Текст книги "Я и Ю, или Все хорошие девушки уже замужем"

– Как твой? – вытаращил я глаза на девушку. Вероятно, я очень глупо выглядел в этот момент – и если Ю снова не засмеялась надо мной, так только потому, что ей было немного совестно.

– Ну вот так, – развела она руками и виновато отвела взгляд.

– То есть… ты просто… – я начал было что-то говорить, но на самом деле никаких слов на этот счет у меня не было. Заранее я их не припас, ибо у меня и мысли не возникало, что Ю могла, так сказать, сама себя похитить. Но вот я узнал об этом – и словно попал в какой-то вербальный вакуум, абсолютно не зная, что тут можно вымолвить.

Впрочем, Ю, судя по всему, тоже не очень-то подготовилась к этому разговору.

– Извини, прости, – говорила она, нерешительно подвигаясь ко мне ближе и робко протягивая руки, будто хотела обнять, но боялась, что я ее оттолкну.

– Да-да, – растерянно бормотал я, – розыгрыш. Наверно, это смешно. То есть я-то вообще не люблю розыгрыши, а уж такие… Неужели это на Эфире в ходу такие шуточки? – наконец сформулировал я какую-то внятную мысль. И из моих уст в этот момент она прозвучала с неподдельным ужасом. Можно было подумать, что я внезапно прикоснулся к каким-то страшным тайнам Вселенной…

045

– Вообще-то я это не для смеха сделала, – сказала Ю, поджимая губы.

– А для чего же? – не понял я.

– Вот недогадливый! – ласково улыбнулась Ю. – Да я же просто хотела, чтобы ты написал про меня в своей газете.

– Могла бы просто попросить, – пробормотал я.

– Я и просила, – напомнила Ю. – Но ты ведь отказался.

– На самом деле тебе ничего не стоило уговорить меня. Я думал, ты уже поняла, что я не в силах отказать тебе в чем-либо…

Ю издала смешок:

– Как же я могла это понять, если я попросила, а ты сказал: не буду такое печатать…

Я замялся:

– Нет, ну я, может быть, не сразу готов на все, что угодно… Если ты попросишь меня спрыгнуть с крыши, я тоже далеко не сразу решусь.

– Но в конечном итоге все-таки решишься? – удивленно спросила Ю.

– Боюсь, что да, – неохотно признался я. – Но я надеюсь, ты этим не воспользуешься.

– Нет, конечно, не переживай, – Ю взяла меня за руку. – Да, ты говоришь правду.

– Что-что? – недоверчиво отозвался я. – Ты по пульсу, что ли, сейчас определила, что я не вру? В тебя наряду с компьютером еще и детектор лжи при рождении вставлен?

Ю отпустила мою руку:

– Какой ты смешной… Просто на Эфире все умеют это определять. Поэтому у нас там никто не врет. А вот у вас на Земле…

– Ну что уж с нас, с отсталых взять, – протянул я. – Мда, сколько ж у тебя еще удивительных способностей, о которых я пока не в курсе?

– Не знаю, – отвечала Ю. – Для меня-то они не удивительные, а привычные. Про то, что я могу определить, правду ли говорит человек, просто как-то еще не довелось тебе рассказать. Может, потому, что ты мне действительно не врешь. Я уже несколько раз проверяла. Не специально, а так – машинально.

Я сосредоточился и на несколько секунд задумался:

– Нет, что-то я такого не помню.

– Ты просто не замечал, – улыбнулась Ю.

– Что ты щупала мой пульс? Этого просто не было.

– Да при чем здесь пульс? Я просто брала тебя за руку – этого достаточно. Много раз брала. Такого тоже, скажешь, не было?

– Такое было, – подтвердил я. – И я тебя за руку беру постоянно. Потому что это такое естественное дело…

– Вот поэтому ты ничего и не замечал, – сказала Ю.

– Даже не знаю, как к этому относиться, – хмыкнул я. – Да, иногда ты берешь меня за руку, но я думал, что ты это от симпатии. А оказывается, ты просто меня проверяешь.

– И от симпатии тоже, ну что ты, – ласково молвила Ю и снова взяла мою ладонь в свою. – Вот видишь – сейчас я просто держу тебя за руку. Без всякого умысла.

