Текст книги "Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол"

– Значит, в наших раскладах надо делать ставку на Кухлиева. Короче, Александр Терентьевич, подготовьте мне, пожалуйста, подробную справку о расстановке сил в среднеазиатских «конторах», а заодно и в Казахстане. Буду выходить с ней на руководство.

20 июня 1983 года, понедельник.

Ташкент, массив Высоковольтный, сектор 3, дом № 127а,

Институт культуры и площадь Дружбы народов

Баграт Габрилянов шел по пустынному коридору Института культуры и дергал за ручки каждую дверь, которая попадалась ему на пути. Но все они были закрыты. И когда он дошел до последней двери, и та тоже оказалась закрытой, сзади его внезапно окликнули:

– Молодой человек, вы что ищите?

Обернувшись, юноша увидел пожилого мужчину, который годился ему в дедушки. Подойдя к нему, Баграт объяснил:

– Я ищу девушку, которая, возможно, учиться в вашем институте.

– Фамилия, факультет на котором она учится? – поинтересовался мужчина.

– Я знаю только ее имя – Тамилла.

– Этого недостаточно, – покачал головой, убеленный сединами незнакомец.

– Я и сам это понимаю, но мне обязательно надо ее найти. Она потеряла большую сумму денег, а я ее нашел и собираюсь вернуть.

– Благородная миссия, – похвалил юношу пожилой человек. – Но не лучше ли обратиться в милицию?

– Я там был, но испугался, что… – на этом месте Баграт запнулся, не решившись продолжить свою мысль.

Но незнакомец легко догадался, о чем хотел сказать юноша, и спросил:

– Но здесь вы на что надеетесь?

– Я хотел бы взглянуть на списки студентов вашего института и их фотокарточки – я знаю, как выглядит девушка.

– Списки такие есть, но вам их сейчас никто не покажет – все уже ушли. К тому же, кто вам сказал, что эта девушка учится именно в нашем институте?

– Я так предположил, поскольку она увлекается дастанами.

Мужчина на секунду задумался, после чего кивнул головой:

– Вполне возможно она действительно является нашей студенткой. Хотя дастанами может увлекаться кто угодно.

– Но тогда как же мне быть – подскажите.

– Я могу сказать лишь одно: здесь вы сегодня точно ничего не найдете. Но вы не отчаивайтесь. Если ваша девушка образованный человек, она обязательно должна появляться в определенных местах, где собирается такого рода публика. Таких мест в Ташкенте не так много, поскольку наш город – это такая большая деревня.

– Как Тбилиси? – улыбнулся юноша.

– Ах, вы из Грузии? Тогда вы меня поймете. В общем, наша образованная публика страсть как любит светские мероприятия, вроде кино и театральных премьер или гастроли популярных коллективов. Вы, к примеру, знаете, что вчера в Ташкент с гастролями приехала балетная труппа Большого театра? У нас будут выступать его ведущие солисты: Надежда Павлова, Вячеслав Гордеев, Александр Богатырев, Борис Акимов и другие. На эти представления обязательно соберется наша культурная интеллигенция. Почему бы не предположить, что там может быть и ваша Тамилла, увлекающаяся дастанами?

– А где это все будет происходить? – поинтересовался Баграт.

– Во Дворце дружбы, в полвосьмого вечера. Вчера там давали «Индийскую поэму» Мусаева, а сегодня покажут «Жизель» Адана. Так что у вас еще есть время – до начала представления осталось три часа, – и незнакомец постучал пальцем по своим наручным часам.

Когда спустя полчаса Баграт подъехал к Дворцу дружбы имени Ленина, он сразу заметил большую толпу людей, собравшуюся у служебного входа. Это были страждущие, не сумевшие достать билеты на спектакль, но стремившиеся хотя бы взглянуть на именитых московских гастролеров, которые неизвестно когда еще приедут в Ташкент.

Подойдя к этой толпе, Баграт стал внимательно вглядываться в лица людей, пытаясь отыскать среди них девушку, которую он безуспешно искал вот уже вторые сутки.

