Текст книги "Пепел Снежной Королевы"

Глава 15

Подъехав к дворцу, Корки влетел в свои апартаменты. Ролли, задремавший в кресле, вскочил как ошпаренный.

– Ее сиятельство уже уехала на бал в сильном… огорчении от того, что не в своей карете. – Он схватил камзол, подставляя рукава, и с надеждой подсказал хозяину: – Одеваться?

– Одеваться, – кивнул Корки. – И едешь со мной.

– Как?! Куда? Прямо туда на бал? – задохнувшись от удивления, залепетал Ролли.

– На ярмарку, Ролли, на ярмарку, – подмигнув остолбеневшему камердинеру, ответил Корки, едва сдерживая радостное возбуждение.

Спустя всего лишь несколько минут они уже мчались в карете к Западным воротам Лондона. Притихший Ролли с мрачным подозрением косился на хозяина, непривычно весело насвистывавшего задорный мотивчик.

Видимо, душевное заболевание зашло уже очень далеко. А какой славный был хозяин, как понимал в модах и хороших вещах! Ах-ах, как умел устраиваться с комфортом! Жаль. Где теперь бедному Ролли найти такого нескупого и ловкого господина? Эх-хе-хе, конец хорошей жизни.

– Прекрати вздыхать, Ролли, ты здесь бурю устроил своими вздохами.

– Ах, сэр, – горестно вздохнул еще раз Ролли. – Может, вам показаться сэру Томасу? Давненько вы его не навещали, – заискивающе начал он.

– Я встречался с ним не далее чем три часа тому назад, к твоему сведению. Прекрати же стонать, как старая прачка! С чего это ты? – раздраженно, но все же довольно бодро спросил Корки.

– И… он ничего вам не посоветовал? – вкрадчиво продолжал Ролли.

– Да что с тобой?

– Ваше сиятельство… хорошо себя чувствовать изволят?

– Отлично изволят. Болван! Никто не сошел с ума. Мы сейчас заберем Хэтти и отвезем ее домой. Вернее, ты ее отвезешь. А я, в конце концов, поеду уже на этот проклятый бал, – вздохнув в свою очередь, сказал Корки, смирившись перед необходимостью рассеять волнения слуги.

– Чудесно, сэр! – просияв, ответил камердинер, но тут же насторожился: – То есть как это «заберем»?

– Желательно молча и без шума.

– Н-н-не знаю, сэр. Может, было бы лучше утром. Или днем. Или там, не знаю, как-нибудь на неделе? Я слышал, что в Саутворке по ночам небезопасно. Тем более похищать девиц из шатров. И потом, кто знает, может, малышка сама так захотела. Может, ей там нравится, – затараторил Ролли, определенно не испытывая особого желания продолжать этот путь в кромешной ночи. Даже с такими благородными целями. Даже в сопровождении такого отменного фехтовальщика, как его хозяин. Шпагой он владеет виртуозно, никто не спорит, только вот Ролли испытывал непреодолимое отвращение к любому оружию. И потом Корки один – а один в поле, как известно, не воин.

– Храбрец, – рассмеялся Корки. – Успокойся, мы попытаемся решить это дело миром. – Он потряс тяжелым кошелем, в котором зазвенело золото.

– С вашего позволения, сэр, не самый разумный поступок, – осуждающе покачал головой Ролли, откровенно не одобряя напрасные траты. – Во-первых, связываясь с этим сбродом, не стоит показывать, насколько вы состоятельны. Во-вторых, они добровольно не расстанутся с мисс Хэтти. Ее аттракцион пользовался оглушительным успехом. И зарабатывают ее хозяева на ней больше, чем вы можете им предложить.

– Хм, пожалуй, ты прав, – задумчиво произнес Корки. – Будем действовать наудачу. Чувствую, она нам не изменит в таком благом деле. Выше голову, мистер Ролли, пусть вас утешит сознание благородства предстоящей нам миссии.

