Текст книги "Смерть по имени сон"

– Ты оказалась права, – объявила она. – «Тяжеловесы» обратились к дикости. Двое из них были вместе со мной на маршруте. Паскутти летел на санях, а мы выслеживали клыкомордых. Хищник обрушился на одного из травоядных и выгрыз у него кусок из бедра. Мне сделалось дурно, а Паскутти и Тардма при виде этой жестокости пришли в восхищение. Я настояла на том, чтобы мы спасли бедное травоядное, не дожидаясь, пока его убьют. Паскутти выстрелил в клыкомордого с саней, демонстрируя своё превосходство в качестве доминирующего животного. Да, он прогнал зверя, но не прежде, чем жестоко ранил его. Я сама видела, шкура клыкомордого была обуглена.

Лунзи постаралась преодолеть отвращение. Как своего рода мать-исповедница и психолог команды, она знала: если им угрожает конфронтация с «тяжеловесами», необходимо точно узнать, что у них на уме, но она никогда не заглядывала вперед без видимых причин. И теперь она должна была перевести внимание Вариан на её задачи, вызволяя её разум из когтей страха.

– Хищник всего лишь взял у животного мясо, оставив рану, как у Мэйбл? – спросила она. – Это интересно. Ведь у клыкомордых жуткий аппетит. Один жалкий кусочек травоядного его насытить явно не мог.

– Они определенно не могут довольствоваться только травой. Хотя и пожирают её тоннами.

Лунзи задумчиво потерла шею:

– Больше похоже на то, что эта трава обеспечивает им некое питательное вещество, которого не хватает их организму. Мы проанализируем все, что вы нам принесете.

Вариан заставила себя рассмеяться:

– Ты требуешь образцы?

– Ну да, разумеется. Тризейн прав. Тут есть аномалии, загадки, оставшиеся от прошлых эпох. Мне бы хотелось раскрыть эту тайну, прежде чем мы покинем Ирету.

***

– Если покинем, – раздраженно обронил Габер чуть позже в тот же день, когда Лунзи пригласила его на чашечку синтезированного кофе. – Довольно с меня планетарных экспедиций! Я не сомневаюсь, что нас обманули. Мы выброшены здесь для того, чтобы основать поселение на этой планете. Мы никогда отсюда не выберемся.

– Ерунда, – резко возразила Лунзи, игнорируя то, что он противоречит самому себе, чтобы избежать распространения новых слухов. – Одних трансурановых этой планете достаточно, чтобы снабжать десять звездных систем на протяжении столетия. ФОП нуждается в минеральном сырье гораздо больше, чем в новоиспеченных колониях. Теперь, когда Дименон вышел за пределы континентального щита, он каждый день находит значительные залежи трансурановых.

– Значительные? – Габер и здесь проявлял скептицизм.

– Трив проводит обследование. Вскоре мы сделаем точную оценку, – уверенно произнесла Лунзи. И её уверенность подействовала на Габера. – Кроме того, взгляни на все наше снаряжение. ИОК не захочет лишиться столь дорогого оборудования. Оно слишком нужно им для дальнейших исследований, чтобы просто так его разбазаривать.

– Они вынуждены были представить все так, чтобы дело выглядело как обычная командировка, а то все могли просто отказаться от этой экспедиции.

– В своих домыслах Габер мог быть очень упрямым.

Даже Лунзи заразилась паранойей картографа.

– Но зачем они предали нас? Мы не подходим ни по возрасту, ни по составу. И нас слишком мало, чтобы обеспечить жизнеспособное потомство хотя бы в третьем поколении.

Габер сумрачно смотрел в свою чашку кофе.

– А может, они всего лишь попытались избавиться от нас, и это надежнейший способ.

