Текст книги "Часовые вселенной"

«…оставались в течение трех полных солнечных оборотов. Развлекались, глядя на наши ракетоносители, даже попросили несколько опробовать. Вернули с благодарностью. Но когда ты уничтожил тот боевой корабль, который они послали следом за тобой, пришли в ярость и бросились в погоню за тобой как…»

«Выявляется их четкий интерес к Бутсу, хотя и не совсем понятна причина. Поэтому будьте готовы, они движутся в том направлении».

Разговор продолжался не прерываясь, неслышный для всех, кроме тех, для кого он только и был предназначен. Ни один человеческий мозг не мог перехватить этот обмен мыслями. Как и ни один из денебов.

Говорили об одиноких солнцах и планетах, разбросанных во Вселенной, о блуждающих астероидах так свободно, как обычный человек говорит о своем участке земли. Определяли местонахождение, давали точные координаты, называли тысячи имен… но ни разу даже не упомянули ни Землю, ни Венеру, ни Марс, – вообще ни одну планету из семьи Короля Солнца. В этом не было необходимости, поскольку время этих миров еще не пришло.

Два полицейских корабля, на шесть человек каждый, стартовали с Луны и попытались преследовать похищенный почтовый корабль при его подлете к Земле. Но им это не удалось. Он нырнул к Земле на такой скорости, словно ему предстояло лететь еще пятьдесят световых лет, на значительном удалении от своих преследователей свернул в сторону и исчез на востоке за линией горизонта. Когда преследователи достигли наконец этого полушария, беглец уже приземлился и потерялся в общей суматохе.

Он приземлился на скалистом склоне, где новый старт не мог нанести ущерб ничьей собственности. Рейвен находился в хвостовом отсеке, который остывал, и изучал небосклон, но полицейские корабли не появились даже на горизонте. Возможно, опустились где-то в трех или четырех милях к западу или востоку.

Продравшись через густой кустарник, Рейвен вышел на грязную дорогу и направился к дому, который он заметил при снижении. По телефону вызвал «антиграв», который через некоторое время прилетел из ближайшего поселка. Через час он уже находился в штаб-квартире Секретной службы Земли.

С неизменным мрачным выражением на своем длинном лице Карсон жестом указал на кресло, сцепил руки будто для молитвы и начал мысленную беседу:

«Вы – моя настоящая головная боль. За эту неделю вы задали мне столько работы, сколько я привык делать за целый месяц!»

«А как насчет работы, которую вы мне задали?»

«Насколько я могу судить, вы не перетрудились. Вышли отсюда и вернулись в полном порядке и с целым носом. Зато сами переполошили и напугали стольких важных людей, нарушили такое количество существующих законов, что я вынужден теперь прикрывать вас одному богу известно как».

«Но все-таки некоторые законы остались в неприкосновенности, – ответил Рейвен. – Но меня больше интересует другое: прикроете вы меня или нет? Патрули с Луны преследовали меня несмотря на то, что я использовал почтовый корабль».

«Украденный, – Карсон кивнул головой в сторону бумаг, лежащих на столе. – Вы совершаете преступления быстрее, чем я успеваю их покрывать. В данный момент я как раз занимаюсь случаем с почтовым кораблем. Но будьте спокойны, это мои проблемы. Именно за это мне платят, как думают люди. Поэтому я должен найти способ превратить это нахальное похищение в официально разрешенную аренду. – Карсон потер лицо и встревоженно добавил: – Только не говорите, что вы разбили его вдребезги при приземлении! Где вы его оставили?»

«Я бы посадил его в космопорту, если бы не полиция. Их преследование навело на мысль, что меня хотят арестовать. В последнее время меня слишком много преследовали, чтобы я так легко дался в руки».

«Я отдам приказ найти корабль и перегнать его сюда».

Карсон поворошил бумаги и вслух добавил:

– Сплошные осложнения. Только это и достается на мою долю!

– Несмотря на сверхскоростной корабль, дорога с Венеры сюда заняла определенное время. Поэтому я немного не в курсе всех событий. Что же произошло за это время, чтобы появились проблемы?

