Текст книги "Лицо ее закройте"

7

Дэлглишу на своем веку довелось частенько встречать таких Март, с ними говорить легко. Они заботятся о хлебе насущном, о быте, по горло заняты черной работой, которую должен ведь кто-то исполнять, чтобы другие могли печься о своей душе. Они находят своим собственным скромным эмоциональным потребностям удовлетворение в работе. Они – преданные, работящие, честные и дают полезные показания, потому что лишены воображения и не привыкли лгать. Они могут мешать, если решат защищать тех, кому преданы, но эту явную опасность можно предусмотреть. Он не ждал никаких осложнений с Мартой. Когда он начал с ней беседовать, то с раздражением обнаружил, что ее кто-то уже натаскал. Она будет точна, почтительна, но выудить из нее информацию будет дьявольски трудно. Марту натаскали, не велика загадка, кто именно постарался. Дэлглиш терпеливо вел допрос.

– Итак, вы готовите и помогаете ухаживать за мистером Макси. Нелегкая забота. Это вы предложили миссис Макси нанять мисс Джапп?

– Нет.

– А кто, не знаете?

Марта помолчала, словно обдумывая, как бы не позволить себе лишнее.

– Должно быть, мисс Лидделл. А может, мэм сама решила. Не знаю.

– Но я полагаю, что миссис Макси сначала обсудила это с вами, а потом уже наняла девушку.

– Она только сказала, а решала все сама.

Дэлглиша начало раздражать это раболепие, но голос его не изменился. За ним этого не водилось – терять самообладание, допрашивая свидетеля.

– Миссис Макси и раньше приглашала на работу мать-одиночку?

– Да о таком раньше и подумать никто не смел! Все наши горничные поступали к нам с безупречными характеристиками.

– Так что это, эксперимент? И как по-вашему, удачный? Вы больше всех прочих общались с мисс Джапп. Какой она была?

Марта не ответила.

– Вы были довольны тем, как она работает?

– Вполне. Поначалу, во всяком случае.

– А почему вы изменили свое мнение? Может, потому, что она спала подолгу?

Упрямые глаза под тяжелыми веками неожиданно забегали.

– Она кое-что похуже себе позволяла, чем спать допоздна.

– Что же?

– Нахальной стала.

– Да, для вас это было испытанием, должно быть. Так с чего же мисс Джапп стала нахальной?

– Девчонки все такие. Начинают тихонями, а потом ведут себя точно хозяйки дома.

– Может, Салли Джапп думала, что в один прекрасный день она станет хозяйкой дома?

– В таком случае она спятила.

– Но ведь доктор Макси сделал ей предложение в субботу вечером.

– Ничего об этом не знаю. Доктор Макси не мог жениться на Салли Джапп.

– Кто-то и впрямь сделал это невозможным, верно? А как вы думаете кто?

Марта не ответила. Что тут скажешь? Если Салли Джапп убита по этой причине, круг подозреваемых весьма узкий. Дэлглиш начал допрашивать ее, требуя утомительных подробностей о событиях, происшедших в субботу днем и вечером. О празднике она мало что могла сказать. Она в нем участия не принимала, прошла один раз по саду перед тем, как дать ужин мистеру Макси и перестелить поудобнее постель. Когда она вернулась на кухню, Салли только что покормила Джимми и понесла купать – ванночка была в комнате за кухней, а в раковине стояли тарелка и кружка малыша. Девушка больше не появилась, Марта не стала времени терять на ее поиски. Господа сами ужинали, на ужин была только холодная закуска, и миссис Макси не позвала ее. Потом миссис Рискоу и мистер Герн пришли помочь помыть посуду. Они не спрашивали, вернулась ли Салли. Никто о ней не говорил. Все больше о празднике говорили. Мистер Герн смеялся и шутил с миссис Рискоу, пока они посуду мыли. Очень веселый джентльмен. Но ждать и помогать с горячими напитками не стали. Их поздно готовят. Банка с какао была в буфете вместе с другими бакалейными продуктами, ни миссис Рискоу, ни мистер Герн не заглядывали в буфет. Она из кухни не уходила, пока они там были.

