Текст книги "Корсары султана. Священная война, религия, пиратство и рабство в османском Средиземноморье, 1500-1700 гг."

Второй момент, который следует отметить: гази, которые решались пополнять свои ряды иноверцами, делали все возможное, чтобы держать мусульман-единоверцев как можно дальше от пиратства. Алжирские янычары получили право на корсарство только в 1568 году, после тысячи и одной ссоры. Как мы показали в разделе 1, гази с дальновидностью монополиста запрещали местным уходить в пираты, – это изменится только в ХVIII веке, когда пиратство уже утратит свою привлекательность. Так верно ли изображать воителями ислама османских корсаров, столь рациональных и корыстных?! Принимая в свои экипажи мюхтэди, христиан и даже иудеев, они и близко не подпускали местных мусульман!

Как станет ясно благодаря некоторым вышеупомянутым примерам, в землях христиан, где гази были обязаны воздвигать знамя ислама, они встречались не только с врагами. Местные часто сотрудничали с ними или же как минимум были готовы торговаться в пределах обычаев, возникших в корсарстве за столетия.

Особенно заметную роль здесь сыграла Франция, традиционный союзник Османов в Европе. Мы вспомним лишь то, как в 1543 году османский флот под командованием Барбароса вместе с французскими солдатами осадил Ниццу и зимовал в Тулоне[312]312
  Halil İnalcık, «Mutual Influences Between Europe and the Ottomans», Turkey and Europe in History (İstanbul: Eren Yayıncılık, 2006), 161–164; На турецком языке: Idem, Devlet-i Aliyye: Osmanlı İmparatorluğu Üzerine Araştırmalar-I, Klasik Dönem (1302–1606), Siyasal, Kurumsal ve Ekonomik Gelişim (İstanbul: Türkiye İş Bankası Kültür Yayınları, 2009), 159–165; Aldo Galotta, «Il „Gazavât-ı Hayreddin Paşa“ pars Secunda e la spedizione in Francia di Hayreddin Barbarossa (1543–1544)», Studies in Ottoman History in Honour of Professor V. L. Menage, yay. haz. Colin Heywood and Colin Imber (Istanbul: The Isis Press, 1994), 77–89; Christine Isom-Verhaaren, «Barbarossa and His Army Who Came to Succour All of Us»: Ottoman and French Views of their Joint Campaign of 1543–1544, French Historical Studies 30/3 (2007), 395–425.


[Закрыть], а в 1550-х годах, когда корабли двух стран маневрировали в Тирренском и Лигурийском морях, к ним присоединились и корсары, – сам Тургуд-реис лично возглавлял флот в ряде совместных походов[313]313
  Emrah Safa Gürkan, «Osmanlı-Habsburg Rekabeti Çerçevesinde Osmanlıların XVI. Yüzyıl’daki Akdeniz Siyaseti», Osmanlı Dönemi Akdeniz Dünyası, yay. haz. Haydar Çoruh vd. (İstanbul: Yeditepe Yayınevi, 2011), 33–35.


[Закрыть]. Вступая в союз с христианской Францией ради помощи христианам Корсики, восставшим против своих господ-христиан из Генуи, пираты заботились об одном: чтобы союзники не удерживали их от грабежей[314]314
  Camillo Manfroni, Storia della marina italiana (Roma: Forzani E C. Tipograf Del Senato, 1917), III. cilt, 386; Rinaldo Panetta, Pirati e corsari turchi barbareschi nel Mare Nostrum: XVI secolo (Milano: Mursia, 1981), 186.


[Закрыть]. Им значительно проще было заключить союз с кафирами, чем отказаться от разбоя. Со своей стороны, французы тоже не медлили с помощью корсарам. В 1563 году во время осады Мерс-эль-Кебира наготове стояли 32 французских корабля[315]315
  Panetta, Pirati e corsari turchi, 186.


[Закрыть].

И снова обратим внимание на широкие связи между Алжиром и Марселем, самым важным из французских средиземноморских портов. Османские корсары могли укрыться в Марселе от врага хотя бы в те годы, когда французы еще не принимали мер против них[316]316
  De Grammont, «Les deux canons de Simon Dansa», 17.


[Закрыть]. Что важнее, там можно было не только раздобыть провиант[317]317
  139 AGS, E 1530, fol. 38 (9 августа 1584).


[Закрыть] и узнать новости[318]318
  140 AGS, E 1413, fol. 127 (18 мaрта 1580 г.)


[Закрыть], но и приобрести военное снаряжение и необходимое корсарам сырье, в котором нуждалась промышленность Северной Африки[319]319
  AGS, E 1398, fol. 45, 212 (1569); AGS, E 1413, fol. 127 (18 марта 1580).


