Текст книги "Сабина на французской диете. Брюнетка в клетку"

– Главное, чтобы Барсик нас не засек.

– Не засечет. Если ты не будешь болтать лишнего.

Кажется, второй голос принадлежит Чагину. Да, точно. Сабина засунула апельсин в сумочку и затаила дыхание. Сегодня ее счастливый день: удается подслушать много интересного. Впрочем, в приемной она чувствовала себя в безопасности, не то что тут. Здесь была чужая территория – тропа в джунглях, где тебя каждую секунду могут смести с пути или проглотить, как муху.

– Ты должен быть на месте завтра в шесть утра, – продолжал бригадир. – Повтори адрес.

– Вяземский переулок, дом четырнадцать дробь два.

– Не «Гранд-отель», но тоже кое-что.

– Да уж, – подхихикнул Безъязыков. – Нам бы парочку таких вот «Гранд-отелей», и можно было бы сматываться из страны. Купить шале в Швейцарских Альпах…

– Шале… – передразнил Чагин. – Ты из своей конуры в Спиридоньевке сначала выберись.

– Завтра посмотрим, – задиристо возразил тот. – Может, и выберусь.

Сабина спиной нажала на дверь, очень медленно открыла ее и попятилась. Насколько она помнила, оттуда, где стояли столы, верхушка лестницы не просматривалась. Значит, ее никто не видел.

Она метнулась к себе, на ходу записывая в блокнот информацию, чтобы ни в коем случае ничего не забыть: Вяземский переулок, дом четырнадцать дробь два. Шесть часов утра. Завтра.

Когда она ворвалась в приемную, то едва не налетела на Тверитинова, который торчал возле двери. Лицо и шея у него были красными. Галстук с распущенным узлом съехал набок, руки засунуты в карманы брюк. Рядом с ним стояла Жанна Пальваль. Великолепная. Роскошная. Царственная.

Сабина остановилась как вкопанная и облизала пересохшие губы. Потом выдавила из себя нечто, напоминающее приветствие. Ее смутила не столько известная личность, сколько Тверитинов, который был так не похож на себя.

Жанна поздоровалась с вошедшей, улыбаясь одними глазами. Это была не Одри Хэпберн – Одри никогда не смотрела на мужчин таким победительным взглядом. Скорее Ава Гарднер. Сильная. Чувственная. Рожденная побеждать и властвовать.

Одета она была во что-то черно-белое и держала в руках узкую длинную сумочку. Темные волосы с вишневым отливом крупными локонами обрамляли лицо. Глаза сияли. Судя по всему, их встреча подходила к концу. Рукой в светлой перчатке Жанна дотронулась до щеки Тверитинова и негромко сказала:

– Тогда до вечера.

Он вышел проводить ее и вернулся через минуту. Остановился перед столом, за который уже успела усесться Сабина, и прокашлялся.

– Вот что, – сказал он, разглядывая стаканчик с ручками. – Вы говорили, что хотите съездить домой и взять свою пижаму, верно? Или что там вам еще необходимо?

Сабина молча кивнула. В горле стоял комок. Это неважно, что вчера он устроил скандал просто потому, что Максим Колодник позвонил ей по его домашнему номеру. Она – всего лишь девушка с галерки. Помощница, которую наняли через фирму по подбору персонала.

– Так вы можете поехать сегодня вечером. Вам, наверное, не хочется постоянно ночевать у меня?

Это была такая грубая попытка выставить ее из квартиры, что Сабина даже растерялась. Если он собирается устраивать у себя дома свидания, тогда зачем выдал ей ключи и выделил комнату?

– Разумеется, – ответила она сдержанно. – Я отправлюсь домой.

«Больше никогда, – пообещала она про себя, – я не останусь ночевать в твоей квартире. Даже если мне придется спать полчаса в сутки».

– Я уезжаю, – сообщил Тверитинов, по-прежнему не глядя на Сабину. – У меня сегодня еще две встречи с финнами. Кстати, в воскресенье утром нужно куда-то их пристроить, этих финнов. Подумайте, пожалуйста, о культурном мероприятии. Возможно, стоит сводить их в кино? Закажите столик в приличном кафе в центре, чтобы мы могли там позавтракать.

