Текст книги "Апокалипсис с небес. Кровавая жара. Ледяные трущобы"

Боль.

Адская боль.

Казалось, ничего и никого больше не существует, есть только она и мое тело, агонизирующее на грязной лестничной площадке. Как ни странно, но я это понимал. Я знал, что мне и моей прежней жизни приходит конец.

Еще несколько вздохов, и мои легкие, заполненные кровью, отказываются выполнять свою функцию. Я рву на груди грязную рубаху, бью по ней кулаками. И откуда во мне взялись силы? Но все тщетно, кислород больше не поступает, и мрак, постепенно заполняющий мое сознание, становиться непроницаемым для света.

Голоса.

Их было много, они звучали в моей голове.

Я услышал их все и сразу. Они слились в один поток, объединенные страстным, сводящим с ума желанием – жрать! Да, именно жрать. Давясь большими кусками пищи, блюя и снова поглощая все это с неистовым аппетитом.

Боли, терзающей все мое тело, больше не было, она ушла, а с ней и все другие ощущения. Да нет же, ошибаюсь, одно ощущение все же осталось и с каждой минутой оно усиливалось. Теперь я начал понимать эти странные голоса. Они хотели того же, что и я. Они призывали объединиться. Так будет проще, так будет лучше. И я был в этом уверен.

Тело с трудом повиновалось мне, минут десять я просто пытался сесть. И, о чудо, это свершилось! Опершись рукой о стену, я впервые снова почувствовал свою конечность. Нет, это не было привычной работой мышц, я даже не ощутил кожей шероховатость стены. Однако само движение вызвало необычные ощущения, словно по костям прошелся электрический разряд, заставив их подчиняться.

Немного привыкнув к необычному поведению собственного тела и пройдя пару десятков шагов, я вдруг задался вопросом: а кто же я, собственно говоря? Кто или что? Да, я ощущал себя в этом мире, я даже чувствовал связь с подобными мне, и их было много. Однако тех личностных воспоминаний, что формируют индивидуальность каждого в отдельности, просто не было. Спустя мгновение мысль об этом забылась, как и многие другие, что возникали позже.

«Идем, ты должен быть с нами… мы нуждаемся в тебе… тебе станет легче, иди к нам», – все громе и навязчивей звучали голоса в моей голове.

Чувство голода, вдруг сделавшееся невыносимым, придало уверенности моим робким шагам. Я ускорился, несмотря на то, что ноги отказывались сгибаться в коленях.

Сугробы на улице заставили удивиться. Раз лежит снег, значит есть и мороз. Впрочем, я могу и ошибаться. Но холода определенно не было, как и жары, ветра, сырости и других подобных явлений, которые я должен ощущать, как говорится, кожей. А должен ли?

Слова и ассоциации, связанные с ними, возникали и пропадали, как мне кажется, навсегда стираясь из памяти, образуя брешь, пустоту, которая быстро заполнялась новой информацией.

«Иди к нам… мы ждем тебя… ты нам нужен…»

Снег скрипит под босыми ногами. А где мои ботинки? Я с удивлением смотрю на синие стопы ног. Большой палец на левой безобразно вырван, а может быть, и откушен, но боли я по-прежнему не чувствую.

Голоса в голове манят, они помогают мне идти верным путем. Сомнений нет, есть четкая уверенность в том, что я все делаю правильно.

Возникший впереди силуэт почти не вызывает эмоций. Труп с покрытым инеем лицом и мутными стеклянными глазами, скривив челюсть на манер косой ухмылки, не мигая смотрит на меня. Грязная, окровавленная рубаха порвана на нем, на теле видны глубокие раны от укусов. Я делаю попытку поприветствовать его поднятой рукой и понимаю, что машу сам себе. Отражение в стекле уцелевшей витрины магазина повторяет мои нелепые движения.

