Текст книги "Лингвистика информационно-психологической войны. Книга 1"

Рафинированный читатель романа – а именно на него рассчитан текст [Чередниченко 2014] – сочтёт предпринятый анализ проявлением элементарного невежества, обвинит в непонимании философии автора, стремящегося показать диалектику жизни и смерти, высокого и низкого, возвышенного и низменного, прекрасного и безобразного, величественного и жалкого, достойного и порочного, идеала и его воплощения. Однако создаваемая частностями общая картина государства, народа, подкреплённая высказываниями самого автора, подтверждает объективность сделанного заключения. Старая истина: целое больше суммы его частей. И не отменён закон перехода количества в качество.

Писатель Шишкин создаёт образ России в серо-чёрной гамме, используя при этом всё выразительное богатство русского языка. Наверное, автора можно назвать виртуозом литературной формы. В дискуссиях о творчестве М.П. Шишкина нередко говорится о переносе центра тяжести текста с сообщения на язык, который, по замечанию самого автора, есть его «тропинка к Богу». На это последнее заявление нельзя не возразить. Язык, ведущий к Богу, принадлежит людям. Ничьих языков не бывает. Отказ от своей родины, народа, его истории и его будущего не приведёт к Богу. Язык, оторванный от его традиционных носителей, мёртв. Когда в потоке сознания просто идёт вереница русских пословиц и поговорок (428–429, 472 и др.) – «великий и могучий» умирает. Вне контекста устойчивые сочетания лишены смысла. Оторванные от носителей и строителей этого языка, которых автор рисует грязными, далёкими от цивилизации, с их якобы «глупой» верой, тупостью, безраздельной жестокостью, паремии, фразеологизмы лишаются своей основной функции: быть выразителями национального менталитета, сокровищницей мудрости народа, хранителями его истории, его славных – и бесславных тоже – деяний. Филологам (филолог и писатель М.П. Шишкин не исключение) это хорошо известно уже в изложении В. фон Гумбольдта: «Язык и духовные силы развиваются не отдельно друг от друга и не последовательно один за другим, а составляют нераздельную деятельность интеллектуальных способностей. Народ создаёт свой язык как орудие человеческой деятельности, позволяя ему свободно развернуться из своих глубин… <…> Духовное своеобразие и строение языка народа пребывают в столь тесном слиянии друг с другом, что коль скоро существует одно, то из этого обязательно должно вытекать другое» [Гумбольдт 2001: 67–68]. Русский язык впитал в себя великое и смешное, факты исторических побед и поражений, великих научных открытий, взлёты творческой мысли гениальных учёных, литераторов и художников, вписавших нетленные страницы в мировую науку и во все виды мирового искусства. При всём уважении к «малым» народам, орочский, бесписьменный, и эвенкийский (тунгусский) младописьменный язык (ср. с. 14–15) не могут сравниться по силе выразительности с действительно великим и могучим русским языком – родным языком писателя Шишкина.

Негативный образ России, вылепленный в анализируемом романе, способен порождать упаднические настроения, дезориентацию в мире моральных и эстетических ценностей, растерянность, неуверенность в лучшем будущем, деморализацию и дегуманизацию отечественного читателя и убеждённость внешнего читателя в том, что ведущаяся ИПВ против России оправданна. И это позволяет говорить о наличии в романе – не по замыслу, но по результату – черт, признаков, симптомов ИПВ против России, хотя предмет и задача предпринятого исследования ни в коей мере не есть предложение пересмотреть, тем более оспорить, художественные достоинства произведения.

Предпринятый опыт анализа трёх произведений в целом свидетельствует о том, что художественная литература при определённых условиях – один из мощных каналов ведения ИПВ. И эта сфера культуры оказывается непосредственно связанной с понятием информационной и, следовательно, национальной безопасности государства.

Глава 6. Православие как мишень информационно-психологической войны

Судьбы православия слиты с назначением России.

