Текст книги "Тьма века сего"

– Почему?

Но в ту же секунду Бернис собственными глазами заметила то, что могла знать только она: полицейская машина из Аштона проехала мимо и, снизив скорость и просигналив левый поворот, въехала на стоянку перед «Лесной таверной». Из нее вылезли двое полицейских и прошли внутрь здания. Бернис посмотрела на Бетси: знает ли она?

По ее виду было непохоже. Бетси показала рукой в сторону маленького кафетерия, расположенного сразу за мотелем.

– Это заведение Рози Аллен. Оно ужасно выглядит, но Рози готовит лучший суп в мире, и очень дешево. Подходящее место, чтобы протянуть время.

Бернис сняла шлем и положила его на сиденье.

– Бетси, я у тебя в долгу, большое спасибо.

– Не стоит, – улыбка, осветившая лицо, была заметна даже сквозь защитное стекло шлема.

Бернис посмотрела на крошечное кафе. Нет, оно выгляо узк слишком невзрачным. Лучший суп в мире?

Она повернулась к Бетси и… окаменела. Ей даже показалось, что она сейчас упадет, будто земля ушла у нее из-под ног.

Бетси не было. Мотоцикл исчез. Ей казалось, что она пробудилась ото сна, и теперь ей нужно время, чтобы окончательно очнуться и понять, где кончается сон и начинается реальность. Свежий след мотоцикла по-прежнему четко виднелся на мягком грунте, начинаясь там, где они свернули с дороги, и обрывался возле места, где она сейчас стояла.

Бернис попятилась, потрясенная. Она осмотрелась по сторонам, хотя понимала, что не увидит ни мотоцикла, ни девушки. Через несколько секунд она поняла, что была бы разочарована, если бы обнаружила мотоциклистку. Именно таким и должен быть конец прекрасного приключения, подобного которому ей никогда еще не приходилось переживать.

«Но нужно уйти с дороги», – сказала она себе. Ее слишком хорошо было видно со всех сторон. Бернис поспешила в кафе Рози Аллен.

* * *

Обед подали через решетку в шесть часов. Маршалл уже давно был готов съесть кусок жареного цыпленка с вареной морковью, но Ханк так увлекся своим рассказом, что журналист еле заставил его пообедать.

– Я дошел до самого интересного места, – протестовал Ханк, а потом спросил:

– Тебе трудно это воспринимать?

– Отчасти это для меня ново, – подтвердил Маршалл.

– С кем же ты водил знакомство? С пресвитерианской Церковью?

– Точно, но не сваливай все на них. Я есть только я и никто другой, и я всегда верил, что привидения могут появляться только ночью в День всех святых.

– Но ведь ты хотел получить объяснение таинственной силе Лангстрат и тому, каким образом Организации удается оказывать такое влияние на людей? Ты хотел понять, что же в действительности мучило Тэда Хармеля и, прежде всего, кто такие духовные инструкторы?

– Ты… ты хочешь, чтобы я поверил в бесов?

– А ты веришь в Бога?

– Да, я верю, что Бог существует.

– А ты веришь, что дьявол существует? Маршаллу нужно было подумать. Неожиданно он понял, что его представления успели измениться.

– Да… я думаю, что теперь вполне верю.

– Верить в существование ангелов и демонов – это просто следующий шаг. Это логично.

Маршалл пожал плечами и принялся за куриную ножку.

– Ладно, продолжай. Дай мне выслушать все, до конца.

Глава 34

По совету Бетси журналистка провела почти полтора часа в кафе Рози Аллен. Заказав тарелку супа, Бернис поняла, что Бетси была права – суп оказался вкусным. Она ела его медленно, украдкой наблюдая за Рози. Сделай хозяйка хоть один шаг к телефону, Бернис немедленно сбежала бы. Но, казалось, Рози не находила ничего особенного в том, что женщина, у которой все лицо в синяках, ест суп в ее кафе. Хозяйка не обращала на девушку никакого внимания.

Как бы там ни было, в половине восьмого настало время заставить себя отправиться к месту встречи. Бернис расплатилась за суп мелочью и вышла.

Похоже было, что полицейская машина, останавливавшаяся перед таверной, уехала, но начинало темнеть, стоянка была довольно далеко, так что Бернис не могла сказать этого с уверенностью. Она была вынуждена подойти ближе.

