Текст книги "У кого план круче? Или с кем переспать, чтобы на утро проснуться знаменитой?"

Еще раз протерев глаза, он видит, как возле калитки, теребя яркую цветастую юбку стоит Оксана. Эта девушка уже много лет не забывает дорогу к его дому. Легкое волнение при каждой встрече, нежная улыбка, случайные прикосновения, любой предлог чтобы увидеться. Конечно же, Леша уже давно знал о ее чувствах. Сначала в силу молодости и глупости боялся такой искренней и непонятной ему любви, предпочитая посиделки с друзьями и легкие, ни к чему не обязывающие романы. Когда же бурная игра гормонов прошла, и к глупому мальчику явилось осознание того, что теперь он обязан содержать мать, а не она его, Леше пришлось искать работу и наилучшие перспективы проглядывались в городе. Вот так, однажды утром, с маленькой клетчатой сумкой, он уехал за сотни километров от родного дома, оставив в волнующем ожидании не только мать, но и обаятельную, кареглазую девушку с длинной, густой косой.

– Что так смотришь, не узнаешь меня? – Оксана выпускает из рук яркую ткань юбки, теперь можно заметить, как она нервно перебирает пальцами.

– Конечно, узнал, заходи, не стесняйся.

– Мне только сегодня сказали, что ты приехал. Давно не виделись, я очень соскучилась.

Нелепое объятие смущает обоих, но оба не подают вида.

– Проходите в дом, я чай налью, – встревает в разговор Мария Ивановна.

– Ну что вы, неудобно, – немного краснеет девушка.

– Как же неудобно, если вы вон сколько лет проучились в одном классе да пробегали в нашем дворе, а тут засмущались?

– Да я просто зашла повидаться.

– Действительно, заходи, выпьем чаю, – из вежливости предлагает Леша.

– Хорошо, – улыбается Оксана, – заодно расскажешь, как там в городе.

– Я уже чайник поставила, – сообщает Мария Ивановна.

– Спасибо, мама.

Женщина идет дальше заниматься огородом, а молодые пошли на летнюю кухню.

– Когда ты приехал? – спрашивает девушка.

– Около недели назад.

– Странно, что я не увидела тебя раньше, почти каждый день прохожу мимо вашего дома, а если бы вчера не встретила нашего Федьку, пьяный такой шел, то так и не узнала бы.

– Да, мы вчера с ребятами собирались, вспомнили былое и выпили немного.

– Немного? Ну да ладно, ты насколько к нам?

Леша вздыхает и неохотно отвечает:

– Видимо уже насовсем.

– Неужели? – Оксана почти подпрыгивает на стуле и еле сдерживает радость. – Что-то не получилось с работой?

– Все не получилось, не вернусь я туда больше. Пойду к дяде Пете работать сапожником или к Сазановым на поле, все лучше, чем жить рядом с людьми, которые готовы предать тебя за любые копейки.

– Все что не делается, все к лучшему, – успокаивает его девушка, пряча в своих ладонях его руку.

– Надеюсь, ты будешь права.

Оксана не знает, что произошло в городе, она видит отчаянье и боль на лице любимого человека, но все равно, от всего сердца благодарит судьбу за такой поворот событий. Ведь, по ее мнению, только чудо могло вновь привести Лешу к родному дому. Она уверена, что теперь приложит все усилия, чтобы залечить его раны, она сможет, ведь она так долго ждала, так сильно верила и так много молилась.

LII

Господи, дай всем счастья и крепкого здоровья!

Екатерина почти врывается в палату к дочери, ей хочется кричать, смеяться и плакать одновременно.

– Дорогая моя, у нас все получилось, мы собрали деньги!

– Как? – Ева уже намного четче произносит слова.

– Я обратилась на телевиденье и распечатала листовки, десятки неравнодушных людей откликнулись на нашу беду. Господи, дай им счастья и крепкого здоровья! – Екатерина порхает по палате, раздавая направо и налево добрые пожелания своим спасителям, но Ева не совсем разделяет ее энтузиазм.

– А вдруг у нас ничего не получится, вдруг операция не поможет?

