другой соседке – Виолетте – за нужной одеждой. В собственном гардеробе у нее в жизни такой не водилось: ни за что бы не купила и уж точно никогда бы не надела. А вот Виолетта, которая считала себя жутко продвинутой по части моды, только в таком и ходила. И совершенно не удивилась, когда Катя вдруг захотела кардинально поменять стиль и приобщиться к «высокому и прекрасному».

– Давно бы так! – изрекла Виолетта с победоносным видом и распахнула шкаф-купе.

Она отлично понимала, что с длиннющими и стройными, как у Кати, ногами только в мини-юбках и ходить. Например, юбка с леопардовым принтом и мелкими серебристыми искрами смотрится на ней просто отпадно, особенно в комплекте с кофточкой – нежно-розовой, со стразами и отделкой перьями в тон по глубокому вырезу. Ну не совсем уж глубокому-глубокому, а точно такому, как надо.

Сапоги на высоких каблуках Катя нашла дома. Странно даже, как они там оказались? Катя с трудом вспомнила, что вроде бы сама их и купила в минуту внезапного помешательства. Вообще-то они красивые и на ноге хорошо смотрятся.

Увидев себя в зеркале в полном боевом облачении, Катя ужаснулась.

Неужели она сможет выйти в таком виде на улицу и показаться на глаза посторонним людям? Это же какой-то леопардово-розовый кошмар! Да, надо еще и волосы завить, чтобы легли крупными локонами. И школу придется прогулять. Хотя это как раз самое легкое.

Утром Катя сделала вид, что идет в школу, а на самом деле немного прошлась по окрестностям и вернулась домой. Подготовилась по полной программе, еще раз ужаснулась, досчитала до десяти, набираясь решимости, надела пальто, тщательно застегнулась на все пуговицы и полетела по улицам – опять же – эринией. Срослась она уже с этим мифологическим образом.

Хорошо, что сейчас прохожих на улице мало. Нормальные люди на работе или в школе. Но Катя все равно торопилась, насколько позволяли непривычно высокие каблуки. Светлые волосы развевались, глаза горели.

Возле бывшей лавренковской школы Катя оказалась как раз вовремя – перемена закончилась, урок только что начался, входные двери еще не заперли.

Катя расстегнула пальто, чтобы внешним видом сразу сразить охранника насмерть, и не стала дожидаться обычных вопросов: «Девушка, вы к кому? Что вам здесь надо?» Давно известно, что лучшая защита – это нападение. Поэтому Катя заговорила первой. Даже не заговорила, запричитала, придав лицу выражение беззащитности и отчаяния:

– Вы ведь мне поможете? Правда, поможете? – ринулась она к охраннику. – Мне очень нужно Кирилла Успенского найти. Он ведь в вашей школе учится? В одиннадцатом классе. Очень-очень нужно. Понимаете?

Охранник вряд ли многое понял, но согласно кивнул.

– Тут такое дело… очень-очень важное! – лепетала Катя и так старательно хлопала ресницами, что странно, как это ветер не поднялся и не закружил по фойе, срывая объявления.

Охранник проникся сочувствием, отвел Катю к стенду с расписанием, помог найти в нем нужный класс и кабинет.

– Это надо на третий этаж подняться по ближайшей лестнице, – предупредительно пояснил он и добавил: – Только верхнюю одежду снимите. У нас в пальто не положено по школе ходить.

– Конечно-конечно, – послушно промурлыкала Катя, скинула свое пальто прямо охраннику на руки: – Спасибо большое! Просто огромное вам спасибо! – и ринулась вверх.

Надо пользоваться, пока в нужном образе.

Катя нашла кабинет, постучала коротко, но громко и распахнула дверь.

– А одиннадцатый «А» здесь занимается? – проворковала, сияя лучезарной улыбкой.

Учительница, еще секунду назад добросовестно скрипевшая мелом по исписанной доске, ошарашенно отпрянула и пролепетала:

– Здесь! А вам, девушка, кого?

Катя грациозно вошла в класс, не сводя глаз с учительницы.

– Кирюшу Успенского, – с нежным придыханием проговорила она и повернулась в сторону класса.

По тому, как все ученики одиннадцатого, да и учительница тоже, разом обратили взгляды в одну точку, Катя легко определила, где находился интересовавший ее объект. Поймав обалделый взгляд широко распахнутых глаз, она обиженно выпятила губки и напевно протянула:

– Кирю-юша, ко-отик, ты мне так нужен.

Похоже было, что в стул Успенского предусмотрительно встроили катапульту. Подбросило его резко и сильно.

