Текст книги "Девочка в одних кроссовках"

Глава 15

Рите с одной стороны не хотелось уезжать из этого дома, а с другой – теперь она в силах строить собственную жизнь. Сейчас у неё есть неплохая работа, в которой не сказать, что даже нормальный доход, но хотя бы стабильный, и работа сама спокойная. Как раз для того, чтобы заниматься делами и не общаться лишний раз с людьми. Сиди себе за компьютером, заполняй формочки, тыкай мышкой, распечатывай бумаги. Её вполне устраивал такой расклад. Даже если работала она не одна в кабинете, оператора ПК там обычно два, болтовнёй заниматься некогда. Рита свела контакты с людьми к минимуму, чему очень радовалась. Если будет искать что-то новое, то снова пойдёт туда, где нужно сидеть в своих делах и не думать больше ни о чём. Свои тридцать тысяч в месяц у неё получались, а большего ей пока и не нужно.

Сашка, как менеджер проекта, не слишком-то усердствовала на своей работе, чтобы не получать повышение, а также другие проекты в параллель и двойную головную боль, переработки и шанс быть выдернутой в выходной. Наученная горьким опытом координатора она не стремилась заработать больше денег, угодить начальству или прослыть сверхнормативной, кто за планы по товарам последнюю рубашку на себе порвёт. Ей хватило. У неё выходило аж до шестидесяти тысяч в месяц, но из-за кредитов, которые ей нужно платить ещё три года, на руках оставалось около сорока. Неплохо, но без особых изысков тоже. Все силы она пока кидала на погашение кредитной карты с самым злым процентом годовых.

Девчонки нашли неплохую однокомнатную квартиру в пятиэтажке на окраине Рыбацкого. Перевезти вещи Риты не составило никакого труда, ведь их количество практически не изменилось. Две коробки кроссовок, коробка с вещами, зимняя одежда и всё остальное. Всё вошло в пять коробок из-под картриджей для лазерного принтера и спокойно смогло уместиться в багажнике среднего легкового автомобиля. Вещи Саши упаковать оказалось непросто. Часть лишнего пришлось вывезти на помойку. Рита очень сильно расстраивалась по этому поводу. Но в то же время обрадовалась, что ни одной пары кроссовок и ни одного носочка не оказалось возле мусорных баков.

За два захода на автомобиле мамы вещи были успешно перевезены. И перед тем, как Анна Валерьевна уехала, Рита сама подошла к ней и крепко обняла. За эти три месяца, которые она прожила в гостях, их отношения вышли на такой уровень, что Рита теперь воспринималась родителями если не как родная, то как родственница вроде двоюродной племянницы. Можно даже сказать, что вышла она из их дома другим человеком. Собралась из кусочков заново и стала лучшей версией себя. Многие моменты остались проблемными, да, фетиш тоже не исчез, но хотя бы стал тише и реже проявлял себя.

Сашка же получила наконец-то возможность жить спокойно и без постоянных ссор с соседками по поводу того, кто будет мыть посуду. С Ритой они решили вопрос элементарно – моют посуду через день, по очереди застилают новое постельное бельё, готовят либо вместе, либо тоже по очереди, они сразу распределили свои роли, кто чем будет занят. Обе они жили с другими людьми и обе не прижились, а здесь всё понятно и предсказуемо. Рита привыкла к Саше, к тому, что подруга часто обнимает, за руку берёт, по голове гладит, приятное говорит и ведёт себя очень дружелюбно, в их семье так принято. Да так привыкла, что иногда сама начала брать её за руку. Всё это не имело никакого сексуального подтекста или любовного интереса, потому что Сашка изначально тактильная, а Рита осторожничала и подходила к человеку аккуратно.

Остались вдвоём в этой квартире, так набегались со всеми этими коробками, что свалились на разложенный диван и сначала просто смотрели в потолок. Рита пальчиком ноги коснулась носочка Саши и легонько поглаживала.

– С-а-а-а-ш. – Повернулась и встретилась с ней взглядом. – Спасибо тебе.