Корки так сильно хлопнул слугу по плечу, что тот окончательно потерял всякое желание продолжать разговор на эту тему и стал размышлять над своей несчастливой судьбой, которая, будто издеваясь, кидает его из огня да в полымя.

Внезапное помешательство горячо любимого хозяина (видит Бог, лучшего из хозяев!) сменяется верной возможностью потерять жизнь самому – от рук ярмарочных проходимцев. Не сдержав еще более горестный вздох, мистер Ролли добился только взрыва смеха не в меру развеселившегося Корки.

Въехав на территорию ярмарки, они оставили карету.

– Ваше сиятельство! – прошептал Джимми, свесившись с форейторского места. – Если мы останемся живы, не соблаговолите ли упомянуть дворецкому, что я только в точности подчинялся вашим приказаниям…

Дальше Корки с Ролли пошли пешком, соблюдая всяческую осторожность, производя как можно меньше шума. Ролли, озираясь по сторонам, готов был дать стрекача в любую минуту.

Корки же, напротив, шел за проводником уверенной, скользящей походкой, не утратив своей подозрительно спокойной и умиротворенной улыбки. Нет, все-таки с его головой явно не все в порядке.

На удивление быстро, к счастью дрожавшего как осиновый лист Ролли, они добрались до палатки, в которой днем принимала всех желающих знать свою судьбу Хэтти. Оттуда не доносилось ни звука.

А вот из соседнего шатра раздавался пьяный смех и крики загулявшей компании. Переглянувшись с хозяином, Ролли указал в сторону темной и на вид совершенно пустой палатки с «прорицательницей».

Корки, державший шпагу наготове, кивком отпустил Ролли обратно к карете, а сам стал обходить палатку вокруг. Можно было осторожно распороть плотную ткань и войти внутрь, незаметно для взгляда со стороны площади и соседнего шатра с пьяными обитателями.

Услышав слабый шорох позади себя, Корки мгновенно развернулся всем корпусом, держа шпагу на уровне сердца возможного противника.

Молниеносное и бесшумное движение вдруг замедлилось для Корки и, остановившись в конце дуги, кончик шпаги прикоснулся к горлу Хэтти. Замерев в ужасе от того, что он мог убить девушку, Корки стоял и смотрел в ее незрячие глаза.

Потрясенно присмотревшись к белым пушинкам, которые падали на клинок, холодно поблескивающий в скудном лунном свете, Корки повел взглядом, но ничего, кроме снега и девушки, не разглядел. Снег. Снег?..

В тот же миг он увидел, что стоит не на грязной площади ночной ярмарки под Лондоном, а на снежной вершине горы, и перед ним простирается кристально чистое синее озеро.

Опустив шпагу, Корки переступил с ноги на ногу и ошеломленно разглядел свои следы на светлой простыне свежевыпавшего снега.

– Вы пришли за мной, – произнесла Хэтти. И хотя говорила она почти шепотом, Корки дернулся, будто от боли, так оглушил его нежный голос: – Я готова.

Встряхнув головой, он опомнился и снова оказался в ночном Саутворке, рядом с темной палаткой. Забыв убрать шпагу в ножны, он осторожно, как драгоценный цветок, взял руку Хэтти.

Ролли, в нетерпении переминавшийся с ноги на ногу, радостно распахнул дверцы перед появившимися, наконец, девушкой и хозяином.

– Вот и славно, а теперь быстрее убираемся отсюда, – возбужденным шепотом заговорил камердинер, забравшись уже внутрь.

Корки, подняв Хэтти за талию, попытался подсадить ее в карету. Но замер, когда тонкие пальцы, легко порхая, прикоснулись к его лицу.

– Отпустите меня, – строго сказала девушка. – Я не нуждаюсь в вашей помощи. У вас лицо в крови.

Вздрогнув, как от удара, Корки опустил девушку. Ничего не ответив, с потемневшим лицом, он сел в карету, стараясь занять место как можно дальше от Хэтти. Карета резко тронулась с места и полетела обратно в город.

