Текст книги "В вихре перемен"

10

В понедельник утром Элизабет открыла ящик своей парты и принялась с озабоченным видом что-то искать среди аккуратно сложенных книг. Все шло не так, и мир казался куда менее прекрасным, чем в прошлую пятницу. Еще за завтраком, намазывая масло на поджаренный хлебец, Джессика заметила:

– Что-то неладное творится с моей любимой сестричкой.

Элизабет проигнорировала ядовитое замечание. У нее и без Джес настроение было хуже некуда.

Ночью она почти не спала: засиделась допоздна над программой карнавала, а когда наконец легла, долго не могла уснуть. Перед глазами стояло огорченное лицо Тодда после их визита к миссис Морроу. Он не поцеловал ее на прощание, не позвонил вечером, как обычно. Хуже того, утром друг не встретил ее у стоянки машин возле школы. А ведь она специально пришла пораньше, чтобы увидеться с ним.

Вдруг за спиной у Элизабет раздался робкий голос:

– Лиз, можно с тобой поговорить наедине?

Девушка обернулась, и лицо ее просветлело:

– Конечно, Регина. Может, пойдем в редакцию «Оракула» и там спокойно сядем? – быстро предложила Элизабет.

По выражению лица подруги ей стало ясно, что той хочется многое обсудить.

– А здесь уютно, – отметила Регина, оглядывая небольшую комнату, уставленную печатными машинками и заваленную горами бумаг.

– Во всяком случае, удобно, – улыбнулась Лиз, пододвигая второй стул. – А вот Джессика говорит, что здесь чудовищно.

«Регина сегодня какая-то другая, – пронеслось в голове у Элизабет, пока она усаживалась и незаметно присматривалась к побледневшей красавице. – Она кажется старше и намного серьезнее. Похоже, произошло что-то важное».

– Лиз, – заговорила девушка. – Боюсь, что я не смогу участвовать в показе моделей в эту субботу. Только не волнуйся, – поспешила добавить она, увидев тревогу на лице Элизабет. – Мама что-нибудь придумает вместо этого, хотя ей будет очень нелегко. У нас столько всего произошло, она очень перенервничала и вряд ли сможет как следует вам помочь.

– Ничего страшного, – успокоила ее Элизабет. – Хотя мне очень жаль, что ты не будешь принимать участия. Что-нибудь случилось?

– В пятницу утром я улетаю в Швейцарию, – покраснев, тихо промолвила Регина. – Мама сказала мне, что говорила с тобой, Лиз. Так что тебе все известно о лечении. И спасибо, что никому об этом не рассказала. Мне необходимо, чтобы до моего отъезда никто об этом не узнал.

Лиз ласково пожала девушке руку.

– Я так рада за тебя! – Ее голос дрогнул от волнения. – Я буду по тебе скучать, Регина. Но как же чудесно будет, когда ты вернешься!

– К сожалению, нет стопроцентной гарантии, что слух восстановят полностью, – предупредила ее Регина. – Предстоит много исследований… но, так или иначе, попробовать надо. Я тоже буду по тебе скучать, Лиз, – добавила она порывисто. – Ты была прекрасным другом.

Элизабет задумчиво теребила лист бумаги.

– А как к этому отнесся Брюс?

Регина покраснела, на глаза ее навернулись слезы. Наконец она произнесла отвернувшись:

– Он не знает. Мы не говорили после того, как я приняла решение.

– Но у вас все в порядке?

Девушка замотала головой, по щекам текли слезы.

– Лиз! – всхлипнула она. – Я была такой дурой!

И Регина сквозь рыдания поведала подруге обо всем, умолчав только о роли Джессики в этой истории.

– Невероятно, – пробормотала Элизабет, выслушав грустное признание. – Порой мне хочется убить Брюса Пэтмена, ей-богу!

– Я действительно слишком доверчива, да? – прошептала Регина, ища носовой платок.

– Нет-нет. – Элизабет обняла ее. – Но теперь, когда ты обо всем рассказала, признаюсь тебе, меня с самого начала не радовала твоя дружба с этим типом. Он тебя недостоин. Считаю, ты приняла правильное решение. Пусть нет полной гарантии, но, если ты не воспользуешься такой возможностью, потом никогда себе этого не простишь.

– Ты права. – Регина вытерла глаза и улыбнулась. – Большое спасибо за все.

