Текст книги "Охотница за скальпами. Смертельные враги (сборник)"

– Что такое? – изумленно вымолвил Джон. —

О каком это Смитсоне вы болтаете? Какое нам дело до него? Наконец, какое отношение имеем мы к этому Смитсону и его «погруженной в скорбь семье»?

– Очень большое! Вы, надеюсь, не откажете мне в помощи, чтобы исполнить священный долг относительно бренного праха мистера Смитсона?

– Какой долг? Какой прах?

– Иначе, – продолжал, не смущаясь, чудак, – проклятые волки слопают мои пятьсот долларов, заслуженных верой и правдой!

– Да объяснитесь же! Что это за черный ящик сбросили вы с саней? Есть там что-нибудь съедобное?

– Разумеется, очень даже съедобное! – загримасничал чудак, тыча пальцем в ту сторону, где валялся в снегу ящик, все еще окруженный волками. – Если бы там, внутри, не было ничего съедобного, разве волки старались бы так?.. Но поспешите, джентльмены! Иначе волки растащат все по кусочкам!

Охотники помчались к месту, где лежал ящик, и десятком метких выстрелов разогнали зверей, суетившихся около ящика, не без затаенной надежды, что спасенный путник может поделиться с ними своими припасами.

Тем временем и он подъехал сюда же на своих санях.

– Ну, откупоривайте же! Показывайте, что у вас есть там! – сказал ему агент. – Может быть, поделитесь с нами? Наши припасы совершенно на исходе!

– С удовольствием! Но только вы едва ли будете довольны этим! – отозвался проезжий.

– Почему? Мы не очень прихотливы…

– Но все же… Видите ли, если сказать по правде, в этом ящике лежит сам мистер Иеремия Смитсон!

– Что? – выпучил глаза Джон. – Вы врете!

– Ну вот еще! С какой стати мне врать? Нет, в самом деле, это ведь не просто ящик, а настоящий гроб. Я, видите ли, занимаюсь транспортировкой покойников. Тут, милях в полутораста, есть медный рудник… Ну, на руднике – рудокопы… Где рудокопы, там всегда разные истории, и очень многие умирают скоропостижно, получив удар ножа в брюхо или пулю в лоб. Мистер Иеремия был очень неосторожен, постоянно натыкался на чужие ножи, и пять дней назад сделал так неловко, что отдал свою грешную душу Богу, а свое тело – нашей транспортной конторе, завещав перевезти прах в его родной город. Ну, я и взял на себя обязанность исполнить последнюю волю этого добродетельного гражданина и примерного семьянина, который был так склонен к семейной жизни, что уже одиннадцать раз судился за многоженство…

– Тьфу! – сплюнул Джон. – Так это гроб?

– Самый настоящий!

– А в гробу тело Смитсона?

– Точно так!

– И у вас нет никакой провизии?

– Ни крошки! Но, джентльмены, неподалеку отсюда я наткнулся на медвежьи следы и знаю место, где находится медвежье логово. Если вы пообещаете поделиться со мной добычей, я охотно покажу вам это место!

– Ладно! А ваш… груз?

– Бренные останки мистера Смитсона? Я возьму их с собой, иначе волки сожрут-таки мои пятьсот долларов!

– О каких пятистах долларах вы все твердите?

– Ах, боже мой! Да разве я не сказал, что я взялся доставить тело почтенного многоженца одной из его жен? За это я должен получить ровно пятьсот долларов. Путевые издержки – за мой счет. И, уверяю вас, хотя уважаемые рудокопы и выбиваются из сил, чтобы доставить мне как можно больше клиентов, пыряют друг друга ножами, подстреливают, подкалывают, вешают друг друга, – мое ремесло отнюдь не оказывается таким выгодным, как можно было бы предположить! Мешает, видите ли, конкуренция, сбившая цены до позорного! В прошлом году я получал за покойничка семьсот долларов, в позапрошлом – тысячу, а раньше – тысячу двести! Это были очень хорошие покойники, уверяю вас! Но что же значит покойник, за которого платят вам только пятьсот долларов? Это, извините, дрянь, а не покойник!

А конкуренция так велика, что я предвижу: в будущем году придется таскать эти ящики за триста, может быть, даже за двести долларов.

Но нет! Дудки! Меня не надуешь!