Когда они ушли, она включила на полчасика телевизор. Нет, она не беспокоилась из-за Салли. Девушка придет, когда захочет. Примерно без пяти десять Марта поставила кастрюльку с молоком на край плиты, чтобы оно медленно грелось. Она так обычно делает, чтобы пораньше пойти спать. Приготовила кружки на подносе. Еще большие чашки и блюдца, если кто из гостей пожелает горяченького на ночь. Салли прекрасно знала, что из голубой кружки пьет миссис Рискоу. Да все в Мартингейле знали. Молоко согрелось, и Марта пошла спать. В постель легла, еще половины одиннадцатого не было, ночью ничего такого не слышала. Утром пошла будить Салли и обнаружила, что дверь заперта. Она пошла к мэм. Остальное он знал.

Больше сорока минут угробил Дэлглиш на то, чтобы вытащить эту ничем не примечательную информацию, но нетерпения не проявлял. Теперь подошли к тому моменту, когда было обнаружено тело. Важно было сопоставить показания Кэтрин Бауэрз и Марты. Если они совпадут, по крайней мере одна из его рабочих гипотез правильная. Показания совпали. Он терпеливо расспрашивал о пропавших таблетках снотворного. Но здесь удача изменила ему. Марта Балтитафт не верила, что Салли нашла таблетки в постели хозяина.

– Салли все норовила сделать вид, что ухаживает за хозяином. Может, она когда и сидела ночью, если мэм больно усталая была. Но он никого, кроме меня, к себе не подпускал. Я все самое тяжелое делаю. Если бы что было припрятано в постели, я бы нашла.

Это был самый длинный монолог из всех, что она произнесла. Дэлглишу он показался убедительным. Под конец он спросил ее о пустой банке из-под какао. Она снова говорила тихо, без экзальтации, но с уверенностью. Она нашла пустую банку на кухонном столе, когда спустилась приготовить утренний чай. Сожгла бумагу, что внутри, вымыла банку и бросила ее в мусор. Почему она сначала помыла ее? Потому что мэм не любит, когда грязные или жирные банки бросают в ведро, банка из-под какао не была, конечно, жирной, но это не имеет значения. Все использованные консервные банки в Мартингейле моют. А почему бумагу сожгла? Она не могла помыть банку с бумагой, ведь так? А когда банка стала пустой, она ее вымыла и выбросила. По ее тону ясно было, что ни один здравомыслящий человек не поступил бы по-другому.

Дэлглиш ума не мог приложить, как перепроверить эту историю. Сердце замирало при мысли, что придется допрашивать миссис Макси о том, каким обычно методом пользуются Макси, когда хотят избавиться от использованных консервных банок. Снова он почувствовал, что Марту натаскали. И все-таки он нашел конец клубка. Его ангельское терпение, которое не подвело его на протяжении последнего часа, было вознаграждено.

Глава пятая

1

Приют Святой Марии находился примерно в миле от центральной части деревни – уродливое здание из красного кирпича с множеством башенок и коньков, в стороне от дороги, в зарослях лаврового куста. Подъездная аллея из гравия вела к парадным дверям, молоток от бесконечного пользования блестел точно полированный. На всех окнах белели белоснежные сетчатые занавески. Узкие каменные ступеньки вели вниз, на квадратный газон, где сгрудилось несколько колясок. Им открыла дверь горничная в наколке и фартучке – наверное, тоже мамаша, подумал Дэлглиш – и провела их в тесную комнатку налево. Она растерялась, не знала, что делать, не могла запомнить имени Дэлглиша, хотя он повторил его дважды. Беспомощно топчась на пороге, она тупо разглядывала его большими глазами сквозь стекла очков в стальной оправе.