– Поможет, я уже все узнала, у нас огромные шансы на выздоровление. Ты только не падай духом, нам нужны твои силы и горящие глаза, понадобится много упорства и каторжного труда, чтобы встать на ноги, но я верю, у нас все получится. Как только тебя можно будет перевозить, мы полетим в Израиль.

– Что говорят врачи?

– Еще 5—7 дней, потом они обследуют тебя и подготовят к перелету.

– Мне страшно.

– Не надо бояться, мы со всем справимся.

Глубоко вздохнув, Ева отворачивается к окну, в ее сердце веры почти не осталось, и если она еще не умерла от отчаянья, то это только благодаря поддержке матери. Невыносимая боль, и физическая и душевная не дают покоя.

– Леша не звонил? – решается на вопрос Ева.

– Нет, но может быть, меня просто не было дома в этот момент.

– Он не звонил.

– Милая, не думай сейчас об этом, не надрывай сердце.

– Как я могу не думать, если весь день провожу в одиночестве прикованная к постели?

– Думай о хорошем, строй планы на будущее, представляй, куда сходишь первым делом, когда вернешься из Израиля…

– Я не вижу своего будущего.

– Не говори так. Не надо. Все наладится, кстати, я забыла рассказать тебе еще о чем-то, думаю, это неплохая новость.

– Какая?

– Евгений Борисович разорвал контракт с тобой, и не будет требовать неустойку.

– Да, – ухмыляется Ева, – не похоже на него, попахивает ужасным для него словом – благородство.

– В чем дело, ты не рада?

– Рада, Евгений Борисович проявил неслыханное милосердие.

– Он не навещал тебя?

– Нет, думаю это ниже его достоинства.

– Он мне тоже не понравился, – соглашается Екатерина, – но все же он нам помог, поэтому даже ему я желаю огромного человеческого счастья.

– Немного не по адресу…

– Что? – не расслышала женщина.

– Ничего. Хочу сказать тебе большое спасибо, за все что ты делаешь для меня. Прости за все твои страдания.

– Я люблю тебя, родная.

LIII

Все не правильно, все не вовремя…

– Я беременна, – побледневшая Людмила выходит из кабинета гинеколога и смотрит на Розу растерянными глазами.

– Что теперь?

Людмила жестом просит подругу дать ей время прийти в себя. Озадаченная женщина еще не знает что делать: радоваться такому долгожданному ребенку или плакать, ожидая участи матери-одиночки.

– Все не правильно, все не вовремя, – как в бреду шепчет Людмила, – я не справлюсь…

Роза уже взяла себя в руки, она прекрасно понимает что сейчас не время для того чтобы раскисать или паниковать.

– Какой срок?

– Чуть больше месяца.

– Выходит, Бугаев? – сдвинув брови, спрашивает подруга.

– Да.

– Ты же говорила, что он болен?

– Я не знаю как все так получилось…

– Ну, ты меня удивляешь! Не ты ли все два года пыталась забеременеть? Радоваться должна, твоя мечта наконец-то сбылась!

– Да, сбылась, – на ватных ногах Людмила спускается по лестнице и выходит на улицу, Роза семенит следом, – но все как-то не вовремя.

– В следующий раз когда будешь что-то просить у Бога, уточняй время.

Не к месту сказанная шутка совсем не разрядила обстановку, Людмила по-прежнему бледнее облака на небе.

– Что мне теперь делать? – обращается она к Розе.

– Будем рожать, – уверенно говорит подруга.

– Я представляла все по-другому, я не хотела чтобы ребенок рос без отца.

– Правильно, ты и еще тысячи других женщин хотят полноценную семью, но судьба распоряжается иначе, и с этим ничего не поделаешь.

– Мне даже не на что жить.

– У тебя есть я.

– Я не могу постоянно быть твоей содержанкой.

– Подруга, о чем ты сейчас думаешь? В тебе зародилась крошечная жизнь, скоро маленький малыш потянет к тебе свои ручки и назовет тебя мамой – вот это самое важное.

– Наверное, ты права.

Страх еще теплится в ее душе, но осознание того, что такое долгожданное материнство совсем близко, придает сил. С огромной благодарностью она сжимает руку Розы.

– Спасибо.