– На прошлой неделе мы пристрелили двух типов при попытке взорвать мост. Оба они были с Марса. На следующий день взлетела на воздух электростанция, оставив без света десять городов и остановив промышленное производство на площади в сотни квадратных миль. В субботу мы обнаружили и успели извлечь взрывное устройство, заложенное в основание плотины. Если бы оно сработало, это стало бы настоящей катастрофой.

– Стало быть, они не?..

– С другой стороны, – продолжил Карсон, словно не услышав, – ученые сейчас утверждают, что взрыв на фабрике «Бакстер» почти наверняка – несчастный случай. Они говорят, что при некоторых экстремальных условиях горючее становилось крайне неустойчивым и взрывоопасным. Утверждают, что уже нашли противоядие.

– И то хорошо…

Карсон сделал нетерпеливый жест.

– Чрезвычайно редко я получаю такой авторитетный доклад. И пока это не случилось, я был вынужден рассматривать все случаи с точки зрения возможного и вероятного. Мы всегда обречены на сомнения: то ли это человеческая ошибка, то ли саботаж. Нам даже не удается освободиться от подозрений. Кроме того, мы посадили тех восьмерых, схваченных в том подземном центре. Все они – супермутанты с Венеры и Марса. Если бы это зависело от меня, я бы их депортировал и запретил прилетать на Землю. Увы, я не могу это сделать. Официально все они земляне, вы понимаете?

– Да, неудобно. – Рейвен наклонился вперед и спросил: – Не хотите ли вы сказать, что война продолжается?

– Я бы так не сказал. Она продолжалась по крайней мере до конца прошлой недели, а сейчас, пожалуй, о.на закончилась. – При этом Карсон испытующе посмотрел на Рейвена, а затем добавил: – Позавчера Керати пришел ко мне и сказал, что наши заботы закончились. С тех пор не поступало известий о происшествиях. Я не знаю ни что вы сделали, ни каким образом, но результат налицо, если только то, что сказал Керати, – правда.

– Вы никогда не слышали о человеке по имени Торстерн?

– Слышал. – Карсон поудобнее устроился в кресле и с завидным самообладанием продолжил: – Долгое время наши агенты следили за Волленкотом, полагая, что именно он является руководителем движения на Венере. Случайно один агент узнал, что душой движения является некто Торстерн, до добыть убедительные тому доказательства не удалось.

– И это все?

– Нет. – Карсон заколебался, словно не желая продолжать разговор на эту тему, но все-таки решился: – Керати сказал, что Торстерн вел с ним переговоры.

– Ага, даже так? А он не сказал о чем? Что-нибудь еще добавил?

– Сказал, что сомневается в его искренности, вернее, в том, что он является именно тем человеком, который может отдать приказ о прекращении войны. Однако Торстерн заверил, что докажет это.

– Каким образом?

– Очень просто. Убрав Волленкота! – Карсон прищелкнул пальцами. Некоторое время он молчал, затем вздохнул и продолжил: – Это произошло позавчера. Сегодня утром мы получили послание с Венеры о том, что Волленкот выпал из «антиграва» на слишком большой высоте, чтобы осталась надежда, что он выживет…

– Ого! Отличный способ избавляться от верных слуг, не так ли?.. Ну а сейчас я добавлю несколько штрихов к этой картине. Например, член Всемирного Совета Гилшист. Именно он и есть злодей.

– Почему вы так думаете?

– Это как раз тот предатель в Совете, о существовании которого вы подозревали. Мне сказал об этом Торстерн, сам того не ведая. Я не понимаю, как этому Гилшисту удалось все устроить, но когда я присутствовал на Совете, я ничего не заметил. Как это могло случиться?

– Его в тот день на заседании не было. – Карсон сделал в своих бумагах пометку и продолжил: – Отсутствовали тогда четверо. Он вернулся через несколько минут после вашего ухода.

– Однако это не помешало ему предать меня. Что вы намереваетесь предпринять против него?

– Ничего. Без доказательств ничего нельзя сделать. Я поставлю в известность Керати, а дальнейшее в его власти и в ведении Всемирного Совета. Одно дело сказать о факте, другое – доказать его.

