Текст книги "Корсары султана. Священная война, религия, пиратство и рабство в османском Средиземноморье, 1500-1700 гг."

До сих пор мы изучали боевую галеру (galea sottile), которую предпочитали центральные державы. Однако существовали и другие ее типы, зависевшие от размеров. Какими же пользовались корсары? Здесь нелишни два комментария. Во-первых, следует признать, что у нас крайне мало сведений о том, как корсары пользовались кораблями, поскольку недостает источников, а исследования, связанные с подводной археологией, в магрибских водах не проводились. Во-вторых, совершенно непонятно, насколько можно обобщать и те отдельные факты, которые нам известны. Конечно, на берегах Магриба древесины очень не хватало, и корсары были рады любым кораблям, попадавшим к ним в руки, отчего и не следует ожидать от них стандартов, принятых на верфях Стамбула или же Барселоны с Венецией.

И все же мы можем кое-что рассказать о самых распространенных корсарских предпочтениях. Перед тем как продолжить изучение видов галер, напомним, что для охотников за кораблями самым важным критерием в морских набегах была скорость. Современники восхваляли корсарские суда за быстроту[440]440
  Haedo, Topografía, I. cilt, 86; Labat (yay. haz.), Memoires du Chevalier d’Arvieux, V. cilt, 264–265.


[Закрыть], а некоторые, тот же Сервантес, даже высмеивали корабли христиан, сопоставляя их с пиратскими[441]441
  Miguel de Cervantes Saavedra, «El Trato de Argel», Viaje al Parnaso. Publicanse ahora de nuevo una tragedia y una comediaineditas del mismo Cervantes: aquella intitulada La Numancia: esta El trato de Argel (Madrid: Antonio de Sancha 1784), 313; Bono, I corsari barbareschi, 80.


[Закрыть]. Пьер Дан, сравнивая «рабов ветра» (esclaves des vents) с другими галерами, уподобляет их орлу и видит достойными титула «морских королев» (les Aigles & les Reines de la mer)[442]442
  Dan, Histoire de Barbarie, 306.


[Закрыть]. Гилмартен классифицировал корсарские корабли, которые будто вели «морскую герилью в прямом смысле слова», как «стратегические рейдерские суда»[443]443
  Guilmartin, Gunpowder and Galleys, 230.


[Закрыть]. Они стремились как можно быстрее захватить беззащитные суда противника и еще скорее удрать, если грозили неприятности, иначе говоря – при виде боевых галер, оснащенных пушками и неисчислимыми аркебузами в руках солдат.

Рассмотрим сначала габаритные вариации галеры. В 1294 году венецианцы, решив совместить ее маневренность и боевую мощь с размерами трюма «круглых кораблей» (galea da mercanzia), начали строить торговые галеры с более высокой палубой и, соответственно, внутренним отсеком. Такие суда, возившие даже пилигримов на Святую Землю, можно было в любой момент переделать в военные. Они получили название больших галер (galea grossa)[444]444
  Ercole, Le galee mediterranee, 80.


[Закрыть]. В ХVI столетии эти же чектири, которые османы именовали мавнами[445]445
  См. реляцию байло Доменико Тревизано в венецианский сенат (1544). Albèri (yay. haz.), Le relazioni, III. cilt, 143.


[Закрыть], разрослись до пропорции 1:6 (47,8 х 8 м). Из-за своих габаритов они совершенно не подходили корсарам.

Карта 2. Охотничьи территории корсаров в Магрибе и Западном Средиземноморье

В первые тридцать пять лет ХVI века большие галеры исчезают, поскольку их постройка обходилась очень дорого, однако во второй его половине они опять появляются в видоизмененном облике. Эти галеасы (galeazza), возникшие с распространением огнестрельного оружия, османы все еще называли мавнами[446]446
  Katib Çelebi, Tuhfetü’l-kibâr, 144; Svat Soucek, «Certain Types of Ships in Ottoman Turkish Terminology», Turcica 1 (1975), 236.


[Закрыть], хотя те уже мало чем напоминали прежние чектири. Ведь на гигантском «тучном» судне (52 х 9 м), стояло 23 банки, и на каждой пятеро гребцов тянули 18-метровое весло[447]447
  Такие данные приводит Ерколе. Le galee mediterranee, 107. Согласно Гилмартену, галеасы, участвовавшие в сражении при Лепанто, располагали 26 банками, на каждой из которых весло тянуло по шесть человек. Guilmartin, Gunpowder and Galleys, 246.


