Текст книги "Котел с неприятностями. Россия и новая Большая Игра на Ближнем Востоке"

Подавление властями КНР волнений уйгуров в Синьцзян-Уйгурском автономном районе в 2009 году осложнило отношения Китая с Турцией. В рамках решения вопроса об их культурной интеграции в тюркский мир было принято решение об открытии в Урумчи турецкого консульства и налаживании прямого воздушного сообщения этого города со Стамбулом. При этом значительное беспокойство КНР вызывает практика выдачи посольствами Турции в Малайзии и Таиланде турецких паспортов уйгурским сепаратистам.

Пакистан рассматривает Китай как партнёра и союзника, начиная с индо-китайских пограничных конфликтов 1959 и 1962 годов. В 1963-м было подписано соглашение о демаркации границы между китайским Синьцзянем и частью Кашмира, контролируемой Пакистаном. В 1966-м начались поставки в Пакистан китайских танков и самолётов. Пакистан поддержал КНР в 1971 году, когда решался вопрос о его статусе в ООН, выступив против американской формулировки «двух Китаев». В 70-е годы Китай помогал Пакистану развивать промышленность и энергетику. Тогда же началось строительство Каракорумского шоссе протяжённостью 1300 км, связавшего Гилгит с китайской границей (завершено в 80-х годах).

В 70–80-е годы Китай был главным источником поставок вооружений и военной техники в Пакистан, лидеры двух стран обменивались информацией по афганской проблеме, Исламабад поддерживал Пекин по кампучийскому вопросу. После 1998-го, когда из-за испытаний пакистанской атомной бомбы США прекратили экономическую помощь и поставки оружия этой стране, КНР вновь стала основным поставщиком вооружений и техники для пакистанских вооружённых сил. Пекин и Исламабад на протяжении десятилетий активно сотрудничают в военно-технической сфере, имея опыт успешных совместных проектов, к числу которых можно отнести одномоторный истребитель JF-17 «Молния», эсминцы F-22P (тип «Зульфигар»), танки «Халид» (МВТ-2000), учебно-тренировочные самолёты К-8 «Каракорум».

С 2007 года идут работы по модернизации одномоторного истребителя JF-17 «Молния» (производственное обозначение в КНР FC-1 «Злой дракон»). В исходной версии самолёт оснащён авиационной пушкой ГШ-23–2, основу ракетно-бомбового вооружения составили ракеты ближнего радиуса действия воздух – воздух «Гром-5Е 2», ракеты среднего радиуса действия воздух – воздух SD-10A, противокорабельные ракеты КД-83 (производства РФ) или С-402АКГ и С-802А (производства КНР). В рамках первого этапа модернизации китайские инженеры предложили добавить устройство для дозаправки самолёта в воздухе, а также модернизировать комплекс бортового радиоэлектронного оборудования для успешного взаимодействия с самолётами дальнего радиолокационного обнаружения и управления (ДРЛОиУ) ZDK-003 (пакистанская версия китайского «Кунцзин-200»). Один такой самолёт позволяет координировать действия до 8 эскадрилий истребителей. В ВВС Пакистана принято на вооружение три самолёта ДРЛОиУ ZDK-003 и более 120 истребителей JF-17 «Молния».

Низкая стоимость ($ 15–20 млн китайского JF-17 «Молния» выгодна для государства с таким ограниченным военным бюджетом, как у Пакистана. По мнению китайских и американских специалистов, для обеспечения обороны границ и осуществления постоянного патрулирования ВВС Пакистана необходимо 250–300 самолётов данного типа. Кроме того, ряд стран Юго-Восточной Азии и Африки рассматривают варианты приобретения подержанных JF-17 за $ 10 млн В январе 2016 года 8 истребителей приобрела Шри-Ланка (поставка в 2017 году). ВВС Нигерии разместили заказ на три машины, стоимостью $ 25 млн (истребители из парка ВВС Пакистана после проведения модернизации).

