Текст книги "Семейные тайны Армстронгов"

26

Анна открыла глаза и несколько раз моргнула. Она тут же быстро села, запаниковав, когда на нее нахлынули воспоминания о страшной драке.

– Эй, кто-нибудь? – почти крикнула она в панике.

Рядом с ней практически мгновенно возник Шон.

– Все хорошо, леди Анна. Вы в безопасности. Вы со мной, – успокаивающим тоном сказал он.

Увидев Шона, она почувствовала облегчение и немного приободрилась, после чего вспомнила, как он спас ее, увезя из города на запряженной пони повозке, которую он прихватил в поместье. Он закутал ее в какие-то клетчатые пледы и прижимал к себе, пока они ехали, а она в изнеможении заснула. Как он нес ее из повозки, она уже не помнила, хотя он должен был как-то это сделать.

Она прикоснулась к щеке, по которой ее ударила та женщина.

– Да, вас сильно ударили. Думаю, в ближайшие несколько дней там будет большой синяк.

Она огляделась по сторонам, не узнавая комнату.

– Я привез вас в свой домик. Когда я нашел вас, то не знал, что мне делать. Подумал, что будет неправильно везти вас в ваш дом, тем более глубокой ночью, в той одежде, которая была на вас, и в том состоянии. Как бы я мог все это объяснить слугам?

– Да, Шон, ты поступил правильно. Спасибо тебе за твою сообразительность и за то, что привез меня сюда, – искренне поблагодарила она. В голове мелькнула мысль о Джорджине, которая, должно быть, впала в панику, когда Анна не появилась в условленное время возле гостиницы. Однако она была уверена, что ее кузина тревогу не поднимет. Да и что она могла кому-то рассказать, что объяснить?

Она уже спокойнее огляделась по сторонам. Комнатка была маленькая. В очаге горел огонь, который вместе с парой свеч служил освещением. Мебель была недорогая, но во всем здесь чувствовалось тепло домашнего уюта. После страшного приключения прошлой ночи запах горевшего в очаге торфа вызывал в ней спокойствие и чувство защищенности. Она лежала на кровати, стоявшей в углу у огня; теперь она спустила ноги с кровати и встала на вымощенный камнем пол. Она никогда раньше не бывала в крестьянском доме, понятия не имела, какими такие дома бывают вообще, и не могла себе представить, что это может выглядеть именно так. Она никогда не задумывалась, куда возвращается Шон после дня работы в Большом Доме. Теперь же она воочию видела, что ему удалось создать свой уютный уголок, ничего особо не имея за душой. И что он вполне может стать замечательным домом для одной из деревенских девушек, которые, по слухам, постоянно преследовали его.

Шон подошел к столу, взял кружку и доверху наполнил ее какой-то прозрачной жидкостью из бутылки, после чего подошел и протянул кружку ей.

– Что это? – спросила она, беря кружку и разглядывая ее содержимое.

– Самогон. Выпейте, – посоветовал он.

Она понюхала.

– Нет! Пахнет отвратительно. Я не смогу этого сделать. – Она протянула ему кружку обратно.

– Пейте. У вас было сильное потрясение, и вам это просто необходимо.

Она еще раз подозрительно взглянула на пахучую жидкость, а затем зажала нос пальцами и сделала большой глоток. Крепость и неприятный вкус мгновенно ударили в голову. Но все же он был прав: это немного успокоило ее нервы.

Он сел напротив нее на стул и внимательно посмотрел.

– Тебе все это должно казаться невероятно странным, – наконец произнесла Анна.

– Этого можно было даже не говорить… – Лицо его действительно выглядело озадаченным; он подался вперед и почти умоляющим тоном спросил: – Так что же вы там все-таки делали, Анна?

Ее удивило, что он обращается к ней по имени, а не «миледи» и не «леди Анна». Но, поскольку она сидела у его огня и пила его самогон, это, пожалуй, было даже естественно.

– Я не могу тебе этого объяснить. И не спрашивай меня… Как тебе удалось заметить меня там?

– Разумеется, я весь день ходил за вами по пятам, – ответил Шон.

– Что? – в ужасе воскликнула Анна.

– Когда вы со своей кузиной прогнали меня вчера, я поехал за вами в город.

