Текст книги "Царица амазонок"

Часть III
Солнце

Глава 17

Остров Крит

Солнце светило ей прямо в лицо, ветер дул в спину.

Мирина стояла на носу корабля, положив руки на поручни, ощущая каждую волну, бьющуюся о борт, и слабую надежду внутри самой себя. Впервые за все их путешествие ее не тошнило, и впервые она по-настоящему осознала, что они наконец движутся к своей цели.

С помощью Анимоны Мирине удалось убедить своих выживших сестер в том, что необходимо покинуть храм и отправиться вместе с ней в неведомое. Ее дорогая Лилли, дочь вождя Кара и прекрасная Клито со смелым взглядом… Где они теперь? Девять жриц были похищены. Можно ли их найти?

Несмотря на то что поиски казались безнадежной затеей, Мирина не успокоилась, пока все не согласились поехать с ней. Мир, который оставили после себя налетчики, наполнился отчаянием и насилием: на улицах мародерствовали банды грабителей, а оставшиеся без погребения тела пожирали крысы и собаки. И неужели все неопределенности путешествия не были предпочтительнее этого вполне определенного отчаяния бездеятельности?

Анимона утверждала, что остров Крит – это то место, где их выслушают с сочувствием и ответят на их вопросы. Вспоминая истории, рассказанные некогда ее дедом-моряком, она твердила, что этот плодородный остров, лежащий в середине огромного северного моря, всегда был излюбленным местом мореплавателей, там можно было пополнить запасы воды и пищи. И конечно же, жители Крита знают о тех зловещих черных кораблях… то есть возможно даже, что захватчики остановились там по пути домой.

Как только окончательное решение было принято, двенадцать жриц принялись усердно трудиться, чтобы превратить свой разграбленный храм в гробницу. Они убрали с каменного алтаря оставшиеся там священные предметы и поместили внутрь его обезглавленное тело верховной жрицы, предварительно высыпав на дно пепел погибших и уложив туда же их браслеты с головами шакалов. Когда гробница была наконец тщательно закрыта, Кайми написала на стенах внутреннего святилища полный рассказ о последних ужасающих событиях.

– Потом, через много лет, – сказала она женщинам, – люди войдут в этот храм и спросят, что здесь произошло. Я хочу, чтобы они узнали обо всем как можно подробнее, чтобы они могли почтить наших умерших сестер, которые уже не могут сами рассказать о себе.

А Мирина тем временем собирала все оружие, какое только могла найти, проверяя, чтобы каждая из сестер имела хотя бы один нож, лук и колчан с множеством стрел. На этот раз единственной, кто возражал против этого, оказалась Эги, высокомерная подружка Кары, не желавшая делать то, что ей велела Мирина.

– Чего ты добиваешься, подсовывая мне все эти ужасные штуки? – кричала она, отказываясь брать в руки оружие. – Мне от одного их вида становится плохо!

– Плохо? – Мирине пришлось ненадолго прикрыть глаза, чтобы взять себя в руки. – А как насчет вида твоих растерзанных сестер? От их вида тебе как? Или при мысли об изнасилованных подругах? – Она сунула лук и стрелы в руки Эги. – Хочешь знать, от чего становится плохо мне? От вида вот таких нормальных и крепких женщин, которые отказываются защищать себя, потому что верят: оружие – это зло! – Мирина сжала плечо Эги. – Те мужчины, что явились к нам, – они и есть зло. А те, кто учил тебя подобным неверным мыслям, навсегда запятнаны кровью невинных.

Наконец они собрались. На свою одежду они нашили змеиную кожу, некогда вызывавшую отвращение даже у ближайших соратниц Мирины, но теперь ставшую весьма полезной броней для их пошатнувшейся уверенности в себе, а затем дополнительно защитили храм, заперев изнутри его огромную дверь на толстенный засов. После короткой прощальной молитвы Мирина повела свой маленький отряд прочь из храма через обширный лабиринт подземных пещер – пещер, которые она уже давным-давно исследовала в одиночку, в те часы, когда все остальные наслаждались дневным отдыхом.

– Сюда! – командовала она, показывая дорогу и держа факел пониже перед собой, чтобы разогнать змей. – Пламя скоро погаснет, так что поспешите!

