Текст книги "Осада и оборона крепостей. Двадцать два столетия осадного вооружения"

Эта тактика должна была безошибочно привести к сдаче города через не столь уж продолжительное время. Таковы были по своей сути инструкции, данные Галасом. Но у Форциа были более амбициозные планы; эти методы представлялись ему скучными, утомительными и недостойными; в своем воображении он видел себя хозяином города, отправляющим Галасу сообщение о капитуляции в духе, достойном Древнего Рима.

И все же Форциа не осмеливался официально пренебрегать инструкциями, но решил просто делать вид, что соблюдает их, в то же время желая показать армии, как может вести осаду инженер первоклассных способностей. Он считал, что трех тысяч человек будет достаточно, чтобы держать осажденных в страхе с северной стороны, энергично вести здесь строительство апрошей и захватить город. Двумя же тысячами он наверняка перережет всякую связь между обитателями города и внешним миром. И соответственно Форциа поставил один военный пост из двухсот человек на левом берегу реки в 200 ярдах (183 м) от куртины Л (см. рис. 59); второй пост из двухсот человек на правом берегу перед уничтоженным деревянным мостом П; третий пост из ста человек напротив старого моста Р; четвертый пост из трехсот человек в 200 ярдах от каменного моста; пятый пост из трехсот человек вдоль малой речки (притока) к юго-востоку от эскарпа замка; шестой пост из двухсот человек у берега за мельницами на востоке; и седьмой пост из трехсот человек выше пруда к северо-востоку – всего одна тысяча шестьсот человек.

Четыреста человек были отряжены для связи между этими основными постами или для укрепления их в случае необходимости. Стена М (см. рис. 59) не позволяла осаждающей стороне расположиться между прудом и городом, пятый, шестой и седьмой посты сообщались со штабом длинным окольным путем и не могли получить поддержку от постов правого берега, если только не перебросить мост ниже каменного моста. Это было серьезным недостатком. Форциа не имел представления, как завладеть каменным мостом с помощью внезапной атаки, так как этот проход был под обстрелом из кавальера и бастионов замка. И, желая организовать связь между своими постами, он предпочел перекинуть мост ниже по течению.

Желая также сохранить у себя всю артиллерию для того, чтобы вести массированный огонь по городу и быстро пробить брешь в обороне, Форциа не дал артиллерийских пушек ни одному из постов, а ограничился тем, что приказал им построить крепкие палисады и сделать насыпи повыше, чтобы укрываться от вражеского огня. Инструкциям, которые он давал, не хватало четкости, но он часто цитировал Цезаря, Вегеция (конец IV – начало V в., римский военный теоретик и историк. – Ред.) и Фронтинуса (40—103 гг., римский военный писатель, гидротехник и землемер. – Ред.), а также некоторых великих военачальников, прославивших Италию в прошлом.

Призывая своих командиров к бдительности, Форциа всего лишь отправлялся с ними на разведку местности и размещения постов, но не брал на себя труд проверить, поняты ли его приказания и четко ли они исполнены. Блокада была единственной уступкой главнокомандующему со стороны Форциа, и его внимание было всецело отдано штурму с северного направления. Он не удержался даже и заметил в присутствии своих офицеров, что до сих пор осадные работы были плохо продуманы и исполнены; и это замечание скоро дошло до ушей Галаса.

Ринкур воспользовался дарованной ему передышкой со стороны осаждающих, чтобы более эффективно организовать свой маленький гарнизон. Мы уже видели, что у него было шестьсот милиционеров-ополченцев, способных действовать за пределами укреплений. Он стал оснащать этих людей, которые были весьма неудовлетворительно вооружены.

В замке имелось сто мушкетов, которые он раздал тем, кто лучше всех умел пользоваться этим оружием, но не получил его ранее. Остальных он вооружил крепкими пиками, тесаками и алебардами. Не считая артиллеристов, у него оставалось еще тысяча шестьсот солдат – три сотни из них конные, – которых он организовал в четыре отряда по четыре роты из восьмидесяти пехотинцев каждая, которыми командовали капитаны, и три роты всадников по сто человек каждая.

