Текст книги "Счастливые шесть пенсов"

Глава XIII
Меня бросили

Как празднично сияло солнце, как красива была Нью-Йоркская бухта! Пока лодка возвращала меня на борт «Доброй Воли», я едва сдерживалась, чтобы сидеть спокойно: мне хотелось петь и смеяться, дать выход своей радости! Я больше не была пленницей! И, что самое важное, я сжимала в руках Книгу Истин. Бесценное письмо было у меня, и я забыла обо всех страхах и тревогах минувших недель.

На палубе меня ждал улыбающийся мистер Вернон.

– Так и знал, юная леди, что перед вами капитулирует сам адмирал!

Я поделилась с другом своей радостью: адмирал пошлет за мистером Трэверсом, он приедет и заберет меня, я больше не пленница и мне вернули мой дневник.

– Мы будем очень скучать по тебе, – тихо сказал мистер Вернон.

– И я буду скучать! Вы все были так добры ко мне! Но больше двух месяцев я не ступала на землю, и теперь жду не дождусь конца своего долгого путешествия.

Два дня от моего кузена не было ответа. Я разглядывала гавань, знакомилась с торговцами, подходящими к кораблю и предлагавшими фрукты, овощи и дичь. Мне всегда очень нравилось наблюдать за людьми, но здесь это было особенно интересно. Я с искренней симпатией разглядывала рыбаков, охотников, крестьян – именно с этими людьми мне предстояло жить бок о бок.

Тем временем сэр Джон и его советники вернулись с адмиральского брига. Сэр Джон подошел прямо ко мне и так самодовольно улыбнулся, что я похолодела.

– Ну, мисс Трэверс, кузина лорда Харборо, известно ли вам, что хорошо смеется тот, кто смеется последним?

– Что вы хотите этим сказать, сэр?

– Хочу сказать, что ваш так называемый родственник мистер Трэверс отказывается забирать вас. Вы будете отправлены в Англию на ближайшем военном судне! – и, повернувшись к офицерам, он крикнул: – Глаз с нее не спускать, она военнопленная!

Как в тумане я добрела до пустынной в этот час кормы. Там, среди снастей, я упала на доски и заплакала навзрыд. Мне казалось, что сердце мое вот-вот не выдержит и разлетится на куски…

Час или два спустя меня нашел мистер Вернон. Друг поведал мне всю историю. Джон Трэверс, получив от адмирала Хау письмо о том, что на борту «Доброй Воли» его ждет юная родственница, сразу заподозрил ловушку. Не без оснований: он был на плохом счету у английских властей, к тому же он не ждал девочку! Лорд Хау пообещал ему неприкосновенность при визите на корабль, но категоричный, хоть и вежливый отказ мистера Трэверса и его намеки о ловушке привели адмирала в ярость.

Что теперь делать, я не знала.

Глава XIV
Настойчивый торговец

Предательство мистера Трэверса сломило мой дух. Я могла только плакать, и плакать, и плакать. Мистер Вернон, как мог, старался меня поддержать. Наконец я нашла в себе силы воспользоваться его советом: было решено, что я напишу мистеру Трэверсу письмо, а мистер Вернон сделает все, чтобы его передали.

Понимая, что письмо будет прочитано людьми адмирала, я писала правдиво, но осторожно. Я написала о несчастье, постигшем мою семью, о мистере ван дер Хельсте и о своем путешествии на «Попрыгунье Бетси». Сильней всего меня беспокоила невозможность рассказать о важной бумаге, которую я храню, – но мистер Трэверс непременно должен был узнать о ней.

Я понимала, что мне поможет только пароль капитана Тиммонса: «чай страшно подорожал». Конечно, эта фраза, внезапно появившаяся в письме, вызвала бы подозрения, поэтому я написала так:

«Мне жаль, что я не привезла вам сувенир из Лондона, но, к сожалению, мы были там совсем недолго, и у нас толком не было времени ничего купить. Бабушка сказала, что чай страшно подорожал, а ничего другого мы и не успели придумать…»

Однажды утром, через четыре дня после того, как было написано письмо, я одна стояла на палубе, а внизу, как обычно, сновали торговцы, некоторые даже поднимались на борт.

