Текст книги "Отто П. по прозвищу Арахис"

Глава 26
Отто не хочет, чтобы его допрашивали

Сидя под деревом, Отто представлял себе ужасающий мир, в котором белки стали еще более проворными и хитрыми. Слава богу, у них на лапах не было больших пальцев – они больше напоминали маленькие мохнатые весла. От мысли о вреде, который они могли бы нанести, имея противопоставленный перст, у него голова шла кругом.

Наконец он попал в отверстие.

– В яблочко! – сказала Марла. Они снова поменялись местами, и Отто держал ключ в клюве, пока Марла завязывала нитку узлом. Она тянула за один конец, а Отто – за другой. Узел затянулся.

Отто положил ключ туда, где встречались два корня. Он придерживал его когтями, пока Марла тянула пряжу через всю лужайку. Делать это было затруднительно, ведь с тех пор, как Отто был здесь в последний раз, вокруг выросло с полдюжины круглых столиков. Каждый из них окружали складные стулья, а по периметру двора вытянулись три длинных стола. Марла протянула пряжу под столами и стульями, стараясь, чтобы линия, ведущая от дерева до забора, разделяющего участки Синклер и Дойла, была как можно более прямой.

– Зачем вся эта мебель? – спросила она, когда примчалась обратно под клен.

– Это для мероприятия, – ответил Отто. – Мама Пиппы сегодня вечером устраивает вечеринку.

Это было очевидно.

– Вечеринку? Сегодня? Откуда ты знаешь, что сегодня? – спросила Марла.

– Из-за цветов, – сказал Отто. Каждый столик был украшен цветами. – Она не стала бы расставлять цветы сегодня, если бы вечеринка была завтра. Они бы умерли.

– Они и так уже мертвые. – Марлу, как и всех животных, озадачивала привычка людей срезать растения и ставить в вазы с водой. Это было отвратительно и мерзко.

– Хорошо, они бы завяли, – сказал Отто.

– Они уже завяли…

– Поверь! – прервал ее Отто. – Мама Пиппы устраивает вечеринку. Сегодня во дворе будет куча людей.

– Ладно, ладно, – буркнула Марла.

– Это ничего не меняет, – сказал Отто. – Пиппа скоро будет здесь.

– Ты уверен? – спросила Марла.

– Нет, не уверен. Я всего лишь делаю предположение на основе многолетних наблюдений, – ответил Отто. – Не говоря уже о взаимодействии.

Усилием воли он заставил себя проявить немного терпения по отношению к этой белке, которая действовала ему на нервы, хотя бы до тех пор, пока они не спасут Бартлби Дойла.

– Ага… – Марла села на корточки и внимательно осмотрела сад на предмет какого-либо движения. – Насчет твоего «взаимодействия» с девочкой. В чем там дело?

– В смысле? – спросил Отто. – Врановые и люди мирно сосуществуют уже несколько столетий. Конечно, у нас бывали свои взлеты и падения. Например, Великая война 1838 года, когда было уничтожено огромное количество ворон, но в общем и целом…

– Я имею в виду, откуда вы друг друга знаете? – спросила Марла.

Отто не мог винить Марлу в любопытстве (хотя ему очень хотелось). Сосуществовать – это одно, но отношения ворона и девочки были намного ближе. Они ежедневно обменивались сокровищами и угощением. Они любили друг друга и даже не пытались это скрывать. Но Марла спрашивала, с чего все началось, а это было уже слишком личным.

– Пиппа потеряла отца несколько лет назад, когда я был еще едва оперившимся птенцом, – нехотя ответил Отто. – Старик с тех пор помогал ее воспитывать. Ты же знаешь, как несамостоятельны человеческие детеныши. В общем, можно сказать, что мы вместе выросли.

– Ха! У меня теперь возникло так много вопросов, – сказала Марла.

«О, неужели?» – подумал Отто.

– Например, что приключилось с папой девочки? И зачем Старик вмешался? Он не завел собственную семью?

