Текст книги "Бригада возвращается. Триумф бандитской романтики"

«Фантомас» против «Знатоков»

Преступность в СССР росла ежегодно, что закономерно, учитывая рост населения: каждый год оно увеличивалось на 3—4 миллиона человек. Однако рост преступности был неравномерным – как говорится, «то взлет, то посадка». Так, в 1960 году было зафиксировано 651 260 преступлений, в 1961-м – 877 549 (рост 26 тысяч), в 1962-м – 881 543 (рост на 4 тысячи), в 1963-м – 795 772 (падение на 6 тысяч), в 1964-м – 758 306 (падение на 37 тысяч), в 1965-м – 751 801 (падение на 6,5 тысячи), в 1966-м —888 125 (рост на 137 тысяч), в 1967-м – 871 296 (падение на 17 тысяч), в 1968-м – 941 078 (рост почти на 70 тысяч), в 1969-м – 969 186 (рост на 28 тысяч). В год славного юбилея – 100-летия со дня рождения основателя Советского государства В. И. Ленина, – то есть в 1970 году, преступность в СССР перешагнула миллионную отметку, достигнув 1 046 336 преступлений (рост 31 тысяча).

Значительную долю этих преступлений совершала молодежь, что серьезно беспокоило власти, поскольку была отмечена тенденция: преступность среди молодежи росла параллельно падению престижа представителей правоохранительной системы. Своего пика этот процесс достиг во второй половине 60-х, что вынудило власти принять соответствующие меры. Поэтому в конце 60-х началась новая волна популяризации сотрудников правоохранительных органов – как милиционеров, так и чекистов. Связано это было напрямую со сменой руководства в союзных МВД и КГБ – милицией стал руководить Николай Щелоков (с 1966-го), госбезопасностью – Юрий Андропов (с 1967-го). Именно они взялись активно пропагандировать деятельность своих подчиненных, подключив к этому делу творческую интеллигенцию. Были учреждены специальные премии МВД и КГБ для тех деятелей, кто удачнее других смог популяризировать в своих произведениях деятельность милиции и госбезопасности. Поэтому именно тогда чрезвычайно оживились литература и кинематограф на поприще создания произведений о советской правоохранительной системе. Киношная слава милиционеров и чекистов взошла на новую ступень своего развития.

В жанре криминального (милицейского) фильма в те годы произошло явное омоложение героев-милиционеров – вместо умудренных опытом сыщиков, которые главенствовали на экране целое десятилетие (с середины 50-х до середины 60-х), в советское кино пришел молодой оперативник уголовного розыска. Открыл этот процесс Александр Збруев ролью инспектора ОБХСС Алешина в ленфильмовской картине «Два билета на дневной сеанс» (1967). Затем был латвийский фильм «24-25» не возвращается» (1968), где действовал настоящий Джеймс Бонд в юбке – сыщик Мара в исполнении Жанны Болотовой (первый подобный случай в советском кинематографе – даже на свидание героиня Болотовой ходила с... пистолетом в изящной кобуре, прилаженной под мышкой), затем – «Хозяин тайги» (1969) с проницательным молодым участковым Василием Снежкиным в исполнении Валерия Золотухина (за эту роль артист будет награжден часами от руководства МВД СССР).

А в 1971 году на ЦТ был запущен целый милицейский сериал, где главными героями были трое молодых сотрудников с Петровки, 38: Знаменский (следователь), Томин (оперативник) и Кибрит (криминалист), начальные буквы фамилий которых родили на свет их коллективное прозвище – «Знатоки». Речь идет о фильме «Следствие ведут знатоки», о котором следует рассказать более подробно.