В городе находилось тридцать два орудия различного калибра. Шестнадцать были установлены на северных укреплениях; два – на позиции за мостом; одно – на бастионе донжона (главной башни); два – на бастионе Е (см. рис. 59) и по одному – на каждом из остальных семи бастионов. Два были помещены в клещах замка, а еще два держались в резерве. Вражеские приготовления скоро были замечены губернатором либо через шпионов, либо через рекогносцировку, проводимую его лучшими офицерами, либо он видел это лично. Он позаботился о том, чтобы не мешать этим приготовлениям, и ограничился тем, что удвоил охрану моста, которая теперь насчитывала двести человек.

Ночью 11 ноября Форциа наметил место второй бреши и апроши, как это показано на рис. 64. Помимо двух позиций-плацдармов в А и Б, уже созданных, он запланировал и третий – в В, к которому должна была подойти новая траншея Г, следующие две батареи в Ж и Е (каждая для двух орудий) и еще одна батарея из двух мортир в точке З. Он приказал удлинить первую траншею до точки И, чтобы оружие на ее конце простреливало куртину Л. Два орудия, установленные на плацдарме Б, господствовали над позицией батареи Е и окрестностями; орудие в точке Д господствовало над позицией батареи Ж, а орудие на плацдарме В простреливало окрестности западной батареи.

Рис. 64. План осады, намеченный Форциа

Форциа полагал, что таким образом он предусмотрел все неожиданности. Если осажденные решатся на какой-нибудь смелый шаг, они не продвинутся далеко, а если им удастся захватить любую из батарей Ж и Е, он может сокрушить их. Две батареи, Ж и Е, были предназначены для того, чтобы подавить огонь с северного выступа и с левой стороны клещей. Сделав это, Форциа мог – обезопасившись от обстрела с правой стороны – пройти аж до контрэскарпа, установить батарею для пробития бреши и захватить город со стороны северо-западного выступа. Тем временем батарея мортир не позволит удерживать правую часть укреплений, сокрушив защитников древних стен с террасами, уничтожив ворота и не давая осажденным что-либо предпринять в этом месте. План был задуман неплохо; оставалось только выполнить его.

Флегматичный губернатор приказал укрепить габионы укрепления, а траверсы в траншее и блиндажи поднять, особенно на платформах двух высоких башен. Он распорядился устроить укрытия на платформах насыпных укреплений. Кроме того, Ринкур вел непрекращающийся огонь по вражеским землекопам, так что они могли работать лишь по ночам. Иногда в десять часов вечера, иногда в полночь, в два часа ночи или незадолго до рассвета Ринкур тревожил вражеский лагерь вылазками, конечный результат которых был незначителен, но осаждающих они изматывали.

Эти вылазки совершались одной или двумя ротами, а остальные в это время отдыхали. Таким образом он тренировал свою милицию и приучал ее к боевым действиям.

К 15 ноября осадные работы осаждающей стороны продвинулись весьма незначительно. Тем не менее плацдарм в точке В был подготовлен, как и параллель, соединявшая его с плацдармом Б; были также начаты траншеи, которые должны были привести к двум батареям. Были установлены мортиры, стрелявшие бомбами (разрывными ядрами), и к вечеру они начали вести огонь. Но эти орудия производили больше шума, чем ущерба осажденным. Огонь их был плохо нацелен, а большинство бомб взрывалось либо слишком рано, либо слишком поздно. Осажденные стали к ним привыкать и старались уворачиваться, когда видели, что они летят в их сторону. Дюжиной бомб, выпущенных в тот вечер, было ранено два человека и поврежден один артиллерийский лафет.