– Так ты за мной шпионил? – разозлилась Анна.

– Я следовал приказаниям лорда Эдварда, который сказал, что вам не должно быть нанесено никакого вреда, – заявил в свое оправдание Шон. – И слава Богу, что я так сделал, иначе неизвестно, что могло произойти с вами во время той грандиозной потасовки. Знаете, ведь постоянно кто-нибудь погибает в таких драках стенка на стенку.

– Это было просто чудовищно! Отчего же власти не вмешиваются в такие массовые побоища, проходящие столь жестоко?!

Шон небрежно рассмеялся.

– Власти! То, что мы нещадно лупим друг друга, вполне устраивает и власти, и весь ваш круг – правящую верхушку. Пока мы деремся между собой, мы не сможем организоваться, чтобы драться с вами и поменять те вещи, которые изменить необходимо.

– Так ты, по сути, утверждаешь, что драки эти поддерживают порядок в стране? Помогают нам держаться у власти? – Она посмотрела на него скептически.

– Именно это я и говорю.

Она опустила глаза на свою кружку и сделала еще один большой глоток самогона. После этого они долго сидели в полном молчании.

– Раз ты следил за мной всю вторую половину дня и вечером… значит, ты все видел? Видел, что я делаю? – спросила она, боясь услышать его ответ.

Он кивнул.

– Я видел, как мисс Джорджина оставила вас, одетую, как… в общем, не так, как подобало бы леди Армстронг. Видел, как вы гуляли по ярмарке, заговаривали с незнакомцами. Видел, как начали болтать с тем торговцем лошадьми, а потом пошли с ним и пили весь вечер. А потом я увидел, как вы пошли с ним на поле.

Анна громко вздохнула, и сердце ее оборвалось.

– Значит, ты видел все.

Он внимательно посмотрел на нее и снова кивнул.

– Что же ты должен был обо мне подумать? – Она опять тяжело вздохнула.

– Какая вам разница, что думает о вас какой-то парень с ваших конюшен?

– Вроде бы никакой… но разница все же есть.

Внезапно он подался вперед, всем своим видом требуя ответов.

– Вы там играли в какую-то игру или еще во что-то? Вы, с этой вашей кузиной, Джорджиной? Вы что, развлекаетесь таким образом?

– Нет! Ничего похожего!

– Есть целая куча разных лордов, которым нравится иногда терпеть лишения, влачить жалкое существование. Отправиться со шлюхой в местную гостиницу, чтобы потом вернуться к своей шикарной жене и своей роскошной жизни. Про женщин, правда, я такого не слышал, но не удивлюсь, если ваша Джорджина вовлекла вас…

– Шон! Сегодня я была в городе вовсе не для того, чтобы пощекотать себе нервы. Поверь мне, это место меньше всего подходит для этих целей или чтобы возбудить меня. Я не хотела оказаться там. Я не хотела быть там, со всеми этими людьми. И точно я не хотела… быть с тем мужчиной.

– Хорошо, тогда зачем же вы пошли с ним? – раздраженно спросил он.

Она ничего не ответила, пристально глядя на огонь.

– Вас легко могли убить. И, вероятнее всего, убили бы. Каким образом это можно было бы объяснить вашему мужу? Как бы он смог понять, что вы там делали, да еще и в таком облачении?

– Я бы очень хотела, чтобы в моей жизни все было бы столь же просто, как у тебя. Тебе никогда не понять моих сложностей. Я никогда не ожидала, что такое может произойти. Когда я росла, я была счастлива, я была защищена. Эдвард рисовал мне мое будущее, и я поверила, что я… что мы будем очень счастливы.

– Так вы неудачно вышли замуж за лорда Эдварда? Выглядите вы всегда вполне счастливыми.

– Мы и счастливы.