Ф.М. Достоевский. Дневник писателя

Выбор православия в качестве мишени ИПВ не случаен. Он объясняется следующими причинами.

1. Основным «полем битвы» в ИПВ является сфера ценностей. Исследователи отмечают, что «…традиционные православные ценности противостоят «цивилизаторским» ценностям современного Запада» [Калмыков 2015: 64] и что для православной традиции главным является вопрос не прав человека, как на Западе, а поиск смысла жизни [Национальная идея России, 2012а: 69]. Именно поэтому сейчас как никогда актуальны слова князя Мышкина из романа «Идиот»: «…о, нам нужен отпор, и скорей, скорей! Надо, чтобы воссиял в отпор Западу наш Христос, которого мы схоронили и которого они не знали!» [Ф.М. Достоевский. http://ilibrary.ru/text/94/p.45/ index.html].

2. Православие – препятствие на пути к глобализму: «В современной России, как и в былые переломные моменты отечественной истории, таким непреодолимым препятствием пока остается православие – основа национального менталитета, движущая духовная сила русской истории, русской идеи. Уже стали программными и даже хрестоматийными известные слова Зб. Бжезинского: “После СССР главным врагом Америки остается русское православие”44
  В другом варианте: «Православие – главный враг Америки» (по [Якунин и др. 2013: 49]).


[Закрыть]. Весь наблюдаемый сегодня либеральный процесс по переустройству России является реальным воплощением данного словесного тезиса» [Цеханская 2013: 88].

3. В истории России на протяжении многих веков именно православие выступает одним из ценностных компонентов национальной идеи [Национальная идея России, 2012а: 62, 70]. «…В метаисторическом контексте национальная идея тесно увязана с основными ценностями государственности, опирающимися в свою очередь на ценностные ориентации народа. В частности, высшими ценностями Российского государства являются государственная суверенность России, накопленные в веках и поколениях ценности культуры, религий, традиций, духовное достоинство <…>. То есть содержанием национальной идеи являются живые архетипы, в которых укоренена иерархия ценностей, определяющих установки, модели поведения и идеалы народа» [Там же: 69].

4. Православие – основа русского менталитета. Доктор психологических наук, профессор Н.М. Ракитянский пишет: «Издревле православная вера была не только стержнем социального и политического единения народа, она была той основой, на которой формировались такие особенности русского национального менталитета, как соборность и государственность. Именно православие укрепляло не только вертикальные связи между элитой и народом, оно же связывало людей и в горизонтальные общности, постепенно образуя из многочисленных племён и народностей русскую нацию и российское государство» [Ракитянский 2009, с. 29]. Воцерковленных людей в России лишь 7–8 % (по данным ВЦИОМ, ноябрь 2009 г. [Национальная идея России 2012в: 477]), что не означает неправославность остальных. Для большинства православие является «символом русского своеобразия и его духовной ценности, одним из маркеров культурной, этнической или идеологической идентификации» [Национальная идея России 2012а: 73].

5. Православие – «скрепа страны». «Немаловажно и то, что в России помимо славянских народов православными является большинство верующих коми, карелов, марийцев, мордвы, осетин, чувашей, хакасов, якутов и ряда других» [Национальная идея России 2012б: 948]. Это позволяет православию «выступать одной из цивилизационных основ огромной конфессиональной полиэтнической общности, сближать культуру, быт, помогает ощущать солидарность этих народов друг с другом» [Там же], быть «скрепой страны» [Национальная идея России 2012а: 134]. Разрушение этой скрепы приводит к снижению «жизнеспособности государства» [Якунин и др. 2013: 6].

В России не было религиозных войн, поскольку православие несет идею уважительного отношения к представителям других различных народов и конфессий: «Все народы России когда-то входили в ее состав, под защиту “белого царя”, обретая защиту, а иногда и алфавит и культуру, сохраняя при этом свои традиции и культурные корни. И это в принципе отличает Россию от всех иных исторических имперских историй, в которых чаще всего автохтонные народы в ходе складывания единого государства истреблялись. В России это принципиально не так. Это ее скрепа. Именно поэтому “известные” СМИ, пропагандисты и манипуляторы бьют по этой скрепе» [Национальная идея России 2012а: 135].