Наутро 15 ноября погода, до сего времени великолепная, вдруг переменилась. Примерно в девять часов пошел мелкий снег, а вскоре за этим обрушился ливень, сопровождаемый шквальными порывами ветра. Ночью 15 ноября часовые в траншеях были по колено в воде; невозможно было работать. Сильный и непрерывный дождь шел в течение всего 16 ноября. Ринкур воспользовался неблагоприятной погодой. Мост, переброшенный через реку имперской армией, состоял из настила шириной около 2 ярдов, уложенного частично на эстакаду, частично на лодки, собранные в долине и связанные вместе. Это было неуклюжее сооружение, ибо вода, поднимаясь, соответственно приподнимала и лодки, так что было необычайно трудно сохранять сочленение между настилом, покоившимся на лодках, и тем, что был уложен на подмостки. Поэтому, несмотря на дождь, осаждающие, находившиеся здесь, трудились весь день 16 ноября, чтобы не дать мосту разойтись в стороны. Губернатор, который весь этот день провел осматривая окрестности, заметил с верху платформы боевой площадки шаткое состояние моста осаждающей стороны и ночью приказал сбросить несколько больших бревен через парапет каменного моста, которые ударялись о лодки и подмостки моста имперцев затрудняя течение, тем самым поднимая уровень воды. В полночь у лодок скопилось два десятка таких бревен, а река все продолжала подниматься, и мост в конце концов смыло. Световой сигнал, появившийся на мгновение в определенной точке долины Абонии, сообщил Ринкуру об уничтожении моста. А сигнал подал один из его шпионов.

Таким образом, обезопасившись от угрозы быть отрезанным имперцами справа, губернатор послал через западные ворота, что рядом с замком, триста милиционеров-ополченцев и три роты солдат, которые у него были под рукой после ужина; а еще триста милиционеров и две роты вышли восточными воротами. Этому второму отряду было дано задание подобраться к дамбе запруды, атаковать вражеский пост, находящийся за насыпью, обойти его справа и энергично преследовать вдоль ручья. Ринкур командовал самым большим отрядом из шестисот человек. Он спустился по склону к мосту, переправился через малую речку с помощью досок и подмостков, которые он заранее приготовил позади боевой площадки, и атаковал вражеский пост из трехсот человек, поставленный в 200 ярдах ниже каменного моста. Обнаружив, что их атакует отряд, значительно превосходивший их численно, немцы поспешно бросили свой бивуак и отступили по левому берегу притока на соединение со вторым постом, состоявшим из трехсот солдат, расположившихся между ними и дамбой, поскольку мост был разрушен. Как раз на это и рассчитывал Ринкур. В это же самое время пост у дамбы запруды бежал в противоположном направлении, преследуемый вторым отрядом осажденных, – рассчитывая на помощь от поста, что у ручья, и того, что у моста, поскольку их обошли справа. Эти два поста – тот, что у моста через реку, и тот, что у дамбы, – удирали со скоростью, которую им позволял грунт, в противоположном направлении, к посту у притока, а последний подумал, что на него нападают, и выстрелил несколько раз из аркебуз в отряды с этих аванпостов. С трудом имперцы признали друг друга, и вот эти восемьсот человек, скопившись, оказались под ударом с двух сторон – Ринкура и второго отряда осажденных. Бой длился недолго вследствие суматохи, царившей среди немцев, и их меньшей численности. Сопротивление оказали немногие, многие разбежались по болотам, а двести или триста человек сложили оружие и запросили пощады. Из тех, кто разбежался вправо и влево по болотам, примерно лишь сотне удалось добраться наутро до своего лагеря, другие были перебиты местными крестьянами.

Форциа, которому посреди ночи доложили о ночном нападении на его юго-восточные посты, собрал тысячу человек. Но ненастье продолжалось; командиры подчинялись ему с очень большой неохотой, они утратили уже всякую уверенность, и, лишь когда рассвело, заместитель Галаса смог спуститься в долину. Три его поста были захвачены, и он обнаружил на берегах малой речки от двухсот до трехсот убитых и раненых.

А Ринкур опять спокойно примерно в три часа ночи вернулся в город с двумя отрядами и пленными через ворота замка. Он потерял не более пятидесяти человек убитыми, ранеными или заблудившимися. Форциа вернулся в свой лагерь около десяти часов утра. Но с вершины донжона (главной башни) при первых лучах солнца губернатор заметил войска имперцев, направляющихся к постам, что были захвачены. Не теряя ни минуты, Ринкур возглавил четыре роты пеших солдат, отдохнувших и готовых к бою, а также триста всадников и, дав несколько залпов по укреплениям осаждавших, смело вышел из равелина и решительно бросился на их позиции на севере. Захваченный врасплох враг, не имея здесь командира и находясь в подавленном состоянии, бежал, и Ринкуру удалось привести в негодность орудия на двух передовых плацдармах, вывести из строя и сбросить со склона мортиры, сломать орудийные лафеты, перевернуть габионы и захватить большое количество шанцевого инструмента.

