Текст книги "По ту сторону иллюзии. Мемуары величайшего шоумена Земли"

Глава 9. На аудиенции у королевы Виктории

«Если бы я не был невероятно скромным человеком, я бы, скорее всего, захотел похвастаться и сказал, что сделал то, что до меня не удавалось ни одному американцу; но, будучи „невероятно скромным“, я ничего не скажу, а просто подожду, пока появится другой американец, который в течение восьми дней дважды имел аудиенцию у королевы Великобритании в ее дворце» (Ф. Т. Барнум, статья в газете Atlas, 1844).

– Ты остаешься здесь за главного, пожалуйста, не разрушь все, что я создал, – говорил Финеас Барнум Филиппу Карлайлу уже на пристани. Барнум принял вызов, брошенный ему мистером Пиллсом, и сейчас всерьез собирался покорить Старый Свет. Доселе это еще не удавалось никому из американцев. Багаж был уже погружен на судно, а Барнум и Генерал Том Там все никак не могли проститься с родными и близкими. Помимо жены, детей, Филиппа и многочисленных друзей Финеаса, сюда пришли и все артисты шоу Барнума. Сейчас пристань больше напоминала театральную сцену музея. Здесь можно было встретить карликов, великанов, танцоров, переодетых в женщин мужчин, актеров, загримированных под негров, одноруких жонглеров и безногих гимнастов. Мало кто из артистов мог сдержать слезы, прощаясь с Барнумом и Генералом Томом Тамом. В те годы путешествие через океан все еще было слишком рискованным мероприятием. В пути могло произойти все что угодно. Впрочем, Барнум и Генерал тоже переживали, но вовсе не из-за трудностей, связанных с долгой дорогой. Они боялись того, что окажутся никому не нужны в Старом Свете. Вот это было куда страшнее любого шторма и урагана.

Путешествие через океан не запомнилось ничем примечательным. Генерал привычно веселил скучающую публику, за что их с Барнумом обожали все без исключения пассажиры. Финеас успел за время путешествия завязать множество полезных знакомств. В целом все шло своим чередом. Лишь маячившая перед Барнумом цель – аудиенция у королевы Виктории – немного выбивала из колеи. У Барнума не было никаких полезных знакомых в Старом Свете. Он надеялся лишь на блестящую рекомендацию известного журналиста Хораса Грили, адресованную американскому послу в Англии Эдварду Эверетту[15]15
  Эдвард Эверетт (1794–1865) – американский политический и государственный деятель, дипломат, оратор. Эверетт представлял штат Массачусетс в обеих палатах Конгресса, был губернатором Массачусетса, послом в Великобритании и государственным секретарем США.


[Закрыть].

Сойдя на пристань Лондона, Финеас Барнум и Генерал Том Там почувствовали себя выброшенными на сушу рыбами из аквариума Барнума, недавнего музейного приобретения директора музея. Здесь никому не было до них дела. Хозяин гостиницы, в которой они собирались остановиться, не встретил их. Повсюду сновали обозленные торговцы и моряки, отовсюду слышалась отборная портовая брань. Вдобавок ко всему в тот день Лондон был окутан плотным туманом, из-за которого нельзя было разглядеть здание, находящееся буквально в паре метров от тебя. Очертания города терялись в белесой дымке тумана, создавая совершенно мистическое впечатление.

Барнум нанял извозчика и приказал отвезти их в какую-нибудь хорошую гостиницу. Останавливаться в отеле, хозяин которого забыл их встретить, он не пожелал. В итоге пришлось поселиться в другой, менее престижной. Буквально на следующий же день после приезда Барнум отправился на аудиенцию к послу США в Великобритании.

– Простите, но мистер Эверетт не принимает сегодня посетителей, – сообщила им вежливая пожилая женщина в приемной.

– Передайте ему рекомендательное письмо, – учтиво поклонился Барнум, все еще не растеряв оптимистичного настроя.

– Хорошо, положите его на стол, – невозмутимо кивнула женщина.

– Я бы попросил вас передать ему это письмо сейчас, – уже немного теряя терпение, сообщил Барнум.

– Хорошо… – Женщина недовольно покосилась на Барнума, но все же отправилась в приемную дипломата. Вышла она оттуда уже через минуту. Вид у нее был подозрительно довольный.

– Повторяю, мистер Эверетт не принимает у себя бродячих актеров, – с видимым удовольствием сказала женщина, усаживаясь за стол.