[Закрыть]; а впереди возвышалась рамбада намного больше той, какую ставили на корме galea grossa. Эту рамбаду строили в форме эллипса, и пушки, установленные в ней, стреляли не только вперед, но и в стороны. Ют, хоть и не имел аналогичной формы, отличался высотой. Палуба у галеаса тоже была очень высокой, и ее защищал планширь, отчего противнику было тяжелее брать величественный корабль на абордаж. Ко всему прочему, по бокам галеаса, в отличие от галеры, могли располагаться пушки[448]448
  Ercole, Le galee mediterranee, 107.


[Закрыть].

Сражение у Лепанто – самый яркий пример того, насколько эффективен огонь из пушек и аркебуз, если его вести с высоких рамбад. Шесть венецианских галеасов, занявшие позиции впереди христианского флота и посеявшие панику в османских рядах, стали одним из факторов, определивших победителя в баталии. Вот почему они описаны и в источниках тех лет, и в работе Гилмартена, которая до сих пор считается классикой[449]449
  Guilmartin, Gunpowder and Galleys, 235–268.


[Закрыть]. Османская галера, снабженная всего одной большой 30-фунтовой пушкой и двумя малыми, явно уступала таким плавающим крепостям, на каждой из которых стояло двенадцать 50-60-фунтовых колонборн (кулеврин)[450]450
  Англ. culverine, фр. couleuvrine. Бронзовая пушка 26-го калибра, под ядра весом 24–26 фунтов (ок. 10–12 кг).


[Закрыть], баджалушки[451]451
  Англ. cannon и фр. canon. Бронзовая пушка 18-го калибра, под ядра весом 30–50 фунтов (ок. 14–23 кг). В то же время словом «канон», производным от указанных французской и английской лексем, обозначали более мелкие пушки. Иногда также встречается параллельное использование названий «баджалушка» и «canon» как взаимозаменяемых. Gábor Ágoston, The Guns for the Sultans: Military Power and the Weapons Industry in the Ottoman Empire (New York: Cambridge University Press, 2005), 80–81.


[Закрыть], 89 больших пушек под ядра весом по 14–30 фунтов (ок. 6-14 кг) и 58 малых пушек[452]452
  Alessandro Barbero, Lepanto: La battaglia dei tre imperi (Roma and Bari: Laterza, 2010), 547. Гилмартен не согласен с таким подсчетом, сделанным на основе пушек, захваченных в сражении при Лепанто. По его мнению, высокая стоимость бронзы привела к расхищению многих легко передвигаемых пушек еще до того, как они попали в инвентарную опись. Gunpowder and Galleys, 244–245. Однако за полгода до сражения, то есть за три недели до того, как третий имперский флот из восьмидесяти галер под командованием Пертева-паши снимется с якоря, на некоторых османских чектири, согласно Якопо Рагаццони, находилось по одной, а на других – и по три пушки. См. реляцию посла Венеции Рагаццони, поданную им в сенат города-республики в августе 1571 года. Albèri (yay. haz.), Le relazioni, VI. cilt, 100. Через пять лет Антонио Тьеполо, а в 1592 году и Лоренцо Бернардо также повторят, что на корме чектири находилось по три пушки (Barbero, Lepanto, 149, 342). Если даже тяжелое оснащение христианских галер у Лепанто не заставило османов отказаться от своих предпочтений, то только потому, что стратегия их флота заключалась не в морской войне, а в транспортировке войск и артиллерии для осады.


[Закрыть]. Кроме того, в отличие от галер, стрелявших лишь вперед, из рамбады галеаса, подобной эллипсу, удавалось вести огонь на 270°. Однако корабли были очень громоздкими – у Лепанто их понадобилось выводить перед остальными галерами при помощи гребных судов, – и понятно, что галеасы были непригодны для корсарского ремесла.

Среди них находились и статусные флагманские корабли, скажем, баштарда, капуданэ и рияле (см. глоссарий). На них могло быть от 27 до 36 гребцов. Такие корабли приличествовали славе военачальников и командиров (согласно иерархии доиндустриальных аграрных обществ); причем их первенство, на что указывает Филип Уильямс, заключалось не только в мощи и роскоши, но и в невероятной скорости, которую они могли развивать (впрочем, только если гребцы были опытны). Но чем больше становилось галеасов, тем выше оказывались финансовые и логистические трудности, поэтому их число всегда оставалось ограниченным. Быстрота способствовала долгим погоням, но галеасы не могли моментально разгоняться, поскольку несли более тяжелый запас воды.

Рис. 6. Чертеж галеаса

И не следует забывать, что они обладали более низкой маневренностью по сравнению с галерами, на которых было меньше банок[453]453
  Williams, Empire and Holy War, 100–101.


