Текст книги "Донской хронограф. Хронологическая история донских казаков. Том 1"

Ермак, желая обезопасить себя от подобного нападения, пошёл вслед за мурзой, без жалости истребляя всех кто, пытался ему противостоять. Городок мурзы Бегиша был разорён до основания. Лишь дойдя до Ишима, Ермак повернул свои струги назад, предав огню городок Тышаткан. Многие татары, остяки и вогулы вновь покоряются Ермаку и везут в Кыштым ясак и продовольствие. Однако хан Кучум не желает мириться со своим поражением, и решает заманить Ермака и его сподвижников в западню.

За время владычества казаков в Кышлыке, они успели наладить торговлю со среднеазиатскими купцами. Бухарские купеческие караваны шли в Сибирь мимо Арала, киргизскими степями, тропами проложенными ещё со времён Чингизхана. Кучум, недовольный этим, задержал один из караванов в Вагайской степи. Слух об этом достиг Кыштыма 1 августа 1584 г. Узнав об этом, Ермак с 50 казаками (по другим сведениям 150) двинулся стругами в р. Вагай. Но поднявшись до урочища Атабаш, не обнаружил ни каких следов Кучума или бухарских купцов. Возвращаясь назад, 6 августа, Ермак стал на ночёвку на острове в устье р. Вагай. Беспечность бывалого атамана, понадеявшегося на недоступность острова, для нападения с берега, и русское авось, стало роковым.

Не выставив охрану, утомлённые казаки расположились на ночлег. Кучум, весь день следивший за ними и следовавший за ними по пятам берегом, тотчас воспользовался просчётом атамана. Для разведки, на остров был послан бывший у хана «татарин в смертной казни». Вскоре тот вернулся и доложил, что казаки спят беспробудным сном. Осторожный хан не поверил ему и послал снова, велев принести какую либо вещь из казачьего лагеря. Под шум проливного дождя татарин растворился в темноте и вскоре принёс Кучуму три пищали и нательный крест, срезанный с груди спящего казака. Только после этого 1000 татар напали на спящих казаков, устроив резню.

Ермак, проснувшись от шума побоища, попытался с несколькими казаками прорваться к стругам, но утонул в реке, отягощённый доспехами. Спасся только один казак, сумевший добраться до лодки, и сообщивший печальную весть оставшимся в Кышлыке. По преданию, тело атамана было обнаружено 13 августа у Епанчина юрта и выловлено татарами. Те, в начале надругались над телом атамана, но в последствии с честью похоронили его. Узнав о смерти Ермака, оставшиеся в Кыштыме 150 казаков и стрельцов под командой Матвея Мещеряка, решили возвращаться в чусовские городки, и 15 августа сев на струги, отплыли. Кучум не стал им препятствовать и с сыном Алеем занял опустевший Кыштым.

1584 г. Весной, после смерти Ивана Грозного, из Москвы в Стамбул было отправлено посольство во главе с посланником Борисом Благовым, для извещения султана Амурата о восшествии на московский престол, царя Фёдора Ивановича. Кроме этого посланник должен был урегулировать торговые отношения с Турцией. А так же сообщить, что государь не велел брать с турецких купцов пошлины и тамги, что покойный ныне царь Иван Васильевич, по просьбе султана Селима, вывел своих ратных людей из Терской крепости, а живут там теперь беглые казаки без государева ведома; что мусульманам в России ни каких притеснений нет, а так же, что «на Дону и близь Азова живут казаки, все беглые люди, иные казаки тут и постарели живучи, а ссора идёт от того, что азовские люди с крымцами и нагаями ходят на государевы украины войною, много русских людей берут в плен и возят в Азов, а казаки этого не могут терпеть, и на них приходят, потому, что их род и племя на украинах».

