Текст книги "В другой жизни"

Глава 8. Отчет о проделанной работе

Макс вошел в квартиру, запер тяжелую дверь и, расслабленно прислонившись к ней спиной, шумно выдохнул. Все. Пока отстрелялся. Не так-то это просто оказалось: притворяться почти в течение суток, и это было только начало. Он не ожидал, что лед тронется так быстро, и что буквально с первого же свидания они отправятся к нему домой, но грех было не воспользоваться ситуацией.

На следующий день после грозы и «воссоединения возлюбленных», Макс, продолжая играть свою роль, предложил Нине отвезти ее домой или хотя бы проводить до метро, но девушка, обрадовавшись вчерашнему «воспоминанию», сказала, что хочет пройтись сама, чтобы «ноги вспомнили дорогу». Дались же ей эти упражнения с памятью! Вчера Макс не на шутку перепугался, когда услышал ее возглас на балконе. Он было подумал, что все его планы посыпались как карточный дом. Но нет, она, оказывается, вспомнила кусочек их общей жизни. Так вроде замечательно и удачно вышло, когда он предложил начать все с чистого листа и пойти вместе новой дорогой, красиво так прозвучало, и она, кажется, даже растрогалась… Но нет, опять принялась за свое. С кем же любовалась она ночным городом так, что это врезалось ей в память? Даже к гадалке можно не ходить. И это плохо, очень плохо. Пока она считает, что на его месте был Макс, но неизбежно потянется ниточка от одних событий к другим, и она докопается, или само как-то всплывет.

Макс поморщился. В любом случае, связь их уже дала трещину, надо было только ее расширить, расшатать, разрушить все, что их держало вместе. Процесс длительный и сложный, но дело сдвинулось с мертвой точки. Но все же стоило обзавестись каким-то запасным планом.

Он наконец отлепил себя от двери, проходя мимо ванной зацепил там белый махровый халат, облачился в него и ленивой походкой отправился на балкон. Там он небрежно облокотился на перила и, задумавшись, рассредоточенным взглядом пялился на город.

«А я хорош!» – вспомнив вчерашнюю удачу, подумал Макс самодовольно и растянул тонкие губы в своей фирменной улыбке «уточкой». Было бы, конечно, неплохо придумать что-то, чтобы не приходилось притворяться. Нет, конечно, ему все происходящее доставило немало удовольствия, и это еще не считая удовлетворенного в очередной раз самолюбия. Было в Нине нечто магнетическое, манящее на каком-то глубинном, животном уровне. Такое, что на секунду даже захотелось махнуть рукой на все и со словами «да пропади оно пропадом!» ринуться совершать глупости. Но только на секунду. Все-таки изображать из себя галантного ухажера было довольно утомительно. Хотя это намного приятнее, чем как-то раз ему пришлось для пользы дела… Макса передернуло. Ну, ничего. Зато ему хватило на очень крутую тачку.

Макс наконец сконцентрировал бездумный взгляд и взглянул на небо. Оно было чистое, ярко-голубое. Ни намека на вчерашнее ненастье. Вот тут тоже кое-что не давало ему покоя. Не понравилась Максу вчерашняя реакция Нины на грозу. Или, может быть, грозы на Нину. Она длилась ровно столько, сколько Нине этого хотелось, а потом ушла. Ну, ладно, пусть непогоду не обещали, синоптики постоянно ошибаются. Только чутье Макса подводило очень редко, точнее, почти никогда. Он снова задумался, а справится ли он с ней? Во что вообще он ввязался? Дело того стоило, но…

Макс вернулся в кухню, взял со стола мобильный и набрал номер Марины.

– Привет, – вкрадчиво протянул он, когда ведьма ответила.

– Максим? – на том конце провода раздался немного удивленный голос Марины. – Привет, что-то случилось?

– Ну, можно и так сказать, – все таким же загадочным тоном промурлыкал Макс, снова выбираясь на балкон и подставляя довольное лицо ласковому июньскому солнцу. – Хотел вот отчитаться о проделанной работе, доложить об успехах.

Марина помолчала.