Мистер Ролли, изумленно уставившись на гостью, не обращал внимания на хозяина. Затем он стал нетерпеливо вертеться на своем месте. Наконец, не выдержав, он возложил руки девушки на свое лицо и затараторил:

– А я, мисс Хэтти, скажите, я буду богат? Я женюсь на богатой и будет у меня большой дом, много кур и детей?

– Ты вор, – просто ответила Хэтти.

Открыв рот, мистер Ролли повернулся к хозяину:

– Это правда! Сэр, она права, – призвав в свидетели Корки, воскликнул он.

Качая головой и с опаской поглядывая на гостью, мистер Ролли благоговейно затих.

Доехав до Вестминстера, Корки постучал тростью в крышу кареты, давая форейтору знак остановиться. Выбравшись из кареты, он мрачно оглянулся на камердинера и бросил ему через плечо:

– Отвечаешь головой! Устроишь в моих покоях, слуг не пускать. Ужин подашь сам. Управляющему все объяснит леди Фрэнсис. – И, немного помедлив, нерешительно и совершенно другим тоном он добавил, обращаясь уже к Хэтти: – Это для вашего же блага… Прощайте.

Не дождавшись ответа, он, закусив губу, соскочил с подножки кареты и стремительно зашагал в сторону Вестминстера, ярко освещенного по случаю уже бывшего в самом разгаре королевского бала.

Никогда еще Корки не был обуреваем столь сильными и столь разными чувствами одновременно. В нем горе чернело сквозь жаркую волну радости. Сильнейшее волнение никак не могло улечься, несмотря на успешное завершение дел.

Счастье обретения, казалось, навсегда утерянной драгоценности очернялось сознанием того, что никогда не обладать ему этой волшебной девушкой. Слишком хороша, неземна была она для такого, как он.

Глава 16

Впервые за свою взрослую жизнь столкнувшись с полицией, Куки была потрясена жесткостью и беспощадностью слуг закона ко всем – свидетелям, подозреваемым, уликам.

Как только полицейские машины прошили синими и красными огнями сирен плотную пелену снега, замкнутый мирок врачей и пациентов затянуло железными шестернями безжалостного и мощного механизма.

Все эти люди в форме и без точно знали свое дело. Привычными жестами свершали свои ритуалы. Бросалось в глаза, что для них это ужасное событие не более чем наевшая оскомину рутина.

После беглого осмотра тело в мешке на молнии увезли на каталке к одному из полицейских фургонов. Куки, не возражая, молча следила за трупом, пожираемым машиной.

Не будь Стэнли, девушку, наверное, приняли бы за одну из постоялиц клиники. Тот вел себя довольно рискованно, пытаясь оградить ее от неприятных формальностей.

Из опрашиваемых основными свидетелями оказались Куки и Стэнли, которые видели завершающий эпизод трагедии. Последними же, кто застал старшую сестру в живых, были ночная сестра и сторож.

Вообще, все дело выглядело странным. Начиная с того, что непонятно, по каким причинам именно в день смерти (самоубийства?) старшей сестры к ней неожиданно приехали посетители, до этого лет двадцать ее не навещавшие.

Стэнли просто не внушал никому доверия, но, к сожалению, оказался в клинике слишком поздно, чтобы стать реальным подозреваемым.

Сержант Джеймс Тревеллиан – молодой следователь, совсем растерялся. Хотя не показывал вида и держал марку перед старым криминалистом, усмехавшимся в свои пышные усы и зорко наблюдавшим за всеми действиями следователя. Эх, жаль, что этот Стэнли так не вовремя приехал сюда!

Всякого понавидался за короткий срок службы полицейский. И с самого начала, если откровенно, был склонен к версии самоубийства.

То, что женщина покончила собой именно в момент наибольшего внимания, тоже объяснимо. С психологической точки зрения. Детектив был большим поклонником психологии в своем деле.

– Ну, что скажешь, Дон? – Задержав каталку у машины, сержант приоткрыл молнию и заглянул в мешок. – Самоубийство?