Бернис шла осторожно, оглядываясь во все стороны, страшась увидеть полицию, засаду, подозрительную машину, да мало ли что еще. Как обычно в субботний вечер, стоянка возле «Лесной таверны» была переполнена. Бернис не снимала солнечных очков, но во всем остальном она выглядела точно так, как Бернис Крюгер, которую разыскивает полиция. Что же она могла с этим поделать?

Приближаясь к таверне, она внимательно осматривалась, запоминая возможные пути отступления. Она отметила тропинку, ведущую от площадки позади здания в лес, но не имела понятия, далеко ли шла эта тропка куда она в конце концов приводила. Так или иначе, время для бегства было не слишком много.

Задворки таверны явно никого не интересовали. Между пжавыми останками трех автомобилей, забытым холодильником, горой ящиков из-под пива, сваленных в кучу сломанных столов и покореженных стульев был узкий проход к задней, запасной двери.

Входная дверь в «Таверну» привычно царапала старый линолеум. В баре Бернис обдало волной сигаретного дыма, дикого грохота, несущегося из музыкального автомата, и противного сладкого запаха пива. Закрыв за собой дверь, она оказалась в темном переполненном посетителями гроте. Девушка различала лишь силуэты людей. Она настороженно осмотрелась, глядя поверх темных очков и пытаясь сообразить, где стоит она и где находятся все остальные.

Нужно было найти свободное место. Все столики были заняты рабочими с лесопилки и их подружками. В углу зала отыскался один-единственный свободный стул. Бернис опустилась на него, пытаясь получше разглядеть помещение.

Отсюда она видела входную дверь и входящих, но лица различала смутно. Она узнала Дана за стойкой бара. Хозяин разливал пиво, стараясь не упускать из вида все происходящее. Прислушавшись, Бернис поняла, что игра в покер шла полным ходом, а писк двух игровых автоматов разносился по всему залу.

Было без десяти восемь. Просто сидеть за столом не имело смысла. Зажатая со всех сторон, Бернис не видела того, что ей было нужно. Встав со стула, она принялась бродить среди людей, стараясь держаться ближе к стене. Девушка снова посмотрела на Дана. Теперь она была ближе к нему, но заметил ли ее хозяин, было непонятно. Дан держался так, как будто не узнал Бернис, и не обращал на нее никакого внимания. Журналистка старалась найти место, откуда она могла бы наблюдать за ближайшим ко входу столиком. Она присоединилась к маленькой группке зевак, сгрудившихся возле одного из столиков, за которым шла игра в карты. Девушка различала только силуэты людей, но ни в ком она не могла признать Сузан.

Снова показался Дан. Перегнувшись через столик, он подтянул занавеску на окне вверх до половины. Некого-рым это не понравилось, но у Дана нашлось какое-то объяснение, и занавеска осталась поднятой.

Бернис решила снова сесть на свой стул и ждать. Она прошла мимо карточного стола, медленно продвигаясь к дальней части зала за спинами наблюдавших игру людей.

И тут кровь бросилась ей в лицо. Она уже видела трюк с занавеской в каком-то фильме. Сигнал? Бернис повернула голову, и в это мгновение открылась входная дверь. Двое в форме вошли в зал. Полицейские! Один из них сразу же указал пальцем на нее. Бернис со всех ног кинулась к задней двери. Вокруг была тьма. Как она вообще найдет эту дверь?

Девушка услышала крик, перекрывающий все другие звуки:

– Эй! Держите вон ту женщину! Полиция! Ты! Стой!

Народ вокруг нее зашевелился: «Кого? Какую женщину? Эту женщину?»

Другой голос в потемках произнес: «Эй, я думаю, он имеет в виду тебя!»

Бернис не оборачивалась, но слышала грохот стульев и громкое шарканье ног позади себя. Ее преследовали.

Вдруг она различила зеленую лампочку над запасным выходом. Она мысленно приказала себе: «Ни о чем не думай, успокойся!»

Бернис бросилась на свет. Люди вскакивали, одни пытались помочь ей, другие хотели просто посмотреть, что происходит. Они загораживали путь полицейским, и те кричали: «В сторону, в сторону, пожалуйста! Освободите дорогу! Держите ее!»

Бернис не разглядела, была ли на двери ручка или задвижка, но в надежде, что замок приспособлен для отступления на случай пожара, с силой бросилась на дверь Замок оказался обычным, она услышала, как что-то треснуло, и дверь распахнулась. Беглянка очутилась на заднем дворе.