[Закрыть]. Похожими привилегиями пользовался и Тунис. Соблюдая договор, подписанный де Бревом в 1608 году, тунисцы не принимали в своих портах английских пиратов, а доставленные туда трофейные французские суда подлежали возвращению. Взамен французские порты открылись для «союзных и дружественных кораблей» (comme vaisseaux de confederez & bons amis): тунисских галер, кальетэ, фыркат и бригантин; а кроме того, их экипажам предоставляли продовольствие[320]320
  François Savary de Brèves, Relation des Voyages de Monsieur de Brèves tant en Grece, Terre-Saincte et Ægypte, qu’aux Royaumes de Tunis & Arger. Ensemble un Traicte faict l’an 1604. Entre le Roy Henry le Grand, & l’Empereur des Turcs (Paris: Nicolas Gasse, 1628), 348.


[Закрыть]. Сотрудничество окажется весьма прибыльным и для французов. Например, в ХVII столетии два марсельских судна, нагруженные дорогими товарами, наняли для охраны Самсона Меми и Меземорту Хюсейина, остерегаясь испанских пиратов. После того как конвой достиг порта, корсаров очень гостеприимно встретили, преподнесли им богатые дары, вино, фрукты, джем, roffoli и даже бренди (eau de vie)[321]321
  Labat (yay. haz.), Memoires du Chevalier d’Arvieux, V. cilt, 159.


[Закрыть].

Карта 1. Лигурийское море

В 1580 году в результате этих коммерческих связей французы, воспользовавшись правами, которые им обеспечивали османские капитуляции (ахиднаме) 1569 года[322]322
  Baron de Testa, Recueil des traités de la Porte ottomane (Paris: Amyot, 1864), I. cilt, s. 94, 10. Madde.


[Закрыть], откроют консульство в Алжире[323]323
  Léon Galibert, Storia di Algeri dal primo stabilimento de’ cartaginesi (Firenze: Giuseppe Celli, 1847), I. cilt, 346.


[Закрыть]; за ним последуют и другие – в Тунисе и Ливии[324]324
  Согласно документу, датированному как гурре-йи рамазан 1001/1 июня 1593, в это же самое время в обоих городах находились французские консульства. См. İdris Bostan, «Garp Ocaklarının Avrupa Ülkeleri ile Siyasi ve Ekonomik İlişkileri», İstanbul Üniversitesi Edebiyat Fakültesi Tarih Enstitüsü Dergisi 14 (1988–1994), s. 71, dök. II.


[Закрыть]. Тесные отношения между Алжиром и Марселем заметят и тогдашние правители. В 1595 году марсельцы не признали власти Генриха IV, который завершил во Франции гугенотские войны и принял католицизм, объясняя это тем, что «Париж стоит мессы». Тогда османы, послав письмо алжирскому бейлербею, велели ему склонить корсаров на сторону короля, а если не удастся – применить силу. В ином султанском приказе, присланном в том же году, корсарам также велено помочь французам в их войне с испанцами[325]325
  Bostan, «Garp Ocaklarının», s. 75–77, dök. X, XI.


[Закрыть].

Тесные отношения алжирцев с французами не ограничивались лишь торговлей и прибытием кораблей из Стамбула. В те дни, когда вслед за Лепанто черные тучи нависли и над холмами Алжира, местные, боясь нападения, вывозили из города и рабов, и имущество. Тогда морские гази призвали французского короля взять Алжир под свое покровительство. Но еще интереснее то, что их предложение пришлось по сердцу Карлу IX. И если бы не возражения его посла в Стамбуле, епископа Дакского, король взял бы Алжир под крыло[326]326
  Ernest Charrière (yay. haz.), Négociations de la France dans le Levant, ou, Correspondances, mémoires et actes diplomatiques des ambassadeurs de France à Constantinople et des ambassadeurs, envoyés ou résidents à divers titres à Venise, Raguse, Rome, Malte et Jérusalem, en Turquie, Perse, Géorgie, Crimée, Syrie, Egypte, etc., et dans les états de Tunis, d’Alger et de Maroc (Paris: Impr. Nationale: 1848–1860), III. cilt, 291-292


[Закрыть]. Судя по документам архива Симанкаса, король уже намерился разместить гарнизоны не только в Алжире, но и в Тунисе с Аннабой[327]327
  AGS, E 1403, fol. 1 (24 января 1572).


[Закрыть]. Неужели и этот rex christianissimus, христианнейший монарх, чьи предки героически сражались против мусульман, и его младший брат герцог Анжуйский, для которого король готовил трон Алжира, почти записались в ряды славных гази?

Была еще одна страна, открывшая пиратам свои порты и стремившаяся выстроить с ними хорошие отношения – Англия. По желанию дея Триполи Абаза Хасана английский консул Томас Бейкер напишет рекомендательное письмо (a letter of introduction) одному из реисов Танжера, чтобы получить право на корсарство, и попросит вали[328]328
  Вали – управляющий вилайетом (регион, страна), основной и наибольшей административно-территориальной единицей Османской империи, пришедшей на смену предыдущей – эялету – в XIX в. Но и до XIX века термин вилайет часто употребляется как синоним эялета – провинции под управлением бейлербея. Соответственно, фигурирует и термин вали. – Прим. пер.


