Текст книги "Указание пути ко спасению. Опыт аскетики (в сокращении)"

О НАДЕЖДЕ И УПОВАНИИ

Сердцу нашему свойственно стремиться к наслаждению сродными ему благами, которые бы услаждали, согревали его, расширяли круг жизни, делали жизнь отрадной, вожделенной. При всем, чего бы мы ни желали, что ни предпринимали бы, всегда поставляем целью достижение какого-либо блага. Но земные, временные блага, каковы бы они ни были, не утоляют вполне жажды нашего сердца; по врожденной нашему духу идее красоты, идеал которой заключается в Боге, сердце наше стремится преимущественно к наслаждению Божественной красотой, небесными благами. Но как земные, временные, так и небесные блага зависят вполне от Бога. Бог, даровав нам жизнь, дает силы и средства к продолжению жизни, Своим Промыслом охраняет наше благополучие от разных бед и зол, посылает помощь для совершения добрых дел и для избежания грехов и их последствий – несчастий. Мы всегда во всем от Него зависим, на Его помощь надеемся, так сказать, опираемся и от Него ожидаем всех благ. Так как главный предмет наших желаний – блага небесные, которые, впрочем, не даются нам в этой жизни, а обещаны Богом в будущей жизни, то мы и стремимся к ним с надеждой.

В этом смысле апостол и говорит, что мы спасены в надежде (Рим. 8, 24), то есть, избавившись от грехов и их последствий, оправдавшись заслугами Христа, мы получили здесь только начатки духовных даров и благ в залог, а вся полнота их обещана Богом в будущей жизни, и мы стремимся к ним с надеждой получить их.

Основание надежды. – Чем важнее для нас надежда, тем она должна быть тверже. Она основывается на вере в Промысел Божий, естественный, благодатный. Бог, по Своей благодати даровав жизнь Своим творениям, дарует им и все необходимое для поддержания, продолжения жизни и благосостояния их. Особенно Бог промышляет о людях, все обстоятельства их жизни направляет к высшим целям – к нравственному усовершенствованию, спасению и вечному блаженству в Царстве Небесном, которое Он обещал даровать всем под условием выполнения всех наших священных обязанностей и употребления средств, назначенных Богом. Надежда основывается и на обетовании, а обетования Божии основываются, утверждаются на верности Божией, по которой Он не может не выполнить обещанного. Апостол говорит: Будем держаться исповедания упования неуклонно, ибо верен Обещавший (Евр. 10, 23; см. также Чис. 23, 19; 1 Цар. 15, 29). Как всеведущий и премудрый, Бог знает все, что возможно, полезно и необходимо для нас и как удобоисполнимо (см. Лк. 12, 16 и далее). Как всемогущий, Он может все сделать, что ни захочет (см. Лк. 1, 37). Как благий, Он хочет, даже поставляет, так сказать, за удовольствие сообщать Свои блага всем, кто только достоин или способен принять их. Бог столько возлюбил нас, говорит апостол, что и возлюбленного единородного Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего (Рим. 8, 32)?

Средства к утверждению надежды. – Надежда как основывается на вере, так и утверждается вместе с утверждением веры в Промысел Божий. Кто верит словам Спасителя (см. Мф. 6,25–33; Пс. 54, 23), что Бог промышляет даже о малых птицах и о полевых цветах, тем более о людях, тот будет возлагать и надежду на Бога во всех своих нуждах и обстоятельствах жизни. Нужно только, по слову Спасителя, прежде всего искать Царства Божия и правды Его, а все прочее, нужное для земной жизни, Бог по Своей благости дает нам, если, впрочем, и сами мы будем употреблять и труд, и законные средства к тому. От нас требуется старание и труд, а успех труда вполне зависит от Бога. Да и при усердном труде не надобно иметь усильной настойчивости, чтобы все было по нашему желанию; эта настойчивость будет только ослаблять надежду на Бога, противиться действиям Промысла Божия.

А лучше во всем возлагать надежду на Бога с полной преданностью воле Божией и с уверенностью, что Бог, как всеведущий, лучше нас знает наши нужды, что нам полезно, что вредно; как благий, Он доставил нам только то, что нам полезнее; часто вместо внешних благ, которые мы усильно ищем, Он хочет дать нам блага духовные, необходимые для вечного спасения, а что препятствует спасению, того не дает. И благоразумная мать прихотливому ребенку не дает сладкого кушанья, которое усиливает в нем болезнь, а иногда дает горькое лекарство, которое исцеляет недуги любимого дитяти. Так и Бог поступает с нами в рассуждении не только вещественных, но и духовных благ. Он главным образом имеет в виду наше душевное спасение, вечное блаженство, к которому все направляет, и Ему, как всемогущему, ничто не может воспрепятствовать, кроме нашего сопротивления.