На улице было чуть светлее, чем в баре. Она отыскала проход между кучами мусора и кинулась по нему, собрав всю свою волю к жизни. Дверь сзади нее снова с треском распахнулась, послышался звук бегущих ног. Сможет ли она скрыться из виду, пока погоня пробирается через свалку? Бернис сорвала с себя темные очки как раз вовремя чтобы разглядеть тропинку в лес, начинающуюся по лоугую сторону забора. Просто потрясающе, на что способен человек, которого преследуют. Ухватившись за верх забора, Бернис подпрыгнула и в одно мгновение перекинула свое тело через преграду, с маху приземлившись в густые заросли по другую сторону. Не останавливаясь, мысленно поздравив себя с удачей, она помчалась по тропке в лес, как загнанный заяц. Она пригибалась, чтобы не натыкаться на нижние ветви деревьев, которые успевала различить, те же, которых она не замечала, хлестали ее по лицу. Дорожка была мягкой, хорошо различимой и приглушала звук шагов. В лесу было темнее, и по временам несчастная девушка останавливалась, чтобы сориентироваться, одновременно прислушиваясь, нет ли погони. Далеко позади слышались выкрики, но, видимо, никто и не вспомнил об этой тропинке.

Впереди стало светлее. Бернис добралась до грунтовой дороги и в раздумье остановилась между деревьями. Она стояла довольно долго, прислушиваясь и приглядываясь, не появится ли на дороге машина, полицейские или прохожие. Было тихо и пусто. Быстро выбравшись на дорогу, Бернис соображала, в какую сторону ей направиться.

Внезапно, невдалеке на перекрестке появился автомобиль и свернул в ее сторону. Они! Должно быть, ее заметили! Ничего не оставалось делать, как бежать дальше! Легкие работали изо всех сил, сердце стучало и готово было разорваться на куски, ноги как свинцом налились. Едва удерживая крик боли и страха, готовый вырваться при каждом вдохе, Бернис повернула к нескольким одиноко стоящим строениям. Оглянувшись, она заметила бегущую за ней фигуру. «Нет! Нет! Оставьте меня в покое, не преследуйте! Я больше не выдержу!»

Строения приближались, эта была старая ферма. Бернис не могла больше думать, она просто бежала, не видя ничего теперь еще и из-за слез, застилавших глаза. Бедная двушка дышала со свистом, во рту пересохло, боль в грудной клетке отдавалась по всему телу. Трава хлестала ее ро ногам. Бернис спотыкалась, рискуя упасть в любую минуту. Шаги преследователя шуршали по траве невдалеке от нее. «Боже милостивый! Помоги мне!»

Она была рядом с большим темным сараем. Будь что будет. Бежать больше не было сил.

Спотыкаясь и еле волоча ноги, Бернис завернула за угол. Громадная раздвижная дверь была полуоткрыта. Оца не вошла, а буквально ввалилась в сарай.

Внутри царила кромешная тьма. Глаза ничего не различали. Спотыкаясь, Бернис продвигалась вперед, вытянув перед собой руки. Ногн тонули в соломе. Руки уперлись в перегородку. Стойло. Она двигалась дальше. Еще одно стойло. Догонявший завернул за угол и вошел в дверь, Бернис прижалась к перегородке и старалась сдержать дыхание. Она почти теряла сознание. Шаги затихли – преследователя встретила та же кромешная тьма. Но все же он начал медленно приближаться.

Бернис попятилась в глубину стойла, соображая, каким образом спрятаться. Рука наткнулась на какую-то палку. Бернис на ощупь определила, что это были вилы. Она схватила их обеими руками. Сможет ли она, когда понадобится, хладнокровно воспользоваться ими?

Шаги постепенно приближались. Преследователь обыскивал каждое стойло, прежде чем двинуться дальше. Бернис увидела слабый луч света, ощупывающий пространство.

Девушка подняла вилы, несмотря на страшную боль в сломанном ребре. «Тебе придется пожалеть, что не оставил меня в покое, что погнался за мной» – подумала она. Сейчас здесь действовал закон джунглей.

Преследователь был совсем рядом. Луч фонарика подобрался к перегородке ее стойла. Бернис была готова. Свет попал ей в глаза. Послышался чей-то вздох облегчения, журналистка же мысленно упрашивала себя: «Давай же, Берни, бросай, рази врага вилами!» Но руки не желали слушаться.