– Отец Пиппы погиб в автокатастрофе, – объяснил Отто.

Марла моргнула.

– Как и папа моих малышей! – воскликнула она.

Отто подумал о множестве белок, которых он видел лежащими на обочине после неудачного столкновения с автомобилем. Их нередко постигала подобная участь.

– Ну, – подстраховался он, – возможно, есть расхождение в деталях. Но в целом ты верно все поняла. Это была ужасная трагедия.

Марла понимающе закивала.

– Бедная девочка, – сказала она. – Ей повезло, что нашелся помощник среди соседей. У меня и такой помощи нет.

– Определенно, – продолжил Отто. – Он увидел, что в нем нуждаются, и тут же предложил свою помощь. Люди часто так поступают, но такого, как Бартлби Дойл, больше нет.

– А что тебя связывает со Стариком? – спросила Марла. – Похоже, вы проводите вместе кучу времени.

– Это история для другого раза, – сказал Отто. «Которого, возможно, никогда не будет», – добавил он про себя.

– Я думаю, это хорошо, что у тебя есть товарищ, – не отступала Марла. – Это интересно. Странно, но интересно. Я никогда не встречала ничего подобного. Как вы познакомились?

Отто подумал, что он и так уже слишком много рассказал Марле. Ей необязательно знать историю его жизни. К тому же они тратили время впустую.

– Я пойду занимать позицию, – отрезал он. – Следи за дверью: Пиппа может показаться в любую минуту.

И он полетел к забору.

Белка сосредоточила внимание на двери, которая, разумеется, распахнулась.

Но вышла из нее вовсе не Пиппа.

Откуда Марле и Отто было знать, что Пиппа в этот самый момент крутила педали велосипеда, направляясь домой к Роберто, чтобы пригласить его на вечеринку? Через порог перешагнула миссис Синклер, желающая убедиться, что вокруг царило само совершенство.

И Марла из-под клена, и Отто с забора увидели, что миссис Синклер своим орлиным глазом заметила ярко-красную нить, протянутую под сто лами и стульями.

– Боже милостивый! – воскликнула миссис Синклер. – Кто оставил эту штуку на лужайке? Так ведь недалеко и до катастрофы! – она решительно пересекла крыльцо.

– Тяни, Отто, тяни! – запищала Марла.

Отто едва ли нуждался в указаниях. Он со всей силы дернул за нитку, и ключ блеснул на траве, словно серебристая рыбка.

– Тяни! Тяни! ТЯНИ! – пищала Марла.

Он дернул еще раз, и ключ игриво взлетел в воздух, вертясь и подпрыгивая, и со звоном ударяясь о ножки стульев и столов. Он вновь дернул, выжимая из себя последние силы, словно от этого зависела его жизнь и словно завтра уже никогда не настанет.

Миссис Синклер тут же смекнула, что происходит. Ну разумеется, как же иначе. Она проследила за тем, как блестящий ключ проплыл по травяному морю, ее взгляд скользнул вверх по нити, и она увидела ворона, сжимавшего в клюве алый конец.

– Ни с места, Отто! – взревела она. Она наклонилась и перехватила ключ, когда он скользил мимо ее лодыжки. Она стала наматывать пряжу на пальцы, приближаясь к Отто по мере сматывания, пока наконец не добралась до забора, на котором он сидел.

Миссис Синклер искренне любила Отто. Пусть она и не была убежденной фанаткой врановых, как ее дочь, но она ценила особенные отношения Пиппы и ворона. Она была полностью готова потакать в этом вопросе, пока их дружба продолжалась. Но только не сегодня.

– Не сегодня, Отто, – сказала она, забирая нить у него из клюва и зажимая клубок под мышкой. – И не вечером. Сегодня все должно быть идеально и без фокусов, тебе ясно? Я временно конфискую твою игрушку.

– Привет! Привет! – отчаянно закаркал Отто.

– Сам ты привет. Заберешь завтра.