Правда, наши грехи удаляют нас от Бога, ослабляют нашу надежду на Него. Но надобно помнить, что Бог есть беспредельная благость, любовь. Он столько возлюбил нас, что возлюбленного Сына Своего предал на смерть, чтобы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3, 16). <…>

Лучшее средство к утверждению надежды на Бога есть добродетельная жизнь. При праведной жизни и чистоте совести больше бывает дерзновения к Богу, больше и надежды на Него. Апостол говорит: Возлюбленные! если сердце наше не осуждает нас, то мы имеем дерзновение (свободный доступ) к Богу; и, чего ни попросим, получим от Него, потому что соблюдаем заповеди Его и делаем благоугодное пред Ним (1 Ин. 3, 21–22). Потому-то бегает нечестивый, хотя никто не гонится за ним, будучи смущаем в совести страхом гнева Божия, а праведник, как лев, благодушен в надежде на Бога (см. Притч. 28, 1).

Святой Исаак Сирин говорит, что человек не может приобрести надежды на Бога, если прежде в своей мере не исполнял воли Его. Ибо надежда на Бога и мужество сердца рождаются от свидетельства совести, и только при истинном свидетельстве ума нашего мы имеем упование на Бога. Свидетельство же ума состоит в том, что совесть нимало не осуждает человека, будто бы вознерадел о чем-либо таком, к чему он обязан по мере сил своих. Если сердце наше не осуждает нас, то мы имеем дерзновение к Богу (1 Ин. 3,21). Надежда на Бога обнаруживается в злострадании за добродетели. Веруешь ли, что Бог промышляет о тварях Своих и всесилен? Да сопровождает веру твою приличное делание и тогда услышит тебя Бог. Как скоро человек отринет от себя всякую видимую помощь и человеческую надежду и с верой и чистым сердцем пойдет вослед Богу, тотчас последует за ним благодать и открывает ему силу свою в различных вспоможениях.

Как всякая добродетель, так и надежда подвергается искушениям. Часто колеблется надежда среди постигших несчастий, скорбей, особенно во время тяжкой болезни, перед смертью. В это время враг нашего спасения диавол сильно вооружается на нас, старается ввести в малодушие и отчаяние, и у нас недостает сил противодействовать ему. В это время особенно нужна смиренная и усердная молитва, чтобы Господь укрепил наш дух, утвердил нашу надежду на Его благость и покровительство ради заслуг Иисуса Христа – нашего упования.

О ЛЮБВИ

По врожденной нашему духу идее добра, которого идеал находится в Боге, воля наша по требованию нравственного закона, напечатленного в совести, стремится к высшему добру, к возможному осуществлению его в своей деятельности, к уподоблению Богу в духовных совершенствах. Такая деятельность воли, как главной, центральной силы, имеет благотворное влияние на благосостояние всего духа, доставляет сердцу – корню духовной жизни – особенное удовольствие. Потому доброжелательство воли всегда сопровождается благорасположением сердца и составляет главное направление нравственной деятельности – любовь, стремление к осуществлению добра для себя и для других, соединенное с расположением тесно соединяться с этим добром для счастия своего и других нравственных существ. Бог есть высочайшее добро наше; потому Бог есть первый, главный предмет нашей любви. Любя Бога, мы должны любить и не можем не любить и Его образ, отражающийся в наших ближних, созданных по образу и подобию Божию. Потому любовь разделяется на два вида: любовь к Богу и любовь к ближним нашим.

Апостол говорит: А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше (1 Кор. 13, 13). То есть в настоящей жизни для спасения необходимы три главные добродетели – вера, надежда, любовь, – которые объемлют все силы души, внутреннюю и внешнюю деятельность, все отношения наши к Богу, себе и ближним. Вера просвещает ум светом Божественной истины, к которой он стремится; надежда питает, оживляет сердце, жаждущее блаженства; любовь, относясь преимущественно к воле, стремящейся к высшему добру – святости, составляя предмет ее деятельности, объемлет и прочие силы души – ум и сердце, споспешествует и вере, утверждает и надежду. Один законник спросил Иисуса Христа, какая самая главная заповедь в законе, которую исполняя можно бы получить жизнь вечную? Спаситель сказал: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим; сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки (Мф. 22, 37–40). Так поступай, и будешь жить (Лк. 10, 28) – получишь жизнь вечную.