Ясно. Теперь мне все понятно, во всяком случае, известно, кто я сейчас. И то, что я ходячий труп – зомби, принимается как должное. Тут бы с облегчением выдохнуть, одной загадкой меньше, но именно в это мгновение замечаю, что уже не дышу. Рука скользит по изуродованной укусами грудной клетке. Тишина. То, что делает нас живыми, пропуская через себя до 10 000 литров крови в сутки, больше не задает ритм жизни. Я снова удивляюсь своим знаниям, в этот раз анатомическим. Наверное, когда-то я был врачом, а может быть, учителем.

Продолжаю свой путь. Очередной приступ голода открывает во мне новые способности. Я вдруг ясно ощутил запах пищи. Челюсти свела судорога, сменяясь нестерпимым зудом, рот наполнился пенящейся жидкостью, которая вырвалась наружу, проливаясь на грудь. Теперь я точно знал, где находится вожделенный обед, такой теплый, ароматный и живой.

В следующее мгновение мир вокруг преобразился, от чего цветовая гамма значительно поскуднела, но взамен утраченным цветам пришло новое виденье происходящего. Стены, за которыми хаотично металась пища, словно бы растворились, позволяя видеть цель, пусть и неясно, всего лишь в виде бледно-алых пятен.

Теперь я точно знал, куда следует идти, и это еще больше способствовало моему темпу…

Трансформация зрения продолжалась, теперь помимо пищи я видел и тех, с кем был связан телепатически. Тех, кто вел меня все время. Тех, кому я безоговорочно верил. Темно-зеленые пятна, их было не меньше двух десятков. Все они находились на разном удалении друг от друга, а иные двигались вместе. Впрочем, общее направление у всех было одно – еда, которую надо немедленно достать.

Странно, что я, являясь живым мертвецом, все это понимал, анализировал ситуацию и делал выводы. Может быть, это все временно, ненадолго, пока мозг не начнет гнить? И скоро я превращусь в ходячее бездумное пугало с единственной потребностью – жрать. Кто знает?

Меж тем плохо подчиняющиеся конечности вынесли меня к первым трем собратьям. Гнилой старик, женщина неопределенного возраста в грязном, порванном платье, сквозь дырки в котором наружу проступала синяя покусанная грудь, и молодой мужчина без одной руки – все они остановились, осматривая меня.

– Э-э-э-э! – простонал дед, и нижняя челюсть его с хрустом отвалилась.

«Еда там, она рядом!» – дошла до меня суть его нечленораздельного мычания.

И вот мы уже вчетвером топаем по грязной лестнице все выше и выше, добираясь до нужного этажа.

По пути нам встречаются остальные, те, кто отстал и не может быстро идти, растеряв где-то свои конечности. А вот в длинном коридоре гостиничного комплекса, что отделял нас от нужной цели, уже довольно людно, если можно применить данное слово к ходячим трупам.

Близость страстно желаемой пищи действует одурманивающе. Мне все трудней контролировать свои желания.

Трещат доски, с гулким грохотом падает железо – это те, кто был впереди, ломают ненадежные заграждения загнанных в угол жертв. Слышны крики, ругань, звучит череда выстрелов, а потом первый истошный вопль, разнесшийся по холодному, полуразрушенному коридору.

Я спешу и почти в числе первых врываюсь в некогда уютный, просторный номер отеля.

На полу большая лужа крови, она манит меня. Несколько из моих собратьев уже утоляют свой жуткий голод. Из-под сгрудившихся над в агонии бьющимся телом живых мертвецов едва виднеются дергающиеся ноги в ватниках и забрызганных красным валенках. Нет, я не собираюсь делить с ними трапезу, через несколько минут от человека не останется ничего, кроме обглоданного скелета.

Моя цель впереди. Из-за множества навьюченной на себя одежды я с трудом узнаю в стоящей возле стены пищи женщину. Одной рукой она прижимает к себе плачущего навзрыд ребенка, в другой держит пистолет.

– Сдохни, мразь! – истерически кричит женщина, пистолет ее вздрагивает несколько раз, выпуская не причинившие мне ни боли, ни вреда пули. – Сдохни! Сдохни! Сдохни!

Я делаю несколько быстрых шагов, отбиваю в сторону намеревающуюся ударить меня рукояткой пистолета руку жертвы и вонзаю зубы в единственный открытый участок на шее.

