Текст книги "Черное зеркало, белый алтарь"

Не знали. И знать не хотели. Объявление прогремело на всю столовую:

– Таэра Лискина, после обеда зайдите к ректору.

Зайду, чего ж нет? Тем более следующим предметом у нас что?

Танцы?! Да вы издеваетесь?! Танцы?! Мне?! После обеда?!

Тэр ректор, заберите меня на математику! Навечно!!!

Ректор сидел за столом и улыбался. Голлум сидел за столом и улыбался.

Я посмотрела на стол и тоже заулыбалась. Хорошо сидим! Алкоголя, правда, нет, но закусок – прорва. И соленья, и копченья… недолго думая, я себе соорудила «украинский бутерброд»[8]8
  Моя бабушка так его и называла. За остальную Украину сказать не могу.


[Закрыть].

На хлеб кладется ломтик сала и придавливается колечком лука – и в рот… Хорошо!

– Приятного аппетита, Наташенька, – заулыбался мне ректор. – Мне тэр Корделиус сказал, что вы хорошо разбираетесь в математике?

Я пожала плечами:

– Не то чтобы очень. Это не моя специальность. Просто у нас все это в школе проходят.

– В школе? Наташенька, расскажите, пожалуйста, как у вас поставлено образование?

Рассказать мне было не жалко. Десятилетка, потом по выбору. Среднее или высшее, бакалавр или магистр… вот это уже кретинизм. И шапочки дурацкие. Но кто спрашивал студентов? Все решили без нас.

Математика?

Да еще в школе. Высшая, хотя и не в полном объеме, потом на первом-втором курсах университета… дальше в зависимости от желания. Я доучиться не успела.

Тэр Корделиус потер руки:

– Тэр ректор, я прошу! Нет, я требую! Наука может получить серьезный толчок, если наша очаровательная гостья согласится сотрудничать!

– Я даже не знаю, – задумался тэр.

– Я могу по вечерам заниматься, – подсказала я. – А лучше вместо танцев.

– Вот именно! Зачем нужны эти танцы?! – возбудился Голлум. – Давайте лучше займемся математикой!

Я с трудом сдерживала смех. Пришлось его зажевать еще одним бутербродом. И еще…

– Ладно, – сдался ректор, пока я у него все припасы не перетаскала. – Я согласен. Занимайтесь.

Мы с тэром Корделиусом одинаково плотоядно переглянулись.

– Предлагаю сегодня и начать, – выпалил мужчина.

– У меня сейчас танцы, – поддержала я. – Если тэр ректор разрешит…

– Разрешит. Куда он денется, – проворчал Садовар. – Наташенька, а это вам.

Корзиночка была точно такой же, как и вчерашняя.

– Пирожные!!! – обрадовалась я. – Спасибо вам, тэр ректор!

– Для вас – любой каприз, Наташенька.

– Правда?

– Конечно!

– А можно я тогда с собой и сало заверну?

Следующие три часа прошли под знаком интеграла.

Я рассказала про определенные и неопределенные интегралы, вспомнила про Ньютона и Лейбница, записала базовую таблицу интегралов – самые основные формулы. Поговорили про преобразование Фурье – на первый раз хватило с избытком.

Тэр Корделиус оказался вполне адекватным и серьезным мужчиной, а что на Голлума похож… я тоже не Фродо Бэггинс.

Мы с ним договорились последовательно разбирать всю математику, которую я вспомню. Хоть алгебру, хоть геометрию, хоть арифметику. Лучше, конечно, матан[9]9
  Математический анализ.


[Закрыть] и функан[10]10
  Функциональный анализ.


[Закрыть]. И нет, это не матюги такие, это – чудо!

За это он мне обещал зачет автоматом по своему предмету, ну и порешать всласть.

Как же мы наорались!

До хрипоты, до сорванного горла, до невероятного кайфа! Когда встречаешь профессионала, который ценит, любит, знает свой предмет, когда ты тоже его знаешь…

Математический оргазм!

И куда там пятидесяти оттенкам серого? У математики граней намного больше! Хотя, если кто в ней не разбирается, это тоже садомазо.

Параллельно я выудила полезную информацию и для себя.

Да, переходы между мирами описываются формулами. Да, их можно и нужно рассчитывать. И тэр Корделиус с радостью поделится информацией, почему нет? Может, от меня и польза будет?

Компьютеров здесь нет, не изобрели, а искусственный интеллект… вот какой-то он получался самостоятельный и независимый. И жить хотел.