На Дон, Войску, Борис Благов также вёз государеву грамоту. В ней Фёдор Иванович призывал казаков замириться с азовцами, для безопасного размена послами: «И коль скоро Борис (Благов, из Азова) известит вас о сём, то пошлите в Азов для договоров своих атаманов и уверте пашу, пашу, что всё сие делаете вы по моему приказанию, что я запретил вам тревожить и азовские, и крымские области». Так же царь писал о присылке пороха и селитры, и велел казакам ожидать возвращения посла в низовьях Дона и проводить его, вместе с турецким послом до Рязани:. А ныне есмя к вам свое жалованье, которые ходили Атаманы и казаки под Калмиюс, послали с Борисом с Благим, селитру и свинец, а вперед вас, своим жалованьем, хотим жаловати; а как придет изо Царягорода Борис назад в Азов, и вы б его, от Азова, проводили до Рязскаго города, меж себя городок от городка. А которые останутся низовые Атаманы от Азова до Роздоров, и вы б их имяна, хто имянем атаман, и сколко с которым Атаманом казаков останется, то б есте имянно переписав, дали письмо посланнику нашему Благово, а мы Борису велели тех имена прислати к нам; а мы к ним вперед, на весне рано, свое жалованье пришлем. А как Борис в Азов придет, и вы б его проводили, чтобы ему Казыева улусу и от Крымских людей, проити здорово и безстрашно; а будет Салтан Турской пошлет к нам, с нашим Борисом Благово, своего Посланника, и вы б его, Посланника, провожали чесно, вместе с Борисом. Писана на Москве, Лета 1584. Августа в 31 день».

Кроме всего прочего, царь указал переписать всех донских атаманов, которые будут охранять посольский караван: «Имяна, хто имянем атаман и сколько с которым атаманом казаков останетца, то б есте имянно переписали и дали посланнику нашему Борису Благова, а мы (царь) посланнику велели тех имяна прислати к нам».

Тем временем, после усиления правительством волжских гарнизонов и основанием новых городов, воровские казаки, почувствовав себя не слишком уютно, большей частью решили уйти на Яик (р. Урал). Туда, где до них не добрались бы длинные руки царских воевод. 600 или 700 казаков под предводительством атамана Гугни, заложили укреплённый городок, недалеко от яицкого устья. Обустроившись, они занялись набегами на нагайские улусы, держа их в постоянном страхе. Нагайский князь Урус тот час стал жаловаться на их воровство в Москву.

Другая, не столь многочисленная ватага атамана Юшки Несветаева, осталась на Волге, продолжив разбои и грабежи: казаки ограбили армянских и английских купцов. Узнав по случаю, что царь отправляет посольство в Турцию, Несветаев переволокся на Дон, где и расположился в ожидании посольского каравана. В Москве слишком поздно узнали о планах воровского атамана и он, свалившись как снег на голову, внезапным ударом захватил посольские будары и ограбил их, «бесчестил» посла. Сообщив об этом в Москву, Боирс Благой продолжил свой путь.

Царь, разгневанный этим известием, отправил на Дон дворянина Василия Биркина с грамотой к Войску и наказом самому Биркину, как ему действовать. В своей грамоте к Войску Донскому, Фёдор Иванович велел атаману Ивану Кишкину следующее: «разведав о сём (об ограблении посла) и переловя виноватых, трёх или четырёх человек привести с собой в Москву, других виновнейших тять или шесть человек бить кнутом на Дону, а пограбленное доставить к государю; если же атаман Юшка Несветаев будет на Дону и принесёт государю повинную, то дело сие оставить».

Прибывший в Раздоры Благов был с честью встречен казаками, под грохот орудийных и ружейных залпов. Придя в Круг, он зачитал государеву грамоту, где выше упомянутого, призывал донцов, в случае татарских набегов на Русь «чинить над ними поиск». «Только бо есте того берегли накрепко, как воинские люди крымские, Казыева улуса, нагаи пойдут войной на наши украины, или которые люди пойдут с полоном с наших украин, и вы б над ними поиски учинили и полон освободили, и мы вас, за вашу службу жаловать будем».