– Бернис Крюгер, – произнес приглушенный женский голос.

Несчастная девушка по-прежнему не двигалась. Ова держала вилы над головой, хватая ртом воздух. Малень кий лучик освещал ее отчаянное опухшее лицо и синяки под глазами.

Говоривший отошел в сторону за перегородку и попросил:

– Бернис! Пожалуйста, не бросай в меня вилы!

Это придало Бернис решимости, она очнулась, глотнула воздуха и попыталась заставить руки двигаться. Они не слушались.

– Бернис, – снова произнес голос, – это я, Сузан Якобсон. Я одна!

Бернис по-прежнему не опускала вилы. Она сейчас вообще была не в состоянии что-либо понять, слова до нее не доходили.

– Ты меня слышишь? Пожалуйста, положи вилы. Я тебе ничего не сделаю. Уверяю тебя, я не полицейский.

– Кто ты? – спросила наконец Бернис хриплым дрожащим голосом.

– Сузан Якобсон, Бернис, – она медленно повторила:

– Сузан Якобсон, подруга твоей сестры Пат. Мы должны были с тобой встретиться.

Бернис как будто очнулась от кошмарного сна. Имя дошло наконец до ее сознания и пробудило ее.

– Ты…

– прохрипела она, – ты шутишь!

– Нет, это вправду я.

Сузан осветила крошечным фонариком свое лицо. Черные волосы и бледное лицо невозможно было не узнать. Черную одежду она сменила на джинсы и голубую куртку.

Бернис опустила вилы и тихо всхлипнула, зажав рот рукой. Она упала на колени, обхватив себя руками поперек груди.

– Что с тобой? – взволнованно спросила Сузан.

– Погаси фонарь, пока тебя не заметили, – все, что смогла выдавить из себя девушка.

Свет погас. Бернис почувствовала прикосновение руки.

– Ты ранена!

– сказала Сузан.

– Я… я пытаюсь осознать, что происходит, – прохрипела Бернис, – Я по-прежнему жива, я нашла настоящую Цзан Якобсон, мне никого не пришлось убивать, полиция меня не схватила и… у меня сломано ребро! О-о-ох!..

Сузан обняла девушку за плечи, стараясь ее ободрить.

– Осторожно, – предупредила Бернис.

– И откуда только взялась? Как ты меня нашла? – Я наблюдала за таверной с другой стороны дороги, на случай, если появишься ты или Кевин. Я видела, как полицейские вошли внутрь и как ты выскочила черед запасную дверь. Я сразу поняла, что это ты. Мы студентами часто сюда приезжали, так что я знала тропинку, по которой ты бежала, и знала, что она приведет тебя к дороге. Я поехала, решив, что догоню тебя и подберу, ноты была слишком далеко, а потом кинулась через поле.

Бернис уронила голову. К ней возвращалось знакомое чувство.

– Раньше я думала, что чудес не бывает, а теперь – не знаю.

* * *

Наконец Ханк закончил свой рассказ, успев к тому же, благодаря настояниям соседа, съесть большую часть обеда. Маршалл начал задавать вопросы, на которые Ханк отвечал, пользуясь знанием Библии.

– Значит, – спрашивал Маршалл, одновременно рассуждая, – если в Евангелии говорится, что Иисус и Его ученики изгоняли бесов, значит, они в действительности нагоняли их?

– Именно так.

Маршалл откинулся на нарах, продолжая размышлять.

– Это объясняет многое. Но как же Санди? Ты думаешь, что она… что она…

– Точно не знаю, но очень может быть.

– Та, с кем я вчера разговаривал, была не Санди. Она была как ненормальная, ты просто не поверишь… – тут он запнулся, – нет, кажется, веришь!

Ханк был в азарте.

– Но разве ты не видишь, что произошло? Это Божье чудо, Маршалл. Все время, пока ты занимался этой темной историей и распутывал интриги, ты удивлялся, каким образом подобные вещи могут происходить так тихо и беспрепятственно. Особенно если учесть, что тут речь идет о жизни многих людей. Теперь ты получил ответ на свое «каким образом». И сейчас, когда ты рассказал обо всем что тебе удалось разузнать и через что пришлось пройти, я получил ответ на мое «почему». Я постоянно сталкивался с демоническими силами в этом городе, но никак не мог толком понять, чего они добиваются. Теперь я это знаю. Только Господь мог свести нас тут!