[Закрыть]. И даже несмотря на быстроту, галеасы не вызывали у корсаров восторга. Впрочем, до ХІХ века эти корабли порой будут даже играть роль флагманов[454]454
  В 1860-м году император Франции Наполеон III велит построить трирему (судно с тремя веслами на одной банке) с системой alla sensile. Emile van Konijnenburg, Ship Buildings from its Beginnings (Brussels: The Permanent International Association of Congresses of Navigation, 1913), 22.


[Закрыть].

Корсары предпочитали более короткую и узкую версию галеры – кальетэ. Даже в походах с султанским флотом пираты шли в основном на этих кораблях. Документ из испанских архивов сообщает, что в 1565 году алжирский флот под предводительством сына Барбароса, алжирского бейлербея Хасана-паши, присоединился к османам, осадившим Мальту. В его состав входили 34 корабля, из них 7 галер и 27 кальетэ, причем три галеры были захвачены у мальтийских рыцарей[455]455
  AMN, Colección Navarrete, IV, fol. 224, dök. 19; k. Guilmartin, Gunpowder and Galleys, 117.


[Закрыть]. А по рапорту испанских шпионов накануне сражения у Лепанто в порту Алжира стояло на якоре семь галер – и 22 кальетэ, на каждом из которых насчитывалось от 15 до 22 весел[456]456
  ASG, Lettere Ministri, Costantinopoli, 2170; k. M. Brunetti ve E. Vitale (yay. haz.), La corrispondenza da Madrid dell’ambasciatore Leonardo Donà (Venezia e Roma: Istituto per la collaborazione culturale, 1963), 66, 77; Barbero, Lepanto, 368.


[Закрыть].

Впрочем, с кальетэ следует познакомиться подробнее. Распространенный взгляд, согласно которому корсарские кальетэ были меньше боевых галер (galea sottile) и на них насчитывалось по 16–20 банок, не соответствует истине[457]457
  Guilmartin, Galleons and Galleys, 113; Angus Konstam, The Barbary Pirates: 15th-17th centuries (Oxford: Osprey Publishing, 2016), 32.


[Закрыть]. В дневниках Санудо, составленных в начале ХVI столетия, упоминается кальетэ с 22 скамьями[458]458
  Sanudo, I Diarii, IV. cilt, süt. 88 (10 марта 1501).


[Закрыть]. А в «Газавате», написанном примерно спустя полвека, говорится, что большинство пиратских кораблей располагало 18–24 банками. Одно из судов Барбароса на его страницах также именуется «большим кальетэ»[459]459
  Seyyid Murâd, Gazavât-ı Hayreddin Paşa, vr. 235b, s. 165.


[Закрыть]. Похожие факты приведены и у нас (табл. 1, раздел 1). Антонио Соса именует словом «кальетэ» 35 кораблей, которые видел в алжирском порту в 1581 году. Пятнадцать из них имели больше двадцати банок, два – по двадцать четыре, одно – двадцать три и двенадцать – по двадцать две[460]460
  Seyyid Murâd, Gazavât-ı Hayreddin Paşa, vr. 235b, s. 165.


[Закрыть]. В 1590 году и сам венецианский байло Джованни Моро говорил, что все пиратские корабли, пусть их и именуют как «кальетэ», имеют 23–24 скамьи. Возможно, байло представлял себе венецианские кальетэ длиной около 27 метров и с 18 банками, отчего стремился подчеркнуть, что корсарские кальетэ большие, как галера[461]461
  См. реляцию байло Джованни Моро в венецианский сенат (1590). Albèri (yay. haz.), Le relazioni, IX. cilt, 355.


[Закрыть]. Пантеро Пантера тоже отмечает, что в 1614 году число банок на маленьких кальетэ равнялось восемнадцати, на больших – не превосходило двадцати трех, а в Магрибе их строили размерами с обычную галеру[462]462
  Pantero Pantera, L’Armata Navale del Capitan Pantero Pantera gentil’huomo comasco et cavalliero dell’habito di Cristo (Roma: Egidio Spada, 1614), 48.


[Закрыть]. Еще один автор ХVII столетия, Катиб Челеби, говорит, что кальетэ имели от 19 до 24 весел[463]463
  Katib Çelebi, Tuhfetü’l-kibâr, 144.


[Закрыть].

В общем, отличать галеру от кальетэ по числу банок неправильно. В начале ХVI столетия кальетэ отличались тем, сколько гребцов размещалось на одной скамье, и это, в свою очередь, влияло на ширину кораблей. Из записей Санудо можно сделать вывод, что двое гребцов сидели на скамье кальетэ[464]464
  Sanudo, I Diarii, II, col. 1055 (28 марта 1499).