– И как успехи? – попыталась подыграть она, но вышло натянуто. С тех пор, как Макс запросил плату за свои услуги, она перестала ему доверять, но тем не менее ведьмам приходилось иметь дело с ним и его сестрой. Правда, Оксана скорее казалась тенью Макса, следовала за ним как ниточка за иголочкой, а на встречи он иногда приходил и без нее. Но только благодаря их усилиям Нину не могли найти. А ее искали, Марина это точно знала. Кто-то даже в больницу приезжал и спрашивал о ней. Но Максим как-то пообщался с администраторами в регистратуре, после чего одна из них позвонила ведьмам, как только к ним обратились с вопросом про бывшую пациентку. Зато все контактные данные Нины из их системы чудесным образом исчезли.

«Что ж, – мстительно думала Марина. – Когда-то так от нас спрятали Варю. Ну, вот, получите! Только Варю я нашла, а вам Нину не найти». Как Макс это делал, она не представляла, хотя очень хотелось знать. Но что-то ей подсказывало, что делиться своими методами он не станет. Наплетет с три короба, зубы заговорит, да так, что забудешь, о чем спрашивала.

– Успехи величайшие, – ответил тем временем Макс. – Все на мази.

– Что это значит?

– У нас с Ниной все просто замечательно! – сладким голосом пропел в трубку Максим. – Она даже вспомнила кое-что из нашей с ней совместной жизни.

Марина поежилась. От мыслей, что они подсунули Нину этому белокурому пройдохе, сделав вид, что так и было, и та искренне в это поверила, ей каждый раз было тягостно на душе. Она понимала, что другого выхода у них не было, но всегда себя буквально поедом ела за содеянное. Иногда она втайне мечтала, чтобы Нина все сразу вспомнила, и пусть бы она разозлилась, даже пришла в бешенство, и, может быть, совершила что-то плохое в отместку, но тогда на душе у Марины стало бы спокойней. А сейчас ее не оставляло постоянное чувство вины, тем более, еще неизвестно, с какой целью блондинчик это все затеял. В то, что он вот так вот нарисовался практически из ниоткуда и без памяти влюбился в девушку, спящую на больничной койке, она, конечно, не верила. Там был какой-то холодный, прагматичный расчет. Но если это позволит разделить Нину и того колдуна, то пусть так. Пусть чувство вины сведет Марину с ума, только бы не дать им воссоединиться. И раз Макс говорит, что у них дело сдвинулось с мертвой точки, и ей даже кажется, что она что-то помнит, то это, наверное, хорошо.

– Вы виделись? Общались? – спросила Марина. Макс засмеялся в трубку.

– Мы не только виделись. Она у меня ночевала.

Марина зажмурилась. Так все быстро. Опять стало нехорошо на душе.

– Со всеми вытекающими, разумеется, – добавил Максим все тем же тоном, от которого у Марины сводило зубы. Вот для чего он рисуется? Что за манера? – Так что движемся в верном направлении.

– Ну, здорово, – Марина постаралась придать голосу искренности. – Я очень рада, что дело пошло. Я только очень надеюсь, что ты не морочишь ей голову.

– Ну, что ты, как я могу! – елейным голосом сказал Макс. – Я с головой окунулся в пучину чувств, и жизнь моя приобрела новые оттенки… Кстати, мне тут скоро необходимо будет уехать по делам, – Макс, прогуливаясь, направился по балкону вокруг своей квартиры, ведя рукой по перилам. – Это очень важно. Ты присмотришь пока за ней? Чтобы ничего ей лишнего в голову не взбрело?

– Да, конечно, – удивленно согласилась Марина, не понимая до конца, что он имеет в виду. И не выдержав, ввернула ехидно: – Я и при тебе буду за ней присматривать. Чтобы тебе тоже ничего лишнего не взбрело.

Макс захохотал в ответ.

– Ну что же ты такая недоверчивая! – с деланным негодованием сказал он. – Да, я тут еще хотел предложить. Может, до моего отъезда нам как-нибудь с тобой поужинать?

Марина на доли секунды лишилась дара речи: от удивления, а еще, возможно, от того, что сердце ее в груди кувыркнулось и как-то томительно сжалось.