Когда богиня Луны исчезла, а верховная жрица погибла, женщинам не понадобилось много времени, чтобы вспомнить умения и страсти их прежней жизни. Наиболее знающей среди выживших оказалась Анимона, которая всегда говорила, что чувствует себя как дома на кораблях и в открытом море, и которая теперь наконец-то получила возможность продемонстрировать свое искусство остальным.

– Почему вы мне не верите?! – восклицала она, заметив колебание подруг при виде брошенного рыбацкого судна, которое они с Мириной с трудом подтащили к берегу. – Говорю же вам, я знаю, как плавать на этой штуке! Но сначала мы должны ее починить. Нам нужны веревки… – Она начала загибать пальцы. – Нам нужны шесты, нам нужны крепкие иглы и шпагат, и нам нужна плотная ткань для паруса.

Что касается Мирины, то она продолжала упорно считать себя охотницей. Ни больше ни меньше. Одетая теперь в тунику из змеиной кожи, с драгоценными луком и колчаном, висевшими на плечах, она вовсе не претендовала на звание командира. Но поскольку остальные продолжали смотреть на нее как на авторитет во всех вопросах, ей пришлось возглавить свой маленький отряд. Куда бы она ни направилась, остальные тащились за ней; и даже Эги пришлось с этим смириться.

Остров Крит был похож на спящего гиганта. Его отвесные и грозные берега, вставшие перед мореплавательницами, не позволяли выбраться на сушу. Даже самые соблазнительные на вид бухточки были, если верить Анимоне, слишком опасны для неопытных моряков. Прямо под поверхностью этих сияющих бирюзой мягких волн, объяснила она, скрываются острые, как зубы, камни, сплошь покрытые скользкими водорослями, которые только того и ждут, чтобы сбросить в воду и изрезать в клочья беспомощных чужаков.

Мирина прекрасно понимала, что спорить сейчас не следует. Ведь если бы не Анимона, они бы могли много раз погибнуть с тех пор, как начали свой поход. Их могли поглотить огромные волны, они могли разбиться об утесы, их судно могло выбросить на неведомые берега… Так или иначе, они бы умерли задолго до того, как их взглядам предстали берега Крита. И лишь благодаря тому, что эта женщина не забыла искусства мореплавания и определения направлений, они сумели добраться так далеко.

– Вон он! – воскликнула вдруг Анимона, показывая куда-то вперед. – Вон там живут ремесленники. И оттуда не так уж далеко до царского дворца. Правда, они не называют его царем. Уверена, дед говорил мне, что они называют его Миносом.

Прищурившись, чтобы ей не мешало солнце, Мирина с огромным любопытством всмотрелась в берег, на который набегали пенистые волны. Созданный человеческими руками залив заполняли разнообразные суда: одни стремились к причалам, другие уходили в море, но ни одно не походило на черные корабли, увезшие бедняжку Лилли и других жриц. И хотя Мирине отчаянно хотелось увидеть эти отвратительные суда, она в то же время понимала, что еще не готова сразиться со звероподобными мужчинами. Она стояла на носу их маленького храброго судна, прикрывая глаза ладонью от яркого света, и рана в спине напомнила ей, что она пока не до конца поправилась, и хотя она постоянно ободряла своих подруг, учившихся искусству стрельбы из лука, они все до сих пор были ненамного сильнее тех, кто стал добычей пиратов.

– Ты уверена, что нас встретят мирно? – спросила Питана, подходя к ним и останавливаясь у поручней.

Ее мускулистые руки спокойно лежали на потрепанном ветрами и водой дереве. Несмотря на всю ее неуклюжесть, Питане хватило упорства стать почти такой же сильной, как Мирина, и осознание собственных скрытых возможностей за последние недели научило девушку держаться прямо и уверенно.

– Во времена моего дедушки, – ответила Анимона, – здесь был величайший в мире рынок. Сюда с дальних берегов океана приплывали торговцы всех цветов кожи, говорящие на разных языках, чтобы спокойно обменять свои товары и приобрести знания о новых маршрутах и ветрах, и… – голос Анимоны дрогнул, – и о судьбе дорогих им людей.

Но прежде всего женщинам необходимо было найти пищу. Их скудные запасы давным-давно закончились, и в последние три дня у них только и было что несвежая вода, остававшаяся еще в мешках из козьих шкур, да случайные рыбешки, которых надевал на сделанный из шпильки крючок какой-то милосердный морской бог.