Когда Форциа вернулся, он узнал об этой новой катастрофе. Его командиры громко роптали. Он назвал их трусами и невеждами, а они резко возражали, и оскорбления сыпались с обеих сторон. К счастью для Форциа, от Галаса тем вечером прибыл гонец, обрадовав его приказом снять осаду Рош-Пона и отойти к Соне, не теряя ни часа.

Сен-Жан-де-Лон устоял, имперцы, удивленные этими ливнями, а также опасаясь быть отрезанными французской армией, решили возвратиться домой.

Если бы эту французскую армию возглавлял Ранцау или Ринкур, ни один немец не перешел бы границу; но герцог Веймарский и кардинал де ла Валетт, которые могли уничтожить оккупантов, не проявили энергии при преследовании противника. Имперцы, однако, в этом походе, в котором надеялись обрести очень многое, потеряли все свое имущество, добрую часть артиллерии и треть своей живой силы.

Глава 15
Город Ла Рош-Пон укрепляется Месье де Вобаном

Родившийся в Сен-Лежер-де-Фушре, что в центре Бургундии, Вобан, любивший и хорошо знакомый с этой прекрасной провинцией, имел возможность несколько раз посетить Ла Рош-Пон. Местонахождение и стратегическое положение крепости привлекли его внимание и зародили в нем план соединить этот небольшой городок с линией, начинающейся в Безансоне, проходящей через Доль, Осон, Ла Рош-Пон, Лангр, Нёшато, Туль, Понт-а-Мусон, Мец, Тьонвиль, Лонгви, Монмеди, Седан, Мезьер (Шарлевиль-Мезьер), Рокруа, Авен, Мобёж, Валансьен, Лилль и заканчивающейся в Дюнкерке. Шел 1680 год; это была вторая линия. Если бы дело зависело от Всевышнего, она бы всегда удерживалась укреплениями, подогнанными под атакующие средства, но, если французы знают, как их взять, у них просто не хватает энергии на то, чтобы удержать то, что захвачено.

Крепость Ла Рош-Пон была уязвима для нападения только с северного плато, и артиллерия времен Вобана могла произвести серьезное впечатление только на этой стороне, поскольку город был защищен с двух сторон, с востока и с запада, обрывами и двумя водными потоками. Батареи противника, если их разместить на холмах востока и запада, либо оказались бы под огнем артиллерии города, либо их пришлось бы устанавливать на дистанции 1800 ярдов – то есть за пределами их же дальнобойности, – чтобы достичь уровня бастионов. Поэтому Вобан решил построить за пределами старого города большое укрепление на севере, которое господствовало бы над плато.

Рис. 65. Оборонительные сооружения Вобана

В то же время – поскольку он экономил государственные деньги – он полагал, что может распорядиться частью укреплений, построенных Эрраром, особенно бастионами, которые тот инженер воздвиг на восточном и западном фронтах, и улучшить оборону крепости, которая стала бы тогда мощной твердыней. Кроме этого, Вобан запланировал укрепления, облицованные камнем лишь в основании, вдоль реки для защиты нижнего города. На берегу малой речки подобным же образом он спланировал фланкирующий фронт для мушкетеров, чтобы обезопасить эту сторону от апрошей и сохранить немного земли, пригодной для выращивания овощей на случай осады или для выпаса скота. Устроенная в устье малой речки плотина с подъемными щитами позволяла жителям заливать луга, расположенные на восточном склоне.