Я уже сколотил порядочный капиталец и смогу заняться на тех же медных рудниках чем-нибудь другим, предоставив моим конкурентам возить гробы полоумных и пьяниц за какую угодно цену, хоть даром, с перспективой попасть под пулю индейцев или угодить в пасти волков, как это чуть было не случилось со мной сегодня на ваших глазах.

– Будет вам болтать! – оборвал его разглагольствования Джон. – Вы лучше в самом деле покажите, где вы видели медвежью берлогу!

И маленький отряд бодро тронулся в путь на поиски крупной дичины, причем впереди ехал в своих санях с собачьей упряжкой странный перевозчик трупов рудокопов, на черном гробу, служившем ему сиденьем.

– Ох, не нравится мне этот наш новый знакомец! – пробормотал Сэнди Гук, бросая мрачный взор на гробовщика. – Жулик это, надо полагать, первой степени.

– Не нравится он и мне, – спокойно отозвался Джордж Деванделль. – Но ведь мы с ним разделаемся, как только покончим с медведями.

– Ну, едва ли! Я физиономист, знаете ли! И поверьте мне, у этого малого есть что-то общее с моим полоумным лордом Вильмором. И это общее – мертвая хватка.

– Что такое? – изумился офицер, не поняв выражения.

– Да, да, мертвая хватка! Вот прилип ко мне Вильмор, никак я от него не отделаюсь. А этот проходимец прилипнет к вам, к Вильмору, и от него тоже не отделаешься.

– Ну, со мной этот номер не пройдет! – засмеялся Деванделль.

– Словом, пакость выйдет! – закончил разговор бывший бандит.

Гробовщик не обманул охотников: через некоторое время он привел их к месту, где масса следов указывала на близость медвежьей берлоги. Еще некоторое время потребовалось на розыски самого убежища медведей, и вот загремели выстрелы: охотники наткнулись на целую медвежью семью, состоявшую из двух взрослых особей и трех подростков. Последние, конечно, не могли оказаться опасными для вооруженных людей. Но с двумя взрослыми медведями шутить не приходилось.

Завидев людей и отлично понимая, что всей семье грозит опасность, огромный самец самоотверженно полез на охотников, тогда как самка прикрыла собственным телом своих детенышей.

Медведь двигался с такой быстротой, что несколько пущенных в него пуль не причинили ему почти никакого вреда, пролетев мимо или в лучшем случае только зацепив его.

Уже в полудесятке шагов от столпившихся охотников медведь получил серьезную рану, которая задержала его стремительный бег, но не остановила его.

На его пути стоял Джордж Деванделль. Молодой офицер выстрелил почти в упор в гиганта, но не имел времени, чтобы снова зарядить свое ружье. Оба траппера и Джон тоже были беззащитны, потому что их ружья были разряжены.

Оставался один лорд Вильмор, который спокойнейшим образом держался в стороне на своем мустанге, созерцая сцену схватки. Его ружье висело у него за плечами.

– Стреляйте! – закричал ему, отскакивая в сторону, Деванделль.

– Я стреляю только в бизонов! – пожав плечами, ответил маньяк.

– Вы с ума сошли?! – завопил Сэнди Гук. – Стреляйте! Медведь растерзает офицера!

– И не подумаю вмешиваться в эти грязные дела! – с олимпийским спокойствием ответил лорд.

Но медведю не удалось принести вреда Деванделлю: Джон Максим успел выхватить свой револьвер и выпустить шесть пуль, одну за другой, буквально опаляя выстрелами шерсть медведя. Гигант тяжело рухнул на землю.

Через две секунды была решена участь и медведицы, по-прежнему загораживавшей своих детенышей собственным телом.

Потом охотники принялись свежевать туши медведей, выбирая лакомые куски.

Когда эта работа была окончена, участники охоты на медведей принялись за обсуждение всех перипетий происшествия.

– Однако, – сказал угрюмо Джордж Деванделль, – ваш ученик, Сэнди Гук, держался возмутительно!

– Будь он неладен! – сердито мотнул головой бывший бандит. – Я положительно отрекаюсь от какой бы то ни было солидарности с ним! Я тоже взбешен! Подумать только! Человек, умеющий стрелять не хуже любого траппера, спокойнейшим образом смотрит на то, как его товарищи подвергаются смертельной опасности, и не желает пошевельнуть пальцем. Это, по моему мнению, гнусность, которой имени нет!