– Не беспокойтесь, – сказал Дэлглиш дружелюбно, – сообщите мисс Лидделл, что двое полицейских из Мартингейла хотят ее видеть. Мы ей объясним цель нашего приезда.

– Простите, я должна сообщить ваши имена. Меня готовят к работе горничной.

Ее мучили отчаянное упрямство, страх перед мисс Лидделл и смущение, что она очутилась в комнате с двумя незнакомыми мужчинами, да к тому же полицейскими. Дэлглиш протянул ей свою визитную карточку:

– Вот вручите ей. Пусть будет все по правилам этикета. И не волнуйтесь вы так. Из вас получится прекрасная горничная. Теперь они на вес золота.

– Но не те, кто в подоле младенца принес, – сказал сержант Мартин, когда хрупкая фигурка исчезла за дверью, еле слышно прошептав что-то похожее на «спасибо». – И как такая уродина попала сюда?! Потерянная какая-то. Кто-то, видно, все же не упустил случая.

– Она из числа тех, кто сам не упускает своего случая с той минуты, как появляется на свет.

– И напугана до смерти. Мисс Лидделл держит девчонок в ежовых рукавицах.

– Прекрасно к ним относится, согласно ее меркам. Впрочем, на ее работе легко стать сентиментальной, с кем только не приходится иметь дело. Здесь нужно запастись надеждой, верой и милосердием. Другими словами, надо быть святой, но вряд ли мисс Лидделл можно причислить к лику святых.

– Да, сэр, – сказал сержант Мартин. И тут же подумал, что к ситуации скорее бы подошло «нет, сэр».

Не подозревая, что произнес святотатственную фразу, Дэлглиш медленно пошел по комнате. Она была удобной, но скромной, вот только слишком много, подумал инспектор, личных вещей мисс Лидделл. Дерево сияло – так все было отполировано. Спинет[12]12
  Разновидность клавикордов.


[Закрыть] и столик розового дерева, казалось, пышут жаром, столько усердия и энергии было затрачено на них. Единственное большое окно, выходящее на газон, было задернуто кретоновыми занавесками в цветочек, и солнце не попадало в комнату. Ковер, хоть и повидавший виды, относился не к числу тех, что обычно стелют в присутственных местах, какими бы демократичными и общедоступными они ни были. Комната во всем носила отпечаток мисс Лидделл, словно она была владелицей этого дома. Вдоль стен висели фотографии малышей. Малыши лежали голенькими на ковриках, беспомощно и бессмысленно повернув головки к фотообъективу, беззубо улыбались из ванночек и кроваток. Одетые в шерстяные вещички, они улыбались на руках своих мам. Один-два лежали, свернувшись комочком, на руках смущенных мужчин. Это, видно, счастливчики, заполучившие официальных отцов. Над небольшим письменным столом красного дерева висела в рамке фотография женщины за прялкой, внизу была надпись: «От имени Комитета за моральное процветание Чадфлита и района – мисс Алисе Лидделл, смотрительнице приюта Святой Марии, в честь двадцатилетия преданной службы». Дэлглиш и Мартин посмотрели на фотографию одновременно.

– Я бы не назвал эту комнату приютом, – сказал сержант.

Дэлглиш еще раз обвел взглядом обстановку, бережно хранимые свидетельства детства мисс Лидделл.

– Такое впечатление, что это дом одинокой женщины. И она прожила в нем лет двадцать. Да она на что угодно способна, лишь бы ее отсюда не выгнали.

Сержант Мартин не смог ответить, ибо в комнату вошла упомянутая леди. Мисс Лидделл на родной почве всегда чувствовала себя спокойнее. Она сдержанно пожала им руки и извинилась, что заставила себя ждать. Взглянув на нее, Дэлглиш понял, что она замешкалась, пудрясь и собираясь с духом. По всему было видно, что, если позволят обстоятельства, она намерена отнестись к их визиту как к светскому, и, разыгрывая из себя неопытную хозяйку, предложила им сесть. Дэлглиш отказался от чая, осмотрительно избегая полного упрека взгляда сержанта. Мартин покрылся испариной. Лично он полагал, что педантичность при допросе потенциального подозреваемого может очень далеко завести, а чашка горячего чая в такой жаркий день нисколько не помешает правосудию.

