Текст книги "Странник"

31

Члены симпозиума услышали четыре коротких сигнала клаксона. Воздух был пропитан кислым едким дымом, поднимающимся над сожженной землей, более резким, чем ранее, потому что с юго-запада ворвался теплый влажный ветер. Солнце припекало, но с юга шли большие черные тучи.

Хантер остановил лимузин сразу же за машиной Брехта, который доехал до возвышения: здесь дорога бежала между естественными скальными столбами пятиметровой высоты. Брехт стоял, опираясь о крыло автомобиля и наблюдал за местностью перед собой. В черной шляпе на голове, поля которой спадали сзади ему на шею, а спереди были подвернуты, он был похож на пирата. Он протянул правую руку и Рама Джоан подала ему бинокль.

Теперь он наблюдал за местностью с помощью линз с семикратным увеличением. Рама Джоан и Анна тоже вышли из машины. Хантер заглушил двигатель, поставил машину на тормоз и, когда подъехал автобус, он и Марго вышли, поспешно направляясь вперед и через мгновение увидели то, на что указывал Брехт. Склон тянулся вниз метров на пятьсот, после чего переходил в широкую равнину, а затем снова поднимался, хотя и не так высоко. Склон с левой стороны был черным, а справа – зеленовато-коричневым. Шоссе вилось по нему зигзагами, иногда пересекая границу между сожженной и нормальной местностью. У подножия склона, у самой границы пожара шоссе проходило рядом с тремя белыми зданиями, стоявшими на большом дворе, посыпанном гравием и окруженным высокой металлической сеткой. После этого шоссе сворачивало на равнину, которая мягко поднималась на гору, исчезая между холмами.

Через середину равнины протянулось что-то, выглядевшее как покрытая чешуей, сплюснутая змея, длиной километров пять и шириной добрых тридцать метров. По блестящим серебристым бокам можно было бы предположить, что у этой змеи серебряный живот.

Войтович подошел к Брехту.

– Иисус! – вскрикнул он. – Мы доехали!

Змеей была автострада номер 101, на которой буфером к буферу стояли автомашины.

– Я должен поговорить с Доддси и Макхитом, – хрипло произнес Профессор.

– Анна, позови их, – приказала дочери Рама Джоан. – Девочка крикнула и прошла дальше.

Когда Марго и Хантер перестали бесцельно разглядывать равнину и остановили свой взгляд на ближайшей точке, замеченные детали убедили их, что это вовсе не змея. Во многих местах автомобили стояли на обочине, у самой металлической сетки. У некоторых были подняты капоты, а по бокам были заметны какие-то белые пятна. Хантер понял, что это жалкие, покорные просьбы о помощи: полотенца, рубашки, и носовые платки, вывешенные водителями до того, как возникла пробка.

Кое-где погнутые или стоящие поперек чешуйки означали автомобили, не убранные с места после столкновения, а также неудачные попытки водителей развернуться на траве, разделяющей полосы автострады, или на обочине, и уехать по дороге, которая привела их сюда.

В трех местах сетка была сильно вдавлена капотами автомашин, наверное водители пытались выбраться из пробки и таким путем. Одна попытка до определенной степени удалась – сетка лопнула, но дальнейшую дорогу загромождали разбитые и лежащие во рву автомашины, некоторые из них – одна на другой.

Отдельные водители безуспешно пытались выбраться, проезжая метр вперед, а затем сдавая назад. Удушающий запах выхлопных газов смешивался с запахом дыма, приносимого влажным ветром с юго-востока. Хантер попытался вообразить себе, что здесь происходило ночью, перед тем, когда возникла эта огромная пробка: он видел эти пять тысяч автомобилей, а может быть и все десять, поблескивающих и мигающих фарами, треск сталкивающихся буферов наполнял атмосферу той ночи вместе с проклятиями водителей. Наверняка, немногочисленные полицейские из патрульных машин пытались навести порядок на дороге, которая с каждой минутой становилась все более забитой. Выхлопные газы, вырывающиеся из труб, клаксоны… и еще, примерно сто тысяч автомобилей, между этим местом и Лос Анджелесом!

Его размышления прервал голос Дылды:

– Долина сухих костей. Бог летающих тарелок, смилуйся над нами!

