Текст книги "36 вопросов по истории Великого княжества Литовского"

О финале и наследии

Был ли предателем последний великий князь литовский?

Как известно, последний король польский и великий князь литовский Станислав Август имеет крайне негативный имидж предателя родины. Действительно, король присоединился к Тарговицкой конфедерации, созданной российскими властями для подавления неугодных им реформ в Речи Посполитой, затем поехал на сейм в Гродно, где был утверждён второй раздел страны, по которому Пруссия и Россия получали новые территории уничтожаемого государства.

После Гродненского сейма 1794 года, в Речи Посполитой разразилось восстание Костюшко. Но король Понятовский не стал в его первых рядах, а после подавления восстания отправился в Гродно, где его ждал почётный плен.

25 ноября 1795 года последний великий князь литовский Станислав Август отрёкся от престола в гродненском Новом замке.

Вот текст этого важнейшего исторического документа, написанного, кстати, на французском языке:

«Никогда не предполагая для себя от владения престолом каких-либо преимуществ и выгод, кроме возможности быть более полезным отчизне, мы задумывались об оставлении его и при других обстоятельствах, когда мы верили, что это может служить увеличению счастья нашего народа, или хотя бы уменьшению его несчастий. Убедившись в настоящий момент, благодаря собственному опыту, что наша забота не может быть полезна нашей родине, после того, как произошло несчастное восстание и привело её вновь к упадку, в котором она находится, учитывая далее, что вызванные чрезвычайными обстоятельствами меры относительно будущей судьбы Польши, к которым Её Величество Императрица Всероссийская, а также другие соседние державы, прибегают, являются единственными мерами, что могут обеспечить мир и спокойствие обывателям нашим, счастье которых всегда было самым ценным объектом нашей заботы, мы в итоге решили из любви к общественному спокойствию заявить, что с помощью этого акта, способом наиболее соответствующим правде, мы отрекаемся свободно и добровольно, от всех наших прав, без каких-либо исключений, на Корону Польши и Великое княжество Литовское и все земли от них зависимые, и равным образом отрекаемся от всех территорий в указанных краях. Мы передаём этот акт торжественного отречения от короны и правления в Польше в руки Её Императорского Величества добровольно и с тем же желанием следовать долгу, которое руководило всей нашей жизнью. Оставив престол, мы исполняем последний долг нашего правления и умоляем Её Императорское Величество, чтобы она одарила своей материнской заботой всех тех, для кого мы были королём и о том, чтобы она сообщила об этом чувстве своего великодушия своим высоким союзникам».

Что ж, все эти факты явно свидетельствуют в пользу предательства короля. Однако стоит попробовать посмотреть на ситуацию, с другой стороны.

Известно, что король совещался с важными сановниками насчёт вступления в Тарговицкую конфедерацию, и они голосовали за эту идею. На момент поддержки королём конфедератов для него отнюдь не было очевидным, что это в итоге приведёт к очередному разделу страны. Костюшко в целом негативно относился к Понятовскому, опасаясь его репутации предателя и принял должность (или даже скорее титул) Наивышейшего Начальника, фактически объявив тем самым свои полномочия руководителя страны, революционного диктатора. В такой ситуации законный правитель не был нужен лидерам восстания. Даже текст королевского отречения был скорее творением русских вельмож, присматривающих за королём, чем самого Станислава Августа, вынужденного много раз переписывать документ.

В своих мемуарах король отмечал свою склонность к меланхолии. Он плакал на людях, любил искусство и науки. Сентиментальный человек изящной эпохи, он, конечно же, не был способен погибнуть на поле боя с мечом в руках. Но является ли это уж такой большой виной короля? Тут есть над чем подумать.

Кроме того, неплохой материал, помогающий взглянуть на устоявшеюся легенду о короле-предателе немного иначе, может предоставить архив писем одного из главных уничтожителей Речи Посполитой, князя Николая Васильевича Репнина. Этот фактический правитель захваченных земель Польши и ВКЛ писал о короле графу Безбородко.

«Не раз мы убеждались, что этот монарх был всегда вреден для наших интересов, потому что никогда в Польше не произошло какого-нибудь поступка, противного выгодам и планам наивысшего нашего двора, для которого он не был бы главным руководителем, или хотя бы не принимал в нём активного участия. Уверенность моя в этом вопросе, равно как и многолетняя осведомлённость о характере и наклонностях короля, предписывают мне, и точно так же господину графу, величайшую, что касается особы его, внимательность».

Имело ли восстание Костюшко шанс на успех?

В 1794 году, протестующие против уничтожения их страны поляки и литвины пытались одолеть противников на поле боя. Речь Посполитая обладала немалым мобилизационным ресурсом, но армии Короны Польской и ВКЛ были малочисленными, недостаточно обученными, не слишком хорошо вооружёнными, с недостатком талантливых полководцев. Противники восстания находились и в числе местной магнатерии.

При этом оппонентами Костюшко являлись мощнейшие военные державы: Россия и Пруссия. В русской армии, в качестве ещё одной беды польско-литовских повстанцев, находился величайший полководец за всю историю России – Александр Суворов.

В такой ситуации только вступление в войну некоего мощного союзника Речи Посполитой давало бы стране шанс уцелеть. Но совершено не ясно, кто мог бы поддержать Корону и Княжество, и зачем.

Таким образом, восстание было обречено на провал, что никак не отменяет героизма некоторых его участников.

Какие народы имеют право на наследие ВКЛ?

ВКЛ было создано балтскими предками современных литовцев и славянскими предками белорусов. Предки последних, как уже было сказано ранее, имели в Литве политическую субъектность, а на определённом этапе существования государства в Княжестве доминировала культура русинов, проводниками которой были предки белорусов. Ну а если говорить ещё проще: предки белорусов правили ВКЛ и там главенствовала их культура – этого достаточно, чтобы белорусы претендовали на наследие Княжества.

– Но минуточку, – скажут некоторые. – ВКЛ правили предки литовцев.

Да, монархами Литвы были балты. А, например, Венгрией правил знаменитый французский дом Анжу. Вряд ли всё же происхождение правящей династии является окончательным ответом на вопрос о наследниках государства.

Интересна тут ситуация из французской истории, когда галло-романским большинством управляло германское меньшинство – франки, от которых и получило своё название современная Франция.

Таким образом, формирование государства на основе разных этнических групп, разумеется, не является чем-то уникальным.

Формирование ВКЛ также происходило в результате контактов различных этносов.

Объединение под властью балтских правителей славянских княжеств региона Немана, Двины и Припяти, населённых восточными славянами – предками белорусов, и положило начало государству, известному как Великое княжество Литовское.

Не выявлено пока никаких достоверных данных, подтверждающих намерение литовских феодалов создать некую «национальную литовскую державу», где предки литовцев подавляли бы и ассимилировали предков белорусов, навязывая им свою религию, обычаи и язык.

Наоборот, уже на первых этапах формирования державы великий князь Войшелк, согласно достоверной Галицко-Волынской летописи, опирается на жителей Пинска и Новогрудка, устанавливая свою власть в Литве, а великий князь Тройдень имеет крестившихся в христианство братьев.

Удельные князья, сидящие в древнерусских городах, обычно сохраняли власть над своими территориями, просто признавая литовских правителей сюзеренами.

Все эти факты в совокупности убедительно свидетельствуют в пользу того, что с самого начала ВКЛ строилась как «бинациональное» государство, с «политическими народами» Литвы и Руси. Это, со временем, находит своё отражение в титулатуре Гедимина «короля литвинов и многих русских».

Всё это время балты Литвы активно славянизируются, перенимая обычаи и веру предков белорусов. Государственным языком страны становится славянский язык русинов ВКЛ.

В XV веке на историческую арену выходят русинские роды Сапег, Ходкевичей, Глебовичей, Воловичей и д.р. происходящие с белорусской этнической территории. Они занимают высшие государственные посты в державе, а некоторые представители этих домов, например, Бенедикт Сапега, даже являются некоронованными монархами Литвы.

Таким образом, предки белорусов несомненно правили ВКЛ и в определённые момент существования державы их культура была доминирующей. Это и даёт белорусскому народу право считать ВКЛ своим.

Вместе с тем, использующееся иногда в пользу «белорусского ВКЛ» указания на то, что большая часть территории Княжества теперь входит в Республику Беларусь и на то, что большую часть населения составляли предки белорусов в любом случае сложно признать весомыми аргументами, в отрыве от остальных фактов.

Меньшинство, конечно же, может покорить большинство и создать государство, не принадлежащее этому большинству.

А вот если существуют правители, происходящие из одного этноса, но при этом и феодалы другого этноса, сохранившие свои права и распространяющие свою культуру на общегосударственном уровне, то говорить о некоей «мононациональной» державе уже нельзя.

Итак, ВКЛ было не «мононациональной», а «бинациональной» державой, где политические права были предоставлены как предкам литовцев, так и белорусов, причём именно культура последних была доминирующей после образования централизованного государственного аппарата, что выразилось, в частности, в закреплении на законодательном уровне, высокого статуса славянского языка.

Таким образом обосновываются права белорусов на наследие ВКЛ.

Но обоснование прав, как ни странно, нужно и литовцам, хотя, казалось бы, гражданам Республики Литва досталось в наследство название державы, и какие тут могут быть сомнения в том, что литовцы являются наследниками литовцев?

Эти сомнения высказывают представители маргинальной псевдоисторической идеологии, так называемые литвинисты.

Вероятно, одна из причин некоторой популярности литвинистических идей, среди белорусских любителей истории, в том, что эти идеи несут простые ответы.

На вопрос почему белорусы должны быть наследниками ВКЛ литвинисты дают короткий и простой, а значит, в некотором роде, идеальный, для массового потребителя исторических сюжетов, ответ: настоящие литовцы – предки белорусов, а предки граждан Республики Литва – жамойты, укравшие чужую историю. И всё. Никаких «бинациональных» держав и «политической субъектности», которые предлагает автор этих строк. Просто краденное название.

Лёгкая и доступна идея… Но всё же реальная история была другой.

Доказательства литвинистов обычно строятся на разделении летописных Литвы и Жамойти, хотя, если рассуждать так, то разделение, скажем, кривичей и дреговичей, или жителей Полоцкого и Минского княжеств XII века, должно говорить о том, что это не предки белорусов, а какие-то разные народы.

Не ясно как именно, когда и зачем жамойты и литовцы строго поделились на предков современных литовцев и белорусов. Куда делись славянские жители древнерусских княжеств региона, пользующиеся славянскими языком и носящие характерные для восточных славян имена, зафиксированные в берестяных грамотах и летописях? При этом достоверная Галицко-Волынская летопись чётко указывает на Литву как на чуждый народ, пользующийся своим языком.

К слову, литвинисты уделяют внимание и вопросам языка, указывая на то, что славянский язык ВКЛ называли литовским, мол, литовский язык – язык славян, значит и литовцы славяне. Для иностранцев, однако, было естественным называть язык Литвы литовским: страна Литва, значит и язык литовский. При этом внутри ВКЛ название языка было закреплено в правовых документах, в частности, Статуте 1588 года, согласно которому «писарь земский должен писать по-русски».

У литвинистов есть множество демагогических аргументов, в частности, указание на белорусские деревни, называющиеся в честь Литвы, хотя Литва действительно была на территории Беларуси и называлась Великое княжество Литовское, то есть названия таких населённых пунктов никак не доказывают, что исключительно белорусы являются потомками литовцев, а нынешние литовцы это жамойты.