– Хорошо, я тебе тоже верю. Хотя и не обладаю такой способностью… Ю, а ты можешь передать мне этот свой дар?

– Он не передается, – с сожалением ответила девушка.

– Жаль. А то вот взял бы я тебя вчера за руку – и понял бы, что ты затеваешь жестокий розыгрыш. И не волновался бы потом.

– Нет, так не получилось бы. Это можно понять только непосредственно в момент обмана или сразу после него. И о чужих мыслях, намерениях ничего таким способом не поймешь.

Я почему-то даже обрадовался, что эта чудесная способность имеет свои ограничения.

– Да, Алиса Селезнева тебя покруче была со своим миелофоном, – со смехом заметил я.

– Кто это? – отозвалась Ю.

– Да так, героиня старого фильма, – сказал я.

И я готов был поклясться, что Ю на самом деле сейчас услышала это имя впервые в жизни. Хотя это, разумеется, опять-таки ничуть не доказывало ее инопланетного происхождения.

046

Между тем я продолжал пребывать в странном, неопределенном состоянии. Чувство радости от того, что с Ю все в порядке, мешалось с чувством досады, внутренним дискомфортом человека, которого оставили в дураках. И хоть я не желал выказывать свою обиду, молчать о том, что произошло, я тоже не мог.

– Никогда на моих глазах никого не похищали, – буднично сказал я, словно поделился с кем-то мыслью, без всякой причины возникшей в голове.

– Надеюсь, что и не похитят, – отвечала Ю. – Ведь и вчера никого не похитили. Это была инсценировка.

– Кто же были эти люди?

– Актеры. Ну то есть будущие актеры. Из театрального.

– И откуда ты их знаешь?

– Пришла к ним и познакомилась. Предложила такую работу.

– Еще и заплатила им, значит?

– Ну да, ведь у вас на Земле никто ничего не делает бесплатно.

– А на Эфире у вас, конечно, коммунизм? – ехидно спросил я.

– На Эфире то, что вы называете деньгами, давно отменили, – сказала Ю. – И с тех пор жизнь у нас стала гораздо лучше.

– Вы слишком много чего отменили. Секс, например, точно не стоило отменять. Если бы передо мной встал выбор: жить в мире без денег, но и без секса, или и с деньгами, и с сексом, я бы выбрал последнее.

– Что ж, идеальных миров нет, – отозвалась Ю. – Но когда я вернусь на Эфир, я, возможно, распропагандирую там секс. И эфирцы к этому вернутся.

– А ты вернешься на Эфир? – взволнованно спросил я. До сего дня мне не приходило в голову задать этот вопрос. Понятно почему – я же так и не верил в фантастический мир, описываемый Ю. Но не задумывался и о том, что она может просто куда-нибудь уехать, исчезнуть – и обставить это, как возвращение на родную планету.

– Конечно, я вернусь домой, – даже с некоторым легким укором в голосе ответила Ю. – Я же сразу сказала, что я здесь временно.

– Ты не говорила, – возражал я.

– Я говорила, что занята у вас научной работой…

– Но ты можешь отправить научную работу на Эфир, а сама остаться на Земле!

– Какой же в этом смысл? Нет, я обязательно должна буду вернуться.

– Но ты же будешь возвращаться на Землю? – с надеждой в голосе спросил я.

– Боюсь, это не так просто, – покачала головой Ю.

– Хочешь сказать, – убитым голосом спросил я, – скоро ты улетишь навсегда и никогда не вернешься?

– Может быть, не очень скоро, но вообще ты прав: именно так все и будет.

– А может, я смогу улететь с тобой? – предпринял я последнюю попытку.

– Это тоже невозможно, – вздохнула Ю. – Даже если бы я этого захотела.

– А ты этого еще и не хочешь?! – воскликнул я, уже и не думая скрывать обиду и досаду.

– Ну пойми, мы же из разных миров, – виноватым голосом молвила Ю и прижалась ко мне щекой. Я рассеянно погладил ее по волосам:

– Ты могла бы и раньше сказать, что это все у нас ненадолго…

– Ты не спрашивал.