– Повреждений, характерных для нападения, нет. – Старик покусал пышный белоснежный ус, скривив рот для удобства, и добавил: – На первый взгляд. Могу только сказать – она была так пьяна, что вряд ли сильно испугалась. Подробности после обследования. Отчет, как всегда, завтра. Можешь зайти с утра.

– А ведь я и не знал про такое место. Заколдованный замок какой-то! – оглядываясь, заметил молодой человек. – Со свидетелями, конечно, свезло!

– И не такие бывают. Хотя я лично предпочитаю свидетелей более молчаливых. Улики, они, знаешь, реже лгут, чем люди. – Ветеран, еще раз оглядев место происшествия, забрался в машину. Кивнув на прощание, он отъехал, разворачиваясь в сторону города. Работать ему предстояло всю ночь.

Вздохнув, детектив вернулся в клинику, где в сестринской под присмотром карабинеров его дожидались свидетели. Все остальное здание находилось в прочных оковах сна.

Несмотря на сирены, суету экспертов, до сих пор осматривавших кабинет потерпевшей и крышу, никто из обитателей как будто не знал о трагедии, свершившейся рядом с ними.

Самой спокойной, удивительно и даже подозрительно спокойной была эта странная девушка. Как выяснилось, дочь погибшей. Пытаясь найти хоть какие-нибудь родственные черты с матерью в невозмутимом и бледном лице, сержант внимательно всмотрелся в нее.

Даже не почувствовав его пристального взгляда, она продолжала безучастно сидеть в ряду свидетелей. Сомкнув руки на коленях, девушка выглядела самой ненормальной в этом ряду не самых обычных людей. Голова ее была перевязана, плечо неестественно приподнято, одежда со следами крови в беспорядке. Странная девушка, странная.

Тип, с которым она приехала сюда, выглядел законченным бандитом. «Наверняка несколько отсидок он уже имеет, это точно, – определил наметанным взглядом сержант. – Но для виновного он выглядит чересчур спокойно. Хотя трогательно беспокоится о девушке».

Сторож, слишком старый, чтобы работать, слишком стар, видимо, и для того, чтобы быть уволенным. Вряд ли на его место есть куча претендентов – кто добровольно поедет в такую глушь? От него ничего толком узнать не доведется.

«Н-да. Со свидетелями повезло», – тяжело вздохнув, детектив прошел в кабинет главного врача, кивнув полицейским, чтобы они проводили туда же для снятия показаний девушку, дочь потерпевшей.

– Итак, мисс Мэтьюз, – он вопросительно взглянул на Куки, пытаясь понять, угадал ли с фамилией, – вы предупреждали Вильгельмину Мэтьюз о вашем визите сюда?

– Нет… я не была точно уверена, что она здесь.

– То есть… – удивился Тревеллиан. – Угу, ясно. Есть у вас предположения, что именно здесь произошло и почему?

– Вы считаете, ее могли убить? – Куки наконец вскинула голову и внимательно посмотрела в его глаза. «Господи, ну и глазищи… – Сержант был поражен в очередной раз. – Да она не так проста, как прикидывается». – Вы что-нибудь нашли, там, на крыше?

– Криминалисты пока работают. Если что-то есть, мы найдем обязательно. – Он поежился под взглядом этих необыкновенной красоты прозрачных глаз.

– Есть подозреваемые?

«Да у нее железная хватка». – Сержант не сдержал улыбку, но, тут же опомнившись, привел лицо в порядок. Чтобы скрыть заминку, он стал внимательно читать предварительный протокол, заполненный карабинером. И снова удивленно посмотрел на допрашиваемую:

– Каролина Мэтьюз? Та самая?

– Что вы имеете в виду? – снова закрылась Куки, уткнувшись взглядом в свои руки на коленях.

– Каролина и Кристофер Мэтьюз! Дети, заблудившиеся в ночь Великого Снегопада. Мы в Академии проходили дело Снежной Королевы.

– Как пример успешной работы полиции?