Стоящая рядом Рама Джоан тихо сказала:

– Даже преступник счастлив, пока его злой поступок не принесет плодов. Но когда это произойдет…

Самое большое и самое ужасное столкновение произошло прямо за тремя домами. Там, где шоссе, ведущее через город Санта-Моника, соединялось с автострадой номер 101. Здесь столкнулось более ста автомобилей, несколько из них лежало колесами вверх, несколько на боку, а более десятка ближайших к ним были опалены огнем. Хантеру пришло в голову, что здесь наверняка был пожар, от которого загорелись лес и заросли. Только через некоторое время (хотя, может быть прошла только секунда, пока они стояли и с недоверием осматривались) Марго и Хантер увидели людей – словно какой-то закон природы не позволял им замечать мелкие элементы, прежде чем не было постигнуто целое.

Люди!

По крайней мере три или четыре человека на каждый автомобиль. Многие, боже мой, все еще сидели в машинах. Некоторые стояли или ходили между ними, другие стояли или сидели на крышах, которые были прикрыты пледами. С левой стороны, за сожженными автомобилями многие перешли через сетку и разбили лагерь, закрываясь от солнца пляжными полотенцами и одеялами. Но мало кто удалялся от автострады и огромной пробки, может быть они рассчитывали, что через несколько часов или хотя бы через день, пробка будет ликвидирована. Почти никто не двигался – все прятались в тени.

Хантер вспомнил старую остроту, что жители Лос Анджелеса с визитом к соседям на противоположной стороне улицы ездят на машинах, забыв, для чего им нужны ноги. Это была одна из тех острот, которые всегда недалеки от истины. По левую сторону от места катастрофы и места, в котором горное шоссе соединялось с автострадой номер 101, несколько черно-белых автомобилей полиции, словно фургоны колонистов, стали полукругом на пустой обочине. Эта баррикада из машин преграждала двухметровую дыру в стене, явно вырезанную ножницами. Возле дыры стояли пять полицейских: один из них как раз садился на мотоцикл, выезжая через отверстие в сетке, повернул и помчался на север по ровной местности за оградой. Несколько человек вышли из тени и попытались его задержать, но он ехал, не обращая на это внимания, поднимая клубы пыли, которые окутывали расположившихся на траве людей.

По правой стороне автострады, где большие тучи тяжело нависали над землей, расположилось значительно меньше людей. И большая их часть (в основном это были молодые люди) размахивала руками, прыгала, собиралась в группы, расходилась и снова собиралась.

С этой же стороны доносились тихие звуки музыкальных инструментов: трубы, кларнета и ударных. Две группы, такие разные в поведении, разделяла стометровая полоса зелени, через которую проходило горное шоссе, и на котором, кроме десяти человек, лежащих на земле, никого не было – даже автомобили были пустыми. Хантер начал размышлять, почему эти люди в такую жару лежат на солнце, но тут неожиданно понял, что они мертвы. Поглощенный наблюдением за равниной, он совсем забыл о своих спутниках, которые собрались вокруг. Теперь он услышал шаги и голос Додда:

– Посмотрите только на эти тучи! Я впервые вижу, что в южной Калифорнии влажный ветер приходит с востока.

Он услышал ответ Макхита:

– Может быть вода прорвалась вглубь суши и залила озеро Салтон Си и другие, низко расположенные районы? А при стокилометровом разливе возникает огромное испарение.

Хантер снова направил взгляд на ужасающий вид внизу.

Трое юнцов, худощавых и активных, вышли на край ничейной земли, передвигаясь быстро, странным неуверенным шагом. Один из них, судя по движениям, нес бутылку, которую периодически продолжал подносить ко рту. Они прошли неполных пятьдесят метров, когда со стороны полицейских машин раздались выстрелы. Один из них упал – с этого расстояния Хантер видел плохо и не понял, лежит ли он без движения или извивается от боли. Двое его товарищей моментально спрятались за ближайшими машинами. Хантер крепко обнял Марго.

– Бога ради, Рудольф, что там творится? – спросил он.

– Вот именно, – вмешался Войтович. – Скажи, что ты видишь. А то можно подумать, что они воюют.

– Ты прав, – коротко ответил Брехт.