– Знаете, что я обо всем этом думаю? Что вас всю жизнь сознательно портили. Думаю, вы и представления не имеете, через что приходится проходить нам, простым людям. Хотите жизнь такую же, как моя? Но как вы можете этого хотеть? Вы ведь не знаете, каково это – все время стараться вырастить достаточно картошки, чтобы прожить. Как мучительно переживаешь страх и тревогу, когда не можешь вовремя заплатить ренту. Когда понимаешь, что этот мерзавец Синклер может вышвырнуть тебя из твоего дома на улицу, забрав все, что у тебя есть. И когда у тебя нет никого, на кого можно было бы положиться. Я вижу, как вы танцуете в гигантском бальном зале, как угощаетесь конфетами и мороженым. А каждая конфета, каждая вазочка с мороженым, коньяк, шампанское – все это дается вам кровью, потом и слезами нас, крестьян. Но и этого вам недостаточно. Вы все равно не можете быть счастливы с таким добрым и любящим мужем, каким является лорд Эдвард. И что вы делаете? Едете в город с этой вашей кузиной, любительницей приключений, и ищете грубых развлечений с каким-то торговцем лошадьми. И после этого вы считаетесь сливками общества, лучшими из лучших? Высшим классом? Леди Армстронг, может, у вас и есть титул, но класса в вас нет.

Анна внезапно разрыдалась и, громко всхлипывая, упала, зарывшись лицом в подушку.

Некоторое время он молча смотрел, как она плачет.

– Леди Анна? – в конце концов тихо позвал он, но она не ответила ему, продолжая лить слезы. – Леди Анна… Простите меня. Я не хотел. Не следовало мне всего этого говорить.

Но плакать она не перестала и по-прежнему не произнесла ни слова. Его начали мучить угрызения совести. Он подошел к ней и долго стоял, не зная, что сказать или что делать. Наконец он сел рядом с ней на кровать и осторожно положил руку ей на спину.

– Простите меня, леди Анна. Мне неизвестны причины, по которым вы оказались там, да и не мое это дело… Вы настоящая леди. Все это говорят.

– Нет, это не так, – с трудом выдавливала она слова в паузах между всхлипываниями. – И ты прав. Я во всех отношениях ужасная жена. Я сделала Эдварда таким несчастным, а он заслуживает намного большего. Я легко пошла на поводу Джорджины и превратила свой брак в насмешку.

Затем она села на кровати и повернулась к нему лицом, на котором были видны следы от слез.

– Не думаю, что смогу когда-либо принести Эдварду счастье. Тем, что я сделала сегодня, я подвела его и подвела саму себя.

Он покачал головой и мягко улыбнулся ей, но при виде того, как она убивается, и на его глазах выступили слезы.

– Нет, ничего такого вы не сделали. Он обожает вас. Я замечаю это всякий раз, когда вижу вас вместе. Когда он смотрит на вас, когда он рядом с вами, лицо его светится.

Она удивленно посмотрела на него.

– Никогда не думала, что ты замечаешь такие вещи.

– О, я многое замечаю, леди Анна. И я вижу, что сейчас для вас наступила полоса несчастий. Но она пройдет. Вы будете замечательно жить дальше, а вчерашний день на ярмарке будет вспоминаться вам как страшный сон.

– Надеюсь на это, – прошептала она. – Спасибо тебе. – Она наклонилась вперед и обняла его.

При ее прикосновении он вздрогнул и неловко замер на месте. Но поскольку она продолжала плакать, он тоже осторожно обнял ее и принялся утешать. Так продолжалось довольно долго, пока в конце концов усталость не сломила их. И тогда они легли рядом на кровать и заснули.

27

Разбудило Анну утреннее щебетание птиц. Открыв глаза, она увидела свет восходящего солнца, пробивавшийся сквозь сетчатые занавески. Огонь в очаге превратился в тлеющие угли. Обернувшись, она увидела рядом с собой крепко спящего Шона, и воспоминания прошлой ночи вернулись к ней. Что произошло между ними? Выпивка в городе, за которой последовал самогон, – все это, приправленное ее страданиями и его доброй и жалостливой натурой, свело их вместе. Но она ни о чем не жалела. Как будто на одну ночь она превратилась совсем в другого человека. Это была уже не леди Анна Армстронг со всеми вытекающими из этого последствиями. Она оделась и завязала волосы в узел на затылке. Пройдя к выходу, она открыла двери и вышла на улицу. Тут она с удивлением огляделась по сторонам. Из домика Шона, расположившегося на вершине холма, открывался захватывающий вид на озеро. В близлежащем лесу на разные голоса заливался настоящий хор певчих птиц.

