Текст книги "Семейные тайны Армстронгов"

2

Женевское озеро, Швейцария, 29 апреля 1841 года

Моя дорогая Джорджина!

Надеюсь, ты уже получила мое последнее письмо. Мы так много путешествуем, что невозможно дать какой-то адрес, куда ты могла бы написать мне в ответ. На прошлой неделе мы приехали в Женеву из Мюнхена, и я не могу поверить, что наступила последняя неделя нашего медового месяца и что в четверг нам уже нужно возвращаться обратно в Ирландию. Время пролетело так быстро.

Я люблю Эдварда с каждым днем все больше. Он балует и портит меня. Нам пришлось дополнительно купить четыре чемодана для всех покупок, которые мы сделали. Когда вернемся в Ирландию, передохнем немного у отца, прежде чем отправиться в Мейо и начать нашу новую жизнь в поместье – в нашем новом доме. Мне не терпится поскорее увидеть его.

Прошу тебя, могла бы ты навестить нас в нашем новом доме до твоей свадьбы? И как идут ваши приготовления к ней? Вы с Томом уже назначили точную дату? Я знаю, что есть множество всяких деталей и планов, которые требуется уточнить перед свадьбой, но даже тебе, конечно же, не нужно на это столько времени! Пожалуйста, не медлите, потому что я не хочу, чтобы у наших и ваших детей была большая разница в возрасте. Помнишь наш уговор? Все, меня уже зовет Эдвард – мы идем в город обедать. Но, как только вернемся в Ирландию, я сразу же свяжусь с тобой, а потом встречу тебя в нашем новом доме.

С любовью,

Анна.

В последний день долгого путешествия из Дублина в поместье Эдварда в графстве Мейо их экипаж ехал по ирландской сельской местности. Эдвард с Анной сидели, взявшись за руки.

– Я не могу дождаться, когда увижу дом! – возбужденно сказала Анна.

– Тебе нужно успокоиться! – укоризненно заметил Эдвард, хотя в душе ему очень нравилось ее нетерпение.

Архитекторы, строители и меблировщики дружно заверяли его, что все работы в доме полностью завершены и он готов принять своих хозяев. Эдвард хотел, чтобы к приезду Анны все в нем было идеально. Последние три года строительство занимало практически все его время, поскольку он уделял внимание каждой детали и всегда думал о том, понравится ли это Анне – какие цвета она предпочитает, какие ткани привлекают ее взор, как обставить комнаты, чтобы они пришлись ей по нраву. Для него этот дом был актом любви по отношению к его молодой жене.

Экипаж замедлил ход и проехал под аркой больших гранитных ворот. Выглянув в окно, Анна увидела, что они едут через великолепный парк.

– Какой же длины эта подъездная дорога? – спросила она, вглядываясь, чтобы увидеть дом, но по-прежнему не видя его.

Они подъехали к озеру, и дом появился неожиданно на другом его берегу, на холме, на склоне которого через серию террас вверх уходили ступени лестницы. При виде этого живописного зрелища у Анны перехватило дыхание.

Они обогнули озеро, и экипаж въехал на передний двор перед домом. Эдвард открыл дверцу со своей стороны и протянул Анне руку, чтобы помочь ей выйти. Она задержалась и подняла глаза на дом.

Это был баронский особняк в четыре этажа из гранитных камней. Четвертый этаж приютился под самой кровлей, и его наклонные окна выходили уже на крышу, покрытую черной черепицей. Пролет лестницы вел к большим двойным дверям, распахнутым в ожидании своих новых хозяев. Анна отошла в сторону от экипажа, захваченная величавым великолепием здания. Эдвард же ни разу на дом не взглянул – он был слишком занят тем, что следил за реакцией жены по ее лицу. Оглядываясь по сторонам, она посмотрела на окружение дома и восторженно охнула. Эдвард тщательнейшим образом изучил все восемь тысяч акров своей земли в поисках подходящего места для дома. И наконец нашел идеальное место именно здесь. Перед домом на краю переднего двора была возведена невысокая колоннада, в центре которой находилась лестница, ведущая вниз к серии террас, – ее-то и заметила Анна с другого берега озера. Справа и слева от дома вниз по пологим склонам холма уходили обширные сады, засаженные разными деревьями и экзотическими кустарниками.

– Я все это так себе и представляла, – прошептала Анна.

Эдвард подошел к ней и, обняв рукой за талию, улыбнулся. Вся прислуга уже вышла из дома и теперь выстроилась в ряд, чтобы приветствовать их.