Это было только первое разочарование. Вслед за ним последовали и новые неудачи. Ни в одном театре не согласились на выступление Генерала Мальчика-с-Пальчик.

– Вы полагаете, что публика никогда не видела карликов? – саркастически спрашивали владельцы театров и лекционных залов. – Поверьте, здесь подобным вы никого не удивите…

Так отвечали буквально повсюду. Уже через неделю пребывания в этом городе Барнум и Генерал Том Там растеряли весь свой оптимизм. Нужно было придумать новую стратегию…

Барнум решил, что начать нужно с перемены места жительства. Ему нужен был самый роскошный особняк в центре Лондона. Такой, в котором не будет стыдно принимать королеву. Гостиница явно не подходила для таких целей.

На аренду огромного дома с видом на Тауэр ушло баснословное количество денег, однако Барнум к тому моменту был достаточно состоятельным человеком, чтобы позволить себе такие траты. Более того, вместе с домом он нанял пять человек прислуги – совершенно ненужные для обычных туристов траты. Ну а дальше он решил воспользоваться своим излюбленным способом и написал во все газеты Лондона.

«Я разослал письма редакторам газет и некоторым уважаемым горожанам и пригласил их посетить Генерала Тома Тама в его новом жилище. Большинство приняли приглашение и отнюдь об этом не пожалели. Их лестные отзывы распространялись в высшем обществе города так стремительно, что украшенные гербом кареты начали подвозить к нашим дверям людей без приглашений, но в дом их не допускали» (Финеас Тейлор Барнум).

Кареты подъезжали ко входу в богатый особняк. Посетителей приглашали выпить чаю в гостиной, но к Генералу и мистеру Барнуму прислуга их не пускала. Они говорили, что Генерал слишком устал с дороги, плохо себя чувствует, готовится к выступлению… На самом деле Генерал Том Там изнывал от скуки на втором этаже дома. Он уже готов был возненавидеть Барнума за то, что тот не разрешает ему выходить на улицу. За окном можно было разглядеть очертания одного из самых красивых и богатых городов мира, но пройтись по его улицам было нельзя. Настоящая пытка, особенно для семилетнего мальчишки. Вместо этого нужно было учить новые монологи и стихи для выступлений. Скучнее занятия не придумать.

– Мистер Барнум? – В двери гостиной второго этажа вошла нанятая недавно горничная. – Вам письмо от мистера Эверетта. Дипломат приглашает вас с Генералом на аудиенцию.

– Наконец-то! – подпрыгнул Генерал Том Там, умудрившись в прыжке выхватить письмо из рук горничной.

– Не спеши, – попросил Финеас ребенка. – Сейчас я напишу ему ответ. – Вторая часть фразы относилась к горничной.

В ответном письме значилось, что Барнум и Генерал найдут время для встречи с дипломатом лишь в том случае, если тот пообещает организовать ему аудиенцию с королевой. Ответ на это письмо последовал незамедлительно:

«Это смешно. Если вы добьетесь аудиенции с королевой, я сниму перед вами шляпу. Эдвард Эверетт».

Ответ Барнума был еще короче. Там значилось всего лишь два слова: «Вызов принят». После чего Барнум попросил принести накопившуюся за неделю корреспонденцию. Весь день он разбирал пачки приглашений на выступления в частных гостиных лучших домов Лондона. Финеас Барнум совершенно не знал, чьи приглашения следует принять. Пришлось попросить одного из людей, с которыми Финеас познакомился на корабле, помочь в этом непростом деле.

В итоге Барнуму удалось создать программу мероприятий на две недели вперед. Все наиболее влиятельные семьи Лондона с нетерпением ждали загадочного американского Генерала. Каждое появление Барнума сопровождалось настоящим представлением, в центре которого был Генерал Том Там, рост которого не превышал еще и восьмидесяти сантиметров. Хорошо сложенный, по-настоящему красивый ребенок, одетый в военную форму, мало напоминал уродливых карликов из бродячих балаганов. А уж когда Генерал начинал говорить с уморительно серьезным видом и демонстрируя знание всех светских манер, им очаровывались даже самые скептически настроенные гости.

Вскоре все газеты Лондона написали о Генерале, покорившем лучшие дома Лондона. В них писалось, что Генерал совершенно не похож на лилипутов, которых все видели на выступлениях уличных балаганов. Это удивительно красивый, высокообразованный человек, знающий наизусть огромные отрывки из пьес Шекспира. Тот факт, что его рост всего 80 сантиметров, ничуть не умалял достоинств этого блестящего актера… И вот уже лицо Генерала украшало все первые полосы газет. На одном из выступлений Генерала к Финеасу подсел пожилой мужчина, который чуть приподнял шляпу, приветствуя антрепренера Генерала.

