Текст книги "Апокалипсис с небес. Кровавая жара. Ледяные трущобы"

– Стоять! – Лёс направил на бросившегося к нему человека ствол своего «водяного» пистолета. Недавние события с обратившимся в чудовище американским солдатом еще раз продемонстрировали коварство и фантазию врага. – На месте, я сказал!

– Да ты что, парень! Я же свой, русский, из Воронежа! Знаешь, как я обрадовался, когда увидел тебя, а ты еще и соотечественником оказался!

– Что надо от нас? – Пашка Клим с неприязнью глядел на замершего на месте незнакомца. – Не видишь, в каком мы сейчас положении?! Топай своей дорогой, дядя. Доверия тебе нет, сам понимаешь.

– Я же свой. Свой же я! Санек, Саньком Смирновым меня зовут, – словно мантру повторял мужик одно и то же. – Возьмите с собой, не бросайте…

– Черт с тобой! Только не ной как сопливый мальчишка, Санек! – сквозь зубы проговорил Денис, понимая, что они теряют драгоценные минуты на пустые разговоры. – Хватай оружие, стрелять-то, надеюсь, умеешь?

Мужик заулыбался, затряс головой и в тот же миг отлетел назад срезанный очередью коротких фиолетовых лучей.

Вышедший из оружейной позже остальных Ботан опустил трехствольную, громоздкую «пушку».

– Он не человек, – невозмутимо прокомментировал Улиткин, проходя мимо обугленного тела. – Я умею видеть этих тварей насквозь!

Комментировать произошедшее никто не стал, Ботан открыл еще один из проходов, и пленники быстро нырнули в его нутро.

Лаборатория. Главной целью Улиткина было это зловещее место. Твари, что недавно копошились в его мозгу, там. Они боятся! Они совершенно не понимают, что происходит. И эти их чувства – бальзам на израненную душу.

Информации приходило так много, что Ботан едва ли мог обработать и осознать даже малую долю всего. Ему приходилось выбирать, что оставить и применить сейчас, а на что обратить внимание позже. То, что с ними происходило, требовало четких и безошибочных действий.

Корабль жил, подчиняясь воле создателей, выполняя приказы, Улиткин чувствовал это. Сознания гуманоидов слились с различными секторами его бортового мозга, в панике отдавая команды, пытаясь устранить вирус, являющийся разумом Ботана. Однако Вову было уже не остановить. Полумутант был недосягаем для защитных и блокировочных команд, он разносил их в щепки за доли секунд.

В реальном же мире не происходило ровным счетом ничего. Вова вместе со всеми плыл внутри кишки-тоннеля, и его взгляд был пуст, как океанская бездна.

Пленники, превратившиеся в диверсантов, не понимавшие, какую войну сейчас ведет их странный спаситель, суетливо переглядывались и ждали. Решительность, завладевшая всеми без исключения, требовала выхода.

– Приготовились! – лицо Ботана, покрытое хитиновыми пластинками, ожило, и он объявил с иронией в голосе: – Остановка «Лаборатория»!

Отряд выскочил из прохода, рассыпавшись по просторному залу, занимая позиции для стрельбы. А стрелять тут было в кого. Чудовища всех размеров и разновидностей, доселе занимавшие свои камеры, очутились на свободе. Слишком поздно Ботан понял замысел главного гуманоида, пресс от мощнейшего разума которого он ощущал на себе почти физически. Выведенные в лаборатории твари, не представляющие для своих создателей никакой угрозы, почти все оказались на воле.

Еще никогда люди не видели такого скопления жутких, смертоносных тварей. Созданные когда-либо разумом человечества монстры кино или же игровой индустрии тут нервно курили в сторонке, съедая окурки, даже не удосуживаясь их потушить.

Ураган огня от занявших круговую оборону людей прошелся по бросившимся в атаку мутантам. Монстров сжигало, рвало на части, иссушало и испаряло, но они с тупым упорством продолжали наступать.

«Они уйдут! Эти желтые недомерки собираются свалить! – эта мысль пронзила сознание Ботана как раскаленная стрела. – Этого нельзя допустить!»