«Родителями» этого сериала являются два драматурга: Александр и Ольга Лавровы. В самом конце 60-х они публиковали в «Литературной газете» судебные репортажи и на этой ниве приобрели большую популярность. А тогдашним главным редактором «Мосфильма» был бывший следователь Лев Шейнин (кстати, и А. Орлов – тоже бывший следователь), который однажды и пригласил Лавровых в объединение телевизионных фильмов, с тем чтобы они придумали один из первых в Советском Союзе многосерийных детективных сериалов (в те же дни на ТВ снимался еще один сериал на криминальную тему, в котором главные роли исполняли Олег Ефремов и Валерий Золотухин). В итоге через пару месяцев на свет появился сценарий «Следствие ведут знатоки». Режиссером будущего сериала был выбран Вячеслав Бровкин, который до этого несколько лет работал в Театре на Малой Бронной. Естественно, когда речь зашла о приглашении актеров на главные роли, он в первую очередь ориентировался на тех, кого знал по прошлой работе. Так и получилось, что двух «Знатоков» сыграли «бронновцы» – Георгий Мартынюк (Знаменский) и Леонид Каневский (Томин). На роль эксперта Зиночки Кибрит тоже была взята актриса с Бронной, однако она по ряду причин сняться не смогла, и на ее место была приглашена актриса Театра киноактера Эльза Леждей.

Премьеры первых двух фильмов состоялись в начале 1971 года: 14 февраля было показано «Дело № 1» под названием «Черный маклер» (о реальном преступнике, орудовавшем в 50-е годы), 18 апреля «Дело № 2» – «Ваше подлинное имя?» (про иностранного шпиона, ловко выдававшего себя за бомжа, потерявшего память). Оба фильма вызвали бурю восторга со стороны зрителей. На телевидение посыпались горы писем с требованиями продолжить съемки. В результате за два года было снято еще шесть «дел»: «С поличным» (о хищениях пушнины; премьера – 9 ноября 1971 года); «Повинную голову...» (о хищениях в одном из московских ресторанов; 8 февраля 1972 года), «Динозавр» (о поимке рецидивиста-фальшивомонетчика; 29—30 мая); «Шантаж» (о расхитителях золота; 16—17 сентября), «Несчастный случай» (о расследовании ДТП, где преступник скрылся; 11 ноября), «Побег» (о заключенном, сбежавшем из тюрьмы; 1—2 сентября 1973 года).

Эти фильмы превратили «знатоков» в явление на советском ТВ – сериал уже тогда стал культовым и существенно поднял престиж милиции в глазах населения. Во время съемок вся творческая группа получала постоянную помощь от работников МВД (куратором фильма был заместитель министра внутренних дел Борис Викторов). Все съемки проходили на натуре – в МУРе, Бутырской тюрьме, колониях. Своими профессиональными секретами с актерами делились следователи, оперуполномоченные, криминалисты, сотрудники ГАИ и ОБХСС, уголовного розыска и системы исправительных наказаний. К примеру, актерам необходимо было поприсутствовать на допросах: нет проблем – приходи и слушай. Во время одного из таких мероприятий случился любопытный казус. Мартынюк и Каневский присутствовали на допросе подозреваемого, следователь на секунду забылся и, выведенный из себя упорством собеседника, прикрикнул на него. Подозреваемый обиделся и, ткнув пальцем в сидящего невдалеке Мартынюка (естественно, он думал, что тот тоже работник милиции), заявил: «А вот ему бы я все рассказал, потому что он бы меня понял».

Между тем частота выхода в эфир новых «дел» постепенно сокращалась – теперь каждый год на экраны выходило по одному фильму. Так, в 1974 году вышло «Дело № 9» под названием «Свидетель» (про свидетеля преступления, который скрылся с места происшествия; 6 января), в 1975-м «Дело № 10» – «Ответный удар» (про махинаторов с мусорной свалки; первое трехсерийное «дело» показали 26 – 28 августа), в 1977-м «Дело № 11» – «Любой ценой» (про человека, который внезапно берет на себя чужое убийство; 4 июня), в 1978-м «Дело № 12» – «Букет на приеме» (про квартирного вора, привлекшего к делу жениха дочери, шофера такси; 20 мая), «Дело № 13» – «До третьего выстрела» (про подростков, которых преступники пытаются втянуть в свои грязные дела; 11—12 ноября), в 1979-м «Дело № 14» – «Подпасок с огурцом» (про «антикварщиков»; 19 октября).