[Закрыть] содействовать капитану в атлантических рейдах. Но прежде всего консул, выразивший эту просьбу как справедливое требование к местному правительству по условиям капитуляции («no more than what he may reasonably claim by our capitulations with this government»), желал натравить нашего гази на французские корабли[329]329
  Tinniswood, Pirates of Barbary, 272


[Закрыть]. Конечно, одно дело – открыть порты в Северной Африке, и совершенно другое – разрешить корсарам являться в Лондон или же близлежащие порты и вывозить из них все подряд. На деле, когда в 1686 году знаменитый канарец Али-реис доставил к берегам Лондона голландские корабли, застигнутые им в Ла-Манше, ему не позволили войти в порт. Сколько ни бунтовал реис, настаивая, что это противоречит 10-й статье соглашений о капитуляции, ему пришлось вернуться в Алжир[330]330
  BNF, GF 1686, s. 381 (11 июля 1686).


[Закрыть]. К сожалению, нам неизвестно, что случилось, когда голландский корабль, где-то за десять лет до того захваченный в Ла-Манше, увели в Плимут[331]331
  Bousquet ve Bousquet-Mirandolle, «Tomas Hees», 113.


[Закрыть]. Напоследок заметим, что гази швартовались для починки кораблей и закупки продовольствия даже в портах Южной Ирландии[332]332
  Gosse, The History of Piracy, 117.


[Закрыть].

Похоже, корсары находили порты, с которыми могли иметь дело, едва ли не по всей «территории войны». Мы уже рассказывали о том, как голландцы-мюхтэди пользовались портами родины. И эта привилегия не зависела от их национальности. Когда в 1621 году буря прибила к Влиссингену корабль Али-реиса (грека-мюхтэди, уроженца Измира), реис сошел на берег и навестил Корнелиса Пейнаккера, алжирского консула[333]333
  Pijnacker, Description historique, 104.


[Закрыть]. Наши примеры относятся к государствам, поддерживавшим дружеские отношения с османскими пиратами. Но даже христианские центры пиратства не закрывали двери для мусульман. Ливорно, порт рыцарей ордена Святого Стефана (корсаров, зависимых от Флоренции), стал «средиземноморской столицей контрабанды в ХVII веке» именно благодаря османским пиратам[334]334
  Molly Greene, Catholic Pirates and Greek Merchants: A Maritime History of Early Modern Mediterranean (Princeton: Princeton University Press, 2010), 80.


[Закрыть]. Еще активнее сотрудничала с ними Мальта, принадлежавшая рыцарям другого католического ордена – Святого Иоанна, которые считали священную войну против мусульман своим призванием; по крайней мере так обстояли дела в начале ХІХ века, когда пиратство уже агонизировало[335]335
  Panzac, Barbary Corsairs, 84.


[Закрыть]. Вероятно, все эти визиты наносились не под корсарским флагом, а под османским и, возможно, под флагом какой-либо из европейских держав; ведь нам известно, благодаря похожему примеру, что мальтийцы тоже подплывали к Стамбулу под английским знаменем. И даже если их «корсарская посудина» попалась в руки османам, то вовсе не из-за бдительности властей, а только потому, что об этом в Баб-ы Али[336]336
  Баб-ы Али (осм.) – высокие ворота. С конца XVIII века термин начинает употребляться применительно к правительству великого визиря, поскольку так именуют ворота, ведущие к его дворцу. На протяжении XIX века словосочетание приобретает на Западе значение османского правительства, как и аналогичный по смыслу термин Высокая (Блистательная) Порта.


[Закрыть] донес английский посол[337]337
  Nevzat Sağlam, «Ahmed Vâsıf Efendi ve Mehâsinü’l-Âsâr ve Hakâ’iku’l-Ahbârı, 1166–1188/1752-1774 (İnceleme ve Metin)» (Yayınlanmamış Doktora Tezi, Marmara Üniversitesi, 2014), 76.


[Закрыть]. Османские пираты легко находили заинтересованных в сотрудничестве христиан и вне больших портов. Gazette de France пестрит новостями о том, как гази преспокойно запасались провиантом, водой и древесиной на берегах Франции, Ла-Манша и даже – Неаполя с Римом, где не оставляли камня на камне[338]338
  Guy Turbet-Delof, La presse périodique française et l’Afrique barbaresque au XVII siècle (1611–1715) (Genève: Librairie Droz, 1973), 48. Сноски на новости о берегах Неаполя: BNF, GF 1665, s. 953; GF 1684, s. 11, 18, 20, 22, 29, 44. Для Англии с Францией: BNF, GF 1686, s. 266, 332, 369, 381, 394 575, 599; BNF, GF 1687, s. 336, 340, 341, 362, 387. Однако часть новостей не содержит ни открытого указания, ни даже намека на поставку провизии, о которой упоминает автор. В данной книге ссылки на новости Gazette de France о магрибских корсарах приведены с указанием лишь года издания и страниц, что может невольно вводить в заблуждение. Мы настоятельно советуем исследователям проверять все подобные новости, большинство которых выложено онлайн.