6. Православие – это душа российской армии. Даже в период Великой Отечественной войны, когда преобладали атеистические установки, государство вынуждено было обратиться за поддержкой к православной церкви. 3 июля 1941 г. Сталин обратился к народу, используя православное обращение «Братья и сестры!» [Сенявская 1999]. Отмечают, что в большинстве случаев крупные победы в истории России «одерживались при наличии меньшего количества людских и технических ресурсов, чем те, которыми располагал неприятель <…>. Что как не идейно-духовное состояние российских солдат вместе с полководческими талантами военачальников обеспечивало в данном случае общий успех. Именно с этим фактором связывается, прежде всего, способность социума к самомобилизации» [Якунин и др. 2013: 123]. Поэтому в наше время ведется работа по возрождению в Российской армии института военного духовенства, который существовал в России еще до революции [Пчелинцев 2011; Митрополит Волоколамский Иларион 2016 и др.].

7. Религия влияет на многие сферы жизни общества, включая политику. Русская православная церковь сейчас принимает активное участие в жизни общества как самостоятельный, независимый субъект. Она имеет поддержку власти, о чем свидетельствуют многочисленные факты. Например, присутствие Президента страны на церемонии открытия памятника святому равноапостольному князю Владимиру на Боровицкой площади в Москве (04.11.16), на церемонии открытия ХV Церковно-общественной выставки-форума «Православная Русь» (04.11.16) и других мероприятиях; заседание Съезда Общества русской словесности под председательством Патриарха Московского и всея Руси Кирилла (25–26.05.16).

Таким образом, социальная значимость Русской православной церкви в современной России, как и роль православия в становлении и развитии государства, велика, что и определяет ее выбор как мишени ИПВ.

Доказано, что борьба с православием была одним из направлений работы идеологов по расколу советского общества в хрущевский период [Лисичкин, Шелепин 2005: 146] и что в США был разработан и реализован «план раскола РПЦ и вытеснения ее с постсоветского пространства» [Бражников 2008: 56].

План «раскола РПЦ» и ослабления православной церкви продолжает реализовываться и в наше время. Для этого используются различные психологические операции, часть из которых подмечена исследователями и журналистами. Так, акторы войны успешно осуществляют популяризацию экстрасенсорных возможностей человека [Якунин и др. 2013: 426]. Активно идет глумление над святынями, развенчание святых образов, доказательством чего является целый ряд событий. Например, 11 сентября 2006 г., в день Усекновения главы Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, в Москве состоялся концерт Вероники Луизы Чикконе (псевдоним «Мадонна»), на котором во время исполнения одного из номеров певица предстала «распятой» на гигантском кресте и с терновым венцом на голове [Бражников 2008: 51]. Случай с пляской в храме, получивший широкое обсуждение в СМИ (имеется в виду пляска Pussy Riot в Храме Христа Спасителя в 2012 году), уже не является единичным. В частности, 8 мая 2016 г. на амвоне Храма св. пророка Илии (г. Апрелевка, Московская область) при одобрении священника Антония Шугалей состоялось концертное выступление (церковным хором исполнялся шлягер «Let my people go!», сопровождающийся подтанцовкой), которое было названо «подмосковным аналогом Pussy Riot» [О кощунственных плясках… 2016]. А вот акция уже в светском заведении: 3 октября 2016 г. на открытии в Тарту национального музея посетителям предлагали пнуть основание устройства, на котором было дано виртуальное изображение Девы Марии, подобное голограмме; после удара изображение исчезало. Тем самым якобы «…человеку предлагается понять, как действовали исторические иконоборцы, и попробовать к ним в духе приобщиться» [Протоиерей А. Ткачев 2016].