Они вышли из редакции. Элизабет вздохнула и подумала: «Так, значит, я все-таки была права». Хотя на этот раз она предпочла бы ошибиться.

Во время перерыва на обед Элизабет зашла в кабинет мистера Коллинза.

– Привет, Лиз. Надоела наша школьная «изысканная кухня»? – пошутил учитель. – Или ты пришла по делу?

– По обеим причинам, – улыбнулась девушка и села за парту напротив него.

Ей действительно не хотелось есть: Тодд не разговаривал с ней все утро и явно избегал встреч.

– Как идет подготовка к карнавалу? – поинтересовался мистер Коллинз, откинувшись на спинку стула и закинув руки за голову.

– Лучше некуда, – с иронией ответила Элизабет. – Времени мало, а в плане только что произошли изменения.

– Ты о Регине Морроу?

– Вы уже знаете? – удивилась Элизабет.

Мистер Коллинз кивнул.

– Я рад за нее, она молодец, – с теплотой в голосе произнес он. – Нужно быть очень отважной, чтобы снова сорваться с места, да еще такого, где ее полюбили, где она нашла столько верных друзей.

– И не очень верных, – добавила Элизабет еле слышно.

Мистер Коллинз встал и прошел к окну. На ходу он пристально взглянул на свою ученицу.

– Ты, кажется, недолюбливаешь Брюса Пэтмена?

– Мне не нравится, как он относится к девушкам.

Учитель сел на край стола и покачал ногами.

– Может быть, твое суждение на какой-то момент времени и справедливо. Но все дело в том, Лиз, – добавил он значительно, – что люди меняются. Нет кого-то однозначно плохого или однозначно хорошего. Так бывает только в старых фильмах.

– Наверное, вы правы, – отозвалась Элизабет, но потом вновь покачала головой. – Но я так злюсь на Брюса, стоит лишь мне представить, как он с ней обошелся!

– Просто ты хорошая подруга, – рассмеялся учитель. – И я не виню тебя за это. Но, возможно, ты еще не все знаешь…

– Но Регина говорила… – нахмурилась Элизабет.

– Знаю-знаю, – улыбнулся мистер Коллинз. – И еще знаю, что молодые люди частенько не понимают друг друга.

«Как мы с Тоддом», – подумала девушка.

– Я просто хочу напомнить тебе, – мягко продолжал преподаватель, – что быть судьей очень трудно. Хотя ты охотно берешься за роль арбитра, – слегка поддел он ее.

Элизабет рассмеялась.

– Ладно, я постараюсь не судить никого строго, – пообещала она. – А вы обещайте, что не будете судить строго мою окончательную программу карнавала!

Сестры Уэйкфилд сидели у бассейна на заднем дворе своего дома под лучами заходящего солнца.

– Джес, ты загораживаешь мне свет, – досадливо проворчала Элизабет. – Мне нужно поскорее закончить этот список и отнести его миссис Морроу.

– А ты не замечаешь, – съязвила Джессика, – что из-за всей этой суеты вокруг карнавала ты превратилась в ужасную зануду?

– Прости, дорогая сестра, – сухо сказала Лиз. – Дай мне только провести карнавал – и я снова стану веселой и жизнерадостной. Обещаю.

Джессика картинно уселась в шезлонге и, помолчав, заметила:

– Ты что-то уж очень сердита, Лиз. Неужели все это беспокойство только о карнавале?

– Исключительно, – отрезала та.

Меньше всего на свете ей хотелось рассказывать Джессике, что Тодд стал ее избегать. Джес все равно не поможет, а вот напортить еще больше может.

– Ах ты боже мой, какие мы сегодня обидчивые, – наигранно возмутилась сестра и поправила завязки новенького белого купальника-бикини.

– А не пора ли тебе заняться рефератом? – Элизабет выразительно посмотрела на сестру.

Та с закрытыми глазами лежала в шезлонге.

– А-а, да, – протянула она, приоткрывая один глаз. – Ты права. Пожалуй, я схожу в библиотеку после ужина.

– Не представляю, как тебя не выгнали из школы за все эти годы, – покачала головой Лиз.

– Я учусь в меру своих возможностей, – сладко пропела Джессика.

Элизабет посмотрела на пачку бумаг, которые держала в руке, и нахмурилась. Без Тодда совсем неинтересно составлять программу карнавала! Тут она вспомнила сказанное ей мистером Коллинзом и решительно расправила плечи.

