Текст книги "Священный меч Будды"

Пром (Пьи) расположен на левом берегу Иравади, на красивой равнине, прорезанной бесчисленными каналами, приблизительно в семидесяти пяти лье от моря. В 1858 году это был еще довольно развитый торговый город с населением более пятнадцати тысяч жителей, защищенный от врагов земляными укреплениями и высокими стенами. В Проме немало деревянных дворцов довольно изящной архитектуры, имеются обширные конюшни для боевых слонов, работают фабрики по производству бумаги и несколько верфей, на которых строят суда, в том числе и морские.

Едва капитан Лигуза услышал лязг якоря, как приказал своему отряду раздеться и как можно крепче привязать себе на шею свернутую одежду, оружие и провизию, которой осталось совсем мало.

– Смелее, друзья, – напутствовал он, вынимая последнюю доску. – Прежде чем солнце покажется на горизонте, нам надо очутиться очень далеко отсюда.

Четверо смельчаков цепочкой с большими предосторожностями спустились в воду, поплыли и через несколько минут достигли берега.

– Куда теперь пойдем, Джорджио? – спросил Корсан, пыхтя и отфыркиваясь, как тюлень.

– По направлению к Пегу. Если задержимся в Проме, то завтра, а может, и сегодня, по нашим следам пустятся, как охотничьи псы, все королевские солдаты.

Путники оделись, проверили карабины и револьверы и отправились по широкой улице, через которую в нескольких местах были переброшены деревянные мостки. В полночь друзья подошли к громадному бастиону, на вершине которого, опираясь на длинную пику, стоял часовой. Видя, что он не трогается с места, капитан и его товарищи быстро перелезли через укрепление и спрыгнули в ров.

– Пока все благополучно, – сказал Лигуза. – Теперь главное – не терять времени.

Впереди тянулась обширная равнина с развалинами пагод, поросшими мхом пирамидами и огромными каменными скульптурами, на востоке темной полосой синел густой лес. Отсюда отходили две дороги: одна – к востоку, другая, вдоль берега реки, – к югу. Бросив последний взгляд на Пром, по соседству с которым возвышался гигантский буддистский храм, окруженный целым частоколом колонн, беглецы пошли по южной дороге, что вела к селению Шведунг. Переход оказался изматывающим. То и дело попадались ручьи, которые приходилось преодолевать вброд, лужи липкой грязи, где вязли ноги, и наконец заросли, такие густые, что почти невозможно было продраться. Несмотря на препятствия, на заре искатели меча находились уже в полумиле от Шведунга – местечка на берегу реки в три-четыре сотни жителей. Поселяне только начинали просыпаться. Торговцы и носильщики появлялись из своих домиков и шли к набережной, где стояли на привязи несколько лодок. Капитан и его товарищи посетили местный базар, где за тридцать унций золота купили четырех пегуанских лошадок, приземистых, сильных, с огненным темпераментом. Такую же сумму они истратили на провизию, амуницию, одежду и попоны. Едва они оседлали лошадей, как со стороны Прома раздался пушечный выстрел. Казимир вздрогнул.

– Что это такое? – всполошился Корсан.

– Там заметили наше бегство, – спокойно пояснил Лигуза. – Садимся и с Божьей помощью удираем отсюда!

Нещадно подгоняемые лошади полетели во весь опор. Как молния, пронеслись они через местечко и свернули на дорогу, ведущую к Намажеку.

– Погоня будет? – спросил американец, оборачиваясь к Шведунгу.

– Весьма вероятно, – ответил капитан, и его слова заглушил второй выстрел.

– Ого! Они ведь не догонят нас, да, Джорджио?

– Убежден. Пока солдаты из Прома доберутся до Шведунга, мы ускачем далеко.

Пушечные выстрелы прекратились, и, к счастью, ни одного всадника не встретилось нашим друзьям по дороге. Лошади мчались так, словно к их спинам привязали крылья; подгоняемые криками и ударами кнута, животные как будто пожирали пространство, стрелой проносясь мимо тиковых лесов и плантаций индиго, хлопка, бамбука и сахарного тростника. Временами по дороге попадались киуми, или монастыри, отдельные селения и заброшенные города, некогда немаленькие, если судить по количеству развалин. На рисовых плантациях в поте лица трудились земледельцы; заслышав топот копыт, люди прерывали работу и разгибали натруженные спины, чтобы взглянуть на четверых всадников, которые летели вскачь со скоростью ветра.