– Что?! – возмущенно воскликнула она, тут же взяв себя в руки. – У тебя совесть есть?

– Ты о чем? – не понял Максим, а потом, додумавшись, снова засмеялся. – Ты что подумала? Да брось, ты серьезно так подумала? Боже упаси, мне бы и в голову это не пришло!

Отсмеявшись, он объяснил, что ему просто нужно порасспрашивать Марину про свою новую-старую девушку, чтобы не попасть впросак в какой-нибудь незначительной, но яркой ситуации. Как, например, с теми же роллами. Нина долго удивлялась, что Макс почти все заказал с угрем, которого она терпеть не могла.

– Надо же, а раньше так любила! – изображал крайнее изумление Максим. – Даже вкусы во время комы изменились.

– По-моему, я больше всего любила гребешки, – растерянно проговорила Нина, выискивая на столе роллы без угря. – А их ты не заказал.

– Вообще, мы перешли с тобой на настоящую японскую кухню, а не на эти сетевые суррогаты, – тоном наставника сказал ей Макс. – В следующий раз закажем их или сходим в ресторан.

И раз уж Нина все равно пытается что-то вспомнить, хоть и предлагал он начать с нуля, будет лучше, если Максим к этому подготовится. Для этого и нужно ему побеседовать с Мариной. Можно, конечно, с Леной, но она такая суетливая, беспокойная, она больше сама спрашивать будет, чем помогать, так что выбор пал на Марину.

– А, да без проблем, конечно, поговорим, – согласилась Марина, вроде успокаиваясь и даже посмеиваясь над собой, что подумала такое, и изо всех сил гася внутри себя крошечный пожар сожаления и разочарования, что все это только ради Нины.

Глава 9. Самая короткая поездка

Слишком жаркое для июня, да и вообще для лета средней полосы, солнце плавило асфальт, и густой горячий воздух клубился и переливался над дорогой, похожий на прозрачную маслянистую жидкость. Эрик ехал за рулем своего джипа, рядом сидел Михаил. Вадома расположилась сзади.

Выехали они очень рано, часов в шесть. Сейчас солнце стояло в зените, и раскаленная душная Москва осталась далеко позади. Но с противоположной стороны к столице уже двигался грозовой фронт, который нес долгожданную прохладу. Пока она была еще далеко, и отправила впереди себя небольшой дождь.

Курс лежал на Карелию, в дом на озере, где Эрик хотел окончательно восстановить физические силы и разобраться с непредвиденными препятствиями на их пути. Магия, что скрывала Нину, была нездешняя. Словно сотворенная не на земле, а в потустороннем мире теми, у кого к ней всегда больше доступа и интереса. Либо, что намного менее вероятно, против них встал некто со способностью поглощать чужую магию, соединивший так же свои силы в паре. Только Эрик в это не верил. Слишком мало кто из ведьм и колдунов был наделен этим даром, и среди них почти никому не удавалось найти свою судьбу из себе подобных. Те же, кому посчастливилось пройти процесс слияния, как Эрику с Ниной и, – почти на закате жизни, – Вадоме с Михаилом, обычно тянулись друг к другу, сплачиваясь еще сильнее, и вряд ли бы они стали вот так вступать в тайное противостояние. В конце концов, они бы вышли открыто, а не таясь по закоулкам, строя козни и вставляя палки в колеса.

Эрик знал, что даже среди тех, кто не способен к слиянию, в основном все поддерживают его и его сторонников очищения Земли. Это были мудрые, довольно сильные маги, разумные в своей оценке происходящего. Те, кто давно хотел стряхнуть паразитирующий на планете вид с ее поверхности. Были же, однако, и противники, стоявшие по другую сторону баррикад. Не то, чтобы они были на стороне людей, жалели их или хотели сохранить их жизни из соображений гуманности. Но они жили за счет людей, обогащаясь благодаря их порокам, желаниям и потребностям, и не готовы были расставаться со своим источником благосостояния. Среди них в основном были колдуны, имеющие довольно посредственные способности, слабые, бесталанные, а то и вовсе шарлатаны и фокусники, которые наживались путем притворства и обмана, но при этом относили себя к колдовскому миру, к экстрасенсам и людям, обладающим сверхъестественными способностями. Такие опасались действий Эрика и его свиты больше всех, потому что понимали, что уничтожающей обычных людей волной сметет заодно и их, если эта бесчувственная мощь не распознает их жалких магических силенок.

