Текст книги "Отто П. по прозвищу Арахис"

Он вспомнил, что Люсиль просила принести что-нибудь на обед, и окинул взглядом помойку. Здесь всегда можно было найти что-нибудь пожевать, если хорошенько поискать. И конечно, он заметил раздавленную коробку из-под пиццы, которая выглядывала из мусора недалеко от того места, где Арахисовые Братья пускались во все тяжкие. Отто промаршировал туда и вы тащил коробку клювом. Открыв ее, он обнаружил несколько залежавшихся ломтиков пиццы пеперони.

«Бинго, – подумал Отто. – Любимая пицца Люсиль».

Затем он увидел кое-что еще – кривую спираль из стальной проволоки, наполовину утонувшую в мусоре. Он подцепил ее клювом и дергал, пока не вытащил. Оказалось, что это слинки[4]4
  Слинки – шагающая игрушка-пружинка. – Прим. ред.


[Закрыть], причем в отличном состоянии.

Отто немного поиграл с ней, придавливая один конец к земле ногой и оттягивая другой как можно дальше, затем отпуская и давая ей схлопнуться. Бзынь! Он занимался этим несколько минут, оценивая возможности. Разумеется, это была детская игрушка. Но не только. Он обдумывал различные варианты, пока наконец в мозгу не созрела идея – ошеломительное видение предстоящей мести, торжество истинной справедливости.

– Да, – произнес он. – О да.

С куском пиццы в одном когте и слинки, свисающей с другого, он поднялся над горами мусора подобно орудию божественной мести и полетел домой.

Кое-кто сегодня получит заслуженное наказание.

Глава 9
В любом споре всегда ставьте на гравитацию

Отто, можно сказать, швырнул пиццу в направлении Люсиль и сломя голову понесся на задний двор Пиппы, где положил слинки у основания кормушки. Он взглянул наверх, оценивая ее строение. Как он и полагал, это был обычный шест, вбитый в землю и уходящий на два метра ввысь. Изящно изогнутый кронштейн, заканчивающийся крюком, был приделан сверху и торчал над травой. С крюка свисал стеклянный ящик, который Пиппа наполнила сегодня утром. Он был до краев набит птичьим кормом премиум-класса.

«Марлы здесь еще не было, – думал он. – Еще не слишком, поздно».

Как правило, Отто не волновала кормушка Пиппы. Ему было все равно, кто угощается подсолнечными семечками, дробленой кукурузой, просом и изюмом, которые сыплются через круглую щель на поднос. Кормушка была предназначена для мелких птиц района. Рацион этой мелюзги никоим образом не касался Отто. Он прекрасно знал, что белки грабят птичьи кормушки и что Марла слывет среди них самой бессовестной воришкой. Но сам факт казался Отто чем-то совершенно незначительным по сравнению с более важными происшествиями. Точнее, так было до сегодняшнего дня.

Отто отогнул кончик слинки и обвил проволоку вокруг нижней части кормушки. Работая не спеша, он нанизывал завиток за завитком на шест, пока пружинка не закончилась. Теперь она толстым поясом обвивала кормушку.

Это было самое простое. Отто немного поразмыслил над тем, как разобраться с остальным. Ему нужно было поднять слинки на самый верх шеста, а сделать это не так-то легко. Здесь нужны грубая сила и ловкость, решил он. К счастью, и того и другого у Отто было в избытке. Он взобрался на шест, обхватил его когтями и стал поворачиваться до тех пор, пока его макушка не стала указывать точно на землю.

Отто зажал жесткий виток клювом и начал карабкаться по шесту назад, хвостом вперед. Он продвигался, ставя ногу за ногу, мышцы вздулись от напряжения. Отто тянул слинки выше и выше, пока не добрался до самого верха. Здесь он выпрямился и боком ступил на кронштейн. Так он и стоял там, балансируя, словно гимнаст.

Затем одним ловким движением Отто сбросил виток, который держал в клюве, с конца шеста. Виток аккуратно зацепился за изгиб между шестом и кронштейном. Оставшийся конец пружинки спиралями спускался по шесту, словно длинный змеиный хвост. Некоторое время он распрямлялся и съеживался, как и положено слинки. Вскоре он успокоился и замер.