– А вот и комитет по торжественной встрече, – сказал Эдвард, проводя Анну перед шеренгой слуг, которые учтиво кланялись или приседали в реверансах.

Анна и Эдвард поднялись по ступеням. Она крепко держала его за руку, когда они миновали большие двери и вошли в просторный, выложенный плиткой холл. В конце его вверх уходила величественная лестница, а слева расположился громадный камин.

Эдвард повел Анну показывать комнаты. Справа и спереди находилась большая гостиная, стены которой были выкрашены в насыщенный красный цвет. Она была элегантно обставлена большими кушетками и диванами. С одной стороны был расположен камин с отделкой из резного дуба ручной работы, с другой – под полукруглым окном стоял письменный стол. Окна в передней части комнаты выходили на озеро. По диагонали через холл была еще одна уютная гостиная; она была поменьше и предназначалась скорее для членов семьи, чем для приема гостей. За ней – столовая с великолепной мебелью: столом, за которым могло разместиться двадцать четыре человека, и стульями из красного дерева. Стены здесь были темно-синие, вдоль них стояли буфеты со столовым серебром и фарфоровой посудой. Анне, следовавшей за Эдвардом, было трудно воспринять все это сразу. Позади этой комнаты находилась библиотека с полками, сплошь заставленными книгами и фолиантами. У одной ее стены стояло изящное бюро, а остальные письменные столы расположились у окон. По всей комнате и перед камином были расставлены большие темно-красные мягкие диваны «честерфилд» и такие же кресла.

После этого они вернулись обратно в холл, откуда Эдвард подвел ее к еще каким-то двойным дверям за гостиной. Распахнув их, он ввел Анну в бальный зал. Это была роскошная комната в золотых тонах с высокими французскими окнами, выходившими на террасу. Мебели здесь было мало, а на стенах красовались гигантские зеркала в оправе из золотых листьев, из-за которых зал казался еще более просторным, чем был на самом деле.

Когда они вновь оказались в холле, Эдвард показал ей на двери позади лестницы и объяснил, что они ведут на кухню.

Они поднялись по резной лестнице из дуба и повернули в коридор, который привел их к спальням на втором этаже. Анна дошла за Эдвардом до конца главного коридора, где он взял ее за руку и ввел в их спальню. Эта комната находилась в передней части здания, через большое полукруглое окно открывался прекрасный вид на озеро. Стены были оклеены голубыми обоями в тонкую золотую полоску. Перед белым камином в греческом стиле стоял диван, а двери рядом с ним вели в туалетные комнаты. У четвертой стены расположилась кровать с четырьмя колоннами по углам.

– Что скажешь? – спросил он.

– Все, как я хотела. Буквально все. Картины, шторы, мебель – все полностью в моем вкусе.

– Я был внимательным слушателем и ловил каждое твое слово относительно того, что тебе нравится. И построил дом с учетом этих деталей.

Казалось, такое признание почти испугало ее.

– Как я смогу когда-нибудь отплатить тебе тем же?

– Ты уже сделала это. Ты вышла за меня замуж, – сказал он.

3

После завтрака Анна сидела за письменным столом в их спальне и писала письмо Джорджине.

На сегодняшний вечер Эдвард пригласил в их дом друзей и соседей, чтобы познакомить их со своей женой.

Войдя в комнату, Эдвард улыбнулся ей.

– Я только что обсуждал с нашей поварихой меню на сегодняшний званый обед, – сказал он. – Она предлагает говядину, а ты как думаешь?

– Думаю, да – если ты так считаешь.

Он подошел к ней сзади и обнял ее.

– Знаешь, когда ты здесь немного освоишься, это станет твоей ролью. Я имею в виду ведение хозяйства и руководство прислугой.

– Я знаю, – улыбнулась она ему в ответ. – И это меня не беспокоит. Я привыкла помогать вести хозяйство в доме отца. Мне тревожно на душе лишь оттого, как сегодня вечером пройдет встреча с гостями. Что, если я им не понравлюсь?

– Они полюбят тебя! Как может быть иначе?

Он отпустил ее и подошел к окну.

– Я подумал, что мы с тобой могли бы сегодня прогуляться по поместью. Хочу тебе здесь все показать.

– День для этого просто идеальный, – сказала она, глядя на синее безоблачное небо.

– Кому ты пишешь?

– Джорджине. Я беспокоюсь за нее. Она до сих пор не ответила ни на одно из моих писем. К тому же она должна скоро выйти замуж за Тома, а мы ничего не слышали о каких-то приготовлениях.

