Текст книги "Белая ворона"

Сразу заметив это, Тодд нагнулся к самому ее лицу и шепнул:

– Ты недовольна, Лиз? Что-нибудь случилось?

– Ну…

Он ласково обнял ее.

– «Ну» – не очень-то понятный ответ. Что все-таки произошло?

Прежде чем ответить, она снова вздохнула.

– Извини, Тодд. – Она виновато пожала его руку. – Я вдруг пожалела, что мы пришли сюда.

– Только скажи – и я унесу тебя далеко-далеко отсюда, – предложил он и слегка нагнулся, словно и вправду собираясь поднять ее на руки. – Я твой Тарзан, а ты Джейн. Я отыщу пару прочных лиан, и мы взлетим на них под облака!

Его улыбке невозможно противостоять. Засмеявшись, она слегка толкнула его в грудь.

– Отвяжись, дурачок! Мне сейчас не до лиан.

– Тогда чего же тебе не хватает, мой любимый мучитель? – нежно спросил он.

Элизабет уже собиралась излить ему все свое огорчение, как Тодд хлопнул себя ладонью по лбу.

– Ой, я еще спрашиваю! Недаром говорят, что спортсмены думают ногами. Это из-за Джессики, угадал? Она что-то натворила. Или собирается натворить. И ты, как всегда, будешь ее защищать.

– Ничего ты не понимаешь, Тодд. Просто Джессика не самый для тебя дорогой человек на свете. А мы с ней близнецы. И по этой причине ты мог бы относиться к ней получше.

Неприязнь Тодда к ее сестре очень огорчала Элизабет. Она никому не позволяла говорить плохо о Джессике в своем присутствии. И не могла простить этого даже Тодду.

Он снова взглянул ей в глаза и покачал головой.

– Прости, Лиз. У меня и в мыслях не было обидеть тебя. Просто хотел помочь. Я же говорю: глуп, как спортсмен.

Элизабет взглянула на него. Высокий и стройный, с теплыми карими глазами, он был сегодня особенно хорош в серых брюках и темно-вишневой рубашке. Непонятно, как он ее терпит! Она только и знает, что срывает на нем свое раздражение по поводу Джессики.

– Я совсем не считаю спортсменов глупыми, – тихо сказала Элизабет. – А с такими умными баскетболистами, как ты, я еще никогда не ходила на свидания.

– Ас кем ты еще ходила на свидания?

– Больше ни с кем.

– Я рад. – И он обнял ее. Джессика все не сводила глаз с Энни. В этот момент диск-жокей «Бич-Диско», толстяк по имени Мэл, взобрался на эстраду и объявил танцевальный марафон. «Серфы» тут же задали бешеный темп. Тодд и Элизабет с удовольствием подчинились ритму, уже не замечая ни Джессики со Скипом Харманом, ни Энни Уитмен с Брюсом Пэтменом.

В тот вечер на танцплощадке собрались первоклассные танцоры, но очень скоро все поняли, что Скипа Хармана не обскачешь. И Джессика была ему под стать. Вдвоем они показали такой класс, что остальным парам оставалось только постепенно сходить с круга.

Всем, кроме одной!

Хотя Брюс Пэтмен сильно уступал Скипу Харману в танце, зато он великолепно сложен и одет по последней моде. Но главное, что позволяло ему продолжать борьбу, была его партнерша – Энни Уитмен.

Энни танцевала так, словно только для этого и родилась.

Мэл бегал от одной пары к другой – выяснить, кто соберет больше аплодисментов.

И скоро среди танцующих остались только две пары – Скип с Джессикой и Энни с Брюсом.

Уже давно считалось, что Джессика танцует лучше всех в школе. И сейчас она двигалась в полной гармонии с музыкой, взмахивая своими золотистыми волосами. Но еще никто не видел, как танцует Энни Уитмен. И теперь стало ясно, что Джессике предстоит нелегкая борьба.

Мэл с поднятой рукой метался между двумя парами. Но сколько ни бегал он туда-сюда, каждый раз взрыв аплодисментов одной паре был столь же силен, как и другой. Наконец Мэл демонстративно пожал плечами в знак своего полного бессилия. Взяв одной рукой ладонь Джессики, а другой – ладонь Энни, он поднял их руки вверх, объявляя ничью. Энни повернулась к Джессике с выражением абсолютного счастья на лице.

– Ты и я, Джес! Колоссально! Сияющая улыбка Джессики не дрогнула, но Элизабет знала, что это ледяное сияние.

Когда все закончилось, Элизабет подошла к Энни, которая все никак не могла опомниться от своего триумфа.

– А что, классно у нас получилось! – воскликнула Энни.

– Не то слово! – подтвердила Элизабет, тоже улыбаясь.

– Ну как, показала я Джессике, на что способна, а?

– Показала, – с грустью согласилась Элизабет, а про себя подумала:

«Лучше бы не показывала…»

– Так ты думаешь, она это учтет? – не унималась Энни.

– Учтет, – согласилась Элизабет и снова подумала: «К сожалению, да».

Теперь шансы Энни войти в команду болельщиц стали равны нулю.

Глава 5

Как странно, что событие, которое человек считает своей победой, на самом деле может быть его полным поражением. Именно это случилось с Энни Уитмен. По ее мнению, если она танцует так же хорошо, как Джессика, значит, вступление в команду болельщиц ей обеспечено. А Джессика прямо заявила Элизабет, что «отвратительное кривляние Дешевки Энни в „Бич-Диско“ безоговорочно закрывает ей доступ в команду».

Это было в понедельник по дороге в школу. Элизабет вздохнула. Сколько можно! Ей и так все выходные пришлось выслушивать брюзжание Джессики.

– Ты хотя бы объясни, Джес, чем она тебе так не угодила?

– Неужели непонятно? Она показала себя полной идиоткой перед всеми! – огрызнулась Джессика.

– Чем? Тем, что танцевала лучше всех?

– Тем, что танцевала с Брюсом Пэтменом!

Элизабет внимательно поглядела в сердитые глаза сестры.

– Джес, неужели ты злишься только из-за того, что Энни танцует не хуже, чем ты?

– Чушь собачья! – взбеленилась Джессика. – Не хуже, но и не лучше! Просто всем в новинку было посмотреть, как она танцует. И все были удивлены.

– Это не правда, – ответила Элизабет. – Энни шикарно танцевала.

– Да ты только вспомни, с какой наглостью она лезла из кожи вон, делая вид, что так же хороша, как и я! – взвизгнула Джессика. – Так же хороша, как ты или кто-либо другой!

– А разве она хуже?

– Да! Сто раз да! Тысячу раз! Ты же прекрасно понимаешь, что Дешевку Энни нельзя терпеть в приличном обществе! Нет, нет и нет!

Близнецы были уже почти у самой школы, а их перепалка все не утихала. Сегодня предстоит конкурс полуфиналисток – кандидаток в команду болельщиц. То есть, решающий для Энни. Но все попытки Элизабет смягчить Джессику были тщетны. Наоборот, от ее уговоров та еще больше ожесточалась.

– А вдруг она провалит остальные экзамены? – с надеждой сказала под конец Джессика. – И останется в группе отстающих? Тогда уж мы точно от нее избавимся.

– Не думаю, что она провалит.

– Не могу понять, – пожала плечами Джессика, – с чего она так поумнела в последнее время? Она же всегда была непроходимо тупой.

– А я повторяю тебе, Джес, что она решила начать новую жизнь. Она вовсю готовится. И, понимаешь, команда болельщиц очень бы ей помогла. Это так важно для нее сейчас.

– С чего ты взяла, что она готовится? Каждый вечер ее видят с новым парнем. Брюс Пэтмен, Рик Эндовер и еще невесть кто.

Элизабет промолчала. Что тут возразишь! Энни и не думает прекращать таскаться на свидания, продолжая ежедневно закреплять свой «успех в обществе».

Сестры шли уже между зеленых газонов у парадного входа, а Джессика все не унималась.

– Неужели тебе не понятно, Лиз, что ее присутствие в команде просто унизит нас всех!

– Но ведь она станет другой, Джес!

– Какой «другой»? Как видишь, она продолжает быть той же самой Дешевкой Энни!

С этими словами она бросила сестру и в полном раздражении убежала вверх по ступенькам крыльца и затем в раздевалку. Торопливо переодеваясь у своего шкафчика, она окончательно решила провалить сегодня Энни на конкурсе полуфиналисток. Пускай в первый раз ей повезло. Но сегодня она вряд ли удержится. Ей столько пришлось заниматься в последние дни, не говоря уже о постоянных свиданиях, что у нее скорее всего не было времени на тренировки. Можно почти не сомневаться, что она не готова к конкурсу. Второй тур должен сократить количество претенденток с двадцати пяти до восьми. Кара Уокер и Сандра Бэкон, конечно, пройдут, а Энни Уитмен, конечно, нет. И не из-за того, что Джессика к ней пристрастна, а просто потому, что на этот раз ей не удастся выйти победительницей.

Тем временем Элизабет села в редакции «Оракула» печатать очередной выпуск «Глаз и ушей», поздравляя себя, что ухитрилась помочь Энни с учебой и осталась вне подозрений. Короче говоря, Джессика ни о чем не догадалась, а это огромная удача.

Элизабет вносила последние поправки в статью, когда в редакцию явилась Джессика собственной персоной и подала список восьми финалисток.

– Как, уже? – изумилась Элизабет. – А я думала, конкурс будет после уроков.

– Они и будут после уроков, – ответила Джессика. – Но если ты будешь ждать до вечера, то не успеешь сегодня закончить статью. Поэтому я принесла тебе список сейчас.

Элизабет пробежала глазами фамилии.

– Джессика! – недовольно сказала она.

Глаза Джессики Уэйкфилд широко раскрылись – олицетворение самой наивности!

– А что? Я принесла тебе сенсационный материал, Лиз.

– Я возьму его, – сказала Элизабет. – После соревнований.

В этот момент в редакцию «Оракула» в величайшем возбуждении влетела Энни Уитмен.

– Сдала! – крикнула она Джессике. – Четыре с минусом по математике! Ой, Лиз, как мне благодарить тебя за помощь!

Вихрем налетев на Элизабет, она обняла ее и тут же кинулась вон, торопясь на следующий урок. Успела только крикнуть Джессике:

– Увидимся в спортзале!

– Так, – зловеще произнесла Джессика, когда Энни исчезла.

Элизабет снова взялась за статью.

– Предательница!

Элизабет продолжала неистово стучать на машинке.

– Я так и знала, что ей кто-то помогает! – кипела от злости Джессика. – Но я и представить себе не могла, что это моя собственная сестра!

Элизабет перестала печатать и умоляюще взглянула на сестру.

– Помоги ей и ты, Джес, ладно?

Вместо ответа Джессика резко развернулась и вышла из комнаты. Элизабет сняла пальцы с клавиш и подперла голову руками.

– Какое нелепое совпадение, – пробормотала она. – Ну что стоило одной из них прийти пятью минутами позже!

– Это что – беседа с глазу на глаз, или простому школьному учителю можно поприсутствовать? – раздался сзади шутливый голос, и Элизабет вздрогнула.

– Что?

Обернувшись, увидела у двери мистера Коллинза. Симпатичный куратор газеты ответил ей приветливой улыбкой.

Если бы ее застал за разговором с самой собой другой учитель, она бы очень смутилась. Но мистер Коллинз – совсем другое дело. Все девочки Ласковой Долины знают, что Роджер Коллинз – человек особенный. Ему еще нет и тридцати – почти самый молодой из учителей. Хорош собой и элегантен: высок, стройная фигура, мягкие светлые волосы, превосходного покроя спортивный пиджак.

«Рядом с ним остальные учителя выглядят так, словно одеваются в благотворительных магазинах Армии Спасения», – не без ехидства заметила однажды Джессика.

Но вовсе не за внешность любили Роджера Коллинза в школе все – и мальчики, и девочки. Просто он умел их понимать. Наверное, потому, что, сам будучи молодым, он мог смотреть на жизнь глазами молодых.

Мистер Коллинз пересек комнату и подошел к Элизабет.

– Так о чем звезда моей редакции разговаривает сама с собой? – все так же улыбаясь, спросил он. – Позволено мне будет это узнать?