Глава 27
Марла подбадривает Отто

– Ты что, хлопнулся в обморок? – спросила Марла.

Отто лежал на том же месте, куда упал, после того как увидел, что миссис Синклер уносит пряжу (и ключ) обратно в дом. Как правило, Отто П. Арахис не поддавался отчаянию. Но сейчас он лежал на боку, завернувшись в собственные крылья, как в черный саван.

Марла с отвращением покачала головой.

– Поднимайся, – сказала она.

– Я не могу, – тонко захныкал он.

– Вставай, Отто!

Отто зажмурил глаза. Он сделал все, что только могло прийти ему в голову, чтобы спасти старика Бартлби, и даже больше. Он измучил свой далеко не самый глупый мозг. Он обращался за помощью ко всем друзьям и соседям. Он даже заключил сделку с белкой, черт подери. Теперь Бартлби Дойл погибнет, и это будет его вина. Как после всего этого он сможет посмотреть в глаза Люсиль? Он уже никогда не будет прежним вороном, которого она знала и любила. Никогда.

– Вставай, я сказала! – скомандовала Марла.

– Уже никогда, – застонал ворон. – Уже никогда.

Марла пнула его в спину.

– Люсиль сможет вырастить птенца и без меня, – сказал Отто, обращаясь в основном к траве, в которую уткнулся клювом. – Я буду только мешать. Будет лучше, если я просто исчезну.

Это вывело Марлу из себя. Она, не мешкая, лягнула его в хвост.

– Вы ждете птенца? – заорала она. – Что ж, а у меня уже есть малыши. Аж пятеро, если ты не заметил. И нам некому помочь, и это тяжело, Отто. Тяжело! Нельзя «исчезать» только потому, что все пошло не так, как тебе хотелось! Уа-уааа, Отто! Уа-уааа уааааа уааааа. ПОДНИМАЙСЯ!

Отто вскочил на ноги как раз тогда, когда Марла собиралась наподдать ему еще разок. Казалось, он смотрел на нее с настоящей ненавистью. Марла тоже уставилась на него, встала руки в боки и ощетинилась. Какое-то время они оба молчали. Их груди вздымались от быстрых, гневных вдохов. Затем Марла нарушила тишину.

– Мы попробуем снова, – сказала она.

– Что попробуем? – спросил Отто.

– Рыбалку, – ответила Марла. – Должно было сработать с первого раза. Но сработает со второго. Я уверена.

– Безумство, – сказал Отто.

– В смысле – безумство? – потребовала ответа Марла.

– Безумство – делать одно и то же снова и снова в надежде, что результат изменится, – объяснил Отто. На то, чтобы придать голосу больше высокомерия, у него уже не было сил. Возможно, именно это и спасло его от бесконечного гнева Марлы.

– Ах да, – согласилась Марла. – Разумеется, предстоит внести изменения. Во-первых, у нас больше нет пряжи.

– И ключа, – заметил Отто.

– Пряжа, ключ – это все детали, – отмахнулась Марла. – Мы попробуем снова, но масштабнее.

– Масштабнее?

– Намного масштабнее, – сказала Марла. – Нам понадобится подкрепление.

Глава 28
Веревки и побрякушки

Вот так Отто и обнаружил, что снова летит на городскую свалку уже в третий раз за один и тот же день, что было просто беспрецедентно. Марла, подстегиваемая нравственными мотивами, неслась, как мустанг. Он, словно тень, следовал за ней по воздуху. В мгновение ока они оказались на месте.

Арахисовые Братья в изумлении наблюдали за появлением ворона и белки.

– Что здесь происходит? – спросил Сухарик, наполовину запихнув в клюв эг ролл[11]11
  Эг ролл – блюдо азиатской кухни, представляющее собой завернутые в тесто овощи с яйцом и обжаренные в масле. – Прим. ред.


[Закрыть].