– Вы правы. Во всяком случае, неважно, что они с ним сделают. Пусть хоть наградят золотой медалью за предательство. По большому счету мало что в этом мире имеет подлинную ценность. – Дэвид встал, направился к двери и, взявшись за ручку, добавил: – Но кое-что в этом деле имеет определенный вес, насколько это вообще возможно. Дело в том, что Торстерн – нормальный индивидуум. Керати – также. В отличие от нас с вами.

– И что из этого? – нехотя спросил Карсон.

– Есть люди, натура которых не приемлет поражения без мести. Есть люди, которые могут спокойно выбросить своего сторонника из «антиграва» и наблюдать, как он разобьется вдребезги. Есть люди, которые могут очень сильно испугаться, если их соответствующим образом «накачать». В этом состоит главное проклятие этого мира… страх! – Внимательно посмотрев сверкающими глазами на своего собеседника, Дэвид спросил: – А знаете, что делает этих людей настолько пугливыми?

– Смерть, – мрачно предположил Карсон.

– Нет, другие люди, – не согласился с ним Рейвен. – Помните об этом… особенно когда Керати сообщит только часть и промолчит об остальном.

Карсон не спросил, что Дэвид хотел этим сказать. Он уже давно понял технику защиты обычных смертных, не обладающих особыми талантами. Когда им нечего было скрывать, они приходили к нему лично. В противном случае они писали ему или звонили с надежного расстояния. Последнее происходило гораздо чаще.

После ухода Рейвена он еще некоторое время продолжал смотреть на дверь. Он был мутантом, поэтому не оставил без внимания намек, который сделал Рейвен.

Керати очень любил обсуждать с ним дела… по телефону.

Убежище Самуила Глауштрауба, примитивного гипнотика, способностей которого едва хватило бы на канарейку, находилось в маленьком и темном кабинете на высоте четырех лестничных маршей. Кто-то из его предков обладал этими способностями, которые, потерявшись в поколениях, проявились в таком зачаточном виде у Самуила. От других своих предков он унаследовал склонность к юриспруденции и бойкость языка – таланты, которые он ценил гораздо больше, чем свои сомнительные способности мутанта.

Войдя в кабинет, Рейвен поклонился:

– Добрый день, Сэм!

Тот поднял черные глаза, спрятавшиеся за очками в черепаховой оправе, и сказал:

– Я с вами знаком?

– Никоим образом!

– Да? А я подумал, что знаком. – Отложив в сторону документы, которые изучал, Глауштрауб поднялся из-за стола и внимательно осмотрел посетителя, мысленно спрашивая себя: «Где это он приобрел такие манеры? Уж не думает ли он, что я его слуга?»

– Что? В такой одежде, и мой слуга? – склонившись над столом, Рейвен указал на грязные брюки Сэма.

– Ого, телепат?! – заулыбался, показав желтые зубы, Сэм. Машинально разгладил брюки и продолжил: – Хорошо, мне все равно. К счастью, у меня очень спокойное сознание.

– Завидую вам. Немногие могут этим похвастать.

Сэм нахмурил брови, почувствовав скрытый скептицизм, и сказал:

– Чем могу быть полезным?

– У вас есть клиент по имени Артур Кайдер?

– Да, суд состоится завтра, – он с грустью покачал головой. – Я сделаю все, что в моих силах, но боюсь, что все это напрасно.

– Почему?

– Он обвиняется в том, что публично угрожал убийством. Поскольку из-за отсутствия истца жалоба не была представлена, вместо него это сделал генеральный прокурор. А это делает защиту безнадежным предприятием. Доказательства этой угрозы записаны на аудио – и видеопленки и будут представлены в суде. Опровергнуть их невозможно. Вы – один из его друзей?

– Насколько мне известно, я его лучший враг!

– Ха-ха-ха! – Глауштрауб так захохотал, что затрясся живот. – Вы пошутили, да?

– Ошибаетесь, Сэм. Я как раз тот, кого он пообещал превратить в скелет.