– Да постойте!

– Эх, надоело мне это все хуже горькой редьки.

Я сейчас ему все выложу!

И он решительным шагом направился к стоявшему в стороне лорду Вильмору.

Глава IX
Американская дуэль

– Эй вы, послушайте! – крикнул вызывающе Сэнди Гук, подходя к лорду Вильмору. – Вы, кажется, так и не стреляли по медведям, когда одному из наших товарищей угрожала смертельная опасность!

– Из ваших товарищей? – медленно и веско отозвался полоумный англичанин, не удостаивая Сэнди взглядом.

– Они столь же мои, как и ваши, милорд!

– Моими товарищами не могут быть сомнительные личности!

– Сомнительные личности?! – вскипел бывший бандит. – Вы так называете знаменитейших охотников всей Северной Америки? Вы такое имя даете молодому офицеру, который…

– Которого я считаю жуликом, сыном жулика!

Это было уже свыше меры. Джордж Деванделль с побледневшим лицом и загоревшимися глазами приблизился мерным шагом к Вильмору.

– Милостивый государь! – сказал он, сдерживаясь. – Покуда вы позволяли себе затрагивать лично меня, я извинял вас, признавая попросту невменяемым кретином.

– Пэры Англии не могут быть кретинами.

– Разве пэры Англии застрахованы от потери рассудка? – усмехнулся молодой американец. – Это драгоценное свойство пэров, признаюсь. Но не в этом дело! Покуда была затронута только моя личность, я прощал вам. Теперь вы позволили себе затронуть моего отца, которого чтит весь наш народ как благороднейшего человека. Этого вам простить я уже не могу!

– Я разве просил прощения у вас, мистер разбойник? – высокомерно засмеялся лорд.

– Если не просили, то будете вынуждены попросить!.. Или…

– Или что?

– Или я вас отучу отзываться неуважительно о ком-либо, не имея на то права!

– Вы проучите меня? Не хотите ли и вы попытать со мной счастья в боксе? Посмотрим, посмотрим, молодой человек!

И он, оживившись, весь охваченный навязчивой идеей, спустил ногу с седла, намереваясь тотчас же начать махать кулаками.

– Постойте, сэр! – остановил его Деванделль. – Я не знал, что в Англии вошло в обычай сводить счеты между оскорбленным и оскорбителем при помощи кулачного боя.

– Два джентльмена, если дело серьезно, и в Англии сводят счеты при помощи дуэли. Докажите, что вы джентльмен, и я не прочь дать вам удовлетворение по всем правилам кодекса о дуэлях, – ответил лорд.

Джордж Деванделль порылся в карманах, добыл оттуда какую-то бумагу и подал ее лорду Вильмору.

Тот внимательно прочел документ и возвратил его противнику со словами:

– Эта бумага – ваш офицерский патент?

– Как видите!

– Можете ли вы доказать, что этот документ принадлежит именно вам?

– Сударь!

Тут вмешался Сэнди Гук, крикнув:

– Я знаю этого джентльмена добрых пятнадцать лет!

– Вы за него ручаетесь?

– Разумеется!

– Признаю ручательство моего проводника достаточным, – милостиво изъявил согласие на принятие вызова офицера англичанин. – Но как же мы с вами будем драться? На шпагах? На пистолетах?

– На ружьях, – ответил Деванделль. – Мы в Америке, и в Америке дуэль – дело серьезное!

– На ружьях? Это интересно! – нараспев ответил англичанин. – Но как же это организовать?

Было очевидно, что идея поединка на ружьях ему пришлась по душе и он за нее ухватился как за средство своеобразно поразвлечься.

Деванделль наскоро дал требуемые пояснения, закончив их словами:

– Итак, один из нас, по жребию, забрав свое оружие, покинет сейчас же лагерь и поедет туда, куда ему заблагорассудится. Другой обязуется под честное слово выехать из лагеря не раньше чем через час. Он отыщет следы уехавшего вперед, погонится за ним и…

– И они начнут подстерегать друг друга? Интересно, право, это очень занимательная игра, в которой я с большим удовольствием приму участие!.. Вас же, Сэнди, могу оштрафовать на пятьдесят долларов…

– К черту! Хоть на тысячу! Но за что?