О-о-о-о, это блаженство! Чудо! Ничего не может сравниться с этим!

Кровь наполняет мой рот. А я продолжаю неистово вгрызаться в уже упавшее тело. Мальчик кричит, не в силах сойти с места, и продолжает наблюдать за тем, как едят его мать. Однако крик его длится недолго. Однорукий собрат добрался до него первым, и вот уже он хрипит на полу, захлебываясь собственной кровью.

Голод!

Его надо утолить. Я вырываю куски мяса и с жадностью, не жуя, глотаю их. Голубые глаза молодой женщины (теперь я лучше разглядел ее) широко распахнуты, в них застыла вся гамма предсмертных чувств. Но мне до этого нет дела. Я просто хочу жрать, и это то единственное и главное чувство, что стало центром в моей вселенной.

Глава 3
Недомутант

За прошедшие три часа снеговики нападали дважды. И обе атаки удалось удачно отбить, не понеся потерь – как среди людей, так и среди техники.

Внезапно разыгравшийся буран постепенно сбавлял обороты и через еще четверть часа сошел на нет. Однако тревог это не убавило. Леха Шрам, весь путь поддерживающий связь с новотройчанами, с недоумением в голосе объявил, что переговоры неожиданно прервались. И как бы он ни пытался выйти на контакт, ничего не выходит.

– Час от часу не легче! – с досадой проговорил Сивый. – Такое впечатление, что все мы герои очередного остросюжетного боевика! Только из одной жопы вылезем, встряхнемся, скинув с себя дерьмо, и сразу в другую, да по самую макушку!

– Ага, покой нам только снится! – согласился Лёс. – Как же я устал от этого, парни!

– А это хорошо, что так все и происходит, это позволяет держать нас в тонусе, не дает расслабиться и пропустить новый коварный удар, – как можно беззаботнее произнес Клим, в большей степени хорохорясь и успокаивая самого себя.

– Да ну его на хрен, твой тонус! – возмутился бывший десятник. – Тоже мне философ! Водка – вот что еще держит меня, как ни странно, в здравом уме и на обеих ногах!

Местом встречи двух отрядов сопротивления был выбран старый железнодорожный мост, располагавшийся неподалеку от телевизионной вышки с установленным на ее вершине «замораживателем».

До необходимого места оставалось совсем немного, когда на фоне просветлевшего неба стали видны черные столбы дыма, поднимавшиеся далеко вверх.

– Что-то пошло не так, – растерянный голос Звягина прозвучал из раций. – Будьте готовы ко всему.

– Я даже знаю, что случилось, – сделал предположение Пашка. – Твари распознали план новотройчан, скопившуюся в одном месте технику и людей трудно не заметить, и уничтожили всех.

Сидевшие в машине обменялись встревоженными взглядами.

– Боюсь, что это не плод твоего больного воображения, – в глазах Ваньки Немца застыли отчаянье и страх, – а точная констатация факта!

Еще спустя полчаса худшие опасения небольшого отряда возрожденцев были оправданы. Как только они соединились с уже пробитой в двухметровом слое снега колеей, все стало предельно ясно. План о совместном захвате вышки и уничтожении «замораживателя» рухнул.

Перекореженные мощными взрывами трактора и машины разметало по сторонам, и теперь они лежали в кругах тающего снега, пожираемые постепенно угасающим огнем. Кровавые останки людей, словно красные кляксы, усеяли кипельно-белое пространство вокруг. Зрелище не для слабонервных.

– Бой, а точнее бойня, состоялся совсем недавно, наверное во время бурана, поэтому мы ничего не слышали и не видели, – вертя головой по сторонам, изрек Сивый. – Я думаю, нас они просто не заметили.

– Рома, освободи место под мостом, – окрепшим голосом скомандовал бывший военный. – Там и укроемся, обмозгуем, что да как!

– Понял, приступаю! – с готовностью в голосе отозвался Файзула.