Судя по тому, что воздух был бодряще свежим, Анна решила, что сейчас, должно быть, часов семь утра. Она долго простояла так на месте, слившись воедино с окружающим чудным пейзажем.

– Что-то вы рано встали, – внезапно услышала она за спиной.

Обернувшись, Анна увидела заспанного Шона, одетого в бриджи и рубашку.

– Меня разбудили птицы, – сказала она.

Она подошла к нему, и они крепко обнялись, надолго застыв на месте без слов.

– Пора вам возвращаться домой, – наконец сказал он.

Анна кивнула.

Пока они ехали по территории поместья, никто из них не упомянул о том, что случилось с ними прошлой ночью. Создавалось впечатление, что между ними установилась молчаливая договоренность, которая не требовала ни объяснений, ни извинений.

Он остановил повозку под деревьями, не доезжая до дома.

– Отсюда уже дойдете пешком? – спросил он. – Лучше мне не светиться тут со своей повозкой и этим пони.

Анна кивнула.

– Я проберусь к дому и незаметно проскользну внутрь, – сказала она, очень надеясь, что никто не заметит ее в этой необычной одежде.

– При первом удобном случае я попробую отказаться от обязанностей вашего личного слуги, – сказал Шон. – Попрошу перевести меня куда-нибудь в другое место, подальше от Большого Дома – и от вас.

Анна опять кивнула.

– Да, так будет лучше всего.

– Прощайте, Анна.

– Прощай, Шон.

Она выбралась из повозки и направилась в сторону дома, пряча свою черную шаль под плащом. Подойдя к дому, она намеренно замедлила шаг, делая вид, что просто возвращается с утренней прогулки. С большим облегчением она обнаружила, что двери не заперты.

Анна торопливо прошла через холл и быстро поднялась по лестнице, стремясь в безопасное убежище – свою комнату. Войдя туда, она сразу же заперла за собой дверь. Закрыв лицо ладонями, она прислонилась спиной к дверям, раздумывая над тем, что с ней произошло. Потом она подошла к зеркалу и стала рассматривать синяк, выступивший на щеке после удара той женщины.

Взяв кочергу, она разожгла огонь в очаге и подбросила немного дров, которые сразу занялись. После этого она быстро сняла платье и все остальное и бросила все вещи в огонь. Снова взявшись за кочергу, она подтолкнула ворох одежды в самый жар и стала следить за тем, как ткань превращается в пепел.

28

Бартон налил Анне кофе в чашку из тонкого фарфора.

– Что-нибудь еще, миледи? – спросил он.

– Нет, спасибо, Бартон, – ответила Анна.

– Вы уверены, что вам не нужно обратиться к врачу по поводу этого ужасного синяка, миледи?

– Уверена, Бартон, – твердым голосом сказала Анна.

Бартон забрал ее пустую тарелку, оставшуюся после завтрака, и ушел.

Через минуту в столовую вихрем ворвалась Джорджина.

– Анна! Где ты была? – воскликнула она. – Я тут с ума схожу от беспокойства!

– Я вернулась только под утро.

– Почему же ты сразу не пришла ко мне? – недоверчиво спросила Джорджина, усаживаясь напротив сестры. – Я прождала тебя у гостиницы за полночь. Но ты так и не пришла, как мы договаривались. В конце концов я должна была оттуда уехать, потому что опасалась за свою жизнь. Там произошло настоящее побоище.

– Знаю. В него я как раз и попала.

Только теперь Джорджина заметила синяк на лице Анны.

– О боже, Анна! Что с тобой случилось?

– Во время драки меня ударила какая-то женщина. Но Бартону я сказала, что споткнулась о корень дерева во время утренней прогулки.

– Ох, Анна! Ты подвергалась ужасной опасности! Я так переживала за тебя. Не знала, что мне делать. Я не посмела никому сказать, что ты находишься в городе, но боялась, что с тобой может произойти что угодно.

– Именно это «что угодно» со мной и произошло. И если бы не Шон, который вовремя нашел меня и спас…

– Шон? А он как там очутился?

Анна набрала побольше воздуха в легкие и решительно заявила:

– Я не желаю больше обсуждать этот крайне неприятный инцидент, Джорджина.

Кузина наклонилась вперед и заговорила с заговорщическим видом:

– Тебе удалось найти кого-нибудь? Ты с кем-то была?