Информационно-психологические атаки осуществляются на все компоненты модели культуры, представляющей собой (по Г. Хофстеду) «целостность четырех основных проявлений любой культуры: символов, героев, ритуалов, ценностей» [Куликова 2009: 74]. Эти атаки зачастую являются частью т.н. «организационной войны».

В Аргентине создали кукол Барби и Кена в образе Девы Марии с младенцем на руках и распятого Иисуса, которые 11.10.2014 планировалось художниками представить в Буэнос-Айресе на выставке под названием «Барби, пластиковая религия». Как сообщили «Новости.ру», 12.10.2014 выставка «Барби: пластиковая религия» не состоялась, «однако аргентинские художники добились главного – повышенного внимания к их персонам» [https://novosti-ru.ru/community/16873-barbi-deva-mariya-i-ken-iisus-oskorblenie chuvstv-veruyushhih-ili-vyisokoe-iskusstvo.html.]. Кроме того, на наш взгляд, был осуществлен «вброс» идеи, дискредитирующей религию как таковую («пластиковая религия») с целью проверки духовного состояния общества, его готовности противостоять подобным акциям. Создание аргентинскими художниками названных кукол «вписывается» в ряд других кощунственных акций, к которым можно отнести издание книги, изображающей Господа в виде бумажной куклы в нижнем белье, которая вырезается для игры, а также выпуск интернет-игры в дартс, в которой в качестве мишени используется образ Спасителя.

Замалчивание побед, главными героями которых были православные люди, – часть ИПВ: «Фактически святыми почитаются в народе непобедимый “Ангел Суворов” и воин Евгений Родионов – русский солдат, попавший в 1996 году в плен к боевикам и принявший лютую смерть за отказ снять свой нательный крестик и принять ислам. <…> У всех этих людей помимо множества воинских качеств было и ещё два вполне на первый взгляд мирных, отринутых современниками – терпение и смирение. Смирение (не перед врагом) перед волей Божьей – судьбой, когда, например, выбор командира остаться прикрывать отход остальных падает на тебя. Ведь будучи фактически приговорённым к смерти, продолжать вести бой до последней капли крови можно, только смирившись с мыслью о смерти. <…> Эта загадка жертвенной стойкости русского солдата, которая восхищала всех подряд наших противников, имеет только одно объяснение – евангельское: “Нет больше той любви, кто положит душу за други своя”» [Илющенко 2015]. Замалчивание побед и героев направлено на их забвение (о концепте «забвение» как информационном оружии в войнах XXI века см. [Любимова 2008]).

Архимандрит Тихон (Шевкунов) говорит, что «герои – это носители тех самых главных, вечных ценностей – народа, культуры, цивилизации, как раз того, о чем с вами говорим. Но, что очень важно, они больше чем просто носители. Именно на них в обществе возложена непосильная ни для кого другого задача – действенной передачи этих ценностей от поколения к поколению, от сердца к сердцу. Никакие морализирования, нравоучительные проповеди, семинары и селигеры без этих подлинных носителей высших ценностей с такой задачей не справятся. Педагогическая функция героев – продолжение их особого служения даже спустя много веков после их смерти» (Российская газета. 2013. № 55).

Атака на героев – это атака на ценности, которую порой сразу и не заметишь. Так, доктор исторических наук, профессор В.В. Фомин пишет о том, как весной 2012 г., когда исполнилось 770 лет победе Александра Невского на Чудском озере над немецкими рыцарями, по одному из радиоканалов запустили такую «хохму»: «После Александра Невского западные инвесторы опасаются приходить в Россию». «Выходит, – пишет ученый, – все завоеватели, шедшие на Россию с мечом, не исключая ни Мамая, ни Наполеона, ни Гитлера, вовсе не агрессоры, а щедрые инвесторы, спасители этой никчемной и чересчур воинственной страны? <…> …смуты, разруха, раздрай всегда начинаются вроде как невинно, с анекдотца, с усмешки над тем, что на протяжении столетий народ почитал как святыню, с безобидного, прямо-таки кавээновского, притопа, прихлопа, балагурства» [Фомин 2012: 7–8]. Как видим, ученый разоблачает один из приемов референциальной манипуляции, состоящей в использовании слов, контекстуально искажающих образ референта.