– Да что тут спрашивать – мне это просто в голову не пришло!

– А я ничего не скрывала от тебя. Ты с самого начала знал, что я с другой планеты.

– Как ты знаешь, я тебе не поверил.

– Ну да, и до сих пор не веришь. Дай-ка ладонь…

Но я отдернул руку и резко сказал:

– Хватит меня проверять! Тем более что и в эту твою способность я не верю.

Ю отстранилась от меня:

– А я-то думала, ты хотя бы пытаешься…

Она надула губы, отвернулась от меня и отошла в сторону. Мы все еще стояли у ее подъезда. Тут я понял, что Ю собирается по своему обыкновению моментально исчезнуть за входной дверью. Девушка уже доставала ключи, но я рванулся в ее сторону и сам крепко схватил ее за руку.

047

– Ю, прости, прости меня, – заговорил я. – Не уходи, не надо. Давай никогда больше не будем ссориться!

– А сейчас мы ссорились? – внимательно посмотрела на меня Ю. Глаза ее уже улыбались.

– Может, ссора – это в данном случае громко сказано… Но мне показалось, что ты на меня обиделась.

– А мне показалось, что ты на меня…

– Но я-то не собирался уходить.

– Потому что ты джентльмен.

– Нет, потому что добровольно уйти от тебя для меня невозможно.

Кажется, эти слова очень понравились Ю.

– Спасибо, – сказала она. – И я даже не буду брать тебя за руку. И так вижу, что ты говоришь искренне.

– Ю, ты буквально с каждой минутой становишься все более земной! – воскликнул я. – Все правильно: у нас об искренности как раз и читают по глазам, а не щупают руки.

– Но насколько это достоверно – по глазам? – уточнила Ю.

– Вот сразу видно научного работника! Да, люди такие уж сложные существа, что в смысле достоверности с ними… Хотя позволь – эфирцы же еще более сложные. Как же они у вас не врут?

– Ты уже забыл? – покачала головой Ю. – Не врут, потому что это легко можно проверить.

– И у вас все хватают друг друга за руки?

– Да, это в порядке вещей.

– У нас бы такое посчитали оскорблением.

– Ну вот потому мы и более развитые.

– Это дискуссионно, – не согласился я. – Хотя, может, и не стоит дискутировать… Я знаю только одну эфирку – тебя. А ты, уж конечно, развитее любой землянки.

– Не преувеличивай, – слегка смутилась Ю.

Тут я сам снова схватил ее за руку:

– Я ничего не преувеличиваю, милая Ю! В смысле – в разговорах с тобой. И особенно – в разговорах с тобой о тебе.

После этого стремительного примирения мы наконец пошли ко мне.

– Ты точно на меня не злишься? – спрашивала Ю.

– Нет, нет, ничуть, – нежно отвечал я.

– Но ты же измучался вчера… И сегодня тоже.

– Подумаешь, – пожимал я плечами. – Люди в принципе мучаются. Однако мои муки с лихвой искупаются общением с тобой.

– С лихвой или со мной? – посмеивалась Ю. Я подумал было, что употребил незнакомое ей слово и попытался объяснить:

– Лихва – это… Ну это выражение такое, когда…

– Я знаю, знаю, – остановила Ю. – Я шучу… Но мне нравится, что ты иногда все-таки готов поверить, что я не местная.

– Не совсем так все-таки, – замялся я. – Просто я как пишущий человек подчас употребляю в разговорах много каких слов – и зачастую сталкиваюсь с тем, что меня не понимают… Хотя ты, конечно, умная, и ожидать, что ты…

– Тебе как будто стыдно признаться, – перебила Ю, – что иногда ты готов мне поверить.

– Я всегда готов тебе верить…

Коротая время в таких разговорах, мы традиционно дошли до меня – и на пару часов забыли об Эфире, газете, квазипохищении и всем остальном… Но когда я столь же традиционно распростился с Ю у ее подъезда и опять побрел домой, мною вновь одолели мучительные мысли. Про розыгрыш я уже как будто забыл – теперь меня волновало лишь то, что Ю в любой момент может «улететь». Впрочем, кавычки здесь ни к чему. Улететь ведь можно не только на другую планету, но и на другой материк, в другую страну, просто в другой город… Словом, я мог верить или не верить в Эфир – и это не играло большой роли. Но относиться столь же спокойно к обещанию Ю расстаться со мной я никак уж не мог.

