Текст книги "В другой жизни"

Макс, взяв ее руки в свои, проникновенно продолжал смотреть в глаза. Хрусталь его взгляда гипнотизировал и зачаровывал.

– Я не могу сделать это за тебя и выбрать тоже не могу, – печально произнес он. – Только тебе решать, но время уже пришло.

Этот момент, когда их Святой Максимус сошел лично к ней со сцены, решил все, и она судорожно закивала, ничего уже не говоря, и расплакалась.

* * *

Близился отъезд. Макс почти завершил все дела. Часть прихожан ушла «доживать» в обычном мире, но большинство сделало правильный выбор, и маг был практически уверен, что все они совершат то, что от них требуется. Кто-то уже сделал это, кто-то был уже близко. Некоторые расстанутся с жизнью после его отъезда, но ему обязательно сообщат все их имена, чтобы он мог почтить их память тут и порадоваться за них там. Проделанной работой Максим был очень доволен. Правда, пока кровавые чернила все еще впитывались без остатка ненасытными страницами, но он чувствовал, что уже скоро будет долгожданная пауза. При этом жертвоприношения пока не прекратятся, значит у него будет еще очень много имен в запасе.

На сегодняшний вечер у него была назначена последняя встреча с Яной – одной из влюбленных фанатичек. Она выбрала яд как способ: ей почему-то казалось это очень романтичным. Правда, дожидаться там она Макса не хотела, и он пообещал, что отправится вместе с ней уже сразу, выпив то же самое зелье. Женщина не посещала его «священное собрание», он общался с ней только наедине и сумел ее убедить отписать свою квартиру на благотворительность, который занималась его же фирма.

– Ни тебе, ни мне уже это, конечно, не понадобится, – говорил он, не сводя с нее горящих глаз, – но зато мы сможем помочь нуждающимся!

В назначенный час они встретились в гостинице: Яна несколько дней уже как жила там, потому что квартира ей больше не принадлежала. Вместе с ней Макс торжественно принял дозу цианида, рассчитанную на то, что они проживут еще около часа. Занимаясь с ней напоследок любовью и рассматривая лицо с закатившимися в блаженстве глазами, он даже не думал о том, что в течение часа этой женщины уже не станет. Что вскоре после того, как он отстранится от нее, в истоме откинувшись на подушки, Яна вдруг почувствует сильнейшую головную боль и спазмы в висках, сердце ее застучит с неимоверным ритмом, и она начнет задыхаться. Какое-то время Макс будет хладнокровно наблюдать за тем, как бьется в судорогах тело, которое он еще недавно сжимал в объятиях, а затем женщину парализует и она умрет в муках, в последние секунды с ужасом и недоумением глядя на живого и здорового Макса, стоящего над кроватью. Он знал, что остатки его магии справятся с ядом, и поэтому согласился на совместное принятие цианистого калия, раз по-другому Яна никак не желала совершать переход.

Из гостиницы Макс сразу уехал в аэропорт и сел на ночной рейс до Москвы. Перед тем, как заснуть в удобном кресле бизнес-класса, он вытащил «Рукопись», вынул из нагрудного кармана ручку с особыми красными чернилами и вписал имя Яны на первой свободной строчке шершавой страницы. Тонкие губы его непроизвольно растянулись в довольной улыбке: имя Яны осталось на бумаге. Прожорливая тварь временно наелась и, стало быть, наградит Макса изрядной порцией магической силы. Продолжая улыбаться, Макс убрал книгу и ручку, закрыл глаза и с наслаждением растянулся на кресле, проваливаясь в сон.

Глава 16. Глаза очерчены углем…

Эрик сидел на диване в кабинете и задумчиво перелистывал одну из книг, привезенных из Карелии. На лице у него застыло скептическое выражение, и страницы он переворачивал скорее машинально, чем сосредоточенно. Он уже понял, что нужных сведений в этой книге нет. Ситуация все сильнее казалась ему фантасмагорией: кому и как удалось наложить такое сильнейшее заклятье, что ни он, ни Вадома с Михаилом с их безграничной, казалось бы, силой не могут найти одного единственного человека. Женщину, которая, если следовать логике, должна тоже искать Эрика или хотя бы ждать и желать, чтобы ее нашли.