Обычному человеку никогда не понять маньяка, не принять его психических отклонений, мыслей, порожденных больным сознанием. Работа психологов с такими пациентами приоткрывает дверь в этот страшный, безумный мир, но так ли много можно увидеть в тоненькую щель? Одно дело – пытаться постигнуть человеческий разум, пусть и с большой долей его нестандартности, другое – когда ты пытаешься пробиться под толстый бронированный лоб чудовища.

Монстров было много. Дикое, слепое чувство голода гнало их в атаку. Люди – источник пищи, это то, что сидело в каждом чудовище. Сознания мутантов лавиной обрушилось на голову Ботана. Нестерпимо заныла челюсть, а рот наполнился тягучей слюной. Он понимал их. Он чувствовал как они. Безумие, в результате которого он едва не бросается на своих, длится недолго. Пропустив через себя десятки чужих сознаний, проникнувшись в их сводящее с ума желание, полумутант перешел в наступление. Нет, он не гасил этот жуткий, нечеловеческий голод, не пытался его унять. У него бы ничего и не вышло. Сносящий все на своем пути поток не остановить, однако выставленный в нужное время и в нужном месте заслон способен повернуть его, перенаправить.

Сначала происходящее показалось людям случайностью, ошибкой, возникшей в пылу боя. Но, когда десятки тварей, позабыв о сгрудившемся в центре помещения отряде, с остервенением бросились друг на друга, у них не осталось сомнений.

Монстры раздирали себе подобных на части, перегрызали зубами, рвали когтями. Разноцветная кровь, кишки, судорожно трясущиеся конечности сделали пол скользким холстом сумасшедшего художника.

Еще до конца не веря в то, что ему удалось натравить всех этих монстров друг на друга, Ботан бросился в погоню.

– Быстрей! – крикнул полумутант, оглядывая шокированных происходящим товарищей. – Гуманоиды не должны уйти!

Новый скоростной тоннель поглотил их, чтобы через минуты выплюнуть в отсек со спасительными капсулами.

Они были здесь! Большеголовые карлики на фоне обширного иллюминатора, заменяющего стену. А там, посреди черной бездны, усыпанной алмазной россыпью, прячась за дарующей жизнь атмосферой, висел овал планеты. Еще никогда Земля не выглядела настолько родной и беззащитной.

– Ну что, приплыли?! – Сержа хватает на злорадно выпаленную фразу, после чего потерявший руку анархист падает, теряя сознание.

Лёс стреляет, метясь в уродливого коротышку со странным механизмом на шее, но рука предательски дергается, и смертельный луч уходит в высокий потолок. Тело обмякает, краем глаза парень видит, как словно во время замедленной сьемки, на пол оседают Хельга, потом ее отец, роняет оружие мулат Глин. Денис ловит совершенно безумный от непонимания взгляд Клима и падает, больно ударяясь головой.

Тело сковано. Так бывает в кошмарных снах, когда желание убежать никак не влияет на предательски медленное, неуправляемое тело. Сомнений нет, это проделки гуманоидов. Еще секунду назад Лёс думает об этом, пытаясь понять, как с этим бороться, а потом…

– Мама, папа! – он бежит по лестнице на второй этаж. Стены подъезда обожжены, окна выбило взрывом, запах гари удушливой волной бьет в нос. – М-а-а-а-а-м-а-а-а!

Дверь в квартиру сорвана с петель. Остатки мебели тлеют на гуляющем по выгоревшей квартире сквозняке. Запах сгоревшей проводки, бытовой техники, одежды, но как бы ты себя ни обманывал – вонь горелого мяса здесь была и ощущалась наиболее ярко.

Был взрыв. Сильный взрыв. Выгорело два подъезда по пять этажей. Скорей всего, виной всему газ. Но где были пожарные, неужели им не удалось справиться с пламенем? Куда вообще все подевались? А ведь его не было дома всего два дня.