– Всем остальным вылезти из машин, осмотреться, возможно, кто-то уцелел, – продолжал отдавать приказы Звягин, несмотря на полный крах операции.

«Почему это произошло? Что за паталогическое невезение?» – мрачные мысли грызли Лёса в то время, пока он вместе с остальными бродил по месту адской бойни. – «Судьба будто бы специально не дает нам объединиться, построить новое общество, укрепиться и дать наконец отпор всей этой инопланетной мрази. Лишь только удается сделать малюсенький шаг вперед – эта сука швыряет на сотню назад, а потом… потом все по новой…»

– Стой! Стрелять буду! – хриплый голос дяди Вити перебил рокочущий двигатель К-701, в данный момент расчищавшего площадку под мостом. Мужчина, шедший впереди всех, не на шутку испугался. Несмотря на это взял под прицел исковерканный, обгорелый ГАЗ-69. – Выходи с поднятыми руками!

– Ты что, это же свои! – встревоженно заголосил Колька, неотступно следовавший за отцом.

– Свои не убегают и не прячутся! Выходи, кому говорю!

Остальные члены отряда, привлеченные начавшимися действиями, оперативно подтянулись к взорванной машине.

– Кто бы ты ни был, выходи с поднятыми руками! – строгий голос Звягина звучал убедительно. – Игры в прятки ни к чему не приведут.

За опрокинутым набок ГАЗ-69 послышалось шуршание, заскрипел снег. Люди невольно напряглись. Кто это вздумал там прятаться? Человек? Зомби? Монстр? А может, желтокожий карлик-пришелец?

– Что это вы здесь столпились? – закончивший расчищать снег Файзула с любопытством воззрился на стоящих.

Майор поднял руку, и любопытный парень умолк, скидывая с плеча автомат.

– Обещайте, как бы вы ни были шокированы и испуганы увиденным, стрелять никто из вас не будет! – долетел из-за машины робкий, дрожащий голос, судя по звучанию, принадлежавший молодому человеку. – Обещаете мне?

– Да что еще за шутки, мать твою! – возмутился Сивый. – Ты что нам мозги канифолишь, парень, не терпится прадедушку навестить?

– Я жить хочу, – спокойно произнес незнакомец, осторожно выглядывая из-за кузова машины. Одет он был в длинный белый балахон, с большим капюшоном, скрывающим лицо. – Поэтому и прячусь.

Удивленные люди с любопытством и недоверием впились взглядами в странную фигуру в белом. Человек был среднего роста, слегка горбился, оружия при нем не было, а белая мантия, свисающая чуть ниже колен, не давала возможности понять конституцию его тела.

– Это что, последний писк моды? – со смехом поинтересовался бандит. – Зимняя коллекция одежды «Апокалипсис»?

Люди засмеялись, однако общего напряжения это не сняло. Кто этот странный тип? А может быть, что? И что скрывают складки его просторного балахона?

– Вы обещаете не стрелять? – незнакомец сделал несколько шагов вперед. Ничего особенного в нем не было, обычный человек. В чем тут подвох? – Сейчас я сниму капюшон… – медленно проговорил он и резко скинул скрывающую лицо ткань.

– Едрид-мадрид! – опять-таки отличился Сивый, единственный, кто хоть что-то смог прокомментировать, находясь под впечатлением от увиденного. Кто-то даже успел передернуть затвор автомата. – Лопни мои глазоньки – мутант!

Сказать, что все члены общины были сейчас в шоке, это ничего не сказать. Такого еще не приходилось видеть ни одному из возрожденцев, а уж чего они навидались за все время войны, любому сценаристу фантастических фильмов хватило бы на сотни шедевральных сюжетов.

Существо – язык не поворачивался назвать его человеком – застыло, ожидая продолжения реакции. Глаза, пожалуй, то малое, что осталось в нем от человека, испуганно таращились на вооруженную толпу. Что-то очень знакомое увидел Лёс в этих глазах, да и черты лица, пусть и измененные, он уже где-то видел. Только где?