[Закрыть]. В начале ХVII века один из французских капитанов, отправляя доклад (mémoire) Людовику XIII, жаловался на жителей Марселя и Прованса, помогающих корсарам. Интересно, сумел бы без этой помощи Мурад-реис, самый известный пират эпохи, спастись от четырнадцати христианских кораблей, окруживших его со всех сторон?[339]339
  Pierre Grandchamp, La France en Tunisie au XVIIe siècle (1611–1620). III. Suite des documents inédits publiés sous les auspices de la Résidence générale de France à Tunis (Tunis: Imprimerie Générale J. Barlier et Cie, 1925), 391–392; Merouche, La course: mythes et réalité, 172.


[Закрыть]

В следующем столетии новости Gazette de France уже явно свидетельствуют о тесном сотрудничестве пиратов с подданными Неаполитанского королевства. Спустя три года после восстания Мазаньелло (1647) здешние аристократы, воспользовавшись отсутствием испанских сил, буквально изничтожили провинцию; причем они привлекли и североафриканских гази, установив с ними связь через сограждан-мюхтэди. Сеньоров ничуть не беспокоило, что корсары будут разорять их же земли и увозить в рабство их собратьев по вере[340]340
  BNF, GF 1650, s. 777 (25 мая 1650).


[Закрыть]. Похожие союзы между аристократами и пиратами имели место в Салерно (1663), а также в регионах Абруццо (1667) и Калабрия (1668)[341]341
  BNF, GF 1667, s. 1307 (25 октября 1667); Turbet-Delof, La presse périodique, 50.


[Закрыть]. В 1687 году власти подчеркивают, что некоторые неаполитанцы не только шпионили на османских корсаров или играли роль провожатых; негодяи без зазрения совести продавали в рабство своих сограждан и сами брали их в плен[342]342
  BNF, GF 1687, s. 543 (30 сентября 1687).


[Закрыть]. Какому-то реису-христианину выдали берат[343]343
  Берат – грамота султана, содержавшая приказ о назначении на административный пост, выделение жалованья или предоставление привилегий. См. также глоссарий.


[Закрыть], чтобы он не грабил на своей бригантине побережье Северной Африки, хотя потом и оказалось, что он был в сговоре с мусульманскими коллегами. Этот предатель окончил жизнь в неаполитанских тюрьмах. Он не стыдился продавать христиан в рабство и без зазрения совести выбрасывать их в море, чтобы никому не поведали о его «подвигах»[344]344
  BNF, GF 1687, s. 567 (9 сентября 1687).


[Закрыть]. Вместе с тем, едва вблизи Неаполя у корсарского судна «Золотой Лев» (Lion d’or), оснащенного 40–50 пушками, сломалась грот-мачта, наместник неаполитанского короля бросился за ним в погоню на четырех галерах и не поверил своим глазам: враги не только раздобыли у местных провизию – они умудрились привлечь их к починке корабля![345]345
  164 BNF, GF 1684, s. 29 (18 декабря 1683).


[Закрыть]

Как видно, отношения пиратов с христианами иногда могли быть настолько хорошими, что никак не вписывались в парадигму священной войны. И у нас много примеров того, как корсары сквернейшим образом относились к мусульманам, что совершенно не подобает гази.

Собственно, отношения между средиземноморскими пиратами и местным населением с самого начала были несладки – а точнее, кислы как лимон. В 1513 году, когда реисы Хызыр и Оруч еще только обосновались в Африке, им уже пришлось воевать со многими из здешних мусульман. Братья начали пиратствовать под покровительством тунисского султана – и первым, с кем у них испортились отношения, был именно их патрон. В этот момент алжирцы, испанские подчиненные с 1510 года, позвали к себе в город Оруча-реиса, и тот, приняв их приглашение, обустроил там базу. Однако отношения между морскими гази и мусульманским населением Алжира моментально «скисли». Оруч велел убить Селима эль-Туми, правителя города, из-за чего сын последнего Яхья сбежал в Оран и обратился за помощью к испанцам. Вслед за этим, едва отбив наступление Габсбургов (Яхья тоже, выжидая, принимал в нем участие), Оруч сразу же начал истреблять других мусульманских владык в этих краях. В 1517 году, после захвата Тенеса и Мильяны, он воспользовался междоусобицей в династии Абдюль-вади (Бени Зейян) и прибрал к рукам Тлемсен. Какое-то время христиане-Габсбурги даже спасали местных правителей-мусульман от османских «воинов моря». В 1518 году их войска, окружив Тлемсен, убили Оруча, однако на этом не остановились и в следующем году совершили еще один поход на Алжир, на сей раз безуспешный.