Кирилл

Кирилл чуть ли ни в один скачок преодолел проход между партами – от последней до первой, – метнулся к Кате и, схватив ее за руку, грубо дернул в сторону двери.

Булатова едва удержалась на высоченных каблуках, но все-таки успела на прощание очаровательно и маняще улыбнуться классу.

Кирилл выволок ее в рекреацию, протащил по коридору мимо лестницы и остановился только в каком-то полутемном закутке.

– Ты что творишь? Придурочная!

Катя поправила юбку и произнесла уже своим нормальным голосом, спокойно и холодно:

– А не надо было лезть ко мне домой.

– Я же телефон принес, – возмущенно напомнил Кирилл.

Но Катя не отступила, возмутилась в ответ:

– Так отдал бы и уходил. Какого ты в гости-то полез?

– Я не сам! Твоя мама пригласила.

Булатова раздраженно фыркнула:

– А отказаться не мог?

– Не мог! – Кирилл сердито сдвинул брови: – И что теперь? Надо было в мой класс в таком виде припереться? – Он с праведным негодованием глянул на Катю и брезгливо выдохнул: – Где ты только это барахло откопала?

Катя назло ему приняла эффектную модельную позу:

– Нравится? Хочешь, и тебе достану?

Кирилл хотел ответить что-то колкое и обидное, но внезапно представил себя в леопарде, блестках и перьях и, не удержавшись, сдавленно хихикнул. И ситуация сразу представилась в другом свете: Катя, которую Кирилл в первый момент даже не узнал в таком несуразном наряде; обалдело вылупившие глаза одноклассники; окаменевшая у доски историчка – женщина уже немолодая, с аккуратной короткой стрижкой, одетая строго, сдержанно и пристойно.

Кирилл рассмеялся.

Катя удивленно уставилась на него, но потом тоже не выдержала и весело прыснула.

Какое-то время они безудержно хохотали, привалившись к стене. До колик в животе. До слез. Потом успокоились почти одновременно, посмотрели друг на друга.

– Ну ты даешь! – протянул Кирилл, качнул головой и вдруг… резко придвинулся к Кате, наклонился с намерением поцеловать.

– А это еще зачем? – недовольно воскликнула Катя, успев в последний момент загородиться ладошкой.

Кирилл ткнулся в нее губами – твердая и горячая – и невозмутимо отодвинулся:

– Имею же я право поцеловать девушку, которая так жаждала со мной встретиться.

– Размечтался! – коротко отрезала Катя, опять став сдержанной и отстраненной. – Ладно, пойду я.

И никакого «до свидания» там или «прощай». Каблучки зацокали, удаляясь. А Кирилл вернулся в класс.

Все, конечно, замерли при его появлении, начали буравить любопытными взглядами, будто ждали, что сейчас он остановится у доски и сделает доклад со всеми подробностями. Даже историчка не осталась безучастной, съязвила:

– Что, Успенский? Все проблемы благополучно разрешились?

– Конечно, – улыбнулся Кирилл и прошел на место.

Не успел сесть, как сосед по парте Димон Широков ткнул в бок и зашептал:

– Кир! А кто это был-то? Почему я не знаю?

Шепот вышел не очень, какой-то чересчур громкий, его было слышно даже в дальнем уголке класса. Поэтому первой на него откликнулась историчка:

– Широков, потерпи! – сочувственно попросила она. – До перемены пять минут осталось.

На перемене пришлось отчитываться не только перед Широким. Вокруг Кирилла собрались почти все парни:

– Кир! Потрясная девочка! Где ты такую подцепил?

Даже в безвкусном наряде и с идиотскими ужимками Булатова произвела впечатление.

– Нравится? – снисходительно ухмыльнулся Кирилл, забыв, что точно такой же вопрос несколько минут назад задала ему Катя.

Дальше следовало равнодушно предложить: «Хочешь, познакомлю?» – или бросить цинично и высокомерно: «Так и быть, уступаю!» Но почему-то не получилось.

– Это новая Маринкина одноклассница.

– Маринкина? Лавренковой, что ли? Эффектная штучка.

Димон мечтательно закатил глаза:

– А у Маринки в классе еще такие есть?

– Откуда я знаю? – непонятно отчего раздражаясь, буркнул Кирилл. – Я остальных не видел.

– А зачем она приходила? – сунулся с вопросом кто-то еще.

– Соскучилась, – почти огрызнулся Кирилл.

– С чего бы это? – всплыла чья-то скабрезная улыбка.

– Кир! – опять встрял Димон. – Так ты с ней встречаешься или как?

Соврать или сказать правду?

А собственно, почему он должен встречаться с девчонкой только потому, что она такая смазливая?

– Или как.

– Ну ты, Кир, и ло-ох!


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации