Текст книги "Третий возраст. Принять и наслаждаться"

Приведем цитату из романа Д. Быкова «ЖД»: «“По пути всякой плоти, – сказал бы ему отец, если бы мог. – По вечному пути, по которому пройдешь и ты, тебя тоже постепенно перестанут интересовать все вещи, кроме собственной физиологии; мир устроен справедливо – так, чтобы уходящий утратил почти все способности и не мог уже в полную силу переживать ужас своего распада и ухода; так, чтобы и миру не жаль было терять отработанный материал. <…> Всякий старик утешается тем, что молодые когда-нибудь раскаются, – других утешений в его убожестве нет”. Все это Громов-отец обязательно сказал бы сыну, постаравшись передать всю свою заваленную глыбами старости тоску и нежность, – но сил у него уже не было, как и ни на что и ни у кого уже не было сил» [68, с. 582].

Большинство пожилых людей рассматривают стратегию сохранения себя как индивида в качестве единственно достойной формы старения. При этом они игнорируют возможность выбора, связанного с поддержанием и развитием своих связей с обществом, – выбора стратегии сохранения себя как личности [141, с. 405]. Г. Абрамова выделяет при приближении к пожилому возрасту группу, которую называет «равнодушными, они давно не работают с полной отдачей, и выход на пенсию не приносит им существенных переживаний, связанных с необходимостью перераспределять жизненную энергию. Они продолжают свое существование, давно привычно окрашенное всеми оттенками нелюбви к жизни. <…> В психологии пожилого возраста давно используется понятие эгоистической стагнации для описания этого унылого и бесцветного увядания. <…> Эгоистическая стагнация в пожилом возрасте поражает тех людей – мужчин и женщин, которые давно уже живут вне концепции жизни, отказались от собственной экзистенции, от собственных проявлений духа и погрузились не в глубины своего “Я” или поднялись к его высотам, а замкнулись на плоскости прошлого. Эгоистическая стагнация – это прерванная связь с настоящим временем, это отождествление собственных фантомов с любыми возможными проявлениями жизни. Это “Я”, которое реагирует только на изменения самого себя, где главным проявлением жизни становится собственная физическая боль, на которую “Я” реагирует появлением букета разнообразных заболеваний, от которых уже невозможно избавиться, так как без них теряется драгоценная часть “Я”[45]45
«Умеренность, лекарства и диета,привычка опасаться и дрожать —способны человека сжить со светаи заживо в покойниках держать»[118].

[Закрыть]. Эгоистическая стагнация обостряет в человеке его личностные качества, это время и момент жизни для проявления в полной мере сущностных качеств человека – его любви к людям и жизни или отсутствие таковой. Куда только исчезает былая разговорчивость, превратившаяся в нескончаемую старческую болтовню? Что стало с рассудительностью, почему вместо нее подозрительность? Осторожность и осмотрительность становятся недоверчивостью и мнительностью… Неуловимое время прорисовывает далеко не лучшие черты у пожилого человека, попавшего в эгоистическую стагнацию, обусловленную всем ходом его предыдущей жизни. Пожалеем этих людей и поговорим о тех, кто живет достойно весь отпущенный им век» [1, с. 465].

Сэнди Хотчкис, доктор психологии, психоаналитик, имеющий частную практику в Пасадене, Южная Калифорния, отмечает: «Паранойя, которая иногда наблюдается у престарелых нарциссических личностей, является для них защитой от депрессии в психотических пропорциях. Не будучи в состоянии поддержать Я-концепцию превосходства, стареющая нарциссическая личность слабеет изнутри и поддается страхам, связанным с наступлением на нее мстительных пагубных сил, которые сделают ее своей жертвой, ибо она является столь слабой и зависимой. Нарциссическая личность должна быть бдительной и подозрительной. Рассказы о недоброжелателях, которые собираются посеять хаос, становятся отчаянным и безнадежным усилием, направленным на то, чтобы сохранить ощущение контроля перед надвигающимся ужасом зависимости и беспомощности. Но, к сожалению для бедной нарциссической личности, эти разглагольствования лишь побуждают еще больше удалиться от нее тех людей, от которых ей приходится зависеть, что делает ее еще более пустой и бесчеловечной. Когда разрушается и распадается все, что поддерживало ее ощущение грандиозности и всемогущества, а ее хрупкая Самость и внешний мир теряют для нее всякий смысл, отчаяние может привести ее к психотической депрессии, оставляющей один-единственный путь – к утешительной иллюзии. Болезненное восприятие реальности сменяется сумасшествием. Самые старые нарциссические личности не испытывают такого полного внутреннего взрыва; вместо этого они “парят” над своим полным безумием в состоянии опасливой самопоглощенности. Мигрени и боли стареющего тела могут усилиться до масштабов, близких к истерии, и возникающая в результате паника может сковывать любую деятельность» [420, с. 197–198].

Один из наиболее известных отечественных специалистов в рассматриваемой области Н.Ф. Шахматов утверждает: «В старости не происходит какого-либо изменения личностных характеристик, ни нравственные, ни социальные качества личности не утрачиваются. Если же изменения происходят, то это свидетельствует о наличии возрастно-органического процесса, неблагоприятные проявления которого имеют отношение к центральной нервной системе. Различного рода заострения прошлых черт характера так же, как и впервые выявляющиеся негативные изменения личности в старости, являются симптомами собственно-возрастных психозов позднего возраста. Подобная симптоматика выступает в качестве первого, чаще всего начального признака этих психозов. Однако она также может выявляться и на стадии развернутых проявлений этих форм неблагоприятного психического старения. Вне этого все, что составляет индивидуальность человека, его личную и социальную ценность и значимость, не претерпевает в старости каких-либо изменений» [443, с. 253].

«Жизнь долга, если она полна. Будем измерять ее поступками, а не временем», – призывает всех Сенека-младший [146, с. 135].

Глава 4
Стоит ли состязаться со временем?

Большое недомыслие – продлевать и упреждать человеческие невзгоды, как поступает каждый; уж лучше я буду менее продолжительное время стариком, чем стану им до того, как меня в действительности постигнет старость.

Мишель Монтень. Опыты [240, с. 76]

«Следует ли пытаться продлить человеческую жизнь?» – задается вопросом И.И. Мечников. И отвечает: «Хотя из всех млекопитающих человек живет всего дольше, тем не менее продолжительность своей жизни он находит все-таки недостаточной. С самых отдаленных времен он жалуется на краткость своего существования и мечтает о возможно большем его продлении. Не довольствуясь тем, что его долговечность значительно возросла сравнительно с долговечностью его сородичей в животном царстве, человек желал бы жить, по крайней мере, столько, сколько его отдаленные предки – пресмыкающиеся. В древности Гиппократ и Аристотель находили человеческую жизнь слишком короткой, а Теофраст, хотя и умер в преклонном возрасте (думают, что он жил 75 лет), умирая, жаловался на то, что “природа даровала оленям и воронам столь долгую бесполезную жизнь, тогда как человеческая жизнь часто так кратковременна”. Тщетно возражали против этих жалоб Сенека (“De brevitate vitae”[46]46
  De brevitate vitae (лат.) – о быстротечности жизни.


[Закрыть]), а позже, в XVIII веке, Галлер; и в наши дни отовсюду раздаются те же жалобы. С развитием сознательного отношения к смерти жалобы эти становятся все настоятельнее. В то время как животные только инстинктивно боятся опасности и дорожат жизнью, не сознавая, что такое смерть, люди приобрели точное понятие о последней. Сознание это еще более увеличивает желание жить» [230, с. 128].

Бернард Шоу в своей грандиозной философской пенталогии «Назад к Мафусаилу» (1921) излагает свой взгляд на историю и смысл человеческого существования. По его мнению, для того чтобы возвыситься над своим нынешним состоянием, человек должен получить в распоряжение больше времени для развития своих природных данных. Если бы человек мог в течение ста лет учиться, сто лет управлять и сто лет играть роль оракула и пророка, он имел бы возможность в полной мере проявить свои способности и участвовать в организации разумного и достойного существования. Триста лет жизни, с точки зрения Б. Шоу, и есть минимальный срок, необходимый для улучшения рода человеческого [456].