К вечеру путешественники одолели миль сорок или больше и решили остановиться среди тиковых зарослей. До поздней ночи беседовали о Бирме и ее короле, который повелел называть себя владыкой земли, воздуха, драгоценных камней и слонов. После полуночи все улеглись спать под охраной Мин Си, однако через непродолжительное время пришлось подняться, чтобы прогнать нескольких тигров, которые, издавая страшное мяуканье, приблизились к лошадям на опасное расстояние. На заре друзья снова пустились в путь и скоро достигли Пегу.

Город Пегу (Баго) и его окрестности прорезаны, в особенности к югу, бесчисленными водными потоками, впадающими в большую дельту Иравади. Почва здесь вследствие обильного орошения необыкновенно плодородна; чрезвычайно благоприятные для сельского хозяйства условия дают возможность разводить ценнейшие сорта растений и деревьев, но жители мало занимаются обработкой земли по причине высоких налогов, которыми облагает труд земледельцев бирманское правительство. Когда-то Пегу являлся не городом, а целым могущественным государством, но в XIII веке из-за бесконечных войн с Сиамом оно начало приходить в упадок. Бирманцы не замедлили воспользоваться этим, чтобы завладеть Авой и Мартабаном. Пегуанцы вернули их себе, но вновь потеряли в 1757 году, на этот раз вместе со своей столицей, завоеванной бирманцами в результате тяжелой трехмесячной осады. После этого государство Пегу лишилось независимости и перестало существовать.

Местность, по которой в это время проезжал маленький отряд, представляла собой равнину с тянувшимися чуть ли не до горизонта лесами на севере и бескрайними плантациями индиго и риса на юге. Кое-где по берегам рек и каналов виднелись отдельные хижины. Капитан, скакавший впереди кавалькады, на ходу разглядел троих-четверых пегуанцев – низкорослых, с довольно светлой кожей и плутоватыми глазами. Около десяти часов всадники ненадолго задержались около Менгланджи – предместья, состоявшего не более чем из сотни хижин, потом двинулись дальше к холмистой цепи, тянувшейся вдоль реки Намажек, и не позднее семи часов вечера остановились на ночлег на правом берегу реки Пегу как раз напротив города Пегу.

Город Пегу, известный пагодой Швемадо, построен на берегу реки Пегу в пятнадцати милях от устья. Прежде он славился великолепием и богатством, но ко времени нашего рассказа представлял собой груду развалин, а население его не превышало восьми тысяч человек. Пагода, вернее, пирамида Швемадо, иначе называемая Золотым храмом Бога, построена, как утверждают пегуанские историки, более двух тысяч трехсот лет назад. Она представляет собой гигантский каменный монумент высотой триста семьдесят два фута.

Две высочайшие платформы: нижняя – около одиннадцати футов, а верхняя – свыше двадцати одного фута, – составляют основание пагоды. На этом фундаменте вздымаются пять пирамид: четыре маленькие, увенчанные причудливыми конусами, расположены по углам площадки, а пятая, средняя, которая и дает название всему храму, имеет восьмигранное основание и поднимается кверху уступами, постепенно сужаясь и образуя на вершине нечто вроде башни, покрытой сверху колоколом, но не металлическим, а каменным. На этом колоколе стоит другой, тоже каменный, но словно бы опрокинутый, а над тем устроено нечто вроде зонтика из позолоченного железа, который украшен флюгером и обвешан цепочками и колокольчиками, при малейшем дуновении ветра издающими мелодичный звон.

Вокруг пагоды множество красивых, раскрашенных в яркие цвета монастырских зданий, где живут сотни рахманов и талапоинов, которые сторожат пагоду. Тут же поблизости разбросаны оленьи рога, имеющие какое-то сакральное назначение; на каменные скамьи верующие кладут свои приношения: рис, кокосовые орехи, фрукты и сласти. Статуэтки – деревянные, медные, серебряные и позолоченные – представлены в таком количестве, что их невозможно сосчитать, сколько ни трудись. Между четырьмя колоннами висят три громадных колокола, в которые время от времени ударяют монахи. Таков внешний вид пагоды Швемадо, где был замурован знаменитый священный меч Будды, который собирались похитить капитан Лигуза и его отряд.