– Я же сказала тебе, Джорджина: тема закрыта. Я уже очень о многом сожалею сейчас.

– А как же наша схема?

– Наш план, ты имеешь в виду? Наш недальновидный план измены и обмана? План этот едва не привел к моей гибели и последующему величайшему позору для моей семьи и всего дома Армстронгов.

Джорджина посмотрела на нее с неприязнью:

– Значит, ты сдаешься? Просто отойдешь в сторону и позволишь, чтобы все перешло к Синклеру, его жене и сыну?

– Эти вопросы меня больше не тревожат, Джорджина. У меня такое ощущение, будто все происшедшее со мной – нереально, окутано какой-то дымкой. Я чувствую, что отчаяние и безысходность из-за отсутствия у меня детей не позволяли мне правильно смотреть на жизнь и рассуждать логически. Если поместье и титул перейдут к Синклеру и его сыну, значит, так было уготовано судьбой. И, если нам с Эдвардом суждено остаться бездетными, я приму это, как и Эдвард в свое время.

– Ты уверена, что он смирится с этим? – со злостью в голосе спросила Джорджина.

– А какой у нас есть выбор? Я отказываюсь в дальнейшем следовать твоему плану. С этого момента я сосредоточусь на том, чтобы сделать моего мужа счастливым всеми доступными мне средствами, и сама буду пытаться быть счастливой… насколько это будет возможно.

– Но ведь ты говорила, что не можешь быть счастлива в такой ситуации! – Джорджина просто кипела от раздражения.

– Джорджина! Сестра моя, я нежно люблю тебя, но думаю, что пришло время тебе возвращаться в Таллидер.

– Выходит, теперь ты отвергаешь и меня!

– Боюсь, что больше не могу позволить себе выслушивать твои такие горячие и злобные суждения. Ты очень изменилась, после того как твоя помолвка расстроилась. Джорджина, ты опустилась до того, что стала циничным, злобным и неприятным человеком. Только и думаешь, что о какой-то выгоде. Честь и приличия больше не имеют для тебя значения, если мешают достижению твоих целей. И за последние несколько месяцев ты заставила меня стать похожей на тебя.

– Это жизнь заставила тебя стать такой! – зло огрызнулась Джорджина.

– Как бы там ни было, я считаю, что на данный момент мы с тобой – неподходящая компания друг для друга… Приезжай к нам, мы всегда тебе рады, но, пожалуй, будет лучше, если ты выдержишь определенную паузу перед своим следующим визитом сюда. Мне нужно время, чтобы многое поправить и в моей жизни, и в моей голове. И я не хочу, чтобы твои советы сбивали меня.

– Я уеду почтовым дилижансом сегодня после обеда.

Джорджина резко встала и, развернувшись, быстро покинула комнату.

29

Анна сидела в гостиной и вышивала, с нетерпением дожидаясь мужа. Она считала часы до того момента, когда он должен вернуться из Дублина. Наконец она увидела подъезжающую к дому карету. Бросив вышивку, она ринулась через холл к парадному входу, распахнула дверь и сбежала вниз по ступеням. Едва Эдвард вышел из экипажа, она тут же обвила его шею руками и поцеловала.

– Какой горячий прием! – сказал он, целуя ее в ответ.

– Не хочу, чтобы ты больше уезжал от меня. Даже на одну ночь! – с чувством заявила она.

– Тогда я не буду оставлять тебя, – пообещал он.

Эдвард сидел в библиотеке за письменным столом и просматривал почту, тогда как Анна лежала на диване перед камином и читала книгу.

– Снова счета! – сокрушенно пожаловался Эдвард, бросая очередной листок поверх пачки других.

– Они закончатся когда-нибудь? – сказала Анна, не отрывая глаз от книги.

– К сожалению, нет… Да еще и старший конюх наш уехал. Эмигрировал в Америку – хочет там разбогатеть! – Эдвард скептически улыбнулся.

Анна небрежно взглянула на него.

– А почему бы тебе не рассмотреть кандидатуру Шона на эту должность?

– Шона? – переспросил Эдвард, удивленно взглянув на нее.

– Ты всегда говорил, что он отлично умеет управляться с лошадьми, да и человек он очень надежный.