– Сочные сливы!

Я вздрогнула и обернулась. Передо мной стоял торговец, молодой мужчина в надвинутой на глаза кепке и с поднятым воротником. Он поднял голову, взглянул мне в глаза и – клянусь – подмигнул!

– Чай страшно подорожал, – прошептал он, потом прибавил громко: – Покупайте сливы, леди! Лучшие сливы в Джерси, только для вас! – он снова понизил голос: – Не бойся, я твой брат, Джон! – и снова громче: – Возьмите сливы, леди, не пожалеете!

Так я познакомилась с Джоном Трэверсом. Мы говорили, то и дело тревожно поглядывая на проходивших мимо офицеров, и все не могли наговориться. Он попросил у меня прощения за то, что не пришел сразу, а я рассказала ему о бесценном письме. Я хотела немедленно отдать письмо, но Джон сказал, что заберет его только вместе со мной.

– Выходи сегодня на палубу, когда пробьют шесть склянок. То есть ровно в одиннадцать часов вечера – ты знаешь, не сомневаюсь. Я буду ждать тебя. Будь готова и выходи сразу же после сигнала. Оденься в темное платье и возьми с собой только Книгу. Вещи оставь.

К нам подошел мистер Гай Вернон, решивший, что мне докучает назойливый торговец. Он узнал Джона, но не сказал ни слова. И в эту минуту мне стало ясно, что у меня теперь есть не только брат, но еще и настоящий друг.

Глава XV
Шесть склянок

Никогда еще время не тянулось так долго. Я ни о чем не могла думать, кроме побега. Вечером я рано пошла в свою каюту и приготовилась со всей тщательностью. Кое-какие вещи я не могла оставить, и потому скатала небольшой сверток: там были бабушкины подарки – заколка и брошка, а еще костяная чайная пара – подарок Джима Таскера.

Я лежала на кровати, чутко прислушиваясь к ударам склянок. На пятом ударе я поднялась и тихонько переоделась в темное шерстяное платье. Прозвенел шестой удар – я бесшумно открыла дверь, оглянулась по сторонам и на цыпочках вышла из каюты.

На палубе лежал связанный часовой с кляпом во рту, а рядом стоял братец Джон.

На палубе лежал связанный часовой с кляпом во рту, а рядом стоял братец Джон.

– Ты как раз вовремя, – ободряюще улыбнулся он.

Мы тихо спустились в лодку, но внезапно послышался плеск чужих весел. Секунда – и мы оказались в луче прожектора!

– Стоять! – голос принадлежал лорду Бедфорду.

Братец Джон с силой налег на весла, и лодка нырнула в темноту. Минутой позже на борту «Доброй Воли» уже никто не спал. Били барабаны, по всей палубе зажигались огни, топот десятков бегущих людей доносился до нас. Прозвучали предупредительные выстрелы – сигналы для других кораблей. Все были подняты на поиски сбежавшего заключенного – меня.

Братец Джон налегал на весла, уходя все дальше, к выходу из бухты. Бояться стоило не только кораблей: повсюду от бортов отделялись маленькие огоньки, шлюпки – они шли полным ходом. В считаные минуты весь залив был заполнен лодками, пустившимися на поиски.

Я лежала на дне лодки, боясь поднять голову. Брат греб изо всех сил, но бесшумно, – наши весла были обмотаны тряпьем. Повсюду были огни, но мы все еще оставались в непроглядной темноте. Круг света, однако, неумолимо сужался вокруг нас.

Брат держался спокойно и уверенно, у меня же сердце уходило в пятки.

Лодки окружили нас, мы оказались в самом центре этого широкого круга, а враги неумолимо приближались – со всех сторон. Брат оставил весла, и я даже решила, что мы пропали, но у Джона был план. Подпустив преследователей опасно близко, он вдруг закричал:

– Они здесь! Вот они! Хватайте!