Поэтому сложно было представить, что тот, кто прячет Нину, относится к противоборствующей стороне слабых колдунов и шарлатанов. Сила была чужеродная. Но потусторонние сущности не могут ничего творить в этом мире, если им не помогут здесь. Им нужен проводник, помощник, исполнитель их воли. Или тот, кто готов оказать услугу или сделать особое подношение в обмен на использование их магии. На счету у Эрика тоже были подобные сделки.

Где-то на середине пути в груди Эрика понемногу стало появляться неприятное, томящее чувство. Вначале это был легкий укол закравшейся тревоги, как бывает от какой-то забытой мысли. Это волнение мало-помалу нарастало и наконец с уверенностью поселилось в сердце. Переживание, которому колдун не находил причин, продолжало усиливаться, и к концу их поездки был практически на взводе. Он связывал его с тем, что давно не был в дороге, что отдаляется от города, где осталась Нина, которую он так и не нашел, и со своими мыслями о предстоящих делах. Михаил сменил его за рулем, и Эрик пытался самостоятельно привести себя в норму, но, к его изумлению, у него ничего не вышло. Тревога росла, сердце принялось тихонечко ныть. Это было чувство какой-то невосполнимой утраты, только он не мог понять, что же он потерял. Все же он связал эти чувства с Ниной и с тем, что с ней происходит, хотя знал, что она жива. Здесь, в обычном мире, при смерти одного из сообщающихся сосудов вся сила должна была перетечь в единственный оставшийся и со всей мощью ударить по нему, не оставляя шансов на выживание. Такие пары всегда уходили вместе. Зато, впрочем, очень и очень нескоро. И Вадоме с Михаилом теперь тоже предстоял еще долгий жизненный путь.

Поэтому Эрик был спокоен за жизнь Нины, но чувствовал, что что-то не так. Нечто непоправимое надвигалось на них, какое-то ужасное событие, что могло посеять трещину в их связи. И пусть до конца разрушить ее было невозможно, по крайней мере, все известные колдуну труды говорили об этом, но сквозь эту невидимую прореху могла утекать их сила, их энергия. И Эрик знал, что такой ущерб их слиянию может нанести лишь одно действие: неверность одного из них. Об этом, правда, известно было только в теории, потому что после слияния неверность по сути своей была невозможна, настолько крепкой становилась связь, физическая, ментальная, духовная и магическая. Однако это было единственное, что могло нанести им вред. И, кажется, это все-таки случилось.

Они приехали в легких сумерках. В родном лесу их встретила вечерняя прохлада. Оранжевое солнце катилось за лес, сверкая на водяной глади озера плавленым золотом. Эрику было уже физически плохо, и он ушел на берег, уселся на траву и мрачным взором провожал солнечный диск, медленно крадущийся вниз. У колдуна раскалывалась голова, и дрожали руки, а сердце стучало с перебоями, и он не мог никак себя излечить. Именно сейчас происходило что-то непоправимое, непозволительное, и остановить это уже было невозможно.

Теперь он уже встревожился за Нину. Нужно было найти ее как можно скорее, возможно, еще удастся что-то сделать.

* * *

– Завтра мы собираем все необходимое и едем назад, – объявил Эрик супругам, заходя на кухню. Вадома, вовсю уже хлопотавшая у плиты, застыла и в недоумении воззрилась на него: они едва успели разложить вещи. Михаил тоже молча бросил вопросительный взгляд. Супруги были уверены, что здесь они скорее найдут ответы на вопросы. Тут само место, казалось, давало подсказки и помогало в поисках: это было то самое место силы в прямом смысле слова. Здесь совершились два мощнейших ритуала, и все вокруг буквально было переполнено магической энергией. И он хочет уже возвращаться? – Мне надо быть там, ближе к ней. Иначе мы можем опоздать.

Эрик в двух словах поведал о своих соображениях, и у Михаила с Вадомой вытянулись лица.

– Ты уверен? – спросил Михаил.

– Я не могу знать наверняка, – мрачно ответил Эрик, – но у меня нет другого ответа. Я буквально чувствую, как слабею. Это происходит очень медленно и почти незаметно и будет длиться еще долго, но я давно научился прислушиваться к себе.

– Что ж, я согласна, – закивала Вадома, тут же вспоминая, что кто-то жестокой рукой рассек астральную нить Нины. Нужно бросить все силы на ее поиски, и для этого лучше находиться как можно ближе. Лишь бы она сама оставалась в городе. Возвращение нарушало их планы, – здесь думалось и творилось лучше, – но Эрик прав.

Вадома без вдохновения доделала ужин, и соратники наскоро и без аппетита поужинали и разошлись по комнатам, с тем, чтобы ранним утром собраться и двинуться в обратный путь.

Глава 10. Компромисс

До отъезда во Владивосток оставалось несколько дней.

Макс стоял на своем любимом балконе, прислонившись спиной к перилам, и скептически взирал на «рассаду»: так он называл материалы для озеленения, которыми сейчас была завалена добрая половина площади. Это была прихоть Нины, и Макс зачем-то пошел на уступки, а теперь разглядывал все это барахло тоскливым взглядом, кривил красивое лицо и мысленно себя ругал.

Нет, конечно, если бы он знал, во что именно это выльется и во сколько обойдется, он бы зарубил эту идею на корню. У них было очередное свидание, и Максим, как и обещал, потащил Нину в ресторан, где готовили еду по оригинальным японским рецептам. К еде девушка отнеслась довольно прохладно, зато ее восхитил интерьер. Над его оформлением хорошо потрудился озеленитель, и Нине это очень понравилось. Она невзначай упомянула, что видела как-то сад на крыше, и с таким воодушевлением расписывала красоту и пользу такого сада, что Максим, неожиданно для себя, ляпнул, мол, интересно, можно ли такое замутить на балконе. И понеслось. Нина тут же уцепилась за его слова, вдохновилась этой идеей и принялась красочно мечтать вслух.

В итоге Макс обещал подумать, а теперь он стоит перед этой кучей непонятных коробок и рулонов и ждет команду озеленителей, которые должны будут превратить часть его балкона в настоящий уголок живой природы. Максим закатил глаза и тяжело вздохнул. Интересно, что бы сказала эта любительница природы, знай она, что Макс планирует сменить эту квартиру на огромные апартаменты в Москва-Сити? Лучше, конечно, пока об этом молчать. А с этим садом… Возможно, удастся даже продать подороже.

А пока Макс и тут все-таки не упустил возможность и поставил Нине условие: сад он сделает, но только если она переедет к нему. Сам он возиться с ним не собирается, и лично ему этот сад не нужен. И делает он его лишь ради нее, поэтому какой смысл, если она с ним не живет.

– Так быстро? – заволновалась Нина, гоняя по тарелке «настоящий» ролл, который почему-то никак не решалась попробовать.

– А что тянуть? – беспечно ответил Максим. Нина кусала губы и молчала.

– Но мы же раньше вместе не жили, – наконец заговорила она.

– Мы собирались, Нин, – произнес Макс, накрывая ее ладони своими, – но не успели. И я понимаю, что ты привыкла жить одна, но не волнуйся, я часто бываю в разъездах по работе, ты даже успеешь соскучиться.

Он улыбнулся краешками губ и добавил:

– Надеюсь, по крайней мере.

Нина долго молчала, раздумывая. Потом, словно нехотя, неопределенно кивнула и пожала плечами. Макс ей нравился. Рядом с ним она не чувствовала себя выпавшей из жизни на много лет, он не лез в эти больничные дебри, не ворошил старые воспоминания, не пытался вылепить из нее того, кем она не могла стать: потом или вообще. И да, это только ей казалось, что все слишком быстро, но для него это было, наоборот, слишком долго. К тому же Нине очень нравилась его квартира, и если он разрешит там устроить этот чудесный зеленый островок, то почему бы и нет? Правда, Нине иногда чудилось, что у них с Максимом должен был быть какой-то дом на озере, стоявший особняком от поселений. Но, возможно, она только мечтала об этом и теперь просто вспоминает о своей мечте.