– Ты всегда можешь на меня положиться.

– Я знаю, за это и благодарю.

Джип рванул со стоянки.

– Бугаеву скажешь?

– Скорее всего нет. Думаю, что нет смысла, ты же знаешь, как он относится к детям.

– А как же его права как отца?

– Думаешь, он признает ребенка? Мне не нужна новая шумиха с тестом ДНК и судами. Нет, пусть я буду воспитывать ребенка одна, но в спокойствии.

– Не руби сгоряча, подумай, у тебя еще много времени. – Решение Людмилы Розе явно не понравилось, сдерживать нравоучения и возмущение становится все сложнее.

– Так будет лучше и для меня и для малыша.

– Откуда ты можешь знать, что для него будет лучше?

– Я уверена, когда он вырастет, он все поймет!

– А если нет? Если не поймет? – злиться Роза, – теперь, принимая решения, ты отвечаешь не только за свою судьбу. Помни об этом.

Всю оставшуюся дорогу подруги едут в тишине. И с каждой минутой в Людмиле все больше крепнет уверенность в своих силах.

«Я со всем справлюсь, одна. Мой малыш будет мной гордиться!» – со слезами на глазах думает будущая мама.

ПРОШЕЛ ОДИН ГОД И ОДИН МЕСЯЦ.

LIV

Смотришь – небо голубое, И на сердце так легко!

Все красивое, родное,

А в душе тепло-тепло…

– Да, – Ева быстро достает сотовый телефон и отвечает на звонок, – через минут двадцать. Не волнуйся, все хорошо.

– Мама? – спрашивает уставший Ванечка.

– Да, очень переживает за тебя.

– Вечером мама придет с работы, и мы ее обрадуем.

– Это точно. Не боишься? – игриво интересуется Ева.

– Чуть-чуть, – честно признается мальчик, – я не знаю как надо вести себя в школе.

– Не бойся, ты в классе будешь старше всех, им всего по 6—7 лет, а тебе уже 9, – подбадривает его сестра.

– А вдруг ребята будут смеяться что я такой большой?

– Они тебя очень полюбят, главное не стесняйся, больше говори и играй. Ты у нас умничка, видел как сильно ты понравился директору школы?

Ванечка скромно пожимает плечами, но на самом деле он тоже заметил радушный прием.

– Я буду очень стараться, я не буду больше расстраивать вас с мамой.

– Хорошо, – Ева заботливо гладит брата по голове, – а теперь давай присядем, я очень устала.

Аккуратно, придерживая спину, она опускается на лавочку возле автобусной остановки.

– Тебе очень больно?

Совсем немного, но скоро я смогу играть с тобой в догонялки. Нужно еще чуть-чуть потерпеть.

Щурясь от яркого сентябрьского солнца, брат с сестрой разглядывают пробегающих мимо прохожих. Еще полгода назад Ева не могла без слез смотреть на вечно спешащих куда-то, бегающих и прыгающих людей. Каждый шаг, который они с легкостью могли сделать, и о котором она так мечтала, отдавался дикой болью в ее сердце. Злость и замкнутость захватили душу. И лишь заботливые и сильные руки матери не переставали крепко сжимать ее ладонь, что бы не случалось, Екатерина не уставала повторять: «Мы все переживем, ты будешь ходить». И каждый новый день начинался с новых тренировок, превозмогая боль, они вставали, рука об руку, вместе. Собранных с пожертвований денег хватило не только на три операции и реабилитацию в Израиле, но и на хорошее лечение для Вани. В день, когда он заговорил, над всей семьей Волковых зажглась новая звезда надежды: Бог не покинул их, он просто проверял их веру.

– Давай купим мороженое? – прерывает брат череду ее воспоминаний.

– Давай, сбегай, возьми.

Проводив ребенка взглядом до ближайшего киоска, Ева с особым интересом стала разглядывать босоножки и туфельки, проходящих мимо женщин: маленькие каблуки, высокие, толстые, рюмочкой и шпильки – от всего этого разнообразия просто кружится голова. Она улыбается, подбадривая себя: «Туфли купила без каблуков, но сапожки будут точно на шпильке! С завтрашнего дня увеличиваю время тренировок».