«Если он не позвонит сегодня вечером, то я сама позвоню ему», – поклялась она себе.

– Да, кстати, – промурлыкала Джессика, не открывая глаз, – ты не видела сегодня Брюса и Регину?

– Видела, но порознь, – ответила Элизабет. – А я-то думала, ты в курсе, Джес. Но, видимо, ты слишком поглощена работой над своим рефератом, чтобы прислушиваться к сплетням, – поддела она сестру.

– Каким сплетням? – оживилась та и резво вскочила.

– Ого! Такой прыти я в тебе уже давненько не видела! – рассмеялась Элизабет. – Брюс и Регина крупно поссорились, – объяснила она, – по-моему, они больше не будут встречаться.

– Слава богу! – облегченно вздохнула Джессика.

Элизабет недоуменно поглядела на нее.

– Ссорам обычно не радуются, а?

– Я искренне счастлива за Регину, – начала оправдываться Джессика и покраснела. – Брюс ее недостоин. Ей нужен действительно хороший парень, а не этот мерзавец.

– В этом я с тобой согласна, – призналась Элизабет.

– Из-за чего же они поссорились?

– Тебе это покажется нелепым.

– Нет-нет, не покажется, – невинно пообещала Джес.

– Так вот. Регина считает, что Брюс использовал ее ради своей рекламы, чтобы за него голосовали на выборах президента Комитета по празднованию Столетия. Ну разве ты могла бы предположить такое?

– Разумеется, нет. – Джессика удивленно вскинула брови. – Но, так или иначе, я рада за нее. Между прочим, – вдруг спросила она, пристально взглянув на сестру, – она ничего не говорила тебе о Дональде Эссексе?

– Каком еще Дональде? – отозвалась та, снова занятая своими записями.

– Дональд Эссекс, – мечтательно повторила Джессика. – Ты бы его видела, Лиз! Он просто потрясающе хорош – высокий, волосы светло-рыжие и глаза такие восхитительные!

От неожиданности Элизабет выронила блокнот и посмотрела на сестру широко раскрытыми глазами.

– Ты, случайно, не в имении Морроу видела этого Аполлона?

Джессика кивнула.

– И пригласила его на карнавал, так? – повысив голос, продолжала Элизабет.

– Ну я же не знала, что Регина предпочтет его Брюсу, – пожала плечами Джессика.

– Противная девчонка… – Элизабет вскочила. – Мне нужно срочно позвонить. – И она побежала к дому.

Джессика качнула головой и откинула за плечи белокурые волосы.

«Бедняжка, – посочувствовала она сестре. – Совсем вымоталась, просто с ног сбилась с этим идиотским карнавалом. Ну а что до меня, – лениво размышляла она, – то мне не о чем беспокоиться. И раз все вышло по-моему, то в библиотеку я не пойду. – Она самодовольно улыбнулась. – Лучше попытаюсь снова увидеться с Дональдом».

Она хохотнула, перевернулась на живот и блаженно растянулась в шезлонге, подставив спину заходящему солнцу.

11

Редко доводилось Джессике быть в таком прекрасном расположении духа. Всякий раз, видя Регину в коридорах школы, она готова была ее расцеловать.

В день торжества по случаю «ненаписания реферата» Джес надела новенькие с иголочки джинсы и облегающую белую футболку.

«Скромно, но со вкусом», – сказала она сестре.

Жизнерадостное настроение так и рвалось из победительницы. Она даже соизволила первой поздороваться с Уинстоном Эгбертом в школьной столовой.

– Привет, Уинстон, – весело пропела она, накручивая на палец шелковистую белокурую прядь волос. – Ты не видел Лилу?

– Нет, увы. Но, Джессика, пока ты не ушла: можно включить тебя в список случайно-выборочного опроса? Чем ты с большим удовольствием запустила бы мне в лицо – пирожным со взбитыми сливками или лимоном?

– Пирожным, – безразлично бросила девушка. – Ты точно ее не видел? Я жду ее здесь уже пять минут.

– Возможно, она прошмыгнула мимо меня, – допустил он. – Я ведь был занят статистикой. Пока получается пятьдесят семь голосов за взбитые сливки и только четырнадцать за лимон.

– Ах вон она где! – воскликнула Джессика, заметив подругу во дворике перед столовой. – Счастливо, Уинстон, я ухожу.

– Спасибо! – крикнул он вслед быстро удалявшейся Джессике.