Для пропуска русских послов, казаки, вняв требованию царя, заключили с турками мир и препроводили Бориса Благова в Азов. Азовские турки, кораблём отправили его в Кафу, где он был принят пашой. Кафинский паша заявил посланнику, что Порта весьма недовольна разбоями яицких, терских и, особенно донских казаков атамана Кишкина, за их беспрестанные набеги на турецкие и крымские владения. Посол как всегда отвечал, что казаки живущие близь Азова, люди беглые и Москве не подвластны, а вражда и распри между ними и азовцами идут из-за постоянных набегов азовцев с крымцами и нагаями Казыева улуса на русские украины: «И многих русских людей емлют в полон, и возят в Азов, и казаки, того не мога терпети, на них приходят, что их род и племя на украйнах; а государев заказ к тем казакам есть, чтоб они под Азов не приходили и азовским людем убытков никаких не чинили, а жили с азовскими людьми смирно и на крымские бы улусы не приходили».

По прибытию в Стамбул, Благов был принят великим визирем, так же упрекавшем посла в казачьих разбоях. На это Благов отвечал: «Сами знаете, что на Тереке и на Дону живут воры, беглые люди, без ведома государева, не слушают они ни кого, и мне до казаков какое дело?!». Но подобный ответ не слишком устраивал султана и его диван (правительство). Для дальнейших переговоров об урегулировании взаимных претензий, по настоянию Благова, Амурат отправил в Москву своего посла Ибрагима. Ему была вручена грамота к русскому царю, где кроме прочего, было требование унять донского атамана Кишкина, который «с товарищи живут под нашим городом Азовом и по азовском урочищам, людей наших теснят и многие убытки чинят, и их грабят и побивают, и то делается не по прежднему обычаю».

31 августа 1584 года на Дон пришла очередная государева грамота: «… на Дон, донским атаманам и казакам, старым и новым, которые ныне на Дону и которые зимуют близко Азова». В ней требовалось сообщить «имяна» низовых атаманов мало известных в Москве, но верно ей служащих «от Азова до Раздор» и «хто именем атаман и с сколько с которым атаманом казаков останеца». Очевидно Фёдор Иванович хотел произвести перепись донских казаков. По всей видимости, эта затея не удалась. Кроме того, царь требовал проводить с честью русское и турецкое посольство: «от Азова до Рязанского города, меж себя городок от городка до приделов Рязани».

Меж тем в Крыму произошли важные события: хан Магмет Гирей, прозванный «жирным», перестал устраивать турецкого султана Амурата. И тот, дав его брату, Ислам Гирею янычар, позволил ему свергнуть опального хана и убить его. Но сыновья зарезанного Магмета не смирились с этим, и восстали против дяди. Сайдет или Саид Гирею удалось выбить хана из Бахчисарая на три месяца. Однако тот был вновь поддержан турками и разбил племянника в сражении. Сайдет Гирей был вынужден с братьями Муратом и Сафатом бежать в Россию, которая их поддержала в борьбе за крымский престол.

Став властителем Крыма, Ислам Гирей продолжил двуличную политику крымских ханов: с одной стороны, он предлагал мир русскому царю, в обмен на серебро и меха, а с другой, чамбулы крымцов и нагаев, усиленные азовскими янычарами, жгли и грабили селения в уездах Белёвском, Козельском, Воротынском, Мешковском, Мосальском и др. Для истребления крымских хищников был отправлен думный дворянин Михайло Безнин с отрядом стрельцов, лёгкой конницей касимовских и прочих татар, а так же с казаками. Он встретил степняков на берегах Оки, под Монастырской слободой, где наголову разбил, захватив всю взятую у них добычу и освободив полон.

Тем временем в Москву продолжали идти грамоты от нагайского князя Уруса, жаловавшегося на яицких казаков и их разбои. Царь на это по обычаю отвечал, что они беглецы, бродяги и живут там самовольно. Но князь ему не верил и писал в ответ: «Город столь значительный может ли существовать без твоего ведома? Некоторые из сих грабителей, взятые нами в плен, именуют себя людьми царскими». Но Урус на этот раз ошибался. Казаки, бурным потоком выплеснувшиеся с берегов Дона и Волги на берега Яика, действовали самовольно и лишь номинально признавали над собой власть московского царя, подчиняясь его приказам только к собственной выгоде.