– Рит, ну чё ты, кончай уже! Ты всё утро нас благодаришь, не переживай ты так!

– Да я знаю, но как-то… мне сложно привыкнуть к тому, что меня любят и ценят. – Она не отворачивалась, хоть и смущалась. – Что бы я без тебя делала…

– Даже представить боюсь. – Саша уже отдохнула, встала с дивана. – Сейчас я раскидаю коробки все, а то тут хер пройдёшь. А ты лежи. Надорвёшься ещё, потом болеть будешь.

– И ты. Тебе тоже нужен отдых.

– Да не парься ты, я два раза в неделю в тренажёрке, привыкла уже, считай. – Ушла и начала что-то куда-то перекладывать. – Ты мне лучше скажи, что мы есть будем. Потому что сама понимаешь, тут в холодильнике хуй ночевал. – Она перетаскивала коробки на плече одной рукой. Ушла на кухню. И через некоторое время вернулась. – А ещё в шкафчиках тоже. Там, блять, даже ложек нет. Херово.

– Ну… надо купить тогда, что ли.

– Если у тебя есть лишние бабки, то тогда давай.

– Конечно.

***

Рита остановила Сашу. Сейчас, когда уже понятно, что у Риты за фетиш, она хотела рассказать подробнее о том, что было у неё тогда.

– Саш, прости. Ты же раньше не замечала за мной такого, что я мастурбирую в кроссовках, да?

– Ну… – Она пожала плечами. – Как бы и… даже если бы заметила, наверное, больше плечами бы пожала, что ли.

– Я держалась, как могла. Не хотела тебя расстраивать. Но… прости. Наверное, мне стоило сразу тебе рассказать. А так… ну, я так скрывала, и мне было так плохо тогда…

***

Район для них незнакомый. Можно было и по карте посмотреть, где ближайшие подходящие магазины, но девчонки решили, что можно прогуляться и узнать всё своими глазами. Если Сашка обращала внимание больше на инфраструктуру, на наличие спортивных секций и тренажёрных залов, на площадки с брусьями, где можно и самой позаниматься, где автобусные остановки и всё в этом духе, то Рита в первую очередь смотрела по сторонам и искала помойки. Если будет проходить мимо – то составит маршрут до дома таким образом, чтобы обойти максимальное количество помоек за один раз и при этом не давать большого крюка.

За десять минут они дошли до торгового центра и спустились в круглосуточный «Перекрёсток», где явно найдут всё необходимое. Рита как обычно задержалась у витрины с носочками, в итоге взяла себе коротенькие серые с розовыми и белыми сердечками. И для Саши тоже взяла, только белые с чёрными кружочками. Дальше они набрали немного продуктов буквально на одни сутки, чтобы меню долго не придумывать на это время, а также пока одноразовые ложки и вилки – обычные здесь слишком дорогие, и нужно поискать что-то попроще.

По пути обратно пошли другой дорогой, часть маршрута можно было сократить. И тут возле одной из помоек Рита резко остановилась – увидела пакет с обувью. Тут же её разбила ужасная мука выбора – пройти мимо и потом всё время жалеть, либо…

– Саш… – Она виновато смотрела себе под ноги.

– Чё такое? Ну Рита! Что случилось?! – Только всё было хорошо, а тут что-то не так. Саша пока знала далеко не всё о соседке.

– Я… – Она готова разреветься. – Я… тут… – Показала головой в сторону пакета. – Тут… пакет…

– И… чё? Какой? Этот, с кроссовками?

– Угу. Он самый…

– И… и? – Ей не слишком понятно, что тут такого. – Ты посмотреть хочешь, что ли, что там? Но стесняешься?

– Да! – Выпалила и снова стояла виноватая с ног до головы.

– А чё ты так напряглась-то тогда, ну глянь быстренько, стесняешься посмотреть? Ну я знаю, ты любишь кроссовки, у тебя две коробки, у меня за всю жизнь столько не было…

Рита сама поставила себя в странное положение. Но Саша подумала, что ей просто очень стыдно копаться в таких вещах.