Отто слетел вниз и полюбовался проделанной работой. Он старался подавить в себе тайное желание позлорадствовать. Но это теплое, приятное чувство все же начало медленно разливаться по всему телу. Отто дошел до японского клена, нырнул под его ветви и затих в ожидании того, что должно было вот-вот произойти.

Долго ждать не пришлось.

Какие-то синички приземлились на поднос под ящиком и начали изящно клевать семечки. Они обменялись последними сплетнями и разлетелись в разные стороны, когда к ним присоединился воробей. Воробья, которого Отто знал в лицо, но не по имени, не любили, можно даже сказать, что он был задирой. Он привык забирать все самое лучшее из кормушки. Но сейчас, умяв несколько подсолнечных семечек, замер от страха, а затем поспешил унести крылья как можно скорее.

Воробей почуял опасность. Он был напуган. Рыбак рыбака видит издалека – в этом можно не сомневаться. В щели между забором, отделявшим двор Пиппы от леса, и землей началось какое-то шевеление. Отто напряженно всматривался. Из щели вылезла белка, которая неспешно пошла в сторону кормушки. Отто сразу же узнал ее по клочковатой, неопрятной пегой шубке и невзрачной исхудалой мордочке.

Это была Марла.

Отто задышал чаще в предвкушении картины, которая должна была вот-вот развернуться.

С ловкостью олимпийца Марла вспрыгнула на шест. Она была быстрой и чертовски хорошей прыгуньей, это Отто вынужден был признать.

Она карабкалась наверх, пока не добралась до нижнего кольца слинки, за которое схватилась обеими лапами. Затем произошло неожиданное. Вжух! Бзынь! Пружинка растянулась под тяжестью веса Марлы, и она свалилась обратно на землю. Белка лежала там в изумлении, не понимая, что только что произошло.

Это было самое прекрасное, что Отто когда-либо видел.

Марла сделала еще одну попытку взобраться на шест, прыгая и карабкаясь все выше и быстрее. И вновь, едва ухватившись за пружинку, белка свалилась вниз, словно мешок с камнями. Когда она поднялась, на ее мордочке были написаны замешательство и недоверие.

Сердце Отто от радости сделало кульбит. Он был словно в экстазе.

Марла отошла на два-три метра, плюнула на ладони и потерла их друг о дружку. Хрустнула костяшками. Встряхнула ногами, сперва левой, затем правой, и повращала лодыжками. Она размяла свои костлявые плечи. Затем бросилась к кормушке, летя быстрее ветра. Выжимая из себя последние соки, Марла вспрыгнула на шест и стала взбираться по нему так быстро, что движения ее конечностей стали размытыми. Когда она добралась до слинки, та, благодаря импульсу, стала подниматься все выше и выше, пока до верха не осталось всего каких-то тридцать сантиметров. Но сильнее сжать кольца было просто невозможно.

Марла отпустила шест и схватилась за пружинку в надежде забраться по ее завиткам, прежде чем она снова распрямится. Это был феерический провал.

В соревновании между гравитацией и решительной белкой всегда ставьте на гравитацию. Она побеждает каждый раз без исключений.

Сила тяжести, отправившая белку (и слинки) к основанию шеста, была беспощадна. Марла ударилась о землю с силой небольшого метеорита. Удар был настолько сильным, что она отскочила вверх и снова упала!

Отто уставился разинув рот. Еще ни одно из его изобретений не срабатывало настолько идеально. Более того, результат превзошел все его ожидания. В своей голове Отто снова и снова прокручивал картинку, как Марла плюхается с кормушки, и был совершенно счастлив. Он ликующе каркнул.

Марле понадобилось приложить усилия, чтобы подняться на ноги, она обхватила голову лапами. Ее немного занесло, но она выровняла шаг. Опасливо поворачиваясь к источнику смеха, она заметила Отто под кленом. Их взгляды встретились.

Отто перестал каркать. Он знал, что сегодняшний урок не пройдет для Марлы даром. Она больше не будет воровать. Она признает его авторитет и будет вести себя как законопослушная белка. Ему больше нечего было сказать.

А вот Марла, напротив, приберегла для Отто пару ласковых. Она произнесла с расстановкой:

– Это. Война.