Московским же царям оставалось смотреть на это «воровство» и ослушание сквозь пальцы, до поры до времени. Ибо польза ими приносимая России, перевешивала вред приносимой казачьей вольницей, смиряя и отвлекая силой своего оружия хищных нагаев, татар, кайсаков и прочие кочевые народы. Даже не желая того, яицкие казаки утверждали власть Москвы в южно – уральских и волжских степях. Прибывший в Москву Сайдет Гирей просил помощи у царя. Он был благосклонно встречен, так как междуусобная распря ослабляла татар. Сайдету была обещана помощь и содействие донских казаков. В Войско же была отправлен дворянин Гур Вердеревский с городовыми казаками и грамотой, в которой донцов призывали оказать помощь крымскому беглецу. Казаки благосклонно восприняли грамоту и обещали содействие.

****

1585 г. Тем временем посол Благов, вместе с турецким послом Ибрагимом, возвращались из Стамбула и прибыли кораблём в Кафу. Ранним утром к посольскому двору подошли толпы возбуждённых турок, татар, черкесских князей и черкесов, желавших выместить на русском посольстве свой гнев, за налёт казаков на черкесских рыбаков, захват их в плен и убийство, между Керчью и Бахчисараем. Разгоревшиеся страсти, лишь с большим трудом удалось погасить. Кафинский паша так же пенял Благову на своевольство и разбои донцов: «Прежде ни когда не бывало, чтобы донские казаки приходили для грабежей в столь отдалённые от Дон места, а ныне из турецких городов людей в плен берут и убивают». Посол отговорился тем, что не известно ещё, кто разбойничал в крымских водах, донцы или запорожцы.

По прибытию посольств в Азов, стало известно, что атаман Гаврила Глумов и Лука Царёв – Казак с 500 казаками дожидаются послов на Дону, с намерением их убить и ограбить. Турецкий посол, узнав об этом, побоялся идти с Благовым дальше. Весть об этом в Азов принёс казак – перебежчик «Иванова юрта Ртищева» – Магмет. Он сообщил об этом толмачу Баёгильде Исеневу. Турки решили прояснить обстановку на Дону и отправили в Войско, с ведома Благова, попавшего в плен атамана Ёлкина и казака Пологовского с грамотой к Фёдору Ивановичу. В ней послы просили выслать им на встречу государевых служилых людей, для сопровождения до Москвы.

Посланцы, через Дон, благополучно достигли Москвы и царь, получив отписку, отправил для их сопровождения воеводу Юрия Булгакова со стрельцами. Войску же Донскому, ещё 30 сентября 1584 года была выслана грамота, в которой московский государь обещал дать атаманам и казакам поместья, если те встретят послов и с честью их проводят до русских границ. Атаман Кишкин приложил все усилия и без эксцессов, благополучно встретил послов и выделил для их сопровождения охрану.

Прибывший в Москву турецкий посол турецким посол чауш Ибрагим передал царю грамоту своего повелителя. В нём султан, называл Фёдора Ивановича Королем Московским, изъявил ему благодарность за добрую волю – быть в дружбе с Оттоманскою империей; подтверждал свободу торговли для наших купцов в Азове; но в доказательство истинной дружбы требовал выдать Ибрагиму Крымского царевича Мурат Гирея, и немедленно унять Донского Атамана Кишкина, злого разбойника Азовских пределов: « чтобы ваши казаки под Азовом людей наших не теснили, не грабили и не убивали». Видя, что Султан не думает о заключении дружественного договора, а хочет только торговать с Россией, царь отпустил турецкого посла с ответом, что на Дону злодействуют более казаки литовские; что Атаман Кишкин отозван и Москву, и товарищам его не велено тревожить Азовцев; о царевиче Мурате, будет написано с новым послом царским. Но в течение следующих шести лет царь никого не посылал в Стамбул и даже начал действовать против Султана. В день отпуска посла Ибрагима, 5 октября 1586 года, Фёдор Иванович торжественно принял Грузию в Российское подданство; послал Воеводу Князя Хворостинина с 500 стрельцов в Терский городок, который хотя был уже оставлен, но в нём поселились вольные казаки.