Но что хуже всего, какой-то человек в порту сообщил женщинам, что если они хотят остаться у причала на ночь, то должны за это заплатить. Он повторил свое жестокое требование на нескольких языках, в том числе и на том, на котором говорили в храме богини Луны, – на языке, который Мирина старательно изучала с того самого дня, как стала жрицей.

– Я никогда не слыхала о таких налогах, – сказала мужчине Кайми таким тоном, словно знала о мире куда больше, чем это было на самом деле. – А ты кто такой?

Мужчина выставил вперед обросший волосами подбородок:

– Я сборщик налогов. Торговля нынче не та, и все же, – он широким жестом обвел царившую вокруг суету, – мы должны содержать порт в порядке. Когда вернутся ваши мужчины, объясните им это.

– Может быть, торговля шла бы гораздо лучше, – заметила Кайми, – если бы вы не начали брать плату за стоянку.

Но они ничего не могли поделать, сборщик налогов стоял на своем. В той или иной форме, но они должны были заплатить до захода солнца, лучше всего медными знаками, хотя допускался и расчет какими-нибудь продуктами.

– Если бы я только могла здесь поохотиться! – заговорила Мирина, глядя на раскинувшийся перед ней город.

– Ох, прошу тебя! – вспыхнула Эги, которая даже теперь, после стольких дней плавания, держалась враждебно по отношению к Мирине. – Не произноси опять слово «охота»! Меня от него тошнит!

– Да уж, здесь нам от охоты пользы не будет, – согласилась Анимона. – И то же самое относится к ссорам. Давайте-ка лучше придумаем какой-нибудь выход.

Они покинули храм, не прихватив с собой ничего ценного, взяли только еду и оружие. При всей их внешней дикости напавшие на храм грабители прекрасно понимали, что такое золото и серебро, и увезли все драгоценные подношения, стоявшие на полках в храме, оставив лишь то, что не могло иметь ценности нигде в мире. А что касалось каких-то медных знаков, так жрицы и понятия не имели о том, что это такое, и, уж конечно, никогда таких знаков не видели.

– Мне не нравится, как все это прозвучало, – сказала Кайми, вскидывая голову и как бы напоминая всем, что она здесь старшая по возрасту. – Золото и серебро – это мне понятно, но знаки? Знаки чего, хотелось бы знать? Нет уж, давайте лучше пойдем в город и выменяем какой-нибудь еды. А что тот гнусный сборщик налогов не примет, съедим сами. Честно говоря, я такая голодная, что готова сгрызть морских рачков с пирса, если мы не найдем ничего получше.

– Выменяем еду? – повторила Эги. – На что? У нас же ничего нет! Хотя… – Она сняла с пояса нож. – Может, кому-нибудь вот это приглянется?

– Мы не отдадим наше оружие! – Мирина выхватила нож из рук Эги и сунула его ей за пояс. – Какая же у вас короткая память! Да, мы прибыли в явно мирный город, но мы все прекрасно знаем, как быстро это может измениться.

В итоге, оставив двух сестер охранять судно, женщины покинули палубу и направились через бесконечные мостики и причалы к городу. Когда они наконец добрались до твердой земли, с непривычки их начало качать, и им пришлось присесть и подождать, пока земля не перестанет колыхаться под их ногами.

В это время к ним подошел какой-то мужчина и о чем-то спросил на своем языке, и на его лице при этом отразилась такая похоть, что Мирине не составило труда понять, чего он хочет. Она махнула рукой, прогоняя его, но мужчина лишь засмеялся и подошел ближе, как будто такой пренебрежительный отказ был всего лишь частью какой-то игры.

– Идемте! – Питана резко встала и дернула других за руки. – Мы уже достаточно отдохнули.

Когда они вошли в город, Мирина сразу вспомнила, как они с сестрой пришли в город богини Луны много месяцев назад и как Лилли была зачарована всем вокруг. Милая Лилли, которая морщилась от дурных запахов, но все равно желала двигаться дальше… Как же Мирине хотелось снова увидеть сестру! Ощутить ее восторг при встрече с приключением…

– Я вот что предлагаю, – сказала Анимона, показывая сестрам на мужчину с дрессированной обезьянкой, которая кривлялась на потеху прохожим в обмен на крохи еды. – Давайте споем наши священные песни и поразим критян красивыми голосами. – Она кивнула в сторону пустого пространства между временными торговыми палатками. – Почему бы нам не испытать удачу вон там? Места достаточно для небольшой круговой процессии, а уж шум точно утихнет, стоит нам только начать петь.