От родной, знакомой с детства трехкомнатной квартиры не осталось ничего. Слезы душили, смотреть на кладбище своей недавней жизни не было сил. И он заорал. Заорал жутко, упав на покрытый толстым слоем золы пол, рыдая и воя как раненый зверь. Едкий пепел попал в глаза, проник в носоглотку. Парень поднялся, все еще всхлипывая, когда царящую вокруг тишину разрезал скрип горелого паркета.

Обгоревший труп с болтающимися на костлявом запястье золотыми часами… Денис не мог не узнать семейную реликвию, сделал шаг навстречу.

– Папа…

Картины прошлого ожили, затерзали душу. События последних месяцев не оставляли возможности на воспоминания. И это было скорее плюсом, чем минусом. Назад уже ничего не вернешь, и незачем изводить себя муками совести.

Однако сейчас все поменялось, перед глазами Дениса поплыли образы родных, друзей: Саня Пона, смешной и неуклюжий, Эльмира, оставшаяся в бомбоубежище. Воспоминания, словно тумблер, переключили тело на резервный источник питания. Лёс открыл глаза. Медленно, но верно рука потянулась к лежащему «воднику», пальцы сжали ручку, указательный лег на курок.

Впереди, раскинув в стороны две пары уродливых рук, стояло существо, Лёс не сразу узнал в нем Ботана. Двое гуманоидов обхватив голову руками извиваются на полу, их тела бьет дрожь, изо рта идет пена. Огромный череп третьего пришельца, поддерживаемый механизмом, практически прозрачен, трехполушарный мозг пылает от напряжения. Лицо гуманоида исказила страдальческая гримаса, но он все еще стоит на своих тонких, кривых ногах.

– Стреляй, Лёс! – надрывно кричит Клим, он все еще не может контролировать свое тело, пытается встать. – Стреляй!!!

Луч скользнул в нескольких сантиметрах от плеча Ботана, коснулся лица гуманоида, и оно вспенилось, запузырилось россыпью волдырей. Пришелец потянулся к изуродованной голове, чтобы мгновением позже поймать руками ее разлетающиеся по сторонам части.

Глава 10
Пора домой

 
Мальчики опять надеются, что бой —
Последний бой!
Ждут они, когда приказ придет —
Домой, домой!
Голуби своpкyют радостно,
И запахнет воздух сладостно —
Домой! Домой, пора домой!
 
 
«Сектор Газа», «Пора домой», 1997г
 

Сивый смотрел на руины города, щурясь от лучей весеннего солнца. Унылое, тоскливое зрелище. Новотроицк не был его родным городом, но он часто бывал здесь, еще до войны, чтобы не заметить столь явного преображения. Особенно сейчас, когда лютая зима отступила, растаял почти весь снег, слез, как превратившаяся в прах плоть, оставив на земле несуразный, изуродованный костяк. Дух постапокалипсиса – он пропитал этот теплый весенний воздух, и никто и ничто не могло изменить этого. Мир не будет прежним.

Сзади едва слышно подошел Радар, сел рядом, свесив ноги с пятиэтажки, посмотрел на призадумавшегося бандита.

– Джек и Антон нашли еду, – речь полутрупа значительно расширилась с момента их первой встречи. – Пойдем жрать.

Джек и Антон – два человека за два месяца. Новые спутники Сивого повстречались на их с Радаром пути и решили примкнуть, стать одной командой. Остальные, а их было с добрый десяток, выбрали свой путь и поэтому сейчас мертвы. Они натыкались на них в разных частях города, и всякий раз, казалось бы, добродушные и несчастные с виду бродяги пытались их ограбить, обмануть или убить.