Так и пошли сказочки про вампиров.

Пару раз к нам в дверь заглядывали. Кажется, тэр Корделиус запустил чернильницей именно в тэра Аделаса. А чего он мешается, когда тут формулы? И мы кайфуем!

Второй раз заглянул ректор. Покачал головой и попросил не засиживаться допоздна. А то общежитие закроется.

Тэр Корделиус это пропустил мимо ушей, а мне надо было еще к старому храму забежать. Так что я все помнила. И когда начало смеркаться, попросила прекратить занятие. На сегодня.

Завтра? А завтра есть танцы? Отлично, завтра я тоже вся ваша!

Тэр Корделиус расцвел, поцеловал мне руку и проводил до выхода из корпуса. Предлагал и до общаги, но тут уж я отказалась. И затопала по тропинкам.

Две методички лежали у меня в сумке. А в руке упоительно пахла корзиночка с пирожными.

Хорошо…

Храм где стоял, там и остался. А вот Квазиморды не было.

Я уселась на ступеньки, поставила рядом с собой корзиночку, потом вспомнила «Аленький цветочек» – и не удержалась.

– Покажись мне, мой верный друг. – Ну и дальше, по тексту. – Если стар ты человек – будь мне дедушка, если середович – будь мне дядюшка… и поколь я жива, будь мне сердечный друг.

А что? Хорошо написал Аксаков! Душевно!

Я и договорить не успела – за спиной ветки захрустели. Обернулась – стоит.

Смотрит, серьезно так…

– Добрый вечер, – поздоровалась я. – Я вас не отвлекаю ни от чего?

– Ы-ы-ы.

Явное нет. Тогда продолжим:

– Вы простите, что я вот так пришла… мне просто больше и поговорить не с кем. А надо.

– Ы-ы-ы?

– Скажите, вот эти методички… вот ваша. А вот та, которую мне выдали. Я почитала, но тут и история разная, и планы, и… и вообще много чего! Почему?

– Ы-ы-ы…

– Простите, неправильно задала вопрос. Скажите, это у вас от рождения? Вот такая немота?

– Ы-ы-ы.

– Понятно. А писать вы можете?

И снова – нет.

– Давайте тогда попробуем по-другому? Если вы не против?

– Ы-ы-ы.

«Нет, не против. Обращайтесь».

– Меня зовут Наташа. Можно Туся. Давайте подумаем, как я могу к вам обращаться?

– Ы-ы-ы?

– Я буду называть буквы алфавита, а вы остановите, когда дело дойдет до нужной. Так и составим имя.

Мужчина кивнул. И показалось мне, что он улыбнулся.

Я принялась перечислять алфавит.

– Рад? Вы мне рады?

– Ы-ы-ы.

– Нет? Это имя?

– Ы!

– Поняла. Рад, так и буду к вам обращаться. Будете пирожные?

– Ы!

Я подвинула мужчине корзиночку. Небось нечасто ему такое перепадает. Ладно уж, пусть ест. А у меня, кстати, в сумке сало. И его я люблю больше пирожных.

Вечер прошел плодотворно. Постепенно, по буквам, я выяснила, что Рад живет здесь очень давно. Он и не помнит, сколько именно.

Что в храме есть библиотека. Небольшая, но есть.

Сам он ничего не читает, не получается. Пару слов он выхватить может, а потом начинает жутко болеть голова. До слез.

А тем вечером ему просто захотелось мне помочь. Чего тут думать – отдал мне книгу, на которой была нарисована академия. Вот и все.

История? Он ее просто не знает.

А что знает? Ничего. Имя – Рад. И все. А откуда он, чем занимался…

Больно. Голова болит. Плохо…

Я плюнула и прекратила расспросы. Если человеку плохо – чего его мучить? И вместо этого…

– А если я к вам в гости приходить буду? Не прогоните?

– Ы-ы-ы!

Явное приглашение. А мне… мне это тоже нужно.

Посидеть, подумать, да и в библиотеке храма покопаться? Тоже ведь не помешает! Корыстная я женщина…

Обратно я шла медленно, думая о своем.

И конечно, я свернула не туда. Шла и шла себе, потом уперлась в ограду, плюнула да и пошла вдоль нее. Обратно идти не хотелось, нет гарантии, что я вернусь правильно. А тут я точно выйду к воротам, а оттуда уже к корпусам.

Ограда кирпичная, высокая, не заблужусь… Даже с учетом того, что темнеет, не заблужусь.