Сабина достала блокнот и принялась записывать.

– Столик на сколько человек?

– Двое финнов, мы с вами и Макс.

Она вскинула на него глаза. Он по-прежнему был красный и смотрел куда угодно, только не на нее. Обычно так ведут себя люди, которые совершили некрасивый поступок.

– Макс поедет с нами, – подтвердил Тверитинов. – Необходимо налаживать контакты.

– А когда у меня выходной? – спросила Сабина, решив, что сейчас самое время уточнить детали.

– Выходной? – Он как будто удивился. – Ну… Там посмотрим. Обговорим дополнительно. Вы ведь еще неделю не проработали.

– Не проработала, – подтвердила Сабина, а про себя подумала: «И неизвестно еще, продержусь ли я тут целую неделю».

Она была рада, что он уезжает: у нее теперь развязаны руки. Итак, время пришло. Прежде чем отправляться «на дело» она выпила стакан воды и съела обеденный апельсин. Одернула пиджачок, взяла для отвода глаз папку с бумагами, ручку и выдвинулась в коридор.

Однако не успела пройти и половины коридора, когда ее остановил знакомый голос:

– Дама, дама! Подождите, будьте милочкой!

Сабина обернулась и увидела, что к ней спешит Роман Валерьянович и пучки волос у него за ушами торчат как-то особенно воинственно.

– Вы мне нужны как воздух! – Сабина посмотрела на него с неудовольствием, и он тотчас зачастил: – Не в том смысле, что нужны как этому… мужчине. А как этому… главному по хозяйству.

Вот чего ей только не хватало…

– Я очень спешу, – ответила она. – А что случилось-то?

– Тут такое дело… Приехал клиент и чего-то хочет.

Безъязыкова нет, Чагина нет, Максима Петровича тем более нет! А вы-то здесь. Вот я и подумал…

– А как же Эмма Бениаминовна? – напомнила Сабина. – Я ведь личная помощница Сергея Филипповича, да и работаю всего лишь третий день. Я в делах фирмы еще не слишком хорошо разбираюсь.

«А точнее – вообще ничего не понимаю в этих делах», – закончила она про себя.

– Дык… – растерялся завхоз. – Если не вы, тогда кто же?! Эмма уехала, зараза. Ой! – Он стукнул себя ладонью по губам, наказывая их за нехорошее слово. – А клиента я ж не могу послать, верно? Мне бы просто понять, чего он хочет! – жалобно закончил он.

– Клиент что – иностранец?

– Да не знаю я, – воскликнул тот. – Он глухонемой.

Сабина не выдержала и ухмыльнулась. Пожалуй, только к Роману Валерьяновичу мог явиться глухонемой клиент – как раз в тот самый момент, когда все начальство разъехалось.

– Но я ведь тоже не понимаю язык жестов, – попыталась отбояриться она.

– Ну, пожалуйста! – Завхоз молитвенно сложил руки с криво постриженными ногтями. – Может, вы поймете друг друга? Как интеллигентные люди?

Поскольку ей все равно нужно было вниз, Сабина двинулась по коридору к главной лестнице.

– Ира-то хотя бы на месте? Секретарь?

– А что Ира? – пренебрежительно протянул завхоз. – Девчонка совсем. Испугалась она.

Сабина быстро сбежала по ступенькам, держась свободной рукой за перила. Ее взгляду открылся холл, закрытая дверь на улицу и стойка секретаря. За стойкой пряталась Ира. Именно пряталась, потому что то и дело приседала, следя глазами за посетителем.

Это был хорошо одетый молодой человек. Под расстегнутой курткой был виден строгий костюм, белая рубашка и галстук. Именно приличный вид посетителя заставил Романа Валерьяновича отнестись к нему с предельным вниманием. Молодой человек стоял прямо напротив несчастной Иры и делал очень странные движения закрытым ртом. Как будто пытался разжевать огромный комок жвачки, не размыкая при этом губ.

– С чего вы взяли, что это клиент? – шепотом спросила Сабина у завхоза, остановившись на нижней ступеньке лестницы.

– А кто же? – удивился тот. – Он же к нам в офис заявился.

Увидев Сабину, Ира подалась ей навстречу. Когда та подошла, она тихо сказала:

– По-моему, это сумасшедший.