– Посол Соединенных Штатов Эдвард Эверетт, – представился тот, и Барнум не смог удержать скользнувшей по его лицу самодовольной улыбки.

Спустя несколько дней Финеас Барнум и Генерал Том Там явились в Букингемский дворец для встречи с королевой Викторией. Королева и ее трехлетний сын, принц Альберт, были в полном восторге от маленького актера. Выступление Генерала настолько понравилось королеве, что спустя пару дней она вновь пригласила Барнума со своим актером. Такого не удостаивался еще ни один артист в мире, что уж и говорить о Штатах. В те годы еще ни одному американцу не удавалось покорить искушенную публику Старого Света.

«Теперь, когда исполнилось мое самое заветное желание, спешу поблагодарить вас, человека, которому я в полной мере обязан этим невыразимым удовольствием. Будьте уверены, я никогда не забуду вашей доброты» (Из письма Финеаса Барнума Эверетту).

«Вы обязаны – повторяю, обязаны – всегда предлагать людям великое и прогрессивное шоу, которое непременно должно быть чистым, честным, высоконравственным и поучительным. Никогда не апеллируйте к низменным инстинктам человечества; стремитесь, как это неизменно делал я, повышать духовную составляющую развлечений и всегда помните, что нашими лучшими клиентами были и будут дети. Мне приятнее слышать довольный смех ребенка, остановившегося у того или иного моего экспоната, нежели лестные отзывы принца Уэльского, которые, кстати, я от него действительно получал» (Финеас Тейлор Барнум, 1891, за пять дней до смерти).

«Генерал Том Там затмил славу шведского соловья Дженни Линд» – так звучали заголовки всех лондонских газет.

– Кто такая эта Дженни Линд? – поинтересовался Финеас Барнум у одного из своих новых лондонских приятелей.

Оказалось, что так зовут знаменитую оперную певицу, «шведского соловья», как ее прозвали в прессе. Ее тонкий, хрустальный тембр покорил к тому времени всю Европу. Правда, по заключению друга Барнума, непримечательная внешность молодой женщины слишком сильно контрастировала с поистине божественным голосом. Вдобавок ко всему певица славилась своим весьма скандальным характером.

Что может быть более благородным и высокочтимым, чем великое искусство оперы? Если Барнуму удастся сделать себе имя в качестве антрепренера оперной певицы, его уже никто не будет воспринимать как хозяина цирка уродов. Финеас Барнум даже поморщился от подобной мысли. Он попросил своего друга организовать им с Дженни встречу и, если получится, достать билеты на ее выступление в Ковент-Гарден.

Дженни Линд с радостью согласилась встретиться со скандально известным антрепренером, но вот посетить концерт никак не получалось. График выступлений Генерала Тома Тама был расписан на ближайшие несколько месяцев вперед, сейчас их уже ждала королевская семья в Испании, а ближайшее выступление мисс Линд должно было состояться только через три дня.

Буквально за день до отъезда Финеас Барнум все же встретился с Дженни Линд. Простое, даже грубое лицо простолюдинки с широким носом и маленькими бегающими глазками сильно контрастировало с утонченными манерами этой женщины. Она вела себя так, будто сознавала, что в мире нет никого красивее, чем она. При этом, по заключению Барнума, в ней чувствовалась какая-то трагедия. За всем этим гротескным жеманством, свойственным излишне взрослым и незамужним женщинам, скрывалось нечто чрезвычайно печальное. Где-то внутри этого образа скрывалась очень хрупкая и ранимая женщина. Именно за это ощущение и ухватился мистер Барнум. Он вел себя с ней, как должен вести себя заботливый отец с талантливой дочерью. Это моментально расположило мисс Линд. Если поначалу она даже и слышать не хотела об абсурдном предложении Барнума, то в конце вечера она уже готова была подписать контракт на сто концертов в Штатах.

На следующий день корабль вместе с Барнумом и Генералом Томом Тамом отбыл от берегов Великобритании. После посещения королевской семьи в Испании последовали приглашения во Францию, Швецию… Везде их сопровождал триумфальный успех. Лишь через несколько месяцев Барнум и Генерал Том Там вновь прибыли к берегам Туманного Альбиона. Оказалось, что Дженни Линд тоже сейчас в отъезде. Вернуться она должна была лишь через несколько дней.