Лунзи онемела от изумления. Может, это просто нытье? Но если в его домыслах есть хоть чуть-чуть правды, она – первый кандидат. Если восемнадцать человек приносят в жертву только ради того, чтобы убрать её, она этого себе никогда не простат. Однако здравый смысл взял своё. Зебара проверил файлы всего персонала экспедиции. Она вошла в состав группы последней, и, когда её включили, было уже слишком поздно перетасовывать состав команды даже для очень хорошо организованных пиратов!

– Иногда, Габер, – прощебетала она самым легким тоном, на какой только была способна, – ты бываешь в своих рассуждениях совершенно абсурден!

Оставить для разведения экспедицию? Чушь какая-то.

***

Несмотря на все неприятности, когда Дименон вернулся с северо-восточной части щита с известием о крупном месторождении, Лунзи решила, что это великолепный повод для того, чтобы распить выгнанное спиртное. Зелья уже было достаточно, чтобы обеспечить двумя приличными порциями каждого взрослого и тем самым отпраздновать открытие месторождения урана. Находка богатой жилы сулила каждому геологу такую премию, что можно было больше и не работать. Определенный процент обычно делился и между остальными членами команды исследовательской экспедиции, включая даже детей.

Изыскатели должны были успокоиться – с таким богатством и со стаканом фруктового напитка в руках. Вскоре они развеселились настолько, что Дименон вытащил фисгармонию, которую никогда не забывал брать с собой в путешествие. Он играл, остальные танцевали.

Хотя «тяжеловесов» из их куполов пришлось звать Каю, они танцевали с большим энтузиазмом, чем Лунзи могла предположить в их суровой расе. Пили они при этом тоже, что называется, в два горла.

На следующий день они были мрачны и неуклюжи – не работники, а сплошная обуза для исследовательских команд. Наличествовали и физические свидетельства тому, как алкоголь стимулировал этих огромных людей: кое-кого из них украшали царапины, Тардма нянчила руку, а Дивисти ходил очень осторожно, и это заставило Лунзи предположить, что он хромает.

Поэтому Лунзи посвятила несколько часов сравнительному химическому анализу, а вечером по одному вызвала «тяжеловесов» для физических обследований, пытаясь определить, была ли перемена в их поведении вызвана местным спиртным. На всякий случай она добавила к перегонному кубу ещё один фильтр. Больше ничего, что могло бы причинить вред, в жидкости не оставалось. Она попробовала новый дистиллят и скорчила рожицу. Он был крепок, но уж не до такой степени, чтобы столь сильно повлиять на поведение «тяжеловесов».

Поздно вечером Лунзи лежала в постели. Она глядела в купол и прислушивалась к бормотанию дистиллятора.

«Если, – думала она, – учесть, что спиртное развязывает язык, и допустить, что Габер прав, то меня могли обмануть, но я ничего не теряю. У меня не осталось от прошлого ничего, кроме голограммы Фионы на дне сумки.

Я начинала своё путешествие с этим: значит, все что нужно, у меня есть.

Хотела бы я знать, что сейчас с Фионой в её отдаленной колонии. Что бы она сказала, если бы увидела меня сейчас в столь же отдаленном месте, избежавшую одной и тут же попавшую в другую опасную для жизни ситуацию, рядом с клыкастыми хищниками?»

Лунзи вздохнула. С чего бы вдруг Фионе забеспокоиться? Лунзи знала, что когда она выберется с Иреты и вновь окажется на «АРКТ-10», то присоединится к разведкоманде Зебары, и больше не нужно будет никуда убегать, и настанет интересная жизнь. И никакой обладающий властью отвратительный предатель не бросит девятнадцать человек на недоразвитой планете просто для того, чтобы избавиться от одного отставшего от времени медика, бывшего «Ионы».