Его уловка подействовала. Лодки рванули вперед, сбили строй, благодаря этому образовался темный коридор, не освещенный их огнями. Брат налег на весла, и через считаные минуты мы вышли из бухты. Я никак не могла поверить в нашу удачу: теперь мы действительно были в безопасности.

Немного успокоившись, я задала терзавший меня вопрос:

– Ты очень разочарован, что я оказалась девочкой, не мальчиком?

Джон помолчал немного, и, когда наконец заговорил, голос его прозвучал так мягко, что у меня отлегло от сердца.

– Сестрица, твоей храбрости хватит на десятерых мальчиков! Нет, я вовсе не разочарован и очень надеюсь, что ты сможешь полюбить меня, ведь отныне мы семья. Можешь звать меня братец Джон, если угодно! – тепло улыбнулся он.

Я не могла поверить своему счастью. Потеряв дом и пройдя через столько скитаний, я, наконец, обрела новый.

Проснувшись под утро, я сразу поняла, что брат всю ночь не смыкал глаз и не переставал грести. Впереди лежал долгий путь до города.

Мы с Джоном вместе прочли заветное письмо. Глаза брата светились радостью:

– Сестра, лучше новость и представить себе сложно. Король Франции, Луи, выражает нам свою дружбу и объявляет порты Франции открытыми для наших судов. Это не значит, что он станет защищать нас от короля Георга, но, поверь мне, это очень, очень хорошие новости! Спасибо тебе, сестренка! А сейчас – вперед, к его превосходительству генералу Вашингтону!

Глава XVI
Генерал Вашингтон

Братец Джон теперь был в отличном настроении, но когда я рассказала о том, что знаю, где спрятан груз капитана Тиммонса, он пришел в еще больший восторг. Порох был очень нужен повстанцам.

Брат греб без устали, и, наконец, показался Нью-Йорк – город между двух огромных рек. Я с интересом смотрела по сторонам: вигвамов здесь не было. Повсюду стояли красивые дома с садами, спускавшимися к воде.

Едва мы причалили, брат спешно повел меня в город. Тут и там виднелись баррикады, дважды нас останавливали часовые. Город находился на военном положении.

Мы подошли к дому, у ворот которого стояло сразу несколько часовых. Джон представился, и нас довольно быстро пропустили. Когда мы вошли в зал, где оживленно беседовали полдюжины офицеров, все головы повернулись к нам.

Не было нужды представлять Его Превосходительство генерала Вашингтона – я с первого взгляда поняла, что за человек передо мной. Его стати и величественной осанке позавидовал бы любой король. Он был очень высок, а голос у него был глубокий и сильный.

– Имею честь представить вашему превосходительству мою юную кузину мисс Беатрис Трэверс. Благодаря ее храбрости мы получили это письмо, сэр, – сказал Джон.

Генерал подошел ко мне, тепло поблагодарил меня и склонился над моей рукой. Я чуть не лишилась чувств от такой чести.

Генерал прочел письмо и кивнул – он был очень доволен, но, разумеется, сдержан.

– Мистер Трэверс, поручаю вам немедленно доставить это письмо в Конгресс. Затем отвезите вашу кузину домой, в Джермантаун. После этого отправитесь с донесением к капитану МакЛейну.

– Но, ваше превосходительство, англичане могут напасть в любой момент! Я готов сражаться…

– Довольно, сэр! – все в комнате вздрогнули. – Я не повторяю приказов дважды.

Затем генерал обернулся ко мне и заговорил совсем другим голосом:

– Мисс Беатрис, позвольте искренне поблагодарить вас за то, что вы сделали. Уверяю вас, отныне я всегда к вашим услугам.

Он снова наклонился к моей руке. Я хотела что-то сказать, но язык не слушался меня. Этот великий человек вызывал у меня восхищение и робость.