Глава 10. Шведский соловей

«Как бы успешен ни был человек в своем бизнесе, если он оставляет его и переключается на другой, незнакомый бизнес, то уподобляется остриженному Самсону – силы покидают его, и он становится таким же, как и все остальные» (Финеас Тейлор Барнум).

Когда повторная встреча Барнума и мисс Линд состоялась, женщина была не в самом хорошем расположении духа. Дело осложнялось еще и тем, что вместе с ней на встречу прибыло несколько юристов, в задачу которых, кажется, входило лишь одно: максимально усложнить Барнуму жизнь. В итоге контракт о гастролях Линд все же был подписан, но условия певица выставила совершенно невообразимые. Лишь тридцать процентов дохода от выступлений причиталось Барнуму за организацию концертов, личный корабль, наряды, будуары во всех концертных залах… Чего только не было прописано в этом контракте.

«Это случилось в октябре 1849 года: мне в голову пришла идея привезти ее в Америку. Я ни разу не слышал, как она поет, поскольку певица давала свои концерты там уже после того, как мы с Генералом Томом Тамом покинули его. Но мне было достаточно ее репутации» (Финеас Тейлор Барнум).

По самым скромным подсчетам, Барнуму требовалось больше сотни тысяч долларов на организацию этого турне. Таких денег у него не было. На протяжении всего пути до Нью-Йорка Барнум обдумывал то, как ему уговорить кредиторов выделить ему средства на организацию концертов оперной певицы. В Америке опера никогда не была в почете, поэтому нужно было учесть расходы на рекламу ее выступлений. Каким образом рекламировать оперу, Барнум также пока не знал. Более того, он даже не был уверен в том, что голос Дженни Линд так уж восхитителен, как о нем рассказывали, ведь он так и не побывал ни на одном выступлении певицы.

– Вы с ума сошли? Одно дело – выставлять в музее двухголовых уродцев, а другое – быть антрепренером оперной певицы! У вас попросту нет такого опыта, – возмутились кредиторы, когда Финеас Барнум собрал их в лекционном зале музея, чтобы представить на их суд план своего нового проекта.

– Мне кажется, что я уже доказал, что знаю, как заинтересовать публику, – спокойно ответил Финеас Барнум. – С этим, полагаю, никто не будет спорить. Я уверен, что мисс Линд понравится американцам. Я знаю, как заставить людей купить билеты на ее концерты. Мне кажется, что это все, что вам необходимо знать.

С этим сложно было поспорить. Финеас Барнум был главным и единственным авторитетом в сфере развлечений. В Нью-Йорке не было ни одного человека, который бы лучше него разбирался в том, чего хочет публика. И этого действительно оказалось достаточно для того, чтобы выделить ему деньги.

– Вы правда знаете, как заинтересовать американцев оперой? – поинтересовался Филипп Карлайл, когда последний кредитор попрощался с Барнумом.

– Даже не представляю, – весело ответил ему Финеас Барнум.

Началась долга подготовка к гастрольному турне Дженни Линд по Штатам. В ход пошли уже привычные листовки, статьи и афиши. Вот только все это не работало. Даже высокообразованная публика не спешила покупать билеты в оперу, что уж говорить о простых людях. Когда на рекламу было потрачено уже неприлично много средств, Барнум не выдержал.

– Почему никому не интересна опера?! – воскликнул он.

– К примеру, потому, что она вам тоже не интересна, – спокойно ответил Филипп. – Вы даже никогда не слышали, как она поет.

– Я не разбираюсь в опере, – отмахнулся Барнум.

– Вы удивитесь, но никто в ней не разбирается, – хмыкнул Карлайл. – Почему Вы решили, что она будет интересна публике?

– Она… – Барнум неожиданно задумался. – Она произвела впечатление очень искренней и ранимой девушки, которая упорно хочет скрыться за маской чопорной аристократки, – ответил наконец он.

– Возможно, стоит рассказать об этом? Человек по имени Дженни Линд будет американцам интереснее, чем неизвестная чопорная оперная певица из Европы?