Каждая серия фильма отличалась от предыдущей и являла собой законченную историю. Серии были разные: вялотекущие, динамичные, скучные (таковых все-таки были единицы). Однако каждая из них строго отвечала веяниям времени, и в каждой старались как можно шире показать преступный мир Союза. И с кем только не боролись «знатоки»: со шпионами, спекулянтами антиквариатом, грабителями, махинаторами на овощных базах, негодяями, которые сбивали с праведного пути несовершеннолетних подростков, и т. д. и т. п. Не было только одного: показа деяний организованной преступности, которая в 70-е годы вышла на новый уровень развития – стала проникать в высшие эшелоны власти, сращиваясь с партийным и хозяйственными аппаратом (только в 1990 году свет увидит подобная серия с соответствующим названием – «Мафия»).

Между тем после демонстрации отдельных серий руководство страны оперативно на них откликалось. К примеру, после фильма «Подпасок с огурцом» (1979) было опубликовано постановление Совета Министров об изменении порядка вывоза культурных ценностей за границу. Кстати, прототип одного из главных героев этой серии (умелец, который подделывал изделия Фаберже), отсидев срок в тюрьме, благополучно освободился в 80-е годы и уже в постсоветские времена стал... депутатом Государственной думы. Весьма показательный пример для того времени.

В популярном сериале считали за большую честь сняться многие известные актеры. Приводить весь список я не стану, назову лишь некоторых из них: Георгий Менглет, Леонид Марков, Борис Тенин, Армен Джигарханян, Владимир Самойлов, Валерий Носик, Петр Щербаков, Ия Саввина, Никита Подгорный, Николай Волков, Марина Неелова, Владимир Земляникин, Александр Пороховщиков, Лидия Федосеева-Шукшина и др.

Что касается исполнителей ролей «знатоков», то сериал из некогда безвестных актеров сделал настоящих народных кумиров. Рассказывает Г. Мартынюк:

«Мы в те годы очень много ездили по стране – Каневский, Лямпе (еще один «бронновец», занятый в съемках сериала) и я. Везли с собой ролики, играли сцены из спектаклей, нас всюду ждали. Гастролировали мы в Комсомольске-на-Амуре, и там, как обычно, нас курировала милиция, устраивала нам банкеты, бани. Сидим мы в бане с начальником уголовного розыска, и он вдруг говорит: «Вы в рубашке родились. В вашей гостинице поселился вор в законе, мы его вчера арестовали, так он на допросе сказал, что жаль, мол, рано его взяли, «знатоков» грабануть хотел. Я спрашиваю его – что бы ты у них взял, люди в командировку приехали, а он отвечает: зато сколько бы разговоров было!..»

А вот еще один эпизод. Ехал как-то в трамвае, напротив меня уселся субъект, видимо, недавно освободился, по крайней мере вид у него был такой. Смотрел, смотрел на меня и говорит: «Трудно, наверное, ментов играть?» – что называется, вошел в положение. Я в ответ кивнул, трудно, действительно...»

Однако эта популярность несла с собой и отрицательные моменты. Дело в том, что актеров, игравших «знатоков», после этого перестали приглашать сниматься в отрицательных ролях – на них теперь стоял штамп исключительно положительных, «розовых» героев. На том же телевидении было негласное распоряжение – не занимать «знатоков» в других телевизионных фильмах и тем более в отрицательных ролях.