Посоветовавшись с товарищами, Джорджио распорядился нанять отряд малайских пиратов, отчаянных, готовых на все головорезов, – человек сорок. Они прибыли со своим предводителем на малайской лодке под названием прао, все как на подбор крепкие, сильные и превосходно вооруженные. В полночь решили двинуться к пагоде: в операции участвовали тридцать два пирата, остальные восемь остались сторожить прао. Без помощи пиратов наши отважные смельчаки никак не смогли бы обойтись: пагоду окружало множество монастырей, и в любое время путешественники столкнулись бы с несколькими сотнями вооруженных монахов.

Ночью разразилась буря, все небо заволокли густые тучи, поднялся страшный северный ветер, поминутно сверкала ослепительная молния. Четверо искателей меча, опираясь о карабины, с беспокойством наблюдали за бушевавшей стихией, опасаясь, как бы сама природа не воспрепятствовала успеху предприятия. Капитан Лигуза, стоя впереди всех, не спускал глаз с большой пирамиды, поминутно озаряемой вспышками молнии. При свете одной из вспышек Джорджио увидел, как пираты высаживаются на берег.

– Пора, друзья, – сказал он, – уже полночь.

Все направились к реке. На берегу выстроились малайцы.

– Ваши люди готовы? – спросил у Лигузы главарь пиратов.

– Да.

– Тогда вперед!

Убедившись, что для успеха предстоящей операции сделано все необходимое, капитан и трое его товарищей в сопровождении малайцев переправились через реку на двух лодках и высадились напротив Пегу. Город спал глубоким сном. Джорджио возглавил отряд, остальные, спрятав оружие под одеждой, последовали за ним. За десять минут они прошли весь город, не встретив ни одной живой души, и в четверть часа после полуночи остановились у подножия великой пагоды, которая то погружалась во мрак, то, озаряемая молнией, выступала из тьмы во всем своем великолепии. Колокола, висевшие среди колонн, громко звонили при каждом порыве ветра. Капитан Лигуза указал предводителю малайцев на вершину здания.

– Меч там, – коротко пояснил он.

– Вы сами туда полезете?

– Конечно!

Вождь пиратов посмотрел на Джорджио с восхищением и отступил, пробормотав:

– Вот это человек! В его жилах течет малайская кровь!

Капитан обратился к Корсану, Казимиру и Мин Си:

– Ну что ж, друзья. Там, наверху, священный меч Будды. Да поможет нам Бог!

Все четверо бросились к безмолвно высившейся пагоде, в то время как малайцы с карабинами в руках и ножами в зубах спрятались среди колонн, где висели колокола.

– Вперед, вперед! – призывал капитан. – С нами воля Божья!

Икатели меча сняли с себя верхнюю одежду, отбросили карабины, взобрались на первую и вторую платформы по плечам друг друга и остановились у подъема на саму пирамиду. Страх и надежда поминутно сменялись в душе каждого из них. То им казалось, будто сквозь рев бури они слышат крики рахамов и талапоинов, то чудились пушечные выстрелы, призывавшие горожан к оружию. Держась друг за друга, помогая себе руками и ногами, хватаясь за камни, чтобы не быть снесенными вниз ветром, отважные герои пошли вверх по ступеням. У следующего выступа, едва дыша, промокшие до костей и ослепляемые молнией, они сделали вторую остановку. Прижавшись к стене, они стали осматриваться и увидели внизу между колоннами малайцев, которые казались тиграми, притаившимися в траве в ожидании добычи.

– Отлично! – воскликнул Корсан. – Стража бодрствует.

– Не будем отвлекаться, – сказал капитан, чувствуя, как кровь закипает у него в жилах.

Все четверо продолжили подъем, цепляясь за ступени и поминутно ползя на коленях, чтобы по возможности укрыться от сильных порывов ветра. Едва Лигуза взобрался на верхние ступени лестницы, как до него долетел крик Казимира. Капитан замер, бледный, и сердце его сжалось – он подумал, что несчастный юноша сорвался и разбился о нижние ярусы пагоды.

– Казимир! Казимир! – закричал Джорджио сверху.

– Беда! – отозвался тот.

Лигуза обернулся и увидел своего верного помощника, судорожно вцепившегося в колонну; взгляд его был устремлен на город. Мрачное предчувствие охватило капитана.

– Что с тобой, Казимир?