Фёдор Иванович по достоинству оценил заслуги казаков и всего Войска Донского. Им: « … за службы своя» было прислано государево жалованье, состоящее из пороха, селитры, свинца, хлеба, вина, сукон и денег. Оно оказалось большим подспорьем для донцов, Живших только с добычи, рыбной ловли, охоты и скотоводства.

Войско Донское, получив государево жалованье весной этого года, в виде боевых припасов и продовольствия, в Круге решило активизировать боевые действия под Азовом и в Крыму. Этому содействовало и то обстоятельство, что крымский царевич Сайдет Гирей прибыл на Дон к атаманам и казакам, с предложением о совместном походе на Крым, для свержения своего дяди Ислам Гирея. Казаки в Кругу приняли предложение царевича. В апреле – мае атаман Кишкин совершает смелый набег на предместья Азова, а затем, соединившись с татарами Сайдет Гирея, выступил в поход на Крым. Ведомые татарами донцы ворвались на полуостров, где предали огню несколько улусов верных новому хану. Однако вскоре они были встречены превосходящими силами конницы Ислам Гирея и отступили, уведя полон и отогнав скот.

Это смелое предприятие казаков вызвал новый поток жалоб в Москву от турецкого султана и крымского хана. Фёдор Иванович, вняв им, отправляет на Дон, Войску, грамоту, где поминая их прошлые разбои и воровство казачьих ватаг Юшки Несветаева, Гаврилы Глумова и Луки Царёва – Казака, призывал «лучших атаманов и казаков», ворам не потакать и самим от воровства отстать. Но в тоже время царь, помня заслуги атамана Кишкина и его сподвижников, своим указом поверстал 285 донцов в звание детей боярских и пожаловал им земельные наделы в Епифанском уезде. Ни когда ещё такое количество казаков не переводилось в привилегированное служилое сословие. России был необходим мир на южных рубежах страны и казаки, держащие в постоянном страхе Азовских турок и татар. Но они были непредсказуемы и зачастую ставили свои интересы и интересы Войска Донского, превыше интересов России. Султан и крымский хан обещали мир и дружбу, в обмен на искоренение или усмирение казаков, беспрестанно их тревоживших и разорявших. Однако ни царь, ни бояре, не верили мусульманским властителям и в обещанную дружбу. Но для их умиротворения решили часть самых известных атаманов и казаков, столь ненавистных Амурату и Ислам Гирею, «свести» с Дона, поселив их в приграничном уезде.

Таким образом, и волки оказывались сыты, и овцы целы. С одной стороны, царь не только не озлоблял донское казачество своими крутыми мерами по их умиротворению, но и привлекал верной службой, вознаграждавшейся поместными окладами и деньгами. С другой стороны, царь вроде бы и выполнял требования султана и хана, ведь атаман Кишкин и ещё почти три сотни заслуженных казаков, действительно были сведены с Дона.

***

1586 г. В этом году начался новый этап русско – шведской войны в Ливонии. Фёдор Иванович обратился к Войску Донскому с призывом отправить на Ливонскую войну казачьи полки. По решению войскового Круга, на помощь государевым войскам был отправлен атаман Постник Лунев с казаками «охотниками». Донцы отважно сражались в 1586 1587 г. со шведами Рогодевым и Ивангородом, преумножая воинскую славу казачества.