[Закрыть], и в отдельных случаях за каждым из весел, которым можно было дотянуться до печи, сидело двое, а за остальными – по одному[465]465
  Sanudo, I Diarii, IV, col. 88 (10 марта 1501).


[Закрыть]. В 1529 году венецианец Фаусто Веттор назвал галерой корабль с двадцатью скамьями, который он построил, взяв за пример римскую квинквирему – quinquereme (судно с пятью веслами на каждой скамье)[466]466
  Ercole, Le galee mediterranee, 100.


[Закрыть]. Причиной тому послужило количество гребцов на корабле – по пять на банке – и, соответственно, его необычная ширина.

Время не стояло на месте, и чем чаще менялось число гребцов на скамье, тем сильнее стирались различия галер и кальетэ. Как мы увидим, на исходе ХVI века корсары сажали на скамью по четыре гребца. Все, что отличало теперь кальетэ от галеры, – это отсутствие паруса-тринкете, юта и носа, иными словами, тех надстроек, которые на протяжении века возводили на галере, увеличивая ее вес. Тот же Соса, называя кальетэ Улуджа Али «большой галерой» (galeras gruesas), предпочитает именовать баштарду, на которой благодаря 26 банкам было больше весел, не иначе как «баштардой-кальетэ» (galeota bastarda)[467]467
  Haedo, Topografía, I, 353.


[Закрыть]. Тем временем венецианский переводчик Джиованни Баттиста Сальваго обозначал словом «кальетэ» именно галеры с 25 скамьями. Вся эта путаница только подтверждает наш тезис[468]468
  Sacerdoti (yay. haz.), «Africa overo Barbarìa», 56.


[Закрыть]. Да, на этих проворных кораблях, нацеленных лишь на захват и побег (preste et a giongere et a fuggire) могло размещаться по четыре-пять гребцов на банке, и плавало на них по сто сорок солдат-левендов; вместе с тем, пока на этих судах не было надстроек и фок-мачты (тринкете), их называли не иначе как кальетэ.

В ХVI столетии упомянутым конструкциям, делавшим увесистые галеры еще тяжелее, не было места на кальетэ: ценились легкость и маневренность[469]469
  Dan, Histoire de Barbarie, 307–308. Злонравный Пантера отыскал кое-что другое за корсарским предпочтением, которое Дан приписывал скорости. По его мнению, корсары называли галеры «кальетэ», чтобы их не призывали на султанский флот. Pantera, L’Armata Navale, 48. В подобном обвинили и триполитанских корсаров, которые даже разбирали свои галеры на части, переделывая их на мелкие чектири. Anonim, Histoire chronologique du royaume de Tripoly de Barbarie, vr. 52v.


[Закрыть]. А рамбады, распространившейся с 1530-х годов, корсары избегали еще и потому, что им не требовалось стрелять из луков или арбалетов-аркебузов. Их молниеносные корабли делались с расчетом на абордаж. Оттого на этих судах и не было много пушек: пираты стремились захватить чужой корабль, а не потопить его. И пушка у них была всего одна, благодаря чему удавалось избавиться не только от лишнего веса рамбады, но и от тяжести двух ее дополнительных пушек, каждая из которых весила по две тонны, – не считая их 30-40-фунтовых ядер (ок. 14–20 кг). Куда тут еще рамбада! Не хватало места даже для тяжелой фок-мачты! Согласно Пьеру Дану, лишь на некоторых кальетэ сооружался ют; да и то самый скромный и простенький. Поскольку эти корабли, по сравнению с галерами, были легче и имели низкую палубу, ют мог нарушить их равновесие при сильном ветре. Тогда кальетэ мог и затонуть в плохую погоду[470]470
  Dan, Histoire de Barbarie, 8.


[Закрыть].

Кроме того, вес судна уменьшали, следя за тем, чтобы его не украшали и не тянули на палубу лишние вещи. Так как набеги пиратов длились не больше сорока-пятидесяти дней, им не приходилось особо тревожиться о провизии. В 1662 году управляющий (Intendant-Général) верфью Тулона де ля Гетт писал королевскому секретарю Франции по делам флота Жан-Батисту Кольберу, что корсары берут с собой на корабли только легкие пушки и запасаются провизией лишь настолько, чтобы ее хватило от шести недель до двух месяцев[471]471
  AN, Affaires Etrangères, письмо Кольберу, датированное 14 ноября 1662 года; k. Belhamissi, Histoire de la marine algérienne, 60; idem., Marine et marins d’Alger, I. cilt, 101.


[Закрыть]. Арвьё подтверждает, что пираты брали в поход очень мало вещей: боеприпасы, воду, галеты, овощи, лук, масло, сыр и разную солдатскую мелочь.