– Зря напрягаешься, приятель – они еще не приехали, – услышал Баграт рядом с собой чей-то насмешливый голос.

Он обернулся и увидел парня, примерно одного с собой возраста в светлой рубашке и джинсах.

– Кто не приехал? – удивленно спросил Баграт.

– Артисты. Ты же их выглядываешь?

– Вообще-то не их, а девушку – зовут Тамилла. Тебе, случайно, это имя ничего не говорит?

– Конечно, говорит – мою однокурсницу так зовут, – улыбнулся парень и крикнул в толпу: – Тома, тут тебя разыскивают!

На этот призыв из толпы выбралась девушка – очень симпатичная, но вовсе не та, которую искал Баграт.

– Кто меня ищет? – глядя на парней, поинтересовалась девушка.

– Вот этот молодой человек, – кивнул на Баграта парень. – Говорит, жить без тебя не может.

– Ваш приятель шутит, – улыбнулся в ответ Баграт. – Я ищу девушку по имени Тамилла, у нее прическа под каре. Может, знаете такую?

– Среди нас такой нет, – пожала плечами девушка, и снова скрылась в толпе.

– Не отчаивайся, приятель, – вновь обратился к Баграту парень. – Если хочешь, айда с нами в «Тридцатку» – может, там найдешь свою Тамиллу.

– А что такое «Тридцатка»?

– Ты что, не местный? – удивился парень.

– Нет – из Тбилиси.

– Тогда понятно. «Тридцаткой» мы называем кинотеатр «Тридцать лет комсомола». Там на вечерних сеансах показывают редкое кино. Сегодня, например, покажут «Сталкер» Тарковского.

– А во сколько сеанс? – поинтересовался Баграт.

– В одиннадцать, так что времени навалом. А пока дождемся московских знаменитостей – они вот-вот должны приехать.

И, как бы в подтверждении этих слов, к служебному входу подъехал вместительный «Икарус», в котором находились артисты Большого театра, приехавшие на спектакль. Толпа у входа тут же зашевелилась и, двинувшись навстречу автобусу, увлекла в свой водоворот и Баграта.

20 июня 1983 года, понедельник.

Москва, улица Удальцова

От места работы в Ипатьевском переулке до 12-этажного цэковского дома на улице Удальцова Александр Бородин добрался на своих «Жигулях» без каких-либо происшествий за привычные двадцать пять минут. Оставив машину на стоянке, Бородин вошел в подъезд и первое, что сделал – заглянул в почтовый ящик, который утром, уходя на работу, он так и не успел проверить. Забрав из него газеты, Александр вызвал лифт и поднялся на седьмой этаж.

Вот уже несколько дней Бородин наслаждался одиночеством в своей трехкомнатной квартире, где он был прописан с женой и пятилетней дочкой. Однако неделю назад жена и дочь уехали на все лето в Рязанскую область – в деревню, где проживала теща Бородина. И этот отъезд оказался как нельзя кстати, учитывая вовлеченность Александра в события, которые закрутились в Узбекистане.

Войдя в квартиру и бросив газеты на тумбочку в прихожей, Бородин прошел на кухню. Открыв холодильник, он достал оттуда треугольный пакет молока и, отрезав ножницами уголок, налил содержимое пакета в стакан. Затем он взял из хлебницы половину буханки белого хлеба и со всем этим набором прошел в свой кабинет. Оставив продукты на столе, Бородин подошел к окну, выходившему во двор, и плотно задернул шторы. Затем он включил торшер, стоявший в углу рядом со столом, и сдвинул в сторону картину с морским пейзажем, которая висела на стене за торшером. Его взору предстал небольшой сейф, вмонтированный в стену, дверцу которого он открыл с помощью ключа – его он всегда носил с собой, никогда не оставляя дома. На верхней полке сейфа лежала книга, за которую его с полным правом могли уволить с работы без выходного пособия. Это был биографический справочник под названием «Руководство КГБ СССР» на английском языке, изданный для сотрудников ЦРУ. Бородину он достался в качестве подарка от одного из агентов, работавших на КГБ, несколько лет назад – в ту пору, когда Александр был сотрудником внешней разведки. Он редко обращался к этой книге, но сегодня она должна была ему помочь в его будущих действиях, которые он собирался предпринять в связи с «узбекским» делом. Дело в том, что работая на среднеазиатском направлении, Бородин имел возможность запрашивать через свой сектор дела только на тех руководителей КГБ, которые имели отношение к Средней Азии. На других деятелей он имел выход только в том случае, если на это было разрешение вышестоящего начальства. Таким образом, у инспекторов отсекалась любая возможность залезать без спроса в чужие «епархии». Именно поэтому Бородин и разжился незаконным источником – цэрэушным справочником, который позволял ему значительно «расширить кругозор» и быть уверенным, что это расширение не станет достоянием гласности.