– Видно, они все оставляют на последний момент, – нахмурился Эдвард. – Как бы там ни было, через полчаса жду тебя внизу. – Он поцеловал Анну в лоб и вышел, а она вернулась к своему письму.

Спускаясь вниз по лестнице и завязывая ленты своей шляпки, Анна оглядывалась по сторонам в поисках Эдварда.

– Простите, миледи, – обратился к ней Бартон, их дворецкий. – Лорда Эдварда только что вызвали по срочным делам в город. Он просил передать свои извинения и сказал, что увидится с вами сегодня вечером.

– Ах! Понятно. – Анна была разочарована. – Что ж, хорошо. Спасибо, Бартон.

Она выглянула в окно; день был солнечный, и она решила все равно отправиться осматривать поместье, только уже самостоятельно.

Она пошла через парк по дорожкам, которые пересекали весь участок в разных направлениях. Чем дальше она уходила от дома, тем более пересеченным становился ландшафт и тем больше его красота очаровывала Анну. Теперь ей было понятно, почему Эдвард так любил это место. Она очень нервничала, покидая Дублин и всех своих знакомых там, и просто верила, что любовь к Эдварду все уладит и все будет хорошо. Теперь она была уверена, что приняла правильное решение.

Внезапно из-за холма возник хорошо одетый темноволосый всадник. Лошадь проскочила очень близко от нее, заставив вздрогнуть от испуга.

– Что вы здесь делаете? – рассерженно крикнул всадник, не спешиваясь.

– Я… Я… – запнулась Анна.

– Вы зашли на чужую территорию. Вы не имеете права находиться тут.

– Я… Извините меня. Я, должно быть, заблудилась. Я думала, что нахожусь на земле лорда Армстронга.

– Вы действительно находитесь на земле Армстронга. И пребываете здесь незаконно. А теперь проваливайте отсюда, пока я вас не вышвырнул.

Анна смотрела на этого человека, испуганная его злостью и враждебностью.

– Но я… – попыталась объяснить она.

Весь кипя от негодования, он наклонился вперед:

– Убирайтесь с этой земли! Немедленно убирайтесь с моей земли!

Пришпорив коня, он пустил его с места в карьер, оставив Анну растерянно стоять в клубах пыли. Она смотрела вслед уносившемуся галопом всаднику, пока тот не скрылся из виду. Она немедленно развернулась и как можно быстрее вернулась под защиту дома. С ней никто и никогда не разговаривал так агрессивно. В дублинских салонах с их подчеркнутой вежливостью она не привыкла к такой враждебности. От этого крупного мужчины, с крепкой фигурой, иссиня-черными волосами и темными опасными глазами, исходила открытая угроза. Но еще больше сбивало с толку другое. Она могла бы понять его реакцию, если бы она ненамеренно зашла на земли соседа, но он сказал, что это земля Армстронга. Земля ее Эдварда. Позже она обязательно обсудит это с мужем и, надо надеяться, он прольет свет на эти непонятные ей вещи. Ей очень не хотелось расстраивать кого-то из их соседей в первую же неделю своего пребывания здесь.

4

Солнечный день в итоге обернулся ненастным вечером. Анна с нетерпением ждала возвращения Эдварда, но было уже почти восемь, а его все не было, хотя скоро должны были начать съезжаться гости. После сегодняшней встречи с тем всадником Анна чувствовала себя без мужа одинокой и уязвимой. Заслышав шум подъехавшего экипажа, она подошла к окну спальни и с облегчением увидела, что это вернулся Эдвард. Выскочив из кареты, он под дождем бросился к входной двери. Она быстро проверила перед зеркалом над камином, как выглядит, а через пару минут дверь спальни распахнулась и на пороге появился Эдвард.

– Прости, что я так поздно. – Он выглядел напряженным. – На другом конце поместья случилась ужасная неприятность. Отчуждение имущества по решению суда, и мне было необходимо находиться там.

– Отчуждение? Но почему?

– Это просто недоразумение. Я тебе потом расскажу. А сейчас мне лучше поторопиться, чтобы приготовиться к приходу гостей. – С этими словами он вышел в соседнюю туалетную комнату.

Она подошла к двери и остановилась возле нее.

– Эдвард, я хотела поговорить с тобой об одном странном случае, который произошел сегодня. Думаю, что я, возможно, обидела одного из твоих соседей. Я пошла гулять и случайно забрела на его землю.