– За то, что вы раньше не сказали мне ни слова об этом способе развлечений у американцев! Я мог бы уже десять раз развлечься этой интересной игрой!

– Он совсем спятил! – всплеснул руками бывший бандит. И потом добавил: – Но ведь при этом «развлечении» один из «играющих», а то и оба, кончают свои дни в какой-нибудь яме. Понимаете ли вы, чем пахнет эта «игра», которая вам так понравилась?!

Лорд Вильмор не удостоил своего проводника ответом.

– Итак, мы можем начинать? – обратился он к офицеру.

– Пожалуйста!

– Не стоит бросать жребий! Не разрешите ли вы мне начать партию? Я готов в путь, я и поеду, вы же через час выедете следом за мной! По рукам?

– Ладно! Можете ехать.

И Вильмор, нагрузив все свое имущество на спину мустанга, покинул лагерь, радуясь как ребенок предстоящему «развлечению», обещавшему пощекотать его истрепанные нервы.

Проводив его взглядом, Джон сумрачно вымолвил:

– Да, вот так тип! Но, Джордж, ведь он отлично стреляет, и вам придется держать ухо востро. А то вы рискуете поплатиться жизнью!

– Пустяки! – беззаботно ответил офицер. – Я враг дуэлей, но этот человек довел меня до потери терпения. Однако я не желаю лишать его жизни, а постараюсь обезоружить его и потом поставить условие на правах победителя, то есть потребую, чтобы он не мозолил больше нам глаза и избавил нас от своего присутствия!

– Все-таки берегитесь, мистер Джордж! Вы не смотрите, что этот человек превратился в кретина. Ведь в храбрости ему отказать нельзя.

– Знаю! Но то, что вы принимаете за его храбрость, гораздо больше похоже просто на безумие.

– И в хитрости недостатка нет!

– Ничего не значит! Во всяком случае, дело решенное. Я не могу отступать, да и не намерен. Но вот что, Джон! Я вас хорошо знаю, и мне кажется, я угадываю, о чем вы думаете сейчас.

– Разве?

– Да! Вы строите какие-то планы, и эти планы ничего хорошего для англичанина не предвещают! Вы явно намерены, если он ухитрится уложить меня, приняться за его преследование и расправиться с ним!

– А хотя бы и так, мистер Джордж? – нахмурился старый степной бродяга. – Что же, по-вашему, так и оставить его, если, не дай боже, он вас ухлопает ни за что ни про что, так, за здорово живешь?!

– Нет, Джон, так не пойдет, и я вас дружески прошу: оставьте вы этого полоумного в покое! Ну да, он со своей манией ничего доброго не делает. Ничего, кроме вреда, он никому не приносит. Но ведь, с одной стороны, это явно сумасшедший, а с другой – разве обстоятельства не благоприятствовали тому, что его мания все росла и росла? Тот же Сэнди Гук, в целях наживы, полусознательно поощрял все чудачества Вильмора.

– Будь он неладен! – отозвался экс-бандит. – Я ведь отнюдь не думал, что дело пойдет галопом… Отрекаюсь от него, как от шелудивой овцы! Пусть кто хочет, тот и стрижет с него шерсть, а я умываю руки!

Разговаривая так, наши охотники не обращали внимания на то обстоятельство, что гробовщик ловил каждое их слово и пытливо посматривал в сторону Вильмора.

За полчаса до того момента, когда, согласно уговору, Джордж Деванделль должен был пуститься в путь, гробовщик пожелал отделиться от отряда. Никто, разумеется, его не удерживал, и он, уложив поаккуратнее гроб с останками мистера Иеремии Смитсона на сани, щелкнул бичом и вихрем умчался.

Прошло еще некоторое время, и Деванделль, тщательно осмотрев свое оружие, отправился в путь по следам лорда Вильмора.

Он рассчитывал очень скоро нагнать полоумного англичанина и, пользуясь своей исключительной опытностью в боевом деле, обезоружить его, обезвредить и потом поставить свои условия.

Но час проходил за часом. Много миль лежало уже между лагерем охотников и молодым офицером, а нагнать Вильмора ему все не удавалось. И вот скоро Деванделль остановился в недоумении: следы копыт мустанга Вильмора сливались со следами многих сотен копыт большого стада бизонов. Бизоны уходили куда-то в сторону, в степь, в леса, и Вильмор, по-видимому, направился за ними, совершенно позабыв о вызове на дуэль.