– Ну тогда подержи пакет. – Она сунула покупки девчонке в руки. – Ну чё там, сейчас глянем. – Подошла сама к чёрному мусорному пакету, из которого виднелись разные кроссовки. – Так. Это всё какая-то хуйня. – Откинула в сторону мужские сорок шестого размера. – А это какая-то другая хуйня. – Выбросила ещё одни мужские. – А это… а это чё… – Достаёт из пакета последнюю пару. – Хм, а ничёшные даже. На липучках. Ну ты глаз алмаз! И как ты их разглядела вообще, ты как жопой чуешь!

– Да… – У неё руки затряслись. Саша только что вытащила из пакета чужие кроссовки и даже не сказала ничего, не отреагировала на это.

– Ну и всё. Пойдём домой. – И понесла эти серые кроссовки «Диадора» в руках.

О чём они там разговаривали, Рита совсем не помнила. И как домой дошли – тоже. Все её мысли были заняты кроссовками. Но показать это Саше, тем более рассказать – это слишком. Вряд ли подруга поймёт её привязанность. Надо как-то продержаться до вечера, либо…

– Саш… – Она еле-еле сохраняла дыхание в порядке. – Надо их же постирать, наверное…

– Ну да. Давай хоть поедим сначала.

Рита в каком-то тумане. Чёрт бы эти кроссовки побрал, они такие… чужие, судя по мимолётному запаху, который она успела почувствовать, их носила девочка. Но рассказать о своём пристрастии Сашке? Да ни за что! Сломать отношения с подругой, причём, с единственной. Сломать отношения с её родителями. Ведь если узнают, что Рита испытывала к кроссовкам из-под девочек привязанность и чувствовала сексуальное удовлетворение, то… ей страшно даже представить.

Однажды этот фетиш разрушил её прежнюю жизнь. Точнее, когда об этом фетише узнали другие. Рита не могла позволить себе потерять столь близкого человека, как Саша. Она ей безумно благодарна за тот день, когда Саша её не бросила посреди улицы, а помогла. Смогла как-то увидеть в пьяной грязной девчонке несчастную душу.

С такими мыслями Рита налила воду в ведро, утопила в этой воде кроссовки, потом немного поискала стиральный порошок в одной из коробок с принадлежностями для ванной, насыпала и замочила эти «Диадоры». Даже если очень хотелось остаться с ними наедине. Даже если ей всего-ничего нужно было, чтобы получить удовольствие. Рита сдержалась. Ей хотелось и плакать, и кричать. И так всё чуть было не сломалось, оно уже на грани, но получилось скрыть. Пусть Рита просто любила обувь и носочки. Пусть. Эти отношения слишком дороги для неё.

И она довольно долго держалась, не покупала новых кроссовок. К своему счастью не находила больше на помойках никаких других, поэтому соблазнов было поменьше. Время от времени мастурбировала на видео с чужими кроссовками, но ощущения всё равно были не те. И ей очень хотелось именно того. Старого-доброго чувства, когда ножка внутри чужих кроссовочек, когда пальчики касаются этой ткани, этой стельки, в которой была ножка другой девочки. Когда… Рита тосковала по этому ощущению.

Она долго думала об этом. Плохо засыпала и тяжело просыпалась. Видела во снах, как она находит кроссовки какой-нибудь девочки, а те ещё тёплые, влажные и пахнут. Хоть сейчас Рита получала достаточно прикосновений, ведь Саша всегда обнимет и приласкает, но вот сексуально ей очень хотелось чего-то нового. Просто удовлетворить себя рукой уже слишком скучно и пресно. А вот те эмоции захватывали её с головой. И всё-таки Рита решила себе что-нибудь купить. Или найти.