– Капитан, там… Я видел бегущего человека…

– Не может быть!

– Уверяю вас, он бежал… прямо к городу.

Джорджио взглянул на равнину, но никого не заметил. Он свистнул и различил внизу капитана малайцев. Тот качнул саблей справа налево, что означало: все в порядке.

– Малайцы ничего не видели, – закричал Лигуза. – Ты ошибся, Казимир.

– Нет, капитан.

– Вперед!

Оставалось подняться еще на несколько ступеней, и половина пути была бы пройдена. Еле дыша и едва волоча ноги, Джорджио и его товарищи последним усилием одолели пространство, отделявшее их от середины башни.

– Соберитесь, мы почти у цели! – прогремел голос капитана.

Четыре ножа вонзились в стену, в которой скоро образовалось небольшое отверстие. Капитан просунул руку…

– Там? – в один голос спросили Корсан, Казимир и Мин Си, не ощущая в этот момент ничего, кроме бешеного стука в висках.

В ответ раздался победный крик:

– Священный меч Будды! Священный меч Будды!

– Ура! Ура! Ура! – подхватили друзья, и почти в ту же минуту с бастиона Пегу грянул пушечный выстрел.

Уже считая себя победителями, капитан Лигуза и его соратники как громом были поражены раздавшимся с бастиона залпом.

– Быстрее вниз! – велел капитан, сжимая в правой руке священный меч.

Окрыленные удачей друзья не помнили, как скатились с лестницы, спрыгнули на выступы, оттуда – на платформы и наконец на землю, во всю прыть помчавшись к колоколам. На полдороге их нагнали малайцы, спеша на помощь.

– Вы слышали пушку? – спросил вождь пиратов, потрясая, как безумный, своей тяжеловесной саблей.

– Нас обнаружили, я в этом уверен, – ответил Лигуза.

– Вы под нашей защитой.

С бастиона прогремел второй выстрел.

– Мы добыли священный меч Будды, надо уходить, – решительно сказал Джорджио.

Отряд, держа оружие наготове, двинулся к реке. Лигуза руководил отступлением, что не мешало ему время от времени посматривать на знаменитое оружие азиатского бога, которое теперь было в его руках. Этот меч, стоивший нашим неустрашимым искателям стольких трудов и невзгод, и в самом деле поражал своим великолепием. Внешне он походил на мечи, которые используют татары, но какая тонкость отделки, какой металл, какая рукоятка! Клинок был выкован из самой качественной стали, из какой делают лучшие борнейские крисы, на одной стороне меча было выгравировано по-санскритски имя Будды, на другой по-китайски – имя императора Кин-Лонга. Золотую рукоятку испещряли резные фигуры, изображавшие различные воплощения Вишну – одного из великих индийских богов. На самом конце рукоятки красовался бриллиант величиной с орех, стоимость которого капитан оценил не менее чем в двести пятьдесят тысяч лир.

Через двадцать минут отряд очутился перед уединенным холмом, который походил на потухший вулкан с огромным кратером посередине, со всех сторон его окружали утесы.

– Стойте! – скомандовал Лигуза.

Такое впечатление, будто его слова услышали пегуанцы, потому что в тот же миг с бастиона грянул третий пушечный выстрел. Глухой ропот пробежал по рядам малайцев.

– Враги идут на нас, – произнес главарь.

– Подождите, послушаем, – приложил палец к губам Лигуза.

Ветер донес со стороны города раскаты гонга.

– Что велите предпринять? – спросил малаец.

– Отступаем к реке. Она всего в полумиле от нас.

– Шагом марш! – приказал пиратам предводитель. – Да поможет нам Аллах!

Объединенные силы перешли равнину, испещренную оврагами, и достигли противоположного склона холма. В темных камышах раздался пронзительный свист.

– Слышали? – спросил вождь пиратов.

– Да, – ответил Джорджио. – Это змея или человек?

– Змеи так не свистят.

Все замерли, прислушиваясь к тому, что происходило на равнине. Свист не повторился, и кроме грома и завывания ветра никаких посторонних звуков не было.

– Продолжаем отступать, – заявил Лигуза после нескольких минут ожидания.

– Э, глядите! – замахал руками малаец.

Из густого кустарника вылетела ракета и, описав в воздухе огромную дугу, разорвалась над головами малайцев, рассыпав вокруг разноцветные искры.