Немедленно оказавшийся поблизости Роман Валерьянович горячо возразил:

– Посмотрите, какой у него взгляд осмысленный! Он что-то хочет нам сказать.

Молодой человек стал вращать нижней челюстью еще активнее. Глаза он при этом выпучил.

– Может быть, дать ему бумагу? – придумала Сабина. – Бумагу и ручку. Если он не может говорить, то путь хотя бы напишет.

Ира открыла большой блокнот, развернула его к несчастному и, нерешительно улыбнувшись, положила на блокнот фломастер.

– Давайте, – поощрила его Сабина. – Пожалуйста!

Молодой человек охотно взял фломастер и наклонился над листом. Рука его быстро заскользила по бумаге.

Трое наблюдателей с любопытством следили за ним. Через минуту «послание» было завершено. Обе женщины потрясенно смотрели на него. Вместо того чтобы писать буквы, молодой человек нарисовал на листе двух голых мужчин. Весьма схематично, надо сказать, но вполне убедительно. Простой, как валенок, Роман Валерьянович удивленно воскликнул:

– Дядьки! Без трусов. На что это он намекает? – Завхоз повернулся к молодому человеку и громко переспросил: – На что это вы намекаете, а?

Посетитель вышел на середину комнаты, выпрямился и неожиданно начал маршировать на месте, выбрасывая руки в стороны и высоко поднимая коленки. На лице его появилось вдохновенное выражение.

Сабина мельком взглянула на часы – без пяти пять. Если ОН все еще придерживается того самого графика, который существовал при Ане Варламовой, ждать осталось недолго. Только бы этот глухонемой ничего не испортил!

– Давайте милицию вызовем, – высказала дельную мысль Ира. – У меня есть справочник: «Центральный административный округ города Москвы». Там все телефоны нашего района. Позвоним в ближайший участок – и дело с концом.

– Звони, – согласилась Сабина.

Тем временем молодой человек достал из кармана куртки широкую белую ленту, развернул ее перед грудью и замер. На ленте крупными буквами было написано: «TRUE». Слово страшно озадачило Романа Валерьяновича, который не владел ни одним языком, кроме русского.

– Алло! – сказала Ира в телефонную трубку. – Могу я поговорить с дежурным? – Немного подождала, после чего назвала свою фамилию, должность и адрес фирмы. И четко доложила: – К нам тут зашел очень странный молодой человек. Мы просили его уйти, но он не хочет. Ну… Сначала он пытался разговаривать с закрытым ртом, вращал нижней челюстью. Потом нарисовал в блокноте двух голых людей… Теперь что? Теперь просто стоит. В руках у него тряпка с надписью: «Тру». Нет, ничего такого он не делает. Нет, не угрожает. Как это так?! – Она отвела трубку от уха и пояснила: – Они не хотят ехать. Говорят, раз нападения нет…

– Дай мне! – потребовал Роман Валерьянович и выхватил трубку у нее из рук. – Это бывший пехотинец с вами разговаривает. Моя фамилия Попков. Я настаиваю на том, чтобы из подведомственного мне холла немедленно забрали антиобщественную личность! Как это – что делает? Морально разлагает! У нас тут дамы, а он пришел и рисует мужчин с ярко выраженными половыми признаками! И это непонятное слово на тряпке нацарапал! Вы знаете, что такое «тру»? Вот и я не знаю!

– Я знаю, – сказала Сабина, с трудом сохраняя серьезность. – По-английски «true» означает подлинный. Или правильный.

– Отказали, – разочарованно сообщил завхоз, швырнув трубку на рычаг. – Говорят, что для подозрительных типов у нас должна быть своя охрана.

– Кстати, – оживилась Сабина. – Ау нас есть охрана?

– Есть, – важно кивнул Роман Валерьянович. – Это я.

– Да вы же завхоз!

– И охранник на полставки, – гордо сообщил тот. – Как бывший военный имею право.

– А оружие у вас есть? – спросила Сабина, которая считала, что странного молодого человека стоило бы припугнуть.

– Не, оружия нет. Максим Петрович сказал, что тем, кто на полставке, оружие не положено.