И она купила. Какие-то потасканные белые кеды на массивной мягкой подошве, видно, что подошва с трещиной, что будет течь. А сейчас, поздней осенью, набрать воды в кроссовки легче некуда. Эти кеды, похоже, видели не одну лужу в своей жизни, и на белой их части есть даже желтовато-оранжевые разводы. Запах у них что-то среднее между потом, сыростью и дешёвым дезодорантом. Рита как ошалевшая несла пакет с этими кедами в руках. Её разум полностью занят ими, она не может больше терпеть. Не в силах этому противостоять, Рита как завороженная брела к ближайшему подъезду, к счастью, долго ждать не приходится. Прошла на лестницу между этажами, которая обычно идёт чуть позади лифтов. Вокруг тишина, никто не ходит. Лифты ездили, ну и чёрт с ними. Никто ей не помешает сейчас быть наедине с кроссовками.

Девчонка достала из пакета эти кеды, поднесла к лицу и с огромным удовольствием вдохнула их аромат. Рите жарко. Дрожь пробила от одной только мысли, что эти кеды видели в своей жизни. Рита сняла свои кроссовки и бережно, очень аккуратно, с самой большой любовью этой планеты просунула ножку в драном капроновом носочке внутрь кед. И ей так хорошо, что даже только этого хватило, чтобы поймать небывалый оргазм. Это давно забытое ощущение, которого не было целую вечность. Рита прикусила губу. Расстегнула джинсы и помогла себе рукой. Долго. Стояла в разной обуви и получала наслаждение.

Все трусики мокрые от выделений. И джинсам тоже досталось. Кажется, между ног будет пятно. Но Рите сейчас настолько всё равно, что она засегнула джинсы и в разных кроссовках вышла из подъезда. Всю дорогу до дома её пробивала мелкая дрожь. Она брела в постоянном возбуждении, ей не хочется, чтобы это ощущение заканчивалось. Дотронуться до промежности невозможно, сразу же хочется трогать себя ещё.

Путь до дома такой долгий, он в тумане и вообще не здесь. Рита пока улыбалась, но знала, что сейчас придёт ощущение разочарования. Как обычно. Как всю жизнь. Перед тем, как зайти в квартиру, она надела старые кроссовки обратно. И плакала. Потому что она снова ужасна. Вот не хотела же этого делать, как она будет сейчас Саше в глаза смотреть? Будь что будет. Потому Рита открыла дверь и вошла домой. К ней подбежала радостная Сашка, но увидела, что её подруга в слезах.

– Рита! Что случилось?! Ты… в порядке?! – Пыталась понять, что произошло, заметила мокрое пятно у неё на джинсах между ног. – Ох ты ж, ну Рита! Ты описалась?..

Она даже кивнуть не могла. Стыдливо прошла в ванную, заперлась там и разревалась. Саша же в смятении стояла снаружи.

– Ну Рита, ну бывает, что теперь, ну не переживай ты так! Ну чуть-чуть ссыканула, да ладно так расстраиваться-то… Извини, наверное, ты очень переживаешь. – Она встала рядом с дверью, слушала рыдания. – Ничего страшного, ну, бывает же, чуть-чуть не дотерпела до дома, ну… – Она и не знала, что ей сказать. Как и не знала истинную причину расстройства подруги.

– Прости… – Рита сняла с себя мокрые джинсы, мокрые трусики. – Я ужасна.

– Сложи всё в тазик, окей? Я… да боже, ну почему ты так плачешь… – Саша подумала, что у девчонки с этим связано что-то очень неприятное. Возможно, случай из детства. – Извини. Я сейчас принесу тебе твои любимые домашние серые штанишки.

И Саше ещё пришлось минут пятнадцать подождать, пока Рита не вышла из ванной. И вид у неё был очень печальный, будто она сильно в чём-то провинилась. Ей стыдно было смотреть подруге в глаза, она молча прошла в комнату и опустилась на не заправленную постель. Саша села рядом и как обычно взяла её за руку.

– Рит, ну чё ты, всё хорошо. Ничего страшного не случилось. Рит… – В этот момент девчонка крепко обняла её и как разревелась, да так громко, Сашка ничего подобного не слышала.