В таких обстоятельствах Хызыр-реис отправил послов к турецкому султану Селиму и номинально преобразовал Алжир в османский вилайет. К сожалению, ни легитимность, которую получил Хызыр благодаря своим политическим маневрам, ни две тысячи янычаров, присланных из Стамбула, не помогли ему удержать город. Реис был загнан в угол: он не мог усмирить габсбургскую крепость Пеньон (Peñon), выстроенную на скалах напротив города, а в Тлемсене Габсбурги убили Оруча-реиса. Если прибавить еще и то, что морские гази притесняли народ, а Ибн-уль-Кади, бывший союзник Оруча, объединился с султанами Туниса и Тлемсена, то несложно понять, почему в 1520 году Хызыр, покинув Алжир, отступил к Джиджелю. Оттуда он продолжит борьбу с мусульманскими правителями соседних областей: в 1521 году завоюет Эль-Кул, в 1522-м – Аннабу и Кусантин, в 1525-м возвратится в Алжир, а в 1529-м станет полноправным правителем города, захватив Пеньон.

Реис и его пираты сделают своей целью мусульман и христиан Северной Африки – такие условия диктовала местная политика. В 1533 году Барбарос был вызван в Стамбул, где его назначили на должность капудан-ы дерья. Первое, что после этого сделал реис, – захватил столицу бывшего покровителя, тунисского султана. И хотя он потеряет ее уже на следующий день, город захватят еще дважды: в 1569 и 1574 годах. Эти завоевания положат конец тунисской династии Хафси. В Тлемсене нашим корсарам тоже удастся покончить с местной монархией, однако они не сумеют закрепиться в Марокко, несмотря на то что займут его дважды[346]346
  Gürkan, «Osmanlı-Habsburg Rekabeti», 42–44.


[Закрыть].

Следует напомнить и о том, что алжирские корсары помогали мусульманам, которых угнетали в Испании. Но не стоит рассматривать эту помощь как поддержку единоверцев – скорее это был политический вопрос. Как мы уже отмечали, сотрудничество с этой «пятой колонной» на берегах Испании давало корсарам бесценные преимущества. Впрочем, современная историография, похоже, преувеличивает влияние этого союза. Не стоит смешивать габсбургские страхи и реальность. Например, накануне Рождества 1568 года, когда в горах Альпухарра (Известковых Альпах) вспыхнуло ожидаемое восстание мудехаров, ни османы, ни алжирцы не бросились им на помощь. Разве они не устремились к другим целям, увидев врагов связанными по рукам и ногам? Да, османы велели помочь Алжиру оружием – но какой был прок от нападения на Кипр? Мудехарам посоветуют ожидать окончания этой войны, но откажут в помощи, способной изменить ход сражения в их пользу. Точно так же Улудж Али, в ту пору бейлербей Алжира, предпочтет прибрать к рукам Тунис и нападет на мусульманскую династию Хафси, покорную Габсбургам, вместо того чтобы спасать единоверцев от христианского ига.

Османские корсары столкнулись с проблемами не только в отношениях с местными монархами или же арабскими и берберскими племенами, но и в собственном кругу. Личные счеты, борьба за власть и предательства среди морских гази ясно показывают, насколько те преследовали материальные и политические выгоды. Например, «Газават» утверждает, что накануне ухода из Алжира Хайреддин остался ни с чем и ему пришлось просить помощи у других «добровольцев» в своем окружении, то есть у пиратов. Вождь гази понимал, что даже большинство его «попутчиков» не последуют за ним. Лишь в 1530-х годах он объединит всех под своим знаменем и заставит признать себя предводителем[347]347
  Murphey, «Seyyid Muradî», 526–530.


[Закрыть].

Сколько бы пропагандисты эпохи ни провозглашали деятельность средиземноморских корсаров священным долгом, те еще со времен Средневековья не гнушались нападать на собратьев по вере[348]348
  Pryor, Geography, Technology, and War, 155


[Закрыть]. Во времена, которые мы изучаем, христианские пираты – а с ними и те, кто разбойничал в облачении веры, как мальтийские рыцари, – нападали и на корабли единоверцев, даже продавали последних в рабство, чему имеется множество примеров[349]349
  Contreras, Les aventures, 54; Anonim, Histoire chronologique du royaume de Tripoly, vr. 56r; Braudel, La Méditerranée, II. cilt, 192–193; Nicolas Vatin, L’Ordre de Saint-Jean-de-Jérusalem, l’Empire ottoman et la Méditerranée orientale entre les deux sièges de Rhodes, 1480–1522 (Paris: Peeters, 1994), 122.


[Закрыть]. Ко всему прочему, они без колебаний увозили плененных христиан в мусульманские порты, поскольку не могли продать их в Европе[350]350
  Salvatore Bono, I corsari barbareschi (Torino: ERI-Edizion RAI Radiotelevisione Italiana, 1964), 65; Bennassar et Bennassar, Les chrétiens d’Allah, 208.