048

В редакции я с самого утра вновь стал мишенью для шуточек и остроточек – и, натянуто улыбаясь, делал вид, что всегда в состоянии оценить прекрасное чувство юмора коллег и неизменно ставлю очень высоко их юмористические способности.

В действительности же мне было более чем не до смеха. Я не сегодня осознал, какую власть имеет надо мной Ю, но лишь сегодня задумался о том, что такая зависимость еще может сыграть со мной шутку, рядом с которой позавчерашний розыгрыш покажется невинным пустяком.

Конечно, эти тревожные размышления были инспирированы прежде всего вчерашним разговором, затеянным Ю, – что она, мол, улетит и никогда не вернется. И вот теперь я – помимо своей воли, не вполне осознанно: инстинктивно, что ли, – пытался заставить себя хоть немного охладеть к ней. Словно бы я и правда мог рассчитывать, что в ходе дальнейшего нашего общения я буду не еще больше привязываться к Ю, а, наоборот, стану «отвязываться» – и к моменту, когда она объявит о своем отбытии, я уже буду находиться в такой-де стадии безразличия к ней, что только пожму плечами и равнодушно промолвлю: «Ну что ж, прощай, всех благ». И, может, даже добавлю: «Скатертью дорога»…

Боже, какие нелепые, неосуществимые фантазии… Да у меня вчера даже и на секунду не получилось разозлиться на нее. Она признавалась мне в своем розыгрыше, но делала это с таким трогательным и виноватым видом, что мне хотелось только сжимать ее в объятиях и целовать. Впрочем, этого мне хотелось всегда – даже когда Ю не было рядом. А уж в то время, которое мы проводили вместе, я с восторгом воспринимал любое ее слово, жест, ужимку – и все это казалось мне нечеловечески умилительным и прелестным.

Ну не могу я на нее злиться, обижаться, досадовать! В лучшем случае способен разве что притвориться, что меня одолели такие эмоции. Внутри же – перманентная экзальтация, страсть, любовь.

И это не самообман, не помешательство, не наваждение. Это – самое искреннее и чистое чувство, какое я когда-либо к кому-либо или чему-либо испытывал. Здесь у меня нет никаких задних мыслей, тайных намерений, недоговоренностей, умолчаний – ни перед Ю, ни перед самим собой.

Ни разу я даже не подумал о ней ничего плохого. Ни одно слово с негативным оттенком я и мысленно не могу поставить рядом с ее именем. Я специально пробовал, прикладывал усилия воли – не получилось. Ю – это Ю, и она может быть только хорошей, милой, чудесной, прекрасной, желанной, божественной, ангельской, космической, обворожительной, обаятельной, несравненной, фантастической, сказочной, умной, доброй, нежной, ласковой, идеальной, сексуальной, красивой, изящной, небывалой, бесподобной, умилительной, трогательной, несказанной, восхитительной, гениальной, чистой, непорочной, изумительной, пригожей, совершенной, светлой, тонкой, очаровательной, славной, ладной, приятной, веселой, смешной, забавной, страстной, незакомплексованной, незапятнанной, безупречной, родной, родимой, дорогой, дражайшей, драгоценной, лучшей, смелой, дерзновенной, остроумной, ненаглядной, бесценной, волшебной, феерической, феноменальной, неземной, интересной, интеллектуальной, кроткой, мягкой, непосредственной, естественной, дивной, благоразумной, здравомыслящей, непознаваемой, трансцендентной, сердечной, душевной, теплой, тепличной, безукоризненной, эротической, невиданной, неслыханной, неописуемой, аккуратной, чистоплотной, воспитанной, искренней, настоящей, истинной, безгрешной, райской, святой, потрясающей, поразительной, удивительной, ошеломительной, необыкновенной, незаурядной, оригинальной, исключительной, выдающейся, юной, яркой, ясной, безоблачной, ароматной, блестящей, блистательной, благой, единственной, неповторимой, замечательной, занятной, классной, клевой, крутой, мировой, неординарной, образцовой, позитивной, приличной, роскошной, шикарной, сногсшибательной, умопомрачительной, ядреной, ядерной, атомной, избранной, изрядной, инопланетной…

И это еще только прилагательные – о существительных лучше даже и не начинать.