Сабина вздохнула и посмотрела на часы. Отлично. Уже десять минут шестого. Впрочем, у нее очень хорошая наблюдательная позиция. Кто бы ни вошел сейчас в офис, незамеченным ему не пройти. Она непременно узнает, кто такой этот ОН.

Молодой человек между тем повесил тряпку себе на шею вместо шарфа и принялся скрещивать руки над головой, словно делал запретительные знаки снижающемуся самолету.

– Давайте посмотрим, что у него во рту! – неожиданно предложил Роман Валерьянович.

Возможно, юноша родился немым, но глухим он точно не был. Предложение завхоза ему не понравилось. Он перестал размахивать руками и отступил к кадке с пальмой. Завхоз относился к пальме трепетно и лично протирал листья влажной бумагой.

– Гоните его на меня! – азартно крикнул он, забегая юноше в тыл.

Тот завертелся на месте, пытаясь уклониться от прямого столкновения с бывшим пехотинцем. Тем более что завхоз был здоровым лосем и вполне мог победить в драке и осуществить свое ужасное намерение залезть ему в рот.

– Не делайте этого! – пискнула Ира.

И тут Роман Валерьянович прыгнул. Это был прыжок настоящего охотника. У гостя не осталось ни одного шанса устоять на ногах.

Именно в тот момент, когда оба покатились по полу, дверь с улицы распахнулась, и на пороге возникла знакомая плечистая фигура. Чагин! В руке он держал коричневый «дипломат» под «крокодила» с двумя мощными замками. Сабина постаралась ничем не выдать своих чувств. Выходит, Чагин и есть ОН? А ведь она его подозревала! Не обманула интуиция…

– Борис! – радостно закричала Ира, выскочив из-за стойки. – К нам псих какой-то зашел! Вон, Роман Валерьянович с ним дерется!

– Ну и отлично, – пробурчал Чагин, сделав вид, что не замечает ни драки, ни Сабины. – По штатному расписанию он у нас охранник. Вот пусть и выполняет свои обязанности.

И он проследовал дальше. Тяжелые башмаки бухали по полу, оставляя на нем мокрые ребристые следы. Сабина проследила за бригадиром глазами: он направлялся к двери в подвал. Потянула носом. После него остался шлейф какого-то странного запаха. Слабого и неприятного. Примерно так пахнет влажное грязное белье, залежавшееся в тазу. Прежде ничего такого она не чувствовала, хотя Чагин подходил к ней совсем близко. Утром, например, от него несло каким-то резким одеколоном и зубной пастой. Он явно следит за собой. Скорее всего, неприятный запах исходит от «дипломата».

Не обращая внимания на катающегося по полу завхоза, которому удалось-таки заломить руки непрошеному гостю, Сабина тенью скользнула за Чагиным. Вернее, она шла по его следам. Давала ему фору. Он не должен догадаться, что за ним следят.

Выждав несколько минут и не обращая внимания на сопение дерущихся мужчин и попискивание Иры, раздававшиеся за ее спиной, Сабина осторожно положила ладонь на дверную ручку. Или пан, или пропал. Дверь подалась, и она очутилась на знакомой лестнице. Чагина нигде не было видно, а дверь в кафельную комнату оказалась заперта. Кто бы сомневался!

Сабине ничего не оставалось, как спрятаться за теми самыми металлическими шкафами, о которых она прочитала в дневнике Ани. Та кое-что обнаружила в кафельной комнате: респиратор, пинцет и хирургические перчатки. Отвезла их к себе домой. И что сделала с ними потом? Что сделали с ней самой? Где она?

«Если мне удастся найти что-то подобное, – решила Сабина, – я сразу же обращусь в милицию». Прежде чем спрятаться, она проверила, нет ли кого в цехе. Никого не оказалось. Вероятно, бумага производится только под заказ. Ни одного листка впрок. Первое, что Сабина сделала, очутившись в убежище, так это отключила звук у своего мобильного телефона. Еще не хватало, чтобы ей позвонили прямо за шкаф! Впрочем, волновалась она зря – связи не было: сюда, в подвал, можно было позвонить только по городскому аппарату.

Возможно, из-за того, что наверху тусовались завхоз и секретарша, Сабина почти не волновалась. По крайней мере, не было никакой паники и дрожащих коленок. И живот не болел от напряжения.