– Теперь слушайте, – сказал он громко, продолжая смотреть в бинокль, – потому что я не буду повторять еще раз, у нас нет времени, чтобы передавать друг другу бинокль. Идет война, или по крайней мере, большая стычка между группой молодежи и группой старших, или скорее, между молодыми и полицией, которой помогает несколько старших. Остальные, пожалуй, нейтральны, во всяком случае, они не вмешиваются. Подростки против полиции, охраняющей семьи. Пожалуй, настал день молодых. Эти вихляющиеся – как раз молодежь, подростки. Они пьют, очевидно разграбили грузовик со спиртным, вот сейчас вытаскивают ящики с бутылками. На открытом пространстве играет джаз. Кое-где дерутся – ножами и кулаками. Банда с молотками, без какого-либо повода, бьет стекла и поджигает капоты автомобилей.

Брехт сознательно не упоминал об обнаженных парах, предающихся любви в автомобилях – наверняка из-за тени, а не потому что они стыдились того, что совершали. О двух девушках, голышом танцующих рядом с джазовым оркестром, о бессмысленном избиении и об актах насилия, а также о группе из нескольких человек, которые стояли вдали от музыкантов и из радиаторов автомобилей жадно пили воду… Брехт надеялся, что она будет для них безвредна…

– Но в своей агрессивности они не останавливаются только на этом, – продолжал он. – Теперь они крадутся между пустыми автомобилями в сторону полицейских. У некоторых есть оружие, у остальных – бутылки. Но, кажется, полиция расставила им ловушки. Во в яком случае, двое полицейских спрятались за автомобилями посреди пробки. Однако, прежде чем начнется битва, мы уже будем на обратном пути в Мулхолланд, – заявил он, подавая бинокль Раме Джоан и посматривая на собравшихся. – Додд! Гарри! Скажите дед и Хиксону, чтобы они развернули автобус и фургончик. Дорога здесь широкая…

– Мы струсили и поэтому сматываемся? – зычным голосом спросил Хиксон. Он стоял рядом с Коротышкой, держа в руке карабин. – Мы бежим, когда порядочным людям грозит опасность? Когда при помощи пистолета с летающей тарелки мы могли бы помочь им? Я сам был когда-то полицейским! Мы должны им помочь!

– Нет! – крикнул Брехт. – Мы должны заботиться о себе и доставить пистолет людям науки, пока он еще заряжен. Марго, сколько осталось там заряда?

– Примерно одна треть, – ответила девушка, проверяя длину фиолетовой линии.

– Вот видишь! – обратился Брехт к Хиксону. – Заряда осталось на четыре, максимум на пять выстрелов. А на автостраде десятки тысяч этих безумцев. Если мы вмешаемся, то из маленькой стычки возникнет большая битва. Я признаю: то, что там происходит – ужасно, но то же самое происходит сейчас во всем мире, и мы с этим ничего не можем сделать. Одно ведро воды не спасет пылающий город! Возвращаемся! Хиксон, разверни фургончик…

– Минутку! – на этот раз его прервала Марго. Она подошла ближе и стала перед «корветом».

– Там, внизу, Ванденберг-Три, – сказала она, показывая пистолетом на три маленьких здания. – Может быть Мортон Опперли еще там. Мы должны это проверить!

– Его наверняка там нет! – рявкнул Брехт. – Я в этом уверен. Я могу поспорить, что командование прислало за ним вертолет, может быть тот, что мы видели утром. Возвращаемся!

– Внутри здания я видела движущиеся фигуры, – соврала Марго. – Ты сам говорил, что нужно доставить Опперли пистолет. Мы должны проверить, там ли он!

Брехт отрицательно покачал головой.

– Нет! Риск слишком велик и нас нет никакой уверенности, там ли он вообще.

Марго улыбнулась.

– Но ведь это у меня пистолет, – сказала она, прижимая оружие к груди. – И я его доставлю туда, даже если мне придется идти пешком.

– Браво! – поддержал ее Хиксон.