[Закрыть]. Порой, даже располагая возможностью продать добычу в собственных портах, они все равно скрывались в Магрибе, чтобы избежать налогов или не потерять право на владение судном. В ХVII столетии английские корсары продали свой первый захваченный корабль в мусульманских портах, и только уже второй доставили в Англию[351]351
  Bak, Barbary Pirate, 26.


[Закрыть].

Европейские корсары иногда доходили даже до того, что нападали на христианские храмы. Насколько можно понять, в 1590 году английские пираты-протестанты, возмущенные суевериями католиков, осквернили (defile) алтарь в церкви на острове Китира и выбросили крест оттуда в море[352]352
  Tenenti, Piracy and the Decline of Venice, 64.


[Закрыть]. А что говорить о госпитальерах, нападавших на православные храмы, высмеивавших священническое облачение и продававших на Мальте священные масла, используемые для богослужений, в качестве древесной смолы?[353]353
  Victor-Mallia Milanes, Venice and Hospitaller Malta, 1530–1798: Aspects of a Relationship (Malta: Publishers Enterprises Group, 1992), 169.


[Закрыть] Через 26 лет, в 1742 году, разбойниками, подчистую ограбившими церковь невдалеке от Санто-Сости, оказались те же «святые» рыцари, которые ничуть не стыдились носить одежды со знаком креста[354]354
  Milanes, Venice and Hospitaller Malta, 201.


[Закрыть].

Не стоит удивляться, что османские корсары нападали на подданных падишаха, зимми[355]355
  Francis Knight, A Relation of Seaven Yeares Slaverie under the Turkes of Argerie, suffered by and English Captive Merchant. Wherein is also Conteined All Memorable Passages, Fights, and Accidents, which Happined in that Citie, and at Sea with their Shippes and Gallies during that time. Together with a Description of the Sufferings of the miserable captives under that Merciless Tyrannie. Whereunto is added a Second Booke conteining a discription of Argerie, with its Originall Manner of Government, Increase, and Present Flourishing Estate (London: T. Cotes, 1640), 21; Joshua White, «Catch and Release: Piracy, Slavery, and Law in the Early Modern Ottoman Mediterranean» (Yayınlanmamış Doktora Tezi, University of Michigan, 2012), 47.


[Закрыть]; однако у нас предостаточно примеров того, как мусульмане преследовали и своих единоверцев. Такие реисы, как Барбарос Хайреддин и Курдоглу Муслихиддин, не видели ничего зазорного в том, чтобы усадить на банки всех пленников, захваченных на тунисских кораблях[356]356
  Seyyid Murâd, Gazavât-ı Hayreddin Paşa, vr. 196a, s. 144; vr. 196b-197a, s.145. К этим мусульманам, чье порабощение возбранял шариат, применен термин муджримы – люди, потерявшие счет своим грехам и злодеяниям.


[Закрыть]. Еще один пример из 1580-х: едва Хамди-бея (Энди), капудана Превезы, сняли с должности, он уплыл в Адриатику, затем – в Эгейское море, и повсюду причинял мусульманам вреда не меньше, чем христианам[357]357
  ASV, SDC, fil. 25, cc. 159v-160r (15 апреля 1587).


[Закрыть]. Опять-таки, Ахмед, один из капитанов, имевших базу в Дурресе и в начале ХVII века опустошавших эти края, словно чума, не только атаковал венецианские корабли, но и убивал мусульманских торговцев[358]358
  BOA, MD LXXVI, 371 (3 джумада аль-уля 1013/27 сентября 1604); White, Piracy and Law, 55–56.


[Закрыть].

Корсары нападали даже на несчастных мудехаров. В 1561 году пираты освободили Алонсо Майордомо, уроженца Альмерии, только после выкупа[359]359
  Сразу же продавать пленников обратно их семьям было намного легче, нежели вывозить захваченных рабов в Северную Африку. Это позволяло избавиться от целого ряда проблем с расходами. Собственно, забрать с собой удавалось немногих – из-за недостаточной грузоподъемности кальетэ. И если задуматься об условиях гигиены того времени, нельзя исключать и риск смертей во время этого путешествия. Не напрасно своевременную продажу пленников в Испании называли алафия (alafía) – «благословение».


[Закрыть]. Родственники, уплатившие за пленника пятьдесят дукатов, спасли его от судьбы троих плывших в Тетуан рыбаков-мудехаров, которых корсары захватили в августе 1553 года. Тем удалось сбежать в Сеуту спустя несколько месяцев[360]360
  Francisco Andújar Castillo, «Los rescates de cautivos en las dos orillas del Mediterráneo y en el mar (Alafías) en el siglo XVI», Le commerce des captifs: Les intermédiaires dans l’échange et le rachat des prisonniers en Méditerranée, XV–XVIII siècle, yay. haz. Wolfgang Kaiser (Rome: École française de Rome, 2008), s. 156, dn. 70.