Важность любви. – Любовь есть как бы расширительная, животворная сила души: она расширяет сердце наше, умножает полноту (сумму) нашей жизни, расширяет круг нашего бытия и деятельности, тогда как, напротив, ненависть есть сила сжимательная, охлаждающая, мертвящая. Апостол говорит: Нелюбящий брата (своего) пребывает в смерти (1 Ин. 3, 14). Любовь, объемля все силы души, дает правильное направление их деятельности, приводит их в согласие (гармонию); она есть главная стихия нравственного Царства Божия, соединяет все разумные существа в единодушное общество для взаимного вспомоществования в разных духовных и вещественных нуждах, устрояет общее всех и частное каждого благо, возводит к высшему нравственному совершенству и блаженству. Потому апостол и называет ее большей всех духовных дарований и добродетелей (см. 1 Кор. 12, 30; 13, 1-13), которые составляют или свойства, проявления ее в частных поступках, или только средства к ней, как главной цели всех нравственных подвигов, которые без любви не имеют надлежащей цены. Она составляет сущность и цель закона (см. Мф. 22, 40; 1 Тим. 1,5), исполнение закона (Рим. 13,10) и совокупность совершенства (Кол. 3, 14), потому что любовь объемлет, соединяет в себе все добродетели и всех людей соединяет между собой и с Богом. <…> Любить Бога значит ценить Его больше всего на свете по достолюбезным совершенствам и всецело стремиться к Нему всеми силами души: умом – к совершеннейшему познанию Его, волей – к уподоблению Его совершенствам, к благоугождению Ему, сердцем – к соединению с Ним для наслаждения идеалом красоты Божественных совершенств, блаженством; стремиться постоянно, неослабно, так, чтобы это стремление составляло главную, преимущественную деятельность нашего духа. И ничто не должно отвлекать нас от этого стремления к Богу.

Основание и побуждение любви. – <…> Заповедь Божия повелевает любить Бога всею душею и всею крепостию, то есть не одной свободной волей стремиться к угождению Богу, но и все действия инстинктивных потребностей, наклонностей подчинять воле или Закону Божию и во всех чувственных, дозволенных удовольствиях не допускать ничего противного любви к Богу; и притом во всем этом надобно проявлять любовь со всей крепостью, как бы с напряжением всех сил, с неослабным постоянством, так, чтобы человек готов был скорее лишиться всех вещей, удовольствий, потерпеть скорби, бедствия, подвергнуться даже смерти, нежели сделать что-нибудь противное Богу, оскорбить Его грехом и лишиться Его благоволения и благодати (см. Рим. 8, 35, 38–39). Кто любит Бога всем сердцем с искренним (без лицемерия), горячим (без равнодушия) расположением (то есть с ревностию), любит больше всего, любит всей силой воли, с совершенной преданностью воле Божией и с готовностью пожертвовать своей жизнью для исполнения воли или заповеди Божией и для славы Божией, тот, без сомнения, будет любить Бога и всем умом.

Любить Бога умом значит умом стремиться больше всего к познаванию Бога – Его совершенств и дел в царстве природы и благодати, и притом не столько по началам разума и на основании опытных наблюдателей или созерцания природы, сколько из откровенного учения Божия с испрашиванием от Бога благодатного просвещения, потому что разум наш по своей недальновидности, особенно под влиянием страстей, омрачающих его, не всегда ясно, верно познает даже земные предметы, а о небесных он большей частью только гадает, легко подвергается ошибкам, заблуждениям. Потому он должен заимствовать сведения о Боге преимущественно из Священного Писания, которое сообщает ясное и правильное познание о Боге. А в предметах таинственных, неудобопостижимых надобно разум покорить вере (см. 2 Кор. 10, 5; 1 Пет. 1, 22), то есть с полной доверенностью, без пытливости принимать учение, сообщенное от Бога, Который не может ни обманываться, ни обманывать, как источник истины, а на свое мудрование не полагаться, не доверять ему, как ошибочному. Но стремиться к этому познанию надобно не по одной любознательности и не ограничиваться одним созерцательным знанием, а нужно это для того, чтобы, верно познав Бога, Его совершенства, можно было иметь правильное отношение к Нему, почитать Его разумным образом, несуеверно, сообразно с Его величием, святостью, благостью. Преимущественно ум должен быть занят поучением в Законе Божием, чтобы, яснее познав волю Божию, точнее исполнять ее, совершеннее благоугождать Ему. Свойство любви таково, что любящая душа что больше всего любит, о том больше и думает.

Так и любовь к Богу не довольствуется одним только знанием или повременным воспоминанием, а заставляет постоянно возноситься мыслями к Богу, находить особенное удовольствие в размышлении о Боге – Его совершенствах, действиях Промысла, открывающихся в управлении миром, обществами человеческими и в устроении судьбы каждого человека, о путях спасения, по которым благий Господь ведет каждого к Царству Небесному.