– Послушай меня, героиня, – начал Брехт. – Если ты отправишься с этим пистолетом, все равно – пешком или в автомобиле, и какой-то ненормальный снайпер застрелит тебя или на тебя нападут бандиты, то не Опперли получит оружие, а они. Но у меня есть идея. Отправляйся туда, но только без пистолета, на всякий случай я могу дать тебе свой револьвер. И приведи сюда Опперли, если надо проверить, там ли он. Вот тогда можно будет продолжать разговор. Ну?

Марго посмотрела на Хантера.

– Отвезешь меня? – спросила она.

Хантер кивнул и отправился к автомобилю. Марго подошла к Брехту, протянув свой пистолет.

– Меняемся! – сказала она.

Они обменялись оружием. Хантер запустил двигатель и подъехал к ним.

– Я еду с вами, – предложил свою помощь Хиксон.

– Ты согласна? – спросил Брехт. Марго кивнула.

– Помните, что вы едете только за тем, чтобы отыскать Опперли! – сказал Брехт Хиксону.

– Хорошо, хотя я даже не знаю, кто он такой, – буркнул Хиксон.

– Все в порядке. Остальные остаются на местах. Добровольцев достаточно! – крикнул Брехт, видя, что Макхит тоже хочет ехать. – Дай мне карабин и лезь сюда, – он указал на более низкий каменный столб у шоссе. – И смотри, чтобы нас не окружили… даже полицейские!

Хиксон сел на заднее сидение. Марго заняла место впереди, рядом с Хантером. Брехт подбежал к ним и сказал:

– Подождите! – он посмотрел на равнину, где как раз завязалась драка.

Молодые выскочили из-за машин у самой полицейской баррикады, чем-то бросили и попали в один из автомобилей. Раздались выстрелы – три человека упали. Машину охватило пламя.

– Бутылки с бензином, – шепнул Хиксон, прикусывая губу.

– Поезжайте, – сказал Брехт. – Пока они заняты собой…

Он сунул голову в окно.

– Только, черт побери, вы должны вернуться целыми и невредимыми! – рявкнул он на прощание.

Барбара Кац сидела словно на перекладине лестницы, на самой высокой из больших светлых ветвей огромной засохшей магнолии. Солнце, заходящее на голубом небе, грело ей спину. Она смотрела на восток, ожидая пока волны Атлантики подойдут от Дайтон Бич и озер Джордж и зальют Флориду. Время от времени она пыталась прочитать цифры на измятой и покрытой пятнами карте часы прилива и отлива, которую Бенджи вчера сорвал для нее с календаря, хотя она знала, что данные не сходятся с действительностью. Но в три утра был огромный прилив, так что она считала, что следующий должен быть в три часа дня.

На более низком ответвлении, привязанный остатками одеяла к толстому стволу, который оберегал его от солнца, сидел старый К. Рядом с ним сидела Эстер, которая поддерживала его опадающую голову, и делала это молча, чтобы старику было удобно. Еще более низкие ветви занимали Бенджи и Хелен. Бенджи держал шнур, которым они втянули на дерево Кеттеринга, а также несколько необходимых вещей. Сидя высоко на большом, почти лишенном листьев дереве, трое негров в грязной, порванной одежде напоминали мокрых, жалко выглядевших птиц с коричневыми гребешками на голове.

Дерево стояло на небольшом холмике, покрытом почти полностью выходящими из земли толстыми, серыми корнями, на которых Бенджи запарковал обрызганный грязью «Роллс-Ройс». К югу от холмика находилось маленькое кладбище – часть покрытых песком деревянных табличек лежала на земле, и все они были облеплены водорослями, принесенными ночным приливом. В конце кладбища стояла деревянная церковь, когда-то выкрашенная в белый цвет. Вода передвинула ее на несколько метров от каменного фундамента, повредила ее стены, но так и не смогла разломать.

Коричневый след воды остался на высоте трех метров, почти доходя до недавно написанной, хотя и уже осыпающейся, черной надписи над дверью: «Церковь Иисуса Спасителя». Барбара присмотрелась. Ей показалось, что заплаты голубого неба на востоке опали на плоскую, коричнево-зеленую землю – это напоминало зеркальную поверхность воды, которая в жаркие дни является на ровном бетонном шоссе. Голубые пятна росли и сливались друг с другом.