Но вернемся к самому Вильмору и посмотрим, что же именно предпринял маньяк.

На первых порах он как ребенок радовался, найдя интересным развлечением предложенную Деванделлем американскую дуэль, и, надо признаться, принимал все доступные ему меры, чтобы одержать верх над противником, скрыть свои следы, найти удобную для засады позицию. Но вот взор его обнаружил черную линию, передвигавшуюся по снеговым равнинам.

– Это бизоны! – сейчас же определил англичанин. – О, сколько бизонов! Я могу устроить отличную охоту на них!

И он помчался к бродившему с места на место стаду гигантских рогачей, позабыв о самом существовании Деванделля.

Подвернувшаяся на его пути большая буйволица была уложена им парой метких выстрелов.

– У меня будет отличный завтрак! – решил Вильмор и вырезал язык убитого животного, а затем, не заботясь о туше, вновь погнал коня по направлению к стаду, отошедшему на полмили.

По мере приближения Вильмора к какому-то перелеску слух англичанина стал различать странные звуки: словно пыхтело несколько могучих локомотивов или ревели по временам пароходные трубы.

– Какие великолепные боксеры! – вырвалось из уст Вильмора характерное восклицание при виде двух огромных самцов-бизонов, устроивших поединок на небольшой полянке. – Но это очень, очень оригинальный способ драться! – продолжал свои размышления вслух маньяк. – Они попросту стукаются лбами, явно испытывая крепость черепных коробок! Воображаю, каковы были бы результаты, если бы я попробовал таким точно образом сражаться с Сэнди Гуком!

Нет, в самом деле, странно, что мне ни разу не пришло это в голову!

Ведь это же, наконец, могло иметь и чисто научный интерес, потому что помогло бы выяснить, какая именно культурная раса обладает теперь наиболее крепким лбом: наша, английская, или американская.

Если я вернусь к Сэнди Гуку, я непременно предложу ему попробовать драться со мной лбами. И посмотрим, посмотрим, у кого скорее мозги перевернутся от столкновения!

Покуда Вильмор обдумывал свою «блестящую и оригинальную» идею организации состязаний «на крепость лбов», бой между двумя самцами-бизонами принял исключительно яростный характер.

Косматые гиганты пыряли друг друга острыми рогами, вздымались на дыбы, старались подмять друг друга, затоптать ногами, но силы были приблизительно равны, и бой грозил затянуться надолго.

Полюбовавшись этим зрелищем, щекотавшим нервы, Вильмор решил, что и ему следует принять участие в поединке, и выстрелил по ближайшему бизону. Тот свалился, словно пораженный громом. Второй бизон, услышав выстрел, огляделся вокруг налитыми кровью глазами, обнаружил присутствие всадника с дымящимся еще ружьем в руках и ринулся на Вильмора.

Эта атака была произведена с такой стремительностью, что Вильмор, отличный стрелок, не имел возможности принять меры для ограждения собственной безопасности.

Правда, он выстрелил и раз и два в летящего на него вихрем зверя, но мустанг, испуганный близостью бизона, делал отчаянные прыжки, и пули англичанина пролетели мимо, а когда бизон был уже в непосредственной близости, Вильмор оказался обезоруженным, беззащитным.

Единственное спасение представлялось в поспешном бегстве, и лорд погнал своего смертельно испуганного мустанга в сторону, искусно лавируя между кустов и стволов деревьев, затруднявших движение бизона.

Однако разъяренное животное продолжало преследование с неутомимостью и проворством, которого, казалось, было бы трудно ожидать от этого косматого великана с грузным телом.

– Что ему нужно от меня? – бормотал маньяк. – Он, кажется, думает, что я намерен стукаться лбом с ним! Экое животное!

Конь Вильмора очень скоро выбился из сил, в то время как бизон не проявлял ни малейшей усталости и все ближе и ближе подбирался к Вильмору. Наконец настал момент, когда рога бизона уже касались крупа злополучного мустанга. Видя, что бегством не спастись, Вильмор с ловкостью настоящего акробата схватился на бегу за толстую ветку дерева, стоявшего на его пути, и в мгновение ока оказался верхом на ветке.