Маршалл недоверчиво улыбнулся:

– Ну и что нам теперь делать, пастор? Они нас засадии и не дадут нам видеться с нашими семьями, друзьями, адвокатами, ни с кем. Я предполагаю, что наши конституционные права в данной ситуации нам не пригодятся.

Ханк прислонился спиной к холодному бетону и задумался.

– Это знает только Бог. Но я так явно и сильно чувствую, что Он вовлек нас во все это. Он же и поможет нам выбраться.

– Если уж говорить о сильных чувствах, то у меня есть предчувствие, что они решили убрать нас с дороги на все время, пока не закончат того, что начали. Интересно будет посмотреть, что останется от нашего города, нашей работы, дома, семьи, от всего, что мы любим и ценим, к тому часу, когда мы выйдем отсюда. Если выйдем.

– Не теряй веры. Бог все знает и видит.

– Да, надеюсь только, что Он и теперь не забудет о нас.

* * *

Они сидели в темном сарае на соломе. Бернис спешила выложить Сузан все, что произошло: как случилось, что у нее сломано ребро, что пришлось пережить им с Маршаллом, о смерти Кевина Вида.

Сузан, помолчав, вздохнула:

– Таков Касеф. Такова Организация. Я должна была предвидеть это и не втягивать Кевина.

– Не обвиняй себя. Мы все в этом замешаны, хотим мы этого или нет.

Сузан старалась заставить себя не давать воли чувствам и быть расчетливой.

– Ты права… по крайней мере, сейчас. Потом у меня будет время обо всем подумать и оплакать его смерть, – она резко поднялась. – Но сейчас у нас слишком много дел и мало времени. Как ты думаешь, ты сможешь двигаться?

– До сих пор мне это удавалось.

– Я взяла напрокат машину. В ней находятся слишком важные документы, чтобы оставлять их там без присмотра. Пошли.

Осторожно и медленно, по знакомому уже пути, Сузан

Бернис добрались до двери сарая.

Снаружи стояла абсолютная тишина…

– Ну, рискнем? – спросила Сузан.

– Конечно. Пошли.

Они двинулись через поле к дороге, где Сузан оставила машину. Одинокое дерево, четко вырисовывавшееся на фоне неба, служило им прекрасным ориентиром. Бернцс подумала, насколько короче кажется путь, когда не нужно бежать, спасая свою жизнь.

Сузан подошла к машине, стоявшей у дороги и скрытой несколькими деревьями. Она искала в кармане ключи.

– Сузан!

– донеслось из леса. Женщины застыли как вкопанные.

– Сузан Якобсон! – сова послышался мужской голос. Сузан изумленно прошептала:

– Не может быть.

– Я тоже не могу поверить!

– отозвалась Бернис.

Кевин?

Кусты зашевелились и затрещали, и из леса вышел человек. Даже в темноте невозможно было не узнать эту долговязую фигуру и расслабленную походку.

– Кевин Вид?!

– воскликнула, пораженная, Бернис.

– Крюгер? Ты вырвалась! Просто фантастика! Удивление сменилось горячими объятиями.

– Надо выбираться отсюда, – решительно произнесла Сузан.

Они втиснулись в маленькую машину, и вскоре уже несколько километров отделяло их от Бэйкера.

– Я сняла номер в мотеле в Ортинге, к северу от Виндзора, – рассказывала Сузан. – Мы можем поехать туда.

Никто не возражал.

Бернис сказала счастливым голосом:

– Кевин! Ты только что заставил меня солгать. Я была уверена, что ты мертв.

– Пока что жив, – ответил Кевин. В будущем, стадо быть, у него не было никакой уверенности.

– Но твой пикап нырнул в реку!

– Да, я знаю. Какой-то тип украл его и разбился. Кто-то хотел меня убить.

Он заметил, что слушательницы ничего не поняли, решил рассказать все сначала.

– По дороге на встречу с Бернис я заехал в «Таверну» чего-нибудь выпить, и кто-то сыграл со мной злую шутку, я имею в виду, подсыпал что-то в мое пиво. Я окосел. Когда поехал дальше, меня так развезло, что я свернул в ближайшую закусочную, чтобы прийти в себя и выпить воды, зайти в туалет, ну, все такое… Ну и уснул в мужском туалете и проспал всю ночь. Сегодня утром я проснулся и вышел, но машины не было. Я не знал, что произошло, пока не прочел обо всем в газете. Они небось до сих пор ищут в реке мой труп.