– А я тебя везде ищу, – упрекнула Джессика Лилу и театрально упала на скамейку напротив нее.

– Держу пари, что ищешь, – с намеком буркнула Лила.

– Неужели у тебя еще не пропала охота держать пари? – удивилась Джессика. – Или ты хочешь написать третий реферат?

– Не злорадствуй, вредина. Это вульгарно. – насупилась Лила.

– Нельзя так переживать из-за проигрыша, – ехидно рассмеялась Джессика. – Поражение надо признавать. Я выиграла честно, и тебе это известно. И теперь ты должна мне всего лишь реферат, но в лучшем виде: в объеме пятнадцати страниц, с датой, в конверте, к концу будущей недели.

– Ладно-ладно, – покорно простонала Лила. – Мне все понятно.

– Итак, – на губах победительницы играла довольная улыбка, – сегодня после занятий ты отправишься в библиотеку?

– Еще не знаю, – повела плечом Лила. – Я собираюсь подъехать к папиному зданию и посмотреть, не окажется ли там Джек.

– Лила! – взвизгнула Джессика. – У тебя всего полторы недели на целых два реферата!

Картинно прикрыв рот ладонью, Лила зевнула.

– Не горячись так. Все получится, если работать без спешки, – рассудительно проговорила она. – Паниковать ни к чему.

Джес недоверчиво уставилась на подругу. Превосходное настроение стало таять. Ее вдруг осенило, что выигрыш в этом пари еще не положил конца ее заботам.

– Но ты ведь хорошо напишешь мой реферат, да? – озабоченно спросила она. – Ведь мне всерьез надо подтянуть оценки по истории.

– Не волнуйся, дорогая! – беспечно рассмеялась Лила. – Не стоит горячиться!

«Нет, стоит, – подумала Джессика, с досадой вцепившись в столик обеими руками. – Если Лила не напишет мне реферата хотя бы на четверку, я погибла!»

– Самое замечательное в наших с тобой ссорах – это примирение, – проговорил Тодд, нежно целуя Элизабет в ухо.

Был перерыв на обед, и они расположились на лужайке под дубом в школьном парке.

– Это самая глупая ссора за все время, – засмеялась Элизабет. – И что удивительно: нам с тобой и в голову не пришло, что этот парень принял меня за Джессику.

– Бедняга Дональд, – усмехнулся Тодд и покачал головой. – Сперва является твоя сестра и кокетничает с ним до умопомрачения, а потом вдруг ты обдаешь его холодом, да ещё приходишь вместе со мной.

Лиз негромко рассмеялась:

– Я его и в глаза не видела, а он вдруг предлагает мне вместе пойти на карнавал! Джес времени зря не теряет, – с иронией похвалила она сестру.

– А вот мы вели себя по-идиотски и потеряли целый день, дуясь друг на друга из-за такой нелепицы.

– И как это я сразу не подумала о Джессике? Тем более зная, что она заходила к Морроу поговорить с Региной о карнавале.

– Это потому что у тебя сейчас масса дел, – нашел объяснение Тодд. – По-моему, из-за этого карнавала ты совершенно вымоталась.

– Пожалуй, ты прав, – согласилась Элизабет со вздохом и прижалась к нему.

– И по-моему, ты еще чем-то озабочена в последние дни, – продолжал Тодд.

– Да, – помолчав, призналась она. – Я думала о Регине. Тодд, я понимаю, что это не мое дело, но поведение Брюса выводит меня из себя! Девушка поверила ему, а потом узнала, что он просто всюду показывался с ней ради саморекламы. Она же так ранима! Ужасно.

– Странная история, – тихо проговорил Тодд, поведя бровью. – Лиз, я знаю, ты не любишь Брюса, и понимаю, что есть на то веские причины. Но мне почему-то кажется – здесь что-то не так. Я сомневаюсь, чтобы он пользовался знакомством с Региной в своих целях.

– Что ты хочешь сказать? Я, например, уверена в этом.

– Конечно, я могу ошибаться. Но я присматриваюсь к Брюсу вот уже дня два. Он выглядит таким несчастным, словно потерял лучшего друга.

– Просто ты думаешь, все такие же искренние, как ты сам, – с улыбкой сказала Элизабет и чмокнула его в плечо.

– Тише, – вдруг понизил голос Тодд. – Не оглядывайся. Чудовище идет к нам, и, по-моему, вид у него невеселый.