Жак оторвался от комка жирной лапши ло мейн[12]12
  Лапша ло мейн – китайское блюдо, яичная лапша с овощами, мясом или морепродуктами. – Прим. ред.


[Закрыть], к которой приглядывался.

– Боже святый, – промолвил он.

Фиаско и Бандит, по щиколотку в кисло-сладком соусе, безмолвно вытаращились.

Марла, скользя, затормозила.

– Привет, братва, – сказала она.

Отто приземлился рядом с ней и посмотрел на друзей.

– Китайская еда, – заметил он.

– Да, сегодня ж пятница, – сказал Фиаско.

По пятницам они всегда брали еду на вынос из Голден Дрэгон Экспресс[13]13
  Голден Дрэгон Экспресс (англ. Golden Dragon Express) – американская сеть китайских ресторанов. – Прим. ред.


[Закрыть]. Ресторан щедро выбрасывал остатки, и они целую неделю копили излишки.

– Присоединишься? – спросил Сухарик.

В его голосе послышался осторожный сарказм. Он не знал, что было нужно Марле. Она заставляла его нервничать. То, что их с Отто, похоже, объединяла какая-то общая цель, казалось крайне неестественным.

– Мы сюда не есть пришли, – сказала Марла. – Отто хочет вам кое-что сказать.

– Погоди, что? – спросил Отто.

– В прошлом Отто повел себя грубо, – пояснила она.

– Да? – спросил Отто.

– Очень грубо, – продолжила Марла. – Теперь он хотел бы извиниться.

Сухарик, Жак, Бандит и Фиаско подвинулись ближе друг к другу, сплачивая ряды. Они не понимали, какой оборот принимает эта странная беседа. Отто извиняется? Их природные инстинк ты говорили им, что что-то неладно и их жизни, возможно, в опасности.

– Что бы это ни было, мы на это не купимся, – сказал Сухарик.

– Да расслабься, – проговорила Марла, закатывая глаза. Затем она взглянула на Отто.

«До чего я докатился», – подумал Отто. Ему ничего не оставалось, кроме как проглотить то, что осталось от его гордости. Он прислушался к своим ощущениям и, к великому удивлению, не обнаружил внутреннего сопротивления. Он и правда повел себя грубо. Он унизил их. Он снова и снова оскорблял их. Он собирался извиниться и хотел сделать это искренне.

– Я… Я… – начал он и запнулся. – Я… послушайте, я не всегда был вам хорошим другом.

– Да уж, это точно, – сказал Сухарик.

Остальные птицы согласно кивнули, но сохранили оборонительную позицию на случай, если их вдруг обведут вокруг пальца.

Отто прочистил горло и обратился к каждому по очереди.

– Сухарик, – начал он, – твоя голова не больше, чем нужно. Если большая голова – это признак большого интеллекта, то ты просто гений. Ты способен придумать такое, что никому другому даже в голову не придет. Котелок у тебя варит.

Сухарик притворился, что ему тяжело, наклонив массивную черепушку набок.

– Жак, – сказал Отто, – ты был в таких местах, которые я даже не смог найти на карте. Ты интернациональная загадка, настоящий солдат удачи. Ты придаешь благородства этой свалке. Надеюсь, однажды мое ёф будет восхищаться тобой так же сильно, как я.

– Г’азумеется, – ответил Жак, великодушно усмехнувшись.

– Бандит, – продолжил Отто, набирая обороты, – ты чертовски привлекателен, и, честно говоря, я должен чаще тебе об этом говорить. На самом деле я завидую тебе. А кто не позавидовал бы? Ты достоин появляться на обложке журнала «Наблюдай за птицами» каждый месяц. Серьезно! И, Фиаско, то, через что тебе пришлось пройти, – все взглянули на левую лапу Фиаско, на которой не хватало нескольких пальцев, – в смысле, я даже не знаю, что и сказать… (Он правда не знал, что сказать.)

Довольный всеобщим вниманием, Фиаско широко усмехнулся. Он застенчиво махнул своим раздвоенным когтем.