Мирина огляделась по сторонам. Торговцы вокруг них продавали живых цыплят и вареные козьи головы. Помимо этого, множество других товаров переходило из рук в руки, а поток покупателей казался бесконечным…

– Я не уверена… Может, есть другой способ заплатить?.. – начала было она.

– Так мы и заплатим!

Анимона сняла лук и колчан со стрелами и провела рукой по волосам, убеждаясь, что выглядит вполне прилично. Никто, конечно, не решился сказать ей, что даже теперь, после трехнедельного путешествия, на ее лице все еще красуются цветные пятна, оставшиеся после ударов разбойников.

– Вот увидите! – заявила Анимона с храбростью человека, который прежде всегда оказывался прав.

Но священные песни, которые паломники обычно слушали затаив дыхание, на рыночной площади едва заставили повернуться одну-две головы и уж явно не вдохновили никого на то, чтобы поднести благодарственные дары. Очень скоро надежды Анимоны разбились о безразличие проходивших мимо людей.

– Что за мерзкий городишко! – прошипела она, когда они с сестрами испробовали уже все песни и танцы. – Эти люди ничего не понимают в нашем искусстве! Вот толстолобые! Надо силой заставить их заплатить!

– Давайте вернемся на корабль и попытаемся наловить рыбы, – предложила Кайми, побледневшая от голода и усталости. – Хотя бы двух: одну для нас, а одну – для того человека.

– Пока вы будете этим заниматься, – решила Мирина, – я, пожалуй, поохочусь.

Прежде чем углубиться в город, Мирина обмотала голову остатками своего платья жрицы. Поскольку теперь видны были только ее глаза, Мирина предположила, что люди вполне могут принять ее за мужчину, потому что она была выше ростом, чем многие женщины, а туника из змеиной кожи была достаточно длинной и свободной, чтобы скрыть ее бедра. Кроме того, при ней были лук и колчан со стрелами, а оружие пристало носить только мужчинам.

Шагая через город, Мирина высматривала стариков, сидевших в тени зданий, – чудаков, которые многое замечают и только рады поболтать о прошлом с незнакомцами. Не слишком долго задерживаясь на одном месте, Мирина расспрашивала о кораблях с черными корпусами, кораблях, которые несут на себе жадных, похожих на обезьян мужчин и которые уходят к дальним берегам, чтобы вернуться с золотом и прочими сокровищами.

Но здесь почти никто не понимал языка, на котором говорила Мирина, а когда она наконец нашла старого моряка, знавшего древнее наречие, он немногое смог ей поведать.

– Корпуса смолят на многих кораблях, – лениво протянул он, обмахиваясь пальмовым листом. – Такие могут прийти откуда угодно. Может, с севера, если ты говоришь, что у тех мужчин была бледная кожа. Но я в основном бывал на юге, потому и знаю твой язык.

Мирина решила сосредоточиться на более насущных вопросах, разузнать, как можно накормить сестер и заплатить за ночной причал.

– Слушай, а если бы я искала бесплатной еды, – сказала она, прежде чем расстаться со старым моряком, – куда бы мне стоило пойти?

Старик ответил без малейших колебаний:

– В восточный залив. Там стоят большие корабли. Попытай удачи у троянцев; если они сейчас там, то ты найдешь их в самом дальнем конце. Полагаю, они обязательно чем-нибудь поделятся с тобой.

И Мирина пошла в указанном направлении, краснея из-за того, что вела себя как попрошайка. Но она не видела иного выхода. Поскольку блуд и воровство даже не обсуждались, а найти какое-то приличное занятие для себя и сестер Мирина явно не могла, ей оставалось только смиренно надеяться на встречу с каким-нибудь милосердным купцом, готовым поделиться своими припасами.