И это прямиком вернуло её к мысли о том, что лежало в основе всех её перипетий. Пираты. Это они были виноваты во всем, что случилось с ней после её первого холодного сна. Они ломали её жизнь снова и снова: сначала отняли у неё дочь, потом пытались убить её саму и заставляли жить в страхе за собственную жизнь. Во что бы то ни стало, пусть даже это означало отказаться от места в команде Зебары, она собиралась встрять в пиратские дела, чтобы они больше не ломали ей жизнь. Лунзи улыбнулась про себя. Это могло бы показаться смешным: она научилась быть бдительной. Экспедиция на Ирете закончится через несколько недель…

Лунзи со вздохом занялась усыпляющим упражнением медитации. Наутро она продолжила свои размышления, занимаясь инвентаризацией припасов. Когда она все проверила, выявились маленькие несоответствия. В частности, отсутствовали некоторые предметы, которые она видела всего лишь день назад. Лунзи перерыла кучи хранившихся в куполе свертков и расставленных повсюду коробок, но сомнений не осталось никаких. Силовые пояса, зарядники, портативный информативный диск исчезли. Оставшийся инвентарь тоже был сдвинут – отчасти ради того, чтобы замаскировать недостачу. Она быстро проверила запасы продовольствия. Протеины первостепенной важности остались в целости и сохранности, но исчезло огромное количество минеральных добавок и растительные углеводы.

Потеря ряда вещей представлялась вполне безобидной – с учетом появления второго лагеря, устроенного для геологической бригады. «Почему бы им, собственно, о себе не позаботиться? Надо будет поинтересеваться потом у кого-нибудь из начальства».

Выглянув из люка купола, Лунзи увидела Кая, шедшего вниз по склону холма от челнока. Она перехватила его у защитной завесы:

– У тебя усталый вид.

– Теки вышли на связь, – поделился Кай, всем своим видом изображая крайнюю степень измождения. – Я хочу, чтобы сеанс связи провела Вариан, но у неё попросту не хватает терпения говорить с теками.

– Габер любит говорить с теками.

– Габер не понимает предмета дискуссии.

– Такого, как древние керны?

– Верно.

– И что они сказали?

Кай пожал плечами:

– Я задал вопросы. Теперь они будут их обсуждать. Со временем я получу ответ.

Вариан присоединилась к ним, когда они подошли к куполу.

– Так каково мнение теков?

– Я жду определенного ответа – «да» или «нет» – в следующий сеанс связи. Но что, черт возьми, они скажут мне, когда прошло столько времени?

Даже теки не живут так долго, как эти керны.

– Кай, я говорила с Габером. – Лунзи отвела соруководителей в сторонку.

– Он наслушался разговоров насчет принудительного заселения. И он клянется, что это его личная точка зрения, но если он пришел к такому заключению самостоятельно, можно допустить, что то же самое сделают и другие.

– Ты для этого не настолько глупа, – огрызнулся Кай. – Нас не бросили.

– Ты же знаешь, какой зануда этот Габер, Лунзи, – добавила Вариан. – Это ему более чем свойственно.

– Тогда нет ничего страшного и в отсутствии вестей с «АРКТ-10», не так ли? – непонятливо спросила Лунзи. – Ведь никаких сообщений с нашей странствующей базы не поступало уже несколько недель. Детям особенно не хватает весточки от родителей.

Кай и Вариан встревоженно переглянулись.

– На маяке не появлялось ничего с тех пор, как их закрыло штормом.

– Так долго?! – опешила Лунзи, подавшись назад. – Они не могли уйти настолько далеко из зоны приема за время, прошедшее с момента нашей высадки. А теки что-нибудь слышали?

– Нет, но это меня не слишком волнует. А что волнует, так это то, что наши послания не снимались с маяка начиная с первой недели. Слушай, Лунзи, – оборвал её Кай, когда она даже присвистнула от этой новости, – наши люди потеряют присутствие духа, если узнают об этом. И поверят этой дурацкой идее насчет того, что нас тут бросили. Даю тебе слово, что «АРКТ-10» за нами вернется. Рикси намерены остаться на Аррутане-5, но теки не собираются торчать на седьмой планете веки вечные.

– Если теки и не обеспокоены тем, что их могут оставить там до следующей геологической эры, – жестко заявила Вариан, – это не то место, в котором я мечтала бы провести остаток жизни.