– Это пегуанцы, – прошептали пираты.

– Поворачиваем! Все идем назад! – закричал Джорджио. – Впереди засада!

Отряд быстро развернулся, но не успел спуститься со склона, как вторая ракета, качаясь под порывами ветра, взметнулась к небу. Неприятель и в самом деле сидел в засаде.

– Мы окружены! – воскликнул вождь пиратов. – Тем лучше! Пора размяться – мы еще не сделали ни одного выстрела. Я жажду крови!

Малаец оказался прав. Пегуанцы под покровом темноты бесшумно окружили дерзких воров-святотатцев, решив жестоко покарать их и вернуть городу священный меч Будды.

– Что делать, капитан? – спросил Казимир.

– Сражаться.

– Хорошо сказано, – обрадовался вождь малайцев. – К оружию! Иль-Алла!

С севера и юга вершину холма окружали совершенно гладкие отвесные скалы, на которые нельзя было взобраться, с востока пегуанцы могли подойти, но, пока они преодолевали бы крутой подъем, малайцы из удобного укрытия перестреляли бы их всех до последнего человека. Наиболее уязвимой являлась западная сторона, но и тут путь неприятелю преграждало длинное ущелье, по обеим сторонам которого стеной вздымались горы. Малайцы и отряд капитана Лигузы сосредоточились возле этого ущелья, а в небольшом гроте неподалеку была припасена бомба, начиненная почти семьюдесятью пятью фунтами пороху. Защиту восточного склона поручили восьмерым малайцам.

– С Богом, друзья! – напутствовал капитан Джорджио. – Действуйте хладнокровно и бейте точно в цель!

Буря мало-помалу затихла. Ветер разогнал облака, и показалась луна. Лишь на севере около гор по-прежнему сверкала молния и гремел гром. Малайцы замерли в ожидании натиска, и не прошло и десяти минут, как на равнине послышались удары гонга. При блеске молнии отряд Лигузы и малайцы увидели пегуанское войско, вооруженное ружьями, мечами, пиками, щитами и ножами и приближавшееся к холму в сопровождении целой орды рахамов, фонгов и талапоинов.

– Приготовиться к бою! Идут! – закричал Лигуза.

Отряд малайцев, Корсан, Казимир и Мин Си заняли позицию между утесами. Авангард пегуанцев человек в сто, поднявшись по склону, появился у входа в ущелье, одержимый желанием как можно быстрее ринуться в сражение.

– Готовьсь! – скомандовал Джорджио. – Цельсь!

Но пегуанцы опередили и открыли адский огонь. Тысячи выстрелов насквозь прошили бескрайнюю равнину с единственной целью – выбить из укрепления оскорбителей святыни Швемадо. Со всех сторон послышался свист пуль, отскакивавших от утесов и дробивших камни.

– Пли!

Крик капитана заглушили залпы, и весь холм вспыхнул, как кратер разбушевавшегося вулкана. Из-за каждого утеса, из каждой трещины, из каждой расщелины изрыгались смертоносные молнии. Огнестрельная атака малайцев оказалась гибельной для пегуанцев, поднимавшихся по ущелью без всяких мер предосторожности. Послышались душераздирающие вопли, проклятия, стоны раненых, пегуанцы развернулись и бросились бежать. Некоторые из них, раненные смертельно, упали на край утеса и покатились вниз по склону. Стрельба внезапно прекратилась, и наступило глубокое безмолвие. Огромная равнина смолкла и потемнела, но из камышей еще раздавались единичные выстрелы. Так прошло минут пять, когда снова послышались трескучие раскаты гонгов, сопровождаемые резкими звуками нескольких флейт.

– К ущелью! – загремел Корсан, стоявший возле утеса.

Три-четыре сотни пегуанцев, сгруппировавшись у подножия холма, приготовились атаковать преступников, бешено потрясая оружием. Во главе войска шествовали рахамы с мечами в руках, ободряя солдат громкими возгласами и призывая на помощь Гадму. В третий раз прозвучали гонги, и пегуанцы устремились в бой, сжимая ножи в зубах.

– Пли! – скомандовал главарь пиратов.

– Пли! – повторил капитан Лигуза.

Малайцы, заняв позицию перед ущельем и прячась за утесы, прицелились и обрушили на врагов град пуль. Несколько пегуанцев упали, но другие продолжали стрелять, страшно крича, подстрекаемые рахамами, которые с бесстрашием фанатиков шли вперед на верную смерть.