Не осознавая, что она моргает, Барбара смотрела на горизонт как в трансе. Секунды и минуты уплывали незаметно, словно время, которое до сих пор мчалось, как резвый скакун, неожиданно остановилось, но может быть, это что-то остановилось в ней, в Барбаре, потому что она уже не слышала топота его копыт.

Она была так поглощена странным явлением – небом, заливающим землю – что не услышала ни рева доносящегося с востока, который все усиливался, ни испуганных призывов трех больших птиц, сидящих ниже на дереве, не чувствовала, что дерево содрогается и не видела воды, которая обрушивалась на ствол, не слышала и отчаянного крика Хелен.

У нее создалось впечатление, что весь мир переворачивается и поднимается к небу, в то время как голубизна с ошеломляющей скоростью мчится к земле. Она отпрянула назад и упала бы с дерева, если бы неожиданно кто-то не оказался рядом и чья-то сильная рука не удержала ее.

– Осторожнее, мисс Барбара! – крикнул ей на ухо Бенджи. – Вы так задумались, что чуть не упали.

Она смотрела на водную равнину. Флорида исчезала. Церковь Иисуса Спасителя перевернулась и начала медленно дрейфовать на восток. Их магнолия, теперь до половины погруженная в воду, была словно одинокий остров в море. Барбара вспомнила «Роллс-Ройс»и фыркнула от смеха.

– Еще не известно, – сказал Бенджи, словно отгадывая ее мысли. – Я вынул аккумулятор, свечи и еще кое-что. Все остальное я обильно смазал, может быть это что-то даст. Баки с бензином и маслом я крепко заткнул с обеих сторон. Когда вода сойдет, то, возможно, мы отправимся в путь, хотя, если говорить честно, я сам не верю в это.

Волна заставила закачаться дерево. Хелен снова пискнула, Эстер обняла Кеттеринга, а Бенджи запел.

– Но я продолжаю не терять надежды! – крикнул он Барбаре.

32

Хантер, который ехал быстро, хотя и осторожно, сделал последний поворот. Отсюда дорога бежала прямо, вдоль высокой металлической сетки, окружающей Ванденберг-Три. Марго коснулась его плеча и указала рукой на маленькую открытую калитку у первого угла ограждения.

Однако Хантер не притормозил.

– Слишком маленькая, – сказал он. – Мы должны искать ворота, через которые сможет проехать машина.

Неожиданно все вокруг потемнело. Огромные тучи заслонили солнце. Вдалеке гремел гром. Сквозь его раскаты донеслись звуки выстрелов. Полицейский автомобиль выехал из пылающей баррикады через отверстие в сетке, отделяющей шоссе от Ванденберга, съехал по небольшой обочине, проехал мимо автомобилей, сгоревших во время столкновения и направился в сторону Хантера. Вторая полицейская машина выехала из отверстия задом и задним ходом двинулась за первой. Хантер притормозил. Он увидел большие ворота с пустой будкой охранника. Ворота были открыты. Он свернул в них как раз в тот момент, когда третья полицейская машина покидала баррикаду.

Хантер мчался по серому гравию дороги прямо к широкой черной двери в большем из трех белых зданий. С другой стороны Марго заметила молодых людей, лезущих на сетку и протискивающихся через маленькую калитку.

Хантер остановил машину. Хиксон и Марго вышли. Они увидели три бетонных ступеньки, узкое крыльцо, черную двустворчатую дверь, а на ней – белый листок бумаги. Они побежали по ступенькам. Марго нажала на ручку. Дверь не открывалась. Хиксон ударил в нее прикладом карабина и крикнул:

– Откройте!

Хантер развернул автомобиль. Первая полицейская машина с визгом въехала в ворота и направилась в их сторону. Не обращая внимания на тучи пыли, поднятые первой машиной, вторая полицейская машина, продолжавшая мчаться задним ходом, тоже въехала в ворота. Хиксон подбежал к ближайшему окну и выбил прикладом стекла, очевидно намереваясь забраться внутрь.

Первая полицейская машина с визгом затормозила, остановившись у машины Хантера, проскочив пару метров юзом. Из машины выскочили двое полицейских, их лица были перемазаны сажей, глаза блестели. Один направил ствол автомата на Марго и Хиксона и приказал:

– Бросить оружие!