Чагин пробыл в кафельной комнате примерно пятнадцать минут. Вышел все с тем же «дипломатом», приблизился к столу и некоторое время перебирал бумажки свободной рукой. Сабина слышала, как шумно он дышит. Противный запах усилился. Пахло точно мокрыми грязными тряпками. По крайней мере, ничего паленого. Она стала молиться о том, чтобы он поскорее убрался. В конце концов здесь у него только стол, а наверху, на первом этаже, недалеко от Ириной стойки, собственный кабинет. Именно там кто-то устроил поджог, запалив корзинку с мусором. В кабинете уже все убрали, и ничто не мешало бригадиру водвориться на законной территории.

Молитвы ее были услышаны. Чагин поднял телефонную трубку, позвонил кому-то и сказал, что уезжает с работы и через полчаса будет на месте. Ура! Можно не волноваться, что он неожиданно вернется и застанет помощницу босса в том месте, где быть ей совсем не положено.

Сабина подождала, пока за Чагиным захлопнется дверь, досчитала до ста и выбралась из своего убежища. Ключ от кафельной комнаты лежал у нее в кармане жакета. Она достала его и сунула в замочную скважину. Все-таки руки трясутся! Что же он делает по четвергам там, внутри? Сабина вспомнила диалог, который Аня Варламова передала в своем дневнике:

«– Нужно придумать какой-то другой план. Потому что если разделаться с НИМ здесь, будет слишком много грязи. А следы оставлять опасно.

– Ничего страшного. У меня есть человек, который со всем справится. А если останутся следы, он их лично уничтожит. Кроме того, стены тут из плитки, а она отлично моется».

Сабина закрыла за собой дверь и заперлась на ключ.

Вот теперь ей стало по-настоящему страшно! Она одна, под землей, в комнате, где только что происходило нечто подозрительное. Заперта, отрезана от всего мира. Даже если она громко закричит, ее никто не услышит. Стуча зубами, она огляделась по сторонам. Пустое и неуютное помещение. Несколько баков и пластмассовых контейнеров свалены в углу. Сабина подошла и заглянула в каждый по очереди – ничего.

А вот и мусорная корзина. Она сунула нос внутрь и разочарованно вздохнула – тоже ничего. Ни пакета, ни свертка, ни скомканной бумажки. Обидно.

Обнаружилась и кушетка, о которой говорил рабочий Семен. Почему-то она стояла в самом центре комнаты. Покрытая коричневым кожзаменителем и наверняка холодная на ощупь. Под кушеткой виднелись какие-то пятна. Сабина присела на корточки и наклонила голову.

Точно, пятна. Густые, темно-бордовые, похожие на кровь.

Она почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Пол куда-то пополз, словно простыня, которую потянули за край, а стены начали заваливаться набок. Только не паниковать! Поднявшись на ноги и кое-как попав ключом в замочную скважину, Сабина пулей вылетела наружу. В зале по-прежнему было пусто и тихо. Она бросилась вверх по лестнице, грохоча каблуками по железным ступенькам. Если бы дверь оказалась закрыта, она завопила бы во все горло.

К счастью, Чагин не позаботился о том, чтобы запереть производственный отдел на ключ. Возможно, это обязанность секретаря – проверять замки перед тем, как уйти домой. Как бы то ни было, но Сабина оказалась на свободе. Остановившись в середине коридора, она принялась хватать воздух открытым ртом.

И тут до нее донесся слабый крик:

– Помоги-и-и-ите!

Кажется, тот, кто звал на помощь, находился в холле.

С остановившимся сердцем Сабина прошла коридор до конца и увидела Романа Попкова, который сидел верхом на давешнем молодом человеке. Тряпка с так не понравившейся завхозу надписью была обмотана вокруг горла несчастного юноши, а концы ее бывший пехотинец держал в кулаке. Секретарша Ира отсутствовала. Впрочем, как и ее сумочка и куртка. Судя по всему, секретарша смотала удочки, не желая участвовать в происходящем безобразии. В конце концов, в милицию она звонила, и совесть ее была чиста.

– Значит, у нас и голос есть! – злорадно говорил завхоз, пиная свою жертву коленкой. – А голых мужиков мы зачем рисовали, а? И кто был тот, который слева?