– И я тоже, – присоединилась к ней Лунзи.

– Но на самом-то деле не может же быть все так плохо, – жизнерадостно продолжила Вариан. – Может, шторм блокировал большие приемники или что-нибудь ещё в том же духе. Или, – теперь в глазах её загорелись озорные огоньки, – их прибрали «Другие».

– Только не во время моего дебюта в роли начальника, – поддержал шутку Кай, делая отважную попытку соответствовать своей роли.

– Кстати, – вставила Лунзи, – поскольку уж вы оба здесь, не объясните ли вы некоторые – и изрядные – пропажи со складов?

– Нет, – хором сказали Кай и Вариан.

– А что пропало? – спросил Кай.

– Я сегодня делала инвентаризацию. У нас не хватает инструментов, минеральных добавок, некоторого летного оборудования и ещё кое-чего, что было там ещё вчера.

– Я спрошу своих, – задумчиво протянул Кай и посмотрел на Вариан.

Она обдумывала проблему.

– Да, кстати, у меня тоже тут произошло несколько довольно странных событий. Разрядилась силовая установка моих саней, а я перезаряжала её только вчера утром. И точно знаю, что не израсходовала целиком заряд, рассчитанный на двенадцать часов эксплуатации.

– Хорошо, я задам работу девочкам, – пообещала Лунзи. – Пусть они ознакомятся с содержимым складских куполов и проверят амуницию и припасы: что внутри и что снаружи. Всестороннее образование по планетарному управлению.

– Превосходная мысль, – усмехнулась Вариан.

***

Дименон со своей бригадой вернулся из вылазки со свидетельствами очередной выдающейся удачи. Золотые самородки, поблескивавшие в русле безымянной реки, привели геологов к богатой рудной жиле. Вечером, на очередном празднестве, тяжелые слитки переходили из рук в руки. Моральный дух группы несколько поднялся, поскольку Ирета ещё раз показала себя нетронутой кладовой минеральных богатств.

Большая часть вечера прошла в добродушных препирательствах на тему, как распорядиться очередной премией. Лунзи разливала по кружкам фруктовый эль, приглядывая за «тяжеловесами», хотя и позаботилась о том, чтобы урезать им порции.

Утром все выглядели нормально. По контрасту с похмельной неспособностью к чему-либо путному, которую они продемонстрировали в прошлый раз, «тяжеловесы» пребывали в превосходном настроении.

Однако, выйдя из своего купола, Лунзи столкнулась с крайностью другого рода.

– Я не могу больше это выносить! Не могу! – кричал Дименон, хватаясь за голову, а потом рухнул на колени.

– Что случилось? – спросила она, встревоженная выражением его лица. Что с ним такое стряслось? Она потянулась за своей «вещей птицей».

– Это не поможет, – вздохнул Кай, печально качая головой.

– Почему нет? – непонимающе спросила она, держа в руке «вещую птицу».

– Его ничто не исцелит.

– Скажи мне, я ведь не совсем пропащий человек, Лунзи? Скажи мне! – Великан так размахивал руками, что она не могла установить «вещую птицу».

– Он больше не чует запахи Иреты, – объяснил Кай, все ещё качая головой и в то же время не в силах сдержать кривую улыбку перед подобным лицедейством.

– Он что? – Лунзи прекратила попытки осмотреть Дименона и вдруг сообразила, что у неё не было времени надеть собственные носовые фильтры.

Да, она тоже больше не чувствовала ароматы Иреты. – Черт! – Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. – Что, приехали?

Дименон, подвывая, обвил её колени руками.

– Ох, Лунзи, бедные мы, несчастные! Скажи, вернется ли ко мне мой нюх?