– Прости меня! Я больше не б-у-у-у-д-у-у-у! – Рыдала ей в футболку. – Прости-и-и-и…

– Боже, что же у тебя такое было с этим связано… как я могу не простить тебя, ты чего… Рит…

***

Рита только виновато пожала плечами и отвернулась от Сашки после того, как всё рассказала.

– Рит, чё ты сразу-то не сказала, если бы я знала, что у тебя это так… Да я бы ни за что от тебя не отвернулась, ты чё…

– Прости. Мне казалось, что ты перестанешь со мной разговаривать… И жить… и не будет больше у меня такой семьи…

– Боже, ну что ты себе придумала, ну Рита! – Она обратилась к Андрею. – Вот скажи же, что ничего прям страшного нет! Ну скажи же?!

– Подтверждаю, ничего страшного. Это безобидно. Дома ведь оно куда безопаснее, чем на улице.

– Ну вот! – Сашка снова обратилась к Рите. – Ну вот видишь. Всё хорошо. Ты нам об этом рассказала, и мы прекрасно тебя восприняли. Рассказала бы раньше и не мучилась. Но чё теперь. Чё я. – Вздохнула. – Спасибо, что рассказала. Я это очень ценю.

– Простите. Мне было очень страшно. Я всегда боюсь, что останусь одна, что меня никто не полюбит, что ты отвернёшься, и я… я снова умру, как тогда…

– Да боже мой, ну Рита! Как я могу тебя бросить после всего, что у нас было?! А это твоё, твой фетиш, так это ж… я не знаю, говорит только о том, что тебе помощь нужна! Андрей, у тебя есть контакты какого-нибудь сексолога?

Глава 16

Контактов сексолога у Андрея не нашлось. У Саши тоже. Да и общее настроение беседы плавно скатилось в грусть, ведь хороших историй сегодня мало. Если Рита сильно на вино не налегала, то Саша здорово напилась, а ей много не нужно, к алкоголю, в отличие от Андрея, она не привыкшая. Её склонило в сон, и она всё чаще стала засыпать на ходу и кивать головой. В какой-то момент беседы заснула сидя, подпёрла голову рукой, да так и посапывала себе.

Глядя на это, парень лишь улыбнулся. А Рита была в какой-то степени рада.

– Андрюш… может, я не знаю, уложить Сашу? Так же неудобно спать.

– Давай попробуем.

Попробовали. Но Сашка если спит, то спит очень хорошо. С трудом растолкали её, привели к дивану, на который она рухнула и заснула за пару секунд. И теперь Рита с Андреем остались вдвоём. Им обоим было, что сказать друг другу. Снова сели на кухню и разлили остатки вина по кружкам.

– Рита, у тебя когда выходные? Тоже в субботу и воскресенье?

– Да. А что? – Ей хотелось побыть с ним дольше, пообщаться вдвоём. Правда, она не знала, что с этим делать. Ведь общение с противоположным полом у неё было в основном уровня «пошли трахаться».

– Может, погуляем в субботу? Пока ещё довольно тепло и сухо.

– Я согласна. – Ей хотелось с ним куда-нибудь пойти, даже не так важно, куда. И внутри себя Рита чувствовала что-то особенное, когда думала об этом. А что – не могла разобрать.

– Тогда я напишу тебе. – Он встретился с ней взглядом.

– Хорошо. – Она не отвела глаза, как обычно это делала. – Андрей…

– Что? – Ему интересно, что хотела сказать Рита.

– Я… я не знаю, как это выразить. Но со мной что-то происходит. И я не понимаю. – Какое-то время она молчала, и эти пару секунд парень ждал, что она скажет. – Я что-то чувствую. Но не знаю, что. Я не понимаю.

– Это чувство направлено куда-нибудь?

– Наверное. – Девчонка только сейчас спрятала взгляд и виновато улыбнулась. – Я думаю и не знаю, как об этом сказать. Но ещё я волнуюсь. Ну, вдруг ты разговариваешь со мной только из жалости?

– Что ты такое говоришь, конечно, ситуация у тебя не из приятных, но я с тобой разговариваю совсем не поэтому.