Раны на ее сердце совсем затянулись, и теперь девушка мечтает о новой, чистой любви. Довольно планов и интриг, достойных знойного романа, просто счастье, обычное, женское и этого будет достаточно. Немного жаль, что осознание таких простых вещей приходит с опозданием и порой время измеряется ни минутами, а годами, долгими и бесценными. Еве повезло: ей всего двадцать и она сумела разобраться в себе, а значит, впереди еще много времени, чтобы изменить свою жизнь к лучшему.

LV

Меньше гневайтесь на судьбу, но не забывайте благодарить ее за каждый маленький шанс на счастье. Чем больше их будет, тем больше вероятность

что хотя бы один из них мы не упустим.

– Я хочу, чтобы все было скромно.

– Скромно не получится точно, моя тетка со своей семьей из Сибирянова приедет.

– Какая еще тетка? – хмурит брови Оксана. – У нас в списке уже 54 человека.

– Я тебя предупреждал, – разводит руками Леша.

Озадаченная пара садится на крыльцо у дома. Решение заключить брак, безусловно, радостное и волнительное, но в то же время насыщено хлопотами.

– У меня завтра примерка платья. Как успеть приехать в город до двух часов? Еще на завтра обещали дождь!

– Не переживай, – Леша заботливо прижимает ее к себе, – мы все успеем, я уверен. Ты будешь самой красивой невестой!

– Просто я немного волнуюсь, – честно признается Оксана и еще крепче сжимает его руку, – я так долго ждала этого момента, что сейчас не могу поверить в счастье, внезапно упавшее в мои ладони. Я боюсь, что все это может оказаться сном.

– Это не сон, просто пришло наше время быть счастливыми. Мы заслужили, – подумав немного, он добавляет: – и ты заслужила его больше всех. Ты очень чуткая и терпеливая, не могу поверить, что я раньше был так глуп и слеп, ничего не видя дальше собственного носа.

Девушка нежно склоняет голову на его плечо, смущенный румянец проглядывается на щеках.

– Я очень тебя люблю.

– А я люблю тебя еще больше.

Идиллию потревожил голос Марии Ивановны из глубины дома:

– Сынок, принеси воду с колодца!

– Уже иду, – кричит Леша и тихо добавляет, – только еще один поцелуй.

Улыбка не сходит с их уст уже несколько месяцев. Леше кажется, что так было всегда, шрамы прошлого почти незаметны, он снова научился растворяться в любви, мечтать о будущем и главное – верить женщине.

Предательство любимого человека оставляет на нашем сердце самые глубокие раны и огромная удача в жизни, если встречается другой человек способный излечить нас и подарить надежду. Меньше гневайтесь на судьбу, но не забывайте благодарить ее за каждый маленький шанс на счастье. Чем больше их будет, тем больше вероятность, что хотя бы один из них мы не упустим.

LVI

«Я уже все решила. Это мой крест».

– Устала? – Роза подходит к Людмиле и накрывает ее покрывалом.

– Немного, у Софии уже второй день животик болит, с трудом смогла уложить ее спать.

– Нужно ехать в больницу.

– Полчаса подремлю в тишине и поедем, – Людмила потирает уставшие глаза и укутывается в покрывало, – хотя бы двадцать минут.

– Давай наймем няню, ты выглядишь очень уставшей.

– Спасибо, но не надо, я сама в силах вырастить свою дочь.

– Мне кажется, ты совсем опустила руки. Или дело не в физической усталости? Что-то случилось?

– Ничего не случилось. Может это покажется странным, но проблема именно в этом.

Предчувствуя нелегкий разговор, Роза присаживается на край кровати.

– Расскажи мне, что тебя мучает?

– Одиночество, я так одинока, ты даже представить себе не можешь…

– У тебя есть София.

– Да, если бы не она, наверное я бы не нашла в себе силы продолжать жить.

– Неужели я что-то сделала…

– Нет, нет, – Людмила бросилась искренне целовать руки подруги, – ты сделала все что в твоих силах. Ты приютила нас с дочкой, я всю жизнь буду тебя благодарить.