Антон – тринадцатилетний щуплый пацан. Копна пшеничного цвета волос, не по годам мудрый, оценивающий взгляд, вечный непоседа и задира. Сивый с полутрупом наткнулись на него в одном из раздолбанных гипермаркетов. Услышали шум и направились в поисках его источника. Трое мертвецов, вялые, но не потерявшие свою нечеловеческую силу, выносили запертую дверь. Кто-то заперся в туалете, и его жизнь подходила к логическому финалу. Разлагающийся здоровяк с длинной курчавой бородой сделал шаг назад, чтобы в следующий миг впечатать в хлипкую дверь всю тяжесть своего изуродованного тела. Зомби тупы как сибирский валенок? Нет, пожалуй, тут стоит поспорить…

Сдерживающая зомбаков преграда сдалась, проваливаясь внутрь тесного помещения. Бородач рухнул вслед упавшей двери, завозился на полу, придавленный двумя своими сородичами.

– А-а-а-а, твари!!! – завопил кто-то благим матом.

Мелькнула смазанная тень, и уже через секунду вооруженный гвоздодером Радар разносил в туалете черепа мертвецов. Умел он так. Заторможенный и флегматичный, а уже через мгновение его движения едва можно отследить человеческим взглядом. Если не он, не было бы сейчас Сивого. Догнавшие их падальщики не поскупились бы на страшную, мучительную смерть, после чего его бренное тело превратилось бы в аппетитный обед, ну а затем в удобрение для весенних цветочков. Туго тогда пришлось Радару – спущенный с цепи мутировавший стафф, точная копия того мертвого, что Сивый видел в логове крокодильщиков, едва не порвал его на куски. К счастью, холодное тело полутрупа обладало чудесной способностью к быстрой регенерации. Страшные раны затянулись на нем за два дня, да так, что шрамов почти не осталось. А вот ручному псу падальщиков повезло меньше – Радар разорвал его набитую смертоносными клыками пасть, на манер Геракла, сразившего мифического немейского льва. Раненые и раздосадованные мутанты еще поогрызались для приличия из автоматов и, получив несколько увесистых зуботычин и оплеух, убрались восвояси. Не по зубам им был этот странный, бледный мужик, смертельно раненный, но очень быстрый. Сивому, оставшемуся без патронов, оставалось наблюдать за развернувшейся картиной и надеяться, что его спутник не умрет.

– Спасибо тебе, не знаю, кто ты или что ты, но ты спас мне жизнь! – искренне поблагодарил его тогда Сивый, вглядываясь в не выражающее никаких эмоций лицо. – Я теперь в долгу перед тобой.

Джека, коренастого мужичка с внешностью алкоголика, нашел и привел сам Радар. И был весьма рад этой встрече. Наконец-то появился тот, кто понимал его, чувствовал, видел и был как он. Сивый лишь задумчиво покачал головой, в который раз уверившись, что мир никогда не будет прежним. И только небольшой запас съестного вкупе с початой бутылкой виски Jack Daniel’s смогли растопить в нем всю холодность, с которой он встретил нового члена группы. После выпитого, отобедав маринованной фасолью, Сивый был весел и много шутил над тормознутым незнакомцем, так же как и Радар, не помнящий ничего из своей прошлой жизни.

– Будешь Джеком! – оглядывая пустую бутылку из-под спиртного, заявил бандит. – Не Воробьем, конечно, ты больше на удода похож, на тоскливого…

Сивый мрачно окинул взглядом руины города. Пора что-то менять. Нельзя все время топтаться на месте, завися от примитивных желаний есть и спать. И первая намеченная цель Сивого была в его родном городе. Бомбоубежище в недрах «Никелькомбината» – там остались женщины и дети, парочка струсивших чуваков и много, много оружия! Сердце сжалось при этой мысли. Что же он скажет Эльмире, Иришке, им всем? Все члены группы мертвы, и не стоит обманываться на сей счет.

Он посмотрел на Радара: сидит, вперив стеклянный взгляд в даль; тяжело вздохнул. Все повторялось в его жизни. Сивый постоянно кого-то терял, включая свободу. Сначала это были родители, которых он никогда не знал, потом его семья, лучший друг, парни из бригады десятника и теперь вот эти мальчишки, Лёс и Клим.

– Жратву, говоришь, нашли? Ну пойдем подкрепимся перед дорогой.

Сивый оперся о плечо Радара, поднялся на ноги. Мир катился в тартарары, а они снова хотели есть.