– Мы постараемся не задерживать вас долго, мисс Лидделл. Уверен, вы догадались, что я расследую дело об убийстве Салли Джапп. Как я понимаю, вчера вечером вы ужинали в Мартингейле. Вы были также и на празднике вчера днем и, конечно же, знали мисс Джапп, ведь она жила в приюте Святой Марии. Есть один-два момента, которые, я надеюсь, вы могли бы разъяснить.

При последних словах Дэлглиша мисс Лидделл вздрогнула, а когда сержант Мартин почти с покорным видом достал свой блокнот, Дэлглиш заметил, что она быстро облизнула губы, а ее руки едва ощутимо напряглись – теперь она была начеку.

– Я целиком к вашим услугам, инспектор, я не ошиблась, вы – инспектор? Конечно, я знала Салли очень хорошо, и происшедшее с ней потрясло меня. Всех нас. Но боюсь, не смогу быть вам полезной. Я не очень способна замечать и запоминать. Обидно, конечно, но не все рождаются детективами. Верно? – Нервный смешок был чуть-чуть тоньше обычного, чтобы сойти за естественный.

«Ну и напугали же мы старуху, – подумал сержант Мартин. – Но тут кое-что кроется».

– Давайте начнем с самой Салли Джапп, – сказал Дэлглиш мягко. – Как я понимаю, она жила здесь последние пять месяцев беременности и вернулась сюда после родов из больницы. Жила, пока не начала работать в Мартингейле, тогда ее малышу было четыре месяца. До того она помогала по дому. Вы, должно быть, узнали ее очень хорошо за это время. Она нравилась вам, мисс Лидделл?

– Нравилась? – Она нервно засмеялась. – Ну не странный ли это вопрос, инспектор?

– Разве? А почему?

Она попыталась скрыть смущение и ответить на вопрос, все продумав и взвесив.

– Даже и не знаю, что сказать. Если бы вы задали мне этот вопрос неделю назад, я бы не задумываясь сказала, что Салли – отличная работница и замечательная девушка, которая изо всех сил старается заслужить прощение за свою ошибку. Но теперь меня мучают сомнения – может, ошиблась я в ней, может, она лицемеркой была. – Она говорила с печалью специалиста, чьи неоспоримые суждения оказались на поверку ложными. – Боюсь, мы никогда теперь не узнаем, искренней она была или нет.

– Вы подразумеваете под словом «искренняя» была ли она действительно влюблена в Стивена Макси?

Мисс Лидделл грустно покачала головой:

– По тому, как она все это преподнесла, ни за что не скажешь. Никогда в жизни я не испытывала такого ужаса, инспектор, никогда. Конечно, не имела она права принимать его предложение, что бы она к нему ни чувствовала. Встала у окна и сообщила нам свою новость, победительница, да и только. Он совсем растерялся, побелел как полотно. Тяжелые минуты выпали бедняжке миссис Макси. До конца дней своих не прощу себе. Ведь это я рекомендовала Салли в Мартингейл, вы же знаете. Мне это казалось прекрасной перспективой для нее, во всех отношениях прекрасной. И на тебе.

– Значит, вы верите, что смерть Салли Джапп непосредственно связана с ее помолвкой с мистером Макси?

– Да, похоже на то.

– Согласен, ее смерть кому-то на руку, у кого было основание отнестись враждебно к предполагаемой женитьбе. Семейству Макси, к примеру.

Лицо мисс Лидделл вспыхнуло.