– Бей их, ребята! – ревел предводитель малайцев.

Теперь несмолкавшие выстрелы слились в сплошную канонаду. Малайцы с поразительным проворством заряжали ружья, сопровождая каждый залп устрашающими воплями, – это была настоящая психическая атака. Тем не менее пегуанцы, как одержимые, лезли наверх, видимо, решив скорее умереть, чем отступить и отдать святыню врагам. Через несколько минут они достигли ущелья и остановились, чтобы перезарядить оружие.

Внезапно один малаец упал, будто сраженный молнией, – пуля угодила ему прямо в лоб. Другой, гарцевавший верхом на высоком утесе, получив пулю в грудь, полетел вниз и разбился вдребезги, еще двое закачались и рухнули почти у ног капитана Джорджио.

– Эти фанатики со своим Гадмой нас одолеют! – заорал Корсан, подбегая к Лигузе. – Надо взорвать бомбу!

– Велите, пусть взорвут, – ответил Джорджио, передергивая карабин.

– Беру это на себя!

Несмотря на шквальный огонь пегуанцев, Корсан сначала побежал, перепрыгивая через утесы, потом припал к земле и пополз к маленькому гроту, расположенному посреди ущелья. Джорджио во главе двенадцати малайцев храбро двинулся навстречу пегуанцам с целью задержать их на пару минут и прикрыть товарища. Нечеловеческий вопль Корсана почти заглушил грохот карабинов и аркебуз:

– Берегись! Сейчас рванет!

– Отступаем, – скомандовал Лигуза.

Малайцы метнулись назад и скучились на противоположном склоне холма. В ту же минуту пегуанцы ворвались в ущелье, испуская крики ярости и торжества. Прошло несколько секунд, показавшихся нашим героям и малайцам целым столетием, – пегуанцы приближались с устрашающей быстротой, грозно вскидывая оружие. Вдруг среди мрака ночи взвился столб пламени, земля на полмили вокруг сотряслась, и последовал страшный взрыв, сопровождаемый дикими криками. Утесы, растрескавшись, зашатались, каменные глыбы покатились в ущелье, погребая под собой пегуанцев, а сверху лавиной посыпались обломки скал. Лигуза вскочил на вершину и взглянул вниз: расстроив свои ряды, пегуанцы в ужасе кинулись прочь.

– Ура! – возликовал Джорджио. – Бей их!

Через минуту наши смельчаки и их союзники малайцы спустились с холма, у подошвы которого столкнулись со вторым отрядом пегуанцев, спешившим на помощь своим собратьям. Завязался страшный бой. Пираты, опьяневшие от запаха крови и пороха, безжалостно уничтожали горожан. Капитан в окружении своих друзей шел во главе отряда и указывал дорогу. Стычка была яростной, но недолгой: пегуанцы, к тому времени уже растерянные и подавленные первыми неудачами, вдобавок не имевшие хороших боевых командиров, начали беспорядочно отступать, бросая раненых на поле битвы. Капитан, увидев свободный проход, вырвался вперед:

– Все за мной! Отходим к реке!

Храбрый отряд, уже заметно поредевший, быстро пересек равнину по направлению к реке Пегу. И вовремя! Новая орда пегуанцев высыпала из окрестных лесов и бросилась в погоню за святотатцами. Малайцы удирали, как зайцы, а впереди них летели, будто на крыльях, четверо искателей меча. Пегуанцы дико вопили и стреляли вслед из мушкетов, казалось, они вот-вот настигнут капитана Лигузу, его друзей и отряд пиратов, которые, пробежав с полумили, уже начали задыхаться от усталости. Но вдруг блеснула река, на водах которой, распустив все паруса, покачивалось прао.

– Огонь! – скомандовал предводитель пиратов экипажу судна.

В носовой части прао сверкнула вспышка, и целый шквал картечи обрушился на пегуанцев. Обессиленные погоней, смертельно напуганные, они прекратили преследование и метнулись назад к городу. Второй залп ускорил их отступление, перешедшее в беспорядочное бегство. Отряд капитана Лигузы и малайцы, достигнув берега, стремглав попрыгали в лодки и через несколько минут уже ступили на борт прао. Корабль с распущенными парусами устремился вниз по течению Пегу и вскоре ушел в открытое море.