О, беседка! Присесть, отдохнуть?

Это было кстати, ноги уже слегка ныли. Не люблю я физические нагрузки.

Я вошла в беседку.

Романтично, ничего не скажешь! Белые колонны, скамеечки внутри, столик, цветное стекло – так и представляешь, как кто-то здесь признается в любви.

Я уселась на лавочку подальше от двери. Дует…

Темнело.

В беседке само собой зажглось приглушенное освещение. Магия, наверное. Ладно, надо идти. Я оперлась на стол.

Рука неловко соскользнула, нащупав неровности…

Интересно! Кто бы на моем месте отказался прочитать, что написали предыдущие поколения?

Кое-как я сползла почти под стол и развернулась.

– Б…! – Да, материться я тоже умею. А что еще можно сказать, если видишь печально знакомый рисунок.

Сердечко, пробитое стрелой, а в нем надпись: «Катя + Лоелан».

Если это не кем-то из соотечественников оставлено, зовите меня жирафой.

Катя. Лоелан.

И рисунок словно выжжен. Словно кто-то пальцем вел, а рисунок проявлялся. Могла эта самая Катя так сделать?

Если ей была подвластна магия огня, то спокойно.

А что с ней стало потом?

Почему мне никто о ней не сказал, даже ректор? Не знает, что мы из одного мира? Или… есть другие причины?

Беседку я осмотрела тщательно, но больше ничего интересного не нашла. Вышла и отправилась дальше, к воротам.

Катя. Лоелан.

У меня есть два имени. Но что это мне дает?

Не знаю. Странно это, господа!

До корпуса я добрела уже в темноте, усталая и злая. Честно сказала Далии, что в очередной раз заблудилась, и сразу улеглась спать. Ноги гудели, как высоковольтные провода. И ток через них тоже зря пропустили.

Спать. А обо всем остальном подумаю завтра.

Катя плюс Лоелан… Что же с тобой случилось, девушка Катя?

– Оказывается, у нее мозги есть?

– Глупости это. Нет там ничего, просто их всех учили. Обезьяну учить начни – она то же самое повторит.

– Корделиус в восторге. Говорит, умница. Хорошо во всем разбирается, объясняет понятно…

– Дядя, она знает математику. Но у них в мире все ее знают. А вот этикет, к примеру, ей незнаком. И двигается она ужасно, руками размахивает, как кухарка.

– Все равно, Аделас, внимательнее. И Далии скажи, чтобы она была поближе к девчонке. Понял?

– Да, дядя. Я поговорю с ней.

– А я поговорю еще кое с кем. Пусть твоя толстушка сближается с Далией. Пусть начнет ей доверять.

Аделас пожал плечами:

– Ладно…

– И ты начинай ухаживать. Цветы, конфеты, пирожные… что там полагается?

– Да, дядя, – в этот раз голос был уже откровенно унылым.

– Я бы и сам, но ты помнишь про мои обстоятельства?

Тэр Аделас помнил. Выбора у него не было.

– Я все сделаю, дядя, – вздох был откровенно трагическим.

– Вот-вот. Сделай, дружок. Это для семьи надо, для рода. Ты же хочешь наследство? Чтобы тебе с супругой не пришлось ютиться в крохотном домишке в провинции, чтобы вы могли устроиться в столице…

– Я все понимаю, дядя.

– И Далия поймет. Она девочка умная. Но ты с ней поговори еще раз. Все же бабы…

Тэр Аделас покивал. Вздохнул и отправился к себе. Надо было еще подготовить задания на завтра. И пирожные заказать – из лучшей кондитерской.

Сколько ж сложностей с этими бабами! Но все окупится! Еще не раз окупится. Стоит и пострадать годик-другой.

Глава 4

Утро началось со стука в дверь.

– Я открою, – решила Далия.

И правильно. Я поползла в ванную, тихо завидуя. Вот родится же такое совершенство, только с кровати встала, а волосы как после расчески, личико свеженькое, улыбка…

Зато я выгляжу так, словно по мне танк проехался. Волосы взъерошены, моська помятая… Кого там черти принесли?

Из ванной я выползла не слишком довольная жизнью, но тэр Аделас с пирожными меня порадовал. Самой не покупать, это хорошо.

Далия улыбалась и выглядела вполне счастливой.

– Ната, тэр Аделас предлагает проводить нас в столовую.