Он вышел с удивленным выражением на лице, вытирая полотенцем волосы.

– Но это невозможно, дорогая. Ты знаешь, насколько велико это поместье? Ты в принципе не могла зайти так далеко.

– Однако я встретила человека, который сказал мне, что…

У парадной двери раздался звон колокольчика.

Эдвард быстро подошел к ней и поцеловал в лоб.

– Ты сможешь рассказать мне об этом позднее. Уже съезжаются наши гости. Спустись вниз и как-то займи их, пока я переоденусь, хорошо? И извинись за меня.

Она улыбнулась ему и кивнула:

– Хорошо.

Оставив его продолжать высушивать волосы полотенцем, она спустилась по лестнице вниз.

5

– Миледи, в гостиной ожидают мистер и миссис Фокс, – объявил Бартон, когда Анна проходила через холл.

– О, спасибо, Бартон, – кивнула она.

Внутри у нее все сжалось. Она знала, что Фоксы были ближайшими соседями Эдварда, и опасалась, что тот таинственный всадник, который грозил ей, и есть мистер Фокс. Бартон открыл двери, и она вошла в гостиную. Там сидела супружеская пара, им было лет около пятидесяти, они тепло улыбались ей. У нее отлегло от сердца: мистер Фокс – не тот грозный всадник.

– Добрый вечер, – сказала она, приветливо улыбаясь в ответ. – Прошу вас извинить моего мужа. Его задержали дела, и он присоединится к нам через несколько минут.

– Вы, надо полагать, Анна, – сказала миссис Фокс. Она встала, подошла к ней и поцеловала ее в щеку. – Понимаю, что не мне приветствовать вас в вашем собственном доме. Но тем не менее добро пожаловать.

– Благодарю вас, – ответила Анна.

– Я знаю вашего отца, – с улыбкой сказал мистер Фокс. – Мы встречались с ним много раз. А также я слышал его выступления на нескольких политических митингах.

– Правда? – сказала Анна, тронутая их теплотой.

– А я знала вашу матушку, – добавила миссис Фокс, подводя Анну к дивану и усаживаясь рядом с ней.

– Неужели? – Анна действительно была удивлена.

– Да, когда я была намного моложе, моя семья навещала их в их поместье в Таллидере. – Миссис Фокс сжала ей руку. – Мы с ней были довольно близкими подругами.

Бартон постучал в двери и объявил:

– Лорд и леди Фитцхерберт, мэм.

Вошла еще одна супружеская пара очень дружелюбного вида, вновь вызвав у Анны напрасное беспокойство.

Ко времени, когда вниз спустился Эдвард, гостиная уже была полна народу, а Анна находилась в центре всеобщего внимания. Она уже осознавала, что беспокоиться ей нечего. У большинства этих людей были общие друзья с ней или ее родственниками. Другие, не имевшие прямого отношения к ней, были старинными друзьями семьи Эдварда и встретили ее с распростертыми объятиями.

– Вот видишь, я же говорил, что они полюбят тебя, – шепнул ей на ухо Эдвард, крепко сжимая ее руку.

Всех пригласили к столу, и Эдвард с Анной повели гостей в столовую.

Эдвард сел во главе стола, а Анну посадил от себя по правую руку. Пока подавали первое блюдо и разливали вино, она оглядывала гостей. Ей очень нравилось, как все дружески общались друг с другом. Внимание ее задержалось на женщине, которую до этого ей представили очень коротко и которая теперь сидела на дальнем конце стола. Это была красивая блондинка лет тридцати с очень уверенными, спокойными манерами.

– Кто это? – шепотом спросила Анна у Эдварда, кивая в сторону женщины.

– Это Диана Хантер, – ответил Эдвард. – Она снимает у нас ферму, которую сама называет Хантерс-фарм, там она выращивает лошадей. Диана – прекрасная наездница, вероятно, лучшая во всем графстве. Думаю, она вдова. Ее муж служил в армии, и сейчас она хорошо обеспечена.

Словно почувствовав, что о ней говорят, Диана повернула голову и посмотрела Анне прямо в глаза. Поймав на себе этот взгляд, Анна покраснела, а Диана, холодно кивнув ей, продолжила застольную беседу, в которую была вовлечена.

Подали ростбиф, слуги поменяли посуду, выставив блюда с овощами. Анна с удовлетворением отметила, что угощение, похоже, гостям очень нравится. По мере того как подливалось вино, разговоры и смех за столом становились все громче.