– О, парни, я таким родился, – сказал он.

– Пусть так, но ты с легкостью с этим справляешься, – настаивал Отто. – Ты, как говорится, маленький, да удаленький.

Напряжение начало растворяться в воздухе. Никто изначально даже не хотел ссориться. Жак, Бандит и Фиаско смягчились и были готовы простить Отто.

Лишь Сухарик отказывался идти на уступки.

– Это, конечно, все хорошо, и здорово, что ты прилетел сюда, чтобы умаслить нас, но я заметил, что технически ты так и не извинился, – заявил он.

– Нет, не извинился, – признал Отто. – Пожалуйста, простите меня, я правда раскаиваюсь.

– Ты раскаиваешься? – спросил Сухарик. – Судят не по словам, а по действиям. По делам.

«Да знаю я, что такое действия», – чуть не сказал Отто, но все же мудро решил держать клюв на замке. Это была минута славы Сухарика.

Сухарику было что сказать, и именно это он и сделал.

Он обошел вокруг горы курицы гунбао[14]14
  Курица гунбао – китайское блюдо из курицы, обжаренной с арахисом и чили. – Прим. ред.


[Закрыть] и направился к свалке. Оттуда он вытащил замызганный пакет из коричневой бумаги, который и притащил обратно к товарищам.

– Ты раскаиваешься, Отто? – спросил он снова. – Тогда залезай в пакет и попробуй из него выбраться.

Раздались сочувственно-негодующие вздохи.

– Ты зашел слишком далеко, мон ами, – хмыкнул Жак. Но птицы давно ждали момента расплаты, поэтому не очень-то противились происходящему. Они наблюдали за тем, что же станет делать Отто.

Он не мешкал ни секунды.

– Да будет так, – сказал он, а затем весь сгорбился, изогнулся и заполз в пакет. Как только он полностью пропал из виду, они закрыли пакет и отошли.

Долго ждать не пришлось. Отто копошился внутри, пытаясь сориентироваться в темноте. Затем одним-единственным ударом своего мощного клюва он продырявил и порвал пакет. Он клевал и клевал, и клевал, пока в скором времени не обнаружил, что стоит на груде разорванной бумаги. Ее кусочки торчали из его перьев, словно конфетти. Отто стряхнул их и повернулся к друзьям, смиренно опустив голову.

Затем они окружили его. Беснующаяся толпа врановых игриво обступила его, накрыв спину своими крыльями. Они смеялись, кричали и пытались поднять его на своих плечах. Когда из этого ничего не вышло, они еще теснее обступили его. Все радостно выкрикивали шутки и оскорбляли друг друга. И всем все прощалось.

– Закругляйтесь! – рявкнула Марла. – Работа не ждет.

Эйфория быстро угасла, и Марла посвятила их в детали своего плана, который выглядел так: Арахисовые Братья должны были принести все веревки, бечевки, шнурки, лески и ленты, на какие только смогут наложить свои когти. Также требовалось все, что блестит, включая кусочки разбитого зеркала, елочные игрушки, побрякушки всех видов, открывашки из-под банок с содовой и даже украшения. (Последнее было адресовано Бандиту, который щеголял парочкой колец в дополнение к ворованному обручальному кольцу с бриллиантами, красовавшемуся на его изящной лодыжке.) Они должны будут бесшумно принести это все на задний двор Пиппы и ждать там дальнейших инструкций.

Требовалось от них немало. С другой стороны, разве это и впрямь так уж сложно? Врановые знали помойку как свои пять пальцев. Каждый ее сантиметр принадлежал им. Они прекрасно знали, где все это найти. Они смогут это сделать.

– Веревки и побрякушки, парни, веревки и побрякушки! – сказала Марла. – У вас есть час. Вперед!

* * *

Тем временем Пиппа вручила приглашение Роберто.

– Что это за вечеринка? – спросил Роберто.

– О, довольно скучная, – призналась Пиппа. – В основном там соберутся взрослые, они будут есть и болтать о всякой всячине.