Положив книгу на стол, Бородин сел в удобное кресло и включил преемник, который стоял перед ним. Из него тут же полилась приятная мелодия в исполнении инструментального оркестра. Убавив звук до среднего, Бородин откусил от буханки приличный кусок, который запил молоком из стакана. После чего открыл верхний ящик стола и извлек на свет чистый лист бумаги и папку, где у него были записаны все руководители высшего и среднего звена союзного КГБ. Этот список он в течение нескольких недель составлял на работе, тайком выписывая фамилии из специального справочника для внутреннего пользования, который он периодически брал у своего шефа Владлена Шеленцова якобы для текущей работы. На самом деле эти фамилии ему были необходимы как приложение к тому справочнику, который он привез из-за границы. Ведь справочник был издан несколько лет назад и за это время некоторые его фигуранты могли либо потерять работу, либо быть перемещены на другие должности.

Вооружившись шариковой ручкой, Бородин одним движением поделил чистый лист бумаги пополам, проведя ровную линию посередине. На одной половине листа он вывел надпись «Команда Андропова», на другой – «Команда Цинёва». После чего стал аккуратно вписывать в эти «команды» фигурантов, не спеша листая биографический справочник и иногда сверяясь со своим списком. Эта работа длилась около полутора часов. Все это время из чрева преемника лилась тихая музыка, которая была как нельзя кстати – под нее работа двигалась более споро. За это время был осушен стакан молока и съедена до последней крошки краюха хлеба.

Наконец, выписав всех фигурантов, Бородин взял листок в руки и, откинувшись на спинку кресла, стал внимательно изучать написанное, прикидывая в уме план своих дальнейших действий. В основном он был связан с людьми из команды Георгия Цинёва – первого заместителя председателя КГБ СССР. Эти люди могли стать союзниками Бородина в его действиях против фигурантов из команды Андропова, которых в списке было большинство. Что, в общем-то, было неудивительно – за пятнадцать лет своей работы на посту шефа КГБ Андропов сумел протащить на руководящие посты многих своих ставленников. У его антагониста Георгия Цинёва таких больших возможностей не было, поэтому его команда выглядела пожиже. Если люди Андропова (а главным среди них был нынешний шеф КГБ Виктор Чебриков) курировали большинство ключевых управлений, среди которых были: внешняя разведка (Виктор Крючков), аналитическое (Аркадий Фабричников), наружное наблюдение (Владимир Пирожков, как куратор, и Евгений Расщепов, как руководитель), охрана (Юрий Плеханов), идеология (Филипп Бобков, как куратор, и Иван Абрамов, как руководитель), отдел кадров (Гений Агеев), Инспекторское управление (Сергей Толкунов), то люди Цинёва в основном были сосредоточены вокруг нескольких структур. Это была военная контрразведка (Цинёв возглавлял ее в 1966–1967 годах, а теперь был ее куратором, в то время, как ее шефом являлся Николай Душин), контрразведка (Григорий Григоренко), комендатура Кремля (Сергей Шорников). Все эти люди, как гласил цэрэушный справочник, в разное время работали под началом Цинёва и, значит, как сделал вывод Бородин, должны были входить в его команду.