Глава 10
Сыграем еще раз, Пиппа

Пока Отто и Марла точили зуб друг на друга, Пиппа, как зомби, бродила по школьному двору. Впрочем, как и остальные дети. Они распределились на маленькие группки и разошлись по неравномерно подстриженной лужайке позади школьного здания. Никто не кричал, не смеялся и не издавал вообще никаких звуков, которые (как в старые добрые времена) использовали, чтобы обозначить начало и конец перемены. Это был худший момент дня для каждого.

«Скучно, так скучно, что аж крыша едет», – говорила про себя Пиппа.

Ее занесло в угол двора, где Роберто общался с группой четвероклассников и пятиклассников. Судя по тому, как активно он жестикулировал, прерываясь только чтобы поправить очки на носу, он рассказывал что-то жизненно важное.

«Даже если он повторяет алфавит, пусть, – подумала Пиппа. – Все лучше, чем ничего».

Но Роберто вовсе не повторял алфавит. Он давал урок истории.

– В старые добрые времена, – рассказывал Роберто, – дети с нетерпением ждали большую перемену. Если у них спрашивали, какой их любимый урок, они всегда отвечали: «Большая перемена».

– Похоже на бабушкины сказки, – сказала Джулия.

– Бабушкины сказки? – спросил Малкольм.

– Так называют выдуманные истории, – ответила Джулия. Иногда она была грубой.

– Не-а, это чистая правда, – невозмутимо продолжил Роберто. – На переменах было весело. Видишь клочок земли вон там?

Дети посмотрели туда, куда показывал Роберто.

– Там раньше были качели, это было давным-давно. Но однажды с них упал второклассник и выбил себе передние зубы.

– Молочные или постоянные? – спросил Моисей И.

– Постоянные, – решительно произнес Роберто. – На следующий день качелей как не быва ло. Затем другой ребенок забрался на верх турника, стоящего рядом с качелями. Он проторчал там весь день, пока родителей не вызва ли в школу. Но он и после этого не спустился – пришлось звонить пожарным.

– Не может быть, – сказал Моисей А.

– Еще как может, – парировал Роберто. – В итоге мальчика увели, а турник убрали. И это еще не все.

Он рассказал историю о металлической горке. Бесконечные ступеньки вели к ее вершине, возвышавшейся над деревьями. Длинная жесткая поверхность горки блестела как зеркало, отражая солнце так ярко, что приходилось щуриться, глядя на нее. Однажды третьеклассница получила на ней такой сильный ожог, что пришлось обратиться к медсестре.

– Ну, и кто виноват? – заявила Джулия. – Всем известно, что нельзя кататься на металлической горке в солнечный день в одних шортах.

– Согласен, – уступил Роберто. – Но они избавились от горки, вот так.

Он щелкнул пальцами. По лицам детей пробежала мрачная тень.

Роберто никак не мог успокоиться.

– Затем запретили игры, – сказал он.

– Какие игры? – спросила Иви.

– Да все, – ответил Роберто. – Шариками можно подавиться, поэтому их запретили. Вышибалы? Проще уж объявить сезон охоты на копуш, так что от них тоже пришлось отказаться. В кикболе[5]5
  Кикбол – американская игра с мячом, разновидность бейсбола. – Прим. ред.


[Закрыть] нужно играть командами друг против друга, так что адьос[6]6
  Адьос (исп. adios) – до свидания, прощай. – Прим. ред.


[Закрыть], кикбол. И даже не просите меня рассказывать про «Саймон говорит»[7]7
  «Саймон говорит» – популярная детская игра в англоговорящих странах, в которой ведущий, называющий себя Саймон, отдает приказы другим игрокам. Например: «Саймон говорит: похлопай в ладоши» и т. п. – Прим. ред.


[Закрыть].

– А что не так с «Саймон говорит»? – спросил Моисей А.

– Да ведь это сбивает с толку детей по имени Саймон! – ответил Роберто. – Они запретили «Саймон говорит» навсегда.

– А скакалка? – спросила Иви.

– Угадай с трех раз, – сказал Роберто.

– Это так тупо, – простонал Малкольм. Он окинул школьную площадку взглядом, полным страдания. Впрочем, не он один. – Ничего не осталось. Они запретили все игры.