Проталкиваясь сквозь толпы странных людей из дальних краев – людей, которые прибыли на кораблях столь огромных, что поначалу Мирина приняла их за здания, – девушка наконец добралась до дальнего конца причалов, где берег уже вновь стал песчаным, а над вытащенными на сушу рыбацкими лодками кружили чайки. И здесь в косых оранжевых лучах уже опускавшегося к горизонту солнца она заметила мужчин, жаривших на костре нанизанных на палки кур и овощи. Их шумное веселье давало понять, что настроены они вполне благодушно. Были ли это те самые троянцы, о которых говорил Мирине старый моряк?

Подойдя поближе, Мирина увидела, что мужчины играют в совершенно детскую игру, бросая камни в круги, начерченные на земле, – игру, в которую она играла с отцом, когда была еще слишком маленькой, чтобы отправляться с ним на охоту, и в которую частенько играла сама с собой, чтобы убить время и натренировать руку.

Один из этих мужчин – чисто выбритый юноша с крепким телом и в хорошей, расшитой орнаментами одежде – метал камни особенно метко, почти всегда попадая в центр кругов, и хотя Мирина не понимала его языка, ей было ясно, что он поддразнивает своей удачей остальных.

Осмелев от такой веселой атмосферы, Мирина подобрала с земли камень и бросила его в один из игровых кругов. Камень с негромким стуком упал в ближайший, самый простой круг, не точно в центр, но настолько близко к нему, что мужчины сразу обернулись, чтобы посмотреть, кто его бросил.

Видя озадаченность на их лицах, Мирина показала на круги, потом на молодого победителя и, наконец, на себя, давая понять, что готова принять его вызов. Ее жест вызвал волну веселья среди товарищей юноши, а он сам уставился на Мирину полным изумления взглядом, как будто совершенно не привык к столь дерзким предложениям.

Заметив его колебание, Мирина снова показала на игровые круги, а потом – на кур, жарившихся над костром, а затем на собственный рот. На это молодой человек ответил что-то непонятное и посмотрел Мирине прямо в глаза, по-видимому ожидая ответа. Но Мирина просто наклонилась, подобрала шесть камешков и три из них протянула юноше… Однако ее внезапно схватили за руки окружавшие его мужчины.

Изумленная тем, как внезапно исчезло их веселье, Мирина тут же принялась брыкаться и лягаться, вырываясь на свободу. Но взрыв хохота, донесшийся со стороны юноши, успокоил мужчин, и они, быстро обменявшись какими-то словами, снова отпустили Мирину.

– Вот… – Молодой человек подобрал три камня, которые Мирина уронила на песок. – Я буду с тобой говорить на языке пустынных кочевников, потому что ты мне кажешься похожим на них. Ты меня понимаешь?

Мирина кивнула. И хотя теперь она вполне могла ответить юноше, она все же решила хранить молчание, чтобы голос не выдал ее тайну.

– Хорошо. – Юноша наклонил голову и бросил на Мирину суровый взгляд, какой бросают на своих противников быки, прежде чем вступить в схватку. – Ты меня вызвал на соревнование, а это дело нешуточное.

Но веселые искры в янтарных глазах молодого человека тут же дали Мирине понять, что его серьезность – это тоже часть игры.

– На кону курица. И может быть, морковка. Пусть выиграет самый голодный. – Он кивком указал на круги, начерченные на песке. – Ты первый.

Мирина прицелилась и бросила первый камень, изо всех сил стараясь не обращать внимания на шум вокруг. Камень упал точно в центр ближайшего из пяти кругов, посрамив ее же собственную первую попытку.

– Неплохо, – одобрительно кивнул ее соперник, изображая на лице озабоченность. – Смогу ли я повторить твой успех?

Но, говоря это, он уже швырнул в воздух камень, и тот приземлился точнехонько в центр второго круга.

– Ага! Мне повезло. Твоя очередь.

Поняв, что юноша насмехается над ней, Мирина стиснула зубы и бросила следующий камень. И хотя ее второй бросок был также побит броском юноши, заняв, соответственно, третий и четвертый круги, она все равно надеялась, что сможет уйти отсюда с чем-нибудь съестным.

Однако, когда Мирина бросила последний камень в пятый круг, молодой человек своим камнем вышиб его в сторону, искренне хохоча над невезением Мирины.