Для ученых смерть вовсе не неизбежность, а скорее техническая проблема. Люди умирают не потому, что так назначено богами, но из-за различных технических сбоев: инфаркта, рака, инфекции. А у каждой технической проблемы должно быть решение. Если плохо работает сердце, нужно имплантировать кардиостимулятор или пересадить новое. Если в организме поселился рак, его нужно истребить химическими средствами или облучением. Если размножились бактерии, поможет антибиотик. Да, пока мы умеем решать не все технические проблемы, но ученые трудятся, лучшие умы человечества не тратят время на поиски смысла смерти, а исследуют физиологические, гормональные и генетические системы, отвечающие за болезни и старение. Создаются новые лекарства, революционные методы лечения, искусственные органы, которые продлят нашу жизнь, а со временем, быть может, и вовсе прогонят старуху с косой. До недавних пор никто из ученых не отваживался говорить что-нибудь подобное. «Победить смерть? Чушь! Мы всего лишь пытаемся найти средства от рака, туберкулеза и болезни Альцгеймера», – говорили врачи. О борьбе со смертью не рассуждали, подобная цель казалась недостижимой. К чему порождать неоправданные ожидания? Однако сейчас мы подошли к тому моменту в истории, когда можем говорить откровенно: главный проект научной революции – бессмертие для человечества. Генетики недавно сумели в шесть раз продлить среднюю продолжительность жизни червя Сaenorhabditis elegans. Сколько времени понадобится на осуществление проекта «Гильгамеш» – поиски бессмертия? 100 лет? 500? 1000? Если вспомнить, как мало было нам известно о человеческом организме в 1900 г. и сколько знаний мы приобрели в течение всего лишь одного века, то появятся основания для оптимизма. Некоторые известные ученые предполагают, что к 2050 г. часть людей станут не смертными (бессмертными их не называют, поскольку они все равно могут погибнуть от травмы или болезни, однако они будут «не смертны» в том смысле, что их жизнь, если не произойдет несчастный случай, может продолжаться бесконечно) [416, с. 326].

Джулио Романо. Аллегория бессмертия (ок. 1540)

Среди наиболее популярных методов сохранения биологических тел в надежде на дальнейшие успехи науки является применение низких температур. Американский ученый Роберт Эттингер (1918–2011) является основателем крионики (от греч. κρύος – «холод», «мороз») – технологии сохранения в состоянии глубокого охлаждения людей и животных, чтобы в будущем их можно было оживить и при необходимости – вылечить. В 1962 г. Р. Эттингер выпустил книгу «Перспективы бессмертия» («The Prospect of Immortality»), которая привлекла внимание общественности и послужила началом формирования крионического движения[47]47
  На русский язык книга переведена в 2003 г. [466].


[Закрыть]. В 1976 г. ученый основал Институт крионики[48]48
  Интересно, что сам Р. Эттингер, скончавшийся 23 июля 2011 г., был в соответствии с его завещанием крионирован.


[Закрыть]. Существует также криоконсервация (от греч. κρύος – «холод» и лат. conserve – «сохраняю») – низкотемпературное хранение живых биологических объектов с возможностью восстановления их биологических функций после размораживания. Сейчас в мире множество банков спермы, включая такие необычные, как банки спермы нобелевских лауреатов, выпускников Гарварда, звезд Голливуда или военнослужащих, отправляющихся в «горячие точки»[49]49
  Когда биохимика (и радикального ученого) Джорджа Уолда убеждали сдать образец своего семени в банк спермы нобелевских лауреатов имени Уильяма Шокли, он ответил: «Если вам нужна сперма, рождающая нобелевских лауреатов, вам стоит обратиться к людям вроде моего отца, бедного портного-эмигранта. Что моя-то сперма дала этому миру? Двух гитаристов!» (цит. по: [290, с. 193–194]).


[Закрыть]. На сегодняшний день в мире из замороженной спермы родились более 50 тысяч детей.

Даже если уничтожение смерти представляется пока весьма отдаленной целью, мы успели добиться многого, о чем несколько столетий назад не смели и мечтать. Таблетки, уколы, сложные операции спасают людей от многих болезней и травм, еще недавно считавшихся смертельными. Мы защищены и от повседневных недугов, и от боли, которая для наших предков была попросту неотъемлемой частью бытия. Средняя продолжительность жизни с 25–40 лет возросла до 67 лет в мире в целом и до 80 лет в развитых странах [416, с. 326–327].