– Я человек… вернее, был им… Снаружи я поменялся, а внутри я по-прежнему человек! – начал сбивчиво ужасный незнакомец, шевеля почти человеческими губами. Откуда-то из глубин его балахона появилась третья трехпалая конечность и совершенно картинным образом поправила стеклянные квадратики очков на покрытой хитиновыми пластинками переносице. Поняв, что допустил глупость, мутант с невероятной быстротой спрятал руку обратно. – Лёс и ты, Пашка, вы должны меня узнать…

– Ботан! – Клим в недоумении перевел глаза на Дениса, а потом снова на жуткое существо. – Вова Улиткин, наш очкарик, хорошист, ботаник!

– Ботан, это ты? – Лёс опустил автомат. – Что с тобой произошло?!

С Вовой Улиткиным, или просто Ботаном, как звали того почти все, судьба свела друзей в школе. Он был их одноклассником: тихим, забитым очкариком в младших классах и товарищем «слышь, дай списать» в старших, когда все бесспорно признали парня отличником. Не было не одной олимпиады, на которой Ботан бы не занял первое место, за исключением, конечно, тех, что проходили по физической культуре. С отличием закончив школу, так и не заимевший друзей среди сверстников, Вова Улиткин переехал с родителями в соседний Новотроицк. И про него благополучно забыли.

– Да, это я, не стреляйте! Я нормальный, это мне удалось найти способ подобраться к «замораживателям».

История Ботана поражала, впрочем как и он сам. Опустив подробности того, как он остался один в заполненном живыми мертвецами городе и вскоре прибился к разношерстной компании сопротивления, Вова перешел к сути дела. Точнее, к тому, как он нашел способ подобраться к вышке с «замораживателем».

Все оказалось до примитивного просто, однако догадался об этом только он. Зная условные границы невидимого купола, что накрывал пространство вокруг телевизионной вышки, парень предложил сделать подкоп. Как будто перед ним была самая настоящая стена, а не прозрачная мембрана силового поля, разрывавшая в клочья любой предмет, соприкасавшийся с ней. Наученные горьким опытом, четверо добровольцев, среди которых был и сам Ботан, подошли к этому делу со всей ответственностью. Предположение Вовы, что внутри силового поля распылен некий газ, заставляющий мутировать останки людей, было воспринято адекватно, несмотря на всю его абсурдность. Да и что сейчас не абсурд? Мертвые ходят по земле, а планету постепенно подминает под себя жалкая кучка инопланетных захватчиков, которые даже не военные! Это разве нормально?

Облаченные в защитные костюмы ОЗК и противогазы, люди принялись вгрызаться в промерзшую намертво землю. Со стороны затея выглядела чистым бредом. Но это не останавливало доморощенного вундеркинда, как и поверивших ему молодых людей.

Не мучаясь сомнениями, что поступает неправильно, Вова даже не особо удивился, когда очутился по ту сторону барьера. Более сотни людей, оставшихся за невидимой преградой, затаили дыхание, видя, как из-под засыпанной пожухлой листвой земли один за другим появились четверо первопроходцев.

Душа очкарика ликовала. Да, он доказал всем, что это возможно! Он здесь, внутри купола, и с ним ничего не случилось! Пока не случилось…

Кусок осени посреди белой пустыни – именно так выглядело место вокруг телевышки. Фантастическая картина, которая завораживала и пугала одновременно.

Видя взволнованные лица оставшихся по ту сторону людей, Вова, приветствуя, помахал им рукой. Снаружи начинался буран, но ни одна снежинка не делала даже попыток проникнуть за пределы защитного поля.

Человекотаракан размером с крупную собаку появился из-за неровно растущего кустарника, едва парни сделали пару десятков шагов по направлению к башне. Он не делал попыток спрятаться, уйти из-под взора людей, а потом напасть исподтишка, а просто перешел в атаку. Несколько быстрых скачков – и мутант взвивается в длинном прыжке.

Бах! Выстрел Вадима Крылова достигает цели. Тварь отлетает назад, разбрызгивая на пожухлую траву и листву ярко-синюю кровь, но тут же вскакивает и переходит на бег.