– Наверное, да. То есть, мне кажется, что да, но имею ли я право на это, не знаю.

Элизабет в нерешительности склонилась над клавиатурой. Ей очень бы пригодился сейчас совет мистера Коллинза. Но как будет выглядеть в его глазах Джессика, если ему все станет известно! Это уже настоящее предательство по отношению к ней. Останавливало Элизабет и другое. Если Джессика узнает, а она всегда все узнает, тогда Элизабет не будет прощения до конца жизни.

– Я думаю, тебе следует записаться в новый семинар, который мы начинаем со следующего года, – с наигранным простодушием предложил мистер Коллинз, но глаза его смеялись.

– Не поняла? – смутилась Элизабет.

– Этот семинар называется «Твой выбор». У тебя, кажется, с этим сейчас проблемы.

– Да, мне нужно быть первой в списке, – улыбнулась Элизабет, но тут же посерьезнела. – Понимаете, мистер Коллинз, моя проблема в том… что это не моя проблема, но… я оказалась некоторым образом причастна… – Ее голос сорвался.

– Хорошо излагаете, репортер Уэйкфилд. Ясно, кратко, по существу.

На эту добродушную колкость Элизабет захихикала. Мистер Коллинз прямо-таки чует, как разрядить обстановку. Поэтому так легко говорить с ним.

– Я пытаюсь помочь одной девочке в очень важном для нее деле, которое ей по-настоящему необходимо, – начала Элизабет. – Но другая девочка не хочет, чтобы она этого добилась, и эта другая девочка уверена, что на то есть веские причины. – Элизабет взглянула на него, ожидая ответа.

– А ты оказалась между ними, да? – спросил он.

– К несчастью, да.

– И обе девочки – твои хорошие друзья, – продолжал он.

Можно ли назвать Энни подругой? Элизабет не задумывалась над этим. Но мистер Коллинз прав: они как-то незаметно стали с ней друзьями. А Джессика – сестра-близнец, самый близкий в мире человек, гораздо больше, чем подруга.

– Да, я обеих очень люблю и ужасно боюсь, что одна обидит другую.

Элизабет снова взглянула на мистера Коллинза, и он понимающе кивнул.

– Тогда выходит, что ты в любом случае пострадаешь, – сказал он и, придвинув стул, сел. – Так стоит ли вмешиваться в их отношения?

Элизабет подумала о том, насколько Энни зависит от ее поддержки и как мало она, в сущности, может ей помочь. Припомнилось раздраженное лицо Джессики несколько минут назад. Один неосторожный шаг – и дело кончится тем, что на нее обидятся сразу обе.

– Значит, самое лучшее, что я могу сделать, – это остаться для каждой хорошей подругой, а свои размолвки пусть они улаживают сами, правильно? – Она откинулась на спинку стула и уставилась на мистера Коллинза, ожидая ответа.

– Я же говорил, что ты звезда моей редакции, Уэйкфилд. – Он шутливо взъерошил ей волосы и встал.

– Спасибо, что побеседовали со мной, мистер Коллинз!

И впервые за все эти дни отборочный конкурс перестал казаться ей чем-то вроде конца света.

Но Энни, Кара, Сандра и все остальные претендентки именно так и относились к этому. Собравшись после уроков в гимнастическом зале, девочки молили Бога, чтобы долгие часы ежедневной подготовки не пропали даром.

Кара Уокер изобразила три приветствия с тем совершенством, которого достигла в результате жестоких тренировок с первым капитаном команды. Сандра Бэкон, к великому удовольствию Джессики, оказалась ничуть не хуже.

Одна за другой девочки выходили в центр и выполняли свою программу, начиная кличем «Гладиаторы, вперед!», затем – два приветствия по выбору и под конец садились на шпагат.

– Шпагат – это вроде барьера, который отделяет тех, кто хочет, от тех, кто может, – очень справедливо заметила Элен Брэдли в разговоре с Джессикой, Из двадцати пяти девочек больше половины не смогли сесть на шпагат. А среди тех, кто смог, была Энни Уитмен. Энни во всем оказалась из тех, кто может. Ее стремительный выход мгновенно взбудоражил присутствующих. За одним исключением, конечно.