– Какая еда будет? – спросил Роберто.

– Маленькая, – объяснила Пиппа. – Как если взять нормальный торт и сжать его до крошечных размеров, так, чтобы можно было целиком засунуть его себе в рот и съесть в один присест. Крошечные хот-доги и всякое такое.

– Мини-кексы? – спросил Роберто.

– Разумеется, – ответила Пиппа.

– Я в деле, – сказал Роберто.

* * *

Марла и Отто обнаружили «мелюзгу» у водоема со стоячей водой, где они часто собирались ближе к вечеру, чтобы попить, прежде чем отправляться домой.

– Эй, мелочь! – рявкнула Марла. – Я хочу сделать предложение, от которого вы не сможете отказаться.

Это привлекло их внимание.

– Отказаться? – прощебетала щегловка с горчичным оперением. – Отказаться? Отказаться? Что такое…

– Прекращай, Элейн, – отрезала Марла. – У меня сейчас нет времени на твои глупости.

«Ее зовут Элейн», – в изумлении подумал Отто. Ему ни разу не приходило в голову, что у этого желтоперого существа может быть имя.

– Отто просит вас об услуге. И если вы не хотите, чтобы в каждое из ваших гнезд наведалась белка, – острый взгляд Марлы прорезал толпу, – я советую вам помочь ему. Но сперва он хотел бы вам кое-что сказать. Давай, Отто. Пусть слова идут от сердца.

«Говорить от всего сердца? – смутился Отто. – С ними?»

– Простите меня, – сказал он. – Я даже не знаю ваших имен.

– Тимоти! – прощебетал один.

– Селеста! – добавила другая.

– Арло! – хором продолжили они. – Зоуи! Джеймс! Милла! Хризантема! Лилиана! Виктор! Джанет! Дафна! Тревон! Вероника! Огр[15]15
  Огр (фр. ogre) – безобразный великан-людоед из европейских сказок и мифов. Сильное, злое, но глупое существо, живущее обычно в лесах и на болотах. – Прим. ред.


[Закрыть]!

– Кто-то сказал Огр? – перебил Отто. Он не мог ничего с собой поделать.

Лесной дрозд поднял свое крыло медного цвета и выступил вперед.

– Я сказал, – прощебетал он. – Это значит бесстрашный и сильный!

«Что ж, есть в этом и доля правды, – подумал Отто. – Огры обладают этими качествами… помимо прочих». Отто даже не захотелось поправлять дрозда, и это чувство само по себе было странным. Затем он внимательно взглянул на толпу перед ним, щурясь и изо всех сил пытаясь увидеть тех, кем они были на самом деле.

Постепенно птицы обрели очертания. Вопреки тому, как Отто считал прежде, они все оказались разными. Одна птица была пугливой, а другая – любопытной. Одна выглядела скромной, а другая – бойкой. Некоторые в той или иной степени были настроены воинственно. Одна спала.

– Среди вас не найдется даже двух похожих друг на друга, – заключил он.

– Да, все они уникальны, как снежинки, – сухо согласилась Марла.

– Посмотри на них! – настаивал Отто. – Они излучают индивидуальность.

– Да ладно? – саркастически отозвалась Марла.

– Марла, каждая из этих птиц особенная.

Отто осознал, что заблуждался на их счет так же, как и относительно своих товарищей с помойки. Их существование было значимым, значимым для него.

– Простите меня, – просто сказал он. – Я вел себя грубо. Я был задирой. У меня не было никакого права обращаться с вами как с идиотами. Я еще и называл вас мелюзгой? Вы кто угодно, только не мелюзга. Мне стыдно за себя. Такого больше не повторится.

Эффект от его слов был подобен электрическому разряду. Птицы остолбенели. Они были шокированы настолько, что один из воробьев упал в пруд и воробья пришлось оттуда выуживать его товарищу.