* * *

Сидеть в бомбоубежище, когда на улице весна, не хотелось никому. Лёс понимал это, его беременной Эльмире как никому другому требовался свежий воздух.

– Мы наружу, осмотримся, – сказал он ей, глядя в беспокойно смотрящие карие глаза. Рядом, вооружившись автоматами, стояли Пашка Клим и Ваня Немец. – Потом за вами придем.

Они вернулись сюда, в эти надежные стены, ставшие домом, два месяца назад. Вернулись победителями, триумфально, прямо на трофейном десантном корабле пришельцев. Тарелку-лабораторию, несмотря на всю ее бесценность с точки зрения науки, как выразился Ботан, пришлось раздолбить на куски. Таранить корабль инопланетной знати во главе с императором и маткой-императрицей было решением молниеносным и единогласным.

Ботан быстро освоился, взяв под контроль управление инопланетной машиной, и направил ее на громаду императорской мегатарелки. Расположение каждого летательного аппарата захватчиков над планетой и на ее поверхности теперь было известно. Естественно, к такому повороту событий никто из врагов не был готов. Не имеющая никого вооружения на своем борту тарелка-лаборатория врезалась в главный корабль. Ворвалась в его нутро, разворотила и выжгла, подобно снаряду. Зависшая над Меланезийскими островами громада императорского корабля рухнула в покрытый льдом Тихий океан. Климатические установки захватчиков и тут потрудились на славу, заморозив самый большой по площади и глубине океан на Земле.

А потом началось самое невероятное.

И вот они, пережившие столкновение и даже не пострадавшие, благодаря умелым действиям Ботана уже внутри тонущего в ледяных водах корабля. Гуманоиды были бессильны, несколько десятков большеголовых карликов, спешно переквалифицированных в группу быстрого реагирования, были сметены шквальным огнем землян. Ботан вел их нужными коридорами, минуя разрушенные, пылающие в огне и затопленные водой. С ним было не страшно. С ним было легко. И эти чувства пьянили, давали сил истерзанным голодом и нечеловеческими условиями телам.

Вооруженные до зубов, грязные, потные, раненые, перемазанные кровью, они ворвались в чертоги императорской семьи. Увиденное заставило скривиться от отвращения. Лёс подумал о Сивом, уж он-то точно смог бы охарактеризовать происходящее одним коротким, но емким словом.

В центре круглого зала на огромной кровати лежало бесформенное, оплывшее тело. Складки и наплывы желтой рыхлой кожи тряслись, словно желе. Императрица была нага, демонстрируя всем безразмерный слизистый орган воспроизводства потомства. Ее рост достигал два метра, что в сравнении с дистрофичным карликом-императором было неприлично много. Он тоже был здесь, как и с десяток других гуманоидов. На лежбищах поменьше центрального, а их насчиталось еще три, были самки похудей, но не менее отвратительные и уродливые.

Обладай данная компания желтокожих уродцев хоть половиной той силы, что была у их главного ученого, и людям пришлось бы повозиться. Но они были настолько жалки, мерзки и беззащитны, что все их могущество перед земной цивилизацией превращалось в пыль.

Лёс первым открыл огонь, и складчатое тело императрицы пошло пузырями.

Потом был путь домой. Они угнали десантную шлюпку (Ботан будто всю жизнь управлял подобной техникой). Преодолевать любые расстояние на подобной машине было минутным делом.

Сначала они распрощались с американцем Глинном, солдат сошел на родном острове Кауаи, входящем в состав Гавайского архипелага. Кристоф Шнайдер и его дочь Хельга, несмотря ни на что, решили вернуться в Берлин.

Пролетая над столицей Германии, Лёс думал, что даже тогда, в том далеком 1945 году, Берлин не выглядел настолько плохо, как сейчас. Улицы, все еще не до конца освободившиеся от снега (наверное, немцы не так давно расправились со своими «замораживателями»), были пусты и безлюдны. Разрушенный словно бы бомбежкой (а может, по нему и впрямь бомбили?), город был мертв и не вселял никакой надежды. Однако дом есть дом, каким бы он ни стал, и их спутники остались здесь.