Колдун долго не мог принять то, что случилась измена. Не потому, что слепо доверял своей избраннице, а потому, что по всем канонам у нее даже мыслей таких возникнуть не могло. Но других причин не было. Возможно, там было насилие, но разве можно это считать неверностью? Измену совершает душа, а не тело.

Конечно, дела из-за этих бесплодных поисков простаивать были не должны, и Эрик все это время по-прежнему изучал информацию, которую удалось собрать Михаилу с женой по тем местам, где могла скапливаться нужная негативная энергия и где обитали неупокоенные души. Эти данные уже не вызывали такого скепсиса и разочарования, как книги, не дающие ответов. Михаил с Вадомой потрудились изрядно и составили отличную базу данных. Скорее всего, это была заслуга Михаила, который чуть ли не с упоением вел статистику и учет в электронной таблице, с возможностью фильтров, сортировки и исчерпывающими комментариями. Эрик в очередной раз усмехнулся, просматривая таблицу, составленную мужем цыганки.

– Вот же черт старый! – не выдержал Эрик. – И не лень же было.

В который раз он подумал, какое счастье, что все обернулось именно так, что судьба свела с этими людьми. И сейчас он ощущал поддержку, и во время его забытья супруги все время находились рядом и держали руку на пульсе. Другие сподвижники тоже были с ними на связи, и все, несмотря на отсутствие Эрика с Ниной, продолжали подготовку и поиск нужных мест, а также колдунов с такими же способностями к слиянию. Но все-таки именно Вадома с Михаилом были его правой и левой рукой. И не потому, что он сыграл роль посредника между умершим цыганом и его дочерью. Просто эти люди верили в Эрика, а он полностью доверял им.

Кроме того Эрик решил возобновить свои психологические практики. Не в полную силу, но просто чтобы занять полностью день, а также понаблюдать за людьми. В психиатрическую клинику, правда, он возвращаться не спешил, но числился там как приходящий консультант. Мало ли, вдруг еще какая-нибудь полезная ему ведьма туда загремит. Или он сам найдет кого-то и определит туда на время.

Внезапно колдуна охватило странное ощущение, что кто-то за ним наблюдает. Это не было похоже на наблюдение астральным зрением, которое он после четырех лет проведенных в тонких мирах, стал чувствовать здесь. Точнее, произошло-то это всего один раз и было совершенной случайностью. Кто-то неопытный, но любопытный, возможно даже к магии не имеющий отношения, экспериментировал с вибрациями, и в конце концов ему удалось покинуть тело. Не понимая, спит ли он или на самом деле все получилось, новичок в астральных путешествиях хаотично перемещался по привычному вроде бы миру, но при этом с восторгом проходя сквозь окна и стены, и каким-то образом его вынесло в квартиру Михаила с Вадомой, у которых Эрик засиделся допоздна. Увидев чуть сгустившийся воздух, колдун насторожился, тем более что супруги ничего не заметили. Но тревога быстро рассеялась: Эрик не почувствовал опасности, скорее это он представлял опасность для путешественника, потому что он поднялся во весь рост и в упор взглянул на едва заметное колебание воздуха и дал понять, что видит «летуна». Тот, увидев, что прозрачные глаза с крошечной точкой зрачка мрачно уставились прямо на него, буквально физически ощутил этот взгляд и испугался до такой степени, что молниеносно ринулся обратно в тело и решил, что больше никаких экспериментов. Он так и не понял, человека он видел, или попал в какое-то чужое измерение и столкнулся с его жителем, но повторять этот опыт не захотел. Эрик же почти в ту же секунду забыл о незваном госте, хотя кожей почти чувствовал остатки осязаемого ужаса, оставленного горе-путешественником.

– Что случилось? – удивленно спросила тогда Вадома, увидев, как Эрик на несколько минут встает, смотрит в никуда, а затем как ни в чем не бывало садится и продолжает разговор с Михаилом.