Нина согласилась переехать к Максиму, а Максим согласился разбить на балконе небольшую зеленую зону.

«Что ж, это будет намного меньшим злом, чем если вся Москва в итоге зарастет бурьяном и утонет в непроходимых лесных дебрях, как примечталось когда-то одному безумцу, – решил Макс. – Главное, чтобы Нина как можно сильнее отдалилась от него».

Его тревожило, что ему нужно уехать практически на самом подъеме их отношений, когда все только начало развиваться и так важно удержать это зарождающееся чувство, укрепить его. Но поездку больше нельзя было откладывать. Сил становилось меньше, причем с определенного момента на защиту Нины от поисков, поставленную Максом, набросились с новой, свежей агрессией. И с незнакомой до этого Максу магией. Он догадывался, что это значит. Самые худшие опасения оправдались: очнулся колдун. А магические силы самого Максима были на исходе. Нужно было срочно ехать по своим местам, «на жатву», как иногда называл это белокурый маг. Напомнить о себе прихожанам, вдохновить их на добровольные пожертвования и, желательно, зацепить новых. Он был уверен, что практически все, кого уже вовлек он в свои сети, обязательно исполнят свой долг, но им необходимо было дождаться своего кумира, увидеть его в последний раз, получить благословение. Были и такие, которые мечтали, чтобы в момент их ухода голубой взгляд ангельских глаз провожал их, а кто-то хотел держать божественного посланника за руку. Вот это Макс больше всего не любил. Не то чтобы это причиняло ему душевные страдания или вызывало муки совести, но все-таки в такой момент желательно было находиться подальше от инцидента.

По счастью, таких желающих было очень мало: в основном, добровольно расставаться с жизнью и переходить в новый чудесный мир, чтобы дожидаться там своего кумира, люди предпочитали втайне от чужих глаз. Но на памяти Макса был неприятный случай, когда ему пришлось стоять на крыше высотного дома и держать за руки девушку, стоящую на самом краю, спиной к пропасти. Она улыбалась, глядя ему в лицо влюбленными глазами, затем отклонилась назад так, что Максу пришлось напрячь руки, удерживая ее над улицей, а потом закрыла глаза и прошептала:

– До встречи там. Отпускай…

Максим равнодушно разжал пальцы, и она упала вниз, а он буквально бегом скрылся с крыши, чтобы не дай бог никто не связал его с этой историей. От этой жертвы остался тягостный осадок, хотя польза была двойная: влюбленная девочка отписала на одну из специально открытых для таких дел Максом фирм свою маленькую однокомнатную квартиру. Помимо оплаты магией за очередную жертву самоубийства, он получил материальную выгоду. Таких прихожан Максим ценил больше остальных и готов был на многое, лишь бы увлечь и вдохновить идеей перерождения. Туда же относилась и история, от которой его до сих пор передергивало. Однажды ему пришлось ублажать пожилую и очень богатую вдову, которая хотела насладиться своим «ангелом» еще до перехода в новую жизнь. Почти новую «Ламборджини», полученную от вдовы «в наследство», он при первой же возможности продал, хотя давно мечтал именно о такой. Но теперь, когда он садился в нее, ему казалось, что она насквозь пропитана запахом молодящейся старухи, и его тут же начинало мутить. Спасибо, что вдова не заставила смотреть на свою смерть или, как было принято называть в их кругу «переход», и ушла тихо и в одиночестве, наглотавшись таблеток.