Огромную опасность несет искажение понятий, обозначающих добродетели. Например: – <…> С точки зрения психологии смирение ограничивает потенциальные возможности человека, лишает его способности совершать великие дела. Можно с полной уверенностью сказать: если бы Колумб, Магеллан, Пушкин, Сальвадор Дали или Джордж Сорос еще в молодости пропитались бы добродетелью смирения, то сегодня о них никто бы не знал. Мне симпатичны, к примеру, слова Дали в его мемуарах: «В шесть лет я хотел быть Колумбом, в семь – Наполеоном, а потом мои притязания постоянно росли». Именно амбиции – топливо любых великих свершений, а смирение – тормоз для них (Комсомольская правда. 15.02.2010). В приведенном ответе на вопрос журналиста используется целый ряд манипулятивных приемов, позволяющих говорящему создать видимость доказательности его позиции и представить суть добродетели в искаженном виде: ссылка на «научность» позиции (с точки зрения психологии); включение в однородный ряд с именами великих людей Джорджа Сороса, о пагубном воздействии фонда которого в России неоднократно писали; претенциозное цитирование; антитеза, в которой добродетель характеризуется при помощи негативно-оценочной метафоры (смирение – тормоз для них), в отличие от противопоставляемого понятия (Именно амбиции – топливо любых великих свершений…).

Происходит «переворачивание» информации, когда «белое» становится «черным», социально одобряемое подается как осуждаемое, добродетель – как порок, норма – как антинорма, например при помощи постановки дискредитируемого понятия в один ряд с понятиями, обозначающими негативное, социально неодобряемое явление: Гомофобия, православие, нацизм, путинизм – боюсь, эти пороки уничтожат Россию… (http://ivansim.livejournal.com/543535. html). Интересна постановка в этот ряд и «гомофобии», уже открыто приписываемой православию в следующем высказывании: «Гомофобия – преступление против человечности, наряду с расизмом, антисемитизмом и фашизмом. Источник гомофобии – мракобесие церковников. В сегодняшних условиях – это Православие» (http://hram-troicy.prihod.ru/articles/view/id/1161378). А ведь словом «гомофобия» (в одном из его употреблений) обозначается негативная реакция на проявления гомосексуальности, ее осуждение. Поскольку в России большая часть людей относится с осуждением к секс-меньшинствам, то смысловая амбивалентность слова «гомофобия» (от негативной реакции до враждебности и ненависти к сексуальным меньшинствам) позволяет манипуляторам нормальное поведение православного христианина выдавать за психическое отклонение и организовывать публичные акции типа «Неделя против гомофобии». Так, 30 марта 2009 года гей-активисты Рязани вышли на улицы города с плакатами «Гомосексуальность это нормально» и «Я горжусь своей гомосексуальностью. Спроси меня об этом», причем акция проводилась около школ Рязани, а также около Рязанской областной детской библиотеки (см. об этом: http://hram-troicy. prihod.ru/articles/view/id/1161378). И вот уже А. Невзоров в книге «Отставка господа бога. Зачем России православие?» пишет: «Хотя мне совершенно непонятно, в чем принципиальное отличие гей-парадов от крестного хода?» (дискредитация православного обряда осуществляется путем его приравнивания к явлению, направленному на уничтожение традиционных ценностей). Придуманы «креативные» сочетания православная гомофобия, путинская гомофобия. Например: Times: Путинская гомофобия настроила Меркель против России (заголовок: http://www.pravoslavie.ru/75555.html).