– Все понятно, просто тебе хочется, чтобы рядом был сильный и любящий мужчина. Это естественное желание, не стесняйся этого и не терзай себя. Подожди еще немного, все наладится.

– Я жду, жду, – на глаза Людмилы наворачиваются слезы, – но с каждым днем надежды все меньше. Вот скажи мне, почему я так несчастна? Я некрасива, глупа, надоедлива? А может на мне лежит проклятье!

– Всего два неудачных эпизода в твоей жизни, а ты уже думаешь о таких глупостях! – возмущается Роза.

– Это ты Мишу и Бугаева называешь эпизодами? С одним из них я прожила семь лет, а это почти одна пятая часть моей жизни.

– Жалеешь?

– О чем?

– Обо всем. Например, о том, что так и не простила Михаила. Он ведь очень долго пытался вымолить прощенье.

– Нет, я очень сильно в нем разочаровалась. Короткая, красивая сказка длиной в три недели закончилась сразу же, как вскрылось все его вранье. Но и за эти счастливые дни я ему благодарна. Наверное, он был послан судьбой для того, чтобы я сумела раскрыть глаза, оглядеться по сторонам, задуматься, как я живу и что нужно изменить. Ведь именно с ним я решилась сделать шаг навстречу неизвестному будущему…

– Значит, Бугаев? – не унимается подруга.

– Я не хочу про него говорить, – сразу отрезает Людмила.

– Почему? Твоей дочери уже пять месяцев, может пора сказать ему правду, что это его ребенок, а не Михаила? Ты права, возможно, он не признает малышку и ничего не изменится, но ведь и ты в этом случае ничего не потеряешь. А есть другой вариант – он будет очень рад и захочет всячески принимать участие в воспитании своей дочери. Я уверена, тогда тебе станет легче, ты почувствуешь его поддержку и избавишься от нудящей боли в сердце. Поверь, так будет лучше.

– Нет, я уже свыклась с мыслью, что буду сама растить Софию. К тому же, когда я в последний раз виделась с Бугаевым, он наговорил мне столько гадостей, что я больше слышать о нем не хочу.

– Ты знаешь причину его гнева: он уверен, что бесплоден, а ты со своей беременностью только подлила масла в огонь.

– Не уговаривай меня, – останавливает подругу Людмила, – я уже все решила. Это мой крест.

Больше спорить Роза не стала, лишь на всякий случай напомнила:

– Сейчас я быстро съезжу по делам и через сорок минут заеду за вами, чтобы отвести вас в больницу. Будьте уже готовы.

– Хорошо. Еще раз спасибо тебе.

– Я уже устала от бесконечных благодарностей, – поцеловав Людмилу в обе щечки по очереди, она спешно убегает, – через сорок минут.

LVII

Правда всегда лучше лжи.

Евгений сидит на диване, быстро переключая телевизионные каналы один за другим. Его тело сейчас здесь, в этой комнате, но мысли и разум где-то далеко. В последнее время он все чаще погружается в свой внутренний мир в поисках ответов на все «почему» в его жизни. Осознание собственных ошибок стало приходить слишком поздно, когда ничего уже не исправить и от этого становится еще больнее. За прошедший год он очень сдал, из всей системы его бизнеса наплаву осталось лишь крошечное рекламное агентство. Теперь содержать огромный дом для него слишком накладно и он выставил дом на продажу. Да и какой смысл бродить в одиночестве по тремстам квадратам пола, выложенного ламинатом? Какой смысл в шелковых простынях, когда каждую ночь падаешь на них в стельку пьяный? Десятки, десятки вопросов…

Неожиданно звонит телефон, в пустынном доме больше нет наемных работников, некому ответить на звонок, поэтому Евгений сам берет трубку:

– Алло.

– Это Роза.

Евгений напрягается, это имя кажется ему знакомым.

– Ах да, я помню тебя.

– Хорошо, – до конца не уверенная что поступает правильно, она медленно продолжает: – Я хочу тебе кое-что сказать, это очень важно. Верить или нет – дело твое, но, мне кажется, ты должен все знать.

– Оставь эти сопли, говори или я кладу трубку.

– Вероятно, ты думаешь, что болен, что не можешь иметь детей?