– Пусть провожает, – пожала я плечами. – Только пирожные в шкаф суньте, а то еще испортятся. Я, может, вечером съем. Спасибо, тэр, вы меня балуете.

– Наташенька, а можете вы обращаться ко мне просто по имени?

Уже второй? Эпидемия? Его ректор, что ли, обчихал?

У них спрос на тех, кому за сто? Не лет, килограммов?

– Хорошо, Аделас. И вы ко мне тоже, ладно?

– Да, конечно.

Засветился так, словно прожектор скушал. Нет, что-то тут неладно.

Аделас вышел за порог, оставив нас собираться, и я поглядела на Далию:

– Что случилось?

Далия потерла лоб кончиком пальца. Осторожно, чтобы не образовалось даже микроскопических морщинок.

– Ната, ты не понимаешь. В нашем мире, если мужчина хочет ухаживать за девушкой, он начинает с того, что заявляет свои намерения.

– Это как?

– Вот как тэр Аделас. Вы называете друг друга просто по именам, вы ходите куда-то вместе…

– Детский сад, штаны на лямках.

– Что, прости?

– Нет-нет, все очень мило. А что потом?

– Потом одобрение семьями. Тэр Аделас должен познакомить тебя со своими родными, а ты его со своими.

– Это вряд ли.

– Ну… тебя наверняка одобрят, ты же иномирянка.

Мою семью Далия тактично обошла молчанием. Хотя Аделаса мои родители могли бы и одобрить. Симпатичный, неглупый и с перспективами – чего еще надо?

Я тоже не знаю, но Аделас мне даже не слишком нравится. Не бывает так, чтобы принцы влюблялись в бегемотов. Не бывает!

В лучшем случае в лягушек, и то бедолаги на них вкалывали в три смены.

Хочется, конечно. И внутри подзуживает тонкий голосок. Что я – хуже других? Что я – недостойна?

У меня прекрасная душа! Я умная! А что толстая и не особенно красивая… вот! Уже началось. Туська, давай хоть себе не врать. Ты не красотка. Ты – бегемот.

И если кто-то чего-то…

Поверь, это не просто так. Тебе и Стасик в любви объяснялся. Каждый раз, как задачки решить нужно было. Но тут же не в задачках дело? А в чем?

– После одобрения семьями следует помолвка. Это несколько месяцев… иногда до года. А потом и свадьба, – порадовала Далия.

– Ясно. Непонятно только, зачем я ему нужна.

– Ната, ты что?!

– Далия, – я даже раздражения скрывать не стала. – Ты себя в зеркало видела? А теперь поставь рядом меня. Ты мне будешь рассказывать, что в меня можно влюбиться за пару дней? Серьезно?

Девушка даже не смутилась:

– Ты иномирянка. Ты просто не понимаешь, но это важно.

– Чем?

– Маги часто роднились между собой. Новая кровь очень нужна. А хорошая кровь – тем более.

– Может, у меня плохая?

– Ты же проходила обследование? Тебе сказали что-то… такое?

– Что у меня ожирение.

– Ну да. Но это же другое! А так ты наверняка здорова и можешь рожать детей.

– Понятно…

Горечь мне скрыть не удалось. Все то же, все там же… Далия посмотрела на меня с удивлением:

– Ната, а что в этом такого? Браки заключаются для усиления рода и для его продолжения. В твоем случае – оба варианта. Ты должна родить сильных детей. Надо, конечно, сделать прогноз на вас с Аделасом, но тем не менее что в этом плохого? А еще за тобой не стоит влиятельный род.

– И никакого приданого.

– Лоринские и так очень богаты. А вот отсутствие интриг – большой плюс. Ты же понимаешь, каждый человек предан своему роду…

– Это в вашем мире, – грустно сказала я. – Это – у вас.

– А разве можно иначе?

Побывала б ты в нашем мире, узнала бы. Если б от ужаса не померла.

Я отогнала грустные мысли усилием воли и улыбнулась:

– Пусть тэр Аделас провожает нас на завтрак. Мне не жалко.

Сволочи они, с этими племенными идеями! Просто сволочи.

Кстати, а может, им про Гитлера рассказать? Как он истинных арийцев пробовал выводить?

Или лучше не прививать идеи подонка и мрази в другом мире?

Вот не помню, как это у него называлось, но процент уродов там был весьма высок. Не моральных, а именно что физических уродств. Пришлось свернуть программу. Точно, расскажу при случае.

Столовая. Ребята, машущие нам из-за столика. Раздаточная.