Второй прицелился в Хантера.

– Выходите! – крикнул он.

Хиксон опустил ствол карабина и крикнул:

– Мы на вашей стороне!

Полицейский выстрелил два раза – пули пролетели над головой Хиксона и застряли в штукатурке. Хиксон тут же отбросил ружье.

Марго держала револьвер Брехта за спиной.

Хантер выбрался из машины и с поднятыми руками пошел на крыльцо дома.

Вторая машина подъехала к ним. Из нее вышли трое полицейских. Третья машина остановилась перед воротами. Что-то влетело через раскрытое окно внутрь автомобиля Хантера и упало на сидение. Что-то разбило переднее стекло полицейского автомобиля – и тут же вспыхнуло шипящее желтое пламя.

Полицейские стали стрелять туда, откуда бросили бутылки. Им в ответ тут же раздались выстрелы невидимых стрелков.

Марго бросила взгляд на белый листок бумаги, приколотый к двери дома, сорвала его и спрятала в руке.

Из первой полицейской машины выскочил водитель, закрывающий руками лицо от огня. В машине Хантера через мгновение тоже вспыхнул огонь.

Хантер с поднятыми руками подошел к Марго и Хиксону.

– Бежим! – прошептал он, показывая движением подбородка на полицейских, которые были заняты своими машинами.

– Через ту калитку, которую мы видели, когда ехали сюда.

Они бросились бежать. В них никто не стрелял. Полицейские поспешно садились в другую машину.

Вдалеке опять раздались раскаты грома.

Они пробежали мимо последнего белого здания, когда из-за угла вывалила банда подростков. Их безумство было настолько заразительно, что на мгновение Марго показалось, что она на их стороне. Но уже через секунду камни начали свистеть вокруг них и это заставило ее прийти в себя. Банда размахивала бутылками и ножами.

До калитки было еще около пятидесяти метров.

Банда бежала за ними, визжа и выкрикивая ругательства. Какая-то девушка бросила бутылку. Не останавливаясь, Марго выстрелила в них три раза, но не попала. Когда она целилась третий раз, что-то попало ей под ноги и она упала. Возле нее тут же упала бутылка и разлетелась на куски. Поднимая руки, чтобы защитить лицо от огня, Марго подумала, что на этом все кончится. Но огня не было – явственно чувствовала запах виски. Хантер вернулся, подал ей руку и они снова побежали. Бежавший впереди Хиксон внезапно остановился и, показывая на что-то впереди, закричал.

Банда подростков уже бежала прямо за ними. Несколько человек наискосок помчалось к калитке, стараясь отрезать им дорогу. Марго и Хантер увидели то, что Хиксон заметил несколько раньше: светло-красный автомобиль, который, поднимая за собой клубы пыли, мчался в их сторону и черную шляпу на голове водителя.

Банда отрезала им выход через калитку. Рама Джоан, которая сидела рядом с водителем, встала и направила на оголтелую толпу серый пистолет. И тут же обезумевшие лица оказались закрыты тучами пыли и гравия. Юнцы начали раскачиваться, шатаясь падали и пытались встать на ноги. Казалось, сильный ветер дул им прямо в лицо. Металлическая сетка начала выгибаться назад.

Брехт остановил машину.

– Бегом! Быстрее! – крикнул он Марго и обоим мужчинам.

Они выбежали через калитку и втиснулись на маленькое заднее сидение. Брехт крутанул руль и направил машину в противоположную сторону.

Они увидели, что вторая полицейская машина, которая выбралась с территории Ванденберга-Три, возвращается и, подпрыгивая на обочинах, минует сожженные автомашины.

Третья же мчалась прямо на них, параллельно сетке.

Рама Джоан прицелилась в нее из пистолета.

– Нет! – крикнул Хиксон. – Ведь это же полицейские!

Черно-белая машина резко остановилась, однако пассажиры, вместо того, чтобы по инерции вылететь вперед, полетели назад. Машина тоже начала скользить назад.

Рама Джоан опустила пистолет и что-то буркнула.

Красный «корвет» мчался под гору.

– Не так быстро! – запротестовал Хантер.

– Разве? – поинтересовался Брехт. – Вы не видели, как я гнал эту колымагу чтобы спасти вас.