Китай оказал Пакистану гуманитарную помощь после землетрясения 2005 года, выделил средства на размещение беженцев из Свата в 2009-м, а после наводнения 2010 года предоставил помощь для реконструкции пострадавших объектов, строительства домов и льготный кредит для восстановления инфраструктуры. В 2002 году была достигнута договорённость о строительстве КНР в Пакистане к 2016 году 4 атомных электростанций. В 2002-м для организации выхода Китая к Аравийскому морю и Индийскому океану началось сооружение порта Гвадар. В 2002–2003 годах за счёт китайского кредита там были построены 3 причала для стоянки морских судов, включая инфраструктуру для перевалки сырой нефти. В рамках 2-й очереди проекта в 2007 году было построено 9 причалов и смонтировано оборудование для ночной навигации. В 2015 году Пекин и Исламабад подписали договор о передаче китайской стороне в аренду 2281 га в городе Гвадар сроком на 49 лет. На этой площади китайские компании создадут зону свободной торговли (ЗСТ), где в течение 10 лет импорт и экспорт товаров будут осуществлять без уплаты таможенных пошлин в бюджет Пакистана.

В 2004 году в рамках военно-технического сотрудничества Китай предоставил Пакистану кредит на строительство им 4 эсминцев. В том же году Китай проявил интерес к разработке угольных месторождений в районе Тхар и сооружению на их базе теплоэлектростанции. В 2005 году был подписан Договор о сотрудничестве двух стран в области экономики, обороны и использования атомной энергии в мирных целях, заложена АЭС «Чашма-2» и согласован проект модернизации Каракорумского шоссе, включая его доведение до порта Гвадар, постройку параллельно ему железной дороги и газопровода и проведение оптоволоконного кабеля.

В 2006-м было подтверждено китайско-пакистанское сотрудничество в разработке медного месторождения «Саиндак», проекте дамбы Гомал Зам, более 100 проектах разработки нефтяных и газовых месторождений, а также достигнута договорённость о совместном производстве истребителя JF-17 для Военно-воздушных сил Пакистана на базе авиакомплекса в городе Камра. В 2008 году было заключено соглашение о сооружении в Пакистане 6 атомных электростанций и намечены инвестиции в экономику Пакистана в рамках совместной разработки системы AWACS и поставки Исламабаду танков «Аль-Халид». Значителен китайский импорт из Пакистана сельскохозяйственной продукции, хлопчатобумажной пряжи и тканей, была согласована помощь в реконструкции 700 км пакистанских дорог. Между двумя государствами поддерживаются контакты в образовании и здравоохранении.

В 2009-м Китай и Пакистан подписали соглашение об исследовании космического пространства, а Металлургическая корпорация Китая выразила намерение участвовать в модернизации металлургического завода в городе Карачи. В 2010 году Пекин объявил о намерении инвестировать в экономику Белуджистана и Панджаба и продолжить строительство порта Гвадар, подписав с Пакистаном 13 соглашений и меморандумов. В Исламабаде и Карачи планируется открыть филиалы крупнейших банков Китая. Определены 36 проектов, которые будут реализованы при поддержке КНР. Пакистан – второй после Индии торговый партнёр Китая в регионе. Правда, товарооборот между Индией и КНР за 25 лет сотрудничества вырос со $ 150 млн до $ 50 млрд

Двусторонняя торговля КНР и Пакистана отличается, несмотря на мировые экономические кризисы, стабильным ростом, однако сохраняет значительный дисбаланс. В 1995 году доля Пакистана в этой торговле составила $ 121,1 млн, а КНР $ 515,2 млн В 2004-м $ 300,58 млн и $ 1,488 млрд соответственно. В 2014 году Пакистан экспортировал в Китай продукцию на $ 4 млрд, а импорт китайских товаров составил $ 12 млрд Китайские предприниматели в основном импортируют из Пакистана сырьё: хлопок, шерсть, джут и др. виды продукции сельского хозяйства, а экспортируют электронику, сельскохозяйственную и строительную технику, а также продукцию с высокой добавленной стоимостью. Пакистан заинтересован в увеличении объёмов поставок в КНР компонентов для фармакологии, продукции текстильной промышленности, полудрагоценных камней и продуктов питания. К 2020 году стороны планировали достичь объёма двусторонней торговли в $ 20 млрд

В настоящее время Исламабад не в состоянии самостоятельно реализовывать крупные инфраструктурные проекты; специалисты указывают, что для устойчивого развития экономики пакистанским властям необходимо привлекать около 10 % от суммы ВВП страны ежегодно. В этих условиях предложение Пекина о создании Китайско-Пакистанского экономического коридора (КПЭК) важно и для Пакистана в целом, и для отдельных регионов страны. Основа КПЭК – сеть автомобильных и железных дорог (суммарная стоимость $ 13 млрд). КПЭК необходим Китаю как страховочный вариант «Нового шёлкового пути» – стратегии, направленной на создание условий для обеспечения экономического роста КНР в условиях конкуренции на мировом рынке и регулярных экономических кризисов.