– Да, ерунда, – неопределенно махнул рукой колдун и улыбнулся. – Пережитки слишком долгого отдыха в астрале. Увидел залетного гостя и прогнал. Нечего ему подглядывать.

Эрик чувствовал, что, находясь там, познавал очень многое, открывал неведомые для себя вещи, мог видеть то, что отсюда увидеть невозможно. Но, к сожалению, только малая толика этих знаний открывалась перед ним сейчас. Может быть, еще не пришло время. А может, просто нужно было найти к этим знаниям особый путь. Но иногда судьба радовала вот такими эпизодами, где он вдруг мог осознать свои новые возможности, хотя пока совсем немногие. Однако он стал понимать, что так называемая безграничная сила сообщающихся сосудов велика лишь в сравнении с магией остальных живущих на земле колдунов и ведьм, и есть намного более мощные силы, несоизмеримые с их. И самое важное здесь – на чьей стороне эти силы.

Сейчас колдун чувствовал, что его хотят видеть, и этот человек очень близко, но это не было посещением очередного астрального путешественника. Повинуясь внезапной безумной мысли, что вдруг это Нина наконец нашла его, он вскочил и подошел к окну. За окном стоял тихий летний вечер. Вчера только спал очередной приступ жара у измученного города, и сегодня было совсем немного прохладнее. Горячие каменные стены с неохотой расставались с накопленным теплом, отпуская его в воздух, еще не успевший остынуть. Эрик спасался напольным кондиционером, не желая портить стены особняка уродливой коробкой, выдыхающей горячий воздух.

Было еще светло, и Эрик отчетливо разглядел фигуру женщины, стоявшую неподалеку от подъезда. Она держала за руку маленькую девочку и то и дело оглядывалась по сторонам.

Еще какие-то секунды находясь во власти надежды, что внизу его ждет Нина, и глядя на ребенка, Эрик ощутил, как его накрывает ледяной волной, и холодная невидимая рука выкручивает сердце из грудной клетки. Неужели она?.. В следующий момент он шумно вздохнул и выдохнул: это была не Нина. Но она точно пришла к Эрику.

Эрик как был, в легких и стильных спортивных штанах, натянув только футболку, спустился вниз и вышел из подъезда. Он подошел к своей машине, осмотрел ее критическим взглядом, отступил на несколько шагов, чтобы посмотреть, не пора ли ей на мойку. Все это время он спиной чувствовал направленные на него взгляды двух пар глаз. Черных, проницательных глаз: взрослых и детских. Это были не обычные люди, почувствовал Эрик. К нему явилась ведьма с дочерью.

«Да не может быть! – вдруг осенило его. – Это ж одна из Нинкиных ведьм».

Он резко обернулся и посмотрел на незваную гостью.

* * *

Гульнара очень долго решалась на этот шаг. Сколько же она передумала, прежде чем приехать и робко встать недалеко от дома, еще не зная, хватит ли смелости подняться в ту самую квартиру. Туда, где когда-то они с Мариной обнаружили страшную картину: два бездыханных тела на белоснежных простынях, усыпанных высохшими лепестками роз, темно-бордовыми, как запекшаяся кровь. Квартиру, в которой потом Марина зачем-то судорожно искала вещи Нины, чтобы забрать с собой: все пыталась найти какие-то ответы на свои вопросы. Гуля надеялась, что колдун живет там и сейчас. Она не знала о его дальнейшей судьбе, она и Ниной-то не особо интересовалась. Хотелось все забыть, зачеркнуть те времена, но только разве такое забудешь? Теперь ведьма предположила, что раз очнулась Нина, которая удерживала колдуна там, то он либо умер, либо тоже пришел в себя.

Когда к ней первый раз пришла мысль, чтобы наведаться к Эрику, она чуть не расхохоталась сама над собой, настолько это показалось ей нелепым. Она отмахнулась от нее, как от навязчивой мухи, но мысль настойчиво возвращалась и стучалась в голову.