049

От этих мечтаний меня отвлек короткий компьютерный звонок, оповещающий о письме, пришедшем на электронную почту. Я перешел на соответствующую страницу браузера – и открыл присланное. Там была самодельная фотошопная открытка: голая, вульгарная отвратно грудастая, на мой вкус, девка (вероятно, порноактриса) выпячивала силиконовые губы в сторону смотрящего, то есть меня. Оформленная в кричащих тонах подпись под этим фото гласила: «Ай лав Ю!». «Ю» было выделено особо – увеличено и обведено.

Совсем рядом в коридоре раздался дружный ржач. Все ясно. Веселье продолжается. Конца этому пока не предвидится.

Я вновь погрузился в мрачные мысли. Все-таки это был жестокий розыгрыш – в смысле, то, что устроила Ю, а не то, что устраивают сейчас мои коллеги. Пожалуй, я мало кому мог бы простить такое. Абсолютно с любым представителем мужского пола я бы после аналогичной подставы перестал бы общаться навсегда – тут и сомнений нет. С девушками, понятно, сложнее. Какой-то простил бы, какой-то – нет. Но даже та, которой я бы простил, обязательно получила бы от меня серьезный предварительный нагоняй.

И только Ю смело могла рассчитывать на то, что ей сойдет такое с рук в одну секунду и никакие выпады с моей стороны не последуют.

То есть я, конечно, не уверен, была ли она убеждена заранее, что я настолько спокойно приму ее признание. Но скорее всего именно такой итог представлялся ей наиболее вероятным.

Определенно это жестоко. Объективно это жестоко. Даже для инопланетянки, не вполне еще освоившей, как можно, а как нельзя вести себе на Земле…

Тьфу ты, да какой там инопланетянки! Пора уже взять себя в руки – и перестать даже пытаться поверить во всю эту… историю (я и мысленно не смел назвать ее «глупостью», «чушью», «ахинеей», «бредом» и т. д. – ведь это касалось Ю!).

Я стал размышлять. Если Ю вот так запросто инсценировала свое похищение – причем без всякого существенного повода, просто чтоб подурачиться и добиться того, чтобы я выставил себя на посмешище перед всей редакцией! – то как же расценивать все ее рассказы (или, черт с ним, даже и россказни!) об Эфире и прочем?! Ведь последнее совершенно безвинно – никто по крайней мере не страдает. И если я не обиделся на то, что смело можно назвать подставой, то на пусть более продолжительный, но и куда более невинный розыгрыш я теперь тем паче не имею права обижаться…

Так что если Ю завтра же признается, что водила меня за нос со дня нашего знакомства, все мои эмоции будут исключительно положительными: я обрадуюсь, умилюсь, возликую и прямо на улице покрою мою возлюбленную поцелуями с головы до пят!

Но это фантазии, а в глубине души я был уверен, что такого не произойдет. Однако делать с этим что-то надо… Не то чтобы делать, а хотя бы понять мотивацию Ю, уразуметь, что ею движет в этих играх… А как это сделать? Как-как – психологи мне в помощь!

К психологам я всегда относился с недоверием и, по сути, считал психологию такой же лженаукой, как астрология. Но теперь я впервые понял тех людей, которые обращаются за помощью к представителям этой профессии. Когда не остается больше никаких вариантов, обратишься к кому угодно… Черт, эдак я и до священника дойду, а то и до экстрасенса…

Я встряхнул головой. Нет-нет, мистики и эзотерики – это уже слишком, а вот психолог действительно может что-то подсказать. Обращаться к психиатру почему-то не хочется (видно, и во мне сидит этот растиражированный массовой культурой штамп: придешь к психиатру с пустяковым делом – и через час окажешься в смирительной рубашке в комнате с мягкими стенами), а к психологу – запросто. Хотя психиатрию я как раз считаю наукой… Эк все-таки сложен человек.