– Что? – Сэм от неожиданности открыл рот, затем подбежал к столу, порылся в бумагах и нервно спросил: – Ваше имя Дэвид Рейвен?

– Именно так.

Эта новость привела Сэма в полное замешательство. Он снял очки, стукнул ими озабоченно по краю стола, вновь надел и начал их лихорадочно искать среди бумаг.

– Они у вас на носу, – подсказал ему Рейвен.

– Ой, действительно… Какой же я болван! – Он сел, вскочил, вновь сел. – Хорошо, хорошо, мистер Рейвен! Свидетель обвинения!

– А кто вам сказал, что я буду свидетельствовать против него?

– Ну, полагаю, что… Видя, что вы вовремя вернулись, чтобы помочь обвинению… я…

– А если исходить из того, что я не появился?.. Что бы сделало обвинение в этом случае?

– Все равно дало бы ход делу. Видеозаписи достаточно, чтобы подкрепить обвинение.

– Да, но это в том случае, если я свидетельствую против Кайдера. Ну а если предположить, что он всего лишь шутил и я это знал?

– Мистер Рейвен! Не хотите ли вы сказать, что… – руки Глауштрауба от возбуждения начали дрожать. – Это действительно так, как вы сказали?

– Черт побери! Он прекрасно сознавал, что говорил. Кайдер с превеликим удовольствием наблюдал бы, как я медленно умираю, нежась в шелках и поедая виноград…

– В таком случае… почему?.. – Адвокат окончательно запутался.

– Предпочитаю умертвить человека сразу, чем обречь его на медленное гниение в тюрьме в течение многих лет. В конце концов, считаю, что Кайдер не должен страдать только из-за того, что ему не удалось осуществить свои намерения, не так ли? Что вы думаете по этому поводу?

– Кто, я? Абсолютно с вами согласен! Абсолютно! – воскликнул Сэм и недоверчиво добавил: – Вы хотите предстать в качестве свидетеля защиты?

– Нет, лучше какой-нибудь способ полегче.

– Вы можете дать клятву, – предложил адвокат, охваченный любопытной смесью сомнений, подозрений и надежды.

– Годится, Сэм. Где это можно сделать?

Глауштрауб схватил шляпу, водрузил ее на голову, вновь стал искать на столе очки, удостоверился, что они на носу, и потащил за собой посетителя в кабинет двумя этажами ниже.

В кабинете находились четверо довольно толстых людей. С их помощью он составил документ, который Рейвен внимательно прочел и подписал.

– Держи, старина Сэм!

– Это очень благородно с вашей стороны, мистер Рейвен! – Его рука прямо ласкала документ, глаза блестели, а в голове уже складывалась картина суда и тот театральный удар, который он нанесет, когда придет черед защиты. И наступившее затем молчание.

Эта была редкая для него возможность блеснуть. Глауштрауб был просто счастлив.

– Чрезвычайно благородно, должен вам сказать. Мой клиент должным образом оценит ваш жест.

– Именно этого я и хочу, – загадочно ответил Рейвен.

– Можете быть уверены… – Голос Сэма даже прервался от волнения, когда вдруг он осознал, что этот театральный удар может иметь очень хорошую цену. – Простите?

Рейвен объяснил:

– Я хочу, чтобы ваш клиент оценил мой жест. Хочу, чтобы он думал обо мне как о Дедушке Морозе, понятно? Когда банда идиотов начнет бороться друг с другом, нет ничего лучшего, чем благодарность, которая породит разлад в их рядах.

– А-а, да? – Сэм почувствовал, что сегодня утром он ничего не понимает. Он даже подергал себя за уши и ощупал свою голову.

– В этот раз они у вас в руках, – сказал Рейвен и исчез.

Глава 16

Рейвен уже на подходе к дому почувствовал, насколько веет от него миром и покоем. Лайна была дома. Он это знал так же точно, как и она, что он пришел. «Ваша женщина», как осуждающе сказал Торстерн. Между тем их сообщество, хотя и довольно условное, было глубоко нравственным. В других местах и среди других народов уровень падения нравственности был значительно выше.

Остановившись возле ворот, он осмотрел свежую яму рядом с участком.