Занявшись семьей, Гуля настолько отошла от всех своих бывших занятий, что растеряла все имеющиеся связи в колдовских кругах, и без того немногочисленные. Она даже почти перестала общаться с подругами, с которым когда-то входила в круг. А беда пришла в дом в виде открывшегося дара дочери, и ей было почти все равно, к кому обращаться за помощью, лишь бы ей помогли. Но все, кого она знала, не имели понятия о свойствах ее наследственного дара, или же родового проклятия, с какой стороны посмотреть. Будто это было только их, семейное и очень личное, наследие, с истлевшей от времени, передававшийся только устно легендой. И даже верные подруги Марина с Ладой, она была уверена, ей помочь бы с этим не смогли. Хотя они, наверное, могли бы перенести силу ее дочери в амулет, но все видели, что потом случилось с Ксенией, и об этом Гуля даже не помышляла. Нужен был кто-то сильный и опытный. Даже, возможно, такой как Нина. И Гульнара обязательно бы к той пошла со своей просьбой. Но она не успела еще обрадоваться ее возвращению, как Варя ее разочаровала тем, что у Нины амнезия по поводу всего, что случилось за последние два года. «Вот интересно, а если она невзначай как наколдует что-нибудь? – подумала Гуля. – Испугается до жути или все вспомнит?»

Мысли о Нине потянули за собой ниточки к Эрику, и Гульнара наконец стала всерьез об этом задумываться. Правда, тут же одергивая себя, как только вспоминала, что творилось с Варварой в больнице: та в итоге все рассказала в подробностях. Потом сожгли их Дом, их родное место, намоленное, заговоренное, чудесное. И затем наполеоновские планы Эрика по отношению к людям, что вроде бы должно было переполнить чашу ненависти и отторжения, но когда дело касалось дочери, Гуле было уже все равно. Она всю жизнь прожила с уверенностью, что счастье материнства ее не коснется, что она будет вынуждена всю жизнь рассказывать другим о том, чего они не сделали или что сделали зря, а вот рискнула и получила этот подарок. Гульнара не знала, почему ее настолько пугает, что у дочери уже открылась эта способность. Но та проявляла ее все чаще и чаще и даже в совершенно случайных местах с незнакомыми людьми могла что-то нечаянно услышать и тут же сказать. Сколько раз Гуля спрашивала у дочери, что она видит и как это происходит, но маленькая Эля не могла объяснить. Она смущенно улыбалась и прятала глаза, чувствуя себя провинившейся, хотя и не понимала, чем. Но раз мама так беспокоится, значит то, что делает Эля, делать нельзя: ни видеть, ни рассказывать. Но она же не может по-другому. Она не нарочно. Гульнара чувствовала, что ее родной ребенок начинает даже немного бояться ее, и сердце обливалось кровью.

И вот как-то она приехала к дому Эрика одна и долго стояла на противоположной стороне узкой улочки, рассматривая особняк, но не решалась подойти. Из подъезда никто так и не вышел, и Гуля уехала. Потом эти посещения чуть ли не вошли в привычку, и она стала волноваться намного меньше, уже подобрала слова и заготовила целую речь, что она скажет колдуну. Но каждый раз во дворе было пусто, а идти к нему сама она все-таки пока опасалась.

В этот раз она, то ли повинуясь какому-то чутью, то ли уже внутренне решившись подняться в квартиру, взяла с собой дочь. Конечно, глупо было надеяться, что жестокого и расчетливого человека разжалобит какой-то ребенок, но у Гули был припасен козырь в рукаве. Они с Элей вошли во двор, и ведьма попыталась настроиться на разговор, хотя ее внутренне просто колотило. Дочь доверчиво держала ее за руку и ничего не спрашивала.