В конце концов я полез в Сеть, намереваясь позвонить первому же практикующему психологу, контакты которого предоставит мне поисковик.

050

В итоге после обеда, в три часа я уже сидел в кабинете психолога Лидии Алексеевны, о которой я не узнал в Интернете ничего кроме того, что она принимает всех желающих и что записаться к ней на консультацию можно посредством звонка на такой-то номер. По телефону Лидия Алексеевна сказала, что сегодня с пятнадцати до шестнадцати она свободна. Голос был приятный, что меня заранее подбодрило. Хотя, конечно, трудно представить себе психолога с неприятным голосом.

Внешне Лидия Алексеевна тоже могла произвести хорошее впечатление на многих. Но, пожалуй, все-таки не на меня, тем более что после знакомства с Ю все остальные женщины практически превратились для меня в неразличимый фон.

Для начала Лидия Алексеевна попросила меня вкратце рассказать о себе. Я рассказал – она кивала и все что-то писала в большом блокноте, хотя почти не заглядывала в него, а смотрела в основном на меня. На секунду я прищурился в сторону ее блокнота – и мне показалось, что Лидия Алексеевна всего лишь машинально рисовала что-то вроде крестиков с ноликами. «Наверное, в этом есть какой-то профессиональный психологический смысл», – с невольным уважением подумал я. Выслушав мою куцую автобиографию, женщина поинтересовалась, что привело меня к ней.

– Видите ли, – начал я, – я здесь не по поводу самого себя. Я бы хотел рассказать об одной своей знакомой, чтобы… чтобы… чтобы, скажем, лучше понять, как строить с ней отношения.

– Понятно, – сказала Лидия Алексеевна. – Вы могли бы прийти вместе с ней. Это было бы куда продуктивнее. Впрочем, и предварительный разговор только с вами, конечно, окажется небесполезным.

Я покачал головой:

– Боюсь, что предварять тут нечего. В том смысле, что вдвоем с ней мы не придем. Это исключено.

– Вы уверены? – Лидия Алексеевна вскинула брови. – Но вы же ей ничего еще не предлагали? И наверняка вообще не сообщили о том, что пойдете ко мне? Ведь так?

– Все так, но тут особый случай. Почти уверен, что вы с таким не сталкивались.

Лидия Алексеевна улыбнулась и посмотрела на меня снисходительна:

– Я практикую уже много лет и за это время сталкивалась практически со всем, что в принципе возможно в сфере межличностных отношений.

– Не сомневаюсь. Но вот я, например, журналист – и тоже, казалось бы, ко всему привык, но эту свою ситуацию до сих пор воспринимаю как неслыханную, невероятную и неправдоподобную. Впрочем, я буду просто счастлив, если выяснится, что вы в вашей деятельности работали с чем-то подобным или хотя бы слышали о таком.

Лидия Алексеевна продолжала смотреть на меня со скепсисом, однако голос ее по-прежнему звучал доброжелательно:

– Что ж, тогда просто расскажите мне, в чем особенность вашей ситуации.

Внезапно я почувствовал какой-то конфуз и даже отвел глаза в сторону:

– Видите ли, я… встретил девушку. Совсем недавно. Мы познакомились, очень быстро… сблизились – и теперь проводим друг с другом все свободное время. И меня здесь смущает только одно… В общем, эта девушка настаивает на том, что она инопланетянка. Якобы она прилетела к нам с другой планеты. Вот такая история. Так вы имели дело с чем-то таким, Лидия Алексеевна? – закончил я и наконец решился посмотреть психологу прямо в глаза.

– Это действительно неожиданно, – промолвила Лидия Алексеевна. – Признаюсь вам, лично в моей практике таких случаев действительно не было. Но вообще подобные вещи встречаются…

– Неужели? – воскликнул я.