Глава XVII
Награда за мою голову

Братец Джон был рад узнать, что я умею ездить верхом. Мы отправились в путь без промедления. Вокруг было столько всего интересного! Все в Америке было ново для меня: дома, деревья, скот на полях. Даже птицы здесь были не такие, как в Англии.

По пути нам встречались разные люди, и это, конечно, было интереснее всего. Чаще других попадались солдаты – группами от десятка до сотни человек. Все они направлялись в расположение своих войск. Они окликали нас, спрашивали, что творится в Нью-Йорке, – им не терпелось туда попасть.

Новобранцы были такими радостными, словно отправлялись на пикник. Брат Джон грустно качал головой: он понимал, что война быстро сотрет эти радостные улыбки. Ближе к Элизабеттауну обстановка изменилась: местные жители поглядывали на мундир Джона довольно враждебно. Здесь было гораздо меньше тех, кто сочувствовал революции.

Мы старались отправляться в путь рано утром – днем жара была почти нестерпимой. В обычных обстоятельствах я бы страдала от нее, но сейчас так много всего привлекало мое внимание, что о жаре я почти не думала. Даже записала в Книгу: «Неудобства досаждают нам настолько, насколько мы обращаем на них внимание».

Братец Джон был, как всегда, бодр и весел и без устали отвечал на мои бесконечные вопросы. Рядом с ним я ничего не боялась. Но я видела, что за напускной веселостью и кажущимся безразличием брат прячет беспокойство. Невесомое письмо, которое капитан Тиммонс перевез через океан и которое теперь было спрятано на груди у моего брата, было отнюдь не легкой ношей.

Мы ехали в направлении Принстона, когда внезапно раздался грохот копыт несущейся галопом лошади. Мы обернулись и увидели одинокого всадника, вздымавшего клубы пыли.

Обгоняя нас, он пристально взглянул мне в лицо. Внезапно он сбавил ход и придержал лошадь, поджидая нас. Когда мы поравнялись, он спросил:

– Какие новости, друзья?

Это был толстый краснолицый мужчина, его фермерская одежда была покрыта пылью. Он угодливо улыбался братцу Джону и сверлил его маленькими поросячьими глазками.

Дальше мы поехали бок о бок. Наш попутчик разразился громкой гневной тирадой в адрес британцев. Никогда раньше я и не слышала таких слов. Он поведал нам о своей единственной мечте – умереть за Америку. Мне совсем не нравился этот человек, но его патриотизм поневоле вызывал уважение.

Фермер проехал с нами около двух миль и все это время болтал без умолку. Брат почти не отвечал ему, лишь изредка кивал или коротко говорил «да» или «нет». Но это ничуть не смущало нашего провожатого. По-видимому, больше всего на свете он любил слушать самого себя и теперь от души наслаждался своим монологом.

Джон настолько тяготился его обществом, что перестал понукать лошадь и вскоре мы перешли на шаг. Он явно рассчитывал на то, что незнакомец заспешит и уедет вперед. Действительно, тот сказал, что ему пора, и рассыпавшись в цветистых восторгах, так не соответствующих его образу, поблагодарил нас за приятную компанию, пришпорил лошадь и исчез в клубах пыли.

– Терпеть не могу таких типов! – буркнул братец Джон, когда незнакомец отъехал. – Храбры, пока не дойдет до драки. С поля боя такие бегут первыми. Задиры и хвастуны – самые жалкие вояки на свете.

Мы ехали под палящим солнцем, как вдруг брат указал на маленькое черное облачко на горизонте:

– Нам нужно поспешить, сестра. Чувствуешь, ветер совсем стих? Так бывает перед большой бурей. Поехали, здесь неподалеку должен быть постоялый двор.

Действительно, в считаные минуты поднялся сильный ветер и небо заволокли громадные тучи.

Когда мы приблизились к неприветливой обшарпанной гостинце под вывеской «Зеленое дерево», на землю упали первые капли дождя.

Во дворе раздавались грубые крики. Подъехав ближе, мы увидели неопрятного мужчину, занесшего хлыст над скорчившимся на земле мальчишкой лет одиннадцати. Брат проворно спрыгнул с лошади и успел перехватить руку с хлыстом.