– Назад! Назад! – орет испуганный Ботан, отчаянно жестикулируя руками. – К яме, бегом!

Но его спутники поняли все и без него и стремительно, насколько позволяют неудобные костюмы, бросились к спасительному проходу. В панике Улиткин почти не смотрит вперед, бежит, оглядываясь на преследующую их тварь. Еще чуть-чуть, она уже рядом и сейчас вцепится в него своими страшными челюстями. Но вот трещит автомат Миши Михайлова и монстр на какое-то время отстает, получив порцию свинца. Дурак! Надо было взять хоть что-то из оружия. Да, но я же ни хрена не умею из него стрелять!

Михайлов, до последнего прикрывавший Улиткина, исчезает в тесной норе. А Вова, чувствуя, что легкие его вот-вот разорвет от нехватки кислорода, падает на дно ямы. В темном проходе мелькают ноги товарища, выронившего автомат. Это шанс, и надо за него хвататься! Впервые в жизни в руках Ботана неудобный и тяжелый автомат. Надо спешить, к черту оружие, оно на крайний случай. Он протискивается в поросший со всех сторон корнями различной ширины мрак. И когда кажется, что все позади, мутант сдох, ну или отстал из-за полученных ран, происходит самое страшное.

Острая боль раздирает лодыжку. Ботан вопит что есть мочи, а монстр уже тащит его из норы. Однако в этот день парень наотрез отказывался сдаваться без боя. Перевернувшись на спину и выставив вперед автомат, Улиткин надавил на спусковой крючок. Не видя ничего, что происходит с его ногами, которые кромсала уродливая бестия, он стрелял, радуясь тому, что магазин оказался полон. Ну или почти полон. Затвор глухо щелкнул, и только колотившееся сердце да бешеный пульс в висках заполнили уши с булькающим в них потом.

– Это последнее, что я запомнил. Потом отрубился, – закончил мутант, обводя всех присутствующих жалким взглядом из-под аккуратных очков. – Очнулся в убежище, руки-ноги связаны. Подергавшись, понял, что конечностей у меня стало на пару больше. Люди боялись меня, но добивать не стали, думали – сам сгину, поэтому и связали на всякий случай. Василич, ну это наш доктор, сказал, что извлек из моих ног три пули, палил же сам не видел куда. На мои ходули вообще было страшно смотреть, тварь разодрала их до костей. Но процесс регенерации оказался настолько быстрым, что по прошествии пары часов от былых ран не осталось и следа. А сам я начал меняться, мутировать, пока не стал таким… – Ботан в растерянности развел руками.

– А не заливаешь ли ты нам, паря? – нехорошо прищурился Серж. – Может быть, ты из этих, – он поднял указательный палец вверх. – Диверсант, засланный казачок?!

– Остынь, Серж, – Лёс успокаивающе посмотрел на анархиста, нервно перекидывающего сигарету из одного края губ в другой. – Мы же узнали его с Пашкой, да и он нас. Имена наши назвал, какие тебе еще нужны доказательства?

– Не верю я ему! – выплюнув окурок, резко произнес Серж. – Хоть убейте, не верю! Может, он и был когда-то вашим одноклассником, в отличие от вас не просто вешавшим козюльки под парту, но сейчас это мутант!

– Я согласен с ним, парень представляет угрозу, – спокойно произнес дядя Витя, смотря в глаза Ботана. – Возможно, он и сам этого пока не знает. А что если эти твари, ну или гуманоиды, залезут ему в башку, они же умеют это делать?! И что тогда? В самый ответственный момент он воткнет нам нож в спину!

– Еще мнения? – молчавший долгое время Звягин изрек в приказном тоне.

– Не думаю, что они способны сделать из него марионетку, – вступился за Ботана Клим. – Он же это, как его, недомутант какой-то!

– Что значит недомутант, вы посмотрите на него! – не сдавался Серж.

– То и значит, что он сидит сейчас с нами и говорит на русском языке, а не бросается как полоумный таракан, коими кишит территория вышки!