– Ну… просто с Сашей у вас столько общего. А я тут как некрасивая подруга. Не знаю, мне так кажется… – Ей сложно говорить о своих чувствах напрямую.

– У тебя большие проблемы с уверенностью в себе. Ничего удивительного, с такой-то матерью. Она же вообще не принимала участия в твоём воспитании, да?

– Почти. Но лучше бы не принимала. Лучше бы она просто сдохла в муках. Я не помню ничего хорошего с её участием.

***

Пять лет.

Рита плелась рядом с матерью. Вроде, они шли куда-то покупать какие-то вещи, но Рите всё равно на такое, ей просто нравилось гулять. И проводить время с матерью, ей уже так этого не хватало. Она не понимала, почему мама часто бывала злой, почему срывалась на неё. Может, у мамы был плохой день? Вроде, нет. Они вместе пришли на большой-большой рынок. И вокруг очень много людей. Они все такие высокие. И среди них легко потеряться.

Рита не отставала, торопилась, кое-как поспевала за мамой. Потерять её в этой толпе очень страшно.

– Постой тут, я сейчас приду. – Она оставила дочь одну рядом с какой-то палаткой с одеждой.

– Да, мам. – Рита смотрела на то, как мама удалялась куда-то вглубь рынка.

Ушла. И долго её нет. Особенно для ребёнка пяти лет. Через некоторое время одинокая девочка привлекла внимание посторонних людей. Девочка в голубой курточке и голубых сапожках стояла одна возле палатки, озиралась, ждала маму. К ней подошла неравнодушная женщина, спросила, не потерялась ли, почему стоит тут одна. Конечно, ребёнок ждал родительницу свою. Правда, такого вообще не должно быть. Но пока женщина отошла дальше. Может, мама и правда сейчас придёт.

Но нет. Мама не пришла и через десять минут, и вот это уже настораживало окружающих. Когда девочка явно дошкольного возраста начала кричать «мамочка!» и искать её, это уже не к добру. Так что всё та же женщина взяла ребёнка за руку и пошла искать мамочку к администрации рынка. Естественно, её там не нашли, зато узнали у Риты номер телефона, по которому эту самую мамочку можно вызвонить.

И ещё через пятнадцать минут она всё-таки заявилась, да ещё с такой недовольной рожей, будто все эти люди хором нагадили ей в утренний чай. Выдернула Риту из кабинета и, злющая, пошла с ней домой. По пути обкладывала дочь такими выражениями, от которых средний ребёнок бы боялся вылезти из-под кровати ещё неделю и под себя ходил от страха. Но Рита только молчала. Плакала и молчала.

Семь лет.

Рита нарисовала очень классную деревушку. Не домик. Не лес. И не персонажа какого-нибудь, а целую деревушку! Разными карандашами. С обводкой. Дым из трубы идёт, окошки резные, во дворе дома семья, которая держится за руки. Папа, мама, Рита, братик. Допустим, братика зовут Серёжей. Было бы здорово, если бы у неё появился братик. Конечно, младший. Ухаживать за ним, гулять с ним. С мамой же не погуляешь.

Рита хотела поделиться рисунком, показать маме. И в какой-то момент она даже решилась, но… но в последнюю секунду одёрнула себя. Мама снова будет злиться и орать. За что? Да просто так. Кому показать рисунок? Подружкам? Классной руководительнице? Неплохой вариант. Вот как раз завтра в школе она ей и покажет.

На следующий день уже в школе Рита подошла к ней со своим рисунком.

– Инна Викторовна, я… можно я вам рисунок покажу? – Девочка осторожно встала у края учительского стола.

– Конечно, Рита, показывай. – Женщина отложила журнал в сторону. – Ого, как здорово! А окошки ты сама рисовала?

– Да! Просто… это так красиво, я очень старалась!

– И дом такой большой, как раз для семьи. – Инна Викторовна заметила, что их здесь четверо. – У тебя братик появился?

– Нет. Я бы хотела. Я бы за ним ухаживала.