Неоднократно в интернете встречается прием, состоящий из перечисления в высказывании негативных явлений с последующим приписыванием их православию, например: Тотальная коррупция, олигархия и всевластие спецслужб напрямую связаны с возрождением русской православной церкви (РПЦ) (http://blogunion.ru/ blog/2012-05-13-24); Толпы погромщиков, дезертиров, расстрельщиков, убийц и насильников воспитала именно церковь, в руках которой до 1917 года были все педагогические функции (http://www.mk.ru/ social/2012/09/24/752409-osobaya-forma-lyubvi-k-detyam.html).

В ИПВ против православия идут в ход и другие манипулятивные речевые приемы. Так, манипулятивны «метафоры болезни» типа православие головного мозга (ПГМ), гнойник православной духовности:

ПГМ может существенно прогрессировать, ведь нет границ у человеческой глупости. Тем более, что эта религия претендует на весь мир (URL: http://www.shapovalov.org/publ/7-1-0-102);

В чем же суть той мессианской идеи, которую он проповедовал?

Прежде всего, в том, что гнойник православной духовности должен лопнуть так, чтобы забрызгать собою весь мир. Зачем вообще мир надо забрызгивать, Достоевский не уточнил, поскольку, вероятно, и сам этого не знал (А. Невзоров. Антрекот Михайлович Достоевский. URL: http://echo.msk.ru/doc/1927004-echo.html).

Одним из приемов, дискредитирующих то или иное понятие, является также включение обозначающего его слова в сочетание с другим словом, несущим негативно-оценочные коннотации: показное православие, православный тоталитаризм, православная истерика, игилоподобное православие, «протухшее» православие, православное отродье (о священниках), ядерное православие, православный фашизм, мракобесная православная церковь, православно-нацистские скоты, православный гей-парад и т.п. Созданные словосочетания используются, например, в таких контекстах:

Почему Россия пришла к тому состоянию, когда снаружи – только враги, внутри – духовные скрепы и показное православие, как один из столпов государства? (http://politolog.net/analytics/nevzorov-nikakie-ne-bratya-v-etom-nado-otdavat-sebe-otchet/);

После того, как от ядерного оружия на своей территории, под сильнейшим обманным нажимом извне, вынуждены были отказаться Украина и Беларусь, Россия вместе с РПЦ стали единственными обладателями ядерного оружия в православном мире. Московское православие, таким образом, в одиночку, стало ядерным православием . Именно отсюда берут свое начало и неимоверно возросшие ее мировые амбиции.

Теперь суть герба России полностью отражает и суть ее агрессивной политики (http://24tv.ua/ru/yadernoe_pravoslavie_rossii_ n703309).

Русский рейх: обыкновенный православный фашизм [заголовок. – Г.К.]. Удивительное дело – полное совпадение: нынешний, путинско-олигархический режим в России, величающий себя, как «Третий Рим», вслед – вслед, по шаблону, шагает тропой гитлеровского «Третьего Рейха», приняв хоругвь глобальной войны, цинично называясь при этом «Русским миром» (http://mistaua.com/).

Некоторые из приведенных выше сочетаний используются в качестве наименования групп, организаций, движений определенной направленности, не имеющих на самом деле ничего общего с Православием и его ценностями. Опасность таких сочетаний слов состоит в том, что они быстро подхватываются, распространяются, используются с манипулятивными целями.

На сайтах можно встретить подборки текстов, названия которых направлены на дискредитацию православия и Русской православной церкви. Приведем названия некоторых публикаций на сайте http:// religioznik.ru (дата обращения: 11.05.2017): «Русская весна» и маргинальность православия; Православие как основа религиозного дебилизма; Разве проблема РПЦ только в «голубизне» ее иерархов?; Христианство (православие) как апофеоз рабства?; Православный биомусор; Православная церковь как говно.

Незнание народом элементарных основ православия и наличие о нем искаженного представления способствуют успешной реализации информационно-психологических атак.