Лидия Алексеевна как будто несколько смутилась:

– Ну то есть это не настолько распространенно, чтобы на этот счет была какая-то литература, психологические теории… Я имею в виду ваш конкретный случай: чтобы девушка считала себя инопланетянкой. В принципе это все подпадает под случаи такого рода, когда какой-либо человек в принципе считает себя кем-то, кем он в действительности не является…

051

Суждения именно такого рода я и не хотел слышать. Хорошо еще, что не обратился к психиатру, сразу подумал я. И несколько резко, пожалуй, перебил Лидию Алексеевну:

– Да-да, я понимаю, о чем вы. Шизофрения – или что там еще? Я сразу скажу, что мой случай… то есть случай этой девушки – это не то, когда человек мнит себя Наполеоном и так далее.

Лидия Алексеевна едва заметно оскорбилась, глаза ее на секунду вспыхнули, но голос звучал все так же ровно, не изменившись ни на йоту:

– Хорошо, если вы так в этом разбираетесь, то какое у вас объяснение по поводу вашей девушки? Оно ведь у вас, кажется, есть?

– У меня нет объяснения, – стараясь говорить спокойнее, отвечал я. – За объяснением я к вам пришел. У меня есть только факты – в силу профессии я и в жизни привык руководствоваться именно ими. И в данном случае факты таковы, что девушка, о которой идет речь, психически совершенно здорова.

– И поэтому, – догадалась Лидия Алексеевна, – вы верите в то, что она говорит, и согласны с тем, что она – инопланетянка?

Я еще раз мысленно поблагодарил сам себя, что пошел консультироваться не к психиатру, а всего лишь к психологу. И продолжал почти уже елейным тоном вразумлять спешащую с выводами женщину:

– Лидия Алексеевна, я сейчас изложу все как есть. Здесь буквально несколько пунктов. Первое: совершенно нормальная девушка утверждает, что она с другой планеты. Второе: будучи сам совершенно нормальным, я в это не верю. Третье: поэтому я делаю вывод, что девушка намеренно обманывает меня – или разыгрывает, вот даже не знаю, как назвать. Четвертое: причины этого обмана или розыгрыша мне непонятны, отчего я и решил проконсультироваться с вами. Зачем нормальному человеку рассказывать о себе то, что является заведомой фантастикой? Это я и хочу выяснить.

Лидия Алексеевна благосклонно кивнула, выслушав меня, и на несколько мгновений задумалась. Наконец она спросила:

– А вы абсолютно уверены, что сама девушка точно знает, что говорит заведомую неправду, и знает также, что никакой инопланетянкой она не является?

Я тоже одобрительно кивнул (из благодарности, что Лидия Алекссевна выбрала обтекаемую формулировку и не спросила напрямик, абсолютно ли я уверен, что Ю нормальна), а затем тоже задумался и замешкался. В этот миг я с каким-то даже страхом осознал, что не уверен в сознательной лжи Ю. Увы, я не исключал того, что она действительно может считать себя инопланетянкой. Но сознаться в этом хоть кому-нибудь я был не в силах. И посему как можно увереннее отрекся от предположения Лидии Алексеевны:

– Я уверен на сто процентов. Эта девушка – самый нормальный человек из всех, кого я когда-либо встречал.

Последняя фраза как раз была моим искренним убеждением. Но вдаваться в то, насколько амбивалентно мое восприятие Ю, я опять же не стал бы ни перед кем.

– Хорошо, – кивнула Лидия Алексеевна. – Так вы хотите знать, зачем люди рассказывают о себе что-то фантастическое, сказочное? Возможно, это действительно розыгрыш – и у вашей девушки просто очень своеобразное чувство юмора. Но возможно и то, что таким образом она избывает какие-то свои внутренние, психологические проблемы, может, борется с какими-то комплексами… Ведь даже у самого нормального человека могут быть внутренние проблемы и комплексы, вы с этим согласны?

– С этим – да, – не возражал я.

– Так вот, – продолжала Лидия Алексеевна. – Это может быть либо чувство вины, либо…

– Позвольте, – перебил я, – вы сказали: чувство вины? Но вины перед кем?

– Например, перед самой собой. Возможно, раньше ваша девушка вела какую-то жизнь, которой теперь стыдится. И теперь она старается забыть об этом – и вместо настоящих сведений о своей жизни, предпочитает выдумывать и фантазировать…

Черт возьми, подумал я, а вот в этом уже что-то есть!..