– Но это нелепо, инспектор! Как можно сделать такое чудовищное предположение! Чудовищное! Конечно, вы плохо знаете эту семью, не то что мы, но поверьте: подобная версия – дикость. Как можно было подумать, что я их имела в виду! Мне лично абсолютно ясно, что произошло. Салли вовсю крутила с кем-то, кого мы не знаем, и когда парень услышал о помолвке, потерял над собой контроль. Он ведь влез в окно, верно? Так мне мисс Бауэрз сказала. Вот вам и доказательство, что это не член семьи.

– Убийца, не исключено, вылез из окна. Но мы пока не знаем, как он – или она – попал в комнату.

– Ну можно ли вообразить, что миссис Макси спускается вниз по стене?! Она не в состоянии это сделать.

– Я ничего не воображаю. Лестница была на своем обычном месте, и ею мог воспользоваться любой. Ее могли приставить к стенке заранее, даже если убийца проник в комнату через дверь.

– Но Салли услышала бы. Даже если бы лестницу приставляли очень тихо. Или она могла выглянуть из окна и увидеть ее.

– Может быть. Если бы она не спала.

– Я не понимаю вас, инспектор. Вы, похоже, подозреваете эту семью. Если бы вы только знали, сколько они сделали для девчонки.

– Я был бы рад узнать. А вам следует понять меня правильно. Я подозреваю каждого, кто знал мисс Джапп и у кого нет алиби. Поэтому я сейчас здесь.

– Вы знаете, очевидно, где и когда я была. Не собираюсь из этого делать секрета. Доктор Эппс подвез меня. Мы уехали из Мартингейла примерно в половине одиннадцатого. Я кое-что записала здесь, в этой комнате, потом прогулялась по саду. Около одиннадцати легла спать, для меня это довольно поздно. Я услышала о чудовищном событии, когда заканчивала завтрак. Позвонила мисс Бауэрз и спросила, не смогу ли я забрать Джимми ненадолго, пока они не решат, что с ним делать дальше. Естественно, я оставила девушек на мисс Поллак, свою заместительницу, и тотчас же поехала в Мартингейл. Позвонила Джорджу Хопгуду и попросила его подогнать такси.

– Вы сказали ранее, что известие о помолвке мисс Джапп с мистером Макси послужило причиной ее смерти. Но как эти новости узнали в деревне? Мне пояснили, что мистер Макси сделал ей предложение в субботу вечером, так что ни одному человеку, кто не был у них в доме после этого, не могло стать известно о помолвке.

– Доктор Макси, может, и сделал предложение в субботу, но, без сомнения, девчонка решила подцепить его куда раньше. Что-то у нее случилось, я уверена в этом. Я видела ее на празднике, она весь день пылала от возбуждения. А вам рассказывали, что она вырядилась в точно такое, как у миссис Рискоу, платье?

– Вы даже не допускаете мысли, что у нее мог быть еще какой-то мотив?

– Просто это доказывает, в каком направлении у нее работали мозги. Будьте уверены, Салли получила по заслугам. Мне просто очень жалко Макси – по ее вине они оказались втянуты в такую неприятную историю.

– Вы сказали, что легли спать около одиннадцати, погуляв в саду. Может кто-нибудь подтвердить ваши слова?

– По-моему, меня никто не видел, инспектор. Мисс Поллак и девочки ложатся спать в десять. У меня, естественно, свой ключ. Вообще-то я к таким прогулкам не привыкла, но очень уж разнервничалась. Не могла не думать о Салли и мистере Макси, понимала, что мне не заснуть, если слишком рано лягу.

– Спасибо. И еще два вопроса. Где вы храните ваши личные бумаги? Я имею в виду документы, касающиеся приюта. Письма в комитет, к примеру.

Мисс Лидделл подошла к конторке розового дерева:

– В этом ящике, инспектор. Естественно, я его запираю, но убирать в комнате я разрешаю только самым надежным девушкам. Ключ лежит вот в этом небольшом ящичке наверху.