Девушка осторожно обернулась. И правда, к ним медленно приближался Брюс Пэтмен – руки в карманах, голова опущена.

– Простите, что помешал вам, – заговорил он, присаживаясь на траву подле них.

Элизабет внимательно посмотрела на него и подумала: «А вдруг Тодд прав? У Брюса такой вид, будто он сто ночей не спал. Но вряд ли он тоскует по Регине. Скорее просто расстроен из-за того, что его план провалился. Теперь уж за него никто не станет голосовать, и он не добьется желанной победы».

– Чем мы можем тебе помочь, Брюс? – доброжелательно спросил Тодд, все еще обнимая Элизабет за плечи.

– Э-э… вообще-то, – промямлил Брюс, слегка покраснев, – мне хотелось поговорить с Лиз. Ты не могла бы сегодня зайти к нам? – обратился он к ней.

– Зачем? – У Элизабет сузились глаза.

Тодд тихонько сжал ей плечо, но она сделала вид, что не заметила.

«Мало ли что показалось Тодду, – упрямо стояла на своем девушка. – Мне абсолютно ясно, что Брюс хитер и холоден, как змея. И ему я помогать не собираюсь».

– Лиз, мне нужен твой совет, – выдохнул Брюс. – Я знаю, что Регина обожает тебя и ничего от тебя не скрывает. Мне нелегко просить о помощи, – прибавил он, – но нам необходимо кое-что обсудить, Лиз. Так ты зайдешь?

– Хорошо, – спокойно ответила Элизабет.

Тодд одобрительно похлопал ее по плечу.

«Все равно ты мне не нравишься, Брюс, – про себя сказала она. – И слава богу, что Регина от тебя избавилась!»

– Тебе действительно не принести ничего выпить? – спросил Брюс, нервно барабаня пальцами по столу.

Элизабет отрицательно покачала головой:

– Я ненадолго. Карнавал уже в субботу, а у нас еще так много дел!

Они сидели во дворике имения Пэтменов, который выходил к огромному продолговатому бассейну. Теплые лучи послеполуденного солнца проникали сквозь кроны деревьев и рассыпались искрами по воде. День был чудесный, и место очень красивое, но девушке хотелось поскорее уйти. С Брюсом она чувствовала себя скованно: его напряженное и отрешенное лицо тоже не вызывало у нее приятных эмоций.

– Лиз, я буду говорить честно и прямо, – неожиданно начал он, пробежав рукой по волосам. – Я знаю, как ты ко мне относишься, и не обижаюсь за это. Я наделал столько гадостей… Когда мне не везло, я всегда считал, что так мне и надо, что я еще и не того заслуживаю. Но Регина… – От волнения у него перехватило дыхание.

– Брюс, пойми, мне неприятно все это обсуждать, – холодно сказала Элизабет, быстро встала и взяла сумочку. – Мне жаль, что у вас с Региной так вышло, но ко мне это не имеет никакого отношения. Поэтому я ухожу и…

– Лиз, прошу тебя! – порывисто перебил ее Брюс. В его глазах стояли слезы. – Выслушай меня, – в отчаянии попросил он. – Ты одна из лучших подруг Регины. Может, она говорила тебе, почему обиделась на меня. Может, объяснила или хотя бы намекнула. Я ночей не сплю, пытаясь догадаться. Я мысленно повторяю все наши разговоры, ломая голову над тем, за что она меня возненавидела. Я ищу и… – Он мотнул головой, с мольбой взглянув на Элизабет. – …и ничего такого не могу вспомнить. Ничего.

Со встревоженным видом Элизабет снова села и озадаченно спросила:

– Ты серьезно хочешь сказать, что не знаешь?

– Да неужели ты думаешь, что я вызвал бы тебя сюда и так унижался, если бы знал? – Он в отчаянии вскинул руки.

Элизабет глубоко вздохнула. Может, Тодд все-таки прав. Перед ней стоял не тот Брюс Пэтмен, которого она знала и терпеть не могла прежде. У него ужасно несчастный вид. Более того, похоже, он действительно говорит правду.

– Скажи честно, почему ты не сказал Регине, что баллотируешься на пост президента Комитета по празднованию Столетия?

– О чем ты говоришь? – раздраженно уставился на нее Брюс. – Какое это имеет значение?