КНР и Пакистан договариваются о создании свободных экономических зон (СЭЗ) в районе КПЭК, площадью 50 и более кв. км. Совместные предприятия, работающие на территории СЭЗ, будут соответствовать требованиям пакистанского законодательства. Пекин рассчитывал к 2018 году дополнить эту транспортную систему 18 объектами электрической генерации: 9 угольных и 5 ветряных электростанций, 3 гидроэлектростанции и 1 солнечная. Согласно проектной документации компании «Чжунсин Энерджи» солнечная электростанция «Кваид-э-Ассам» в районе Холистан (планируется запуск в 2017 году) будет вырабатывать 1 мегаватт электроэнергии, что позволит обеспечить 320 тысяч домов электроэнергией и создать от 15 до 33 тысяч рабочих мест. Всего суммарная вырабатываемая мощность строящихся компаниями КНР объектов энергетической инфраструктуры Пакистана составит от 10 400 до 16 600 мегаватт, что позволит ликвидировать нехватку электроэнергии и практику веерных отключений промышленных предприятий. Эти объекты энергетической инфраструктуры позволят обеспечить стабильное и безопасное железнодорожное сообщение и развитие целых регионов Пакистана. Их ориентировочная стоимость составляет $ 33 млрд

В соседнем с Пакистаном Афганистане, которые часто объединяются американскими экспертами в единое геополитическое пространство – АфПак, Китай заинтересован в стабилизации, как ради обеспечения безопасности транзитного коридора для реализации «Нового шёлкового пути», так и исходя из необходимости использовании ресурсной базы Афганистана для экономического развития западных регионов Китая. Вывод американских войск из Афганистана в 2021 году и возвращение этой страны под власть талибов не изменил планов руководства КНР, наладившего с ними диалог, хотя и затормозил инвестиционную активность китайского бизнеса в Афганистане. В 2001–2014 годах КНР предоставила Кабулу 2 млрд юаней финансовой помощи, а в 2015–2018 годах дополнительно ещё 2 млрд юаней. В этот период университеты КНР выделили 500 стипендий для обучения афганских студентов, а до 3 тысяч человек прошли обучение на курсах для сотрудников правоохранительных органов, МИД и Министерства сельского хозяйства.

Иран – один из ведущих торговых партнёров Китая на БСВ. В 2009 году Иран обеспечивал 12 % потребности КНР в нефти. С 2001 года корпорация «Синопек» разрабатывает нефтяное месторождение «Заварех-каншане» в 200 км от Тегерана. Государственная нефтеторговая компания Zhuhai Zhenrong Corp. заключила с Ираном соглашение на импорт природного газа в объёме $ 20 млрд в течение 25 лет. Государственная компания SINOPEC Engineering Inc. в 2007 году подписала с иранским Министерством нефти инвестиционный контракт на 25 лет на импорт 385 млрд кубометров природного газа и 150 тысяч баррелей сырой нефти в день из месторождения «Ядаваран».

В 2008 году Тегеран озвучил намерение участвовать в формировании стратегических резервов нефти на территории Китая. В 2009-м было подписано соглашение на разработку месторождения «Северный Азадеган». В рамках ежегодных поставок в КНР 20 млн тонн сжиженного природного газа (около 31 млрд кубометров) с месторождения «Северный Парс» соглашение было подписано иранским Министерством нефти, но не утверждено Высшим экономическим советом. Взамен в 2009 году Иранская нефтяная национальная компания подписала контракт c China National Petroleum Corporation (CNPC) на разработку месторождения «Южный Парс». Переговоры по развитию «Северного Парса» с последующей закупкой произведённого сырья и 12 блоков месторождения «Южный Парс» продолжаются. Не исключено продление до КНР газопровода «Мир» Иран – Пакистан – Индия. Консорциум китайских компаний подписал контракт, в рамках которого Shanghai Zhenhua Heavy Industry Co. Ltd. (ZPMC) построила 10 морских и 7 наземных буровых установок и изготовила 2 подъёмных крана.

КНР вложила средства в строительство завода по производству газового конденсата в свободной экономической зоне «Киш». Госкорпорация «Синопек» подписала с Иранской национальной нефтяной компанией соглашение по переоборудованию Тебризского и Исфаганского нефтеперерабатывающих заводов и сооружению нефтепровода Некка – Тегеран протяжённостью 336 км, а после её выхода из консорциума к их реконструкции приступили частные китайские компании.