Мы подошли к буфетчице. Я уже взяла поднос, а вот Далия задержалась. Полная дама ставила мне тарелку с кашей, когда внезапно…

Ой! Сильный толчок в плечо отбросил меня в сторону.

– Что это за груда сала? Живо мне завтрак!

Я прищурилась.

Оттолкнул меня явно старшекурсник. Тоже красавец, высокий, стройный, с черными прямыми волосами, гладко зачесанными назад. Жаль только, что у него такое презрительное выражение лица. Словно его носом в коровью лепешку сунули.

– Одну минуту, тэр, – залебезила раздатчица.

– Я еще и ждать должен?! Кого?! В нашей академии теперь обучают тупых коров?

– Да как вы смеете, тэр!

Опа! Аделас нарисовался! Стоит напротив с таким возмущенным видом, словно брюнет его диплом в нужнике использовал.

– Чего?

– Не смейте оскорблять таэру! Я вам запрещаю!

– Ты – мне? Сопляк!

– Я вам брошу вызов!

– Да? Ну попроб… Ой!

Я ухмыльнулась. А вот не надо, понимаете, не надо поворачиваться спиной к тем, кого вы обидели. Пока брюнет выяснял отношения с Аделасом, я поискала глазами что-то подходящее, не нашла, так что взяла миску с кашей – и надела нахалу на голову.

Такого брюнет точно не ожидал.

В столовой грохнул смех.

Тэр Аделас растерялся. Вроде как… вызывать надо. А как тут вызовешь? Когда оппонент весь в каше? Довершил дело легкий толчок бедром. Брюнет улетел под ноги тэру Аделасу, а я горестно вздохнула:

– Что за мужчины пошли? Не подойди, не дотронься…

Мужчина подскочил, потерял тарелку, которая грохнулась на пол и разбилась.

– К счастью, – прокомментировала я. – Вам бы помыться, тэр.

Вскочил брюнет на ноги уже вполне себе обозленный. Даже с жаждой убийства в глазах. Но страха у меня не было.

Вообще. Я ждала…

– Что здесь происходит?!

Вот этого я и ждала. Чтобы ректор был не в курсе таких вещей? Или кто-то из преподавателей не вмешался? Такого не бывает.

– Ректор? – оглянулась я. – Тэр ректор, тут на Аделаса покушение!

Ректор обвел всех присутствующих гневным взглядом:

– Так… понятно. Лоринский, Вельский, Далион, Лискина – ко мне в кабинет, и живо! Грязь убрать, завтрак продолжается!

А Далию зачем привлекли? Непонятно…

В кабинете ректор уселся за стол и воззрился для начала на Далию:

– Таэра Далион, расскажите, что случилось?

Далия захлопала глазами:

– Тэр Вельский оскорбил Наташу. А тэр Аделас вступился за честь таэры. Он поступил благородно и храбро.

– Понятно. Можете быть свободны.

Далия поклонилась и вышла. Ректор перевел взгляд на Аделаса:

– Слушаю.

– Все так и было, – сдвинул брови Аделас. – Этот наглец оскорбил таэру. Я не мог этого спустить! Но… Наташенька… она…

– Вы позволите, тэр Лоринский? – обратилась я к ректору.

А почему молчит брюнет? Вот что мне интересно.

– Да, Наташенька. Пожалуйста.

– Произошла досадная случайность. Никто ни в чем не виноват.

Вот теперь глаза выпучили все. Даже брюнет, которого я щедро удобрила кашей. А что? Есть же маска для волос из овса и меда? Кажется…

– Неужели? – ректор выглядел удивленным.

– Да, тэр ректор. Я как раз получала завтрак. Тэр… Вельский?

– Да, тэр Шарон Вельский, – зачем-то представил брюнета ректор.

– Тэр Вельский совершенно случайно наткнулся на меня и расстроился. Вы же видите, я девушка крупная…

– Гхм, – согласился ректор.

– Вот. Он расстроился, а Аделас все неправильно понял. Началась ссора. Я случайно поскользнулась и испачкала тэра кашей, за что и приношу свои извинения. Я не хотела, я просто бываю такой неловкой…

От такой трактовки рты открыли уже все.

Я с интересом наблюдала за происходящим. А что – забавно! Подбавим накала?

– Тэр Вельский, вы меня простите? Пожалуйста…

– Да, конечно, – прокашлялся тэр. – И вы… простите, таэра.

– Ничего-ничего, в жизни всякое бывает.