– Ты бы стала хорошей, заботливой старшей сестрой. – Учительница рассматривала рисунок, подметила про себя мелкие детали. – Не хочешь ходить в кружок? После уроков на продлёнке в двести десятом кабинете по вторникам и четвергам ведёт занятия Анжелика Павловна. – Вспомнила, что у родителей Риты всегда нет денег. Или нет желания ни за что платить. – Ты подойти ко мне завтра, я тебе сразу дам кисточки и краски.

– Спасибо вам большое! – Девочка улыбнулась, а в её глазах блеснули слёзы.

Инна Викторовна отдала ей рисунок. Проводила Риту взглядом. Снова ребёнок в несвежем сарафане, видно, что воротник уже грязный. Но учительница начальных классов уже знала, что родители этого ребёнка проблемные. Но не в том плане, что бьют или пьют. Нет. Они не обращают на ребёнка никакого внимания. И разговаривать с этой мамашей нет никакого смысла, потому что она ничего не слышит. Вовсе не в физическом ключе.

Девять лет.

Рита получила тройку и не хотела идти домой. Встала на пороге школы. Ведь успехи никогда не интересовали ни маму, ни тем более папу, ему-то вообще никакого дела нет. Да он – это просто номинальный такой папа, по бумагам есть, по факту – какой-то левый мужик, который зачем-то жил с мамой и терпел её. Маму же интересовали только негативные моменты. Если есть хорошее – допустимо. Если что-то плохое – можно сорваться и орать. Бить по заднице. На задницу никто не может посмотреть, если вдруг там будут синяки.

В стенах школы куда безопаснее, чем дома. И зачем вообще девочке ходить домой, если её там никто не любил? Там нет одноклассников. Там нет Инны Викторовны. Там нет мамы Даши. Дома только собственная мама, но… надо идти домой. Потому что сегодня у Риты нет кружков. Единственный день в неделю без кружков, а тут ещё и тройка. Какой кошмар. Девочка закрыла глаза, нервно сглотнула. Пора идти.

Пятнадцать минут пешком до дома превратились в тридцать. По пути Рита несколько раз остановилась, либо шла медленнее. Хотела оттянуть момент, но выхода нет, всё равно нужно домой. Есть шанс, что мама не будет задавать лишние вопросы и не поинтересуется учёбой. Даже хорошо, если она просто проигнорирует всё, что касается учёбы.

Повезло. Мама проигнорировала. И это даже хорошо, что маме как всегда некогда. Естественно, она опять устала и ничего слышать не хотела, сидела на диван и смотрела свой телевизор, больше ничего не делала. Рита не понимала, а в чём смысл вообще такой жизни? В кружки мама не ходила, общалась только по работе. У неё нет друзей. Она либо сидела дома, либо работала. Разносила папу только стабильно, вот этого не отнять. Может и Риту разнести, если часто на глаза попадаться. Мама ненавидела всё, что движется.

На кухне стояла тарелка с похлёбкой. Это не суп, вот у Даши дома готовят суп, а здесь готовят похлёбку. Но она есть, это уже радовало. У Кати, чьи кроссовки Рита теперь носила, тоже дома готовят суп, а не похлёбку. Пожалуй, она только в школьной столовой поела как-то более отвратный плов, чем мамина готовка, это да, здесь даже ей не понравилось. Вроде, там почти вся столовка этот плов есть не стала, но и на такое нашлись любители.

Быстро съела то, что дали, и ушла к себе в комнату. Мать всё это время только пару раз проводила её взглядом, но заметно, что у неё нет настроения сегодня на всех гавкать. Видимо, очень устала на работе. Понятно, что у них на производстве приятного мало, но почему-то родители двух мальчиков из класса дома свою родню так не терроризировали.