Ведь когда-нибудь я снова окажусь в нормальном воздухе. Ох, только не говори мне, что я никогда не буду способен учуять в воздухе ни один запах…

– Амброзианский теневой краб в иной ипостаси ещё окатит тебя водой, – пробормотала Лунзи сквозь зубы. Ничего не оставалось, как доиграть свою роль в этом представлении. Она взяла Дименона за руку и нащупала пульс, посмотрела «вещей птицей» один глаз, потом – второй. – Если акклиматизация окажется постоянной, ты сможешь установить в своей каюте ирето-воздушный кондиционер. Инженеры на «АРКТ-10» всегда горят желанием обеспечить индивидуальную атмосферу для необычной человеческой мутации.

Дименон сделал вид, будто действительно ей поверил, но другие смеялись так, что он в конце концов тоже принял в этом участие.

Несмотря на введение в должность Клейти и Териллы в качестве регистраторов, пропажи со склада не прекращались. И пропало больше, чем девочки заметили: некоторые жизненно необходимые и незаменимые элементы снаряжения.

Связывая это обстоятельство со все более странным поведением «тяжеловесов», Лунзи решила, что это дело их рук. Судя по ассортименту похищенного снаряжения, они, похоже, намеревались уйти из группы. Они физически подготовили себя к опасностям Иреты. Но, как призналась себе Лунзи, обычно, захватывая планету целиком, «тяжеловесы» действовали иначе.

Возможно, у неё просто разыгралось воображение. Здесь было только шесть «тяжеловесов», а этого для колонизации целой планеты маловато.

Но в системе все ещё оставались теки, да и рикси тоже. А это означало, что система уже открыта и попадает под конвенцию. «АРКТ-10» должен был вскоре вернуться, чтобы забрать их, и если «тяжеловесы» пожелают в оставшееся время дать волю своим основным инстинктам – не велика потеря.

Оставались пять квалифицированных геологов, а также она, Тризейн, Портегин и дети могли помочь Вариан завершить её часть исследований.

***

Вместе с Боннардом, исполнявшим обязанности секретаря Вариан, Лунзи помогала Тризейну в изучении свежеобнаруженных аномалий во флоре и фауне Иреты, не переставая при этом думать о возможных переменах в лагере.

В тот день первоочередной задачей было завлечь Данди в биолабораторию, чтобы Тризейн мог измерить его голову и конечности, а также взять образцы шерсти и кожи этого смешного создания. Когда Тризейн вырезал кусочек клеточной ткани из его мохнатых ушей, зверек брыкался и свиристел. Лунзи вернула Данди в клетку и вознаградила его сладкой травкой. Некоторое время она постояла, успокаивая и лаская малыша, а потом вернулась к Тризейну, который сидел, в удивлении уставившись в сканер. Он подозвал Лунзи.

– Все-таки есть в этой планете что-то не правильное, – вздохнул он. – Ты только сравни эти два слайда. Один – ткани морского бахромника, другой – нашего маленького травоядного.

Лунзи послушно взглянула. Он был прав, структуры имели совершенно различную биологическую природу.

– Судя по пищеварительной системе, квадратный морской бахромник на этой планете, безусловно, родной, а Данди и его друзья – чужаки. И у меня появилась одна теория насчет примитивных дрожжевых грибков, которые мы тут наблюдали. – Тризейн заговорил лекторским тоном. – Мне все время не давало покоя ощущение, будто я вижу в этих формах что-то знакомое.

– Как это может быть? – спросила Лунзи, задумываясь. – Я поверю, что если подобны бахромнику, но я никогда не видела ничего похожего на Данди.

– Это потому, что Данди – первозданная модель животного, к которому ты привыкла на современной его ступени эволюционного развития: это лошадь.

Земная лошадь. Вид не только пятипалый, но и непарнокопытный.

– Это невозможно!

– Боюсь, другого объяснения нет, хотя это и не открывает, как эти животные оказались здесь. Такой зверь не мог развиться на этой планете, но вот он.

– Кто-то, должно быть, переселил сюда животных, – предположила Лунзи.