– А как, кстати, так вышло? – спросил Сивый, чем привлек еще больше пристальных взглядов на Ботана. – Почему ты не до конца мутировал?

Сгорбленная фигура Вовы Улиткина, сидевшая в центре обступивших ее людей, чуть распрямилась, голос зазвучал громче.

– У меня одно предположение – я просто не успел вдоволь надышатся мутагенным газом. Таракан разорвал ОЗК лишь на ногах, а потом меня быстро вытащили на поверхность с другой стороны!

– Что же, логично, – согласился отставной майор, скрестив руки на груди. – А как же быть с тем, что этот ваш газ не смог вырваться наружу, по вашему же проходу?

– Этого я не знаю, – честно признался недомутант Вова. – Может, силовое поле как-то сдерживает утечку…

– Ладно, с газом покончим – вернемся к тебе, – отрезал Звягин. – Насколько сильно изменился ты с первого дня по сегодняшний?

– Все изменения произошли в первый же день, больше ничего со мной не происходило.

– Хорошо, это хорошо, – медленно подытожил Звягин. – Значит, трансформация твоего тела либо остановилась совсем, либо протекает слишком медленно. А вот как обстоят дела с мозгом? Вова, наверняка тебе есть что нам рассказать…

Майор не закончил, голос его заглушил выстрел. Люди, заслушавшиеся интересной дискуссией, ахнули кто от удивления, а кто от испуга.

– Мертвецы! – крикнул Файзула, первым заметивший ходячие трупы и отреагировавший, как и положено, выстрелом. – Это сопротивленцы, они стали подыматься!

– Кто на вас напал? – скидывая с плеча карабин «Вепрь 12», оставшийся от покойного рыжебородого Грина, спросил Звягин испуганного Ботана. – Что за твари?

– Эти, с белой шерстью, похожие на горилл, с ними были главари и с десяток зомби-киборгов! – на одном дыхании выпалил полумутант. Вторая пара скрывающихся под балахоном конечностей – омерзительных конечностей, сочетавших в себе абсолютно разные формы жизни – человека и насекомого – явила на свет добротно сделанный охотничий обрез. – Я больше не хожу без оружия!

– Правильно делаешь, Букашкин! – бросил Сивый на ходу. – Нас мало, но мы в фуфайках, а иные и с дополнительной парой рук! Так что повоюем еще!

Выстрелы. Ругань. Крики. Отчаянное метание людей, в сгущающемся сумраке. Скрип снега под ногами, забрызганного кровью. И мороз, взятый, как говорится, за основу.

Зомби медлительны, совсем не как летом, в пору изнурительной жары. Мало кто из них остался при всех своих членах. В основном это ползучие половинки тел, с волочящимися за ними следом замороженными как сосульки кишками. Но даже такие, с виду беспомощные, твари представляли немалую угрозу.

Лёс, в очередной раз разрядив АК-47 в голову мертвяка, поймал себя на мысли, что думает об оных как о мерзких, поганых тварях. Однако всего несколько часов назад эти люди были живы, ждали их, готовые вместе дать бой этой инопланетной нечисти. А ведь не исключено и то, что он сам станет таким, и тогда люди, которые его знали, любили, взглянут на него именно с этой позиции. Как не хотелось увидеть в глазах Эльмиры подобные чувства! Или же во взгляде Клима, когда тот разнесет ему голову из автомата. Пона. Бедный Саня Пона, что он тогда видел, когда Денис нажал на курок?

Сентиментальность, она сейчас ни к чему. Она не подруга в таких ситуациях. С чего он подумал, что зомби способны мыслить? Лёс сменил магазин, резко передернул затвор.

– Все нормально, друг? – спросил рядом шедший Пашка Клим.

– Ага, все просто круто! – усмехнулся парень. – Ты прям как пиндос – вопросы такие задаешь, когда вокруг сплошная хиромантия!

– Обыскать все взорванные машины, добить мертвяков! Всех до единого! – в звонкой морозной ночи, чередуясь с выстрелами, звучал голос Звягина. – Будет нехорошо, если они ударят нам в спину, когда мы начнем штурмовать вышку!