Весной и летом казаки вновь тревожили набегами азовцев и крымцов, причинив им большие убытки. Не смотря на то, что азовцы засыпали протоки в донском Гирле, донским казакам и запорожцам удалось прорваться в море и погромить крымское побережье. Султан Амурат и хан Ислам Гирей, вновь жаловались в Москву на казачьи разбои и на атамана Кишкина. Амурат грозил царю войной и набегами, если он не уймёт отважного донца. Фёдор Иванович и его окружение, желая сохранить хрупкий мир на южных украинах, отправил султану грамоту, в которой писал ему: «донской атаман Кишкин с товарищами отозван в Москву, а оставшимся на Дону его товарищам запрещено тревожить азовцев и, что из российских украинных городов ни кому ходить не велено; если же донские казаки и за сим станут воевать с азовцами, то их приказано казнить смертию». С этого момента следы атамана Кишкина теряются. Очевидно он, как и 285 других казаков, в1585 – 1586 годах, получил поместный оклад в одном из южных уездов и продолжил службу в дворянском конном ополчении, либо в городовых казаках.

Кроме этого, Фёдор Иванович сделал попытку если и не подчинить Войско Донское своей воле, то поставить его под контроль государства. В Воронежской крепости, помимо воеводы, назначался казачий голова, власть которого должна была распространяться на всех донских казаков. Но должность эта оказалась чисто номинальной, так как казаки ни когда не признавали его власти над собой. Мало того, многие из донцов даже и не догадывались о его существовании, считая Круг, единственно законной властью на Дону.

В 1586 г. яицкие казаки, вместе с пришедшей донской ватагой удальцов, вновь громили улусы нагаев. Их князь Урус, опять слал жалобы царю на их притеснения: «В те поры пришед на Яик казаков с шесть сот и с семь сот, поставили город большой, и с того города нам много лиха причинили и Иван Хлопов (посланник царя в нагайскую орду) видел». 25 августа 1586 года г. астраханские юртовые татары доносили астраханскому воеводе: « … казаки приходили на Хозячен-Улус и взяли у ногайских людей половину с трехста (300) душ. А атамана у казаков Матюшей зовут и было де казаков человек с пятьсот. А поставлено де у них на Яике три городки…». Позже татары сообщали: «А казаков ногай де облегли, а казаки де стоят на Яике в крепости, а около воды и суды, и лошади и всякая животина у них есть…».

Но царь и дьяки открещивались от них как могли, ибо чрезмерное давление на казаков, могло обернуться вспышкой ярости с их стороны: «Казаки воры беглые, те, кои жили на Волге и людей наших на судах грабили и убивали, за что мы велели их ловить и казнить смертию, но они от войск наших ушли на Яик… вам издавно известно, что казаки делают сие без ведома нашего, грабят и убивают до смерти как ваших, так и наших людей».

Сам князь Урус, желая раз и навсегда, разорить Яицкий городок, собрав нагаев, в 1586 году приступил к Яицкому городку, имея несколько тысяч против четырех или пяти сотен казаков. Однако крепость ногаи взять не смогли, а казаки не стали долго в ней отсиживаться. Разделившись на шесть отрядов, казаки выйдя из городка, на голову разгромили врага.

Такой ответ не удовлетворил нагаев и они задержали русское посольство. Это заставило царя 20 сентября 1586 г. отправить в Нагайскую орду ещё одну грамоту: «А слух до нас дошёл, будто за то их (послов) неотпустили, что беглые казаки воры, которые жили на Волге и наших судовых людей били и грабили, и мы их велели переимать и переказнить, и они, збежав от нашей рати на Яик, да Урусовы улусы погромили и людей побили; и то вам издавно ведомо, что казаки воры, так чинят без нашего ведома, как ваших громят, так и наших судовых людей бьют».

Впрочем, на этот раз одними отписками дело не обошлось. Самарским воеводой был взят под стражу атаман Матвей Мещеряк – один из основателей Яицкого (Уральского) казачьего войска, незадолго до этого погромивший нагайские улусы. Сидя в тюрьме, Матвей Мещеряк предпринимает отчаянную попытку спасения. Он ухитряется составить заговор с целью захвата крепости. Заточенным в остроге казакам удалось вступить в сговор с частью Самарского гарнизона, недовольной Засекиным. От них были посланы гонцы в Жигулевские горы к вольным волжским казакам с просьбой о помощи.