К запястьям у нее были привязаны разноцветные помпоны, что не входило в обязательные требования, но придало выступлению поразительный эффект. Первые два приветствия прозвучали с такой силой и убедительностью, что Робин Уилсон неистово зааплодировала.

А когда Энни пронеслась через весь зал с третьим возгласом, сделав двойное колесо и тут же сальто назад, завершив его великолепным шпагатом, – это была настоящая сенсация.

Весь зал взорвался оглушительными аплодисментами. Весь, за исключением Джессики, которая сделала вид, что поглощена изучением списка участниц.

Энни вскочила на ноги. При виде всеобщего одобрения лицо ее покрылось нежным румянцем. Окрыленная, она кинулась к той единственной судье, которая не желала знать ее успеха.

– Ну как? – с восторгом крикнула она, нимало не замечая, что обращается не по адресу.

Изобразив слабое подобие улыбки, Джессика выдавила:

– Посмотрим.

В это время к Энни подскочил с поздравлениями Рики Капальдо. Энни сияла. Она не сомневалась, что это успех.

Когда все девочки закончили свои выступления и ушли, Рики раздал пяти членам команды – Робин, Элен, Джин Уэст, Марии Сантелли и Джессике листки для подсчета очков. Джессика была уверена, что все будет как надо. Все эти дни она непрестанно твердила команде, что Кара и Сэнди им подходят, а Энни Уитмен – категорически нет.

– Это не наш человек, – вбивала она в головы подруг при каждом удобном случае.

Команда болельщиц расположилась на скамьях, заполняя листки. Затем Рики прочел список имен, получивших наибольшее количество очков.

Как и планировала Джессика, Кара Уокер и Сандра Бэкон вошли в список. Но в самом начале стояло имя, при виде которого она чуть не задохнулась. Энни Уитмен!

– Это ошибка!

– закричала Джессика.

Рики снова подсчитал очки.

– Нет, все правильно.

Джессика почувствовала, как у нее запылали пятки. Затем жар охватил колени, все тело и наконец голову. Ей казалось – она сейчас взорвется! Как они могут быть так слепы! Разве не ясно, что за человек эта Энни! Она готова добиваться своего любыми путями. У нее нет ни стыда, ни совести! Но ничего, еще не все потеряно.

Как руководитель команды болельщиц, Рики Капальдо постоянно оказывался мишенью для всевозможных шуточек.

– Ну ты даешь, Капальдо! Семь девчонок зараз, – насмешничали парни.

– Пока что только пять, – защищался Рики, отчаянно краснея.

– Бедняга, всего только пять! Рики был ужасно застенчив. Кроме своей команды болельщиц, он никогда не отваживался заговорить ни с одной девочкой в школе. Да и с болельщицами его связывали в основном деловые отношения. У него была своя жизнь, у них – своя. Их объединяли только игры и тренировки, когда он стремглав носился по баскетбольной площадке или футбольному полю, помогая своей команде. Несмотря на постоянное общение с ними, он даже не мечтал пригласить кого-нибудь на свидание. Достаточно и того, что ему позволялось быть среди них и считаться другом.

Но в последнее время с Рики случилось нечто из ряда вон выходящее. Одна девочка в команде стала казаться ему не такой, как другие. Вернее, девочка, которая, как он надеялся, войдет в команду скоро. Поэтому на следующий день, передавая Энни Уитмен записку на уроке испанского, он чувствовал себя таким счастливым. Энни ответила быстрым взволнованным взглядом и сунула записку в учебник.

Когда урок наконец закончился – прошло, наверное, тысяча лет, – Энни выбежала из класса с учебником в руке, достала записку и жадно прочла: «Мои поздравления одной из восьми финалисток».

Коридор был полон учеников, сновавших из одного кабинета в другой.

Внезапно воздух потряс радостный вопль. На глазах у всех Энни Уитмен заключила Рики Капальдо в крепкие объятия и закружилась с ним по залу.

– Тихо-тихо-тихо! – смеялся Рики, побагровев как свекла.

– О, Рики-и-и-и! – пела Энни. Еще долго потом, встречая Рики в классе или в буфете, парни громко распевали хором:

– О, Рики-и-и-и!