Например, комендант Кремля Шорников сменил Цинёва на посту начальника контрразведки в Штабе ракетных войск (в 1965 году), Григоренко был первым заместителем Цинёва в пору его начальствования в контрразведке в 1967–1970 годах), Душин работал под началом Цинёва в военной контрразведке (в 1967–1970 годах) и благодаря его протекции возглавил потом это управление (в 1974 году).

Несмотря на то, что Инспекторское управление возглавлял ставленник Андропова – Сергей Толкунов (он же и сподвижник Горбачева – они сошлись, когда Толкунов возглавлял УКГБ Ставропольского края в 1967–1968 годах), однако одним из заместителей у Толкунова был Евгений Чукрин, который в 1960–1964 годах работал под началом все того же Цинёва в Спецуправлении. Инспекторскому управлению в раскладах Головина отводилось существенное место. Там существовал второй отдел, который контролировал и курировал КГБ союзных республик. С его подачи можно было попытаться сместить Левона Мелкумова, который являлся одной из ключевых фигур в той игре, которую затеял в Узбекистане Андропов.

В эту же цинёвскую команду Бородин внес еще двух влиятельных персон из смежных чекистским структур. Первый среди них – начальник Главного разведывательного управления Петр Ивашутин, который был знаком с Цинёвым еще с военных времен: они воевали на 3-м Украинском фронте, где Цинёв был начальником политотдела, а Ивашутин – начальником СМЕРШа. Войну оба закончили в Австрии в мае 1945 года. И хотя грушники имели выход на Узбекистан в основном по «афганской» линии, однако и это направление Бородин держал в голове на всякий случай. Второй человек из головинского списка – глава союзного МВД Виталий Федорчук, знакомство которого с Цинёвым датировалось началом 50-х годов, когда оба служили в Австрии, где Цинёв был заместителем Верховного комиссара от СССР, а Федорчук – сотрудником особого отдела МВД по Центральной группе войск. Когда в 1967 году Цинёв перешел с поста начальника 3-го главка КГБ (военная контрразведка) во 2-й (контрразведка), именно он рекомендовал на свое прежнее место Федорчука. Учитывая вражду последнего с Андроповым, можно было сыграть на этом в той комбинации, которую задумал осуществить Бородин. Главным теперь было выйти на Цинёва, что являлось делом весьма непростым, учитывая ту ситуацию, в которой оказался Александр – высовываться ему было крайне опасно, поскольку охота за ним велась уже по всем направлениям. Но такова уж была специфика его работы, где без риска никак нельзя было достичь нужного результата.

21 июня 1983 года, вторник.

Ташкент, Ленинградская улица, 9,

КГБ Узбекской ССР

– Еще раз повторяю: вы зря теряете со мной время – я вам ничего не скажу, – откидываясь на спинку стула, заявил Исмаил Джавлонов.

Вот уже полчаса его, одного из руководителей ташкентского горторга, допрашивал в своем кабинете следователь Мардан Мукамов – сотрудник ташкентского УБХСС, которого прикрепили к созданной на днях специальной группе Шестого (экономического) управления республиканского КГБ. Возглавлял эту группу полковник Роман Ивановский, который несколько лет назад служил в охране Рашидова и считался одним из преданных ему людей.

– Зря упорствуете, Исмаил Икрамович, показаний на вас выше крыши, – ответил на эту реплику Джавлонова следователь. – Пять человек уже дали свои показания против вас на предмет того, что вы на протяжении шести лет, пока занимали свою должность, проворачивали различные махинации. Вот вы утверждаете, что не знаете такого человека, как Борис Гойфер. Но у нас есть показания трех разных людей, которые документально подтверждают, что именно Гойфер снабжал вас иранской тканью, а вы ее реализовали в Ташкенте через свои торговые точки, существенно занизив в ведомостях реальную стоимость этой ткани. В итоге у вас получился неплохой навар – порядка тридцати тысяч рублей. А это, как вы знаете, хищения в особо крупных размерах, что влечет за собой тюремный срок от восьми до пятнадцати лет с конфискацией имущества, либо смертную казнь, опять же с конфискацией.