Подойдя к главному входу, он при помощи телекинеза открыл замок так же, как Чарлз это сделал в замке. Дверь открылась внутрь. Лайна ожидала его в гостиной, сидя в кресле и скрестив длинные руки на груди. Глаза ее сияли от радости.

– Извини, я немного задержался.

Ни поцелуя, ни нежностей. Это были самые ласковые слова, которые он себе позволил.

– Я задержался, чтобы помочь Кайдеру. Перед отлетом я оставил его в надежном месте, но сейчас вижу, что это было излишне. Ситуация очень изменилась.

– В своей основе жизнь никогда не меняется.

– Второстепенные вещи меняются. Я не имел в виду что-нибудь серьезное.

– Серьезные вещи и есть самые важные.

– Ты права, звездные глаза, но я не могу согласиться с тем, что не следует обращать внимания на второстепенные вещи. Мы не хотим, чтобы они попали в лапы денебов… или чтобы уничтожили сами себя.

– Зло за зло. Это был бы наилучший выход… огорчительный, но не разрушительный. Денебы ничего не узнали бы.

– Они никогда не станут более сообразительными, чем сейчас.

– Возможно, – согласилась она. – Но ты посеял семена запрещенной мудрости. Рано или поздно ты будешь вынужден вырвать их с корнем.

– Это что, женская интуиция? – Улыбка тронула его губы. – Мэвис придерживается того же мнения.

– И она права.

– Когда придет время, семена можно будет очистить, не так ли? Ты ведь хорошо это знаешь.

– Конечно. Когда ты будешь готов, я буду вместе с тобой. Куда отправишься ты, туда и я. Однако твое нынешнее вмешательство было некстати и очень опасным.

– Иногда необходимо рисковать. Война уже окончилась. Теоретически человечество сейчас имеет все возможности, чтобы сконцентрироваться на достижении отдаленных целей.

– А почему «теоретически»?

Его лицо стало серьезным:

– Есть небольшая вероятность, что они упустят эту возможность и втянутся в другой конфликт.

– Понимаю, – сказала Лайна и отошла к окну. – Дэвид, если еще возникнет подобный случай, ты опять вмешаешься?

– Нет. Гарантирую, что нет. Новая война будет направлена против нам подобных или тех, кто считает себя таковыми. Поэтому для меня там места нет. Я буду уничтожен без предупреждения.

Подойдя к ней, он обнял ее за талию и сказал:

– Возможно, они и с тобой так же будут обращаться. Тебя это волнует?

– Вовсе нет! Это ведь еще неизвестно.

– Во всяком случае, надеюсь, что этого не произойдет. – И неожиданно, переменив тему: – А когда ты купишь селезня?

– Селезня?

– Для того озера, которое ты собираешься соорудить, – сказал он, указав на котлован. И не ожидая ответа, спросил: – Что случилось?

– В пятницу вечером я вернулась из города. Когда я открывала дверь, то почувствовала что-то неладное в замке.

– И что это было?

– Маленькая сфера с бусинку и белой точкой на ней. Она была так установлена, что ключ, вставляемый в замок, непременно касался белой точки. Поэтому я при помощи телекинеза извлекла сферу и бросила на белую точку камешек. Весь дом закачался.

– Какой-то «микроинженер», который выполнил рискованную работу, – невозмутимо прокомментировал Рейвен. – Если бы эта акция дала запланированный результат, наверняка самой удивленной оказалась бы ты, не так ли?

– Возможно, еще один человек, – поправила она. – Ты!

Эта ночь была очень ясной, все небо было усеяно звездами. Невооруженным глазом были видны кратеры на Луне. От горизонта до горизонта небо напоминало бархатный занавес, усыпанный алмазами. Рейвен сидел, а вернее, лежал, в шезлонге, закрыв глаза, время от времени вновь их открывая и глядя на эту потрясающей красоты картину. Рядом, в таком же кресле, лежала Лайна и занималась тем же.

Днем они также занимались этим, но периодически и не с такой концентрацией, больше обращая внимание на этот мир, а не на другие. Каждый мешал одиночеству другого. Кроме того, каждый по-разному оценивал «увиденное» и «услышанное».