– Не все, – сказала Пиппа. Она сама удивилась, услышав свой голос.

– О чем ты? – спросила Джулия.

Пиппа шагнула вперед и оказалась в центре группы. В ее голове внезапно созрела убедительная идея:

– Я знаю игру, в которую можно поиграть, и она намного веселее кикбола, вышибалы и всего такого.

– Дай угадаю, – сказала Джулия. – Она как-то связана с воронами?

Остальные прыснули от смеха. Любовь Пиппы к воронам была хорошо известна ее одноклассникам и казалась им довольно странной.

– Да, это связано с воронами, – сказала Пиппа. – С мертвыми воронами.

Смех прекратился.

Пиппа выразительно глянула на Роберто: поможет он ей или нет? Игра зависела от его пособничества – это было ясно как день. Роберто поднял бровь над краем оправы очков и заговорщически ухмыльнулся. Он в деле.

– Роберто, ты первый, – сказала она. – Ложись.

Роберто тут же упал на траву.

Пиппа продолжила:

– Мы сыграем в игру «Вороньи похороны». И да, можете не спрашивать, у ворон бывают похороны. На самом деле.

Она почувствовала волну скептицизма, прокатившуюся по толпе одноклассников. Это, мягко говоря, звучало скучно.

– Когда ворона, э-э-э, отбрасывает коньки, – сказала она, осторожно подбирая слова, – другие вороны ходят вокруг нее. Они делают это часами. Просто ходят кругами вокруг своего друга.

– Интересно, но неправдоподобно, – заметил Роберто со своего места на земле.

– Тогда почитай об этом, – строго сказала Пиппа. – Это правда. А еще – ты первая ворона, так что веди себя соответственно.

Роберто, удивленный и восхищенный тем, как быстро Пиппа вошла в командную роль, постарался прикинуться безжизненным.

– Так нечестно, – сказала Джулия. – Почему Роберто стал первой вороной?

– Мы все вороны, – объяснила Пиппа. – И потом, все честно. До всех дойдет очередь. А теперь правило: в центр круга попадает тот, кто лучше всех скажет о своем друге.

– Но это как-то странно, – промолвила Джулия.

– Вовсе нет, – возразил Роберто, поднявшись на локте. – На похоронах так и делают: говорят что-то приятное о безвременно ушедшем. Рассказывают истории о нем. Мы так делали на похоронах моей абуэлиты.

– На чьих похоронах? – спросил Моисей А.

– Моей бабушки, – объяснил Роберто. – Мы рассказывали то, по чему будем больше всего скучать.

«Мы тоже так делали, – подумала Пиппа. – Только я даже не подозревала, по скольким вещам я бу ду скучать без папы. Совершенно не имела понятия».

– Но что, если мы не сможем придумать ничего стоящего? – спросил Малкольм. – Вообще ничего?

– Но мы же хорошо друг друга знаем, Малкольм, – сказала Пиппа с преувеличенным терпением. – Что-нибудь да придет тебе в голову.

Дети взвесили все «за» и «против». Что лучше: сыграть или болтаться без дела до звонка? Был только один способ выяснить. Они немного отошли от Роберто и начали ходить по кругу.

Первой была Пиппа:

– Мне всегда нравилось, как Роберто начинал говорить шепотом, когда хотел сказать что-то важное. И чем важнее это было, тем труднее было его расслышать.

Затем настала очередь Джулии. Чтобы превзойти Пиппу, она решила копнуть поглубже:

– Когда мы ходили на футбол и была очередь Роберто приносить угощение, он всегда приносил самые соленые крендельки. Из-за них всегда хотелось пить. Я скучаю по тем временам.

Следующим был Моисей А.:

– Роберто самый первый из нас научился завязывать шнурки. Тогда-то я и понял, какой он умный. Именно тогда понял.

За Моисеем А. пошел Моисей И.:

– Однажды Роберто так сильно меня рассмешил, что я потянул мышцу живота и мне пришлось отлеживаться дома, пропустив школу. Правда, оказалось, что это аппендицит, и меня положили в больницу. – Он с грустью улыбнулся. – У меня всегда было предчувствие по поводу этого мальчика.