– Он действительно обладает всеми необходимыми для этого качествами. Но разве тебе самой он не нужен?

– Честно говоря, уже нет. Он был очень полезен, когда я только переехала сюда и плохо ориентировалась. Но теперь я чувствую себя тут дома и потребность в нем себя изжила.

– Что ж, если ты уверена в этом… Хотя мне будет не хватать его в доме, я вроде бы привык к нему, – задумчиво сказал Эдвард.

– Было бы нечестно лишать его такой возможности только поэтому, – кивнула Анна с улыбкой.

Через некоторое время Анна оставила попытки сосредоточиться на книге и стала просто молча смотреть на огонь.

30

– У меня есть для вас замечательная новость, леди Армстронг. Вы ждете ребенка, – сказал доктор Кантуэлл, местный лекарь.

От радости и удивления ладони Анны сами собой вскинулись к губам.

– Вы уверены в этом? – взволнованно спросила она.

– Насколько вообще можно быть в чем-то уверенным. – Он был поражен ее реакцией, но также обрадовался этому известию. Отсутствие наследника в семье Армстронгов широко обсуждалось во всем графстве и за его пределами. «Лорд и леди Армстронг – такие славные люди, они заслуживают этого», – подумал он.

Анна, словно на крыльях, носилась по дому, из комнаты в комнату, пока наконец не ворвалась в библиотеку, напугав Эдварда.

– Боже праведный, что с тобой, Анна? – спросил он, подняв глаза от своего стола.

– Ребенок, Эдвард! У нас с тобой… будет ребенок!

Эдвард застыл на месте, уставившись на нее с отвисшей от удивления челюстью.

Затем он медленно поднялся со своего кресла, бросился к ней и крепко обнял.

– Анна… Я уже потерял всякую надежду! Я действительно потерял всякую надежду! – Отпрянув от нее на расстояние вытянутых рук, он с восторгом смотрел на нее.

Она вытерла слезы, которые катились по его щекам.

– Ты рад?

– Ты сделала меня счастливейшим человеком на всем белом свете!

Анна была поражена волной доброжелательности, которая захлестнула их с Эдвардом после официального объявления о ее беременности. Письма с поздравлениями приходили от друзей и знакомых как со всей Ирландии, так и из Британии. К этому моменту уже сложилось мнение, что в семье Армстронгов не будет прямого наследника большого поместья и титула, поэтому такое известие вызвало всплеск всеобщей радости. Анна лично проследила за тем, чтобы ни одно из полученных писем не осталось без ответа.

В общем хоре приветствий было лишь одно исключение. Синклер и Диана их даже не поздравили и теперь всеми силами старались не показываться Анне на глаза. Она могла себе представить их ярость и разочарование оттого, что теряют место наследников. Она попыталась обсудить это с Эдвардом, но он не поддержал ее, будучи уверенным, что Синклер тоже рад и счастлив, иначе и быть не может.

Однажды после обеда Анна сидела в малой гостиной и отвечала на поздравительные письма, когда в комнату вошел Бартон.

– Простите, но вас тут хотят видеть, – сказал он.

– И кто же, Бартон? – спросила она, не отрывая глаз от письма.

– Шон Хегарти.

Вздрогнув, она подняла голову.

– Шон?

– Да, ваш бывший персональный слуга.

– Я знаю, кто он такой, но что ему нужно?

– Этого он не сказал. Добавил только, что это очень срочно, – ответил Бартон.

– Где он?

– Ждет на кухне.

– Боюсь, что я сейчас не могу увидеться с ним. Бартон, скажите ему, что я принимаю гостей и очень занята.

– Хорошо, мэм. – Бартон кивнул и направился к выходу.

– Да, и еще, Бартон… Если он придет в дом снова, не впускайте его. Он больше здесь не работает, так что делать ему тут нечего.

– Как пожелаете, леди Анна. – Бартон вышел и закрыл за собою дверь.

Анна почувствовала, как сердце ее выпрыгивает из груди. Зачем, черт возьми, Шон хотел ее увидеть? После того как он ушел, Анна выбросила из головы все мысли о нем и решила, что будет и дальше запрещать себе о нем думать. Но, вернувшись к написанию ответов на письма с поздравлениями, она поймала себя на том, что не в состоянии сосредоточиться.