Это явный признак оскудения любви к Богу, когда кто занимается познанием только предметов видимого мира или помышлением, заботами только об удобствах земной жизни, а не имеет охоты к размышлению об истинах веры и нравственности христианской под предлогом их общеизвестности. Немного пользы и от того холодного исследования, которое происходит от одной любознательности; это как лунный, тусклый свет без теплоты – здесь нет еще любви. Любовь заставляет заниматься постоянным богомыслием по благоговению к вездеприсутствию Божию, по опасению, как бы по невнимательности к этому вездеприсутствию, по забвению о Боге не допустить чего-нибудь оскорбительного для Бога в мыслях и делах, занимается богомыслием по желанию, с благоговением, так сказать, предстоять пред лицем Божиим, зреть красоту Его и быть всегда с Богом, как говорит Псалмопевец: А мне благо приближаться к Богу! На Господа Бога я возложил упование мое, чтобы возвещать все дела Твои… Кто мне на небе? и с Тобою ничего не хочу на земле. Изнемогает плоть моя и сердце мое; Бог твердыня сердца моего и часть моя вовек (Пс. 72, 28, 25–26). От такого размышления, говорит Псалмопевец, воспламенилось сердце мое во мне; в мыслях моих возгорелся огонь любви к Богу (Пс. 38, 4).

Кто чем яснее познает Бога, чем живее представляет себе Его совершенства, тем больше возбуждается в том благоговение, тем больше согревается любовью и услаждается сердце, тем больше жаждет благоговейного размышления о Боге. Впрочем, истинная набожность, совершенная любовь состоит не в горячности только и сладостном возбуждении сердечных чувств, а в искреннем, постоянном благорасположении всей души к Богу. Истинная любовь к Богу может быть и при сухости чувств, даже еще будет иметь тем более цены, достоинства, чем менее бывает сладких чувствований. <…> Истинная любовь состоит в разумном, всецелом стремлении души к Богу, особенно в расположении благоугождать Ему, в совершенной преданности Его воле, в усердном исполнении Закона Божия, как говорит Спаситель: Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня… тот соблюдет слово Мое (Ин. 14, 21–23). И святой апостол Иоанн говорит: Любовь к Богу состоит в том, чтобы мы соблюдали заповеди Его (1 Ин. 5, 3). Для этого нужно иметь, с одной стороны, сыновний страх или опасение, как бы не сделать чего-нибудь запрещенного Богом, не только с сознанием, но и по невнимательности как бы не допустить чего оскорбительного для Бога даже в мыслях и словах; допущенные погрешности должны быть очищены скорбью, раскаянием, сожалением о том, что тем оскорбили преблагого Отца Небесного; после нечаянных грехопадений человек усиливает внимательность к себе, больше остерегается новых погрешностей, от больших грехов – как бы они ни были обольстительны – отвращается, бежит, как от ядовитой змеи; с другой стороны, надобно иметь заботливое старание в точности исполнять заповеданное Богом и при всей исполнительности говорить в сердце, как поучал Спаситель: Когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать (Лк. 17, 10). Искренняя любовь не довольствуется исполнением только повеленного. Как сын, нежно любящий доброго отца, и без приказания делает похвальные дела в пользу или честь отца, когда знает, что это приятно будет ему, чтобы тем заслужить большее благоволение его, так и любовь к Богу побуждает стараться постоянно более и более преуспевать во всякой добродетели, всячески угождать Ему, чтобы быть более достойным Его благоволения, заставляет свою волю вполне подчинить воле Божией, чтобы тем совершеннее служить и благоугождать Ему; и во всех случаях и обстоятельствах жизни любящий Бога предается распоряжению Промысла Божия с отвержением своей воли – никогда не желает, чтобы все было по его желанию, но все предоставляет воле Божией, успокаиваясь той мыслью, что Бог лучше нас знает, что нам полезно, так и устрояет наши обстоятельства. Если по воле или попущению Божию постигают его иногда какие-нибудь несчастия: потеря имущества, лишение любезных лиц, болезни, клеветы, притеснения, оскорбления и т. п., – он не предается малодушию, унынию, ропоту, все терпеливо переносит с совершенной покорностью, преданностью воле Божией, говоря с блаженным Иовом: Как угодно было Господу, так и сделалось; да будет имя Господне благословенно (Иов. 1, 21). И такая преданность воле Божией, с отвержением собственной воли, с готовностью исполнять всякое распоряжение Божие с нами, должна простираться не только на дела трудные, события важные и редкие, но и на самые обыкновенные, ежедневно встречающиеся приключения, обстоятельства, даже на самые действия и состояния душевные, например на внутренние утешения или сухость сердечных чувств, вообще на все вещи, дела и случаи.