На их кораблях не было ни спальных мешков (branle) с матрацами (matelat), ни сундуков (coffre), ни другой мебели (autres meubles); каждый спал под своим плащом-бурнусом[472]472
  Labat (yay. haz.), Memoires du Chevalier d’Arvieux,, V. cilt, 265.


[Закрыть]. Антонио Соса упоминает еще об одной очень важной детали: оружие и боеприпасы особо аккуратно размещали в нижнем грузовом отсеке, чтобы удерживать равновесие судна; иногда туда для этого даже спускались солдаты[473]473
  Haedo, Topografía, I. cilt, 86.


[Закрыть].

Пиратские хитрости заметят и в Стамбуле: сразу после поражения у Лепанто там жаловались Улуджу Али, который отстраивал флот, что в старых галерах чрезвычайно большие нижние отсеки, и корабли не могут двигаться на воде из-за лишнего груза («море неподвластно им, они лишены свободы и не могут действовать»). И Стамбул, вероятно, приписав свое разгромное поражение, случившееся четыре месяца назад, именно увесистости галер, велит молодому капудан-ы дерья (командующему флотом Османской империи) переделать трюмы в галерах Терсане-и Амире[474]474
  Терсане-и Амире – адмиралтейство Османской империи. Находилось в Стамбуле, в бухте Золотой Рог.


[Закрыть] на такие же тесные, как и на судах Алжира, откуда капудан недавно прибыл[475]475
  BOA, MD X, no. 156 (H. 4 Şaban 979/M. 20 Ocak 1572).


[Закрыть]. Тем не менее, если провизия, оружие и боеприпасы еще давали возможность «сэкономить», то экипажи – ни в коем случае. На кораблях корсаров всегда было полным-полно солдат: они шли на абордаж ради удачной охоты – захвата чужих кораблей вместе с их экипажами и грузами[476]476
  H. D. de Grammont, «Études algeriénnes. La course, l’esclavage et la rédemption à Alger. Première partie: La course», Revue Historique 25/1 (1884), 18; Coindreau, Les corsaires de Salé, 111; Fontenay, «Le corso dans l’économie portuaire», 344–348; Mafrici, Mezzogiorno e pirateria, 27–28; Pierre Grandchamp, «Une mission délicate en Barbarie au XVIIe siècle. Jean-Baptiste Salvago, drogman vénitien à Alger et à Tunis (1925)», Revue tunisienne. Nouvelle serie 31–32 (1937), 471; Earle, Corsairs of Malta and Barbary, 52–53.


[Закрыть].

Масса источников свидетельствует о том, как корсары, ломая захваченные галеры, переделывали их в кальетэ. Эти слова могут означать как то, что они разбирали судно в прямом смысле по доскам[477]477
  Morgan, A Complete History of Algiers, 227. Поскольку на острове Джерба не росло деревьев, в 1505 году Оруч-реис велел разобрать вплоть до досок две захваченные им галеры и построить из полученного материала четыре кальетэ. И хотя Оруча на этот момент еще не было в Магрибе (см. Svat Soucek, «The Rise of the Barbarossas in North Africa», Turcica 7 (1975): 238–250), благодаря этой истории можно сделать вывод, что описанная практика характерна для гази.


[Закрыть], так и то, что они лишь облегчали его вес, снимая те надстройки, которые отягощали галеры. К перестроенным кораблям могли принадлежать и «большие кальетэ», о которых идет речь в «Газавате», и те, которые в списке Сосы имели по 24 скамьи и принадлежали Буюк Мураду-реису с Джафером-пашой. Опять-таки, от самого французского посла де Брева мы узнаём, что в 1605 году на двух галерах Буюк Мурада-реиса, имевших по 26 банок, не было рамбады[478]478
  De Brèves, Relation des Voyages, 323–325.


[Закрыть]. Скорее всего, дипломат описал те же большие кальетэ, о которых упоминал и Пантера; они лишь были похожи на галеры. И Соса, именуя словом «кальетэ» все большие чектири в Алжире, убедит нас, что так и называли галеры, лишенные рамбады. Однако несомненно, что часто встречаются и «малые кальетэ», снабженные 16–20 скамьями. В перечне Аэдо (1581) наряду с пятнадцатью большими кальетэ фигурируют и двадцать малых, из которых семь было оснащено двадцатью веслами, одно имело девятнадцать, десять – по восемнадцать и два – по пятнадцать. Эти корабли отличались невероятной быстротой. Если бы в начале ХVI века мы взяли за основу кальетэ, сделанное в Венеции, то пришли бы в изумление от его размеров: корабль, имевший 27 метров в длину и 3 метра в ширину[479]479
  Konstam, Renaissance War Galley, 32–33.