– Если твоя подружка все тебе разболтала, зачем тогда спрашиваешь? – Евгений совсем не рад внезапному звонку, что-то его очень пугает и настораживает.

– Все не так безнадежно как ты думаешь, более того, у тебя уже есть дочь. Маленькая, чудесная малышка, которая нуждается в твоей любви и отцовской заботе.

– Ты нормальная? У меня нет никаких детей! Что ты несешь?

– Дочь Людмилы, София – это твоя дочь! – Роза замолкает, ожидая поток оскорблений или, по меньшей мере обвинений во вранье, но новость слишком ошарашила Евгения и он лишь недоуменно переспрашивает:

– Что?

– Я говорю, что у тебя есть дочь.

– Люда сказала, что это не мой ребенок.

– Она тебе врала.

– Зачем?

– Потому что злилась на тебя, потому что знала как ты не хочешь детей, потому что не хотела таскаться по экспертизам и судам, потому что не верила в тебя… у нее были сотни причин не сказать тебе правду. Сейчас ей очень плохо и она нуждается в твоей поддержке, но все равно, упорно стоит на своем и молчит.

– Я тебе не верю! – шок еще не позволяет ему прийти в себя.

– Я сказала все, что хотела тебе сообщить. Теперь выбор за тобой. Через 20 минут я везу Людмилу с малышкой в больницу, а потом найду причину, чтобы срочно уехать. У тебя будет возможность встретить их там. Не спросишь, какая больница?

– Мне все равно! Я ни капли не поверил в этот бред!

– На Маяковского, какой-то детский центр обследования.

– Я же сказал…

В трубке послышались гудки. В полной растерянности Евгений вновь опускается на диван. Он думает: «Такого не может быть, эта женщина морочит мне голову. Они что-то задумали. Может, им нужны мои деньги? Почему именно сейчас, столько времени прошло…» Он снова и снова считает, сверяет даты. Евгений точно знает день рождения Софии, потому-что об этом написали сразу в нескольких газетах и как бы он не пытался забыть – эти цифры врезались в его память, как вечное доказательство измены его женщины. Теперь он вспоминает, как сейчас кажется, далекое прошлое: Ева, презентация, ссоры в семье, пьянки, жуткая драка, Миша, его секс с Людмилой на берегу реки. Было это соитие первым или эта парочка уже давно водила его за нос – он не знал. В конце концов, сомнения, а может это можно назвать слабой надеждой на чудо, одолели его. Не меняя домашнюю футболку на чистую и выглаженную, он садится в мазду 2009 года и с визгом трогается с места, в поисках детской больницы на Маяковского.

Людмила уже больше десяти минут ждет Розу на лавочке, возле детского центра и во второй раз пытается дозвониться подруге на мобильный, но тщетно – долгие гудки и никакого ответа.

– Люда, – слышит она знакомый голос со стороны левого плеча, – нам нужно поговорить.

Людмила вздрагивает от неожиданности, разбудив ребенка, отчего малышка снова принялась плакать.

– Что ты здесь делаешь?

– Я хочу знать правду.

Волнение подкрадывается, но она изо всех сил держится уверенно и невозмутимо.

– Мы уже давно раскрыли друг другу все карты. Я не пойму, о чем ты?

– София моя дочь? – напрямую спрашивает Евгений.

– Она моя дочь! Тише малышка, тише.

– Кто ее отец?

– Я уже говорила, что это Миша! Чего ты еще хочешь от меня?

– Тогда почему ты не осталась с этим червяком?

– Он предал меня так же, как и ты.

В эту секунду Евгений смотрит на девочку, ее большие голубые глазки полны слез, бровки приподняты, а крошечный носик совсем раскраснелся от частых рыданий.

– У нее голубые глаза, как у меня, а у Миши – темно-карие!

– Посмотри внимательней, если ты не заметил, то у меня тоже голубые глаза!

– А форма ее бровей? – не унимается мужчина. – Они прямые и густые! Помнишь ты всегда шутила, что если у нас будет девочка и ей достанутся мои брови, то над ней будет смеяться весь класс в школе?

– Может, еще вспомнишь, что я говорила пять лет назад? – Людмила с опаской отворачивает ребенка от него, София уже притихла и смотрит на все происходящее своими большими глазами-пуговками. – Мне некогда, я тороплюсь домой.