– Свободны. – Когда она уже покидала кабинет, он окликнул девушку: – Будем держать вас в курсе расследования, из города ни на шаг. Карабинер, главного врача.

Главный врач оказался человеком, не внушившим сержанту ни капли доверия. Лощеный, молодившийся мужчина был профессионально высокомерен, хотя некоторое беспокойство все же проявлял.

Слишком точно выверенная доза волнения и печали ввиду скоропостижной кончины ценного сотрудника, старшей сестры, трудившейся уже двадцать лет в стенах этого уважаемого учреждения… Однако просьба сержанта принести отчетную документацию и финансовые бумаги клиники несколько выбили доктора из колеи. Что-то с ним не чисто.

– Конечно. Конечно… хотя, честно говоря, не совсем понимаю, как это поможет вам понять причины самоубийства…

– Следствие еще не пришло к такому выводу, – поправил врача Тревеллиан. – Скажите, а вы сами так же проживаете в клинике, как и старшая сестра?

– У меня здесь есть, безусловно, кабинет. Мне иногда приходится оставаться в случаях… Вот как раз вчера…

– Хорошо, пригласите ко мне сторожа, пожалуйста. – Сержант кивнул врачу. «Надо будет подняться на крышу к криминалистам».

Уже через пять минут допроса сторожа он потерял надежду выяснить хоть что-то. Махнув рукой, он скрепя сердце выслушал бредни всех остальных.

К утру, потерев воспаленные глаза, он собрал свои записи, протоколы, подписки о невыезде из графства и отправился в город.

Странную девицу ее спутник, с которым человек, не связанный с криминалом, на соседнюю лавку сесть поостережется, уже увез. Все-таки жаль, что он подъехал сюда так поздно, да еще со свидетелем. Вот уж кто убил бы несчастную женщину, даже не поморщившись!

Хотя он, скорее всего, воспользовался бы огнестрельным оружием, с которым, очевидно, умеет обращаться, чем заманивал бы свою жертву на крышу, а потом сталкивал бы ее оттуда. На это у него мозгов не хватит.

Усевшись на заднее сиденье машины, Тревеллиан закрыл глаза и попытался сосредоточиться, вспоминая показания по этому необычному делу.

Казалось, после допросов почти не осталось никаких сомнений в том, что это было самоубийство. Но почему же ему в эту версию верится гораздо меньше, чем в самую первую минуту расследования?

Остается надеяться на результаты медицинской экспертизы. И еще было несколько штрихов… Глядя из-под полуприкрытых век на окутанные белоснежным саваном поля и деревья, детектив развалился на заднем сиденье полицейской машины. Голова отказывалась переваривать сведения по этому делу, глаза слипались, бесцветная картинка за стеклом убаюкивала.

Неожиданно за очередным поворотом сквозь веки прорвались яркие огни – техническая команда аварийных спасателей грузила останки разбитого пикапа на платформу. Это, видимо, та самая машина, на которой ехала девушка.

Попросив остановиться, сержант понаблюдал за работой дорожников. Чуть поразмыслив, Тревеллиан все же выбрался из машины и, подняв воротник пальто, двинулся в сторону почти уже заканчивающихся работ.

Предъявив свой значок, офицер побеседовал с агентом страховой компании, следившим за погрузкой. Машина была разбита вдребезги. Оставалось только удивляться, что девушке не просто удалось выжить после такой катастрофы, но оказаться почти невредимой.

Оценив повреждения автомобиля, сержант по-другому посмотрел и на вчерашнюю свою знакомую. Честно говоря, если бы он сам лично не беседовал с ней всего несколько часов тому назад, он готов был бы поклясться, что водитель, попавший в такую переделку, вообще не сможет сказать ни слова.

Оглянувшись на дорогу, детектив признал, что поворот довольно опасный. Однако аварию нельзя было объяснить тем что водитель не справился с управлением, – тем более что вчера днем еще не начался снегопад.

Агент подтвердил, что, скорее всего, дело было в самой машине. Бросив косой взгляд на детектива, он переспросил, действительно ли никто не пострадал, имея в виду, почему этот случай заинтересовал полицию.