– Она думает, что ты намеренно скрывал это от нее. – вздохнула Элизабет. – И считает, что ты стал встречаться с ней, чтобы набрать больше голосов и победить на выборах.

Брюс онемел.

– Ты смеешься, – пробормотал он и посмотрел на нее, как на сумасшедшую.

Девушка покачала головой.

– Нет. Она уверена: ты не сказал ей о выборах потому, что использовал ее в своих целях.

– Не могу поверить, – тихо молвил Брюс и потряс головой. – Лиз, я выставил свою кандидатуру в прошлый четверг. Всего пять дней назад! А с Региной я знаком уже несколько месяцев! Я не упоминал о выборах лишь затем, чтобы порадовать ее, если выиграю. Хотел сделать ей сюрприз. А за пост президента решил бороться только потому, что хотел сделать что-нибудь хорошее для города. Я был так счастлив, что встретил здесь свою любовь, – грустно закончил он.

Элизабет закусила губу, потом тихо спросила:

– Это правда, Брюс?

Молодой человек серьезно посмотрел на нее.

– Лиз, впервые за всю жизнь у меня появился человек, которого я по-настоящему оценил и полюбил всей душой. Возможно, ты считаешь, что люди не меняются; да, обычно так оно и есть. Но со мной было иначе. Когда влюбишься в кого-нибудь, делаешься другим. А когда влюбляешься в такого человека, как Регина, становишься лучше. Несомненно, я должен принести немало извинений за то, как вел себя раньше. Но сейчас, Лиз, я прежде всего должен извиниться перед моей любимой. Я просто обязан все ей объяснить!

– Подожди, Брюс. – Элизабет положила руку ему на плечо. – Прости, что не доверяла тебе. Я ошибалась. Но, прежде чем ты постараешься встретиться с Региной, мне нужно кое-что тебе сообщить.

– Что? – Юноша внимательно смотрел ей в лицо.

Лиз опустила глаза и произнесла:

– Регина собирается улететь в Швейцарию. А если ты ей объяснишь, как было дело, она может отказаться от поездки.

– В Швейцарию! – вскрикнул Брюс, в его глазах сверкнул ужас. – Тогда тем более нам надо встретиться как можно скорее! – Несчастный вскочил. Руки его дрожали.

– Эй, да подожди же ты! – настойчиво повторила Элизабет. – Ей нужно пройти там курс лечения, который, возможно, вернет ей слух. Она не рассказала тебе об этом, потому что решила никуда не улетать ради тебя. И если ты сейчас пойдешь ее разыскивать и все ей объяснишь, она ни за что не уедет.

Брюс побледнел и рухнул на стул.

– И давно ты об этом знаешь? – выдавил он.

– Не очень, – успокоила его Элизабет. – Мне на той неделе сообщила ее мама. Она просила меня уговорить Регину, но я боялась вмешиваться.

Брюс поднял голову. В темных глазах засветилась надежда.

– То есть это значит, что она, возможно, будет слышать, по-настоящему слышать?

– Абсолютной гарантии нет, но врач считает Регину подходящей пациенткой для своего метода, – объяснила Элизабет.

– Так это же чудесно! – воскликнул Брюс. – Пускай скорее улетает в Швейцарию, проходит лечение, а когда вернется, мы не будем разлучаться все лето!

Девушка вздохнула:

– Речь идет о нескольких сложных операциях. Их за пару недель не сделаешь.

– Что-что, Лиз? – переспросил он. – И сколько ей нужно там пробыть?

– Долго. Миссис Морроу говорила мне, что это может продлиться и целый год.

Брюс ничего не ответил. Он встал из-за стола, прошелся по дворику, посмотрел на расстилавшуюся внизу Ласковую Долину. Потом произнес, все еще глядя на Элизабет:

– Бедная моя малышка. Ни разу ни словом не обмолвилась.

– И что же ты намерен делать? – забеспокоилась Элизабет: «Нельзя его сейчас пускать к Регине! Тогда все рухнет: девушка никогда не расстанется с ним и никогда ей не вернут слух».

– Не знаю, – тихо ответил тот и повернулся к ней с таким беспомощным видом, что у Лиз сжалось сердце. – Просто не знаю. Отпустить ее – оставить с мыслью, что я вовсе не любил ее… – Он недоговорил, снова отвернулся, но Элизабет успела увидеть его лицо.

«Ни за что не поверила бы, – изумилась она. – Брюс Пэтмен плачет».