[Закрыть] (пропорция 1:9), был необычайно узким[480]480
  Сютчюоглу дает иную пропорцию – около 1:7, это размеры обычной галеры. По его данным, на османских верфях производились галеры 30 × 4 м, тогда как корсарские кальетэ строились в той же пропорции, с размерами 20–25 × 3–4 м. Sütçüoğlu, «Sualtı Arkeolojisi», 249. Из этого следует, что стамбульские кальетэ были уже корсарских. Ситуация явно требует прояснения за счет новых исследований.


[Закрыть]. Так сопротивление воды, которое препятствовало движению судна, сводилось к минимуму. Был и другой фактор, снижающий это сопротивление, – на кальетэ, по сравнению с галерами, расходовалось меньше пресной воды[481]481
  Konstam, Renaissance War Galley, 45.


[Закрыть].

Гребцов на кальетэ было не меньше, чем на галерах. Корсарам-работорговцам не составляло проблемы их раздобыть. Но речь идет вовсе не о тех стандартах, которых придерживались на галерах. Данные источников переменчивы: от двух до пяти человек на скамье. В начале ХVІ века Санудо говорил о «двух»[482]482
  Sanudo, I Diarii, II. cilt, süt. 1055 (28 марта 1499); IV. cilt, süt. 88 (10 марта 1501).


[Закрыть]; заметим, что в этот период, еще до перехода к системе a scaloccio, на одной галерной банке сидело не более трех гребцов. В испанских архивах также сохранились документы, согласно которым на малых кальетэ сооружалось по 20 банок, и на каждой из них трудились двое[483]483
  AMN, Colección Navarrete, X, dök. 7, fol. 48; Colección Sanz de Barutell [Serie Simancas], articulo 4, dök. 277; Guilmartin, Gunpowder and Galleys, 131.


[Закрыть].

Есть источники, повествующие и о «больших кальетэ» с четырьмя-пятью гребцами на скамье. В 1574 году Дон Хуан де Замагуэрра составил рапорт об османском флоте, где указал, что именно на скамье такого корабля находилось по четыре-пять гребцов (à cinco y à cuatro a banco)[484]484
  F. Elie de la Primaudaie, «Documents inédits sur l’histoire de l’occupation espagnole en Afrique (1506–1574)», Revue africaine XXI (1875), 464.


[Закрыть]. По меньшей мере трое размещались на каждой банке кальетэ, внесенных в список Аэдо; на некоторых сзади сидело даже по четыре гребца – но были такие, где столько же размещалось и ближе к носу, и ближе к корме[485]485
  Haedo, Topografía, I. cilt, 82.


[Закрыть]. Собственно, будь по-другому – и все чектири с пятнадцатью веслами, приведенные в списке, пришлось бы называть не «кальетэ», а «фуста». В 1590 году венецианский байло Джованни Моро скупо уведомлял, что на каждой скамье османской галеры сидит по три гребца, тогда как на корсарском кальетэ – четверо или даже пятеро[486]486
  Реляция байло Джованни Моро в венецианский сенат (1590). Albèri (yay. haz.), Le relazioni, IX. cilt, 352, 355.


[Закрыть]. В 1620-х годах Сальваго называл те же цифры: по четверо и по пятеро гребцов на весло (vogano a quatro et a cinque al remo)[487]487
  Sacerdoti (yay. haz.), «Africa overo Barbarìa», 56.


[Закрыть]. Затем, уже в 1630-е годы, Пьер Дан рассказывает о двухстах гребцах на двадцати трех или двадцати четырех скамьях кальетэ; получается, что каждую банку там занимало по четыре человека[488]488
  Dan, Histoire de Barbarie, 308.


[Закрыть].

Здесь важно помнить, что число гребцов на банке не могло постоянно возрастать, чему самый яркий пример – ситуация с баштардами. Потому неудивительно и то, сколь дотошно корсары подбирали себе гребцов из невольников. По словам секретаря венецианского посольства Маркантонио Донини, гребцы у пиратов были buonissimi uomini (великолепные люди); тех же невольников, которые оказывались непригодными к работе с веслом (alcuno che a ciò non sia atto), корсары продавали в рабство в Анатолию[489]489
  Реляция, поданная Маркантонио Донини, секретарем байло, в венецианский сенат (1562). Albèri (yay. haz.), Le relazioni, IX. cilt, 194.


[Закрыть].