– Ясно, что Касеф и Организация постарались убрать нас всех, – сказала Сузан, – но… мне кажется, что нас кто-то охранял. Кевин, со мной произошло то же самое. Я сбежала от Касефа. Шла пешком. Удалось мне это только потому, что охранники погнались за кем-то другим, кто пытался удрать на грузовике. Кто мог это сделать, и именно в нужный момент?

– А я до сих пор не представляю, кто же такая Бетси, – добавила Бернис.

Сузан же высказала идею, над которой размышляла уже несколько дней:

– Я думаю, что нам пора начать верить в Бога.

– В Бога?

– И в ангелов, – добавила Сузан. Она быстро пересказала все детали своего побега и закончила:

– Кто-то тогда вошел в комнату, я это твердо знаю.

Кевин согласно кивнул:

– Так, выходит, ангел увел мою машину. В свою очередь Бернис вспомнила:

– Понимаете, в Бетси было что-то необычное, что заставило меня плакать. Со мной никогда ничего подобного не происходило.

Сузан коснулась ее руки:

– Пожалуй, со всеми нами что-то произошло, поэтому, что бы мы ни делали, мы все должны быть очень внимательны.

Они быстро ехали по проселочной дороге, окольными путями добираясь до маленького дачного местечка Ортинг.

* * *

Теперь Маршалл и Ханк были товарищами по оружию, им казалось, что они знакомы всю жизнь.

– Мне нравится твоя вера, – заметил Маршалл.

– Неудивительно, что они хотели выгнать тебя из церкви, – журналист тихонько рассмеялся.

– Ты должен чувствовать себя, как в сражении при Аламо! Ты единственный кто встал между дьяволом и всеми остальными в городе, Ханк слабо улыбнулся.

– Я ничего из себя не представляю, поверь мне. Но я не единственный. Тут есть святые, Маршалл, которые молятся. Рано или поздно произойдет перелом. Бог не собирается так легко уступать дьяволу наш город!

Маршалл погрозил пальцем Ханку.

– Вот видишь! Мне нравится такая вера: ясно и хорошо, без выкрутасов, – он покачал головой. – Да, давно я не слышал, чтобы кто-то говорил так просто.

Ханк решил, что пришло время сказать журналисту несколько нелицеприятных слов:

– Да, Маршалл, поскольку мы говорим с открытым сердцем, без утайки, может, поговорим немного о тебе? Видишь ли, должна быть причина, почему Бог свел нас в этой тюремной клетке.

Маршалл не собирался обороняться, он улыбнулся, приготовился слушать и только спросил:

– То есть о состоянии моей собственной души? Ханк улыбнулся в ответ:

– Точно, именно об этом.

Они говорили о грехе, об опустошающем усиливающемся стремлении человека бежать от Бога, идти собственным путем, нанося этим непоправимый вред самому себе. Этот разговор привел их к обсуждению семьи Маршалла, о том, как многое в отношениях между людьми и в их действиях является прямым следствием человеческого эгоизма и бунта против Бога.

Маршалл только качал головой, впервые взглянув на вещи именно в таком свете.

– Наша семья никогда не знала Бога. Мы только следовали традициям. Неудивительно, что Санди не устояла!

Потом Ханк говорил об Иисусе и показал Маршаллу, что Тот, чье имя мир втаптывает в грязь, обращаясь с ним бесцеремонно, есть нечто большее, чем просто религиозный, символ, предмет поклонения, недосягаемый образ с витражей храмов, – действительно великий, действительно Сын Божий, реальная личность, Он может стать Господом и Спасителем каждого, кто просит Его об этом.

– Никогда не думал, что буду лежать вот так и слушать нечто подобное, – вдруг произнес Маршалл. – Ты попал в самое чувствительное место, знаешь ли ты это?

– Да, – просто ответил Ханк, – и как ты думаешь, почему? Что является причиной твоей боли?

Маршалл глубоко вздохнул, размышляя, прежде чем ответить.

– Пожалуй, от сознания того, что ты прав, из чего следует, что я ошибался в течение долгого, долгого времени.

– Иисус все равно тебя любит. Он знает все твои трудности, сомнения и беды. Он за них умер.

– Да… верно.