Внезапно главные двери столовой распахнулись, и все разом повернулись в ту сторону. Широким шагом в комнату вошел высокий мужчина в шляпе и плаще, мокрых от дождя. Анна испуганно вздрогнула, поскольку это был тот самый всадник, с которым она столкнулась сегодня днем.

– Проклятая непогода! Она задержала меня! – резко бросил он и, сняв плащ и шляпу, швырнул их Бартону. – Просуши-ка их.

– Я думал, что сегодня вечером ты мог бы и не появляться, – сказал Эдвард.

– Не хочешь знакомить меня со своей молодой женой? – ухмыльнулся тот и уверенным шагом подошел к столу.

Анна быстро взглянула на Эдварда. Он встал.

– Итак – где же она? – сказал мужчина, подходя поближе.

– Синклер, это моя жена Анна. Анна, это мой кузен Синклер, – представил их Эдвард.

Когда Синклер взглянул на Анну, в глазах его мелькнуло странное выражение, и она поняла, что он узнал ее.

– Леди Анна, – с широкой улыбкой сказал он и слегка поклонился.

– Перестань. В такой официальности нет никакой нужды. Это просто твоя новая кузина Анна, – прервал его Эдвард.

Синклер тихо ухмыльнулся и кивнул.

– В таком случае – кузина Анна.

Анна кивнула ему в ответ.

Синклер наклонился к Эдварду:

– Мне нужно поговорить с тобой чуть попозже, это очень срочно.

– Хорошо, Синклер, но действительно позже. А теперь тебе не кажется, что следовало бы присоединиться к нашему столу?

Синклер снова поклонился Анне, после чего прошел через всю комнату и сел на место, оставленное для него возле Дианы Хантер.

Когда разговор возобновился, Анна старалась не смотреть в сторону своего нового объявившегося родственника. Но ее смятение после выяснения личности загадочного всадника было так велико, что взгляд все время сам тянулся к Синклеру. Она видела, что он шумный и самоуверенный, не лезет за словом в карман и готов остроумно подначивать любого, с кем бы ни говорил. Лишь в разговоре с Дианой Хантер он как-то понижал голос. А Диана и Синклер явно были очень близко знакомы друг с другом.

Думая, о чем они могут говорить, Анна время от времени ловила на себе изучающий взгляд холодных глаз Дианы.

– Эдвард, вот теперь вы уже обустроились и стали счастливым женатым человеком. Скажите же нам, когда вы наконец выдвинете свою кандидатуру на выборы? – спросила миссис Фокс.

– Я не намерен участвовать в выборах. Ни теперь, ни потом. Слишком много хлопот без какого-то вознаграждения.

– А я считаю, что вы были бы прекрасным членом парламента и у вас могло бы быть большое будущее в политике, – не унималась миссис Фокс.

– Это не для меня. Поищите себе кандидата где-нибудь в другом месте. – Эдвард бросил на миссис Фокс понимающий взгляд: она была известной покровительницей разных политиков и всегда искала новую восходящую звезду, которую можно было бы поддержать.

– К тому же, если он станет членом парламента, – сказала Анна, – ему все время придется ездить в Лондон и я почти не смогу его видеть.

– Да, это было бы не самое лучшее начало супружеской жизни, – заключил мистер Фокс.

– Возможно, когда наш парламент снова окажется в Дублине, вы могли бы вернуться к рассмотрению этого вопроса, – предположила миссис Фокс.

Синклер на другом конце стола громко рассмеялся.

– В этом случае вам придется дожидаться этого вечность, потому что этому не бывать никогда.

Синклер все больше раздражал Анну, и она, прокашлявшись, ответила ему:

– А мой отец говорит, что это все равно произойдет. Просто вопрос времени. И что в Ирландии все было устроено лучше всего тогда, когда наш парламент был в Дублине.

– А откуда ему знать и кто он такой, ваш отец? – пренебрежительно бросил Синклер.

– Мой отец – лорд Джон Страттон, и он является членом парламента уже двадцать лет, – с гордостью ответила Анна.

На лице Синклера появилось смущенное выражение, но он ухмыльнулся и, взяв бокал, сделал глоток вина.

– Я знаю, кто ваш отец, Анна… Я хотел сказать, что он понимает в политике?

Анна бросила на него негодующий взгляд, понимая, что он говорит обидные вещи.

Но Синклер не обратил на нее внимания и оглядел всех присутствующих.

– Думаю, что выражу мнение почти всех за этим столом, когда скажу, что для нас нет необходимости в автономии и самоуправлении. Мы не какая-то колония, нуждающаяся в местном представителе. Мы часть Соединенного Королевства, и поэтому руководить нами следует из Лондона.