– Элтон Джон, – прохрипела жертва, вращая глазами. – Пустите, дяденька!

– Я тебе покажу дяденьку!

– Роман Валерьянович, – позвала Сабина. – Голубчик! У нас в кафельной комнате кровь. Там кушеточка стоит, так под ней накапано. Как-то все это… неприятно. Не сходите ли взглянуть?

– Небось у Борьки Чагина из носа натекло, когда ему в нюх дали, – свирепо ответил завхоз, не меняя позы.

– Чагину дали в нюх? – Она вспомнила о синяке и почувствовала робкую надежду.

– Максим Петрович и дал. – Роман Валерьянович покосился на Сабину. – Чтобы он, значит, к вам не приставал.

Так синяк Чагину поставил Максим! Да еще из-за нее. Невероятно.

– Спасите меня! – прохрипел между тем молодой человек, которому Попков мешал нормально дышать. – Я все расскажу!

– Видали партизана? Он все расскажет! А что там рассказывать? Пришел, нарисовал похабные картинки, жесты неприличные делал, слова нехорошие при дамах показывал… Со всех сторон виноват.

– Роман Валерьянович, отпустите его, – приказала Сабина. Мужество постепенно возвращалось к ней. – Вы же видите, он раскаялся и готов дать показания.

Завхоз неохотно слез с поверженного врага, и тот немедленно сел, пытаясь отдышаться.

– Я думал, у вас тут приличный офис, – обиженно сказал он, пытаясь отыскать галстук, ускользнувший за спину. – Я представитель молодежного движения «Поколение TRUE». У нас проходит акция «Громко молчим!». Выражение протеста. Мне досталась ваша улица.

– Как это – громко молчим? – разумеется, тут же спросил Роман Валерьянович. Он не любил парадоксальных заявлений.

– Громче всех звучат голоса тех, кто не произносит ни слова! – с пафосом заявил активист. – К нам прислушиваются!

– Присматриваются, – поправила Сабина, сдерживая улыбку. – И что же это за акция? Против чего вы протестовали?

– Против однополых браков, разумеется. Я же картинку поэтому и нарисовал. Думал, смысл акции до вас дойдет. А вы сразу – мужики без трусов!

Сабина неожиданно почувствовала, что ее сумочка странно трясется. Конечно! Она ведь выключила звук своего мобильного, оставив его в режиме вибрации. И сейчас он дрожал всем своим маленьким тельцем. Она достала его и приложила к уху.

– Сабина? – спросил тихий голос.

Она не смогла определить, кто это – мужчина или женщина.

– Да, это я. – Тревога снова захлестнула ее. Она чувствовала, что услышит сейчас что-то неприятное.

– Уезжайте оттуда. Сейчас же.

– Откуда? – растерянно спросила она.

– Уезжайте из офиса. Вам угрожает опасность. Прячьтесь!

Абонент отключился, и трубка зашлась короткими гудками. Номер звонившего не определился. Сабина затравленно огляделась по сторонам. Прячьтесь! Это прозвучало не как приказ, а как призыв.

Сабина не знала, что думать о звонке, но решила, что не стоит рисковать и лучше убраться отсюда подобру-поздорову.

– Вас необходимо отвести в милицию, – обратилась она к молодому человеку и подмигнула ему. – Предлагаю сдаться добровольно. Ну, что? Пойдете со мной или останетесь здесь для выяснения отношений?

– Пойду с вами! – тотчас согласился бедняга, изрядно потрепанный отставной пехотой.

Роман Валерьянович глухо ворчал, не желая выпускать добычу просто так.

– Его обязательно привлекут, – пообещала Сабина. – За несанкционированное проведение акции.

– А-а! – обрадовался завхоз. – Тогда ведите, ведите его. А я тут наведу порядок…

Сабина схватила молодого человека за локоть и вышла вместе с ним на улицу. Подтолкнула в спину и шепотом сказала:

– Бегите!

Тот не заставил себя просить дважды. Нырнул в толпу и мгновенно растворился в ней, ни сказав ни слова.

«Дули-вули-вэли, все мышки запели, дули-вули-вас, они пустились в пляс!» – весело проквакал телефон. Снова неизвестный абонент!