Однако случайность провалила заговор. В «расспросе» под пытками, казаки признали свои «вины». О происшедшем было доложено в Москву. Государева грамота, привезенная Постником Косяговским, гласила: «Матюшу Мещеряка да Тимоху П-ша, да иных их товарищей пущих (Государь) велел казнить пред послы смертною казнию…”. Атаман Мещеряк и его товарищи были казнены в марте 1587 г. на городской площади Самары, в присутствии нагайских послов.

Из отписок московских воевод в Ливонии, донские казаки атамана Постника Лунева особо отличились в сражении под Выборгом. Они удостоились государевой благодарности и были награждены деньгами и сукнами.

***

1587 г. Весной этого года, донские казаки, стоявшие заставами по Миусу, заметили большую армию крымских татар и нагаев, двигавшихся на Россию, и сообщили о том легковыми станицами воеводам русских украинных городов, оценив количество татар в 30 – 40 тысяч всадников. Это известие позволило воеводам собрать полки и выдвинуться на встречу крымцам, которым удалось лишь сжечь Крапивну и окрестные селения. Русские полки настигли степняков и на голову разбили, долго гнав их «следом пепла и крови».

Меж тем, царь, стремясь обуздать коварного хана Ислама, ещё больше приблизил и обласкал его племянников, сыновей зарезанного Магмет Гирея, Сайдета и Мурата. Они получили богатые подарки и позволение кочевать с верными татарами под Астраханью. Прикочевав в астраханские степи, Мурат Гирей, потомок крымского хана, стал именовать себя владыкой четырёх рек, а так же всех вольных улусников и казаков (Дона, Волги, Яика и Терека). Но подобное чванство вызвало раздражение нагайских мурз, переросшее позднее в кровавую рознь. А пока, Мурат хвалился растоптать Ислама и смирить турецкого султана.

Впрочем, казаки донские, волжские, яицкие и терские, об этих утверждениях крымского царевича мало что слышали, а если бы и услышали, то проигнорировали Мурата точно так, как и воронежского казачьего голову. Пока же Мурат верой и правдой служил России: склонил нагаев к миру, уверяя их, что царь строит города на Самаре и Уфе с целью обуздания донских и волжских казаков, грозил огнём и мечом мятежному князю Нагайской орды Якшисату, иготовился с братом Сайдетом ударить по Крыму. Их должны были поддержать нагаи, казаки, черкесы, а так же 10000 стрельцов с пушками, обещанные Фёдором Ивановичем.

Однако поход на Крым так и не состоялся из-за Стефана Батория, польского короля, о чём царь известил Мурата грамотой, велев идти ему с лёгкой татарской конницей на Вильно. В тоже время, царь, стремясь удержать Ислам Гирея в Крыму, писал том: «Хан Сайдет Гирей, царевич Мурат, князья нагайские, черкесские, шавкальские, тюменские и горские молят нас о дозволении свергнуть тебя с престола» и призывал его, если он не хочет этого вторжения, идти громить принадлежавшую полякам Волынь, галицкую землю и, далее, соединившись с русскими войсками осаждать Киев.

Политический демарш царя имел успех. Ислам Гирей, не уверенный в своих подданных и боясь племянников, уверял Фёдора Ивановича, что набеги на русские украинные земли совершают своевольные мурзы, некоторых из них он казнил за это ослушание. Хан обещал свою помощь в войне с Баторием и ожидал русского посла с шертной грамотой, для заключения мира.

В марте этого года царь отправил на Дон и Волгу боярского сына Ивана Измайлова, для набора «охочих» казаковна государеву службу. Донские казаки отправили отряд своих «охотников» в Литву, вняв призыву царя послужить отечеству. Из атаманов этого времени известен, упоминаемый выше Постник Лунев.