– Ох, нет… – Он изобразил сочувствие. – Ладно, цыпленка тебе не видать. Но в качестве возмещения готов дать тебе морковку.

Не говоря ни слова, Мирина наклонилась и подобрала еще шесть камней, чтобы три из них протянуть юноше… однако тот их не взял. Вместо этого он сказал:

– Мне надоела эта игра. Может, попробуем что-нибудь другое? – Поощряемый возгласами сотоварищей, он огляделся по сторонам в поисках идеи, и тут его взгляд остановился на луке Мирины, торчавшем из-за ее плеча. – Это что, просто для забавы или ты умеешь с ним обращаться?

Мирина заколебалась. Она ведь в последнее время не имела возможности как следует тренироваться, да еще и рана на ее спине до сих пор полностью не зажила, так что после нападения на храм она ни разу толком не пустила стрелу, даже когда обучала своих сестер.

– Давай проверим, как ты с этим справишься.

Молодой человек открыл небольшой кожаный кошель и достал из него пять бронзовых пластинок. «Медные знаки»!

– Они твои, – продолжил юноша, – и цыпленок тоже, если ты сумеешь сбить вон ту чайку, что сидит на мачте. – Он показал на рыбацкую лодку, лежавшую на песке примерно в ста метрах от них. – (Мирина покачала головой.) – Почему же нет? – Юноша взглянул на нее с вновь проснувшимся интересом. – А, понятно. Ты не хочешь убивать птицу просто для забавы. – Он улыбнулся и состроил гримасу, посмотрев на своих товарищей. – До чего же благородный парнишка! Ну а как насчет такого: я подброшу в воздух яблоко, а ты его собьешь?

Поскольку на это Мирина не возразила, юноша протянул руку, в которую тут же кто-то из стоявших поблизости вложил яблоко.

– Готов?

И прежде чем Мирина успела снять лук со спины, яблоко взлетело в воздух и, промчавшись по длинной дуге, упало в воду.

Юноша покачал головой:

– Ты слишком медлителен, парень. Но я дам тебе еще один шанс.

На этот раз Мирина была готова. Лук был сорван со спины еще до того, как юноше подали второе яблоко, и стрела выскочила из колчана в тот момент, когда молодой человек размахнулся… Если бы Мирина хоть на мгновение задумалась, она бы или опоздала, или промахнулась. Но на этот раз ее стрела взлетела в воздух с непоколебимой уверенностью и расколола сочное яблоко пополам, перед тем как грациозно нырнуть в океан.

Мужчины были настолько поражены безупречным выстрелом, что никто даже не заметил того, как Мирина пошатнулась от боли.

– Однако у тебя острый глаз! – с улыбкой сказал ее мучитель, одобрительно хлопая девушку по спине. – Ладно, давай продолжим испытания…

Но тут он услышал ее сдавленный стон и, поняв, что перед ним женщина, в ужасе отшатнулся.

Видя изумление на лице юноши и испугавшись расследования, которое, как понимала Мирина, должно было за этим последовать, она быстро присела, чтобы собрать пять медных знаков, которые юноша уронил на песок, прижала их к груди вместе с луком и сбежала. Она так отчаянно хотела скрыться вместе со своим призом до того, как молодой человек нашел бы способ задержать ее и каким-то обманом лишить выигрыша, что даже не остановилась, чтобы прихватить заодно и цыпленка.

– Стой!

Молодой человек побежал за ней, но его голос звучал настолько злобно, что Мирина лишь прибавила ходу. Она взлетела по каменным ступеням вверх и понеслась по дороге, шедшей вдоль всего восточного залива, стараясь не налетать на встречных. Оглядываясь через плечо, Мирина видела, что молодой человек продолжает гнаться за ней, раскрасневшись то ли от бега, то ли от злости, и быстро решила направиться к шумному рынку вместо причала, где ее ждали сестры.

Мирина не знала, почему этот человек преследует ее, но подозревала, что он и не собирался отпустить ее с пятью медными знаками. Останься она там, он бы, без сомнения, потребовал от нее выигрыша в каком-то новом споре, просто для того, чтобы повеселить своих друзей.

Она была так занята мыслями о грозившей ей расправе, что даже не замечала, как городские стены смыкаются вокруг нее, пока не обнаружила, что находится в тупике, заваленном вонючими горами мусора. Скривившись от запаха, Мирина развернулась – и увидела молодого человека, который перекрывал ей путь к отступлению.