– Да? – обмирая, спросила Сабина, плотно прижав трубку к уху.

– Домой вам нельзя, – произнес все тот же тихий голос. – Вас поджидают в подъезде. И к родственникам не суйтесь. Придумайте, где спрятаться. Вам угрожает опасность, вы меня поняли? Вас хотят убить.

Незнакомец произносил слова тихо, но с нажимом.

В них ощущалась энергия. Даже чувство. Их невозможно было игнорировать.

Сабина растерянно огляделась по сторонам. Она стояла в центре города, на оживленной улице, было еще довольно светло, и все вокруг казалось до ужаса обыденным.

Она отошла к витрине ближайшего магазина, пестревшей разноцветными одежками, и набрала номер Пети. Он долго не отвечал, но в конце концов все же откликнулся.

– Ты не представляешь, что со мной случилось, – пробормотал он, буксуя на каждом слове.

– Подожди, Петь! Со мной тоже кое-что случилось.

– Оксанка бросила меня. – Брат ее не слушал.

– Ты что, пьян?! Как ты мог нализаться в такой момент, когда мне нужна твоя помощь?!

– Она сказала: или женимся, или все. Жениться я не хочу. Вот и получилось – все. Я решил напиться.

– Это ужасно, – простонала Сабина. – Я не знаю, что делать! Меня хотят убить.

– Ты тоже можешь напиться, – дал совет младший брат. – На время это тебя утешит.

Сабина подумала, что напиться было бы здорово. Напиться и не думать о том, что прямо в эту минуту за тобой кто-то может следить. Следить не просто так, а с целью убить. Что это будет? Нож в кармане плаща? Удавка, которую набросят ей на шею в первом попавшемся подъезде? Пуля, выпущенная из окна автомобиля с заляпанным номером? Камень, которым ее ударят по голове в пустом переулке?

Обдумывать способы собственного убийства – какая пакость. Тот, кто позвонил, хотел напугать ее. И он достиг своей цели. Она испугалась.

– Сабинка, выпей водки.

– Я на диете, – напомнила она, рассеянно пощипывая ухо.

Куда деваться? Кого просить о помощи?

– Зачем тебе диета, если тебя все равно убьют? – Петя залился икающим смехом.

Он редко пил, а еще реже напивался в дым. Неизвестная Оксанка знала, что делает, когда ставила свой ультиматум.

Сабина пожелала брату поскорее протрезветь и положила телефон в сумочку. Ей показалось, что возле ее машины стоит подозрительный тип. Зачем он там отирается? Вдруг внутрь подложили взрывчатку? Это обычный для бандитов способ избавиться от человека!

Она не смогла заставить себя сесть за руль. Пешком побрела к станции метро, то и дело озираясь по сторонам. Нет, подземка тоже отпадает. Там толчея, а значит, опасность еще реальнее. Она просто не выдержит напряженного ожидания. Удар под лопатку или смерть под колесами поезда? Об этом она только и будет думать в метро.

Следует остановиться на краю тротуара и поднять руку. Кто-нибудь обязательно притормозит. Вот только кто? Друг или враг? Обыкновенный «бомбила» или ловкий убийца, лицо которого до поры до времени будет казаться ей невинным?

Больше часа Сабина проблуждала по центру, ежесекундно оглядываясь и ощущая себя мишенью. Выдерживать эту пытку и дальше не оставалось сил. Ей требовалось болеутоляющее. Или допинг – смотря как к этому относиться. Ей приглянулся кабачок неподалеку от ЦУМа – три ступеньки вниз. Она зашла и заказала две двойные порции коньяка и тарелку салатных листьев. Кажется, салат стал ее навязчивой идеей. Повар порывался полить листья оливковым маслом и посыпать специями, но она не позволила, и они крупно повздорили возле стойки.

В кабачке сидели разомлевшие от тепла, выпивки и доброй беседы посетители. Кроме Сабины, здесь не было одиночек, и на нее то и дело поглядывали с сочувствием. Молодая женщина с измученным лицом за рюмкой спиртного. Что может быть печальнее?

Конечно, когда Сабина заказывала коньяк, она и понятия не имела, какое сокрушительное действие он на нее окажет. Измученный голодом желудок впитал алкоголь с такой охотой и скоростью, что она и ахнуть не успела, как уже лежала лицом на столе. А еще точнее – в салатных листьях.