На Земле и далеко-далеко за ее пределами всегда происходили тысячи разных событий. И никогда они не повторялись. Это была задача вечного наблюдателя за действиями врага. Многие участвовали в этой работе, всегда готовые в нужный момент поднять тревогу. Чарлз и Мэвис – на Венере, Хорст и Карина – на Марсе и многие тысячи других пар на других мирах.

Подумав о Марсе, Дэвид заметил розовый луч в нижней части небосклона и позвал:

«Хорст! Хорст!»

Через некоторое время пришел ответ, приглушенный атмосферой Земли.

«Знаешь, что сейчас делают твои повстанцы?»

«Большая часть поглощена дискуссией друг с другом, Дэвид. Разбились на несколько групп. Одни хотят продолжать войну против Земли, другие возмущаются предательством Венеры и хотят отомстить ей. Еще одна группа настроена очень агрессивно против мутантов. Однако большинство недовольно всем и готово прервать все связи».

«В таком случае они переживают период хронической нерешительности?»

«Примерно это состояние!»

«Спасибо, Хорст. Привет Карине».

Затем он переключился на другое направление:

«Чарлз! Чарлз!»

На этот раз ответ пришел быстрее и был более живым.

«Да, Дэвид?»

«Есть что-нибудь новенькое?»

«Вчера Торстерн отправился на Землю».

«А по какой причине?»

«Не знаю, но могу представить. Он надеется извлечь из всего этого какую-то выгоду».

«Это очевидно. Ладно, я прослежу за ним, когда он сюда прибудет. Потом я тебе расскажу, что смогу узнать».

«Сделай это, не забудь. Ты уже знаешь о Волленкоте?»

«Да, знаю. Ничего хорошего».

«Это плохо, – ответил Чарлз. – Волленкот мог быть где-нибудь спрятан и оставлен умирать медленной смертью. К счастью, так не случилось, но это чистое везение. – На какое-то мгновение он замолчал, а затем продолжил: – А здесь, похоже, организация распадается, но ее ядро сохранено и может быть восстановлено в любой момент. Пока мне рано успокаиваться».

«И я знаю почему».

«И почему же?»

«Мэвис не устает тебе напоминать, что ты ошибся».

«Точно, – грустно согласился Чарлз. – Мы договорились о том, что мы не договоримся».

«Мы тоже. Если судить обо мне по ее мнению, то я представляю собой что-то вроде молодого преступника».

«Но если главный наш секрет находится под надежной защитой, то почему наши женщины так нервничают?»

«Потому, парень, что они смотрят на эти миры по-женски, вернее, по-матерински. И когда мы с тобой летим черт знает куда, они ужасно нервничают и терпеть этого не могут».

«Пожалуй, ты прав. – Неожиданно Чарлз спросил с известной долей сарказма: – Слушай, а тебе-то откуда все это известно?»

«Ну, у меня все-таки есть воображение! – ответил Дэвид. – Ладно, пока, Чарлз!»

В ответ пришел слабо различимый сигнал. Дэвид посмотрел на Лайну. Она сидела в своем кресле, с закрытыми глазами и с лицом, обращенным к звездам. Некоторое время он с нежностью наблюдал за ней, причем эта нежность не имела ничего общего с обычными земными чувствами.

Она не осознавала, что за ней наблюдают. Ее мысли находились где-то далеко, в другом месте космического пространства. Рейвен последовал ее примеру, прислушиваясь к звездным посланиям, ослабленным расстоянием и земной атмосферой.

«Они патрулируют все пространство вокруг Блуфайра, этого гиганта в стадии перехода в газообразное состояние Двадцать черных кораблей типа эсминца…»

«…к сожалению, полное отсутствие точек соприкосновения сделало невозможным общение с этими бродягами. Мы даже не можем дать им сигнал, что хотим с ними поговорить, а уж тем более предупредить их. Если денебы прибудут и начнут враждебно к ним относиться, то мы будем вынуждены принять соответствующие меры…»

«Говорит Таис. Я обнаружил нужного нам типа. Он только сейчас улетел. У него очень быстрое мышление. Он сказал: „Я готов“.