– Точно, – подтвердил её догадку биолог. – Если бы я игнорировал контекст и изучал только образцы, которые у меня были – сначала от Баккуна, а потом от нашего маленького дружка, – я сказал бы, что это гиракотериум – вид, который исчез со старушки Земли миллионы лет назад!

Его прервал шорох саней. Лунзи поспешила к распределительному щиту, чтобы встретить Вариан и Боннарда. Она сообщила им, что у Тризейна есть новости, которыми он хочет поделиться. Это был триумф ксенобиолога, и он мог позволить себе получить удовольствие лично. Рассеянный ученый редко вылезал из своей лаборатории, разве что для приема пищи или чтобы заглянуть к Лунзи или Каю, и был мало знаком с прочими членами команды.

К удивлению его маленькой аудитории, он продемонстрировал архивные рисунки гиракотериума из своей коллекции палеонтологических файлов. Не оставалось никаких сомнений – Данди был безусловной копией древнего животного Земли, жившего в олигоценовую эпоху.

– А давайте-ка посмотрим, не найдем ли мы здесь ещё какого-нибудь сходства, кроме того, что они покрыты шерстью, – предложила Вариан, подводя Тризейна к экрану и усаживая биолога смотреть свои видеозаписи с золотистыми летунами.

Тризейн пришел в восторг, увидев, как грациозные создания выполняют в воздухе свои акробатические трюки.

– Конечно, без полного анализа ничего нельзя сказать определенно, но эти, несомненно, напоминают птеранодонов!

– Птеранодон? – скорчил рожу Боннард.

– Да, птеранодон, разновидность динозавра, не правильно, конечно, названная, поскольку это создание теплокровно…

И он один за другим идентифицировал генотипы зверей, которых запечатлели Вариан и другие. Каждый из обнаруженных на Ирете образцов соответствовал какой-либо голограмме и прилагавшемуся к ней описанию из палеонтологической коллекции Тризейна. Биолог указывал на разные мелкие эволюционные детали, но различия были пренебрежимо малы.

Клыкомордый оказался тираннозавром, Мэйбл и её родня – гребенчатыми гадрозаврами, травоядные трясинные жители – стегозаврами и бронтозаврами.

Биолог приходил во все большее беспокойство. Он не мог поверить, что эти существа живут по ту сторону завесы, которую он никогда не пересекал. И когда Вариан выдала ему для просмотра свои видеозаписи, он гневно погрозил пальцем экрану:

– Этих животных сюда переселили.

– Но кто? – выдохнул Боннард, широко открыв глаза. – «Другие»?

– Разумеется, их переселили теки, – уверил мальчика Тризейн.

– Габер говорит, что нас тоже переселили, – добавил Боннард.

Тризейн, более мягкий по натуре, был скорее огорчен, чем потрясен этим предположением. Он укоризненно взглянул на Вариан.

– Нас не поселили здесь, Тризейн, – заверила его молодая руководительница, наградив Боннарда гневным взглядом.

Кая спешно вызвали с края континентального щита, чтобы и он выслушал умозаключения Тризейна, оставив Баккуна на горном кряже одного. Вариан хотела, в частности, оторвать Кая от «тяжеловесов», ибо ко времени его возвращения Тризейн преподнес ей ещё более волнующую новость.

Паскутти попросил Тризейна исследовать мясо и шкуру клыкомордых на токсичность, и вопрос этот был не просто праздным. В тот день Боннард отвел Вариан к «особому месту» Баккуна. Оно оказалось неровной грунтовой площадкой, на которой среди камней лежало пять черепов и почерневшие кости клыкомордов. Теперь у Вариан были видеозаписи, подтверждавшие акты этой пугающей жестокости.

Лунзи знала, как быстро паразиты Иреты разделываются с падалью. Это означало, что останки были очень свежими. Сомнений почти не оставалось:

«тяжеловесы» убивали животных и ели мясо. Весь вопрос сводился к тому, насколько хорошо Кай и Вариан смогут держать «тяжеловесов» под контролем до прибытия «АРКТ-10».