Мысли о доме стали невыносимыми. Вернуться в бомбоубежище. Вернуться как можно скорей!

Весенние солнце, яркое и ослепляющее, резало привыкшие к полумраку глаза. Дул теплый, приносящий запах свежей травы и мокрой земли ветерок. Лёс вдохнул полной грудью и оглянулся на друзей. Наверное, стоило это все пережить, чтобы ощутить сейчас всю гамму чувств, что переполняли душу Дениса. Он был счастлив как никогда. И пускай они еще нескоро избавятся от страшного наследия инопланетных захватчиков – пускай! – зато они снова вернули себе сомнительное чувство хозяев этого мира. Улетевший на корабле пришельцев Ботан заявил, что и с этими сомнениями скоро будет покончено. Попавшие в руки людей технологии инопланетян помогут в дальнейшем избавиться как от неизлечимых болезней, так и от многих техногенных, биологических и экологических катастроф, произошедших на Земле с начала опустошительной войны. Он разыщет уцелевших ученых, разрозненные, но еще действующие остатки армии и поделится с ними знаниями.

Россию можно возродить. Наша многострадальная родина еще способна на многое, и это подтверждали данные гуманоидов, ведущих свою статистику по материкам и странам оккупированного мира. Чего не скажешь о США. В первые месяцы заражения ее раздирали межрасовые стычки, борьба за власть между криминальными бандами и кланами, постепенно перетекшие в гражданскую войну. Все это вкупе с живыми мертвецами и различными монстрами привело к 90%-му вымиранию населения.

Хруст раздавленного стекла и сиплый, чуть слышный стон заставили всех обернуться. Мертвец, практически лишенный плоти – остались жалкие куски мышц, свисающих с костей, – поспешил навстречу пище и нашел упокоение.

Немец дал одиночным и опустил автомат.

– Не оставил шансов бедняге, – улыбнулся Клим. Он пребывал в прекрасном расположении духа, и Лёс знал причину – всему виной жаркие объятия Иры, которые она подарила ночью своему любовнику. – Вряд ли он здесь один околачивался, надо тщательней все осмотреть.

Они почти бесшумно – скрытые звериные способности, задавленные цивилизацией, проявились и окрепли в их молодых телах – двинулись в обход. Территория была немаленькой, и всякий раз, выходя наружу, им приходилось ее обходить. Не забывая при этом заглянуть в сам завод и несколько десятков построек поменьше. Безопасность превыше всего. Женщины и дети, выбравшись из убежища, должны чувствовать себя защищенными.

– Что-то Ботан задерживается, обещал прилететь неделю назад, – вполголоса произнес Ваня Немец.

– Ага, с новостями, говорит, нагряну и, возможно, с рукой для Сержа, – Клим прищурился, осматривая темный дверной проем. – С новостями – это понятно, а вот насчет новой руки для нашего анархиста…

Его речь прервал выстрел. Лёс, шедший впереди, размозжил вылезшему из кустов мертвецу голову.

– Тихо вы! – раздражаясь, произнес он. – Внимательней будьте, все разговоры потом.

Всякий раз, очистив территорию от зомби, Лёс надеялся, что еще не скоро увидит здесь этих тварей. Но мертвецов словно бы тянуло сюда магнитом. Раз за разом они натыкались на новую партию гнильцов, реже на мутантов.

Мир инфицирован, и, несмотря на победу над возбудителем болезни, еще долго не сможет оправиться. Гуманоиды были повержены, пусть и не все, это просто дело времени. Однако избавиться от последствий войны удастся далеко не сразу. Надеяться на то, что Земля как птица Феникс восстанет из праха и будет прежней, было глупо.

Им придется начинать с нуля. Приспосабливаться к новым реалиям. Насколько это трудоемкий и требующий большого времени и упорства процесс, понимал далеко не каждый.

Старый мир умер. А рассвет нового все больше и больше отливал красным.