Рассказывает Г. Мартынюк:

«Для меня подобное положение было большим ударом. До участия в сериале моя творческая карьера складывалась очень даже недурно. Я часто снимался, сыграл много ролей. Но... Высокое начальство категорично решило: бандита с лицом следователя Знаменского или оперативника Томина не только на экране, но и в природе быть не может. После этого я соглашался на любую роль, на самый плохой сценарий. Увы, из-за запрета меня не брали...

Кстати, и зрители не могли видеть нас в других ролях. Как-то в нашем театре Лев Дуров по пьесе Нодара Думбадзе поставил спектакль «Обвинительное заключение». Я играл в нем роль вора-рецидивиста по кличке Лимон. Леня Каневский был старостой по кличке Гоголь. Поднимается занавес. Первые пятнадцать-двадцать минут зрители недоумевают, почему Пал Палыч и Томин парятся на нарах, ботают по фене и называют друг друга странными кликухами. Когда первый шок прошел, в зале начали смеяться. Может, это действительно было комичным зрелищем?..

И все же по большому счету я об этом не жалею. Мне очень нравится фраза Микеле Плачидо. Когда его спросили, не обидно ли ему, что все его ассоциируют с комиссаром Каттани, он ответил: «Если актера запомнили тысячи людей, это счастье. Он выполнил свое предназначение».

Первые серии о «знатоках», снятые В. Бровкиным, являли собой довольно камерное кино, где на первый план выходила не детективная фабула, а психология героев. Однако, после того как в дело создания сериала включились другие режиссеры, ситуация стала меняться. Так, режиссер Ю. Кротенко смело вывел действие фильмов на улицу. Им были сняты «дела»: «Несчастный случай», «Побег», «Ответный удар». До 1978 года все фильмы сериала снимались в форме телеспектакля. Однако в том году свет увидело «дело № 13» – «До третьего выстрела» (про трудных подростков), – которое было снято в жанре видеофильма.

Между тем по мере развития сериала можно было отметить некоторую тенденцию: только начальные его серии вызывали неподдельный интерес у молодежи, после чего главной аудиторией фильма стали люди среднего и старшего поколений. Почему же молодежь постепенно если не утратила, то снизила интерес к этому сериалу? Ответ был очевиден: из-за чрезмерной «правильности» его главных героев. По сути, единственным живым человеком среди «знатоков» был оперативник Томин, а вот двое его коллег – Знаменский и Кибрит – были слишком стерильными, являя собой скорее некие функции, чем живых людей. Кстати, сами актеры это видели, но поделать с этим ничего не могли – такова была установка свыше, от кураторов фильма из МВД. Именно они строго следили за тем, чтобы главные герои сериала выглядели «правильными милиционерами».

Редактировалась даже их личная жизнь. Дважды сценаристы пытались прекратить холостяцкое существование своих героев. Особенно их волновала судьба Знаменского. Поначалу у авторов была задумка влюбить Знаменского в Кибрит, а затем и поженить их. Не получилось – высокие кураторы посчитали аморальным показывать на экране служебный роман. Тогда авторы придумали для Знаменского еще одну невесту – некую девушку, работавшую в детской комнате милиции. Однако и этот сюжетный ход был зарублен на корню. В итоге девушка навсегда уходила из жизни Знаменского, погибая от ножа бандита. Вот почему и Знаменский, и Кибрит выглядят на экране такими «сухарями». Хотя сами актеры так не считали. Э. Леждей, к примеру, утверждала:

«Я не считаю, что моя героиня «железная». Определенная суховатость – это лишь внешняя форма поведения. Помню, первый год трансляции сериала мне приходили письма от сотен молоденьких девушек, которые благодарили меня за мою игру и сообщали, что по примеру моей героини пошли работать в милицию...»

Как уже отмечалось, гораздо больше повезло в этом отношении оперативнику Томину, которого играл Леонид Каневский. Из «знатоков» он был самым обаятельным, остроумным, жизнерадостным. Поэтому, когда в «деле» под названием «Побег» его героя тяжело ранили и серия закончилась непонятно для зрителей – то ли Томин умер, то ли выжил, – они буквально завалили телевидение письмами с требованием оставить жизнерадостного опера живым. Поступить вопреки гласу народному было бы равносильно самоубийству.