– Остановитесь, вы же убьете его!

– Что ж мне теперь, нельзя выпороть собственное отродье?

– Только не этим хлыстом.

– Вы кто такие-то? Чего вам?

– Мне нужен хозяин гостиницы.

– Я хозяин.

– Я решил, что вы конюх, – непринужденно заметил Джон.

– И конюх тоже.

Ни я, ни Джон, не горели желанием здесь задерживаться, но выбора у нас не было: продолжать путь было невозможно.

Хозяин небрежно махнул рукой в сторону длинного приземистого строения:

– Ладно, пошли уж.

Едва мы ступили за порог, раздался гром и полыхнула молния. Мы сидели в грязной гостиной и смотрели в окно: ветер гнул деревья, ливень шел сплошной стеной. Дороги мгновенно размыло, и вскоре стало ясно, что нам придется остановиться на ночлег.

Джон спросил у хозяина две комнаты. Тот недовольно что-то пробурчал и повел нас на второй этаж – туда, где располагались спальни.

Хозяин указал нам на две крохотные дрянные комнатушки в самом дальнем конце коридора. Братец Джон попробовал спорить: неужели не нашлось комнат получше в гостинице, где, кроме нас, не было ни одного постояльца? Но хозяин грубо ответил, что мы получим эти комнаты – или ничего.

Когда он ушел вниз, братец Джон беззлобно рассмеялся и стал преспокойно отворять двери в другие комнаты. В одной из них, большой и светлой, мы с удивлением обнаружили камин и очень хорошую кровать с балдахином.

– Ну, сестричка, это твоя спальня. А я займу комнату напротив.

Я так устала, что уснула одетой, едва коснувшись головой подушки.

Перед рассветом я проснулась, перевернулась на другой бок и чуть было не уснула снова, но тут мне почудился шепот. Я припала ухом к полу: разговаривали пятеро мужчин – хозяин постоялого двора и еще четверо. Второй голос тоже был мне знаком – он принадлежал нашему вчерашнему попутчику, толстому фермеру, клявшему англичан на чем свет стоит.

Я лежала на полу, чувствуя гулкие удары своего сердца и отчаянно прислушиваясь. Разговор стал чуть-чуть громче, и я похолодела: они пришли за мной! Оказалось, за мою голову теперь была назначена щедрая награда.

– Не нравится мне тот парень, что с ней. Может быть опасен.

– Да брось ты, нас пятеро на одного.

– Как думаете, письмо у нее или у него?

– Наверное, у него.

– Ну, пошли, что ли.

– За короля! Размажем этих гнусных мятежников!

Раздался звон бокалов.

Я на цыпочках прокралась к двери, бесшумно открыла ее и кинулась в комнату через коридор. Но комната была пуста.

Глава XVIII
Маленький патриот

Поначалу я так растерялась, что не сразу сообразила: здесь же не было кровати! На лестнице раздались тихие шаги наших преследователей. Я юркнула в комнату и прикрыла дверь. В щелку я разглядела пятерых мужчин. Среди них действительно был хозяин гостиницы и наш попутчик-«патриот». Я дождалась, пока они пройдут в другой конец коридора, к тем комнатам, что накануне указал нам хозяин, на цыпочках вышла из комнаты и стала бесшумно заглядывать в другие. Наконец я нашла запертую дверь. Джон был там, но как же я могла предупредить его? Стучать было нельзя, наши враги были в паре десятков метров и могли услышать. Я в страшном волнении топталась перед дверью, как вдруг она открылась, и на пороге показался брат.

– Привет! Почему…

Я приложила палец к губам и втолкнула его обратно в комнату. Он только проснулся, и едва успел одеться. Шепотом я вкратце объяснила, что произошло. Брат не растерялся: он запер дверь изнутри, задвинул ее шкафом, сдернул с кровати простыни и быстро связал их между собой.

– Путь только один, сестренка. Через окно!