Перед Максом стоял выбор: оставить на свой страх и риск Нину одну, хоть и занятую садом, или взять ее с собой, на еще больший страх и риск. Потому что, если она каким-то образом узнает о том, чем он занимается в своих поездках, на их отношениях и вообще всех планах можно будет поставить жирный крест. Неизвестно, конечно, как бы отнеслась к занятиям Макса Нина, останься у нее память о ее собственных магических практиках, но пока она мнит себя совершенно обычным человеком, вряд ли можно ждать от нее одобрения действиям Максима. Здесь Макс задумался о том, что было бы, если б они познакомились с Ниной в те самые два исчезнувших для нее года, до того, как ее нашел колдун. Смогли бы они пойти этим путем вместе, рука об руку? Ведь Оксана, что ни говори, плохая помощница. И сама по себе невзрачная, и колдовских сил ей практически не досталось, впрочем, почти как и Максу, только он нашел выход из ситуации, а она нет. Его способы накопления магии ей не нравились, но она покорно соглашалась и принимала их, полагаясь во всем на брата. Однако в поездки «на жатву» Максим сестру с собой не брал. Не нужно, чтобы прихожане видели, что у божественного посланника такая заурядная сестра.

На всякий случай он завел с Ниной разговор о поездке, на что у нее тут же вытянулось лицо, и она с готовностью согласилась переехать к нему побыстрее, чтобы в его отсутствие спокойно обживаться и следить за своей новой игрушкой: балконным садом, только чтобы Макс не тащил ее с собой в такую даль.

– Но, может быть, тебе будет интересно? – буквально ступая по лезвию ножа, прощупывал почву Макс. – Вдруг эта поездка сблизит нас еще сильнее?

– Максим, – протянула Нина, укоризненно глядя на него. – Я понимаю, что хочешь, как лучше, но я пока еще далека от того, чтобы сопровождать тебя в деловых поездках, тем более на такие расстояния.

– Эх, не вышло бы из тебя жены декабриста, – печально вздохнул Макс, сам же внутренне буквально растекаясь от облегчения.

– Ой, тоже мне, декабрист, – поморщилась Нина. – Сравнил.

На этом инцидент был исчерпан, дорога во Владивосток свободна, Нина готовилась к переезду, а балкон – к озеленению. У Макса чесался язык снова набрать Марине и похвастаться, как далеко он продвинулся, но сейчас он решил воздержаться. Ему вполне хватило одного ужина, чтобы сделать выводы.

Он пригласил Мару в первый попавшийся ресторан. В его планы не входило чем-то ее поразить или порисоваться. На этот раз он действительно хотел расспросить о Нине и узнать о подводных камнях, что могут ему попасться. Он ждал ее внутри за столиком, отгороженным от общего зала перегородкой из переплетенных прутьев. Когда Марину проводили на место, и она села напротив него, он еле сдержался, чтобы не сделать ехидный комплимент, а мысленно сделал очередную зарубочку на доске своих легких побед.

Для этой встречи Марина в кои-то веки распустила и подкрутила каштановые волосы, обвела поярче глаза, отчего взгляд стал еще более пронзительным, и надела голубую блузку с глубоким вырезом, в котором поблескивала золотая цепочка с кулоном. Убеждая себя, что принарядилась, потому что идет все-таки в ресторан, а не в парк на прогулку, и забывая, что несколько дней назад сидела с Ладой и Ленкой почти в таком же заведении в джинсах и футболке и с зализанными в конский хвост волосами, Марина перед выходом оглядела себя в зеркале и невольно заулыбалась своему отражению. В таком же приподнятом настроении и подошла она к столику. Макс, увидев ее, налепил на лицо смиренное выражение и полный дружелюбия взгляд, в который изредка он намеренно запускал искорку мужского интереса, сразу подмечая, как оживает его собеседница. У него даже мелькнула секундная мысль, мол, «а что, если?..», которая почти сразу сменилась на «да зачем оно мне?».

Мысли Максима гуляли уже очень далеко, касаясь краешком всех событий: переезда Нины, забавного ужина с Мариной и предстоящей важной, но очень утомительной поездки, когда из рассуждений и воспоминаний его выдернул настойчивый звонок. Звонили снизу, с охраны, потому что не хотели пропускать просто так бригаду рабочих в униформе, называвших себя озеленителями. Макс распорядился, чтобы впустили, бросил еще один дикий взгляд на то, что скоро должно было стать кусочком природы, и отправился открывать дверь.