– Я видел! – рассмеялся Хиксон. – Вы мчались как молния, господин капитан.

Машина, которую Рама Джоан остановила с помощью серого пистолета, повернула и теперь оба полицейских автомобиля ехали на север, с внешней стороны сетки. Огонь, пылавший на баррикаде, полыхал все сильнее, начиная перебрасываться уже и на соседние автомобили.

– Я больше никогда не дам себя надуть, – рявкнул Хантер. – Чтобы я снова дал втянуть себя в столь бессмысленную героическую экспедицию! – Он с деланной злостью взглянул на Марго.

Снова раздались громовые раскаты. Упало несколько больших дождевых капель.

Марго вынула из лифчика смятый листок бумаги и развернула его.

– Бессмысленную? – спросила она, улыбаясь Хантеру и протягивая листок бумаги между Брехтом и Рамой Джоан так, чтобы Хантер тоже смог его увидеть.

Поспешно написанное большими буквами объявление гласило:

«Ван-Брустер, Комсток и остальные!

Нас забирают вертолетом в Ванденберг-Два. Приезжайте туда по шоссе через горы Санта-Моника. Удачи!

Опперли».

Большая капля дождя упала на бумагу. Дождь был черным. Дон Гильермо Уолкер и братья Арайза уже были на середине озера Никарагуа, приближаясь к острову Ометепе. Два вулкана на острове плевались огнем, ярко-красным даже при свете солнца. Солнечный свет падал через широкий разрыв в пелене тумана, видимого на западе. Дон Гильермо ожидал увидеть через это отверстие Ла Виржин, однако, куда ни глянь, везде была тянущаяся в бесконечность гладь воды.

Братья Арайза тоже разделяли его недоумение, так как знали, что обычно прилив на перешейке – или у побережья Тихого океана у городов Бритс и Сан Хуан дель Сур – едва ли достигает в высоту трех метров. Вывод был невероятным, но, тем не менее, самым правдоподобным.

Усиленные Странником приливы залили перешеек Ривас, соединяя озеро Никарагуа с Тихим океаном. Поэтому и поднялся уровень воды в озере, придавая ей солоноватый привкус. Там же, где когда-то курсировали бело-голубые дилижансы общества Корнелия Вандербильта, перевозившие золотоискателей и их багаж из Вирджинии Бей в Сан Хуан дель Сур, теперь простиралась водная гладь Тихого океана. Никарагуанский канал, о котором мечтало так много поколений людей, теперь стал действительностью, по крайней мере два раза в день – во время приливов.

Красноватый свет показался в самой середине густо поросшего конуса Мадеры. Почти сразу же оттуда стал валить светлый дым. Затем источник света, а за ним и дым стали перемещаться вниз.

Дон Гильермо подумал, что это, скорее всего, раскаленная до красноты лава вытекает из разрыва и стремится в озеро.

Лодка плыла дальше и Дон Гильермо удивился, что вода так спокойна. Ему не пришло в голову оценить, с какой силой вода напирает сейчас на побережье, ничего грозного он не видел также в отсутствии водяного пара при контакте лавы с водой, хотя, если бы он задумался, то понял бы, что водяной пар продолжает образовываться глубоко под водой. Ничего конкретного пока что не происходило…

Внезапно трое мужчин уставились друг на друга.

Дон Гильермо машинально убил комара на шее.

Со стороны затопленного перешейка Ривас огромная гора воды, словно серый гриб, начала вырастать из гладкой зеркальной поверхности и в течение трех секунд беззвучно достигла километровой высоты. Что-то, что меняло цвет поверхности воды со светлого на матовый, неслось в сторону лодки.

Трое мужчин зачаровано смотрели на это чудо.

Воздушная волна разорвала им барабанные перепонки и перевернула лодку.

На мгновение, прежде чем вода поглотила его и двух его товарищей, дон Гильермо успел увидеть большую вертикальную гору воды, выталкиваемую водяным паром. В воде плавало множество водорослей.

«Как тот хворост из вереска, так Макбет из наших уст узнает о своей судьбе. Я слышу голос этой ведьмы…» думал дон Гильермо.

Так исчез перешеек Ривас. Никарагуанский канал стал неизменной действительностью.