В 2009 году поставки нефти из Ирана в Китай сократились почти вдвое на фоне роста закупок в Анголе. В дальнейшем уровень импорта КНР нефти из ИРИ был стабилен. В 2006–2010 годах КНР подписала с ИРИ контракты на модернизацию нефтеперерабатывающего завода Арак, а также развитие нефтяных месторождений Северный Азадеган, Ядаваран, Гармсар и 11-го блока газового месторождения «Южный Парс». В 2009-м Иран обратился к Китаю с пакетом инвестиционных предложений на $ 48,2 млрд в энергетическом секторе, включая создание 7 новых нефтеперерабатывающих заводов. В том же году КНР приняла решение об участии в проектах по модернизации нефтеперерабатывающих заводов Ирана (в том числе в Абадане). Были подписаны соглашение с Sinopec по предоставлению кредита нефтеперерабатывающей промышленности ИРИ и контракт с CNPC на повышение производительности иранских нефтяных полей.

Китай не поддержал односторонние антииранские меры США и ЕС, введённые в 2010 году. КНР и Турция входят в число главных поставщиков бензина ИРИ. С сентября 2009 года Пекин обеспечивает не менее трети иранских потребностей в его импорте. Сверх того, от 30 до 40 тысяч баррелей бензина в сутки поставлялось китайцами в Иран через третьи страны, хотя швейцарские эксперты полагают, что продукция КНР в ИРИ не может заменить высокотехнологичные продукты из ЕС. В 2009 году китайские компании расширили долю рынка в Иране, в том числе благодаря таким госструктурам, как China National Petroleum Corporation и Zhen Hua Oil. Побочным итогом санкций стал рост деловой активности в ОАЭ малых торговых фирм, в том числе транспортных компаний из Японии, Сингапура, Индии и КНР. «Окном», помогающим Ирану обходить санкции, стал Гонконг, особый экономический режим которого позволил КНР извлекать пользу из сотрудничества с Ираном с минимумом рисков для китайского бизнеса на международной арене.

США и ЕС обвиняли КНР в попытках подрыва международного санкционного режима в отношении Ирана и поставок ему товаров двойного назначения. США применили своё законодательство против китайских компаний, экспортировавших в ИРИ химические материалы, которые могли быть использованы в военно-промышленном комплексе этой страны. При подготовке резолюции № 1929 в Совете Безопасности ООН Китай приложил все усилия, чтобы в её тексте остались только положения, связанные с режимом Договора о нераспространении ядерного оружия.

Военно-техническое сотрудничество Китая и Ирана развивалось до конца 90-х годов. Китайское оружие поставлялось через Иран шиитским группировкам БСВ. Под давлением США и вследствие заинтересованности Китая в сотрудничестве с Америкой и Израилем с 1997 года его проекты с Ираном в ядерной сфере были прекращены, а военно-техническое сотрудничество минимизировано. В 2004 году был подписан меморандум ИРИ и КНР о сотрудничестве в области космических технологий и научных исследований. В 2008-м с помощью китайской ракеты был запущен иранский спутник Environment-1.

В 2005-м Иран вступил в качестве наблюдателя в Шанхайскую организацию сотрудничества. В 2006–2008 годах Пекин поддержал введение против Ирана санкций ООН, в 2008-м китайские банки на 4 месяца приостановили контакты с банками Ирана. КНР выступал против полного членства Ирана в ШОС, но не поддержал новых антииранских санкций.

В условиях санкций Китай был для ИРИ главным источником инвестиций и технологий. Используя это, Китай расширял экономическую экспансию в Иран, в том числе в сфере транспорта на основе «Протокола о взаимодействии в транспортной сфере» от 2003 года, включавшего вопросы строительства в ИРИ аэропортов, портов, автомобильных и железных дорог, нефте– и газопроводов. КНР вложила средства в транспортную инфраструктуру Ирана, включая шоссе Тегеран – Север и метро в Тегеране, Исфагане, Мешхеде и Тебризе. Концепция «Большого Китая» и создание нового «Шёлкового пути» – азиатско-европейского трансконтинентального коридора через Турцию, Иран, Центральную Азию и Китай, частью которого должна стать железная дорога КНР – Казахстан – Узбекистан – Туркменистан – Иран, включила ИРИ изначально. Китай реализует контракт на поставку вагонов метро в Мешхеде и проект по производству иранского «народного» автомобиля. China National Heavy Truck Corporation в 2006 году поставила в ИРИ 10 тысяч тяжёлых грузовиков и подписала контракт с Iran Khodro Diesel на их сборку в Иране, а китайская South East (Fujian) Motor Co. Ltd. поставила в эту страну 8 тысяч микроавтобусов Soueast Delica.