Договорившись, что агент пришлет ему заключение техосмотра и вывод специалистов, полицейский, так и не ответив, вернулся в свою машину. Через пару минут он заснул и, не просыпаясь, приехал в город уже к середине дня.

Глава 17

Пройдясь по главным залам, рассеянно оглядывая танцующих, Корки глазами поздоровался с Денвером, который беседовал с министром правящего кабинета. Подходить к нему и тем самым компрометировать друга он не собирался. Даже кивнуть пэру означало продемонстрировать их неблаговидное знакомство.

Блеск и роскошь собрания не трогали Корки. Неотвязные мысли о Хэтти, ее жестоких словах, ее прекрасном тонком лице, так давно уже не виденном, кроме как во снах, преследовали молодого человека.

Однако со стороны он не казался рассеянным больше обычного. Выглядел он не менее, а даже более изящным, нарядным и светским, чем все остальные гости и обитатели этого дворца.

При условии соблюдения неписаных правил, заставлявших его держаться скромнее с определенными людьми и не показываться рядом с «родственниками», Корки был совершенно таким же гостем, как несколько сотен других приглашенных на это празднество.

Перекидываясь остротами с хлыщами и завсегдатаями его любимых кофеен, партнерами по карточным играм, немногими аристократами, признававшими свое знакомство с бастардом, Корки фланировал по огромным убранным свежими цветами и освещенным сотнями свечей залам, казалось, без всякой цели.

Он дошел до отдельных помещений, заставленных ломберными столами и забитых игроками. В этом блестящем собрании было немало людей, предпочитавших карты танцам.

Душные комнаты, заполненные разогретым свечами воздухом и испарениями разгоряченных тел, не могли проветриться даже благодаря распахнутым в теплую ночь окнам.

В одном из залов увлеченно играла леди Фрэнсис. Азартно поблескивая глазами, она кокетливо обмахивалась веером и обменивалась шутками с партнерами по игре, зорко следя за картами на зеленом сукне.

Ее тонкие молочно-белые руки, унизанные сверкавшими при свете многочисленных канделябров бриллиантами, порхали над столом, то и дело вызывая разочарованные возгласы игроков и восхищенные – зрителей, наблюдавших за игрой.

Бросив взгляд на Корки, неизвестно каким образом заметив его появление в многолюдном помещении, леди Фрэнсис завершила игру. Незаметно кивнув ему, она встала из-за стола.

Несколько озадаченный, он проследовал за ней, соблюдая дистанцию. Пройдя анфиладой залов, он вышел вслед за Фрэн на балкон, заставленный огромными кадками с экзотическими растениями, привезенными королеве из Вест-Индии.

– Дорогая, ты обворожительна, – начал он совершенно искренне, чем вызвал улыбку на нахмуренном было лице Фрэнсис. – Я не видел ни одной женщины в этом унылом месте, которая могла бы сравниться с тобой!

– Мальчик мой, – польщенно улыбнулась леди, кокетливо стукнув Корки веером по руке. – Хитрец! Я только хотела отчитать тебя за похищение моей кареты. Ну же, выкладывай, что у тебя за важные дела, я сгораю от нетерпения!

– Ничего особенного, право! А впрочем, я как раз хотел попросить тебя приютить одну знакомую и позаботиться о бедной девушке, как ты одна сумела бы.

– Ну ты и наглец! – возмутилась леди. – Такого еще не бывало, чтобы я присматривала за твоими девицами. Ты, верно, в уме повредился?

– Но, дорогая моя, она и ваша знакомая, уверяю вас! Никакого урона для вашей чести не будет, клянусь! Напротив, внимание, которое вы окажете подопечной лорда Энгуса, спасенной из лап отвратительных похитителей, только послужит доказательством вашей несравненной доброты, моя бесценная леди! – Корки, защищаясь, шутливо поднял руки.