«Хотя бендры обладают исключительными способностями, они находятся на очень низкой социальной ступени. Они воспринимают нас очень упрощенно, называют „сияющими“ и просто обожают. А это довольно утомительно».

«Мы прошли незамеченными мимо Жулцердина и обнаружили, что денебы строят в своей временной зоне огромное кристаллическое сооружение».

«…бедные дикари, они выбрали нас для ежегодного жертвоприношения Близнецам-Солнцам. Неудачное стечение обстоятельств, что они из всего племени выбрали именно нас. Остается совсем немного! Лучше будет, если кто-нибудь заменит нас, как только мы улетим».

Последнее послание болью отозвалось в мозгу Рейвена. Бедные дикари. Все контролируемые миры находились под властью подобных существ. Звезды сверкают, но мир вокруг них погружен в бездонную черную темноту.

В течение трех последующих недель он внимательно следил за новостями, распространяемыми по радио и спектроэкрану. Неистребимая любовь к секретам, свойственная всем бюрократам, вновь проявляла себя во всем блеске. Для автократического мышления само собой разумеется, что важные новости не следует распространять… в интересах самой публики.

Рейвен спокойно анализировал все новости и идеи, отбирая схожие для более глубокого и детального изучения в комплексе.

В конце третьей недели трехмерный цветной спектроэкран вновь начал передавать душещипательный сериал в двадцати четырех частях. Это был один из тех набивших оскомину сериалов, в котором главный герой-телепат долго и страстно изучает мозг героини-немутанта и находит его чистым и высоконравственным. Отрицательный герои был представлен в лице мутанта, разговаривающего с насекомыми. В конце сериала его обязательно уничтожат, добродетель восторжествует. Дэвид с досадой вздохнул и отправился искать Кайдера.

Человек, который его встретил в дверях, был похож на боксера, уже закончившего выступления на ринге. Нос у него был деформирован, уши порваны. Одет он был в серую рубашку.

– Кайдер дома?

– Не знаю, – соврал незнакомец. – Сейчас посмотрю. – Его маленькие глубоко посаженные глазки внимательно изучали Рейвена. – О ком мне доложить?

– Дэвид Рейвен.

Имя ему ничего не говорило. Пока он шел докладывать, оно без конца повторялось в его мозгу, будто он боялся его забыть. Наконец он вернулся.

– Мистер Кайдер примет вас.

Ковыляя на своих кривых ногах, он проводил Рейвена в глубину дома и хриплым голосом объявил:

– Мистер Рейвен.

Затем исчез.

Это была обычная комната, с обычным набором мебели, с обычным письменным столом. Но коробочки исчезли Кайдер встал и почти неохотно предложил Рейвену стул.

Рейвен сел, вытянул ноги и улыбнулся.

– Итак, Сэм добился своего. Всегда существует шанс.

– Дело свелось к уплате издержек Я потерял на этом сотню монет, но считаю, еще дешево отделался. – Он поморщился и добавил: – Старый дурак на кафедре счел нужным предупредить меня, что даже вы не смогли бы меня спасти, если бы я воспользовался открытыми каналами во второй раз.

– Возможно, он сделал это, чтобы придать делу больший драматизм. Однако все хорошо, что хорошо кончается.

– Это точно. – Наклонившись вперед, Кайдер выжидающе посмотрел на Рейвена. – А сейчас вы пришли получить должок?

– Проницательное замечание, хотя и выраженное в грубой форме. Скажем так: я пришел, чтобы кое-что выудить у вас.

– Сколько? – Кайдер с готовностью открыл ящик стола.

– Деньги? – недоуменно поднял брови Рейвен и с выражением страдания на лице посмотрел в потолок. – Он говорит о деньгах, вы только подумайте!

Кайдер с силой задвинул ящик.

– Послушайте! Я хотел бы узнать, почему вы сначала загнали меня в ловушку, а потом сами же из нее вытащили?

– Разные ситуации.

– В каком смысле?