КНР с 2006 года имеет прочные позиции на иранском инвестиционном рынке, где работают более 1200 китайских компаний. В 2008 году в Иране реализовывалось около 200 проектов с китайским участием. В 2005–2010 годах ИРИ и КНР подписали инвестиционные контракты на $ 120 млрд в строительстве, нефтехимии, судостроении, производстве цемента, водном и сельском хозяйстве – включая свободную экономическую зону «Арас», развитие портов Чабахар и Бендер-е-Хомейни, а также энергетике – в том числе на возведение 5 плотин. Китай построил в Иране гидроэлектростанции «Талеган» и «Мулла Садра», за счёт китайского кредита будет построена гидроэлектростанция «Рудбар». КHP готова участвовать в разработке титановых месторождений ИРИ, а Иран – в строительстве инфраструктуры в Синьцзянь-Уйгурском автономном районе. Вероятно, в одном из портов Ирана будет создана военно-морская база ВМС НОАК, которая будет обеспечивать деятельность китайских надводных кораблей и подводных лодок, осуществляющих патрулирование в западной части Индийского океана.

Существенную часть иранского экспорта составляют пропан, мрамор, сера и металлы: железная руда, чугун, алюминий, медь, хром и свинец. Часть товаров экспортируются в Иран через третьи страны, в основном ОАЭ, с учётом чего объём ирано-китайской торговли равен $ 30–36 млрд, превращая КНР в ведущего партнёра ИРИ. В 2016 году стороны подписали «Совместное заявление об установлении отношений всеобъемлющего стратегического партнёрства между ИРИ и КНР», договорились поддерживать тесный диалог по вопросам политического, культурного и экономического сотрудничества. КНР и ИРИ подписали «Меморандум о взаимопонимании по совместному продвижению Экономического пояса Шёлкового пути и Морского шёлкового пути в XXI веке». По результатам визита главы КНР Си Цзиньпина в Иран в январе 2016 года было подписано 17 документов о сотрудничестве в таких областях, как энергоресурсы, электроэнергетика, финансы, связь и телекоммуникации.

Тегеран возлагает надежды на инвестиции из КНР, объём которых за 2016–2025 годы намечен в размере около $ 50 млрд, притом что объём двусторонней торговли к 2025 году должен вырасти до $ 600 млрд Правда в 2014 году объём двусторонней торговли ИРИ и КНР составил около $ 50 млрд Иран является третьим поставщиком нефти в КНР (10 % от нефтяного импорта Китая), а китайские компании поставляют в ИРИ продукцию тяжёлого машиностроения, транспортное оборудование, оборудование для химических производств и лёгкой промышленности. За 2013 год КНР инвестировала в промышленность и базовую инфраструктуру Ирана $ 745 млн

Не всегда сотрудничество китайских и иранских компаний протекало без вопросов. Пример китайского «долгостроя» в Иране – автодорога «Тегеран – Север» (121 км), строительство первого участка которой должно было быть выполнено в 2003–2006 годах. Параллельно планировалось построить 4-й участок, однако к 2014 году удалось запустить движение только по одному участку дороги. 22 сентября 2015 года между «Китайской транспортной строительной корпорацией» и иранскими партнёрами был подписан Меморандум о взаимопонимании по 2-му и 3-му участку автодороги «Тегеран – Север». Стоимость строительства – $ 2 млрд.

Подписание 27 марта 2021 года 25-летнего соглашения о всеобъемлющем стратегическом партнёрстве отразило взаимный интерес между Тегераном и Пекином, включая сотрудничество по инициативе «Пояс и путь» (BRI), а также по вопросам энергетики и обороны. Иран не хочет становиться стратегически зависимым от любой державы и будет стремиться сбалансировать своё партнерство с Китаем с улучшением связей с западными странами, чтобы Тегеран оставался «ни Востоком, ни Западом, а Исламской Республикой», как выразился в своё время аятолла Рухолла Хомейни. Сделка с Китаем представляет заявление о заинтересованности в сотрудничестве в различных областях. Официальный текст не был опубликован, но утечка 18-страничной версии соглашения на фарси появилась в социальных сетях в июне 2020 года. Документ очерчивает ряд областей, в которых Китай и Иран могут сотрудничать, включая инвестиции, торговлю, энергетику, нефтехимию, инфраструктуру и вопросы обороны. The Petroleum Economist сообщил в 2019 году, что двустороннее потенциальное партнёрство включает в себя около $ 400 млрд китайских инвестиций в Иран