Марла похлопала Отто по плечу. Это было нужно и правильно. Затем она раздала птицам приказы. У каждой из них было полчаса, чтобы найти бечевку или побрякушку и встретиться с ними на заднем дворе Пиппы.

* * *

Пиппа представила Роберто своей маме, которая в обычной обстановке была бы в восторге от знакомства с другом дочери того же возраста и принадлежащим тому же биологическому виду.

– Приятно познакомиться, Роберто, – сказала миссис Синклер. – Вот только меньше чем через час здесь будет три дюжины гостей.

– Это значит, – Роберто прервался, чтобы сделать расчеты в уме, – в следующие пятьдесят девять минут каждую минуту будет появляться около двух третей одного гостя.

У миссис Синклер застучало в голове.

– Мама, – сказала Пиппа, – я покажу Роберто кленовое дерево.

– Ох, детка, только не сейчас, – взмолилась миссис Синклер. – Обслуживающий персонал только закончил все расставлять, и снаружи сейчас царит само совершенство. Само совершенство. Я не хочу, чтобы кто-то появлялся во дворе, пока не придут гости.

Времени на споры не было.

– Хорошо, – сказала Пиппа. – Тогда я отведу Роберто наверх, покажу ему свои сокровища. – И она потащила Роберто в сторону лестницы.

– Минуточку, юная леди! Отто оставил кое-что для тебя, – вспомнила миссис Синклер о клубке красной пряжи. Она стала суматошно рыскать взглядом вокруг, пока не обнаружила, что все еще держит его под мышкой. Она перебросила клубок Пиппе. – Там еще где-то есть ключ.

– Кто такой Отто? – спросил Роберто.

* * *

– Отто! – крикнула Марла. – Проверь, чтобы узелки были крепко завязаны.

– Они выдержат, – ответил Отто. Он лично проверил и перепроверил каждый узел.

Солнце было уже в нескольких сантиметрах от горизонта и быстро садилось. Команда рабочих миссис Синклер только что покинула участок. Времени оставалось мало. Марла носилась вокруг, как одержимая белка, выкрикивая команды быстрее, чем инструктор по боевой подготовке.

– Двигайтесь! Двигайтесь! Двигайтесь! – рявкала она, и птицы (большие и маленькие) второпях следовали ее указаниям.

– Это пятая линия! – закричал Сухарик, привязывая последний кусочек бечевки.

Там, где до этого проходила одна линия пряжи, протянутая поперек двора, теперь было пять, собран ных из бечевок, веревок и ниток. И это еще не все. Эти линии блестели. Птицы разворовали собственные гнезда, принесли все побрякушки, которые только смогли утащить, и украсили ими линии так, что они блестели в угасающем свете солнца. Они выглядели изящно и даже эстетично – именно такого эффекта и добивалась Марла.

Она задрожала в предвкушении успеха, но жестко пресекла эти мысли. Она прекрасно знала, как много еще предстояло сделать, прежде чем можно будет праздновать победу.

– Прекратите, вы, трое! – визгливо прикрикнула она на трио синичек, которые тихонько подбирались к горам закусок на столе. Она не могла позволить себе потерять бдительность даже на одну-единственную секунду.

Затем она расставила врановых у концов каждой линии. Они, словно Петрушки, завлекут миссис Синклер и ее гостей к забору и привлекут их внимание к мастерской Бартлби. Люди умны или, по крайней мере, умны достаточно. Они поймут, что что-то не так. С ключом или без ключа они все проверят. Найдут Старика, лежащего на полу. Марла была в этом уверена.

Отто тоже был уверен. С одной линией они были бы жертвами обстоятельств. Теперь же их шансы на успех увеличились впятеро. Удача была на их стороне. Он глянул на Марлу. «Исключительно выдающийся ум», – подумал он.

Марла захлопала в ладоши. Шоу должно было вот-вот начаться.

– Ждите моих указаний, – кратко сказала она.

– Есть, капитан, – откликнулся Фиаско.

Она не стала спорить.