Скрипнула входная дверь, и сердце Гульнары совершило невероятный кульбит в груди. «Может, это не он?» – почему-то с надеждой подумала она, быстро принимая решение, что, если выйдет кто-то посторонний, она сразу ретируется и больше уже никогда не вернется в это место. Но вышел Эрик. Ведьма его узнала, хотя и видела недолго: несмотря на то, что скорую им пришлось подождать, заставить себя смотреть на безжизненные фигуры, которые вначале приняла за трупы, она не могла. Марина, пока они ждали врачей, накинула на них какое-то покрывало, чтобы ни смущать ни себя, ни Гулю, а сама потом долго вглядывалась в его лицо, все рассматривала, изучала. Гульнара вообще вернулась в кабинет и в оцепенении сидела там, ожидая скорую. Но, тем не менее, и она хорошо запомнила черты его лица: хищный нос с горбинкой, жесткие красивые губы и черные брови. Только глаз Эрика тогда она, конечно, не видела, и теперь, когда колдун резко обернулся и взглянул в упор льдисто-голубыми глазами, словно обведенными черным карандашом, она испытала сверхъестественный ужас. И не ясно было, что именно ее пугает. Как может красивое быть одновременно таким страшным? Ведьма нечаянно сжала в кулак руку, в которой лежала Элина ладошка.

– Мам, ты чего? – пискнула девочка. – Больно!

– Прости, солнышко, – испуганно ответила Гуля, нагибаясь к малышке и целуя прищемленную ладошку. Но девочка уже словно и забыла об этом и теперь во все глаза смотрела на Эрика, который стоял сейчас у своей машины и рассматривал непрошенных гостей.

– Ого, – протянула вдруг Эля, приглушив голос, и Гуля прислушалась. – Если бы дядя не заснул давным-давно, я бы не родилась.

Гульнару словно обдало ледяным ветром, а затем сразу бросило в жар. Сдерживая дрожь в голосе, она переспросила у дочери:

– Почему?

– Было бы все по-другому.

– Как по-другому, Элечка?

Эрик продолжал молча стоять. Кажется, он слышал их разговор.

– Не знаю, страшно было бы… Но это вначале. А потом – красиво, – добавила она шепотом.

– А когда потом? – Гуля никогда не поддерживала такие прогнозы у дочери, но тут словно хотела продемонстрировать колдуну то, на что способна ее дочь.

– Ну, потом. Не сейчас. Но уже все, дядя же заснул, как сейчас – я не знаю, – замялась девочка.

Поразило Гульнару то, что дочка, пусть и совсем неопределенно, непонятно, но говорила ей о будущем. Она сказала: потом было бы красиво. Неужели она могла видеть дальше, чем ее мать? От этих мыслей у нее голова пошла кругом, она раньше не замечала в Элиных предсказаниях слов о будущем. Тем временем Эрик наконец прекратил сканировать их глазами и направился в их сторону.

* * *

Она явилась к нему с какой-то просьбой, Эрик сразу это понял. Что-то неуловимое, невидимое, но выдающее эту просьбу было в ее позе, в движениях, во взгляде, которым она смотрела на колдуна, когда прошел первый страх. Странно это было: сиделка при виде его упала в обморок, эта ведьма чуть не рванула с места. Ее удержала только какая-то сильная необходимость в его, Эрика, услугах. Любопытно. И довольно смело. А с тем, что так пугает в нем людей, пожалуй, стоит потом разобраться.

– Добрый вечер, – сдавленно проговорила Гуля, когда колдун приблизился и встал напротив.

– Добрый.

Эрик изучающе смотрел то на Гульнару, то на ее дочку, которая в свою очередь без какого-либо смущения пялилась на интересного дядю.

– Эрик… Романович? – спросила ведьма. Полное имя она слышала от Вари.

– Да, чем обязан? Гульнара же, если я не ошибаюсь?

Гулю снова накрыло удушливой волной тревоги. Она криво улыбнулась и кивнула.

– А я – Эльвира, – выступила вперед девочка. Гуля хотела ее удержать, но не успела. Эрик снова взглянул на девочку и приподнял уголки губ. Холодные глаза скользнули по маленькой фигурке. Он вдруг нагнулся и протянул Эле руку, и та, заулыбавшись, вцепилась в нее, хотя смогла захватить ручонкой только два пальца.

– Ну, привет, Эльвира. Какая ты сильная, – вкрадчиво сказал колдун, и Гуля не поняла, имел ли в виду он рукопожатие или почувствовал магию ее дочери. Эля покраснела, отпустила руку и отошла за маму, вдруг застеснявшись. Эрик выпрямился и снова бесстрастно уставился на ведьму.