А теперь обратимся к Луиджи Фердинандо Марсильи, которому посчастливилось исследовать на Дунае легкий флот османов. От него мы сможем узнать о так называемых mezzagalera, то есть «полугалерах», которые часто фигурируют в источниках, однако до сих пор остаются для нас почти неизвестными. Как повествует этот опытный ученый и военный инженер, в 1694 году османы привели под стены Петроварадина восемь меццагалер, оснащенных 18–20 банками, на каждой из которых тянуло весло по три человека[490]490
  Luigi Fernando Marsigli, Stato militare dell’imperio ottomanno, incremento e decremento del medesimo (Haya: Pietro Gosse et al., Amsterdam: Herm. Uytwerf, 1732), II, 171.


[Закрыть]. Собственно, его комментарий – лишь начало. Только, к сожалению, Марсильи не объясняет, чем полугалеры отличаются от кальетэ. Составленный в 1692 году план бранденбургской меццагалеры [см. рис. 7] указывает, что она была шире, чем кальетэ; отсюда понятно, почему в перечнях корсарских кораблей нечасто встречаются подобные корабли. Тем не менее, осознавая всю опасность сравнения магрибских вод с северными, оставим все прочие выводы будущим исследователям.

Были чектири и меньших размеров, нежели галеры с кальетэ – фуста, бригантина и фырката, самые проворные среди корсарских. Они насчитывали всего от шести до пятнадцати банок, каждую из которых занимали один-два гребца. Хотим обратить внимание и на то, что малочисленными гребцами здесь выступали свободные мусульмане – на единственное весло никто и не усадил бы неопытного в гребле раба. Кроме того, на таких маленьких кораблях от каждого ожидалось участие в бою. В схватке правоверные гребцы, взяв оружие, могли помочь товарищам. На галерах и кальетэ ситуация была иная: почти все сто-двести гребцов, в которых нуждался каждый корабль, были рабами-христианами. Этому несколько причин. Во-первых, в городах на магрибском побережье жило не так много людей, и тот, кто решил бы забрать в поход тысячи жителей, рисковал создать серьезные социально-экономические проблемы. Во-вторых, корсарские набеги обеспечивали регулярные и дешевые поставки рабов в регионе. К тому же на галерах с кальетэ был ниже риск восстания гребцов-невольников, поскольку корабли были намного больше, чем фусты и бригантины с фыркатами[491]491
  Guilmartin, Gunpowders and Galleys, 131.


[Закрыть].

Рис. 7. Бранденбургская меццагалера. 1692. Гюнтер Шмидт. Schiffe unterm Roten Adler (Rochstock: VEB Hinstorff Verlag, 1986), Tafel 4

Небольшое кальетэ называлось фуста. Николас Ватин, посвятивший свои исследования Средиземноморью в начале ХVI столетия, полагает, что количество банок на чектири этого вида варьировалось от двенадцати до двадцати одного[492]492
  Vatin, L’Ordre de Saint-Jean-de-Jérusalem, 94.


[Закрыть]. Тем не менее историки, в общем-то, согласились, что 20-метровые фусты имели всего 10–15 банок[493]493
  Tenenti, Piracy and the Decline of Venice, 92; Guilmartin, Galleons and Galleys, 114; Konstam, The Barbary Pirates, 35. Бельхамисси предлагает еще меньше: 12–14 скамей. Histoire de la marine algérienne, 60.


[Закрыть], на каждой из которых сидело по два гребца. Однако в целом эти корабли было достаточно трудно отличить от кальетэ. Например, в 1586 году, как сообщали во Флоренцию из Венеции, венецианский адмирал Тьеполо поймал какую-то fusta de corsari, оснащенную двадцатью двумя банками[494]494
  BNCF, Magliabechiano, classe XXIV, codice 14, fol. 171 (12 октября 1586).


[Закрыть]. Опять-таки, в двух письмах, посланных во Флоренцию из Венеции на протяжении недели, идет речь об одном и том же корабле; но если в первом послании это фуста, то в другом – кальетэ[495]495
  ASF, AMP, fil. 3084, fol. 66v (25 октября 1586) и 70 (1 ноября 1586); Tenenti, Piracy and the Decline of Venice, 90.


[Закрыть]. По сути, фусту можно было переделать в кальетэ[496]496
  Tenenti, Piracy and the Decline of Venice, 19.


[Закрыть].

На таких кораблях, ходивших под единственным латинским парусом, не имелось надстроек; на носу размещалась только пушка «коуш» да еще несколько пушек поменьше – «эйнеки»[497]497
  Эйнек – османская пушка мелкого калибра с длинным стволом до 4 м. Из нее стреляли мраморными ядрами, весившими около 500 граммов. – Прим. пер.


[Закрыть]. Но сколько бы фусты ни проигрывали в плане возможностей тяжелым чектири, благодаря маневренности они были бесценны с точки зрения тактики «нападай и беги». И стоит отдать должное сорока-шестидесяти гребцам, всегда готовым сражаться плечом к плечу с тридцатью-сорока солдатами.