Рэй Курцвейл[50]50
  Рэймонд Курцвейл (род. 12 февраля 1948 г.) – известный американский изобретатель и футуролог. В качестве изобретателя он создал многочисленные системы для распознавания речи. Как футуролог он известен научными технологическими прогнозами, учитывающими появление искусственного интеллекта и средств радикального продления жизни людей. Согласно Р. Курцвейлу в будущем человечество достигнет почти неограниченного материального изобилия, а люди могут стать бессмертными. Он также дал обоснование технологической сингулярности – феноменально быстрого научно-технического прогресса, основанного на мощном искусственном интеллекте (превосходящем человеческий) и киборгизации людей.


[Закрыть] и Терри Гроссман[51]51
  Teppu Гроссман — основатель и директор медицинского центра Grossman Wellness Сenter в Колорадо. Более 15 лет работал семейным врачом в своем штате, занимался исследованием пищевых добавок и методов замедления старения. Автор множества научных статей в медицинских журналах.


[Закрыть] в книге «Transcend: девять шагов на пути к вечной жизни» указывают, что старение – процесс не изолированный: он складывается из примерно дюжины процессов, каждый из которых по прошествии времени приводит нас к потере физических, сенсорных и умственных способностей. Авторы рассказывают о том, как в корне замедлить эти процессы, как остановить их или даже повернуть вспять, и утверждают, что можно сохранять молодость до тех пор, пока не появятся знания, дающие возможность стать еще моложе, и что разработка таких методов только начинается, но благодаря ускоренному экспоненциальному темпу развития технологий они станут полноценными уже в ближайшем будущем [195][52]52
  «Чтобы вернуть себе молодость, я готов на все – только не вставать рано, не заниматься гимнастикой и не быть полезным членом общества», – писал Оскар Уайльд (цит. по: [346, с. 154]).


[Закрыть].

Обри ди Грей, британский биолог-геронтолог, информатик и математик, соучредитель и директор по науке фонда SENS Research Foundation и Фонда Мафусаила, разрабатывающих методы борьбы со старением[53]53
  В 2009 г. Обри ди Грей побывал в России, где выступал с публичными лекциями в МГУ и Доме ученых. Визит был организован отечественным фондом «Наука за продление жизни» совместно с Геронтологическим обществом РАН.


[Закрыть], в книге «Отменить старение» в деталях рассматривает вопрос о полной победе над старением средствами медицины в ближайшие несколько десятилетий[54]54
  В августе 2005 г. группе ученых за продление жизни мыши было выдано 1,5 млн долл., в ноябре того же года за очередную мышь-долгожительницу – 3 млн, а в декабре 2006 г. – уже 4 млн долл. На данный момент мыши могут жить вместо положенных полутора долгих пять лет.


[Закрыть] [147].

Пожалуй, самым первым документом, который подтверждает человеческое долголетие, является Библия, а точнее, Ветхий Завет, в котором написано: «И сказал Господь (Бог): не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками (сими), потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет» (Бытие, 6, 3). Вообще же так выходит, что продолжительность жизни человека по Библии около тысячи лет! Самый первый мужчина, Адам, прожил согласно Библии 930 лет. Ной, построивший ковчег, прожил даже более – 950 лет. Мафусаил – согласно Ветхому Завету один из патриархов – правнук Адама, внук Каина. Имя Мафусаила стало нарицательным для обозначения долгожителя: «Всех же дней Мафусаила было девятьсот шестьдесят девять лет» (Бытие, 5, 27).

Пьеро дела Франческа. Мафусаил (1550)

История человечества дает многочисленные примеры попыток найти «эликсир жизни», а точнее, «эликсир вечной молодости», избавления от старческой немощи, недугов и страданий. Рассказами о различных попытках омоложения полна мировая литература. В поэме «Эпос о Гильгамеше» (2500 г. до н. э.) описан один из таких методов: «Гильгамеш ему вещает, корабельщику Уршанаби:

 
“Уршанаби, цветок тот – цветок знаменитый,
Ибо им человек достигает жизни.
Принесу его я в Урук огражденный,
Накормлю народ мой, цветок испытаю:
Если старый от него человек молодеет,
Я поем от него – возвратится моя юность”»
 

[265, с. 219].

Считалось, что существует источник вечной молодости – легендарный родник, восстанавливающий молодость всякого, кто из него пьет. Легенде о нем тысячи лет; упоминания встречаются уже у Геродота (ок. 484–425 гг. до н. э.) в «Истории Александра Великого».