На что Рики только качал головой и, краснея, посмеивался. Никогда в жизни он не был так счастлив.

Энни Уитмен тоже была счастлива, как еще никогда в жизни. Ей казалось, что весь мир день ото дня меняется к лучшему. С нею происходило что-то необыкновенное. Во-первых, у нее улучшились оценки, и это означало, что она ничуть не глупее других. И все благодаря Элизабет.

Но разве оценки главное? Когда она выкрикивала приветствия на соревнованиях, к ней пришла уверенность в себе. На нее смотрели с симпатией и восхищением! И это во-вторых.

В тот день, когда Энни вошла в число восьми финалисток, Элизабет подошла к ней после уроков поздравить.

Энни сидела на ступеньках.

– Ужасно странно, – сказала она, – но мне начинает казаться, что я становлюсь совсем другой. Я всегда была о себе не очень-то высокого мнения, Лиз.

– Ну, это ты зря! – с беспокойством возразила Элизабет.

– Может быть. А теперь я думаю, что все не так уж плохо. Когда они хлопали, я поняла, что меня тоже можно уважать.

– Ну конечно, почему нет!

– Я даже думаю, мне теперь незачем ходить на свидания. Я не выношу, когда меня не замечают. Потому что сразу появляется гнусное чувство пустоты. Но мальчишки не способны ее заполнить. Наверное, я натворила с ними кучу ошибок.

Элизабет молчала, не желая прерывать.

– А тебе как это удается, Лиз? – В голосе Энни прозвучала нотка печали и зависти.

– Что мне удается? – встрепенулась Элизабет, уловив перемену в настроении подруги.

– Как ты смогла так подружиться… заиметь такого парня, как Тодд Уилкинз? Глядя на вас, кажется, что вы ужасно счастливы. А со мной такого никогда не случалось.

Элизабет вспомнила., как начиналась ее дружба с Тоддом. Вспомнила, насколько была несчастна, когда думала, что он интересуется ее сестрой, и как замечательно было узнать, что он любит ее, а не Джессику.

– Мне кажется, Энни, настоящие отношения появляются не сразу. На это нужно время, доверие и уважение.

– Не думаю, что хоть один парень, которого я знала, уважал меня, – тихо сказала Энни. – И я тоже никого из них не уважала. Но теперь с этим покончено! Я теперь совсем другой человек. Ведь я почти что в команде болельщиц!

Через час Элизабет встретилась с Инид в «Дэйри Берджер». Последние слова Энни все еще звучали у нее в ушах. И хотя она старалась отбросить все мысли о команде, чувство тревоги не проходило.

Помешивая концом соломинки шоколад с молоком в своем стакане, Инид с беспокойством смотрела на подругу.

– Лиз, у тебя такой кислый вид. Что-нибудь не так?

Элизабет качнула головой и слабо улыбнулась.

– Да нет, все нормально, Инид. Просто устала. Дел много… – Конец фразы повис в воздухе. Ей хотелось рассказать о Джессике и Энни, но зачем огорчать Инид, все равно она ничем не может помочь.

Девочки сидели за перегородкой, в стороне от всех. Инид неловко поерзала на сиденье и тихо, с обидой сказала:

– Лиз, мне кажется, мы совсем перестали разговаривать в последние дни. У тебя для всех есть время, только не для меня.

– Да что ты, Инид! – воскликнула Элизабет. – Ты моя самая лучшая подруга. С тобой я могу разговаривать хоть целую вечность. Как тебе в голову могло прийти такое! – Потянувшись к ней через столик, Элизабет погладила ее руку. – Я действительно эти дни вся в заботах. Но разве я могу забыть о тебе? Ты такой близкий мне человек!

Инид улыбнулась.

– Спасибо, Лиз. Я тоже к тебе так отношусь. И поэтому очень волнуюсь за тебя. Скажи, чем ты так расстроена? Что-нибудь с Тоддом?

– С Тоддом? Нет, у нас с ним порядок.