– Не уходи.

– Не вижу смысла в нашем разговоре.

– Я вижу. За все время что тебя не было рядом я многое понял и о многом сожалею. Я уже не такой как прежде.

– Отлично! Значит, если в следующий раз тебе нужно будет что-то осознать, мне придется снова исчезнуть на год?

– Просто за столько лет в браке я перестал тебя ценить и бояться потерять тоже перестал, а теперь после года пустоты и одиночества понимаю, насколько был эгоистичен и глуп. – Людмила замирает, струны ее души задеты, но тут Евгений задает свой главный вопрос: – Ты готова сделать ДНК?

– Я так и думала, ты ни капли не изменился! – чуть не забыв сумочку, она торопливо покидает территорию больницы, Евгений идет следом.

– Почему ты так поступаешь? Неужели я не имею права знать правду?

– Ты болен, у тебя не может быть детей, – выдает она свой последний аргумент.

– Видимо не безнадежно, – Евгений подходит ближе и опускается перед ней на колени, – София моя дочь? Скажи мне правду, в память о нашем прошлом, о счастливых днях и радостных воспоминаниях, пожалуйста, не ври мне.

Людмила смотрит на этого человека и с трудом верит, что все происходит наяву. Таким растерянным своего бывшего мужа она еще никогда не видела, сердце сжалось, выдохнув она тихо произносит:

– София наша с тобой дочь. Когда я узнала о беременности, врачи поставили срок больше месяца, а близость с Мишей продолжались на тот момент не больше десяти дней. У меня нет сомнений, что это маленькое чудо подарил мне ты. И это единственное за что я могу сказать тебе спасибо.

Со слезами на глазах Евгений обнимает Людмилу за колени.

– Почему ты молчала? Почему?

– Я была уверена, что ты не примешь ребенка или решишь, что это мой способ обобрать тебя до нитки…

– Не говори больше ничего, я исчадие ада, я причинил тебе столько боли!

– Уже ничего не изменишь. Встань, пожалуйста, ты пугаешь ребенка.

– Прости, прости меня, я готов искупить свою вину за каждую пролитую тобой слезу!

– Не надо, у меня всего одна просьба: сделай счастливой свою дочь или больше никогда не появляйся в нашей жизни.

Евгений встает и вместо ответа просит взять Софию на руки, Людмила все еще колеблется, но потом решается и протягивает ему малышку. Евгений дрожит, будто в его руках не ребенок, а опасное огнестрельное оружие.

– Только очень аккуратно.

– Конечно.

Оказавшись в чужих для нее объятьях, София вновь звонко кричит.

– Почему она плачет? – спрашивает растерявшийся папа.

– Она ведь совсем тебя не знает, вот и боится. Давай я ее успокою.

– Можно я сам?

– У тебя ничего не получится, – возражает Людмила.

– Я научусь.

– Попробуй, только не доведи мою дочь до истерики.

– Нашу, – поправляет ее Евгений, – я справлюсь.

С улыбкой сквозь слезы Людмила наблюдает, как он нелепо крутит малышку в руках, как трясутся его пальцы и как взрослый сорокадвухлетний мужчина пытается вспомнить хоть одну песню из своего детства.

– У нее родинка на шее! Ты видела, у нее такая же родинка как у меня! – кричит он на всю улицу.

Не в силах выдавить ни слова, Людмила машет головой, потирая раскрасневшийся нос. В реальность происходящего до сих пор не верится, но если это сон, то она хотела бы остаться в нем еще хоть ненадолго.

В пятнадцати метрах от больницы за всем наблюдает Роза. С каждой минутой она все больше убеждается, что поступила правильно. Как после просмотра мелодрамы со счастливым концом она вытирает несколько соленых слез и смеется, не сдерживая поток нахлынувших эмоций. Безусловно, это только начало, впереди Бугаеву Людмилу и Бугаева Евгения ждем еще немало разногласий и упреков, но что-то ей подсказывает, что маленькое чудо, имя которому София, сможет залечить раны на двух разбитых сердцах и даже снова научить любить.