Мустанг понесся вдаль, нагоняемый бизоном, и через секунду с жалобным ржанием взвился на дыбы: бизон нанес ему смертельный удар рогами, распоров благородному животному правый бок.

– Гм! Этот бык умеет бодаться! – резюмировал свои впечатления сидевший на суку Вильмор. – Не желал бы я подвернуться под такой удар рогами!

Покончив с мустангом, то есть обратив его тело в мешок с костями, бизон вернулся к дереву, на котором восседал благородный пэр Англии, и принялся за осаду этого дерева.

Разбежавшись, бизон с размаху всаживал крепкие рога в ствол дерева, отрывая целые пласты коры, но, разумеется, ему не удавалось сбить крепко державшегося за сук англичанина, чувствовавшего себя в сравнительной безопасности.

– Если бы я не потерял при бегстве моего карабина, – бормотал лорд, глядя на беснующееся внизу, под его ногами, животное, – я мог бы буквально расстрелять эту глупую деревянную башку. А теперь он заставляет меня изображать кукушку на ветке, что едва ли отвечает моему собственному достоинству.

Потоптавшись около дерева, бизон отошел в сторону, как будто не обращая ни малейшего внимания на лорда-кукушку. Но едва англичанин попытался пошевельнуться, бизон с ревом налетел на дерево.

– Интересно знать, что из этого может выйти? – соображал лорд. – Если подъедет Джордж Деванделль, то, конечно, он застрелит проклятого бизона первым, а вторым – меня. Или меня первым, а его вторым, что, в сущности, для меня совершенно безразлично. Если же Джордж Деванделль не появится тут, то я рискую, играя роль кукушки, просидеть на ветке до второго пришествия или, вернее, до того момента, когда от усталости и истощения свалюсь на землю. Любопытно выяснить, что у меня имеется в запасе из съестного?

Мой язык… То есть не мой, конечно, а вырезанный у буйволицы мною язык – остался в седельной сумке. Мне его не достать. На мне фланелевая рубашка. Она, кажется, в пищу не годится. По крайней мере, никогда не слышал, чтобы кто-нибудь ел фланель. Но зато я имею пару отличных сапог, которыми, при надобности, можно питаться два-три дня. Хотя, говорят, сапоги гораздо вкуснее в вареном виде, чем в сухом. Нет ли еще кожи маринованной? Надо будет навести справки…

Гм, гм! В общем, я переживаю интересное приключение, о котором можно будет после кое-что рассказать.

Еще раз или два Вильмор, когда бизон отходил от дерева-убежища, чтобы отыскать лежащую под снегом прошлогоднюю траву, пытался спуститься и добыть затоптанный в снегу карабин. Но обе эти попытки окончились неудачей, потому что бизон ни на мгновение не выпускал из виду своего врага.

Проголодавшись, Вильмор с серьезным видом стянул с себя один сапог и, отрезав охотничьим ножом кусок, принялся методически пережевывать кожу.

– Не очень вкусно! – гримасничал он. – Право, могли бы изготовлять специальные сапоги для охотников на бизонов из более съедобного материала.

Однако избавление близилось, и пришло оно со стороны, с которой никто этого не мог бы ожидать: в лесу послышался лай собак, замелькали сани. Это мчался гробовщик-канадец.

Завидев его, бизон покинул Вильмора и понесся в атаку на сани.

Гробовщик, вовремя увидевший грозившую ему опасность, моментально выхватил свои револьверы и принялся стрелять в бизона, буквально осыпая его пулями. Пробить череп бизона револьверной пулей, конечно, не так легко, но и в косматом туловище бизона немало уязвимых мест, и скоро степной гигант почувствовал неудобство от схватки с человеком, державшим в руке револьвер. Пули поранили тело бизона в нескольких местах, перешибли ему одну ногу, сбили один рог, и скоро бизон, как потерпевший поражение в бою броненосец, с ревом пустился наутек. Тем временем лорд Вильмор украдкой слез с дерева, разыскал и перезарядил свой магазинный карабин и терпеливо ожидал, что скажет ему гробовщик.

– Здравствуйте, джентльмен! – вымолвил тот, подъезжая к англичанину.

– Я не джентльмен! Я лорд! – высокомерно ответил Вильмор.