Но даже если представить, что летописные литовцы действительно были предками исключительно граждан Беларуси это означает только, что нынешние литовцы и белорусы, по сути – один, балтский народ. Есть простейшее доказательство подобного утверждения: жамойты и литовцы, в летописях, носят характерные для литовцев-балтов и чуждые для восточных славян имена.

Кстати, своеобразную группу литвинистов составляют балтисты, которые объявляют белорусов потомками балтов и вот таким образом, как бы добиваются тождественности с летописными литовцами. Вряд ли, однако, можно соединить всех балтов воедино, ведь тогда к белорусам с литовцами должны присоединится ещё и латыши.

Кроме того, даже если генетики всё-таки договорятся друг с другом насчёт балтских генов жителей Беларуси, не стоит забывать о том, что славяне – это языковая общность. Жители древнерусских княжеств явно отделяются от литовцев именами и верой, имеют иную материальную культуру, выявленную археологами, поэтому культурная дистанция, разделяющая летописных литовцев и русских, пока всё же видится слишком большой, хотя балты, в частности, ятвяги и литовцы действительно должны быть предками некоторой части белорусов.

Литвинисты уделяют большое внимание именно борьбе за название Литвы, нередко считая, что если предки белорусов всё же назывались русинами, то их потомки должны соединиться в одном государстве с россиянами и украинцами. По мнению автора, это примерно также логично, как считать, что жители немецкой Саксонии должны жить в одной стране с потомками англо-саксонского населения Британии.

Общие корни имеются у многих народов Европы. Исторический процесс разделил их, и этот факт нет смысла отрицать, или уж тем более исправлять.

Вообще же, название Литвы, которое так смущает некоторых современных любителей истории, не может само по себе говорить о национальном характере государства, ведь известно, что Прусское королевство получило своё название от балтского племени пруссов, которые при этом никогда не были реальной титульной нацией, а наоборот были подвергнуты уничтожению и немецкой колонизации.

Возвращаясь к вопросу опровержения литвинистических теорий, можно было бы привести здесь и прямые свидетельства, в частности, польского хрониста XIV века Яна Длугоша, указывающего на кровную общность балтских племён жамойтов и литовцев, и другие аргументы, но автор не хочет долго доказывать очевидные вещи, и вместо этого сообщит читателю, что в своей книге «Великое княжество Литовское и белорусский национальный миф» посвятил литвинистам целых две главы.

В тот момент, когда автор печатает эти строки на его полке стоит книга одного из фактических прародителей литвинизма, писателя и историка-любителя Миколы Ермаловича, которая называется «Беларуская дзяржава Вялікае княства Літоўскае». Эта работа очень нравилась автору в юности. Однако идейная основа литвинизма ненаучна, интерпретация исторических данных ошибочна, а значит литвинистические концепции не уместны в рамках академического подхода к истории.

Таким образом, лёгкая схема с кражей названия – не работает. Белорусы это, в основном, потомки этноса русинов ВКЛ, а не литвины в этническом смысле.

Не сложно догадаться, что подобное положение дел открывает возможность для претензий на наследие Княжества и для двух других восточнославянских народов, выводящих себя из Древнерусского государства. Речь, конечно же, о русских и украинцах.

Вредно и бессмысленно отрицать русское начало предков белорусов. Оно множество раз фиксируется в достоверных документах, цитаты из которых были продемонстрированы автором в предыдущих главах.

Следует, однако, чётко разграничивать исторических русинов ВКЛ и представителей современного русского народа.

Известно, что в самом ВКЛ русскими зачастую назывались потомки жителей древнерусских княжеств, вошедших в его состав, но не жители государства восточных соседей. В качестве примера можно указать название знаменитой листовки, которую иногда называют первой белоруской газетой. Это информационное сообщение XVI века, действительно, по сути, носит характер новости в СМИ и называется: «Навіны грозные а жалостлівые о нападе княжаті Московского Івана на землю русску…» Таким образом, листовка сообщает об атаке Ивана Грозного на Полотчину. Московский правитель не назван здесь русским, зато Полоцкая земля именуется именно так.