[Закрыть]. Наконец, подчеркнем, что гази, воители моря, за весь ХVII век часто игнорировавшие приказы падишаха, не боялись развернуть свои пушки и ружья в сторону Мемалик-и Махрусе. Когда в 1624 году двое корсаров-мюхтэди, Али и Мустафа, осмелились напасть на порт Искендеруна, они не просто захватили французские, английские и голландские корабли, а разграбили город и разрушили здание таможни[361]361
  TSMA, D 1306; k. Joshua M. White, «Shifting Winds: Piracy, Diplomacy, and Trade in the Ottoman Mediterranean, 1624–1626», Well-Connected Domains: Towards an Entangled Ottoman History, yay. haz. Pascal W. Firges, Tobias P. Graf, Christian Roth and Gülay Tulasoğlu (Leiden: Brill, 2014), 38.


[Закрыть].

Начиная с ХVII века, когда господство Стамбула в регионе ослабло, разногласия среди османских корсаров начали перерастать в междоусобные войны. И пока те шли, гази без колебаний расценивали корабли и имущество других корсаров как трофеи. Вот еще один пример из начала ХІХ века. В 1811 году алжирский флот захватил флагман тунисского флота, дав под предводительством известного арабского корсара Хамиду кровавый бой, в котором погибло 230 человек, и в том числе – главнокомандующий противников. Остатки поверженного вражеского флота ушли к родному берегу, а Хамиду с захваченным кораблем помпезно вошел в алжирский порт[362]362
  Devoulx, Le Raïs Hamidou, 124–125.


[Закрыть]. Тогда алжирцы не только напали на тунисские суда, а еще и ухитрились поживиться добром с европейских кораблей, прежде остановленных тунисцами[363]363
  Devoulx, Le registre des prises maritimes, 92, 93. О других тунисских кораблях, попавших в руки алжирцев, см.: s. 91, 92, 95.


[Закрыть].

Несмотря на все религиозные различия и риторику священной войны в источниках эпохи, мы должны уяснить, что в корсарской среде наблюдалась и определенная профессиональная солидарность. Согласно Моргану, османские корсары, считавшие своих стамбульских патронов «женоподобными трусами», отзывались о мальтийских «коллегах» так: «Пускай они и наши враги, но заслуживали бы уважения, не будь они христианами, целующими крест»[364]364
  Morgan, A Complete History of Algiers, 310.


[Закрыть].

Многое свидетельствует и о том, что корсары избегали войн друг с другом, сколько бы ни проливали крови в междоусобицах. Ведь они были воинами и не желали убивать своих – в этом их можно сравнить с кондотьерами эпохи Ренессанса[365]365
  Кондотьер – командир войска, которое он лично организовал для наемной службы державам Ренессанса. Предприимчивые кондотьеры неохотно подвергали опасности собственных солдат, видя в них свой капитал; соответственно, и вооруженные столкновения между кондотьерами редко оканчивались чьей-либо победой.


[Закрыть]. Андреа Дориа имел тайные соглашения с Хайреддином Барбаросом, что стало притчей во языцех для венецианцев. А венецианцы терпеть не могли генуэзцев, которым нанес поражение османский флот у Превезы, – к слову, европейский адмирал нес за это поражение личную ответственность[366]366
  См.: John Francis Guilmartin Jr., Gunpowder and Galleys: Changing Technology and Mediterranean Warfare at Sea in the Sixteenth Century (London: Conway Maritime Press, 2003), 58–59, 65, 68.


[Закрыть]. Опять же, через три года Барбарос убежал из Туниса, и нельзя сказать, будто Джианеттино, племянник Дориа, ринулся вслед за ним, точно зверь. А в 1543 году османский флот, опустошивший побережье Неаполя и Рима, обошел стороной Геную, поскольку ее жители, не теряя времени, они отдали Хайреддину знаменитого корсара Тургуда-реиса, которого до тех пор держали гребцом на галерах. Так и в 1558 году генуэзцы будут спасать свои жизни, посылая деньги и еду османскому флоту, который появится в водах Тирренского и Лигурийского морей[367]367
  Guglielmotti, La guerra dei pirati, II. cilt, 344.


[Закрыть]. Напоследок скажем, что многие новости на страницах Gazette de France свидетельствуют о том, что в ХVII веке корсары избегали конфликтов друг с другом[368]368
  BNF, GF 1672, s. 209, 212, 307, 391, 866; GF 1673, s. 42, 94, 105; GF 1674, s. 270; GF 1675, s. 959; GF 1676, s. 888; Turbet-Delof, La presse périodique française, 46.


[Закрыть].

По существу, страны, чей главный доход составляла морская торговля, – такие как Венецианская республика, – относились к пиратам в равной степени сурово, независимо от того, какую религию те исповедовали. Венецианцы настолько ненавидели иоаннитов, постоянно нападавших на их корабли и грозивших мирным отношениям республики с османами, что в 1565 году не скрывали радости, когда турки захватили форт Сант-Эльмо[369]369
  Kenneth M. Setton, The Papacy and the Levant (1204–1571) (Philadelphia: American Historical Society, 1984), IV. cilt, 862.