– Ну, так зачем пожаловали? – повторил он.

– Я хотела с вами поговорить.

– Ну, так говорите, вот же я перед вами.

Гуле не нравился его тон, хотя она ожидала худшего. Сейчас перед ней стоял обычный на вид мужчина, да, взгляд у него неприятный очень, и глаз таких она никогда не видела, но молнии колдун не извергал, огнем не дышал и, кажется, почему-то понравился ее дочери. Эля лукаво выглядывала из-за ее спины, цепляясь за юбку, и снова во все глаза его разглядывала, да так, что Гульнаре уже стало неловко. Но зато уже почти не страшно. На смену какому-то первобытному ужасу, что она испытала вначале, пришло вялое безразличие. А и правда, что такого, ну, попросит она, ну, посмеется он над ее просьбой, и уберутся они отсюда поскорее, с тем, чтобы больше не возвращаться.

– Или давайте пройдем в дом, – неожиданно предложил мужчина, указывая на подъезд. – Если вы, конечно, не боитесь.

Гуля пожала плечами.

– Я не хотела вас надолго задерживать, – пробормотала она, но Эрик скривился и махнул рукой.

– Да бросьте вы уже жеманиться, – сказал он. – Пойдемте.

Троица последовала к подъезду. По пути Эля тихонечко спросила у мамы, не веря своему счастью:

– Мы что, идем в гости?!

Эрик открыл дверь в подъезд, пропуская Гульнару с дочкой.

– Кажется, вы знаете, куда дальше, – с легкой иронией произнес он, и они стали подниматься по лестнице.

* * *

Эрик усадил своих неожиданных гостей на диване, а сам отлучился на кухню, поставил чайник.

– Уж извините, но у меня нет ничего, чем можно занять ребенка во время нашего разговора.

– А она может пока почитать, – сказала Гуля, указывая на огромный книжный шкаф. – Или, может быть, там есть какие-то книги с картинками?

– Она уже читает? – с интересом спросил колдун. – Ей же около трех?

– Три с половиной, – с готовностью ответила Эля.

– Да, уже научилась, – сказала Гульнара, вставая и подходя к книжному шкафу. Эрик в задумчивости встал рядом.

– Детских точно нет. Может, это подойдет, – с этими словами он вытянул с полки альбом с репродукциями картин Третьяковской галереи. – Можно ей их смотреть?

– Конечно, – улыбнулась Гульнара, думая о том, что Эльвира, скорее всего, видела уже кое-что пострашнее обнаженных тел на полотнах классиков. Если, конечно, Эрик имел в виду именно это.

В итоге Эля с тяжелым альбомом расположилась на ковре и увлеченно стала разглядывать глянцевые репродукции, а хозяин тем временем разлил по чашкам чай и поставил на столике перед диваном. Девочка от чая и конфет неожиданно отказалась, уткнувшись в картинки. А Гуля, наблюдая как Эрик выставляет на столик вазочку со сладостями, все не могла поверить, что это происходит наяву, потому что как бы ни начиналась эта встреча, дальше пошло все совсем не так, как она предполагала. И сейчас она сидит дома у того самого колдуна, от которого когда-то их ведьминский круг предостерегала сущность из потустороннего мира. Человека, знакомство Нины с которым они так пытались предотвратить. Врача-психиатра, который чуть не свел в могилу Варвару, проведя с ней обряд. Любовника их бывшей подруги, которого они нашли бездыханным рядом с ней в этой самой квартире. А сейчас он наливает ей чай и готовится выслушать просьбу. Что подходит больше этой ситуации: не так страшен черт, как его малюют? Или же это волк в овечьей шкуре?

– Ну, так чем могу помочь? – наконец обратился Эрик к Гульнаре. – И почему такой странный выбор? Почему я?

– Я просто больше никого не знаю, – честно ответила Гуля. – А помощь мне нужна в… В общем, у моей дочери слишком рано открылись способности. А в этих способностях вообще нет ничего хорошего. Я бы хотела, чтобы она стала обычной.

– На первый взгляд, ничего особенного, – удивился Эрик. – Не такая уж и редкая ситуация. Ваши подруги легко бы справились.