052

– Затем, – продолжала Лидия Алексеевна, – возможно то, что в жизни вашей девушки случилось что-то неприятное или трагическое. Может быть и такое, что это трагическое тянулось годами. А не исключено, что продолжается и по сей день, – и, не желая вдаваться в эти горестные подробности, девушка придумывает себе такую фантастическую биографию. Со временем – ведь вы, как я поняла, познакомились совсем недавно? – она станет вам доверять больше и расскажет о себе правду.

– Да-да, – пробормотал я. – С одной стороны, это убедительно, но с другой – не очень вяжется именно с этой конкретной. Она очень жизнерадостная, гармоничная, спокойная. Создается полное впечатление того, что в жизни у нее всегда все было безоблачно…

Лидия Алексеевна лукаво наклонила голову набок:

– А как вы сами думаете, существуют люди, у которых всегда все безоблачно?

Я пожал плечами:

– Вероятно, не существуют. Но изредка встречаются те, которые очень убедительно производят именно такое впечатление.

– Вот! – Лидия Алексеевна подняла кверху указательный палец. – Вы сами: производят впечатление. И это действительно удается не всем. Если вашей девушке это удается, тем лучше. К тому вы можете быть довольны еще и тем, что когда она с вами, она жизнерадостна и счастлива. Вы же не можете знать, какая она в других ситуациях. Может, ей просто очень хорошо с вами – и в этом все дело.

– В такое, конечно, хотелось бы верить, – отозвался я. – Ну а что вы как психолог посоветуете мне в этой ситуации? Как мне себя вести с ней?

– Я бы все-таки посоветовала вам в следующий раз прийти ко мне с ней.

– Нет-нет, – твердо отказался я. – Я честно вам скажу, что даже не буду предлагать ей этого. Я ведь ее уже немного знаю – и почти уверен, что такое предложение ее обидит.

– Значит, она все-таки умеет обижаться? – спросила Лидия Алексеевна.

– Я и не говорил, что не умеет.

– Но если человек обижается – и, как вы считаете, непременно обидится даже на предложение обратиться к психологу, – это уже значит, что данный человек не такой гармоничный и счастливый, как вам кажется.

– Это все связано с той же историей, – отвечал я. – Девушку задевает любое мое слово или действие, в которых она может увидеть недоверие к ее рассказам о другой планете.

– Если это так, то тогда это уже трудно считать розыгрышем, – заметила Лидия Алексеевна.

– Ну, может, это какой-то особо изощренный розыгрыш. В общем, как бы то ни было, я не стану предлагает пойти со мной или без меня к психологу. По крайней мере пока не стану. Так что скажите, пожалуйста, как… даже не знаю, как сформулировать… что будет наиболее разумным в плане общения с такой девушкой. Соглашаться с ней, делать вид, что всему веришь, или пытаться переубедить, образумить?..

– А вы задавали себе вопрос, что именно вас не устраивает в этой ситуации?

Я растерянно хмыкнул. Такой вопрос действительно не приходил мне в голову. Что же меня не устраивает? Я ведь сразу сказал себе: пусть хоть сколько играет в эту игру, лишь бы мы были вместе… Да, меня, кажется, все устраивало до тех пор, пока она не инсценировала свое похищение. И даже не это… А, ну да, вспомнил: она намекнула, что исчезнет. Якобы улетит на Эфир. И именно после этого мне стало по-настоящему комфортно. Сказать ли об этом Лидии Алексеевне? Нет, пожалуй, не стоит. Все равно я знаю, что она ответит. Я и сам себе уже ответил, но услышать то же самое из чужих уст совершенно не хотелось бы.

В то время как я молчал, Лидия Алексеевна бросила взгляд на часы, стоявшие с краю на столе. Я машинально посмотрел туда же – и понял, что мое время истекает.

– Ну спасибо вам, – сказал я, вставая.

– Когда вас теперь записать? – с этими словами Лидия Алексеевна взяла ручку и уже приготовилась записывать с таким видом, будто нисколько не сомневалась, что я обязательно приду к ней снова. Меня это покоробило, но я вежливо ответил:

– Я вам потом позвоню. До свидания!

На улицу я вышел в полной уверенности, что никогда в жизни больше не увижу Лидию Алексеевну.