[Закрыть]. Убивая или ссылая на галеры большинство захваченных мальтийских корсаров[370]370
  Milanes, Venice and Hospitaller Malta, 18 vd.


[Закрыть], венецианцы даже подумывали отдать самых свирепых пленников Улуджу Али, капудан-ы дерья османского флота[371]371
  Milanes, Venice and Hospitaller Malta, 78, 85.


[Закрыть]. Когда же великий магистр мальтийского ордена, узнав об этом, захватил у себя в порту корабль венецианцев, это переполнило чашу их терпения. В 1584 году сенат примет решение о начале войны[372]372
  Milanes, Venice and Hospitaller Malta, 85.


[Закрыть], и разъяренные капитаны галер начнут без колебаний отрезать пальцы пленным госпитальерам[373]373
  Milanes, Venice and Hospitaller Malta, 82–83.


[Закрыть].

И это не должно удивлять, ведь для венецианцев безопасность торговых путей на Средиземном море касалась не только экономики. Пиратские набеги в Адриатическом море (или в «Венецианском заливе», как его окрестили современники) вели к оспариванию тех прав, которые республика издавна заявляла на эти воды, считая их своими. Договор 1577 года гласил, что иоанниты не будут осматривать корабли венецианцев, а если это все же произойдет, то не станут отбирать у них товары. Распространялся договор и на товары мусульман и иудеев[374]374
  Milanes, Venice and Hospitaller Malta, 59.


[Закрыть], – вот только госпитальеры его не придерживались. И даже если рыцари не трогали добра на венецианских судах, они устраивали дипломатические скандалы, нападая на османские корабли. Не надо забывать о том, что Критская война (1645–1669) началась из-за безответственности иоаннитов, и, пока все силы венецианцев были брошены на борьбу с османами, иоанниты и дальше нападали на венецианские корабли, изумляя единоверцев[375]375
  Milanes, Venice and Hospitaller Malta, 165.


[Закрыть].

Впрочем, не только светские торговые города-державы – скажем, та же Венеция, готовая на все во имя своей рациональной и меркантильной внешней политики, – забыли о священной войне и направляли усилия на сужение территории корсарства в погоне за прибылью. Вмешивались и другие, религиозные государства, объявив войну морским разбойникам. Разве не пытались госпитальеры создать «регион без пиратов» от мыса Едибурун до Милета? А все ведь ради того, чтобы облегчить торговлю между Родосом и Анатолийскими берегами![376]376
  Vatin, L’Ordre de Saint-Jean-de-Jérusalem, 120.


[Закрыть] Кажется, и сам покровитель ордена иоаннитов, римский папа, тоже не проявлял особого религиозного рвения. Сикст V запретит нападать на корабли, торговавшие в христианских портах; к их грузам не притронутся и пальцем, даже если те будут принадлежать туркам или иудеям[377]377
  Tenenti, Piracy and the Decline of Venice, 38–39; Milanes, Venice and Hospitaller Malta, 90.


[Закрыть].

* * *

Цель второго раздела – вовсе не в том, чтобы подвергнуть сомнению религиозные убеждения османских корсаров или же слепо следовать западным источникам, утверждающим, будто мюхтэди на самом деле не были мусульманами. Безусловно, часть из них пришла к новой религии неожиданно, поневоле или от склонности к наживе, но остальные искренне обрели себя в новой вере, «удостоенные света ислама». К последним принадлежали и двое из шести мюхтэди, попавшие в плен к испанцам в 1752 году; несмотря на все угнетения, они отказались возвращаться в веру отцов и пошли на смерть в костре инквизиции[378]378
  Césaire-Philippe Vallière, «Observations sur le Royaume d’Alger», Textes pour servir à l’histoire de l’Algérie au XVIIIe siècle, yay. haz. Lucien Chaillou (Toulon: yayınevi yok, 1979), 101.


[Закрыть].

Конечно, ученый не должен измерять чью-либо религиозность. Но главную мысль, которую мы пытались передать, можно выразить так: религиозные устремления не следует считать основной мотивацией корсаров. «Парадигма газы», надолго сковавшая историографию, не способствует пониманию османского корсарства как феномена минувших веков. Мы не сможем отдать должное хаотическому плюрализму средиземноморского пограничья через понятия, навязанные элитами имперской столицы в форме, соответствующей литературным традициям прошедшей эпохи, – причем еще и слегка опасаясь за то, правомерны ли эти понятия. Пограничье Западного Средиземноморья – мир, тождественный «Дикому Западу» и противопоставленный «центральным» землям. В нем резко разграничивались конфессии; в нем ссорились католики и протестанты, сунниты и шииты, а религия, словно механизм, объединяла общество и поддерживала в нем порядок. В портах, ведущих жизнь паразитов, – поскольку сама мировая экономика обрекла их на разбой, – ренегаты, лишь вчера принявшие ислам, становились святыми, а мусульмане, христиане, мюхтэди и иудеи преспокойно делились друг с другом кораблями, добычей и даже храмами.