Лукас Кранах-старший. Фонтан молодости (1546)

В стихотворении «Бессмертие» древнекитайский поэт Цао Чжи (192–232) пишет:

 
«Открыты мне Небесные врата,
Из перьев птиц я надеваю платье;
Взнуздав дракона, мчусь я неспроста
Туда, где ждут меня мои собратья.
Я линчжи рву в восточной стороне,
В краю бессмертных, у границ Пэнлая[55]55
  Пэнлай — мифический остров бессмертных.


[Закрыть];
Ты снадобье прими, сказали мне,
И будешь вечно жить, не умирая»
 

[422].

Русский этнограф А. Н. Афанасьев «живую воду» русских сказок связывал с еще одним русским мифопоэтическим образом – молодильными или золотыми яблоками. В книге «Поэтические воззрения славян на природу», увидевшей свет в 1868 г., он писал: «Живая вода – есть сок, испускаемый золотыми плодами. <…> Золотые яблоки получили значение Амриты (сомы). <…> В стране вечной юности растет дерево с бесценными яблоками, а при нем бьет ключ, воды которого блестят как чистое золото; кто вкусит этих плодов или выпьет этой воды, подобной золотистому искрометному меду, тот снова сделается юным, хотя и дожив до седых волос» (цит. по: [122, с. 55]).

Многочисленные попытки омоложения предпринимались начиная с XIX в. Французский ученый Шарль Броун-Секар удалял у собак и кроликов половые железы, на их основе готовил раствор для инъекций и делал себе уколы. О результатах этих экспериментов ученый рассказал в 1889 г. в Парижской академии наук. Старик, которому тогда был 71 год, заявил, что омолодился на 30 лет, и в подтверждение своих слов резво взбежал на кафедру, куда раньше поднимался с большим трудом. Заявление профессора стало сенсацией. Выделенный им экстракт назвали «эликсиром молодости». Фактически это было не что иное, как гормональный препарат. В аптеках за «Броун-Секарской жидкостью» выстраивались очереди жаждущих омоложения. Впрочем, эффект от приема препарата оказался кратковременным. Через пять лет профессор умер [270].

В 1925 г. М.А. Булгаков написал «Собачье сердце». Чем занимается его профессор Преображенский? Делает операции по пересадке людям половых желез обезьян. Для чего? Для омоложения: «Вьюга захлопала из ружья над головой, взметнула громадные буквы полотняного плаката “Возможно ли омоложение?”» [64, с. 254]. В дальнейшем это были различные виды гормональной терапии и сегодняшней терапии эмбриональными клетками. А косметологи и пластические хирурги вообще обещают избавить нас от следов времени[56]56
  «В двадцать лет у вас лицо, которое дала вам природа; в тридцать лет у вас лицо, которое вылепила вам жизнь; а в пятьдесят у вас лицо, которого вы заслуживаете», – настаивает Коко Шанель [23].


[Закрыть].

Описание одного из древнейших видов омоложения находим мы у Эмиля Золя: «В эти жаркие ночи он, лежа в темноте с широко открытыми глазами, неизменно грезил об одном и том же. Откуда-то издалека приближается девушка, лет двадцати, дивно прекрасная; она входит к нему в дом и с покорным обожанием опускается перед ним на колени; и он берет ее в жены. Это одна из тех странниц, ищущих любви, о которых рассказывается в старинных легендах. Звезда ведет ее к старому, могущественному, прославленному королю, и она снова дарует ему здоровье и силу. И вот он был этим старым королем, а она его обожала, и ее двадцатилетняя юность творила чудо – возвращала ему молодость. Он выходил победителем из ее объятий, к нему вновь возвращались мужество и вера в жизнь. В принадлежавшей ему Библии XV века среди наивных гравюр на дереве одна особенно привлекала его: престарелый царь Давид входит в свою опочивальню, положив руку на обнаженное плечо юной сунамитянки Ависаги. Рядом на странице он читал соответствующий текст: “Когда царь Давид состарился, вошед в преклонные лета, то покрывали его одеждами, но не мог он согреться. И сказали ему слуги его: “Пусть поищут для господина нашего царя молодую девицу, чтоб она предстояла царю и ходила за ним, и лежала с ним, – и будет тепло господину нашему царю”. И искали красивой девицы во всех пределах израильских, и нашли Ависагу сунамитянку, и привели ее к царю. Девица была очень красива, и ходила она за царем и прислуживала ему”. О юность! Он чувствовал к ней ненасытный голод. На склоне жизни эта страстная жажда юности была бунтом против угрожающей старости, безнадежным желанием вернуться назад, начать все сначала. И в этой потребности начать все сначала для него заключалось не только сожаление о первых радостях, о бесценном минувшем, которому воспоминания придают столько прелести, но и твердое решение насладиться на этот раз своим здоровьем и силой, познать до конца радость любви. О юность! Как хотел бы он впиться в нее зубами, с какой жадностью пережил бы ее снова, утолив пожирающие его голод и жажду, прежде чем наступит старость! И он страдал, вспоминая себя в двадцатилетнем возрасте – стройным, крепким, как молодой дуб, с ослепительнобелыми зубами, черными густыми волосами! Как бурно радовался бы он теперь этим дарам, которыми пренебрег когда-то, если бы какое-нибудь чудо вернуло их ему!» [152, с. 448–449].