Она приподняла крышку конторки и показала, где именно. Пожалуй, только самая ленивая и тупая горничная не найдет ключ, решись она его поискать, подумал Дэлглиш. Мисс Лидделл явно привыкла иметь дело с девицами слишком трусливыми, чтобы совать нос в официальные бумаги. Но Салли Джапп, он подозревал, не была ленивой или тупой. Он поделился своими сомнениями с мисс Лидделл, и, как того и ожидал, образ Салли, ее перебирающие бумаги пальцы и насмешливый взгляд взбесили мисс Лидделл куда сильнее, чем его вопрос относительно семьи Макси.

– Вы считаете, что Салли могла рыться в моих вещах? Ни за что бы в это не поверила, но, может, вы правы. Да-да, теперь понятно. Вот почему ей нравилось убирать здесь. Все это послушание, вежливость – одна видимость! И подумать только – я доверяла ей. Я впрямь считала, что она привязана ко мне, что я помогаю ей. Вы знаете, она делилась со мной своими секретами. Но она врала мне, ясное дело. Смеялась небось надо мной. Небось и вы меня дурой считаете. Что ж, может, и так, но я ничего такого не сделала, чего бы мне надо было стыдиться. Ничего! Вам наверняка уже доложили о той сцене в столовой Макси. Ей меня не напугать. Кое-какие были у меня здесь трудности в прошлом. Я с цифрами и счетами не в ладах. Никогда и не прикидывалась, что у меня это получается. Но ничего дурного я не сделала. Спросите у любого члена комитета. Салли могла рыться в моих бумагах, сколько ей заблагорассудится. Ей бы только на пользу пошло.

Ее трясло от бешенства, и, произнося последние слова, она даже не пыталась скрыть горькое злорадство. Дэлглиш не ожидал, что его последние слова будут иметь такой эффект.

– Один из моих подчиненных был у Прокторов, ее ближайших родственников. Мы надеялись, что они сообщат нам какую-нибудь информацию относительно ее жизни. Дома была их дочка, она кое-что рассказала нам. Не объясните ли мне, мисс Лидделл, почему вы звонили мистеру Проктору рано утром в субботу – в утро праздника? Девочка сказала, что она подходила к телефону.

Яростное негодование внезапно сменилось крайним удивлением. Забавное получилось зрелище.

– Я-а? Звонила мистеру Проктору? Не понимаю, о чем вы! Я не разговаривала с Прокторами с тех пор, как Салли переехала в Мартингейл. Они никогда ею не интересовались. С чего это вдруг мне звонить Проктору?

– Это как раз мне и хотелось узнать, – сказал Дэлглиш.

– Глупость какая-то! Если бы я позвонила Проктору, с чего бы мне теперь отказываться?! Не звонила я. Девочка сказала неправду.

– Безусловно, кто-то говорит неправду.

– Я не говорю, – отрезала мисс Лидделл решительно, хотя грамматически не очень верно.

Дэлглиш, по крайней мере в этом, был склонен поверить ей. Когда она провожала его до дверей, он спросил мимоходом:

– Вы рассказали кому-нибудь, возвратясь домой, о том, что произошло в Мартингейле, мисс Лидделл? Если ваша помощница еще не легла спать, вы, естественно, сообщили ей о помолвке.

Мисс Лидделл замялась, потом стала оправдываться:

– Эту новость все равно бы все узнали, верно? Я хочу сказать, Макси вряд ли рассчитывали, что она будет храниться в тайне. Я действительно рассказала мисс Поллак. И мисс Пуллен. Она пришла из «Розового коттеджа», чтобы вернуть чайные ложки, которые мы давали на праздник. Болтала с мисс Поллак, когда я вернулась из Мартингейла. Так что мисс Пуллен знала тоже, но вы же не станете утверждать, что есть какая-то связь между тем, что я рассказала ей, и смертью Салли?

Дэлглиш ответил уклончиво. Он не был в этом уверен.