Сегодня с тройкой обошлось. И только у себя в комнате Рита смогла вздохнуть с облегчением. Закрылась как обычно, пошла разбирать свой рюкзак, доставать тетрадки и учебники, сейчас она сделает домашние задания и будет дальше заниматься своими делами. Почитает книжку «Приключения Гекльберри Финна». Ей нравилась эта книга, потому что главный герой был там сам по себе. И она думала о том, что было бы здорово отправиться в приключения. Всё равно от мамы только упрёки, и то в лучшем случае. На главе «Плавучий дом» Рита и сама замечталась о такой находке. Даже если в этом доме был труп, зато сколько там было всего интересного! А вот в главе, где Гек оделся в ситцевое платье и прикинулся девочкой, у Риты внутри пробежали какие-то странные новые ощущения. Но она не придала этому никакого значения.

Одиннадцать лет.

Холодный сентябрьский дождь. Рита шла по городу и морщилась от того, что её левая нога уже замёрзла. Старые кроссовки совсем расклеились, и у левой оторвалась подошва. Так вот Рита и топала с кроссовкой в руке, ногой в носочке наступая на сырой асфальт. И ей это нравилось по непонятной причине. Да, это странно, но ей нравится, что она шла с одной кроссовкой. В этом что-то есть. Но что? Понимала бы она ещё.

Дома никого, хорошо. Никто не будет косо смотреть. Лишние вопросы мать уже мало задавала. Правда, если задавала, это значило, что ничего хорошего ждать не стоило. Но пока всё в порядке. Рита бы сама у кого-нибудь спросила, что с ней?! Почему она испытывала эту странную тягу к кроссовкам? Причём, не мужским, а женским. Было бы кому вообще задать эти вопросы. Если рассказать об этом подругам, они не поймут. Взрослые её тоже не поймут. Девочка чувствовала себя одинокой.

Она пошла в ванную и постирала промокшие кроссовки. Если правая ещё держалась, то вот левую, которая разошлась на две половинки, Рита собиралась пришить сама. Ухитрилась по мелочи насшибать денег, купила себе прочные нитки и сапожное шило с крючком, чтобы самой ремонтировать кроссовки. От матери же вечно не дождёшься ничего, а так хоть сколько-то можно продлить жизнь своей обуви. Или не очень своей, новых пар у неё ведь уже сколько лет не было.

Девочка села за письменный стол, достала из ящика со швейными принадлежностями белую нить и шило. Наметила мягким карандашом те точки, через которые она будет продевать нитку. Делала уже не в первый раз, наверное, были уже третьи кроссовки, которые держатся таким образом. И неплохо держатся, надо сказать. И сейчас четвёртые, белые с голубым «Демикс», будут отремонтированы точно так же. Конечно, ей непросто столько времени работать шилом, уставала рука, пару раз даже прилетало острием в ладонь, но результат девочку радовал. Понятно, что кроссовка никогда не станет как новой, но её снова можно надеть и носить.

Всё время, пока Рита зашивала, она была в какой-то странной близости. С каким-то необъяснимым внутренним ощущением, что есть в этом что-то приятное. А когда девочка вспоминала, что эти кроссовки ей достались от знакомой, становилось даже немного жарко. Почему-то если она надевала их на босую ножку, то ощущения усиливались. Было в этом что-то особенное. Жаль только, что не с кем этим поделиться. Вроде, ни за кем она такого не замечала. А вот если бы заметили её… сколько бы тогда появилось неприятностей!

Рита чувствовала себя бракованной. Её привлекало то, что обычно привлекать не должно. Ей нравились такие вещи, которые обычно у людей вызывают… да что они вызывают-то? Вот носит человек шапку, какие чувства он испытывает по отношению к ней? Если только небольшую привязанность как к своей вещи, но уж вряд ли… влюбённость. И Рита совсем не понимала, почему так. Откуда оно появилось? Не могла связать это в голове. Она даже слово «кроссовки» вслух сказать не могла лишний раз, ей стыдно.

Что делать с этим? Можно ли это как-то вылечить? Куда это девать? И насколько же это странное чувство. Пыталась она узнать что-то в школьной библиотеке, но такой литературы там нет, само собой. В интернете… что только она не увидела в этом интернете. Посмотрела, поняла, что всякое есть, но вот страсть к кроссовкам, как к чему-то привлекательному в сексуальном плане, большая редкость.