– Возможно… Все возможно…

На следующий день Барнум попросил Филиппа и трех нанятых рекламных агентов придумать сотню историй о том, какая хорошая женщина оперная певица Дженни Линд. Именно так и озвучил свое задание великий шоумен. Первым, на чем решили сосредоточить свое внимание, была благотворительность. За день они настрочили с десяток статей о том, как Линд спасает от голода детей из бедных семей, строит заповедники для редких животных, жертвует большую часть своих гонораров на благотворительность… Вдобавок к этому кто-то решил написать о том, что все деньги от американского турне певицы тоже пойдут на благие цели. В целом все это было недалеко от истины. Дженни Линд действительно была известна как весьма щедрая благотворительница, вот только в Европе никому не приходило об этом писать. Там намного важнее было то, какие отзывы о ее пении пишут оперные критики, а в Штатах не было людей, достаточно хорошо разбирающихся в опере. Здесь хотели видеть на сцене человека с историей, желательно несчастного, а еще лучше уродливого, если уж и не внешне, то хотя бы с израненным сердцем.

Именно на истории разбитого сердца решили сосредоточиться на втором этапе рекламы турне Дженни Линд. На сей раз в газетах появились статьи о трудном детстве и несчастливом первом замужестве «шведского соловья». Согласно статьям тех лет, именно несчастная любовь подвигла певицу на то, чтобы реализовать свою невостребованную любовь на сцене…

– …И еще в благотворительности, конечно, – уточнил довольный Барнум, читая готовящуюся к печати статью.

– Особенно в благотворительности, это хит сезона, – согласился помощник Барнума.

«Решив привезти „шведского соловья“ к себе на родину, я начал готовить американцев к этому событию, настраивать их на певицу, естественно, прежде всего через прессу. А о том, насколько эффективным оказался мой подход, свидетельствует тот факт, что американская публика помнит о ее гастролях по сей день» (Финеас Тейлор Барнум).

***

Накануне прибытия корабля мисс Линд в Штаты Финеас Барнум зашел в шляпную мастерскую Джона Дженини. Здесь он покупал шляпы и котелки вот уже много лет. Барнум привычно поинтересовался о том, как идут дела у мистера Дженини. Тот привычно ответил, что дела идут неплохо, но Барнум заметил, что при ответе Дженини горестно опустил голову.

– Что-то случилось, мистер Дженини? – обеспокоенно спросил Финеас Барнум.

– Если честно, то в последнее время я терплю одни убытки. Если так пойдет и дальше, мастерскую придется закрыть, – уже искренне ответил Дженини.

– Об этом не может быть и речи, лучшего шляпника в Нью-Йорке нет!

– Возможно, вы и правы, но кредиторы у меня вовсе не самые лучшие. Если бы вы только взялись за рекламу моей мастерской, мистер Барнум, это решило бы все мои проблемы.

– Почту за честь, – старомодно ответил Финеас Барнум.

– Сколько это будет стоить? – насторожился шляпник.

– Мне не нужно платить ни копейки, но пообещайте, что купите первый билет на концерт мисс Линд, сколько бы он ни стоил, – ответил Барнум.

Шляпник легко согласился на сделку. Барнум давно собирался устроить благотворительный аукцион по продаже первых билетов на концерты мисс Линд. В Европе такие мероприятия были привычным делом, а вот в Штатах их никто доселе не проводил. Нужно было показать американцам, как это сделать. Согласие шляпника обнадежило Барнума, но требовалось обеспечить ему соперника для торгов.

Барнум отправился к своему недавнему знакомому – доктору Брандрету. Вот уже много лет, как этот врач оставил медицину и сосредоточился на бизнесе. Он занялся производством недорогих безрецептурных лекарств, которые, по его словам, помогали в лечении абсолютно всех болезней. Состав этих препаратов был вполне безобидным, но вряд ли мог вылечить даже насморк, а вот реклама у этих препаратов была колоссальной. Буквально весь город был наводнен разного рода рекламными проспектами об этих настойках и пилюлях.

– Рад вас видеть, мистер Барнум. С чем пожаловали? – чуть приподнялся из-за стола доктор Брандрет.

– У меня для вас чертовски выгодное предложение! Я бы хотел сделать вам бесплатную рекламу, но для этого мне требуется от вас одно обещание: купите первый билет на концерт мисс Линд на предстоящем аукционе, это сделает вам колоссальную рекламу.

– Мне нужно понимать, о какой сумме идет речь, – осторожно откликнулся бизнесмен.

– Это аукцион, я не могу предсказать точную цифру, но представьте, что во всех газетах напишут, как производитель пилюль Брандрета выложил сотню долларов на концерт певицы. Это сделает вас знаменитым…

Выслушав предложение Барнума, Брандрет согласился принять участие в аукционе, но предупредил, что не намерен тратить неоправданно большую сумму на такую рекламу. Это как раз было то, чего и добивался Барнум.