– Не знаю, с какой приправой едят это английское кушанье, – сделал глубокомысленное замечание гробовщик. – Мне никогда еще не приходилось таскать в своих санях ни единого, хотя бы самого грошового покойника, который откликался бы на такую кличку.

– Лорд – не кличка, а титул!

– Очень рад узнать! Вот, поди ж ты, на сколько ладов люди с ума сходить умеют! Но это их полное право. Я слышал, у вас денег куры не клюют. Правда это, а?

– А вам на что знать это? – насторожился лорд.

– Вот тебе на?! Да разве не приятно познакомиться с человеком, у которого куры денег не клюют?! Притом же я человек далеко не богатый… Возня с покойниками, уверяю вас, совсем ничего не стоящее дело! Советую вам, знаете, лорд, никогда не становиться гробовщиком! Плевое это дело!

– Да я и не думаю конкурировать с вами!

– То-то! Если и вздумаете конкурировать, из этого, знаете, ничего не выйдет. Мой искренний совет вам! Потом… Потом я дам вам еще один совет: если у вас в карманах есть золото, выкладывайте-ка вы его!

– Это почему? – удивился лорд.

– А очень просто! Все говорят, что вы – полоумный человек. На что полоумному деньги? Только бед наделать! А кроме того, у меня ваши деньга будут в сохранности. Но довольно болтать! Высыпай, болван, из карманов что у тебя там есть! А не то…

И гробовщик, обратившийся в грабителя больших дорог, с угрозой поднял руку, вооруженную револьвером. Но раньше, чем он выстрелил, Вильмор, быстрый как молния, взмахнул своим карабином и ударил им негодяя по лбу с такой силой, что гробовщик пулей вылетел из саней.

– У него череп столь же крепок, как у бизона! – подытожил свои впечатления маньяк, осматривая безучастное тело грабителя. – Будет шишка на лбу, и больше ничего! Право, жаль, что тут нет Сэнди Гука! Я заставил бы их стукаться лбами! Это было бы и интересно, и поучительно в научном отношении!

Тем временем ошеломленный гробовщик пришел в себя и раскрыл глаза.

– Что вы думаете делать со мной? – жалобно пробормотал он. – За что вы так жестоко поступили со мной? Ведь, право же, я питаю к вам серьезные симпатии!

– Ладно!

– Если я что говорил вам, так это же было в шутку! Право же, спросите кого угодно про Билла-гробовщика – все скажут вам, что я самый безобидный шутник в мире!

– Ладно, ладно! – гримасничал лорд. – Я тоже самый безобидный шутник в мире. Мы как нельзя более подходим один к другому. Я тоже хочу пошутить с вами. Берите этот черный ящик!

– Это не ящик, а настоящий гроб! И в нем лежит тело мистера Иеремии Смитсона, примерного гражданина, патриота и лучшего семьянина в мире. Наложенный платеж в сумме пятисот долларов.

– Ладно! Можете целоваться с мистером Иеремией. Тащите же ящик, или… – И Вильмор снова взмахнул карабином.

Ругаясь и проклиная всех и все на свете, причем досталось и блаженной памяти мистера Иеремии Смитсона, гробовщик стянул гроб в снег.

– А дальше что? – осведомился он.

– Я покупаю ваши сани и ваших собак! Вот сто долларов!

– Но я не продаю ни сани, ни собак! – завопил гробовщик, видя, что лорд усаживается в сани.

– Ничего не значит! – ответил тот, щелкая кнутом. – Вы можете не продавать, но я-то их все же покупаю!

И, щелкнув бичом, Вильмор погнал собак.

– Стойте! Ради всех чертей на свете, остановитесь! – кричал гробовщик. – Грабитель! Разбойник! Убийца!

– Называйте меня лордом!

И сани скрылись в чаще. Гробовщик, рассчитывавший поживиться за чужой счет, оказался сам ограбленным.

Постояв немного, он повернулся к полузарывшемуся в снегу гробу с останками мистера Иеремии и погрозил покойному кулаком:

– А все из-за тебя, жулик! – сказал он. – Многоженец! Шулер! Пьяница! Жаль, что подох ты! А то я показал бы тебе кое-что!

И, еще раз плюнув, побрел по лесу, не забыв перезарядить свои револьверы.