– Замечательно! – подвел итог ректор. – Если все помирились… никто не имеет никаких претензии друг к другу?

– Я… – очнулся Аделас. – Тэр не принял мой вызов!

– За что его вызывать? – удивилась я на весь кабинет. – Он же случайно.

Аделас сглотнул и замолчал. Я довольно улыбнулась:

– Тэр ректор, я могу быть свободна?

– Да-да. Идите, Наташенька. А вы, молодые люди, задержитесь. Я с вами побеседую.

Выражение обреченности на лицах ребят было совершенно одинаковым.

Далия вцепилась в мою руку:

– Ната, что?!

– Да ничего, – удивилась я. – Все помирились. Мы еще успеем позавтракать?

– К-как?!

– Ну вот так. Все согласились, что это случайность, все хорошо и все в порядке. Можно идти завтракать.

Далия выглядела удивленной. А почему?

В столовую мы пошли. Но меня все время терзали смутные сомнения. Это ведь классика жанра.

Есть дама, есть обидчик, есть благородный защитник… Татка мне столько романов перецитировала, что у меня этот алгоритм в зубах уже навяз. И эта сцена – она шаблонная до ужаса.

Сейчас бы Аделас меня защитил, заодно заявил свои права, заодно я была бы ему благодарна…

Что получилось вместо этого?

Над брюнетом хихикают. Аделаса вообще всерьез не восприняли.

Вместо дуэли состоялись банальные разборки в кабинете ректора, ситуацию представили как несчастный случай, меня благородно простили…

Вопрос: это было подстроено или это не было подстроено?

Придурки есть везде. Но среди выпускников их уже поменьше. Им не до того, чтобы первокурсников гонять, у них свои задачи, им бы диплом, да практику, да сидеть тихо. А то нарвешься – и вылетишь с волчьим билетом и собачьей характеристикой. Очень даже запросто.

А тут человек сам лезет, да так бездарно?

Странно как-то…

Ладно, будем посмотреть и подумать. И почему так удивляется Далия?

Подумаю об этом потом! А сейчас – есть! Скоро занятия. Что у нас первое? Практикум… это по чему?

– Это определение источника ауры… – шепнула тихонько Далия. – Дома, конечно, этим тоже занимались, и потом, при поступлении, но надо сходить. Хотя бы на первое занятие.

Я кивнула с умным видом. И посмотрела дальше.

О не-е-ет! Физическая подготовка! Какая гадость!

Кабинет, в который мы пришли, был похож на жилище чокнутого профессора.

Книги, книги, потом еще какие-то чучела, тушки, хрустальные шары и разноцветные спирали. Что-то подобное я в «Гарри Поттере» видела. В кабинете Дамблдора.

И кстати, искренне считала, что фигня это полная.

Он ведь директор?

Вот, директор – это чиновник от образования. То есть его кабинет должен быть сугубо функциональным. А устраивать гибрид библиотеки, лаборатории и обсерватории… зачем?

Бюрократия отдельно, наука отдельно. Но ладно, режиссеру виднее, чего они там понаснимали.

А здесь было интересно. Сразу чувствовалось, что МАГИЯ! Именно так, и большими буковками, и потрогать бы, и понюхать, и пальчиком поковырять…

Правда же, интересно!

И люстра такая же, типа кандибобер, то есть канделябр. Интересно, если она грохнется – никого не убьет? Осколками так точно зацепит!

От кабинета Дамблдора этот зал отличали стулья, произвольно расставленные вдоль стен. Студенты подходили, садились…

Я сделала то же самое.

Мы ждали преподавателя. И дождались… собственно, ректора.

– Добрый день, дорогие первокурсники, – улыбнулся Садовар Лоринский. Выглядел он при этом как кинозвезда. Вот ей-ей, если его на туалетной бумаге нарисовать, ей никогда не воспользуются по назначению.

Красив до невероятности. Черные брюки, белая рубашка, расстегнутая на две верхние пуговички, мягкие туфли, в которых он передвигается тихо, как кот…

В ухе серьга с сапфиром, волосы стянуты в хвост замысловатой золотой заколкой, а в вырезе рубашки еще и цепочка прослеживается. Интересно, простая или с кулончиком?

И улыбка. Ослепительная…

Голливуд может горько рыдать вместе со всеми стоматологами. Такое совершенство им не по зубам.