Не смотря на заверения крымского хана в дружбе, столкновение с Крымом и Турцией было неизбежно. Русский царь искал союзников среди нагаев и обратился к ним с призывом выступить против Ислам Гирея. Те обещали прислать своих всадников, но взамен требовали сведения казаков с Дона и Волги, столь им (нагаям) досаждавших своими набегами. На что царь отвечал: «на Дону живут люди вольные, русские беглецы, на которых опала государева» и что «наших казаков на Дону нет, а живут там нашего государя беглые люди». Но такой ответ не устраивал мурз. Фёдор Иванович вновь предложил им присоединиться к русским полкам и казакам на Дону, у Донецких Раздор и вместе воевать крымских татар. Но нагаи как огня боялись казаков, и соединяться с русскими ратными людьми на Дону не хотели. А те мурзы, кто соглашался помочь Москве, требовали невозможного – клятвы свести казаков с Дона. Что было не выполнимо, даже при большом желании царя.

Неожиданная смерть польского короля Стефана Батория, между Россией и Польшей было заключено перемирие. Более того, часть крупных магнатов и поддерживающей её шляхты, предложили избрать королём Польши русского царя Фёдора Ивановича. Однако большая часть Сейма не поддержала их в этом. На Польский престол был избран Сигизмунд.

Двинувшийся было в поход Сайдет Гирей, вернулся в свои улусы, но к этому времени, отношение к нему, со стороны многих нагайских мурз резко изменилось в худшую сторону. Притесняемый нагайскими владетелями Екшисатом и Кайбулой, он с братьями обратился за помощью к донским казакам. Войско, сойдясь в Круг, решило оказать царевичам помощь казачьими полками. Соединясь с татарами донцы вторглись во владения Нагайской орды, кочевавшей по Кубани, разоряя и истребляя её улусы. Видя, что российский царь не унимает буйство казаков, нагаи, верные союзники Крыма, отправили в Бахчисарай своё посольство, прося покровительства и защиты.

Об этом сообщил прибывший из Крыма в Москву дворянин Иван Судаков: «приехал ко царю (хану) Кайбула мурза нагайский, Екшисатов брат, прислал ево Екшисат ко царю бить челом, что бы царь пожаловал, послал царевича с людьми беречь его от черкес пятигорских, и от нагаи заволжских, и от казаков от донских… и казаки донские его громили, поимали его улусы многие, и взяли у Екшисата дочерь замужнюю з детьми». Но Ислам Гирей, зная силу Войска Донского, не решился отправить свою конницу в столь далёкий поход в задонские степи. Там казаки, рано или поздно разгромили бы и рассеяли крымцов, он предложил мурзам идти в Крым, где им будут даны новые земли. Но этим планам не было дано осуществиться из-за смерти в 1588 г. Ислам Гирея. Нагаи, боясь новой смуты в Крымском ханстве, не решились откочёвывать на новое место жительства.

***

1588 г. В Крым тем временем, из Стамбула прибыл по повелению султана новый хан, Казы Гирей в сопровождении 300 янычар. Видя, что его подданные, не ходившие давно в набеги на соседей обнищали, и требуют новой войны, а так же исполняя древний обычай, Казы Гирей решил бросить свою конницу в набег на польско-литовские земли, из-за слабости нового короля Сигизмунда. В Москву хан писал, что убедил султана отказаться от претензий на Астрахань и требовал за свою дружбу меха и серебро, а так же свести казаков с Дона. Так как те вновь совершили набег на перекопские улусы, громили их и отгоняли стада скота.

Летом 1588 г. несколько сот запорожских казаков под командой атамана Матвея Фёдорова, выйдя из Сечи, обосновались на Сев. Донце, в районе Ливенской дороги, по которой проезжали послы и гонцы в Крым и в Москву, а так же шли торговые караваны. Устроив свой стан, они начали грабить купцов и разбивать их караваны, наводя на всех ужас. Такое положение было нетерпимо для Москвы и царь потребовал от Войска Донского унять воров. Однако в этом году Войско ни каких мер против них не предприняло.