Идя по пути все большего придания «знатокам» положительного имиджа, цензура не уступала даже в мелочах. К примеру, если в первых сериях все трое «знатоков» курили, то затем из МВД поступило строгое указание: «Курение прекратить!», после чего герои сериала дружно превратились в некурящих.

Собственно, в этом не было ничего плохого (реклама курения в СССР вообще не поощрялась), если бы герои хоть в чем-то другом имели «изъян». Но они скорее были похожи на ангелов, только без крыльев. Получалось, как в той поговорке: «Не курит, не пьет и баб не ...», что заметно снижало интерес к такого рода персонажам со стороны молодой аудитории. Все-таки время во всем правильных героев уже уходило, но советское искусство продолжало идти по наезженной колее, боясь поступиться даже малым. В итоге очень часто симпатии молодой аудитории обращались к отрицательным героям.

Однако это было полбеды – смена ориентиров у молодежи. Не была востребована и концептуальная идея сериала – поднятие работы милиции на более профессиональный уровень путем активного совмещения трех составляющих: профессионального следствия (эту идею в сериале нес умный следователь Знаменский), мобильной и часто нетрадиционной оперативной работы (активный оперативник Томин) и достижений криминалистики (криминалист-профессионал Кибрит). Если бы руководство страны не испугалось объединить эти три составляющие в единое целое на основе нетрадиционных подходов, то советская правоохранительная система вышла бы на гораздо более высокий уровень своего развития, поставив мощный заслон как бытовой преступности, так и организованной. И ведь предпосылки для этого были: в СССР в избытке хватало профессионалов как в следствии, так и в оперативной работе и криминалистике. Для этого была создана и Академия МВД. Однако политическая власть застопорила этот процесс. Почему?

Многие исследователи винят во всем кондовость тогдашней советской системы, боявшейся любых изменений и поэтому предпочитавшей действовать по старинке. На мой же взгляд, объяснение в другом. Ведь в конце 70-х советская система активно готовилась к будущим реформам (а в том, что они должны начаться, никто не сомневался). Поэтому был усилен процесс мелкобуржуазной конвергенции в культуре – чтобы ускорить капитализацию сознания у населения. Для этого закрывались глаза и на рост теневой экономики, которая должна была стать опорой экономике официальной, «светлой». А в случае придания правоохранительной системе мощного импульса для нового развития это грозило опасностью прежде всего для теневой экономики: ее могли взять в тиски, что создало бы в политической сфере предпосылки для прихода к власти жесткого руководителя с ярко выраженной национальной ориентацией. Таковым мог стать державник Григорий Романов, но партэлите был выгоден иной кандидат – либерал-западник Юрий Андропов.

Будучи шефом КГБ с его сильным Аналитическим управлением, Андропов ловко манипулировал членами Политбюро, давая им ту информацию, которая была выгодна прежде всего ему и тем силам, которые за ним стояли. Для этого КГБ способствовал и расширению коррупции, поскольку таким образом Комитету легче было брать на «крючок» партноменклатуру и затем манипулировать ею в своих интересах. Вот почему в конце 70-х во власть вводились не представители среднеазиатских номенклатур (патриархальные и продержавные), а ставленники кавказских кланов (креативные и пролиберальные) – Михаил Горбачев и Эдуард Шеварднадзе. Поэтому в 1979 году покончил с собой (застрелился) начальник Академии МВД СССР Сергей Крылов. Он хотел перестроить работу Академии на научной основе, сделать из нее кузницу по подготовке более современно мыслящих кадров для милиции. Но «верхи» ему этого не позволили. В итоге – самоубийство.

Но вернемся к «Знатокам».