Ее вежливо попросили покинуть заведение. Она расплатилась, с трудом разобравшись в достоинстве купюр, обнаруженных в сумочке. Потом выползла на улицу, двумя руками цепляясь за перила, и позвонила лучшей подруге. Кое-как рассказала о том, что ее хотят убить новые сослуживцы, что она нарушила диету и теперь не знает, что делать.

– Я же тебе говорила, что делать! – прошипела Тамара, не приняв всерьез ее опасений по поводу сослуживцев. – Пойти в туалет и сунуть два пальца в рот.

– Но у меня уже нет под рукой туалета, – пожаловалась Сабина. – Домой мне нельзя, к родственникам тоже… А к тебе можно?

– Я сейчас не дома, – многозначительным тоном ответила Тамара. – Поняла?

Вероятно, она нашла себе нового кадра и занималась охмурежем. На пути к счастью ее могла остановить только пуля в голову. Сабина знала это совершенно точно, поэтому положила трубку и стала ловить машину. С третьей попытки ей это удалось, и она даже загрузилась на заднее сиденье, ни разу не упав на асфальт. Однако законный вопрос шофера: «Куда едем?» – поставил ее в тупик. Действительно, куда она едет?

Ей некуда ехать. Ни в один подъезд она не зайдет, опасаясь, что ее уже подстерегают внутри. И тут спасительная мысль о квартире Тверитинова посетила ее пьяную голову. Во-первых, перед его домом шлагбаум, которым заведует охранник – самый настоящий, с оружием. Во-вторых, внутри, в подъезде, светло, как в Кремлевском дворце. На посту днем и ночью сидит консьерж и ест свои бутерброды. В квартире Тверитинова ей ничего не грозит! Правда, он велел ей не приезжать, но ведь у нее же форс-мажорные обстоятельства.

Как приличная девушка, Сабина решила позвонить хозяину и уточнить, могут ли эти форс-мажорные обстоятельства простить ее вторжение. Набрала номер и буквально через секунду услышала его тихий голос. Вместо того чтобы поздороваться или узнать, что случилось, Тверитинов коротко спросил:

– Что вам нужно?

Вероятно, он находился в театре – было слышно, как «разыгрывается» оркестр и вразнобой пиликают скрипки.

– Я хотела спросить… – начала Сабина.

Однако что-то произошло со связью, телефон чирикнул и отключился. Шофер нервничал, ему хотелось поскорее тронуться с места. И тогда Сабина велела ему ехать на Огородный проезд. Пока ехали, она окончательно окосела и по прибытии на место попыталась расплатиться мятой десяткой. Шофер возражал. Она подралась с ним, сломала переднее сиденье в его машине и не была убита тут же только потому, что за нее заступился тот самый охранник на шлагбауме, на которого она возлагала такие большие надежды.

Войти в подъезд оказалось достаточно сложно, потому что дверь возникала то справа, то слева от нее. Сабине никак не удавалось остановить это мельтешение, но с божьей помощью она все же сумела ухватиться за ручку входной двери.

Увидев ее, консьерж встал. Она подошла к нему походкой пьяного матроса и перегнулась через стойку. Увидела бутерброд, протянула руку и схватила его. Бутерброд оказался большим и ужасно вкусным. Таким вкусным, что Сабина даже не поняла, что лежало на хлебе – так быстро она его проглотила.

– Приятного аппетита, – сказал озадаченный консьерж. После чего улыбнулся во весь рот.

Сабина обернулась посмотреть на него, но увидела только зубы и отшатнулась. Зубы тем временем не отставали. Они втиснулись вместе с ней в лифт и отобрали у нее ключи от квартиры. Внутрь она их, впрочем, не пустила, оттолкнув от себя обеими руками.

Самое обидное, что выключателей она не нашла, хотя искала долго и тщательно. Поэтому прямо в сапогах и плаще отправилась к себе в комнату, хватаясь руками за стены. В темноте найти ее оказалось непросто, но она справилась. Легла на кровать, подползла к тумбочке и хлопнула ладонью по ночнику. Жиденький свет разлился по помещению. Сабина попыталась слезть с кровати и напоролась на чемодан.