Попытки отрицать русское начало Московского царства несостоятельны и современные русские, безусловно, могут считаться наследниками Древней Руси, как, разумеется, и белорусы с украинцами. Однако жители Московской Руси были антагонистами Великого княжества Литовского и знать русско-московского происхождения не принимала заметного участия в политической жизни Литвы.

Несколько иначе обстоит ситуация с русскими жителями земель, лежащих на территории современной Украины. Предки украинцев вполне могут считаться «политическим русским народом» ВКЛ. Однако влияние русских предков украинцев в ВКЛ, было намного меньше влияния русских предков белорусов.

Вначале формирования ВКЛ волынцы, то есть условные праукраинцы, выступают противниками великих князей литовских, и даже более того – им противостоит гродненская дружина, посланная великим князем Троденем на Дрогичин.

Позднее, русская знать ВКЛ формируется в основном из жителей белорусской этнической территории, а обосновавшиеся на украинских землях богатые магнаты, выглядят скорее колонистами новых территорий Литвы, чем местным, возвысившимся дворянством. Примером здесь может служить богатейший род украинских землевладельцев Острожских, который обычно выводят из турово-пинских князей.

В XVI веке украинские земли отошли Короне Польской. Территория нынешней Беларуси была в составе Великого княжества Литовского до самого его уничтожения в конце XVIII века.

Следует заметить, что все три восточнославянских народа являются равными наследниками Древнерусского государства, известного в советской историографии как Киевская Русь, но при этом исторический процесс привёл к их отдельному существованию, и наследие русинов с белорусской этнической территории должно принадлежать белорусам, а не украинцам или гражданам России. Иначе, основываясь на общих корнях, можно дойти до абсурда и считать общим всё наследие славян, разделённых теперь на множество народов. Вряд ли всё-таки чехи, словаки, словенцы, поляки, украинцы, белорусы, русские и другие славянские народы это один народ.

В финале данного разбора сложной и переплетённой истории восточных славян и балтов автор хочет ещё раз дать слово историческому персонажу.

В предисловии к латинскому изданию второго статута ВКЛ помещён текст, приписываемый жителю Вильно, Августину Ротунду, которого можно считать патриотом как раз балтской части ВКЛ. Издание датируется 1576 годом и сообщает, что литовцы:

«Имея общее государство с поляками и русскими поменяли свой родной язык на польский и русский языки».

Как не сложно понять, текст чётко отвечает на вопрос чьё ВКЛ. Оно – общее.

Как и гласит исторический документ Великое княжество Литовское принадлежало литвинам (литовцам), то есть предкам современных этнических литовцев, русским (русинам), которыми были в массе своей выходцы с белорусской этнической территории, то есть предки белорусов, а также предкам поляков, чья страна была связана с ВКЛ персональной унией, а позднее и конфедеративным объединением под названием Речь Посполитая.

Подобное общее право на ВКЛ может, конечно, доставлять некоторый дискомфорт современным гражданам Беларуси и Литвы, не желающим с кем-то делить наследие предков, но ситуация общего происхождения и прав на то или иное государство отнюдь не является чем-то уникальным: достаточно вспомнить тут хотя бы потомков жителей государства Габсбургов: немцев, австрийцев, чехов, венгров, хорватов и д.р.

Таким образом, автор надеется, что читатель получил довольно лаконичное, но вполне достаточное подтверждение прав белорусов и литовцев на наследие ВКЛ.

Не стоит, впрочем, забывать и о роли предков украинцев, а также поляков, в истории этой всё ещё интересной, хотя и давно погибшей, державы.

ВКЛ было домом для множества народов, и если представители разных этносов могли хорошо уживаться друг с другом в одной стране, то и потомки тех самых литвинов – граждан ВКЛ, стоит искать пути к улаживанию горячих споров о наследии общей державы.

По крайней мере, пусть битвы, если уж им надо происходить, случаются на полях интернет форумов, а не полях вокруг прекрасных восточнославянских и балтских городов.