– Попалась, – сказал он с чрезмерным самодовольством, склонив голову набок. – Впрочем, может быть, под этой змеиной кожей припасена пара крыльев?

– Пожалуйста… – Сжимая в одной руке медные знаки, Мирина другой вытащила из-за пояса охотничий нож. – Я не хочу ничего плохого…

Молодой человек вскинул руки, хотя на его лице никакого беспокойства не отразилось.

– Я тоже не хочу ничего плохого. Я просто хочу увидеть твое лицо.

Мирина отступила на шаг назад, и ее пятки погрузились во что-то теплое и мягкое.

– Зачем?

– А почему бы и нет? – рассмеялся юноша.

– Эти знаки, – Мирина подняла кулак с зажатыми в нем бронзовыми пластинками, – мои. Разве не так?

Юноша явно удивился:

– Конечно, они твои.

– Тогда чего тебе нужно? – Мирина сделала еще шаг назад, но потеряла равновесие на скользкой грязи и пошатнулась.

– Я же сказал тебе. – Юноша подошел ближе, улыбаясь так, словно все происходящее было всего-навсего игрой. – Я хочу увидеть твое лицо. Ничего больше.

Мирина подняла нож, чтобы не позволить молодому человеку приблизиться.

– А потом что?

– Ничего, – пожал тот плечами. – Пойдешь куда хочешь.

Мирина колебалась, пытаясь понять, насколько он искренен. Затем наконец сунула нож обратно за пояс и быстро размотала повязку.

– Ну, смотри! – Она опустила глаза, чтобы не видеть его, как она была уверена, презрительного взгляда. – Насмотрелся?

Молодой человек не ответил. А когда Мирина взглянула на него, то не смогла понять, о чем он думает.

– Теперь я могу идти? – спросила она, снова наматывая на голову рваную ткань. – Пожалуйста…

И он наконец отступил в сторону. Мирина, даже не посмотрев на него, пустилась бежать со всех ног, снова крепко прижимая к груди драгоценные медные знаки.

Мирина вернулась к своим сестрам, когда солнце уже опускалось к воде, и увидела, что они снова спорят со сборщиком налогов.

– Эй, погодите! – закричала Мирина, спеша по сходням к внешнему причалу, где стояло их судно. – Сколько медных знаков нужно заплатить за одну ночь?

– Ну, смотря сколько у тебя есть, – ответил сборщик.

Мирина разжала кулак и показала ему знаки.

– А! – воскликнул сборщик. – Значит, две монеты. И еще две утром.

– Что? – Кайми вышла вперед; ее лицо все еще горело от спора, при котором Мирина не присутствовала. – А если утром мы не заплатим?

Сборщик налогов покачал головой:

– Тогда вам придется покинуть причал на рассвете. Но вы не сможете этого сделать. Не сейчас, когда дует северный ветер.

Позже тем же вечером, весьма скудно поужинав лепешкой – один медный знак за дюжину, – Мирина вдруг заметила хорошо одетого пожилого человека, стоявшего на причале рядом с их лодкой и пристально смотревшего на женщин.

– Приветствую вас, – сказал он на языке кочевников.

Его акцент и манера держаться тут же напомнили Мирине о тех мужчинах, которые окружали ее во время соревнования с незнакомым юношей.

– Тебе что-то нужно? – спросила она, вежливо вставая и надеясь, что ошибается.

– Может быть, – ответил мужчина тоном величественного терпения. – Ты ведь та лучница, которая сбила яблоко, разве нет?

– В чем дело? – спросила Анимона, дергая Мирину за рукав. – О чем это он? Мы уже заплатили налог за сегодняшний день. Объясни ему это!

– Не бойтесь, – сказал мужчина, обращаясь к Анимоне, легко переходя с одного языка на другой. – Я пришел, чтобы пригласить всех вас на ужин… – Его взгляд скользнул по жалким остаткам их еды, лежавшей на дне лодки. – Или, наверное, мне следует сказать «пир», который устраивает мой щедрый хозяин, царевич Парис. – Не увидев на лицах женщин никакой реакции, мужчина добавил со слегка высокомерной улыбкой: – Моего господина обычно называют также наследником Трои.