– Тогда вы представляли для меня угрозу и лучше было убрать вас с дороги. Теперь же проблемы почти закончились и отпала необходимость держать вас под замком.

– Итак, вы уже в курсе, что война прекратилась?

– Да. Вы получили приказы на этот счет?

– Получил, – с некоторой горечью ответил Кайдер. – И мне это совсем не нравится. – Он бессильно развел руками. – Я искренен с вами. У меня нет альтернативы, так как вы всегда сможете прочесть мои мысли. Вскоре все движение прекратит свое существование.

– Это уже неплохо. Вы боролись за собственное правительство, если только тайную диктатуру одного человека можно назвать собственным правительством.

– Волленкоту самой судьбой предназначено править, но у него не хватило храбрости стать диктатором.

– Он не нуждался в храбрости. Все, что было необходимо, обеспечивалось Торстерном.

Кайдер удивленно поднял брови:

– А при чем здесь Торстерн?

– Вы знаете его?

– Он известен всем жителям Венеры как один из семи самых великих людей планеты.

– Самый великий, – поправил Рейвен. – Он настолько велик, что думает о Венере как о своей вотчине. Именно он владел душой и телом Волленкота, пока не «отпустил его на волю».

– «Отпустил его на волю»? Что вы хотите этим сказать?..

Мозг Кайдера лихорадочно работал – «насекомовед» пытался хоть что-нибудь понять. Затем Кайдер выпрямился и пробормотал:

– Возможно. Лично я не знаком с Торстерном. У него репутация жесткого и амбициозного человека. Если Волленкотом кто-нибудь управлял, то Торстерн – наиболее подходящий для этого человек. – Кайдер опять поморщился. – Я никогда не подозревал его. Он всегда был в тени.

– Вот именно.

– Торстерн! О господи! – Кайдер посмотрел Рейвену прямо в глаза. – Почему же он избавился от Волленкота?

– Удалось убедить Торстерна прекратить систематическое кровопускание Земле и заняться более легальными делами. При таком раскладе Волленкот моментально становился обузой. А у Торстерна своеобразная манера избавляться от тех, кто ему мешает.

– Я с трудом в это верю, – в голосе Кайдера чувствовалась определенная обида. – Но, очевидно, это так. Похоже, что действительно именно так все и произошло.

– Ваш мозг сообщает мне еще кое-что. Например, что вся организация раздробилась на маленькие группы и вы боитесь, что одна из них пойдет на союз с властями, чтобы устранить соперников. Вы считаете, что сейчас слишком многие люди владеют излишней информацией.

– Мне это не грозит, – ответил Кайдер. – Игра в фаворитизм с властями – это улица с двухсторонним движением. На моей совести гораздо меньше грехов, чем у некоторых…

– А гипнотик Стин на вашей совести?

– Стин? – Кайдер откинулся назад. – Нет, я его не трогал. Через несколько дней после вашего старта на «Призраке» он сел в корабль под названием «Звездное небо». Если вы помните, в то время у меня хватало забот.

Рейвен кивнул без всякого сочувствия.

– Да, помню.

– Таким образом, я о нем больше ничего не знаю.

– Умер… очень мучительно.

– Так же, как Галлер, – очень живо отреагировал Кайдер.

– Ошибаетесь по двум причинам. Галлер отправился в мир иной в общем-то по своей – воле. А кроме того, его смерть была быстрой.

– А какая разница? Они оба мертвы.

– Разница заключается не в конечном результате, а в скорости его достижения. Однажды вы выразили страстное желание сделать из меня скелет. Если бы вам удалось совершить это достаточно быстро, я мог бы умереть с улыбкой на устах. Но если бы процесс затянулся, то я бы чувствовал себя оскорбленным.

Широко раскрыв глаза, Кайдер воскликнул:

– Это самое глупое объяснение, которое я когда-нибудь слышал!

– Это глупая тройственность миров, в которых мы живем, – парировал Рейвен.

– Я знаю, но…

– Кроме того, вы не выслушали и половины. Я пришел к вам не для того, чтобы просто поболтать.

– Вы уже сказали об этом. Вам нужны не деньги, а что-то другое.