Спустя неделю стартовал благотворительный аукцион по продаже билетов на концерты мисс Линд. За первый же билет разразилась настоящая битва между помощниками доктора Брандрета и шляпника Дженини. Помощник Брандрета пришел сюда с четкой инструкцией: не тратить на билет больше двухсот долларов, а помощник Дженини имел при себе тысячу долларов для этих же целей. Естественно, выиграл торги шляпник. На следующий день весь город обсуждал поступок владельца шляпной мастерской. К мистеру Дженини впервые за долгие годы выстроилась очередь из желающих приобрести шляпу у человека, выложившего за грошовый билет оперной певицы несколько сотен долларов.

В один момент шляпник разрешил все свои финансовые проблемы, а доктор Брандрет еще долго сожалел о том, что не купил тот злосчастный билет.

«Мне надо было заплатить хоть пять тысяч долларов, но не упускать из своих рук первый билет на концерт Дженни Линд. Больше такого потрясающего шанса стать знаменитым мне, конечно, уже не представится» (Доктор Брандрет).

Вскоре в Штаты прибыла и сама мисс Линд. Реклама сделала свое дело, и на пристани певицу встречала колоссальная толпа из зевак. Такой интерес к оперному искусству удивил даже мисс Линд.

«…признаюсь, меня терзали страшные предчувствия, поскольку надежды и ожидания публики были столь огромны, что оправдать их не представлялось возможным, и соответствующая реакция могла наступить после первого же концерта. Но, к счастью, этого не случилось. Исключительная музыкальная одаренность „шведского соловья“ превосходила все, что способно нарисовать человеческое воображение, и первые же звуки ее волшебного голоса вызвали настоящий фурор» (Финеас Тейлор Барнум).

Первые же выступления «шведского соловья» были восприняты публикой с восторгом. Мисс Линд давала один концерт за другим. Каждый раз публика была в еще большем восторге, чем вчера. Вскоре турне продолжилось, и мисс Линд вместе со своей свитой отбыла в другой город. Первые двадцать-тридцать концертов прошли достаточно благополучно, но вот ближе к середине турне Линд начала подозревать Барнума в мошенничестве с гонорарами. В этом ее убеждали все без исключения, да и в прессе Барнума иначе как мошенником никто не называл. Конечно, никто не собирался красть честно заработанные гонорары певицы, но и на досрочное прекращение турне Барнум не собирался соглашаться. В один из дней Барнум огорошил певицу неожиданной новостью: он предложил увеличить ее гонорар вдвое. Турне принесло уже достаточно прибыли, чтобы можно себе было это позволить, а шоумен надеялся, что этот поступок образумит певицу и та на какое-то время поумерит свой пыл.

«Во всяком случае, не стоит думать, что решение увеличить ее долю в прибылях было продиктовано исключительно моей щедростью.

Просто я убедился, что проект приносит достаточно средств всем его участникам, и при этом почувствовал, что, хотя певица и удовлетворена четким выполнением всех условий контракта, завистники непременно попытаются заронить в ее сознание семена сомнения и недовольства; так что мое решение было скорее политическим; это шаг, призванный предотвратить такую возможность, уничтожить ее в зародыше» (Финеас Тейлор Барнум).

В тот раз Барнум ошибся. Этот шаг только уверил певицу в том, что Барнум крадет часть ее прибыли. Вплоть до самого конца турне Линд устраивала дикие истерики и требовала расторжения контракта. Барнум стойко сносил все претензии, но в один из дней ему пришла телеграмма, в которой говорилось о том, что его дочь серьезно заболела.

Дженни Линд к тому моменту дала уже 93 концерта. Все затраченное на рекламу и организацию турне уже давно было возвращено, да и прибыль от ее турне была колоссальной. В конечном счете Барнум все же согласился прервать турне на 93-м концерте и пожелал, хоть и не вполне искренне, мисс Линд удачи в ее сольном творчестве.

Барнум вернулся к жене и детям, а мисс Линд и ее новый муж Отто Гольдшмидт, который был младше женщины на девять лет, отправились на сольные гастроли по Америке. Естественно, никто из них даже и не думал о том, что выступления нужно рекламировать и анонсировать. Если поначалу слава Барнума еще тянулась за ней, то уже через несколько концертов интерес публики к певице стал угасать, а через месяц женщине приходилось петь свои арии в практически пустом зале. Спустя полгода Дженни и Отто вернулись в Европу. Там Дженни Линд помнили и любили. С тех пор певица весьма настороженно относилась ко всем предложениям о концертных турах, предпочитая выступать исключительно в Лондоне.