– Вышкой меня пугаете, а кишка у вас не тонка? – не меняя позы, спросил Джавлонов.

– Вы хотите проверить ее на прочность? – вопросом на вопрос ответил Мукамов. – Или опять затянете старую песню о том, как люди, вроде вас, помогают ослабить дефицит потребительских товаров в стране?

– А почему бы мне ее не затянуть, если это действительно так? Кому стало плохо от того, что дефицитная иранская ткань оказалась в домах у тысяч узбекских покупателей? Ведь из Центра порой не дождешься хороших и качественных товаров, вот и приходится идти на различные ухищрения, вступая в сделку с дьяволом – разными гойферами.

– Но вы же прикарманили на этой афере тридцать тысяч рублей?

– Вы не учитываете, что из этих денег мне надо было отстегнуть порядка пятнадцати тысяч разным посредникам.

– Все равно у вас на руках остается ровно половина, а «вышку» мы даем за хищения свыше десяти тысяч, – вновь напомнил следователь своему собеседнику о соответствующей статье уголовного кодекса.

– Дай вам волю, вы всю страну расстреляете! – не сдержался Джавлонов. – Вы лучше спросите у наших больших начальников в Москве, почему их плановая экономика не может обеспечить народ качественными товарами?

– Но вы же член партии с почти двадцатилетним стажем – вот сами бы и спросили у них!

– Спрашивал, когда был молодым, а потом понял, что это бесполезно. Эту махину не сдвинуть!

– Поэтому вы решили воровать?

– Еще раз повторяю – я не называю это воровством. Я помогаю людям приобрести дефицитные вещи, беря за это премиальные. И вообще, наш горторг постоянно ходит в передовиках, моя фотография висит на Доске почета в центре Ташкента!

– Ничего, мы ее снимем, – пообещал следователь. – А премии за свою работу вы должны получать от государства, а не в результате махинаций.

– Двадцать пять рублей в квартал? Не смешите людей. Сама наша экономика вынуждает людей идти на махинации.

– Вы хотите сказать, что в нашей торговле все такие же махинаторы, как вы? – продолжал возмущаться следователь. – Однако я уже почти пятнадцать лет работаю в ОБХСС и могу сказать вам с полной ответственностью, что это не так.

– А я более четверти века в торговле, причем не только в Узбекистане, и могу заявить диаметрально противоположное. Наша экономика больна, ее надо лечить, а вы вместо этого тормозите это лечение.

– Каким же образом?

– Своей антирыночной ментальностью. Вы бьете по рукам самых талантливых и предприимчивых людей!

– Не спорю, Джавлонов, что вы, действительно, талантливы. Но вы – талантливый расхититель, который позорит звание члена партии. И ваша фотография должна висеть на другой Доске почета и не в нашем городе, который скоро отметит свой двухтысячелетний юбилей. Ведь даже знаменитый немецкий философ Макс Вебер говорил, что расхитители олицетворяют собой «наживу любой ценой», которая не имеет ничего общего с подлинным капиталистическим предпринимательством. Значит, мы правильно делаем, что боремся с такими, как вы.

– Ничего у вас не получится – во всяком случае, со мной! – заявил Джавлонов.

– Это почему же? – удивился следователь. – Уж не потому ли, что вас прикрывает сама Шахиня?

В Ташкенте практически все знали, кто скрывался под этим прозвищем – супруга председателя КГБ Узбекистана Левона Мелкумова. Она была одним из влиятельных людей в системе городской торговли и имела, благодаря своему мужу, весьма высоких покровителей, причем не столько в Узбекистане, сколько в Москве.

– А хотя бы и она! – дерзко глядя в глаза следователю, заявил Джавлонов. – Я же говорю, что у вас кишка тонка, чтобы упечь меня за решетку. Для этого вам придется потревожить Шахиню, а подобная деятельность для вас чревата большими неприятностями. Это же надо додуматься – бросить вызов самому Мелкумову!

– Кстати, вы обратили внимание, в каком именно учреждении вы сейчас находитесь? Этажом выше как раз расположен его кабинет, но это не мешает мне вести ваш допрос.