Любовь к Богу должна быть соединена также с ревностью к славе Божией, к защищению ее и распространению, то есть когда нечестивые пороками, поруганием святыни, кощунством или искажением Божественного учения помрачают имя Божие, то любовь заставляет святыню защитить, заградить уста злохулителям, пороки пресечь распространением Божественного учения и правил доброй жизни между людьми, сидящими во тьме сени смертной, распространить славу Божественных совершенств, возвеличить имя Божие. Кто не имеет ревности, тот холоден к Богу или вовсе не имеет любви; а кто не любит, тот пребывает в смерти. Впрочем, ревность должна быть разумная, ревность не по разуму может причинить много зла, перейти в яростный фанатизм.

С ревностью в любви должно быть соединено смирение и самоотвержение, которые служат основанием любви и всякой добродетели и без которых не может быть ни чистой любви, ни другой какой добродетели. <…>

Средства к приобретению любви к Богу. – К возбуждению и сохранению любви к Богу может служить страх Божий при представлении высочайшей святости и правосудия Божия, по которому Бог за всякий грех, не очищенный покаянием, наказывает. Страх наказания должен побуждать нас к исполнению заповедей Божиих, а исполнение заповедей по мере очищения сердца от страстей порождает чистую любовь к Богу.

К любви возбуждает и размышление о Божественных совершенствах и благодеяниях, усматриваемых в творении, промышлении, особенно в искуплении рода человеческого через Иисуса Христа. Именно: Бог есть творец, промыслитель наш, раздаятель всех даров вещественных и духовных, естественных и благодатных, которыми мы пользуемся, – справедливость требует, чтобы все, проистекшее от Бога к нам потоком любви, опять возвращалось к Нему возношением благодарности, ибо любовь к Богу есть высшее почитание и прославление Бога; Бог есть как верховное начало, так и последний конец человека и всех тварей, потому все должны стремиться к Нему любовью от всего сердца; Бог есть существо совершеннейшее, есть безмерная благость, любовь и источник всех благ, которые Он щедро изливает на все существа по мере их способности, приемлемости. Сколько Он каждому из нас благодетельствует, и несмотря на то, что мы постоянно оскорбляем Его своими грехами, удаляемся от Него, Он милует нас, не только не наказывает каждый раз за наши грехи, но еще наделяет разными благами, хранит нас и избавляет от многих зол, от которых мы сами собой не могли бы избавиться, ради одной веры в искупительные заслуги Иисуса Христа и ради смиренного покаяния прощает нам грехи и обещает вечное блаженство в Царстве Небесном. Потому Он в высшей степени любезен и должен быть любим всем сердцем. Все прочие блага в сравнении с Богом ничего не стоят, как дым и тень, и потому сами по себе не должны быть любимы, а только для Бога. К возбуждению любви могут служить также чтение Священного Писания и жизнеописаний святых, упражнение в молитве и других делах благочестия; размышление о непостоянстве и кратковременности настоящей жизни, о блаженстве праведных в будущей жизни и о других благочестивых предметах; постоянное хранение себя от развлечений, чрезмерных забот житейских, от всякого пристрастия, привязанности к земным вещам, от возмущения духа гневом, плотской похотью, вообще всякой страстью, даже от нечистых помыслов и пожеланий, от которых дебелеет, грубеет сердце, становится неспособным питать нежные чувства любви и вследствие дебелости тяготеет к земле – влечется к чувственным удовольствиям. Спаситель говорит: Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими (Лк. 21, 34), которые, подавляя дух, погашают и любовь к Богу. Любовь к ближним служит и средством к развитию, укреплению любви к Богу, и верным признаком или доказательством ее. О способе приобретения любви к Богу святой Максим Исповедник говорит, что любовь рождается от бесстрастия; бесстрастие от упования на Бога; упование от терпения; сие последнее содержится в воздержании; воздержание от страха Божия; страх от веры в Господа. Верующий Господу страшится наказания. Боящийся наказания воздерживается от страстей; воздерживающийся от страстей терпеливо сносит скорби; терпеливый в скорбях приобретает упование на Бога; упование на Бога отрешает ум от всякого земного пристрастия; отрешенный от этого ум приобретает любовь к Богу. Блаженный Диадох говорит, что никто не может возлюбить Бога всем сердцем, не очистив и не умягчив его страхом Божиим, а в страх Божий никто не придет, если не освободится от всех житейских попечений.