– Нет уж, – возразила Гульнара. – Видела я, что потом бывает. Не хочу, чтобы это с дочерью происходило, мне нужен другой способ.

– Ну, а что плохого в ваших способностях? Обратное предсказание, насколько я помню? – спросил колдун, и Гуля вздрогнула. Да, конечно, он знал это от Нины. Хотя и ее как-то узнал сразу. – Я бы не отказался таким обладать.

– Увы, но кажется, эта способность есть только у членов нашей семьи. По крайней мере, еще никто об этом даре не слышал, с кем бы я ни говорила.

– Ну, есть разные способы, – загадочно протянул Эрик, не вдаваясь, впрочем, в подробности. – То есть вы хотите, чтобы дочь лишилась своего дара?

– Я не просто хочу, чтобы она его лишилась, – вздохнула Гульнара. – Я хочу прервать эту наследственность. Это передается всегда по женской линии и со множеством оговорок. Ну, небось, Нина рассказывала?

Эрик рассеянно покивал, о чем-то размышляя и словно слушая вполуха.

– Да, да, – наконец ответил он. – Но вы же не можете за других женщин вашего рода решать, не правда ли? Да и за дочь тоже.

– Но женщины нашей семьи не могут заводить семью, не могут рожать детей и гадать на себя! – вспылила Гуля. – О скольких я знаю, все прожили несчастливую жизнь.

– Ну, вы же смогли, – невозмутимо парировал Эрик. – И семью, и ребенка. И гадали на себя. Да все я знаю, не удивляйтесь.

– И после этого у дочери открылся дар в три года! – воскликнула Гульнара. – Я не представляю, что она видит, так не должно быть! Вот почему нельзя было мне рожать!

Эрик, откинувшись на спинку дивана и слегка улыбаясь, наблюдал за ней, ожидая, пока она успокоится.

– В общем, проблема мне ваша ясна, – наконец заключил он, – и она решаема. Только, с чего вы решили, что я буду вам помогать?

Гульнара насупилась. Она так и не притронулась к угощению, которое поставил перед ней Эрик. Пригубила только несколько раз несладкий чай, чтобы смочить горло. Дочь увлеченно рассматривала альбом, изредка перелистывая яркие страницы. «Интересно, являются ли сейчас перед ней образы предсказаний? – подумала Гуля. – Вдруг, увидев очередную картину, ее дочь думает, что было бы, если бы художник не нарисовал ее? Как же это у нее происходит?»

– Я не была в этом уверена, – медленно ответила она. – Но должна была поговорить с вами. Хотя взамен у меня есть то, что вам нужно.

– Вот как? – Эрик с интересом подался вперед. – И что же это?

– А сами не догадываетесь? – с вызовом ответила Гуля. – Я же знаю, где Нина!

Колдун застыл, словно под взглядом медузы-горгоны. Вот откуда, оказывается, надо было копать! Он-то, конечно, ожидал, что все оставшиеся ведьмы заодно, они же, по идее, и прятали от него Нину. Но материнские чувства и тревога за ребенка, без сомнения, перевесят любую привязанность и преданность подругам, любые принципы и убеждения. По телу разливалось приятное тепло и уверенность, что он вывернул на правильную дорогу. А ведь союз с этой ведьмой может быть полезен. У нее очень интересный дар. И если не забирать его себе, то можно просто оставить при себе его обладательницу. Вряд ли после этого предательства они со своими соратницами останутся подругами. Главное, как-то убедить ее, что в ее даре нет ничего плохого.

– Что ты знаешь о ней? Ты тоже прятала ее? Можешь рассказать, как? – заговорил вновь Эрик после долгой паузы, незаметно переходя на ты.

– Нет, я в этом не участвовала, – ответила Гульнара. – Я сама только недавно узнала о том, что она очнулась и ее скрыли от поисков. Мы в последнее время совсем мало общаемся.