Подробное описание всех деталей сотрудничества Китая со странами БСВ заслуживает отдельной книги, но даже на примере крупнейших ближневосточных партнёров Пекина ясны масштабы и скорость его экспансии в регионе. Прагматизм, последовательность, готовность заменять частными подрядчиками государственные компании там, где их необходимо вывести из-под санкций, сочетаются с готовностью Китая реализовывать сложные технологические проекты за счёт собственных ресурсов. Китай не конкурирует с американскими и европейскими компаниями, он демпингует и готов рисковать там, где Запад ограничивают права человека и др. факторы, не представляющие для Пекина преграды. В Судане и странах Магриба, Омане и Афганистане, малых монархиях Залива и Леванте Китай не менее активен, чем страны западного блока.

В Израиле он наращивает присутствие вопреки США, сделавшим всё для того, чтобы израильско-китайское сотрудничество в военно-технической сфере, в том числе в авиационной и аэрокосмической области с участием России, не состоялось в 90-е годы и затормозилось в 2000-е. Потенциал Китая на БСВ опирается на опыт, который его специалисты получили, сотрудничая с регионом на протяжении десятилетий, и возможности, которые открывает промышленное, финансовое и военное развитие КНР.

Для продвижения на БСВ плана «один пояс, один путь» Китай в 2016 году запустил проект «Сотни миллионов», в ходе которого Минэкономики и Минобразования КНР проведут 100 научных симпозиумов и конференций, в Китай будут приглашены 1000 представителей арабской молодёжи и 1500 представителей политических партий. Для молодых людей из Саудовской Аравии, Египта и Ирана было выделено в вузах Китая 10 тысяч мест, 10 тысяч именных стипендий и 10 тысяч мест для обменных программ в области культуры и искусств.

Пока на БСВ не появились китайские военные базы в количестве, сравнимом с американскими, но их создание лишь вопрос времени. Почва для этого подготовлена в Пакистане, Иране, странах Африканского Рога и Магрибе. Об этом свидетельствует строительство военно-морской базы (ВМБ) для ВМС НОАК в Джибути. Ориентировочная стоимость работ $ 185–200 млн, при суммарных китайских инвестициях в развитие аэропорта, порта и железной дороги в Джибути около $ 9 млрд

В 2011–2015 годах корабли 20 групп охранения ВМС НОАК заходили в порт Джибути для пополнения запасов, ремонта и отдыха экипажей более 60 раз. В рамках антипиратских миссий ими было сопровождено более 6 тысяч гражданских судов. Пекин в феврале 2014 года достиг договорённости с руководством восточноафриканского государства по строительству ВМБ в порту Обок (залив Таджур). Такое расположение ВМБ позволит избежать столкновений военных кораблей и гражданских судов, а также обеспечит удобный проход дизель-электрических подводных лодок ВМС НОАК, осуществляющих боевое патрулирование в Индийском океане.

ВМБ в Джибути, необходимая ВМС НОАК для обеспечения антипиратских миссий в Аденском заливе и западной части Индийского океана, в сочетании с аэродромом позволит китайской военной авиации установить регулярное сообщение с планируемой ВМБ в Намибии и авиабазой в Зимбабве, а также осуществлять полёты в дружественные КНР страны Африки (Кения, Танзания, Замбия, Зимбабве, Ботсвана). Аэродром в Джибути нужен КНР для обеспечения как контртеррористических (в Мали и Нигерии) и антипиратских (в районе Сомали) миссий, так и для миротворческих операций. База в Джибути необходима и для оперативной переброски военных медиков и эпидемиологов в страны Африки, где регулярно фиксируются вспышки опасных вирусных заболеваний.

ВМБ Джибути будет первой в системе китайских баз на побережье Африки, в которую будут входить Момбаса (Кения), Дар-эс-Салам (Танзания), Дурбан, Порт Элизабет и Кейптаун (ЮАР) и Виндхук (Намибия). Для осуществления патрулирования вдоль побережья Чёрного континента ВМС НОАК обладают достаточным количеством надводных и подводных кораблей, которым для обеспечения деятельности необходимы пункты материально-технического обеспечения. Пекин считает, что новая заграничная ВМБ – расширенный пункт материально-технического обеспечения, деятельность которого будут обеспечивать около тысячи военнослужащих ВМС НОАК.