– Боже, как романтично! Что за подопечная и каким боком в этой истории оказался ты? – Прекрасное лицо леди мгновенно сменило капризное выражение на заинтересованное. В этом освещении умело накрашенная женщина казалась совсем юной. Глаза сияли молодым блеском, споря с блеском драгоценностей в парике и на лилейной шее леди Фрэнсис.

– Мисс Хэтти, похищенная из замка лорда Энгуса труппой бродячих актеров во время того самого пожара, была против воли привезена в Лондон. Мне стало это известно совершенно случайно. И я подумал, что вам приятно будет оказать услугу старому знакомому, – с притворной скромностью опустив глаза, пояснил Корки, хитро покосившись на сгоравшую от любопытства леди. Немного отойти от истины, разве это не самое меньшее, что сделал бы каждый, преследуя благое дело?

– Та самая миленькая садовница? Но ведь, если не ошибаюсь, она слепа, – задумчиво произнесла Фрэнсис. – Бедная девочка, ну, разумеется, я окажу ей помощь в таком трудном положении. Теперь-то вся библиотека Энгуса будет в полном моем распоряжении! – Фрэнсис сразу же стала соображать о дивидендах доброго дела, да еще такого необременительного и к тому же сулившего новые развлечения в этом не самом интересном сезоне. Затем вдруг испытующе посмотрела Корки в глаза и спросила: – А тебе-то что за дело до несчастий слепых садовниц?

Слегка поперхнувшись, Корки отвел глаза и, поразмыслив, ответил:

– Разумеется, ради выгоды. Как же иначе. – И, пожав плечами, сорвал удивительной красоты белый цветок с невыносимо дурманящим ароматом.

– Ну, разумеется, как же иначе, – недоверчиво хмыкнула Фрэнсис. – А я думаю, что это ты такой счастливый, да на таком скучном балу.

– Ах, Фрэн, что ты выдумываешь! – оскорбился в лучших чувствах молодой человек.

– Ну-ну, дорогой, кого ты хочешь обмануть? – покровительственно покивала леди. – Я тебя насквозь вижу, поверь мне.

Корки задумчиво смотрел в густые заросли сада, начинавшегося сразу у стены. Что он видел в непроглядной темноте, этого не могла понять леди. И, вздохнув, она вошла обратно в шум и свет бальной залы, оставив погруженного в молчание Корки в прохладе ночи, густой и вязкой от ароматов молодой зелени и пения ночных птиц.

Бал подходил к завершению. Многие гости уже разъехались, пудра с бледно-серых лиц и сухих париков оставшихся гостей уже осыпалась. Свечи в канделябрах оплыли почти до конца. Утомленные музыканты устало водили смычками по струнам, вызывая заунывные звуки.

Королева, отличавшаяся болезненностью, ненадолго удостоив гостей своим посещением в начале бала, удалилась много раньше. Слуги под руки выносили гостей, перебравших вин за роскошным обедом и заснувших в креслах.

Корки по знаку Фрэнсис тоже направился вслед за ней к лестнице, к которой подъезжали кареты. Дожидаясь своей, они стояли и беседовали, обсуждая гостей, предоставивших им богатый источник для насмешливых, ироничных и откровенно саркастичных замечаний.

Леди Фрэн томно обмахивалась веером, но была так же свежа, как и в начале вечера. «И как ей это удается?» – думал Корки, с мягкой улыбкой глядя на Фрэнсис.

Вдруг гости, дожидавшиеся карет, притихли. В наступившем молчании, отчетливо звеня оружием, подошел караул с офицером во главе. Для дворцовой стражи они были чересчур серьезно вооружены.

Выискивая среди гостей нужного человека, офицер достал из кармана документы. Фрэнсис с любопытством смотрела на разворачивающееся перед ней зрелище, когда солдаты с офицером во главе подошли к ее спутнику.

Корки, высокомерно взглянув на офицера, снова повернулся к Фрэнсис и продолжил было беседовать с ней.

– Сэр, по приказу Тайного совета, вы арестованы!