Она указала взглядом на дочь, до сих пор изучающую книгу. Эрик с пониманием кивнул и удивленно подумал, неужели девочке не надоело разглядывать? Такой созерцательный ребенок…

– Я помню ее адрес, ведь от меня ее не прятали, – продолжала тем временем ведьма и замялась. – Только… Она ведь не помнит ничего.

– Что значит, не помнит? – Эрик вскинул красивые брови и в изумлении уставился на Гульнару, хотя в голове тут же стало проясняться. Если она не помнит его, то вот чем объясняется ее предполагаемая измена. Но как такое возможно, он-то помнит все. Хотя Нина ушла оттуда не так, как он. Он вспомнил, как ее эфирное тело погасло, растворилось в его руках, и по лицу его пробежала тень.

– Ну, вот так. Она не помнит последние два года перед комой. То есть, примерно с того времени, как она впервые обнаружила у себя магические способности.

– Или точнее будет сказать, ей помогли обнаружить, – сухо перебил Эрик.

– Хотите сказать, если бы не Марина, Нина всю жизнь так бы и прожила обычной женщиной, ни о чем не догадываясь? – огрызнулась Гульнара, слегка заводясь. – Да перестаньте, вы бы ее нашли и все показали.

Эрик усмехнулся, без тени раздражения глядя на новую знакомую. А она ему даже нравится! Это же с ней тогда Нина встречалась, про девочку в заброшенном доме предупредить. И дочка у нее очень уж интересная. Эрику даже в голову не приходило отказывать Гуле в ее просьбе. Напротив, он загорелся идеей помочь ведьме разобраться со своим мистическим наследием. Но первым делом, конечно, он, не откладывая, должен был ехать к Нине.

– Как им удалось ее спрятать? Мне сложно представить где-то здесь магию, с которой я не справлюсь, и поэтому мне очень интересно знать, с чем я столкнулся?

– Честное слово, я не знаю, – ответила Гуля и не удержалась, чтобы не ввернуть очередную шпильку. Она уже чувствовала, что Эрик не навредит ей. – Мне это даже не Марина рассказала, а та ведьма, которая вашими, между прочим, с Ниной усилиями, осталась без силы. И заболела еще потом.

– Ну, как видишь, сейчас жива-здорова. Хотя это даже странно…

Он замолчал. А Гуля судорожно размышляла, стоит ли говорить ему о том, что натворили ведьмы, сведя его любимую с каким-то мужчиной сомнительной репутации. Она часто потом об этом вспоминала. И чем дольше она думала про Варины сплетни, тем больше ужасало ее, как поступили с Ниной. Она пыталась помочь, несмотря на то, что с ней и до этого поступили паскудно, когда извели инкуба. В тот момент Гульнара поддерживала подруг, все неслось вперед, во имя добра, и этот страшный сеанс, вызов духа… А почему они вообще приняли на веру слова этой сущности? Ведь после того, как она временно заняла тело Вари, та и стала потихоньку сходить с ума. Творили сами невесть что, даже не попытались поговорить с Ниной. Ну, правда, она и слушать бы не стала, но разве это повод для того, чтобы обманом завлечь и уничтожить создание, которое она считала живым и достойным любви? А если он и правда был живым? От этого вопроса леденело сердце. Гуля гнала его от себя, заталкивала глубже в подсознание, ей не хотелось даже думать об этом. И все равно не давала покоя мысль: а остальные из круга неужели не задавались такими вопросами? Что они тогда сделали в Доме, после чего у Нины словно снесло крышу? Нина, по крайней мере, в отместку никого не убила. Сходила с ума в одиночестве. Да они под белы рученьки сами же ее и вывели к тому колдуну. Готовенькую уже.

Но вот сейчас Эрик сидит рядом. Нужно ли ему сказать про очередную подлость ведьм? Что сделает он, когда узнает? Наверняка придет в ярость. Гульнара решила повременить. Она скажет, но позже. Она же не знает его совсем. Пусть просто наконец он съездит к Нине.

– Ау, ты здесь, со мной? Или у тебя незапланированный сеанс? – вдруг раздался голос Эрика над ухом. Он нетерпеливо качал ногой, закинув ее на ногу, и сверлил ведьму своими прозрачными глазами. – Очнулась?