– Сейчас вы будете по одному подходить ко мне. Я понимаю, что у большинства из вас уже есть результаты тестов и обследований, но, во‐первых, не у всех, а во‐вторых, никто не ручается за их надежность. Потом ваши результаты будут записаны и отправлены в архив, в лечебницу, если вам вдруг потребуется оказывать первую помощь, а затем в Совет…

Мы молча слушали.

Как я поняла, смысл был тот, что нужны данные. О нашей силе, ауре, склонностях – более конкретные и подробные. А из дома – мало ли кто и что натащит и напишет?

Я в принципе ректора понимала. Сама врала всю жизнь про проблемы с позвоночником, лишь бы физкультуру прогуливать.

Мы шли по списку, и я приглядывалась.

Всего приборов, выстроенных в линеечку, было ровно шесть штук. Все они вспыхивали огоньками, переливались, все вели себя совершенно по-разному…

– Физическое состояние, аура, сила, склонность, наверное, что-то еще… – шепнула мне на ухо Далия. И она совершенно искренне дрожала, когда пришла ее очередь.

Сначала она подошла к первому прибору, похожему на самый большой штопор в мире. Что-то подобное я видела, когда мне показывали самые идиотские изобретения. Сто с лишним деталей, сто с лишним тысяч…

И вот это – покупать? Тьфу! Как-нибудь я бутылку и сама открою, и разолью, и на оставшиеся сто тысяч еще прикуплю.

У Далии устройство вспыхивало зелеными огоньками. Следующее – красными, потом белыми, опять зелеными, лиловыми и красными.

– Оптимально, – порадовал ее ректор. – Идеальное здоровье, хорошая чистая аура, гармонично развитые каналы, наполнение, правда, несильное, да и источник слабенький, но вы, таэра, все равно не будете делать карьеру за счет своей магической силы. Зато высокая вероятность рождения ребенка-мага. Даже двоих, если повезет.

Далия светилась собственным светом.

Впрочем, так везло не всем. Одну девушку отправили при всех в медпункт, лечиться от последствий собственной невоздержанности и дурных болезней. Мол, вы сильный маг, но сейчас половина вашей силы уходит на то, чтобы зараза не распространялась по организму.

Нескольким парням ректор посоветовал чаще медитировать, потому что каналы у них реально могут выгореть. Сейчас повезло, а потом вряд ли. Слишком они слабые и хлипкие.

Наконец дошла очередь и до меня.

Ну, про лишний вес я и сама знала.

Аура…

– Аура у вас очень хорошо развита, даже странно для мира без магии, каналы прокачаны просто на зависть всем присутствующим, источник очень сильный, наполнение… м-да…

– Что не так? – насторожилась я.

– Такое ощущение, что вы постоянно прокачиваете через себя силу.

Я пожала плечами.

Если б я знала, что именно я делаю, да как это делать правильно…

– Ладно, с этим мы еще разберемся. А вот вероятность рождения ребенка-мага… все ваши дети будут магами. Тут на всех хватит.

Я кивнула.

Как мне объяснила Далия, ребенок во время беременности берет все у матери. И не только кальций, еще и магию.

Если мать слабая, если каналы не прокачаны…

И мать может помереть, и выкидыш может быть, и чего только не случалось. Поэтому женщины, способные рожать магов, весьма ценятся. И к ним стоит очередь.

Магам-мужчинам охота получить одаренное потомство, такая вот селекция по эр-сианновски.

Я покивала и порадовалась. Приятно знать, что ребенка я могу выносить без проблем. А маг он там будет, не маг… На-пле-вать! Был бы здоровый и умненький!

Очередь двигалась не слишком быстро, я заскучала и принялась от скуки смотреть в окно. Пока…

Об этом мне прабабка, еще когда была жива, рассказывала. Она у меня была из деревни, в деревне и жила до последнего, а к нам переехала, когда уже просто свалилась. В буквальном смысле слова, упала на огороде и подняться не смогла.

Пришлось дом закрыть, скотину отвезти к бабке, а мы с мамой полгода ухаживали за прабабушкой. Пока она не ушла…

При этом мозги у нее оставались ясными, историй она знала много, и в том числе рассказывала про нечистую силу. Мне тогда лет двенадцать было…

Как она объясняла, чтобы нечисть увидеть, надо не в лицо смотреть, а так вот, словно бы искоса, исподволь, даже не как глазами стреляют, а сосредоточиться на одном предмете, но вроде как смотреть рассеянно. Тогда зацепишь.

И меня вдруг повело. Я увидела… наверное, ауры?