– Ну и что? – искренне удивился Джавлонов. – Думаете, я не понимаю, что угодил в жернова противоборства двух сил? Однако я предпочитаю выбрать сторону Мелкумова, за которым стоит сам Андропов. Уж его-то вам никак не одолеть.

– Вы полагаете, что наш генсек будет покрывать махинаторов, вроде вас?

– Не иронизируйте, я не глупый человек, – отмахнулся от следователя Джавлонов. – Я прекрасно понимаю, что Андропову до меня дела нет. Но мои показания могут навредить супруге Левона Николаевича, а я этого не хочу. Повторяю еще раз: вам ни за что не удастся свалить Мелкумова, поэтому очень скоро я окажусь на свободе. А вас выбросят с работы с волчьим билетом. И когда вы придете ко мне за помощью, то я не возьму вас даже обычным сторожем на склад.

– А если ваш благодетель все-таки падет – вы об этом не думали?

– Думал, потому и заявляю – ничего у вас не выйдет. В этой схватке двух бульдогов победу одержит не Рашидов, а Андропов. Поэтому Гойфера вы, может быть, и посадите – он мелкая сошка. А вот меня придется отпустить и фотографию мою на Доске почета вернуть на место. Я же говорю вам, что такие, как я, являемся будущим нашей системы, а такие, как вы, ее рудиментом.

– Хорошо, только потом не обижайтесь, что ваша ставка оказалась проигрышной – обратного хода уже не будет.

И Мукамов вызвал конвойного, который должен был сопроводить подследственного в следственный изолятор.

***

– Вы в курсе, что в данную минуту группа Ивановского допрашивает Джавлонова? – первое, что спросил у Мелкумова, входя в его кабинет, Габрилянов.

– Естественно, знаю, – ответил главный чекист Узбекистана, отрываясь от своих бумаг.

– Я только не могу понять, как они сумели так быстро сориентироваться – с момента создания этой группы прошло всего лишь несколько дней? – продолжал сыпать вопросами гость, усаживаясь на стул и доставая сигарету. – Между тем уже арестовано шесть человек.

– Они идут по старым адресам, – последовал ответ, который для Габрилянова оказался полной неожиданностью.

Что и зафиксировало его удивленное выражение лица. Поэтому Мелкумов вынужден был пуститься в объяснения:

– Ровно три года назад в Ташкенте работала следственная группа из союзной Прокуратуры во главе со старшим помощником Генерального прокурора Алексеем Бутурлиным. Надеюсь, вы знаете такого?

Вместо ответа Габрилянов кивнул головой, поскольку Бутурлин, будучи русским, был не менее близок и кавказцам – в 70-е годы он работал прокурором в Карачаево-Черкесии и хорошо зарекомендовал себя на этом поприще. Эта деятельность помогла Бутурлину перейти на работу в союзную Прокуратуру, и она же стала для него поводом для поездки в Узбекистан.

– Мы вместе с Бутурлиным пытались раздобыть компрометирующие материалы на бывшего министра внутренних дел Яхъяева, а заодно осадить и его сменщика Эргашева, – продолжал свою речь Мелкумов.

– Неужели по собственной инициативе? – усмехнулся Габрилянов, щелкая зажигалкой.

– Конечно же нет – это была задумка Андропова взять через нас за горло Щелокова. Но тот пожаловался Брежневу, а уже он потом связался с Рашидовым. В итоге Эргашев стал собирать компромат на меня. Вернее, на мою супругу, которая работает в горторге.

– Клин клином вышибают, – догадался о сути этой контроперации Габрилянов. – И что – вышибли?

– Да, вскоре бригаду Бутурлина отозвали обратно в Москву.

– Теперь мне понятна оперативность группы Ивановского. Что собираетесь делать?

– Я уже дал приказ жене и ее людям не высовываться.