Лицо ее просветлело при воспоминании о нем. Если бы у Энни был такой заботливый друг, она бы гораздо проще относилась к своей затее с командой болельщиц. Мысль об Энни снова опечалила Элизабет. Она задумалась. Может, все-таки рассказать Инид? Но это значит выдать Джессику. Все равно Инид не сможет ничем здесь помочь. Но, с другой стороны, Инид все поймет правильно, а недоверие обижает ее. Притом так нужно с кем-то поделиться! Иначе голова лопнет.

Отложив недоеденный бутерброд, Элизабет наклонилась через столик к подруге.

– Ты ведь знаешь, Инид, что я помогала Энни Уитмен по математике?

– Ты уже сто раз об этом говорила.

– Она очень хороший человечек.

– Наверное, это так и есть, если ты так думаешь.

– Но ты ведь знаешь все эти дела… ну, то, что о ней рассказывают? Про ее свидания? – спросила Элизабет, нисколько не сомневаясь в ответе.

– Дела? У нас в школе? – Инид округлила глаза в шутливом изумлении. – Слухи – да, но чтобы что-то случилось на самом деле – не припомню. Поговаривают даже, что по этой причине нас скоро переименуют в школу Долины Сплетен.

Впервые за этот тяжелый день Элизабет рассмеялась. Инид всегда знает, как развеселить ее. Но тут же собралась и со вздохом продолжила:

– В общем, знаешь. Помолчав, Инид кивнула.

– Да, помню я всю эту грязь. Но мы же с тобой, Лиз, на себе испытали, как работает машина сплетен: чем больше наврешь, тем скорее поверят. – Инид говорила с горечью – собственный печальный опыт еще не стерся из ее памяти. Ее тогда очень сильно потрепали сплетницы, прознавшие, что когда-то она связалась с дурной компанией.

– Да ладно тебе, Инид, забудь об этом. – Элизабет снова погладила ее по руке.

– Давно забыла, Лиз, – твердо сказала Инид. – Та часть моей жизни кончилась. Дурочки, которую это мучило, больше нет на свете. А сейчас у меня все в полнейшем порядке. Джордж считает, что я в норме. – Ее глаза вспыхнули при упоминании любимого.

– И правильно считает, – засмеялась Элизабет. – Ты и есть в норме.

– Да, я такая. И ты тоже. Вот и выяснили, что мы с тобой не от мира сего, – улыбаясь, заключила Инид и уже серьезно добавила:

– Так из-за чего ты все-таки напрягаешься?

Элизабет опустила глаза, разглядывая свой недоеденный бутерброд и раздумывая, что можно сказать Инид, а что не стоит.

– Энни изо всех сил добивается одной вещи, а я взялась помогать ей, – призналась она. – Зря, да?

– Трудно сказать. Я ведь не знаю, в чем еще ты ей помогаешь, кроме математики.

– В общем-то, больше ни в чем, – начала Элизабет. – Но знаешь, зачем ей хорошие отметки? Чтобы вступить в команду болельщиц. Это на сегодня самая заветная ее мечта. Дело в том, что она решила изменить свою жизнь и думает, что команда болельщиц – единственная возможность.

– И прекрасно, Лиз! Каждый человек имеет право менять свою жизнь, как ему нравится. А у нее, по-моему, сейчас все проблемы решены: отметки исправляет, на конкурсе – ты меня как-то затащила туда – она вообще выглядела супер-класс.

Прежде чем ответить, Элизабет в нерешительности помолчала.

– Да, Инид, и отметки хорошие, и на конкурсе она выглядела классно. Но есть люди, которые хотят обернуть прежние ошибки против нее.

– Люди? – повторила Инид, отлично зная, что все проблемы Элизабет всегда имеют одно и то же имя – Джессика.

Но Инид не стала называть его. Зачем ей ссориться с подругой из-за Джессики, которую Элизабет всегда яростно защищает от малейших подозрений.

– Так что же ты думаешь обо всем этом, Инид?

– Думаю, все здесь зависит от самой Энни. Она хочет измениться, значит, пусть добивается.

– Ты права, конечно, – произнесла Элизабет, терзаясь собственной нерешительностью – А друзья ей помогут, – прибавила Инид. – Не представляю, как бы я жила без твоей поддержки, Лиз. Энни не пропадет, раз у нее есть ты.

«А может, все не так страшно?» – подумала Элизабет.