Я отчетливо видела ореолы вокруг всех присутствующих, вокруг вещей и приборов, вокруг банок с уродцами… Где-то свечение было ярче, где-то глуше, разных цветов и оттенков, но не сливающееся в единое облако.

Ауры? Да, похоже…

Орать на весь кабинет я об этом не стала. Ни к чему. Если я правильно понимаю, тут высокая насыщенность магией, вот меня и «пробило». Но может, другие их уже видят? С детства?

А я тут буду орать, как самая лысая? Ни к чему!

А вот разглядывать людей стало интересно. Кстати, у Далии аура была небольшой, достаточно прозрачной, и в ней четко выделялись словно бы ниточки более яркого оттенка. Каналы, про которые говорил ректор?

Основным цветом у нее был светло-зеленый, но встречались и пятна красного цвета, и желтого, и даже лилового.

Красиво? Сложно сказать. Вроде бы и неплохо, но что-то в ней есть неправильное. Как прыщ на носу.

А ректор?

Я пригляделась к красавчику, то есть постаралась посмотреть искоса, и вздрогнула от неожиданности.

Красное, бурое, черное, коричневое…

Неприятно. Противно даже… и за этой аурой даже лица его не видно.

– Далия, а можно где-то взять книгу про ауры? Интересно же… ну там, каналы, источник, окраска…

– В библиотеке, наверное. А зачем?

Я удивленно посмотрела на девушку:

– Как – зачем? Тебе вот сказали…

– Так это по приборам все определяется. Зачем еще копаться?

М-да. Действительно, девушке магия не нужна, девушке нужно замуж.

– Ваш вопрос интересен, таэра Лискина, но бесполезен, – отвлекся от очередного страдальца ректор.

– Бесполезен? – удивилась я.

– Каждый маг, в том числе и я, скрывает свою ауру. Вы попросту ничего не разглядите.

Правда? А почему я тебя вижу?

– А обычные люди?

– Покупают специальные амулеты или артефакты. Так что и у них вы ничего не увидите.

Я кивнула.

Вопрос – как и что увидела я – лучше оставить за кадром. Что-то мне подсказывает, что свои способности лучше пока не обнародовать. Целее буду.

На физкультуру надо было переодеваться.

Не в платье ж бегать? Лосины выдали? Толстовку? Вот и вперед! Не родной же костюмчик гробить? Я на такое несогласная! Так что…

И здесь нас обогнали!

Наша раздевалка – это скученность, толкотня, запах пота и грязных носков, лавки, о которые вечно рвешь колготки, плохо покрашенные стены…

Кто был – тот поймет.

А еще бывает, что в раздевалках делают душ. Тогда еще сырость добавляется, вода подтекает и мокрицы ползают.

Здесь все было иначе.

Далия показала мне на дверь кабинки:

– Это разделенное пространство. Оно у каждого свое, дотронься до ручки… вот так. Теперь туда никто, кроме тебя, не войдет. И вещи можно оставлять…

Хм. Это еще вопрос. Но внутрь я вошла.

Далия скользнула в соседнюю дверцу.

Внутри кабинка. Не слишком большая. В углу – душ. Такой, аккуратный, с поддоном. Но я в нем помещусь. Рядом с душевой кабинкой – вешалка. Под ней – кресло.

Раздевайся, вешай одежду, ополаскивайся, одевайся в спортивное и выходи. И наоборот тоже. Мне нравится.

Разделенное пространство, говорите? Хм… страсть к экспериментам была неистребима. А если приглядеться… ну, на ауру?

Я прищурилась. Переплетение каких-то нитей, линий, цветовых пятен… может, зарисовать?

И вдруг…

– Далия, милая, я все понимаю, тебе тяжело сейчас.

– Да, Адди!

– Но это необходимость. Род требует от меня жертвы.

– Но почему от тебя?! И такой?!

И сколько трагизма в голосе! Сколько отчаяния!

– Потому что я подхожу по возрасту. И не женат.

– Ах, Адди…

– Далия, это всего на пару лет. Ну, года на три. Потом я получаю свободу, и мы с тобой женимся.

– Ах, Адди! Если бы это был хоть кто-то симпатичный! А эта жуткая жирная жаба…

Та-ак…

– Это даже лучше! Никто и не подумает, что я с ней по любви! Все поймут правильно!

– Адди, когда я представляю вас вдвоем, мне становится дурно.

– Мне тоже, Далия. Но во имя рода…