На рис. 65 дается общий план укреплений, заложенных Вобаном. Поначалу он думал построить на севере перед оборонительной линией, укрепленной Эрраром де Бар-ле-Дюком, похожее на рог укрепление перед равелином, но тогда он не смог бы эффективно простреливать различные точки плато. А поэтому Вобан остановился на варианте плана, изображенном на рис. 65, использовав часть северных укреплений Эррара де Бар-ле-Дюка. Перед северной линией обороны вместо узких и стесненных укреплений Эррара (см. рис. 60) он построил большой равелин А (рис. 65) с клещами сзади и рядом с укреплением Б с бастионами, которое держало под обстрелом все плато. Что касается остальной части города, то, используя старые бастионы, Вобан сильно фланкировал их и обустроил цитадель (как это показано на плане) Г. Дороги верхнего города были расширены и улучшены, а дома отделены от крепостных валов. Древний мост в точке В был снесен половодьем и с тех пор не восстанавливался, но в точке Р в 1675 г. был построен новый каменный мост с предмостным земляным укреплением. В точке П в 1680 г. все еще существовал пешеходный мостик. Город снова разросся по левому берегу, и важность крепости, расположенной на возвышенности, уменьшалась.

На рис. 66 в более крупном масштабе представлен план внешнего укрепления, спроектированного Вобаном. Перед тремя фронтами этого укрепления равелины с клещами позади защищали подступы к крепости.

Рис. 66. Внешние укрепления Вобана

В пунктах а были построены четыре казармы. На бастионах поднялись кавальеры и появились крытые переходы с плацдармами, оснащенными траверсами. В случае, если это передовое укрепление было бы взято противником, основной гарнизон крепости должен был продержаться еще несколько дней.

На рис. 67 показаны поперечные разрезы этих укреплений. Укрепления были облицованы каменной кладкой и могли обеспечить надежную оборону, которую могла сломить только правильная и систематическая осада.

Но также желательно отметить причины, которые определили проект этих укреплений, и метод, принятый этим блестящим инженером.

Вобан укреплял объект в соответствии с его естественным положением и не относился к тем духовным рутинерам, которые, если некая система однажды подтвердила их претензии, настаивают на том, что ее следует применять во всех случаях.

Крепости, подобные той, что стояла в Ла Рош-Поне, располагаются на оконечности мыса или выступа и дают осаждающей стороне лишь узкий фронт наступления, определенно предоставляя обороне некоторые преимущества, поскольку защитникам вряд ли стоит опасаться штурма в двух и более местах и крепость доступна лишь с одной стороны. Но такая позиция не лишена недостатков, особенно если, как в нашем случае, за пределами крепости простирается веерообразное плато; дело в том, что тогда осажденные простреливают оборону перекрестным огнем, которому осаждающие могут противопоставить лишь узкий фронт обороны, не обеспеченный достаточно мощными флангами.

На восточной стороне крепости находился большой бастион, в середине которого Вобан оставил стоять башню XV в., которая, таким образом, дала ему хорошую обвалованную боевую площадку, достаточно надежно защищал с фланга восточный выступ плато; но на западной стороне такого флангового обеспечения не было совсем из-за изгиба плато. Чтобы избавиться от этих недостатков, Вобан создал соответствующий изгиб укреплений (см. рис. 60).

Поначалу он намеревался опустить южные фланги этих двух крайних бастионов, но в таком случае внешние стороны восточного и западного фасов этих бастионов были бы расположены под слишком острым углом, чтобы эффективно обстреливать плато, а вот две куртины отвечали этой цели. Кроме того, тогда враг не мог бы без риска для себя начать рытье траншей на этих склонах плато и быстро подойти к оборонительным сооружениям, недостаточно прикрытым с флангов.