Сериал явственно обозначил тенденцию на то, что молодые зрители все сильнее начинают симпатизировать отрицательным героям. Особенно там, где его положительный визави выглядит явно проигрышно – как некая функция, трафарет. Эта тенденция громко заявила о себе еще в конце 60-х и была связана с прокатом в СССР трех французских фильмов о похождениях Фантомаса: «Фантомас», «Фантомас разбушевался» и «Фантомас против Скотланд-Ярда». Вроде бы на первый взгляд невинные комедии, но они сумели сбить с правильного пути не одну тысячу советских подростков. Но расскажем об этом более подробно.

Первый фильм Анри Юннебеля «Фантомас» был показан в Москве на Неделе французского кино в 1966 году, после чего советские идеологи почти без проволочек дали свое согласие на его покупку для широкого проката. Видимо, сработал фактор того, что в отличие от предыдущих экранизаций (фильм Юннебеля был четвертой попыткой) эта была решена в жанре эксцентрической комедии и, в сущности, не должна была сулить каких-либо идеологических проблем. Во всяком случае, так казалось людям со Старой площади (там располагался ЦК КПСС). Если бы они только могли себе представить, к каким результатам это приведет... А прокатчиков интересовало лишь одно – прибыль от проката.

Первые два фильма о Фантомасе – «Фантомас» и «Фантомас разбушевался» – появились в советском прокате в октябре 1967 года. Нельзя сказать, что те, кто покупал эти ленты, все-таки не представляли себе возможную реакцию отдельных зрителей на такого рода фильмы. В самом массовом журнале о кино «Советский экран» была помещена статья о том, что эти картины всего лишь комедии, отношение к которым должно быть соответствующим – несерьезным. Дескать, посмеялись и забыли. Но все оказалось иначе.

В самом начале 50-х годов (а если точнее, то в 1952-м), когда на советские экраны вышли четыре фильма о Тарзане, в Советском Союзе началась «тарзаномания» – тогда чуть ли не в каждом дворе появились канаты на деревьях («тарзанки»), дети стали оглашать окрестности дикими криками на манер тех, что издавал человек-обезьяна. С «Фантомасом» все оказалось куда серьезнее. Теперь подростки бросились копировать манеры и повадки этого героя, в сравнении с которыми повадки Тарзана казались невинными шутками. Например, спустя каких-нибудь два-три месяца после начала демонстрации фильма по многим городам Союза прошла волна нападений на уличные киоски, торгующие газетами и сигаретами, и после каждого из этих нападений на месте преступления милиция находила записки с текстом: «Не подумайте на нас – это сделал Фантомас». В эти же месяцы органы милиции буквально были завалены жалобами граждан на бесчинства подростков, которые, прикрываясь именем героя, поджигали почтовые ящики, били витрины магазинов, пугали поздно возвращающихся домой женщин утробным смехом, характерным для зеленоликого киношного отпрыска Анри Юннебеля.

Весной 1968 года в МВД провели специальное совещание, посвященное проблемам подростковой преступности, на котором поднимался вопрос и о «Фантомасе»: дескать, этот фильм плохо влияет на молодежь. Решили выйти с предложением в Госкино, чтобы там запретили прокат фильма на территории СССР. Однако Госкино к столь радикальному шагу было пока не готово, хотя и в стороне не осталось: 31 июля там был издан приказ «О закупке и прокате зарубежных фильмов», в котором была поставлена задача исключить в будущем проникновение буржуазной пропаганды на советский экран.

Между тем прокатчики запустили на широкий экран третью часть о похождениях Фантомаса – «Фантомас против Скотланд-Ярда». Картина принесла бюджету фантастический доход, а вот правоохранительным органам очередную головную боль: кривая преступности в среде подростков продолжила свое движение вверх, взлетев еще на 15 процентов. Можно, конечно, утверждать, что это произошло случайно, но многие факты говорят об обратном. Например, в начале 1969 года в городе Горьком «фантомасомания» среди молодежи достигла таких размеров, что местное телевидение вынуждено было затеять специальную программу «Вас вызывает Фантомас», с тем чтобы наставить юных горьковчан на путь истинный. Журналисты в прямом эфире пытались объяснить подросткам, что грабить и жечь киоски, пугать припозднившихся горожан утробным смехом – это плохое занятие, которое может привести «шутников» к печальным последствиям.