Он обвязал простыни вокруг моей талии, и в это мгновение из коридора стали выламывать нашу дверь. Брат спустил меня, затем быстро спустился сам, схватил меня за руку – и со всех ног мы бросились к лошадям. Но лошадей в стойлах не было!

Положение было безвыходным: бежать мы не могли, нас, пеших, настигли бы в два счета. Братец Джон пересчитал патроны и приготовился дать бой. Но вдруг из стойла вышел мальчик – тот самый, за которого накануне заступился мой брат.

– Вам нужны лошади? – прошептал он. – Скорее за мной!

Лес к гостинице подступал вплотную. Мы брели по вязкой грязи вслед за мальчиком и через четверть мили увидели наших лошадей. Не дожидаясь вопроса, мальчуган указал нам дорогу, скрытую, но надежную. Брат хотел дать ему денег, но мальчик с негодованием отказался:

Не дожидаясь вопроса, мальчуган указал нам дорогу.

– Я знаю, что вы повстанцы, сэр, но я тоже патриот.

– Но ведь тебя накажут! – я была страшно взволнована.

– Мне все равно. Я хочу помочь вам, чем могу.

Братец Джон спрыгнул с седла и подошел к мальчугану:

– Вашу руку, сэр. Я горжусь нашим знакомством. Уверен, и сам генерал Вашингтон гордился бы им.

Они пожали друг другу руки.

Мы с братом тронулись по лесной тропе и долго ехали молча, погрузившись в свои мысли. Я чувствовала, что за время этого пути мы с Джоном по-настоящему стали братом и сестрой. Он очень напоминал Гарри: конечно, Джон был старше и намного сильнее, но он был такой же веселый, озорной, как мальчишка. Я быстро привыкла к нему и полюбила как родного. Мне теперь казалось, будто мы знакомы всю жизнь.

На третий день пути мы въехали в Джерман-таун. Наверняка вы уже догадались, что мои прежние представления об Америке потерпели крах. Люди здесь не носили тигровых шкур и не жили в вигвамах. Но о доме своего брата я по-прежнему ничего не знала – он рассказывал лишь о мистере Маммере и его супруге, старых слугах его отца.

Когда мы проехали по длинной аллее, усаженной роскошными деревьями, миновали ухоженные плодородные поля и увидели великолепный дом впереди на холме, я задохнулась от восторга и остановила лошадь.

– Неужели это все твое, брат?

– Да, и твое тоже. Все, насколько хватает глаз. Надеюсь, тебе понравится в моем вигваме! – он весело рассмеялся.

Мы подъехали к особняку и навстречу нам высыпали многочисленные слуги: белые и темнокожие. Они тепло приветствовали хозяина и с любопытством поглядывали на меня.

В дверях стояла скромная добродушная женщина, а за ее плечом – высокий худощавый мужчина. Так я познакомилась с мистером и миссис Маммер.

– Миссис Маммер, мы ожидали мальчика, но он оказался прелестной девочкой. Поверьте, вам достаточно лишь узнать ее поближе, чтобы полюбить всей душой, как люблю ее я.

– О, я поняла это, как только увидела ее, сэр, – миссис Маммер нежно обняла меня и поцеловала.

Наспех перекусив, братец Джон поспешил в Филадельфию. Но перед этим отдал короткое распоряжение:

– Миссис Маммер, прошу вас передать всем слугам в доме, что в мое отсутствие хозяйкой поместья остается мисс Беатрис. На нее я возлагаю управление Деневудом и прошу вас помогать ей во всем.

Он подошел ко мне и крепко обнял.

– До встречи, сестренка. Жди меня, я постараюсь вернуться скорее.

Со слезами на глазах я смотрела на дорогу, пока Джон не скрылся из виду. Вечером в своей комнате я достала Книгу Истин, чтобы записать события последних дней, и открыла ее на странице с предсказанием цыганки.

«Счастье ждет за великой водой». Это было правдой, и мое сердце преисполнилось благодарностью.