– Можно подумать, что это остановит группу Ивановского, – не скрывая иронии, произнес Габрилянов. – Ведь сегодняшняя ситуация не чета той, что была три года назад. Тогда все-таки сохранялся некий паритет между враждующими группировками в Кремле, а сегодня игра идет ва-банк – кто кого. Значит, давление на вас через супругу продолжится в любом случае. Ведь цель у них одна – выкинуть вас из этого кресла. А заодно и второго секретаря сменить – Грекова.

– Но если Рашидов идет ва-банк, значит, он надеется на то, что в Москве его кто-то прикроет, – высказал предположение Мелкумов. – Неужели он нашел таких людей? Может, вам надо связаться с Москвой и выяснить ситуацию?

– Попробую, – кивнул головой Габрилянов. – А вы пока не спускайте глаз с группы Ивановского. И хорошо бы внедрить в нее нашего человека

– Мы уже думаем над этим, хотя сделать это будет чрезвычайно трудно – людей туда отбирали под микроскопом.

– А вы все-таки попробуйте, – и Габрилянов, поднявшись со стула, вдавил недокуренную сигарету в стеклянную пепельницу.

21 июня 1983 года, вторник.

Пакистан, Исламабад, пригородный стадион

Сидя на трибуне небольшого стадиончика, Хью Лессарт отпил теплого пива, сделав глоток прямо из бутылочного горлышка. Рядом с ним с такой же бутылкой восседал Франческо Розарио, который, собственно, и привел своего приятеля в это место.

– Обрати внимание вон на того парня с бритой наголо головой, – обратился итальянец к Лессарту и показал рукой, с зажатой в ней бутылкой, на противоположную сторону футбольного поля, где разминался участник будущего матча – низкорослый парень в белой майке, темных шортах и кедах. – Его зовут Махмуд Кудуз. Он пуштун из Афганистана и весьма недурно играет в футбол.

До начала матча между двумя любительскими командами, в которой играли афганские беженцы, оставалось еще несколько минут, поэтому у Лессарта было время внимательно рассмотреть парня. Честно говоря, он ему не очень понравился – маленький, щупленький, больше похожий на подростка.

– А сколько ему лет? – поинтересовался Лессарт, делая очередной глоток.

– Девятнадцать, но ты не волнуйся – если его подкормить, он будет выглядеть лучше, – ответил Розарио, как будто прочитав мысли своего приятеля.

Вскоре началась игра, во время которой американец буквально не спускал глаз с афганца. Тот носился по своему флангу как угорелый, и если к нему попадал мяч, старался не пасовать своим партнерам, а финтил, пытаясь обыграть противника. Иногда у него это получалось, но чаще всего нет, после чего мячом завладевали игроки противоположной команды. И вот в ней внимание Лессарта привлек другой игрок – высокий парень в свободных шароварах и с голым торсом, который играл в центре поля на позиции нападающего. Он так ловко управлялся с мячом, обводя сразу нескольких соперников, и так прицельно бил по воротам, что несколько раз был близок к тому, чтобы забить гол.

– А по мне лучше твоего кандидата играет вон тот парень из другой команды, который бегает в центре, – сообщил итальянцу свое мнение Лессарт.

– Обманчивое впечатление, – не согласился с этим выводом Розарио. – Твой центр не такой юркий и слишком надеется на силу своего удара, пытаясь издали застать вратаря врасплох. А мой все время финтит и пытается обострить игру, идя в обводку. Если с этим парнем хорошенько поработать, то из него выйдет толк.

– А с моим, значит, толка быть не может? – продолжал стоять на своем Лессарт.

– Послушай, Хью, кто из нас лучше разбирается в футболе – ты или я? – итальянцев повернул голову к собеседнику. – Я говорю тебе дело – бери щупленького, не прогадаешь. К тому же, как я понял, тебе прежде всего нужен шпион, а не новый Марадона.

– Но если он такой талантливый, почему ты не возьмешь его себе? – глядя в глаза приятелю, спросил Лессарт.

– Потому что ты мне друг. Ты попросил меня подыскать тебе хорошую кандидатуру, вот я и подыскал.

– А мне сдается, Фрэнки, что здесь другое, – и по губам американца пробежала лукавая улыбка. – Ты хочешь впарить мне этого щупленького, поскольку сам положил глаз на высокого. Я угадал?