Случайно или нет, но именно в это время эмвэдэшные статистики зафиксировали значительный рост преступности среди молодежи. Например, хулиганские проявления начали расти с 1966 года и каждый год давали прирост в 10—15 тысяч случаев. Скакнули вверх грабежи: в 1969 году их было совершено 27 258 против 21 191 в 1967 году, то есть до появления «Фантомаса» на широких экранах (до этого число грабежей в стране тоже росло, но впервые их всплеск составил почти 6 тысяч!).

Наконец, зеленоликому Гению Зла подражали не только подростки. Хотите верьте, хотите нет, но из песни, как говорится, слова не выкинешь: именно появление на наших экранах фильма про Фантомаса стало одной из причин возникновения в Советском Союзе самой дерзкой банды вооруженных грабителей, о которой мы уже упоминали чуть раньше, – банды «фантомасов» из Ростова-на-Дону. Дело в том, что идея создания подобной бандитской «бригады» пришла в голову двум братьям Толстопятовым именно после просмотра первого фильма о Фантомасе в 1967 году. Поэтому в качестве своего фирменного «лейбла» они не только взяли физиономию Гения Зла в пресловутой зеленой маске (кто не верит, советую сходить в Центральный музей МВД: там этот «лейбл» вам покажут), но и свои преступления совершали в похожих масках.

Все вышеперечисленные причины и стали поводом к тому, что правительство прислушалось к доводам МВД и все-таки сняло фильмы о Фантомасе с проката. Хотя они и приносили казне баснословные прибыли. Правда, спустя четыре года ленту еще раз «крутанули» в прокате, но шла она в период летних отпусков, малым экраном и без всякого, как теперь говорят, промоушна. Несмотря на это, первые два фильма о похождениях Фантомаса собрали в прокате 92 миллиона зрителей (первый – 45,5 млн, второй – 44,7 млн).

Именно после прокола с «Фантомасом» союзное МВД настояло на том, чтобы отныне вся зарубежная и отечественная кинопродукция, относящаяся к криминальному жанру, проходила более тщательный отбор с участием представителей их ведомства. Так называемые консультанты МВД отныне стали постоянными гостями всех отечественных киностудий. Без их согласия на советские экраны не имела права выйти ни одна кинокартина. Многие наши режиссеры теперь вспоминают этих посланцев МВД не самыми добрыми словами, и, скажем прямо, их понять можно: многие шедевры отечественного кино действительно могли не появиться на свет благодаря стараниям именно таких «консультантов» (например, «Джентльменов удачи» мурыжили очень долго, пока в дело не вмешался лично министр внутренних дел Николай Щелоков: во время просмотра фильма он был настолько пленен сюжетом, что немедленно дал «добро» на выпуск картины в прокат).

Но, как говорится, не стоит вместе с водой выплескивать и ребенка: пользу эти консультанты тоже приносили. Не будь их, некоторые наши режиссеры такое бы наснимали еще в конце 60-х, что никакому «Фантомасу» и не снилось. В качестве примера приведу события времен горбачевской перестройки, когда после отмены цензуры на наши экраны хлынул поток настоящей криминальной чернухи. К чему это привело общество, всем хорошо известно.