Рис. 68. Планирование внешних укреплений

Поэтому Вобан разработал план большого укрепления в соответствии со следующим методом (рис. 68). С внешней стороны ширина укрепления aб – 180 туазов, или 1156 футов (352,35 метра). С западной стороны ав – 1120 футов (341,4 метра); с восточной вг – 1054 фута (321,26 метра) – то есть он поместил точки a и б на краю плато; углы в точках a и б были равными. В центре стороны aб этого многоугольника он возвел перпендикуляр де, по длине равный одной шестой части aб. Из этой крайней точки е были проведены линии обороны aж, бз, на которых протяженности фасов бастиона an, би были установлены равными двум седьмым внешней стороны аб. Чтобы найти фланги этого бастиона, согласно методу, обычно используемому в такого рода оборонительных сооружениях, то есть точки л и и, он описал дугу лм, взяв ил за радиус. Точка пересечения этой дуги с линией бз дает длину и направление фланга бастиона; не будучи в состоянии начертить правильный полувосьмиугольник, а углы a и б получаются менее тупыми, чем в правильном восьмиугольнике, действуя таким образом, мы получим горловины (горжи) бастионов слишком сжатыми. Поэтому, чтобы установить фланг бастиона, из точек и и л он опустил перпендикуляры к линиям обороны am, бз, а точка з дала угол входа в куртине зж, параллельной стороне аб. Это чуть более нужного обнажало фланги, но позволяло им более эффективно простреливать окружающее пространство, а в нашем конкретном случае это было принципиальным соображением.

Ширина рва у основного укрепления была определена в 112 футов 7 дюймов (34,3 метра) до закругления контрэскарпа; и эта величина определялась касательной к этому закруглению, проведенной из угла плеча противоположного бастиона.

Рис. 69. Облицовка бастионов

В сухих рвах Вобан проделал сточные канавы в середине шириной 23 фута 4 дюйма (7,11 метра) и глубиной 6 футов 8 дюймов (2,03 метра). Двойные капониры соединяли клещи с равелинами. Равелин был спроектирован следующим образом: берем жл в качестве радиуса и чертим дугу лн. Ее пересечение с продолжением перпендикуляра де дает точку пересечения н, выступ равелина. Из точки н фас но направлялся в точку п, взятую на фасе бастиона в 31 футе 3 дюймах (9,52 метра) от угла вала и. Ширина крытого перехода устанавливалась в 31 фут 3 дюйма, а гласиса (земляная пологая насыпь впереди наружного укрепления) – 124 фута 4 дюйма (37,9 метра). Внутренние плацдармы были 100 футов (30,5 метра) поперек полугоржи и 133 фута 4 дюйма (40,6 метра) вдоль фасов. Эти плацдармы были закрыты траверсами. Ров равелина был шириной 89 футов 7 дюймов (27,3 метра). Клещи ж, построенные в направлении оборонительных линий, были шириной 43 фута 9 дюймов (13,34 метра) у своего основания.

Для обеспечения удобного обзора склонов плато на бастионах были обустроены боевые позиции, защищенные валом. Их фасы и бока, параллельные сторонам бастионов, должны были располагаться на значительном удалении от артиллерийских насыпей для того, чтобы необлицованное внешнее подножие ската оставляло достаточно пространства для удобства действий артиллерийских орудий (см. рис. 67, разрез по ДЕ).

Тот же метод использовался для сторон aв и бг. Ширина рва была увеличена до 100 футов (30,5 метра), а большой равелин был сформирован таким образом, что его фасы имели длину 332 фута (101,2 метра), а узкие стороны – 66 футов (20,1 метра). Восстановленные и расширенные старые бастионы (хц) были оснащены боевыми позициями с валами, а эскарп этих бастионов был на 6 футов 6,5 дюйма (2 метра) выше, чем у бастионов внешних укреплений (см. рис. 67, разрезы по линии ЖЗ и ИЛ), и этой разнице благоприятствовала структура почвы в этом месте.

Все эскарпы и контрэскарпы были облицованы прочной каменной кладкой с контрфорсами, как это показано на разрезе на рис. 67 и 69.

Укрепления сообщались между собой с помощью подземных ходов. Поскольку крепость Ла Рош-Пон была доступна лишь с одной стороны, количество необходимых для ее защиты орудий могло, как представлялось, быть относительно ее размеров незначительным. Их число доходило до тридцати двадцатичетырехфунтовых пушек, десяти двенадцатифунтовых и четырехфунтовых пушек для того, чтобы оснастить равелины.

В конце правления Людовика XIV усилия коалиции были направлены на северо-восточные границы, а гарнизон Ла Рош-Пона противника не видел. Тем не менее в течение XVIII столетия эта крепость содержалась в сносном состоянии.