Итальянец, который все это время смотрел в глаза собеседнику, здесь предпочел свой взгляд отвести. И по одному этому американец понял, что попал в точку.

– Как зовут этого высокого и кто он такой?

– Возьми лучше щуплого, – продолжал стоять на своем Розарио, но уже не так убедительно.

– Кто он такой, Фрэнки? – повторил свой вопрос Лессарт, но уже более настойчиво.

– Тоже пуштун из Афганистана – Арьян Ширвани двадцати одного года, – сдался, наконец, итальянец.

– Значит, ты хотел меня обмануть?

– Я бы тебя обманул, если бы вообще никого не нашел, – и Розарио снова перевел взгляд на приятеля.

– Но ты хотел подсунуть мне некачественный товар, забрав себе качественный. Так друзья не поступают.

– Хью, но ты же сам сказал, что тебе прежде всего нужен шпион, а не виртуоз футбольного дела. А этот центровой может принести мне хорошие дивиденды в моем бизнесе. Отдай мне его.

– Нет, Фрэнки, не отдам, – твердо заявил Лессарт. – Тем более сейчас, когда он забил гол.

Итальянец взглянул на футбольное поле и увидел, как центр нападения, радостно вскинув руки вверх, бежал в окружении своих партнеров по команде. Только что он с дальнего расстояния, пробивая штрафной, послал мяч в незащищенный верхний угол ворот своих соперников. А всего в этой игре он забил два мяча, принеся своей команде заслуженную победу со счетом 2:1.

Когда матч закончился, и усталые игроки покидали поле, Лессарт окликнул Арьяна Ширвани и жестом попросил его подняться к ним на трибуну. Что молодой человек и сделал.

– Ты хорошо играешь в футбол, – похвалил парня американец, когда он присел на скамейку. – Где научился?

– В Мазари-Шарифе – я недалеко от него родился.

– А как сюда попал?

– Как и все – бежал от войны.

– Один или с родственниками? – продолжал свой допрос Лессарт.

– Один – хотел здесь продолжить учебу.

– Так ты студент?

– Я проучился три курса в нашем исламском университете. Теперь хочу продолжить учебу здесь, в Исламабаде.

– А родные у тебя есть?

– Остались в кишлаке – дедушка Хамид и сестренка Ариана.

– Что за кишлак?

– Гарсалай, в горах под Мазари-Шарифом.

– Не боишься за родственников – там ведь русские зверствуют?

– Боюсь, – кивнул головой парень. – Но дедушка не смог бросить кишлак – он уже старый. Пришлось оставить с ним сестренку. Но я обещал им, что как устроюсь, обязательно попытаюсь их забрать. Но для этого нужны деньги.

– Сколько?

– Десять тысяч долларов.

– Большая сумма, – покачал головой американец. – Где же ты их найдешь?

– Пока не знаю, но я их обязательно найду, чего бы это мне ни стоило.

По тону, каким была сказана эта фраза, Лессарт понял, что этот парень не робкого десятка. И это американца устраивало.

– Я могу тебе помочь, – вновь обратился американец к парню.

Услышав это, афганец с удивлением посмотрел сначала на Лессарта, а затем на Розарио.

– Он не врет – мистер Лессарт действительно может тебе помочь, – подтвердил слова приятеля итальянец.

– Я мог бы дать тебе не десять, а сорок тысяч долларов, если ты согласишься работать на меня, – продолжил свою речь американец.

– Работать на вас? А кто вы?

– Мы работаем против русских и ищем надежных людей, которые ненавидят их так же, как и мы. Ты ведь из этого числа? Или предпочитаешь поддерживать, так называемое, народное правительство?

– Я ненавижу русских, но мне надо учиться, чтобы получить хорошее образование.

– Если ты будешь с нами, то у тебя будет все, что ты пожелаешь, – продолжал соблазнять парня американец. – Более того, мы поможем тебе перевезти сюда твоих родственников. Сколько лет твоей сестренке?