Начать с чистого листа – для такой мечты основания болезненно очевидны: конечность биологической жизни. Про одного из своих героев Чарльз Диккенс саркастически заметил: «Старик собирался начать новую жизнь [жениться на молодой. – Ф.П.], и как раз вовремя, поскольку старой жизни уже хватало ненадолго. Несть числа попыткам продлить уходящую молодость новым браком, новой карьерой, новым лекарством» (цит. по: [167, с. 84]).

В сказке П. Ершова «Конек-Горбунок» рассказывается о царе:

 
«Вздумал в семьдесят жениться
На молоденькой девице…
Вить, что старый хрен затеял:
Хочет жать там, где не сеял!»
 

Однако героиня сказки – Царь-девица – возражает:

 
«Говорит ему девица:
“Но взгляни-ка, ты ведь сед;
Мне пятнадцать только лет:
Как же можно нам венчаться?
Все цари начнут смеяться”».
 

Желание престарелого царя омолодиться столь велико, что он соглашается с предложенным ему способом омоложения – искупаться в котле с кипящим молоком:

 
«Царь велел себя раздеть,
Два раза перекрестился,
Бух в котел – и там сварился!»
 

[142].

Многим следовало бы помнить замечание знаменитого древнеримского философа и врача Клавдия Галена (ок. 130 – ок. 200): «Старику вреднее всего молодая жена и хороший повар» (цит. по: [99, с. 17]).