– Ему хорошо удавались автопортреты? – сказала Иви, каждое утверждение которой звучало как вопрос. – У него даже получались носы, а не просто треугольнички с двумя дырками вместо ноздрей? Они выглядели как настоящие? Он обещал мне как-нибудь показать, как это делать, но, похоже, теперь уже слишком поздно? – ее недовольство сошло на нет, чтобы вновь объявиться позже.

За Иви продолжил Малкольм:

– Однажды я очень расстроился из-за своего костюма на Хэллоуин[8]8
  Хэллоуин – праздник в англоязычных странах, отмечается 31 октября. В этот день по традиции вырезают светильники из тыкв, а дети наряжаются в разные костюмы и ходят по соседям, выпрашивая сладости. – Прим. ред.


[Закрыть], потому что, как вы знаете, это был худший костюм в мире. Я хотел быть Человеком-пауком, но мама заставила меня нарядиться морковкой. Роберто сказал, что я выгляжу прикольно и что он болеет за меня.

Каждый по очереди становился центральной вороной в круге. Они делились приятными воспоминаниями и рассказывали о том, как хорошо проводили время вместе. Некоторые расправляли крылья, подражая осторожным, отрывистым движениям ворон. Когда звонок наконец прозвенел, они нехотя побрели гуськом обратно в здание. Это была самая лучшая большая перемена из всех.

– Шикарная игра, – прошептал Роберто, когда они заняли свои места. – Давай еще как-нибудь в нее поиграем.

– Определенно, – сказала Пиппа.

Глава 11
ЧБСБ?

Отто не особо волновался из-за угрозы Марлы. Хотите верьте, хотите нет, но он презирал войны. Будучи столпом общества, он правил при помощи разума, а не силы. «Конечно, – сказал он себе, – если она придет ко мне с мечом, то от меча и погибнет». Но, скорее всего, Марла усвоила урок. Он посмотрел, как она протискивается под забором, и решил, что вопрос закрыт.

Пора было слетать в мастерскую, где Старик уже наверняка пришел в себя и ждет, чтобы его впустить. Вместе они разберутся, что пошло не так во время первых испытаний летательного аппарата, и подготовятся к новой попытке.

Отто перелетел через забор, отделявший дом Пиппы от дома Бартлби, и приземлился на подоконник мастерской. Он прильнул к стеклу и сквозь толстый слой пыли, плотно покрывавшей окно с обеих сторон, попытался разглядеть, что же происходит внутри. В его поле зрения попал Бартлби, безвольно валяющийся на бетонном полу.

Отто попытался каркнуть, но не смог выдавить ни звука. Его клюв так и остался открытым от удивления. Эту мысль он усердно гнал от себя все время. Даже в самых жутких кошмарах он не мог вообразить такого фиаско. Неужели глаза его обманывают? Он посмотрел еще раз. Бартлби лежал неподвижно. Отто даже не мог с уверенностью утверждать, что он дышит.

Ворон почувствовал, как мир вокруг потемнел и поблек, ноги стали тяжелыми и слабыми, как тростинки. Они похолодели, и он не смог удержаться на подоконнике. Отшатнувшись назад, Отто упал, чуть не лишившись чувств. Его спасла лишь сила привычки: крылья инстинктивно захлопали, и он вновь поднялся в воздух, где бессмысленно наворачивал небольшие круги.

«Что мне теперь делать? Что мне теперь делать? Что мне теперь делать?» – спрашивал он себя. Вопрос пульсировал в ушах подобно стуку его собственного сердца. Наконец, он вернулся к окну и ударился о стекло так сильно, что буквально почувствовал, как под перьями появляются синяки. Похоже, это помогло ему сконцентрироваться.

Много лет назад Бартлби установил в мастерской тревожную кнопку. Она была огромной – размером с грейпфрут, и при нажатии на нее можно было вызвать скорую помощь. На ней было написано SOS и нарисован белый крест. Это была одна из немногих по-настоящему разумных вещей, которые он когда-либо делал. Насколько Отто было известно, никто никогда не нажимал на эту кнопку.

А теперь она, светясь, смотрела на него красным глазом, обещая прислать помощь, если только он сумеет пробраться внутрь и нажать на нее.

Отто таращился на кнопку как под гипнозом. Вот же оно! Кнопка! Ему нужно пробраться внутрь и нажать на кнопку.