– Послушайте, я не хотела вступать в дебаты по поводу гомруля[1]1
  Гомруль – местное самоуправление, автономия. Это же название имело политическое движение второй половины XIX – начала XX вв. за ограниченное самоуправление Ирландии при сохранении верховной власти английской короны. (Здесь и далее примеч. пер.)


[Закрыть] еще до того, как подали пудинг. Я просто заметила, что Эдвард прекрасно смотрелся бы в политической гонке, – рассмеялась миссис Фокс.

– Да, политика даже в самые лучшие времена навевала на меня скуку, – быстро сказал Эдвард. – Я бы предпочел поговорить об охоте в следующем месяце.

Разговор перешел на охотничьи проблемы, а когда Анна взглянула на Синклера, он ответил ей торжествующим взглядом, после чего вновь переключил свое внимание на Диану.

После обеда все отправились в гостиную, где Диана Хантер села за клавесин.

– Она играет замечательно, – заметила Анна миссис Фокс, которая сидела рядом с ней.

– Не правда ли? У нее есть много разных талантов, у этой миссис Хантер. Видели бы вы ее с лошадьми.

– Да, я уже слышала об этом… Она очень красива. Она давно овдовела?

– Ну, она приехала сюда после смерти мужа, а это произошло четыре года тому назад, если я ничего не путаю. Сама она родом из Йоркшира и с тех самых пор арендует Хантерс-фарм.

– Интересно, почему она решила осесть здесь, если ее с этим местом ничего не связывает?

– Она говорит, что это идеальное место для лошадей. Миссис Хантер происходит из хорошего рода. Думаю, ее отец был зажиточным сквайром в Йоркшире.

Пока Диана продолжала очаровывать всех своей игрой на клавесине, Анна заметила, как Синклер прошел через всю комнату к Эдварду, который стоял у камина. Он положил руку ему на плечо и что-то шепнул на ухо. Эдвард кивнул, после чего они покинули гостей.

Подождав немного, Анна извинилась и тоже вышла. Ей нужно было узнать, скажет ли Синклер Эдварду что-нибудь об их сегодняшней встрече.

Пройдя по широкому коридору, она не нашла никого ни в столовой, ни в малой гостиной и потому направилась в библиотеку. Услышав голоса, она осторожно подошла к слегка приоткрытой двери.

– А как называется то, что ты сегодня делал? – спросил Синклер. – Останавливал отчуждение, о котором я распорядился?

– Я не знал, что это ты распорядился забрать имущество у семейства Дойлов. Я бы никогда этого не позволил, – настаивал Эдвард.

– Они просрочили оплату ренты на четыре месяца. Не было другого выхода, кроме как выбросить их вон.

– Их отец служил у моего отца старшим конюхом. Дойлы жили и работали в этом поместье на протяжении многих поколений. Я не могу вышвырнуть их на улицу.

– Так что ты предлагаешь с ними делать? Пусть живут тут бесплатно?

– Нет конечно. Дадим им еще немного времени. Они заплатят.

– Со временем их долг только растет и, соответственно, снижаются шансы, что они заплатят хоть что-нибудь. А этим мы подаем дурной пример другим фермерам-арендаторам, показывая, что и им тоже можно не вносить ренту вовремя. Так во всем именье очень скоро наступит хаос.

– До этого не дойдет. Им просто нужно время, чтобы вновь встать на ноги, вот и все.

– Эдвард, если мы не будем собирать ренту, у нас не будет дохода. Плата от арендаторов – это единственное, что сейчас поддерживает нас. Позволяет тебе вести привычный образ жизни. Позволило тебе построить этот дворец для своей невесты. Оплачивать долги по твоим закладным, в конце концов! Это не благотворительность, это бизнес, и тебе лучше об этом не забывать!

– Я все понимаю… Послушай, дай им еще один месяц. Это все, о чем я прошу. Один месяц для семьи Дойлов. Если они и тогда не заплатят, они уйдут. – Эдвард громко вздохнул.

– Один месяц – и ни днем больше. – Синклер развернулся и направился к выходу из комнаты.

Услышав приближающиеся шаги Синклера, Анна торопливо прошла по коридору и спряталась за лестницей. Оттуда она видела, как Синклер пересек холл и присоединился к гостям. Чуть позже из библиотеки вышел Эдвард, выглядевший расстроенным и подавленным, и тоже вернулся в общую гостиную.