Вот что сообщает об аналогичных попытках главная героиня книги Эразма Роттердамского «Похвала глупости» госпожа Глупость: «Ежели поглядеть на наш мир с высоты небес, как смотрит, по рассказам поэтов, Юпитер, скольких бед исполнена жизнь человеческая: жалкое и грязное рождение, мучительное воспитание, детство, сопряженное с бесчисленными обидами, юность, обремененная бесчисленными трудами, тяжкая старость, суровая неизбежность смерти, целая рать болезней, множество несчастных случайностей и житейских невзгод – повсюду мед отравлен желчью! Не стану уж вспоминать, сколько зла причиняет человек человеку! Бедность, тюрьма, позор, бесчестие, пытки, мятежи, интриги, злословие, тяжбы, обманы. <…> Но не пытаюсь ли я, в самом деле, исчислить песок морской? Негоже рассуждать здесь о том, какими грехами навлекли на себя люди все эти бедствия или какой гневный бог осудил их рождаться для горя и скорбей. <…> Но я, обращаясь к помощи то невежества, то бездумья, даруя забвение всех зол и надежду на лучшее будущее, щедро окропляя людей медвяной росой наслаждения, так успешно помогаю им в бедах, что никто не желает расставаться с жизнью, прежде чем не кончилась нить Парок и жизнь сама не оставила тела; чем меньше у человека причин дорожить существованием, тем крепче он за него цепляется, не подозревая даже, что такое пресыщение и тоска. Благодаря моим дарам вы увидите повсеместно старцев в летах Нестеровых, у которых и образа человеческого не сохранилось, – шамкающих, слабоумных, беззубых, седых, лысых или, как рисует их Аристофан, неопрятных, скрюченных, жалких, сморщенных, оплешивевших, отупевших, но сластолюбивых; и, однако, они так наслаждаются жизнью, так молодятся, что иной, глядишь, красит свои седины, другой прикрывает лысину накладными кудрями, третий вставляет себе зубы, быть может, выдернутые из свиной челюсти, четвертый жалостно вздыхает по какой-нибудь девчонке и в любовных глупостях готов состязаться с зеленым юнцом. Иные в гроб смотрят, настоящие старые хрычи, а туда же, берут себе молодую жену, бесприданницу, конечно, и берут ее на потребу не столько себе, сколько другим; это случается повсеместно и вызывает даже похвалы. Еще забавнее, когда дряхлая старуха, труп трупом, словно только что с того света воротилась, то и знай повторяет: “Светик мой”, резвится, жеманится, привлекает за немалую мзду какого-нибудь Фавна, усердно расписывает румянами лицо, не отходит от зеркала, выщипывает заросли у себя между ногами, выставляет напоказ свои увядшие, рыхлые груди, криками, визгом подстрекает уснувшее вожделение, тянет вино, как губка, вмешивается в толпу пляшущих девушек, строчит любовные цидулки. Все над ней смеются, потому что это воистину весьма глупо; но сами старушонки собою довольны, наслаждаются жизнью, упиваются медом, и все – по моей милости. И я прошу всех, кто находит это смешным, поразмыслить, что лучше – наслаждаться подобным образом, при содействии Глупости, или искать, как это говорится, перекладину для петли? Что касается позора, который, по общему мнению, навлекают на человека такие дела, то для моих дурачков его словно и не существует: они либо вовсе его не сознают, либо ежели сознают, то легко с ним мирятся. Вот если камень на голову свалится, это – настоящая беда, а позор, бесчестие, хула и дурная молва лишь постольку доставляют неприятности, поскольку мы их замечаем. А не замечаем – так и беды нет совсем. Что тебе до того, ежели все кругом тебя свищут, когда сам ты себе рукоплещешь? Но все это становится возможным единственно при помощи Глупости» [462, с. 56–57].

Страстно желает возвращения молодости Поэт, один из героев книги И. В. Гёте «Фауст»:

 
«Отдай же годы мне златые,
Когда и сам я был незрел,
Когда я песни молодые
Не уставая вечно пел!
В тумане мир передо мною
Скрывался; жадною рукою
Повсюду я цветы срывал
И в каждой почке чуда ждал.
Я беден был – и все, что надо
Для счастья чистого, имел:
Стремленьем к истине кипел,
И бред мечты мне был отрада!..
Отдай мне прежний жар в крови,
Мои порывы и стремленья,
Блаженство скорби, мощь любви,
И мощной ненависти рвенье,
И годы юные мои!»
 

[104, с. 10].

Рембрандт. Фауст (ок. 1652)[57]57
  И.В. Гёте поместил этот офорт на обложку издания «Фауста» 1790 г.


[Закрыть]

Мотив возвращения молодости – центральный в романе О. Уайльда «Портрет Дориана Грея» [381]. Цивилизация и опыт научили людей бороться если не со старостью, то с ее внешними проявлениями. Элегантная одежда и хорошо подобранные драгоценности привлекают взгляд и отвлекают внимание от физических изъянов. Особую роль играет использование украшений. Мягкая переливчатость жемчужного ожерелья заставляет забыть о недостатках шеи. Блеск колец и браслетов скрывает возраст рук и запястий. Красивые заколки и серьги, как татуировка у примитивных племен, так воздействуют на воображение, что морщины на лице можно не заметить. Делать все, чтобы сгладить различия между юностью и старостью, – поступки цивилизованных людей. Парики были изобретены для того, чтобы скрыть поредевшие волосы или лысину. Умелое пользование косметикой помогает замаскировать признаки увядания кожи. Искусство одеваться, особенно после определенного возраста, заключается в умении скрыть свои недостатки [241].

«Бросается в глаза то, сколько взрослых считают, что могут оставаться молодыми. Они проявляют свой социальный страх перед старением во всей полноте, одалживая у молодежи их джинсы. Молодежь привносит в нашу жизнь свежую струю. Хороший пример тому – мода. Разница между молодежной модой и одеждой для взрослых стирается. Мы одеваемся в наши мечты о бессмертии» [347, с. 105].