Что же до числа банок на бригантине, которая была еще меньше, чем фуста, здесь мнения историков расходятся. Ангус Констам, утверждая, что два упомянутых вида кораблей располагали одинаковым количеством скамей, приводит число в 10–15 единиц[498]498
  Konstam, Renaissance War Galley, 20; a.g.y., The Barbary Pirates, 35.


[Закрыть]. Действительно, когда в 1577 году поймали бригантину, оттуда вышло 28 «турок»[499]499
  ASF, AMP, fl. 4148, fol. 422 (25 июня 1577).


[Закрыть]. Впрочем, в 1592 году на бригантине, которую захватил христианский флот, очищавший моря от корсаров, находился всего 21 мудехар[500]500
  AGS, E 1424, fol. 141 (13 октября 1592); Williams, Empire and Holy War, 119.


[Закрыть]. Тем не менее иные свидетельства эпохи подтверждают версию Констама. Например, документ из испанского архива (1575) сообщает о бригантине с девятью банками[501]501
  AGS, E 1144, fol. 89 (10 июня 1575).


[Закрыть]. Как сообщает Соса, в Алжире 1580-х годов на кораблях этого типа находилось по 8-13 банок[502]502
  Haedo, Topografía, I, 91.


[Закрыть]. Произведение Пантеры, еще один источник начала XVI столетия, указывает 8-16 скамей[503]503
  Pantera, L’Armata Navale, 48.


[Закрыть]. Впрочем, эти мелкие расхождения не столь важны, ведь бригантину от фусты отличали не сами банки, а количество гребцов на каждой из них. На бригантине скамью занимал всего один гребец. А это уже указывает на то, что экипаж состоял самое большее из 30 гребцов и 20 солдат.

Бригантины строили без мостиков[504]504
  «non portano la corsia alta.» Pantera, L’Armata Navale, 48.


[Закрыть], их оснащали всего одним латинским парусом и только легкими пушками «эйнек»; коуш почти не встречался. Мы до конца не уверены и в их размерах. Однако заметим, что венецианцы строили эти корабли по 16 метров длиной, а их ширина, похоже, составляла около 2 метров. Не следует забывать и того, что легкие версии судов именовались saetia[505]505
  Konstam, Renaissance War Galley, 20.


[Закрыть]. Османы же, выговаривая это слово как «шехтие», называли так все чектири, ходившие под латинским парусом. Тем временем Аэдо отождествлял бригантину с фыркатой – ее уменьшенной версией[506]506
  Haedo, Topografía, I, 382.


[Закрыть]. Ведь фыркаты оснащались всего шестью-двенадцатью банками, предназначенными для одного гребца, их мостики оставались почти незаметными, а между тем эти корабли шли даже быстрее бригантины, несмотря на еще более низко посаженную корму[507]507
  Pantera, L’Armata Navale, 48.


[Закрыть].

В отличие от галер и кальетэ, фыркаты служили в мелком пиратстве. Им недоставало мощи для крупных грабежей и сражений с крепостями; единственным их преимуществом было проворство и крохотные размеры. Эти чектири неслышно и незаметно приближались к чужим берегам – никакие другие корабли не подходили столь же хорошо для высадки на сушу. Оттого в Алжире их предпочитали не мусульмане и не мюхтэди, а изгнанники-мудехары, заинтересованные в грабительстве прежней родины. Отлично зная испанские берега, мудехары иногда прятали чектири среди скал или в пещерах, а порой зарывали их в песок и неслышно высаживались, невидимые для солдат на сторожевых вышках. Дальше им оставалось переодеться в испанцев, под покровом ночи проникнуть на 10–20 километров вглубь земель неверных и с помощью родных или бывших земляков наконец-то пленить попавшихся христиан (см. раздел 8)[508]508
  Haedo, Topografía, I, 91–92; Lane-Poole, The Barbary Corsairs, 10.


[Закрыть]. В море они давно наловчились поджидать жертву в засаде и мгновенно нападать на беззащитные корабли, проплывающие невдалеке. В отличие от галер и кальетэ, эти корабли выходили на охоту не только летом, но и зимой. Соса, бесспорно, преувеличивает, говоря, что фыркаты причиняли христианам самый ощутимый ущерб; однако следует признать, что их комариные укусы все же доставляли немало беспокойства. По сути, из их экипажей выходили и будущие капитаны галер и кальетэ; в общем, в Алжире 1580-х годов бригантины с фыркатами – их насчитывалось 20–25 единиц[509]509
  Haedo, Topografía, I, 92.


[Закрыть] – исполняли роль своеобразной опоры корсарства.