– С кем, вы полагаете, в данный момент разговариваете? – надменно спросил заговорившего Корки, не удостоив его даже взглядом.

– Мистер Коркдейл, вы обвиняетесь в измене и заговоре против ее королевского величества, – не смутившись, но все же более тихим голосом настойчиво продолжал офицер. – Сдайте шпагу, сэр.

– Дорогая леди, простите, однако обстоятельства вынуждают меня отказаться от удовольствия сопровождать вас. – Корки наклонился к руке Фрэнсис. Леди сохраняла ледяное спокойствие. И только он, знавший ее слишком хорошо, заметил, как напряженно подрагивает ее тонкая изогнутая бровь и как царственная осанка стала несколько принужденной. Корки успел пожать ее руку, когда подносил ее к своим улыбающимся губам.

– Извольте, сударь, – скучающим тоном произнес Корки, со вздохом вынимая свою шпагу из ножен. – Могу я знать, когда я отправлюсь в Тауэр?

– Сударь, мне приказано сопроводить вас немедленно. – И, с небольшой заминкой, продолжил: – Но не в Тауэр, а в Ньюгейт.

Не дрогнул ни один мускул на лице Корки, но ледяной холод сковал все его внутренности при одном упоминании места, в которое его отведут сейчас в качестве узника и бесправного пленника. Не оглядываясь на Фрэнсис, он ушел, окруженный солдатами, бряцавшими оружием.

Подали карету леди Фрэнсис. Вскочив в нее, она крикнула форейтору:

– Дворец лорда Денвера, немедленно. Гони!

Карета понесла с места в карьер. Залихватски щелкая кнутом, лакей присвистывал на лошадей, которые и без того неслись по улицам Лондона с недопустимой скоростью.

Всего через несколько минут леди Фрэнсис без доклада ворвалась в гостиную, где к ней почти немедленно присоединился Дуглас.

– Лорд Денвер, я знаю, вы истинный… единственный друг Корки. Только вы можете помочь ему. Мои родственники лишь обрадуются, если избавятся наконец от этого позорного пятна на семейной чести. – Фрэнсис, не в силах совладать с волнением, вышагивала по ковру гостиной. – Если они о чем и побеспокоятся, то только о том, чтобы шума было как можно меньше.

– Огласки избежать не удастся, – сурово покачал головой Дуглас, выслушав Фрэнсис. – Если его арестовали в связи с заговором северных баронов, дело будет шумным… Но скажите, он и в самом деле связан с ними?

– Не думаю… – слегка запнувшись под пристальным взглядом Денвера, ответила Фрэнсис. – Кто-то еще арестован?

– Полагаю, теперь уже да. Единственное, чего я не понимаю, это почему Корки отправили не в Тауэр. Вы ничего не напутали? И все же странно… – Устало вздохнув, Дуглас сел в кресло у камина, внимательно глядя на всполохи огня. Но, очнувшись от мрачной задумчивости, он с состраданием взглянул на взволнованную женщину. И добавил уже значительно мягче: – Езжайте Фрэнсис, я сделаю все от меня зависящее, клянусь.

– Поклянитесь лучше, что спасете его!

– Я сделаю все, что в моих силах, – твердо повторил Денвер. – Вам следует отдохнуть. Я сейчас же еду в Тайный совет. Буду держать вас в курсе дела.

– Превосходно, – решительно встала Фрэнсис. – Тогда по дороге заедем ко мне. Я дам вам некий рескрипт. Отличный образец росписи «веселого короля».

– Вы имеете в виду Карла? [37]37
  Карл II (Charles II, 1630–1685) – король Англии и Шотландии с 1660 года, старший сын Карла I и Генриетты Французской. Карл II известен как «веселый король», имел большое число любовниц и внебрачных детей (признал себя отцом четырнадцати), давал тем и другим герцогские и графские титулы, сильно умножив сословие пэров Великобритании.


[Закрыть] – нахмурился Денвер.

– Я имею в виду человека, который имеет непосредственное отношение к рождению Корки.