«По своей глубинной сути, – определяет Ж. Бодрийяр, – мода внушает нам разрыв воображаемого строя вещей – строя референциального разума во всех его формах, и хотя от такого разгрома разума, от такой ликвидации смысла (в частности, на уровне нашего тела – отсюда тесная связь моды с одеждой), от такой целесообразности без цели, которую являет нам мода, мы и можем получать удовольствие, одновременно мы и глубоко страдаем от связанного с этим распада рациональности, когда разум попадает во власть простого, чистого чередования знаков» [48, с. 170]. «Лишенная содержания, – цитирует далее Ж. Бодрийяр Барта, – она [мода. – Ф.П.] становится зрелищем, посредством которого люди показывают сами себе свою способность сообщать значение незначительному. <…> Отсюда все чары, вся завораживающая сила моды – от решений, которые она изрекает, не опираясь ни на что, кроме самой себя. Это наслаждение произвольностью как благодатью для избранных, кастовая солидарность, связанная с дискриминативной силой знака. <…> Тем самым для каждого из нас она оказывается местом особой напряженности, зеркалом, где отражается наше желание собственного образа. <…> Отсюда доставляемое ею эстетическое удовольствие, которое не имеет ничего общего с красотой или безобразием» [48, с. 180–181].

«Люди во все века стремились, – определяет С. Пинкер, – к эфемерной субстанции, носящей разные названия: авторитет, важность, вес, власть, достоинство, доминирование, значимость, положение, первенство, почтение, престиж, ранг, расположение, репутация, статус, уважение. Люди голодают, рискуют жизнью, растрачивают состояние ради кусочков ленты и металла. Экономист Торстейн Веблен отмечает, что люди жертвуют столь многими предметами жизненной необходимости, чтобы произвести впечатление друг на друга, что кажется, будто они стремятся удовлетворить “высшую, духовную потребность”. Статус и достоинство тесно связаны в представлении людей» [288, с. 541]. Одним из способов поддержания престижа автор считает демонстративное потребление: «Демонстративное потребление работает тогда, когда только самые богатые могут позволить себе роскошь. Когда классовая структура ослабевает или когда дорогостоящие товары (или их качественные имитации) становятся доступны более широким слоям населения, верхушка среднего класса может подражать высшему классу, средний класс – подражать верхнему среднему классу и т. д., вниз по лестнице. Высший класс, конечно же, не может спокойно наблюдать, как он постепенно начинает сливаться с простонародьем; ему просто необходимо поменять свой внешний вид. Потом этот внешний вид опять начинает копироваться верхушкой среднего класса и постепенно проникает все дальше вниз, заставляя высший класс снова выдумывать что-то другое, и т. д. Результатом является мода. Хаотический круговой процесс обращения стилей, в рамках которого то, что в одно десятилетие считалось шикарным, в следующем десятилетии становится безвкусным или пошлым, старомодным или напыщенным, объясняли разными причинами: заговором производителей одежды, выражением националистических чувств, отражением экономической жизни и т. д. Однако Квентин Белл в своей классической работе “Зачем одежда человеку”, посвященной моде, показал, что работает только одно объяснение. Люди следуют правилу: “Старайся выглядеть, как люди, которые выше тебя; если ты наверху, то старайся выглядеть не так, как люди ниже тебя”. <…> Нестандартность пришла на смену принадлежности к высшему классу в качестве двигателя моды, однако психология статуса осталась неизменной. Законодателями мод являются представители высших классов, которые перенимают стиль низших классов, чтобы дифференцировать себя от среднего класса, который ни за что на свете не согласился бы перенять стиль низшего класса, чтобы дифференцировать себя от среднего класса, который ни за что на свете не согласился бы перенять стиль низшего класса, потому что больше всего не хочет, чтобы его с этим низшим классом спутали. Далее этот стиль проникает в нижние слои общества, заставляя законодателей мод искать новые шокирующие стили. По мере того как массмедиа и торговые предприятия учатся все более эффективно продавать очередную волну, циклическое движение авангардных стилей ускоряется, превращаясь в бешеный круговорот. <…> Стремление к социальному статусу в форме модности движет миром искусства, архитектуры и политики культурной элиты» [288, с. 550–551].