«Если уж это не чрезвычайная ситуация, – думал он, – то меня зовут не Отто П. Арахис».

Он расправил плечи и приготовился взяться за дело. Но ничего не произошло. Он просто сидел там, чувствуя себя пустым местом. Невероятно сложно придумывать план, когда ощущаешь, что с каждой минутой приближаешься к краю пропасти. Отто оказался в непростой ситуации.

«Думай, Отто, думай! – скомандовал он сам себе. – ЧБСБ?»

ЧБСБ – это аббревиатура: что бы сделал Бартлби. Часто в попытках ответить себе на этот вопрос Отто придумывал свои самые блестящие идеи. ЧБСБ? – повторял он эти буквы, словно мантру. ЧБСБ? ЧБСБ?

И тут у него в голове возникло три слова:

1) выигрыш

2) в

3) силе

Когда ему приходилось туго, Бартлби использовал выигрыш в силе! И то же самое сейчас собирался сделать Отто.

Глава 12
Все, что вы всегда хотели знать о выигрыше в силе, но боялись спросить

Вы умны и сообразительны. Вы прекрасно знаете, что такое выигрыш в силе. Вы изучили его вдоль и поперек и уж одно знаете наверняка: выигрыш в силе – это помощь, которую легко можно получить благодаря простому механизму. В этом нет ни тени сомнения.

Но в случае, если в вас поселилась хоть капелька неуверенности (впрочем, мы этого вовсе не утверждаем), давайте проведем простой эксперимент. Представьте, пожалуйста, мышь-полевку, сидящую на качелях-балансире.

Минуточку, возмущенно произнесете вы. Почему это мыши (которую зовут Вилма) разрешено иметь качели, а Пиппе и ее друзьям нет? Это нечестно.

Все верно. Это действительно нечестно. Но, слава богу, у Вилмы они есть, потому что это идеальный пример механизма, использующего выигрыш в силе!

Но ведь качели – это не механизм, протестующе заявите вы.

Эх, вот здесь-то вы и окажетесь не правы. Качели – это на самом деле механизм, пусть и очень простой. И Вилма сидит на них. Ей не очень-то весело, потому что она сидит одна, а так от качелей никакого прока. Она терпеливо ждет, пока кто-нибудь придет поиграть с ней.

Подумать только, кто это идет мимо, не ее ли друг Рауль, морская свинка? Теперь Вилма сможет повеселиться!

Подождите, запальчиво возразите вы. Это не сработает. Рауль тяжелее Вилмы как минимум раз в тридцать! Даже в самых смелых мечтах Вилма не сможет поднять своего дородного товарища по играм над землей, не говоря уже о том, чтобы кататься вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз. Верно?

Нет, неверно! Вилма и Рауль с абсолютной легкостью могут сидеть вместе на качелях и они часто так делают! Раулю просто нужно подвинуться ближе к центру качелей – к тому месту, где они наклоняются вперед-назад. Оно называется точка опоры. Если Рауль сядет достаточно близко к точке опоры, его крохотная подружка сможет поднять его без каких-либо усилий.

Другими словами, качели помогают Вилме сделать то, в чем ей не помогут ее хилые мышцы. Они превращают ее в Чудо-мышь. И это получается благодаря, да, вы верно угадали, выигрышу в силе!

Уже одно это достаточно впечатляет, однако это еще не все: качели могут дать суперсилу и Раулю. Самостоятельно (и если Вилма ему разрешит) Рауль может поднять с земли свою миниатюрную подружку и запустить в воздух. Для него это вообще не проблема. Тут даже и говорить не о чем. Но давайте вновь посадим их на качели, на этот раз поменяв местами. Предположим, теперь Вилма подвинется ближе к точке опоры, а Рауль сядет дальше от нее, ближе к краю качели. Пусть Рауль опустится на качели со всей силы. Что тогда будет с Вилмой?

Она улетит в небеса, только ее и видели. Буквально отправится в космос. Будет запущена, как баллистическая ракета. (Пожалуйста, не пытайтесь сделать это на детской площадке – это по-настоящему больно.)

Вот что вы должны знать: выигрыш в силе превращает обычного зверька в супергероя. Это просто сенсация.

Именно это и нужно было Отто, причем как можно быстрее.