История с «Фантомасом» ясно продемонстрировала, что в недрах советского общества, в данном случае среди молодежи, происходят весьма тревожные процессы. Что послевоенному поколению молодых советских людей явно становится скучно жить при социализме. И дело не в том, что он был плох для них – просто он не предоставлял им возможности для выплеска адреналина. В этом отношении молодежи Запада было проще – там с приключениями было все в порядке, поскольку капиталистическое общество, где действовал рыночный закон конкуренции, ежедневно заставляло молодых людей решать массу различных серьезных проблем. Взять, к примеру, ту же преступность.

Например, в США она с конца 60-х стала буквально побивать все мыслимые и немыслимые рекорды. В 1968 году только от огнестрельного оружия там погибло более 1000 человек, а всего в тот год в Америке было совершено 4,5 миллиона преступлений. В Советском Союзе цифры были значительно ниже: в том году у нас было зарегистрировано 941 078 преступлений, а счет погибших от огнестрельного оружия шел не на тысячи, а всего лишь на десятки (!) человек (огнестрельное оружие у нас находилось под строгим контролем государства).

В 1969 году в США было совершено 15 950 убийств, краж на сумму 62 миллиона долларов, 871 000 похищений автомашин. Число разбойных нападений возросло на 13 % по сравнению с предыдущим годом и на 160 % по сравнению с 1960 годом. Еще в 1965 году комиссия по расследованию при ФБР в своем отчете так комментировала угрожающую ситуацию с преступностью в стране: «Анализируя данные по преступности, видишь ее чудовищные размеры и ее влияние на все сферы американской жизни... В городах США есть районы, где половина жителей из-за боязни быть ограбленными не отваживаются покидать свои дома по вечерам, треть жителей избегает вступать в разговоры с незнакомыми людьми, пятая часть так деморализована, что мечтает переменить место жительства. Все больше граждан в целях самозащиты обзаводится огнестрельным оружием. Сторожевые псы вошли в моду, как во времена феодалов...»

В заключение этого документа констатировалось следующее: «К сожалению, надо признать, что статистика говорит о неуклонном росте преступлений; к тому же статистика эта далеко не полная. Резко возросло число тяжких преступлений, о которых жертвы не сообщают в полицию. Статистика не учитывает также преступлений, связанных с обманом покупателей и бизнесменов, которые не подозревают, что их одурачили. Присвоение чужого имущества, искусственное взвинчивание цен, укрывательство имущества от обложения налогом, активная и пассивная взятка – все эти правонарушения могли бы значительно увеличить число уголовных преступлений».

А вот как в конце 60-х обстояли дела с преступностью в другой капиталистической стране – ФРГ. Сошлюсь на мнение журнала «Шпигель», который в ноябре 1967 года писал следующее: «Пятнадцатитысячную армию служащих уголовной полиции Западной Германии буквально захлестнули волны преступности: в последнее десятилетие число уголовных преступлений в Федеративной Республике Германии растет втрое быстрее, чем численность населения. В 1966 году число уголовно наказуемых преступлений составило почти два миллиона... рекордная цифра за всю историю страны! В течение суток в ФРГ в среднем совершается или делается попытка пяти умышленных и непредумышленных убийств, 17 изнасилований, похищений 170 автомашин, каждый час 130 краж и взломов».

Этот вал преступности напрямую был связан с ситуацией в западных массмедиа – там культивировались жестокость и насилие. Вот как описывал эту проблему уже упоминаемый нами Р. Галушко:

«Буржуазное телевидение и насилие – проблема давняя. Еще в 1953 году американский исследователь Даллас Смайт подсчитал, что все виды драматических передач (а они занимали тогда 47 процентов телевизионного времени) преподносят зрителям до 500 преступлений в день. В 1962 году вниманию американского сената был представлен доклад, из которого, в частности, явствовало, что за период с 1954 по 1961 год число актов жестокости в одних только вечерних приключенческих сериях выросло в 3—4 раза. Подобного рода исследования неоднократно проводились и впоследствии (среди самых основательных – осуществляемые в США с 1967 года под руководством профессора Джорджа Гербнера). И, как правило, статистика дает тревожные и неутешительные результаты.